Текст книги "Заповеди Леса (СИ)"

Автор книги: Ирина Михайлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

И Ярослав понимал, что нельзя оставлять Злату в неведение. Потому что оно и есть главная опасность.

У Оли было много недостатков. Но среди всего этого множества один вы-делялся ярче других. Она не умела хранить секреты. Роме почти не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы услышать желаемое. Оле посвятила его во все тайны их мира.

Он знал, что использовать девушку эгоистично, но при этом не испытывал ни капли жалости к ней. Она напоминала ему избалованного ребенка, который ни в чем не знал отказа.

Её общество тяготило его, от её долгих речей он чувствовал себя измотан-ным.

Он придумал какую-то глупую отмазку, чтобы избавиться от девушки.

Дома никого не было, Злата ушла в местную библиотеку, а это значило, что Рома не увидит её ещё пару часов. Его сестра и книги – отдельная история.

Ему так хотелось поговорить с ней, но её не был рядом. Между ними су-ществовала глубокая психологическая связь, и в трудные времена именно эта связь позволяла Роме сохранять рассудок.

Он зашёл в свою комнату и заметил, что окно было распахнуто настежь. Рома точно помнил, что, когда уходил из дома, окно закрыл.

Он аккуратно, не создавая лишнего шума, прикрыл дверь. Вряд ли кто-то решит пробраться в дом таким путём, проще влезть через кухонное окно, ведь оно было почти всегда открыто. Вполне логично, что либо Злата, либо бабушка от-крыли окно, но Рома всегда был насторожен. Мать учила его подмечать любые изменения.

– Твоя сестра скоро придёт, – он услышал знакомый голос где-то справа от себя, а позже и увидел его обладательницу.

Лина. Девочка с фиолетовыми глазами и снежно-белыми волосами. Сума-сшедшая.

– Мы встретились с ней в библиотеке, знаешь она такая грубая, невоспи-танная. Вашей матери следовало лучше следить за вами.

Рома не знал, что ему делать, он на какое-то время лишился дара речи и просто смотрел на сумасшедшую девчонку в его спальне.

– Как ты здесь оказалась?

– Надо же! Каменная статуя, наконец, ожила! – на её лицо появилось при-творное удивление. Девушка подошла к письменному столу. – "Повесть о двух городах"? – она взяла в руки книгу, которую недавно Рома начал читать. По правде сначала он просто хотел произвести на Злату впечатление, но книга на са-мом деле увлекла его. – Серьёзно? Не думала, что нынешнее поколение, а тем бо-лее парни, такое читают.

– И чем же плоха эта книга?

– Книга отличная, вот только люди уже не могут по достоинству оценить её.

– Ты не ответила на мой вопрос, – Рома, наконец, обрёл былую уверен-ность, но всё равно отчего-то чувствовал себя загнанным в ловушку.

– Надо закрывать окна, тогда в доме не будет незваных гостей, – Лина улыбнулась какой-то хищной улыбкой нисколько не сочетавшейся с её невинным видом, – опасных незваных гостей.

Казалось, девушка изменилась, в ней появилось что-то опасное. В лучах заходящего солнца её красота была дикой и неправильной.

Несмотря на летнюю жару в комнате вдруг стало холодно.

– Зачем ты здесь? – голос прозвучал тихо, Рома ощутил страх. Но было ещё другое чувство, оно возникает, когда человек стоит на пороге удивительного открытия.

Лина неожиданно оказалась слишком близко.

Рома ощутил её теплое дыхание на шее, по его коже побежали мурашки.

– Передай своей сестре, что она должна знать своё место. Если же и снова будет мне перечить, то, – и она укусила его. Он ощутил острую боль и попытался оттолкнуть девушку, но она неожиданно оказалась сильнее его.

Он не мог пошевелиться, а вскоре все попытки спастись сошли на нет. С каждой каплей крови боль медленно сменяло наслаждение, а за наслаждением следовало забвение. Рома даже не понял, когда всё закончилось.

Глава десятая. Всё изменится

Наше прошлое может хранить страшные секреты. И эти секреты способны погубить тебя.

В тот вечер Дима рассказал много красивых легенд. И я будто была не-много зачарована. Время остановилось, и я не заметила, как на улице стемнело. Ночь подкралась незаметно и украла то чувство безопасности, что даровал день.

Дима проводил меня до дома. Он ушёл, а я осталась стоять возле дверей, не решаясь войти. Странное предчувствие полностью завладело мной. Это так зна-комо: предчувствие события, которое навсегда могло изменить текущий ход ве-щей.

Я вытащила кристалл из кармана кофты. Он придавал мне какую-то стран-ную уверенность в том, что всё будет хорошо, и я почти перестала с ним расста-ваться. Он был источником силы, которая могла меня защитить.

Я уже готова была войти в дом, когда увидела тень, мелькнувшую в саду.

На ночном небе не было ни одной звезды. Луна взошла совсем не давно, поэтому трудно было что-либо разглядеть. И я, движимая каким-то странным лю-бопытством, пошла в сад. Возможно, в итоге я совсем потеряла чувство самосо-хранения или же любопытство было моим главным пороком. Я никогда не счи-тала себя храброй, наоборот излишняя трусость всегда сопровождала меня, но жизнь в этом странном месте изменила многое, в том числе и меня. В лучшую сторону или худшую известно не было, но я знала, что уже никогда не буду прежней.

Я надеялась... Хотя не знаю, на что я надеялась. Возможно, на то, что та-инственной тенью окажется Эрик. Но Эрика в саду не оказалось. Зато там был кое-кто другой – тот, чьё присутствие внушало лишь страх.

Ярослав прислонился спиной к яблоне и не сводил с меня пристального взгляда. Я подошла достаточно близко, чтобы разглядеть его необычайно зелёные глаза. Они, казалось, горели зелёным огнём, это притягивало, и я была не в силах отвернуться.

А потом что-то случилось: я лишилась и воли, и свободы. Настоящую меня словно закрыли в ловушке, и моё тело превратилось в безвольную куклу. Тихий голос манил за собой. Я шла вперёд, не замечая ничего. Всё вокруг окутал густой туман.

И снова всё утратило значение: я не понимала, где нахожусь и сколько времени иду. Не было разницы между одной секундой и одним годом.

Голос приказал остановиться, и я подчинилась. Пелена спала, и я обрела зрение, слух и собственную волю. Я озиралась по сторонам, должно быть, с не-много глупым видом. Мрак, ночная прохлада, высокие деревья помогли понять, что я нахожусь в лесу, а рядом со мной, привалившись к дереву, стоял Ярослав.

Я огляделась вокруг и поняла, что не зашла слишком далеко, медленно на-чала пятиться к выходу. И на секунду Ярослав исчез из моего поля зрения, а когда я обернулась, то увидела его рядом с собой. Он ухмыльнулся, заметив мою расте-рянность.

– Привет, сестрёнка, – радостно произнёс он. Я молчала. Мой мозг не мог придумать ничего, и мне осталось лишь принять безвыходность своего положе-ния.

Глаза Ярослава поразительно быстро меняли оттенки. Они становились, то салатового, то тёмно-изумрудного цвета. Его глаза были отражением странного мира, и посторонним вход туда был закрыт.

Я начала обращать внимание на детали, и обнаружила, что многие черты его лица похожи на мои. У нас были одинаковые носы, глаза, губы.

Теперь фамильярное обращение Ярослава приобрело для меня особый смысл. И страх невольно сковал сердце. Я была не уверена, что хочу знать правду. Потому что одна догадка не давала мне покоя: что, если я и Ярослав – родствен-ники?

Моим первым порывом было убежать, но Ярослав предупредил меня взглядом. Мне не сбежать, не спрятаться. Он меня не отпустит никогда.

– Зачем торопиться? Я думал, что мы поговорим, – его голос звучал ле-ниво, но я уловила нотку угрозы.

Во всём его поведение было что-то от большого ленивого кота, которого не стоило недооценивать. Вот он просто стоит и разговаривает с тобой, а в следую-щую секунду впивается в горло.

– Нам не о чем говорить.

– Разве? – он вопросительно поднял бровь, и на губах его застыла ухмылка. – А я думал, что ты хочешь меня кое о чем спросить, сестрёнка.

Неожиданно я поняла, чего он добивается. Он цеплялся за слово "сест-рёнка", как за спасательный якорь. Ему хотелось, чтобы я сама начала разговор, чтобы я задавала вопросы. И мой главный порок – любопытство – почти усмирил страх, но даже любопытство не могло победить раздражения.

– Не называй меня так! – мне не хотелось слышать это слово из его уст, мне, казалось, что смысл, который он вкладывает в него, не сулит ни кому ничего хорошего.

– Сестрёнка, почему же? – он аккуратно дотронулся до моей щеки паль-цами. – Боишься правды, Злата? Идём со мной, и я расскажу тебе, кто ты есть.

– Нет, – я изо всех сил начала мотать головой в знак полнейшего отрица-ния.

– Но правду всё равно услышать придётся, – он сделал паузу, а потом заго-ворил мягким и тихим голосом, – ты моя сестра. Сестра по крови и по духу. У нас с тобой один отец и одна мать, а души наши слеплены из одной материи.

– Нет. Этого не может быть.

В кромешной тьме единственным источником света оставались его глаза. Мне бы хотелось, чтобы он солгал. Потому что ложь в этот раз принесла бы об-легчение. Но, смотря в его глаза, я знала, что он говорит чистую правду. Я пони-мала, что после этого разговора, уже ничто не будет прежним. И я больше не смогу быть прежней.

– Ты же сама понимаешь, что это правда, – он смотрел на меня с удивле-нием, и в голосе его я неожиданно услышала тёплые нотки, – и, по-прежнему, пытаешься отрицать? Мы не так уж и различны, хотя ты всё время цепляешься за это. Ты думаешь, что я жесток, но и ты не так уж и невинна. Ты тоже убийца, Злата, хотя и не по своей воли. Я прав?

Его слова разбудили во мне воспоминания, которые я всеми силами стара-лась стереть.

Я понимала, что Ярослав говорит правду, но не могла полностью её при-нять. Большинство из нас мечтает об идеальной репутации, но её ни у кого нико-гда не будет. У каждого есть пятно в биографии, а у меня оно слишком большое.

– Я не уверена, что хочу знать.

Наступило молчание. Долгое гнетущее молчание, которое, казалось бы, не кончится никогда. Ярослав смотрел на меня, я смотрела на него. И всё это напо-минало борьбу. Мы боролись друг с другом, но я заметно проигрывала. Новость, которую он сообщил мне, выбила меня из колеи, лишила возможности бороться дальше. Мне, казалось, что я смотрю какой-то странный фильм, будто всё проис-ходящее лишь вымысел режиссера. И хотя фильм был интересным, мне хотелось, чтобы он быстрее закончился.

Тишина становилась почти невыносимой, но неожиданно её разрушил пронзительный женский крик. Я вертела головой во все стороны, пытаясь понять, откуда доносится звук. Но, казалось, кричал сам лес.

У меня заболела голова. От этой боли нельзя было спрятаться, скрыться, она поглощала целиком. Я обхватила руками голову, пытаясь усмирить её, но всё было тщетно. А потом я потеряла сознание.

Знаете, чтобы я не говорила до этого, я верю в то, что в мире нет совер-шенного зла. Никто не рождается плохим. Зло растёт в нас со временем, и чаще всего мы создаём его сами. Нельзя говорить, что люди жестоки от природы. Они иногда глупы, иногда легковерны и часто подвержены страстям. Я тоже была та-кой, но один человек перевернул мой мир навсегда.

Я не знала, сколько времени провела без сознания. Мир превратился в сплошное чёрное полотно. Когда я открыла глаза, то поняла, что что-то измени-лось. Моё зрение стало иным.

И, наверное, именно тогда я увидела лес так, как его видят лесные обита-тели. Идеально изогнутые ветки деревьев словно изображают сказочных живот-ных. Листва невероятно зелёного цвета шумела от малейшего колебания ветра. Лесной туман больше не выглядел зловещим, он просто скрывал это чудесное ме-сто. Он просто не позволял людям разрушить дом существ, обитающих здесь.

Ярослава не было видно, но я знала, что он где-то поблизости. Так же, как я знала то, что он сказал мне правду.

Мне не пришлось долго ждать его появления. Я заметила, как тень про-скользнула среди деревьев. Затем тень оказалась у меня за спиной.

– Боишься?

– Не очень.

– А стоит. Я не намерен отпускать тебя назад.

Я обернулась. Мне нужно было скорее бежать прочь, но я просто смотрела на своего внезапно объявившегося брата. На моём языке крутилась тысяча колко-стей в его сторону, но ни одна из них не слетела с моих губ.

Я думала: как такое могло произойти? Как моим братом мог оказаться тот, кто убивает людей?

Ярослав что-то говорил, но я его не слушала. Лишь отдельные слова доле-тели до моего воспаленного сознания: кровь, жертва, убийство, боги, сестра.

Смысл этих слов ускользал от меня. Ярослав, должно быть, понял, что я его не слушаю. Он прервался на полуслове и резко схватил меня за руку.

– Ты даже не представляешь, чего мы сможем достичь вместе, – в его гла-зах загорелся безумный огонёк. И на мгновение мне показалось, что Ярослав и сам далеко от этого места. Он жил в своей Вселенной, так далеко от людей.

– Я не буду убивать. И ты знаешь это, – мой голос слишком громкий для ночной тишины. Мои слова, словно крик отчаяния, разрезавший спокойствие леса. Но ничего не изменилось. Лес продолжал жить своей собственной жизнью. Возможно, на определённое время он решил оставить меня одну. Быть одной – значит неминуемо погибнуть.

Ярослав снова начал раскрывать свои планы. И какая-то крохотная часть меня не считала его идеи безумными. Она соглашалась с ним во всём.

А потом меня резко швырнули в реальность. И огляделась вокруг, и по-няла, что это идеальная попытка сбежать. Ярослав заметно расслабился, видя, что его речи произвели на меня впечатление. И даже не зная пути, я ринулась бежать. Мне было всё равно, что со мною будет. Я знала лишь одно – лучше умереть, чем стать кем-то вроде Ярослава.

Убежать мне удалось недалеко. Ярослав схватил меня достаточно быстро. У него была стальная хватка, она не давала шанса вырваться вновь. Я кричала и сопротивлялась, но на Ярослава это не произвело впечатления. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он волоком тащил меня куда-то.

В итоге я выдохлась и сдалась.

Я никогда не отличалась особой твёрдостью. Я знаю, что на земле есть люди намного сильнее и упрямей меня. Я надеюсь, что вы не будете меня осуж-дать... чтобы не случилось дальше.

Ярослав больше ничего мне не говорил, да и я не проронила ни слова. Раз-говоры в такой момент казались глупыми.

Всю дорогу я прислушивалась к своим мыслям и чувствам, даже пыталась молиться, чтобы хоть как-то скоротать время. Потом я решила досчитать до ста, но сделала это слишком быстро. В моей памяти стали всплывать стихи, которые я когда-то учила. Я произносила их про себя с чёткостью и выражением. И в итоге мне стало смешно от того, как глупо я себя веду. Смех – мой способ усмирить страх. Возможно, он не слишком действенен. Страх никогда не уйдёт, но можно спрятать его поглубже. А это уже неплохо.

Ярослав остановился и опустил меня на землю. Он знал, что я больше не побегу, и это пугало меня. Даже Рома никогда не был уверен в том, что взбредёт мне в голову.

Мы стояли посреди каменных развалин. Я заметила, как Ярослав бережно берет старинный кубок и направляется в мою сторону. В моей памяти всплыло ведение.

– Если ты думаешь, что сможешь заставить меня выпить это, то ты глубоко ошибаешься, – ко мне неожиданно вернулась твёрдость.

Я стояла, гордо выпрямив спину. Ярослав остановился в паре шагов от меня. И глаза его сияли гордостью.

– Теперь я вижу фамильные черты.

А потом он резко сократил расстояние между нами. Он заглянул в мои глаза, и я вновь лишилась воли. Наконец-то я поняла, в чём заключался его дар. Но у меня не было противоядия от его способностей. Я словно окаменела и лишь почувствовала прикосновение клыков к шее. А потом наступила безмятежность. Я плыла по медленным водам Стикса, всё дальше погружаясь в пучину смерти. И смерть моя была прекрасной. Она приносила мне покой.

– Нет! Стой! – находясь в каком-то полузабытье, я упала на землю.

Моё сознание немного прояснилось, но было поздно, паук впрыснул в жертву яд.

Я слышала крики, при этом, совсем не разбирая слов. Кто-то нежно дотро-нулся до моего лица. Я слышала, что этот человек звал меня, но не могла отве-тить. Я уже не была собой: я была всем и одновременно ничем. Все мы лишь при-зраки прежних жизней. Мы прикасаемся к земле, и след наш почти не заметен. Но когда мы умираем, он остаётся после нас. В этом мире есть что-то, что никто не в силах у нас отнять.

– Злата...

– Она умрёт, если не...

– Я знаю.

– Тебе решать.

А потом кто-то приподнял мою голову и аккуратно что-то влил мне в рот. Я почувствовала солоноватый вкус и начала судорожно глотать. В этой жидкости я чувствовала своё спасение. Моя жажда росла с каждой секундой.

Я почувствовала разочарование, когда жидкость закончилась. И моя рука резко метнулась вверх, желая снова схватить пищу.

Я чувствовала, что кто-то гладит меня по волосам и пытается успокоить. Но мною овладело безумие. Я была готова рвать зубами глотки тех, кто лишает меня желанной пищи.

Сильные руки обхватили мою талию, а затем оторвали от земли моё иска-леченное тело.

Ещё немного я сохраняла ясность сознания, а затем ушла во тьму.

Отступление

Он почувствовал, что ей больно. Он не знал, где искать, но сила, которая его призывала, была чем-то большим, чем все земные чувства вместе взятые. От-чего-то Эрику казалось, что он сможет найти Злату, где бы она ни была.

Полностью отдавшись инстинктам, он бросился в чащу леса. В его голове сплетались голоса мёртвых и живых – это сводило с ума. Хотя иногда без этой особенности было сложно представить свою жизнь.

Ноги принесли его в самое сердце леса. Когда-то именно это место пода-рило ему вторую жизнь. Сейчас это место во главе с Ярославом пыталось ото-брать жизнь. Не его, но всё же. Злата была чистым и невинным ребенком. Отнять у неё душу, стереть её чистоту – вот, что было величайшим грехом.

Эрик что-то закричал. Злата никак не отреагировала на этот крик, она словно превратилась в безвольную куклу. Ярослав обернулся. В его глазах горел гнев, а губы его были красными от крови. От её крови.

И мир рухнул в бездну. И больше не было ни добра, ни зла. Была лишь де-вушка, лежащая на холодной земле, и был парень, для которого эта девушка была единственным шансом выжить.

Он ничего не сказал Злате о сущности Лины. Должно быть, его сестра уже обо всем догадалась, когда встретила вампиршу впервые.

Между ними никогда не было секретов, но теперь что-то неуловимо изме-нилось. Они больше не были откровенны друг с другом. Рома чувствовал, что Злата не всегда говорит ему правду, да и он на её вопросы отвечал осторожно, чтобы она ничего не заподозрила.

Ему хотелось разобраться с Линой самому, не впутывая в это дело никого.

Именно эта причины вынудила Рому отправиться в пятницу вечером на поиски девушки. Впрочем, она сама его нашла.

– Ищешь меня? – её голос звучал немного лениво. Она застала Рому врас-плох, и, когда он вздрогнул от её голоса, рассмеялась. – Тебе так понравилась наша последняя встреча, что ты пришел повторить. Смертные от наших укусов с ума сходят. Для них это почти что секс.

– Заткнись! – он разозлился, потому что услышал из её уст правду. Укус вампира доставлял невероятное удовольствие, и где-то глубоко в душе Рома хо-тел, чтобы Лина вновь его укусила.

– Ты передал моё послание сестре?

– Нет.

В одно мгновение она оказалась около него.

– Мне нужно тебя убить за это? – всё повторялось вновь, только на этот раз Рома замер в предвкушении очередного укуса. Он сам понимал, насколько сильно жаждет этого. Разобраться с Линой – это глупая отговорка, на самом деле он хо-тел совсем другого. И он почувствовал разочарование, когда вампирша отстрани-лась.

– Не сегодня, – она словно читала в его душе, – приходи завтра, мы с тобой поговорим, многое обсудим.

– Стой! – он схватил её за руку и притянул к себе. Рома сам не знал, что хочет сказать или сделать.

Их взгляды встретились, он попал в плен её фиолетовых глаз. Он словно на одно мгновение потерял себя, забыл, кто он и что должен делать.

А она снова убежала, исчезла среди тени деревьев, оставив его опустошён-ного, но живого.

Тень была одна, скользила в привычном пустом мире. Она жаждала мести и разрушения, полного уничтожения. Но пока это не было возможным. Нужно было ждать, а тень и так слишком долго ждала.

На улице появился незадачливый паренек, он возвращался от одной из ме-стных вдовушек и был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить опасность.

Сначала тень хотела убить его, вырвать сердце, выпить кровь.

Но потом у неё возникла идея получше...

Глава одиннадцатая. Потери

Мы теряем их, всех тех, кого любим. И боль от этих потерь нельзя сравнить ни с чем.

В своих снах я парила высоко над землей. В своих снах я не была Златой. Я была никем, и одновременно я была всем. Я смотрела на жизнь с высоты птичьего полёта. От того всё происходящее на земле казалось размытым тёмным пятном. Всё в мире иллюзорно. Всё в этой жизни один большой спектакль длинною в це-лую жизнь. Когда один актёр умирает, другой занимает его место. И никто не помнит о других таких же актёрах. О тех, кто сгинул навсегда.

Я тоже актёр, но моя роль совсем иная. Мне нужно лишь наблюдать за всеми людьми на этой земле. Мне суждено хранить чужие тайны, при этом храня и свои собственные. Мне суждено сгорать заживо и возрождаться из пепла, храня в себе боль прожитых столетий...

Мой сон оборвался, так и не успев начаться.

Я с трудом открыла глаза, и первое, что увидела – обеспокоенное лицо Ромы.

Я знала, что он плакал. Это удивило меня, потому что я ни разу не видела его слёз. Даже когда умерла наша любимая собака, он был серьёзным и собран-ным, но ни одна слезинка не скатилась по его щеке. Значит, случилось что-то ужасное.

– Злата, наша мама умерла.

Я словно лишилась слуха и зрения. Смысл этой фразы ускользал от меня. Возможно, я что-то неправильно поняла. Неверие. Медленное осознание правды. Слёзы, которые нельзя контролировать.

Весь мой мир рухнул в одно мгновение. Душевная боль переросла в физи-ческую. Мне казалось, что моё сердце превратилось в огненный шар, и этот шар жёг меня изнутри.

Я опустилась на колени, обхватила голову руками.

Закричала, что Рома лжёт, хотя сама понимала, что говорю бред.

А потом потеряла сознание.

Всё, что было потом, стало смутным сном. Я помню сочувствующие взгляды, которые на меня бросали люди. Я помню свои истерики. Помню пута-ницу в голове, вызванную недавно приобретёнными родственниками и смертью матери. Хотя она и была мне неродной, но я любила её больше, чем когда-либо смогла бы полюбить свою биологическую мать.

С Ярославом я не искала встречи. Я не знала, что он со мной сделал, но была уверена в том, что ничего хорошего это не принесёт. Наш разговор, его по-пытка обратить меня – лишь начало чего-то зловещего и неправильного.

Рома отдалился от меня. Он замкнулся в себе, не слушал никого. Он винил себя в смерти матери. Быть может, виновны были мы оба, но по правде никакой вины на нас не было.

В тот день мама села в свою машину с твёрдым намерением забрать нас из деревни. Но произошёл несчастный случай. Упавшее дерево, авария, одна траги-ческая смерть.

Мы всего лишь куклы в театре абсурда.

На следующий день я осталась в доме одна, бабушка с дедушкой уехали в город – договариваться по поводу похорон, а Рома просто закрылся в своей ком-нате и просил его не беспокоить. Я думала, горе сделает нас ближе, но оно нас разъединило. На самом деле трещина в наших отношениях появилась намного раньше, до того, как мы сюда переехали, но с появлением в нашей жизни других людей, она стала больше. Я просто была слепа...

Когда он был нужен мне, больше, чем когда-либо в жизни, его не было ря-дом. Он стал другим, он заперся в своём горе, в его мирке мне больше не было места.

Я бродила по этому большому, нелепому дому, как приведение. Для меня всё неожиданно умерло, я не различала цветов, запахов, звуков, всё обрело серый цвет, казалось безжизненным.

Я подумала: есть ли у меня теперь смысл жить? Ради чего я буду сущест-вовать дальше? Моя жизнь не приносит никому пользы, я лишь обуза, возможно, будет проще покончить с этим раз и навсегда.

В тот самый момент, когда я обдумывала идею самоубийства, в дверь по-стучали. Я не испытывала ни малейшего желания открывать, надеялась, что не-званый гость развернётся и уйдёт. Но стук повторился. Это вторжение нервиро-вало меня, и я решила как можно быстрее расправиться с незваными гостями.

Я не удивилась, когда обнаружила, что мой покой нарушил Эрик. Я не ус-пела ничего сказать, он обнял меня. А я снова расплакалась.

Я плакала, потому что весь мой мир рухнул, потому что умер близкий мне человек, потому что мне так и не удалось сказать ей, как сильно я люблю.

Все близкие мне люди вдруг отдалились от меня, я потерялась, запуталась.

Поэтому, когда жизнь бросила мне соломинку в лице Эрика, я с отчаянием схватилась за неё, вцепилась обеими руками.

Если он мой шанс на спасение, то я никогда его не отпущу.

Эрик был единственным человеком, не бросившим меня на произвол судьбы. Он заботился обо мне, создавая иллюзию защищенности. Я не спраши-вала его о том, что могло разрушить эту иллюзию. Мы много говорили о книгах, истории. Он рассказывал мне легенды, и я засыпала под его тихий голос. Только с ним моя душевная боль притуплялась. И я вновь становилась прежней.

Но даже Эрику было не по силам усмирить моих внутренних демонов. Кошмары стали посещать меня всё чаще. Смерть матери словно запустила меха-низм, который когда-нибудь должен был разрушить всё. И здесь все были совер-шенно бессильны.

Дата похорон была назначена. И в нужны день мы выехали из проклятого места. Я так и не узнала, как бабушка и дедушка узнали о случившемся, ведь те-лефонов в деревне не было. Но это казалось мне настолько незначительным, что я быстро отстала с расспросами.

Кладбища всегда пугали. Возможно, от того, что люди, похороненные там, являлись мне. Возможно, от того, что я знала, что когда-нибудь тоже там окажусь. Это лишь вопрос времени.

Прощание всегда даётся тяжело. Я пообещала, что не буду плакать. Я должна была быть сильной. Но, несмотря на все мои внутренние убеждения, слёзы покатились по щекам. Солёные, тёплые капли оставляли следы на коже и в сердце.

Я оглядела лица собравшихся. Мало кого из них я знала, мало, кто из них хорошо знал мою мать. Но они всё равно пришли, не знаю с какой целью, но ду-маю, моей матери это не было бы важно. Она была бы рада знать, что о ней пом-нят даже после её смерти.

Здесь были люди с её работы, даже некоторые жители деревни приехали вместе с нами.

Я уткнулась взглядом в компанию парней. Это были незваные и нежелан-ные гости.

Ярослав вряд ли хорошо знал мою мать. Он пришел сюда не ради неё, он пришёл сюда за мной. Нам нужно было поговорить.

Пока старшие разговаривали и не обращали на меня никакого внимания, я отошла в сторону.

Я бродила среди могил, читая имена незнакомых мне людей, зная, что Ярослав следует за мной.

Я остановилась рядом с могилой ребёнка, ему было всего лишь три года. С фотографии на меня глядело улыбающиеся лицо малыша. Как могла умереть та-кая крошка? Этот ребенок даже и жить ещё не начал толком! Родители устано-вили на его могиле ангела, и я подумала, что это правильно. Теперь у этого ре-бенка есть защита, теперь он не один.

Ярослав остановился рядом со мной, он ждал, что я начну разговор, но я молчала. Тогда он спросил:

– Как ты? – не этого я ожидала от него. Наверное, он слишком сильно вжился в роль старшего брата.

Я оцепенела от страха, когда он обнял меня. Сколько всего было в этом жесте: и утешение, и поддержка, и нежность. Так ко мне должен был относиться Рома, так он ко мне и относился раньше.

Мы стояли, как мне казалось вечность, но на самом деле несколько минут, пока другой знакомый голос не окликнул нас.

Ярослав резко отпустил меня, так ничего и не сказав. Но я знала, что ни-чего ещё не кончено, что он лишь дал мне передышку. Мой брат скрылся в тени деревьев. Он словно растаял. Быть может, он и сам был тенью?

Эрик подбежал ко мне, и я оказалась в крепком кольце его рук. Это были совсем другие объятия. И они были более желанны.

– Ну, как ты? – он аккуратно стирал слёзы с моих щёк

– Как будто в аду побывала.

– Всё будет хорошо. Ты сильная, ты справишься, – я прижалась лицом к его плечу, и слёзы потоком потекли из моих глаз. Я плакала, тем самым отпуская всё то, что накопилось внутри: всю боль, все иллюзии и любовь.

– Нам пора возвращаться, уже все собираются.

Мы взялись за руки и направились к остальным.

Мне нужно было ещё немного времени, чтобы попрощаться с матерью. На этот раз навсегда. Я не могла просто так уйти.

Эрик не бросил меня. Когда я подошла к свежевырытой могиле, его рука стала моей опорой.

Я ничего не произнесла вслух, но мысленно я проговорила слова благодар-ности и любви, которые шли из самого сердца. В мире нет ничего важнее таких слов. Я не дала ни одного обещания, потому что не была уверена, что смогу их исполнить.

Мы с Эриком направились к машине. Он уверенно вёл меня вперёд, зная, что если отпустит мою руку, то я непременно упаду. Мне, казалось, что кладбище высосало из меня все силы. Я была опустошена, и физически, и морально.

– Убери от неё свои руки, – я никогда не думала, что Рома может говорить таким тоном. Он почти никогда не злился, а если и злился, то всё это протекало достаточно мирно. Но сейчас он был похож на сумасшедшего, который всё же выбрался из больницы.

Повинуясь какому-то странному инстинкту, я встала между Ромой и Эри-ком. Я не знала, откуда у меня взялись силы, и уже тем более я не знала, кого мне защищать.

– Рома, всё в порядке. Эрик мой друг. Он не причинит мне вреда.

– Да с такими друзьями и врагов не надо! Ты хоть знаешь, кто он? – Он заглянул мне в глаза, а затем продолжил: – Конечно, знаешь. И тебе не тошно? Уже, небось переспала с ним? Спутайся я с кем-то из их мира, чтобы ты сказала?

Я почувствовала, как Эрик напрягся. Если не уладить ситуацию, то мой брат мог серьёзно пострадать.

Я чуть не задохнулась от такого обвинения. Я была шокирована и разбита, из нас двоих у Ромы всегда была уйма девушек, а я встречалась с парнем лишь однажды, несколько месяцев, и это закончилось печально.

Внутри меня клокотал гнев на брата, но когда я заговорила, мне удалось усмирить его, мой голос звучал спокойно:

– Тебя не должна касаться моя жизнь. Мы просто друзья, я не с кем не пу-таюсь.

Рома направился к машине, не ответив на мою реплику. Но только у самой двери, он как бы невзначай бросил мне обидное слово.

Я проигнорировала его и посмотрела на Эрика.

Рома с дедушкой вернулись в город, уладить кое-какие дела.

Этой ночью Эрик не пришёл: должно быть, он решил дать мне время по-быть одной. Но он чертовски ошибался. Остаться одной – самое страшное, что могло со мной произойти.

У меня случилась очередная истерика. И на этот раз ничто не могло при-нести покой. Мне силой влили в рот успокоительное. Я понимала, что дальше так продолжаться не могло, что мои припадки лишь усложняли всем жизнь. Но со смертью матери я утратила покой. Ниточка, дававшая мне душевное равновесие, оборвалась.