Текст книги "Лекарство от любви"

Автор книги: Ирина Невская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

25.

Я уже легла, как вдруг услышала тихий стук в дверь.

– Сашка! Слава Богу! – я кинулась ему на шею. – Как я волновалась!

– Я на минутку, Дашка! Он в городе, – сказал Саша.

– Кто? – не поняла я.

– Да он, мой приятель, я тебе говорил, и он ждет нас… сейчас.

Я с удивлением переспросила:

– Как? Прямо сейчас? Ночью?

Сашка закивал головой:

– Да, тянуть нельзя, надо решить проблему сейчас, пока они не хватились и не начали охоту.

Честно говоря, резон в Сашкиных словах все же был. Как говорится: куй железо, пока горячо…

Томочка в своей записке дала совершенно четкие указания, где в ее квартире лежат документы на моё имущество. Смею заметить, важные документы, которые должны были стать главным козырем в моем плане возмездия. Так вот Томочка спрятала мои документы в тайник. Тайником же она назвала дамскую сумочку, висящую на самом видном месте в прихожей. Вы скажете, что моя подруга ненормальная? Ничуть. Видно, Томочка всего лишь руководствовалась принципом: если хочешь что-нибудь спрятать так, чтобы это не нашли, спрячь на самом видном месте. В этом она вся: такая оригинальная в решениях и непредсказуемая в действиях, и её ничто не изменит. Я с ужасом подумала: «А если воры?» Но воры, видно, не знали, что для облегчения их нелёгкой работы прямо в прихожей приготовлен был хороший куш.

– Ну, Тамара, – только и смог сказать Сашка…

Его приятель оказался мужчиной средних лет весьма приятной наружности. Он почему-то называл Сашку братом. Как бы ни чесался у меня язык, я решила держать себя в рамках приличия. Придет время, я всё узнаю.

Так вот Макс, как назвал Сашка своего приятеля или… брата, предложил мне весьма кругленькую сумму за моё недвижимое имущество. Я была даже приятно удивлена. «Ну что ж, Дашка, не упусти шанс», – подумала я.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Макс.

– Но, – засомневалась я, – а как же мы оформим все так, чтобы по закону было?

– Очень просто, – ответил Макс и махнул рукой своему охраннику.

В комнату вошел… уже знакомый мне господин, который, как вы поняли, как раз и оформлял все эти сделки с квартирами и дачами. Только на сей раз вид у него был какой-то помятый. Я испуганно дернулась, но Сашка похлопал по моей руке.

– Спокойно, Дашка, не волнуйся.

– Но, – начала я.

– Мы знаем, мы все знаем, – прервал он меня и обратился к нотариусу: – Дядя будет вести себя хорошо, и мы его не тронем, правда, дядя?

Нотариус затравленно посмотрел на Сашку и затряс головой.

В результате хорошо проведенной сделки, я стала обладательницей большой суммы денег, которая давала мне массу возможностей.

– Сашка! – радостно воскликнула я. – Я же теперь смогу открыть свой кабинет.

– Дашенька, – сказал Максим, – на вашем месте с кабинетом я бы повременил, пока вы не будете уверены в том, что этот кабинет у вас не отберут.

Я вопросительно посмотрела на Сашу.

– Я согласен с Максом, – ответил тот. – Мы сделаем вот что: припрячем эти деньги, но только в другом городе. Не беспокойся, Даша, ничего с ними плохого не случится.

Я кивнула в знак согласия.

Конечно, я нисколечки не сомневалась в Сашкиной верности и преданности, и все же… Ох, уж это пресловутое «и всё же»!

Этой же ночью, вернее, уже на рассвете, Сашка снова уехал, увозя с собой мою мечту психолога. Перед отъездом он крепко поцеловал меня, посоветовав из квартиры лишний раз носа не высовывать.

– Я скоро, – с улыбкой бросил он на прощанье и ушел в неизвестность с мешком денег, оставив меня в противоречивых сомнениях…

– Наташка, кажется, ты права, – сказала я тетке по телефону. – Я круглая идиотка.

– А я что говорила, – проговорила она сонным голосом, потом проснулась и переспросила: – В смысле?

– В самом прямом, – грустно ответила я.

– Господи, Дашка, во что ты опять вляпалась?

Несмотря на столь ранний час и на свою привычку поспать подольше в выходные, Наташка тут же примчалась, а спустя еще час подтянулась и Валюшка. Конечно, я высказала им все свои сомнения.

– Вот мы, бабы, дурры-ы-ы, – изрекла Валюшка всем известную истину. – Ну, когда же нас жизнь уму-разуму научит?

Тетушка же вообще была похожа на разъяренную тигрицу в клетке:

– Дашка, ты уже один раз обожглась с Олегом. Неужели не больно было?

– До сих пор болит, – ответила я и положила руку на сердце.

– Ну? – с нетерпением спросила она.

Я хлюпнула носом:

– Я же ему верю… верила, он не такой, как…

– Дура ты, дура, – уже спокойнее сказала тетушка и обняла меня. – Ладно, Дашка, может, ты и права, может, он и не козел вовсе, как твой Олег.

– Что ж, скоро мы это узнаем, – кивнула головой Валюшка. – Если он вернется к тебе, значит, и в самом деле любит. А то, что деньги он из города вывез, так это правильно. Я тут недавно с одним человеком, с журналистом, познакомилась, так, разок в ресторан сходили…Ну что? Что вы на меня так смотрите?

Наташка тут же набросилась на подругу:

– И ты до сих пор ни-ни? Ничего нам не рассказала. Ну, ты, Валюшка, и Штирлец в юбке.

– Да ладно вам, девчонки, – Валюшка махнула рукой, – так вот он мне кое-что рассказал о твоих родственниках, Дашка, кстати, материал этот, как он сказал, будет иметь эффект разорвавшейся бомбы.

И Валюшка поведала нам преинтересную историю…

Жили-были два друга, как вы уже догадались, мой бывший свёкор и муж Изольды. Конечно, их дружбу закадычной не назовешь, но были у них какие-то общие дела еще до перестройки. Как они уж «спелись», непонятно. На мой взгляд, какие такие общие дела могут быть у секретаря райкома и зэка, сидевшего, или, как говорят, мотавшего свой срок за махинации? Но, видимо, все же были. Так вот, решили они заняться недвижимостью, объединив капитал и создав фирму. В этом тандеме у всех были свои роли: свёкор, напрягая бывшие связи, и в самом деле занимался бизнесом, а его компаньон, в основном, обеспечивал охрану их совместного дела. Сначала все было идеально. Они быстро поднялись в гору, очень удачно провернув под носом у всех несколько дел, в результате чего обогатились. Но, как водится, ложка дёгтя все-таки испортила бочку меда: идиллию нарушила элементарная человеческая жадность. Что уж у них там получилось, не знаю, но свёкор мой, ещё тот «перец», каким-то образом надул своего компаньона на весьма крупную сумму. В этом ему помогла, как это ни странно звучит, Изольда. Да-да! Она все же любила Олега по-настоящему, поэтому и помогала свёкру исподтишка обманывать своего муженька, который был намного старше ее…

– Да-а-а, – протянула Наташка, – вот так история. И откуда только журналисты эти про все так подробно узнают? Такое впечатление, что он все время по пятам ходил и в замочную скважину подглядывал.

– Ты еще скажи, что свечку держал, – фыркнула Валюшка.

Наташка кивнула:

– И еще как держал.

– А я не удивляюсь, – сказала я. – Мои родственнички с самого начала казались мне какими-то «темными лошадками».

– Нет! – резко оборвала меня тетушка. – Это я их раскусила с самого начала, а ты просто была ослеплена своей любовью.

– Да ладно тебе, Наташка, – вставила словечко Валюшка, – чего уж обвинять девчонку, будешь тут ослеплена, когда такой красавец, да еще и упакованный. Я бы тоже не устояла.

Наташка ухмыльнулась и посмотрела на Валюшку.

– А скажи-ка мне, моя дорогая подруга, за какие такие заслуги этот твой журналист тебе свои карты раскрыл? Свой, заметь, еще не напечатанный материал, взял и выложил малознакомой девушке?

Валюшка тут же покраснела, напряглась, задергала плечами и попыталась ответить. После нескольких неудачных попыток она разозлилась:

– Ну, какая разница! Вот пристала, в самом деле.

Мы с Наташкой не обиделись, даже рассмеялись.

– И почему малознакомой? – проворчала Валюшка, еле сдерживая улыбку.

Наташка в упор уставилась на неё и нараспев сказала:

– Валенти-и-и-на.

Валюшка захихикала и замахала руками:

– Ладно уж, раз сама проговорилась.

И она поведала нам еще одну не менее интересную историю, но… Но я ее рассказывать не стану, потому что меня об этом попросили, да и вообще, это наш маленький женский секрет…

26.

Прошло несколько томительных дней и ночей. О моих бывших родственниках ничего не было слышно. Как вдруг…

– Дашка, что я тебе расскажу! – Валюшка влетела ко мне с горящими глазами. – Такие новости! Я еле-еле к тебе вырвалась! Мой мне такое рассказал! Я так к тебе торопилась…

– Хм, – улыбнулась я. – Я тебе верю. Судя по тому, что ты даже лифчик забыла надеть, и это с твоим-то «мерилинмонровским» бюстом. Ой, Валюшка, я представляю, что сейчас на улице творится.

– Что? – не поняла подруга.

– Дурдом, – засмеялась я.

Валюшка пожала плечами:

– Это почему?

– А потому, что у всех мужиков глаза свихнулись от такого зрелища, а мужик с глазным вывихом – это страшная сила.

– Да ну тебя! – махнула рукой Валюшка. – То, что я тебе сейчас расскажу, гораздо интереснее твоих мужиков с глазными вывихами. Ты не поверишь…

– Да не томи, Валюшка…, – проскулила я.

– Вся твоя семейка исчезла, и их не могут найти! – выпалила подруга.

– То есть, как исчезла? – переспросила я.

– А вот так. А еще в реке труп выловили мужика одного, он еще заместителем у твоего свекра был, да и на свадьбе вашей тоже я его видела. Ну, он еще такой какой-то весь невзрачненький, плюгавенький какой-то, на мужика вовсе и не похож, – скривилась Валюшка.

– Да ну! – удивилась я. – А ты откуда знаешь, что это он?

Валюшка ответила:

– От верблюда. Мне мой рассказал. А еще фото этого трупа показал. Сегодня в вечернем выпуске можешь посмотреть.

– А мои бывшие родственнички, куда делись? Неужели и их…, – испугалась я.

Валюшка хмыкнула:

– Твои-то? Чего им сделается! Не волнуйся, они, как г… непотопляемы. А вот муж Изольды, – она перешла на шепот, – по делу проходит. Возможно, посадят.

– Да ну! – снова повторила я.

Валюшка права: могут и посадить, он ведь уже сидел. А мой свекор, я в этом на все сто была уверена, снова сухим из воды выйдет.

– Даш, но это еще не все. Родственнички твои сбежали, а мамочку одну на произвол судьбы в больнице кинули. Сердце у нее, предынфарктное состояние.

Я усмехнулась:

– Ничего удивительного: каждый свою шкуру спасает, моя бывшая семейка никогда порядочностью не отличалась.

Валюшка хихикнула:

– Вот и радуйся, наконец-то они тебя в покое оставят.

– Да, вот только Светлану Петровну жаль.

Валюшка покачала головой:

– Ты святая, Дашка. Она тебе столько всего сделала, а ты ее жалеешь.

– Мг, – ответила я, – жалею, чисто по-человечески…

Итак, возмездие свершилось, но не так, как я ожидала. И как в удачном детективном романе: все получили по заслугам – злодеи свое, положительные герои – своё. Хотя, нет. Стоп! Положительные герои, то бишь я, как раз ничего и не получили. Они просто лишились всего: нормальной жизни, мужа, денег, возлюбленного, который, забрав мешок с этими деньгами, до сих пор не дал о себе знать… А еще, что неприятнее всего, я так и не смогла отомстить своим обидчикам лично. Больше всего мне хотелось посмотреть в глаза моему бывшему мужу, когда бы он узнал, что хозяйкой половины имущества теперь являюсь я. Но одно только утешало: я надеялась, что больше не увижу ни Олега, ни его противную семейку. Вот только замужество мое, как балласт висело на мне, а как его сбросить, я не знала.

От всего этого так тоскливо стало на душе, что я еще разок решила поплакаться своей тетушке. Душа ждала утешения и сочувствия, а кто, как не Наташка, всегда являлась моей «жилеткой» или «девичьей подушкой»?

– Привет, – проскулила я.

Шурик глубоко вздохнул и, пропуская меня в квартиру, сказал:

– Проходи, горемычная.

– Наташка дома?

Шурик помотал головой:

– На рынок понеслась туфли покупать.

Я удивилась:

– Без тебя?

– Я приболел что-то, так она с Валюшкой.

– А-а-а, – разочарованно протянула я. – Тогда это надолго, я пойду.

– Постой, Даша, я не смогу заменить тебе Наташку? Может, мне расскажешь? Вид у тебя больно жалостливый. Пошли, что ли чаю с тобой попьем, – предложил Шурик.

Не знаю, почему, но я согласилась. И вы знаете, не пожалела: оказывается, муж моей тетушки умел слушать. Да, зря мы его из кухни выставляли, когда решали свои женские проблемы. Он не только умел слушать, но и умел разрешать эти проблемы…

– Так, говоришь, хочешь избавиться от своего замужества? – спросил Шурик.

Я всхлипнула:

– Да, только не знаю как.

Он заулыбался:

– Это как раз и не проблема. У меня тоже есть любимая тетя, и у нее хорошая профессия – она судья по гражданским делам. И, думаю, мы запросто сможем решить твою проблему, причем в рекордно минимальные сроки.

– Шурик! – взмолилась я. – Ты мой спаситель. А сколько это будет стоить?

– Дарья, не волнуйся, этот вопрос я беру на себя…

Шурик оказался человеком слова. В скором времени, держа в руках свидетельство о разводе с Олегом, я в который раз убедилась, что в лице своего мужа Наташка приобрела настоящее сокровище.

Итак, я была свободна. Абсолютно свободна! Не давали покоя только две вещи – это пропавший Сашка и моя бывшая больная свекровь. Как я уже говорила, мысль о том, что с Сашкой что-то случилось, вызывала у меня ужас. Я на все сто была уверена, что он вовсе не обманывал меня. Не мог он так бессовестно поступить со мной, просто не мог. Я это сердцем чувствовала, что бы ни говорили подруги. А что касается Светланы Петровны, то все же меня грызла совесть: я за все время так ни разу и не навестила ее.

И вот, в один прекрасный момент я переступила порог кардиологического отделения.

27.

Бедная Светлана Петровна! Да-а-а… Неприятности не красят человека. В больной, постаревшей женщине я еле-еле узнала свою бывшую свекровь. Она лежала на больничной койке, свернувшись калачиком, как ребёнок. Беззвучные слёзы катились по её исхудавшему, сморщенному лицу.

– Светлана Петровна, – тихо позвала я.

Женщина встрепенулась, подняла голову и посмотрела на меня. Удивление и озлобленность, почему-то смешанные с отчаянием, промелькнули в её потухших глазах.

– Д-даша, – проговорила она, заикаясь. – Ты?

Я присела на краешек кровати и взяла её за руку.

– Как вы, Светлана Петровна? – участливо спросила я. – Вам лучше?

Она покачала головой, в её глазах мелькнул прежний огонёк какого-то хищнического выражения:

– Ты пришла торжествовать победу? – спросила она.

– Нет, я просто пришла, чтобы навестить вас.

Она снова покачала головой:

– Не-е-т, ты пришла торжествовать… Ну что ж, ты ведь теперь свободна и…богата. Что смотришь? Думала, я не знаю, что тебя развели с Олегом?

Её холодный взгляд пронизывал насквозь. Я, съежившись и оцепенев от непонятного ощущения подавленности, молчала. У меня возникло чувство, будто это я лежу на больничной койке, а не она. Впрочем, моя бывшая свекровь всегда была сильной и властной женщиной. И вовсе не её муж правил балом, а она, Светлана Петровна, фривольно себя чувствовала, якобы, в его тени. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы ответить ей:

– Свободна, да, но… не богата, вовсе не богата.

Впрочем, это была правда: ведь Сашка так до сих пор и не появился с деньгами или хотя бы без них. Мысль о Сашке вновь вызвала кучу эмоций в моей душе. Мне вдруг остро захотелось плакать. Не просто плакать, а рыдать во весь голос, прижавшись к сильному плечу… своей бывшей свекрови. И я чуть было не совершила того, о чем бы потом сожалела.

– Да ладно тебе, врать-то, – усмехнулась Светлана Петровна. – Оттяпала ты у нас добрую половину, овечка кроткая. «Ничего мне от вас не надо, оставьте в покое», – съязвив, напомнила она мои же слова.

Я быстро пришла в себя, снова собралась с силами и уже твердо ответила:

– А вот тут вы ошибаетесь. У меня, кроме свидетельства о разводе, от вас ничего нет.

Я не солгала, ведь на данный момент это была истинная правда.

– А жаль, – для достоверности добавила я.

Она снова усмехнулась и отвернулась от меня, давая понять, что наш разговор окончен. Бессмысленно было спрашивать, не нужно ли ей чего. Да и так было понятно, что она не нуждалась в чьём-либо сочувствии.

– Выздоравливайте, – сказала я совершенно искренне…

Неприятный осадок остался в душе после этого разговора. Я шла сюда, не надеясь, что меня здесь примут, потому что знала: мы совершенно разные, и у нас нет ничего общего. И тогда я задала себе вопрос: а тогда зачем я пришла сюда? Чтобы проведать больного человека? Нет, не только. И тут я призналась самой себе: чтобы торжествовать. Она была права! В глубине души я именно так и думала.

Но после нашего разговора торжество куда-то ушло, а вместо него создался некий вакуум пустоты, который стал быстро заполняться какими-то бредовыми фантазиями: ты никому не нужна, Даша, ты осталась одна, тебя снова предали, ты обречена на нелюбовь… Мне как будто шептали это на ухо. Я желала отстраниться от всего, закрыться, спрятать голову в песок, как страус, чтобы просто не свихнуться от отчаяния, которое овладело мной после разговора с бывшей свекровью. Нет, я совершенно не была удивлена тем, что она обо всем догадалась, я даже не боялась этого. Просто вся она, с её отравляющим влиянием, действовала на меня, как яд.

Я шла по больничному скверу, задумавшись о превратностях человеческой судьбы, как вдруг почувствовала, как кто-то сзади обнял меня за плечи.

– Олег? – удивилась я.

Передо мной и в самом деле стоял мой бывший муж, всё еще такой же красивый и чертовски привлекательный. Аполлон! Греческий бог! Кажется, так называют роковых красавцев. Но только я давно уже знала цену этой привлекательности.

Знаете, есть такой плотоядный цветок, который внешне очень красив. Он своим видом привлекает всяких насекомых. И вот когда несчастная беспечная мушка садится на него, он тут же захлопывает свой «ротик», и всё – мушки нет.

Я сама себе казалось этой самой бестолковой мушкой, прельстившейся на красоту цветка. Э-эх, говорила же мне бабушка:

– Дарья, выбирай мужа не по красоте, а по душе. С красоты воды не пить…

Я не послушалась, за что и расплатилась. Но, надеюсь, меня всё же ждет компенсация за моральный ущерб – фамильное наследство моих бывших родственников – деньги.

– Присядем, – предложил Олег.

Я пожала плечами и тем не менее послушно села рядом с ним на скамейку.

Как я ни старалась избежать разговора с Олегом, он всё же состоялся. А вам бы хотелось вновь встретиться с человеком, который вас не только предал, но и продал?

– Я о многом сожалею, Даша, – еле слышно начал он. – Сожалею о том, что послушался тогда маму…

– Которая и посоветовала тебе жениться на дурочке, – закончила я предложение и добавила: – На нищей дурочке, у которой ни кола ни двора и которая будет молиться на тебя и боготворить за то, что ты осчастливил её. Да уж, благодетели, нечего сказать. Только вы просчитались. Действительно, я сначала боготворила тебя, но потом…

Как же мне хотелось сказать ему, что значило это «потом»! Потом было разочарование и в его, и в своей любви к нему, а еще, да что греха таить, я снова влюбилась, только в другого человека. И вот об этой любви я сочла нужным не говорить Олегу, потому что наше с Сашей чувство было настолько еще юное, чистое и хрупкое, что не хотелось выпускать его в эту атмосферу лжи и грязи, в которой по уши увяз сидящий рядом со мной человек, оказавшийся не способным на такую любовь. Мне стало жаль Олега, потому что он, как говорят, в погоне за фальшивыми идеалами потерял то самое большое и светлое, тот шанс, который дается человеку только раз в жизни.

– Даша, не начинай снова, пожалуйста, – произнес Олег с ноткой досады.

Ну вот, мне в очередной раз заткнули рот. Впрочем, мне всегда его затыкали. И если раньше мои невысказанные обиды проливались горючими слезами на Наташкином плече, то теперь я была совершенно спокойна. Что ж, если со мной больше не хотят разговаривать… Я молча встала со скамейки и направилась к выходу из сквера.

– Даша! – Олег кинулся за мной. – Подожди, не уходи, нам надо поговорить!

– О чем? – сухо спросила я.

– Понимаешь, Дашка, я серьезно вляпался.

Я усмехнулась: это и так понятно.

– Я не знаю, как-то все пошло наперекосяк с бизнесом, а еще эти наехали… А-ах, все несуразно как-то, бестолково, мы практически все потеряли, одна надежда на тебя.

Я вскинула брови от удивления.

– Да, да. Мама тогда правильно решила, что все надо переписать на тебя, ведь ты моя жена, а я еще твой муж. Ты привезешь мне документы, и я смогу…, – он запнулся, но я и так знала, что он сможет сделать.

Он как всегда воспользуется моей добротой и оставит меня с носом. Ну, уж нет! Я решила твердо отстаивать свою позицию. Не знаю, что на меня тогда вдруг нашло, но я не выдержала:

– И ты, вытерев об меня ноги, как о половую тряпку, сможешь начать новую жизнь. Нет, вы со своим папой все же молодцы: оставляете меня в залог бандитам, спасаете свои драгоценные шкуры, при этом технично обведя всех вокруг пальца, а потом как ни в чем не бывало ты появляешься и вспоминаешь о том, что мы с тобой, оказывается, еще пока муж и жена. Нет, Олег, нет. Все, хватит, я больше не твоя жена.

Он криво усмехнулся:

– Ошибаешься, по документам еще моя.

– Нет, я подала на развод, и нас развели, – ошеломила я его известием.

Он так и подскочил и срывающимся голосом произнес:

– То есть как?… как развели?

Я торжествовала, и, поверьте, на этот раз во мне не было больше ни капли жалости к нему:

– Молча. Ты пропал в неизвестном направлении, в суд не явился.

– Но ведь так же нельзя! Они не могли!

Я пожала плечами:

– Поверь мне, могли. Иногда на свете все-таки бывают чудеса.

Правда, я умолчала о том, что этим чудом была хорошая взятка судье, а по совместительству – тетушке Шурика. Но это ведь мелочи, правда? На что не пойдешь ради хорошего дела.

Он похолодел:

– Я…я опротестую, ты не имеешь права! А как же документы на квартиру и на дачу? – вкрадчиво спросил он. – Ты отдашь мне их?

Я покачала головой:

– Неа.

Вот тут-то он и проявил, наконец, свое истинное лицо: глаза его зло сверкнули, лицо приобрело какое-то хищное выражение, ладони сжались в кулаки, готовые вот-вот сорваться на меня.

– Это все не твоё! – прошипел он. – Это все не твоё!

– Отчего же? Я же все-таки была твоей женой, хоть немного. Это, так сказать, мне награда за моральный ущерб. А ты выкручивайся сам, как можешь. И вообще…

Тут уж я, совсем немного солгав, решила сделать ход в свою пользу:

– У меня их украли! – выпалила я и добавила чистую правду: – Как раз тогда, когда мы с тобой в ресторане обедали, кто-то залез в мою квартиру.

– Как украли? Кто?

Я пожала плечами:

– Откуда же мне знать.

Но Олег, кажется, не поверил:

– Ах ты, с…,– зло оскалив рот, он вдруг двинулся на меня.

Я сжалась в комок от ужаса, как вдруг…

– Руки убери от нее!

– Саша! – радостно воскликнула я. – Господи, как же тебя долго не было!

Сашка схватил Олега за руки, тот дернулся, но хватка оказалась железная, так что попытка высвободиться из сильных Сашиных объятий потерпела крах. Олег как-то неестественно взвизгнул и сорванным голоском прокричал:

– А! Это ты! Лучший друг! Я давно подозревал, что между вами что-то есть. Ты давно на Дашку глаз положил, я это знал, чувствовал. Что, стерва, любовничка завела, пока муж отсутствовал?

С появлением Саши я, конечно, осмелела и сказала:

– Фи, Олежек, что за сцена из дешевого спектакля? Почему это любовничка, я женщина свободная, семьей и браком не обремененная, имею право на свободные отношения, с кем хочу.

Олег прохрипел в ответ:

– Вы все равно ничего не получите, я отсужу.

– Да? Только что? – зло сказала я. – Документы на собственность украдены. Вор все-таки был, ты зря мне не поверил. Если хочешь, можешь все отсуживать у своего разлюбезного компаньона и его белой швабры. Если постараешься, может, Изольда за твои прежние боевые заслуги тебе косточку и кинет. Только я глубоко сомневаюсь: женщины, подобные твоей Изольде, любят победителей, а не таких, как ты.

– Даша, Даша, – успокоил меня Саша, – остынь. Да ну его, отпусти. Пусть убирается.

«Ой, – подумала я, – и вправду, чего это я?» Как говорится, «Остапа понесло».

Олег, действительно, был жалок: нелюбимый, одинокий и покинутый всеми – и друзьями, и женщинами. Хотя, почему «нелюбимый». Я-то как раз его очень даже любила, да вот только он – нет. Несчастный человек. А несчастье его в том, что он прошел мимо настоящей любви, нет, не мимо, он прошел прямо по ней, растоптав и уничтожив. И мне не было жаль его, ну, нисколечки, потому что он сам был виноват во всем.

– Я давно уже отпустила его, Саша, – сказала я тихо.

И оба они поняли, что отпустила я его во всех смыслах – я его больше не любила. Может, права была Наташка, когда сказала, что Олег нанес серьезную рану не моему сердцу, как я тогда думала, а моему женскому самолюбию? А настоящая любовь ко мне пришла только сейчас, и вот она, рядом со мной, выпустив из своих стальных объятий поверженного соперника, стоит, нежно смотрит мне в глаза и обещает положить к моим ногам весь мир?