Текст книги "Мирная профессия"

Автор книги: Ирина Комарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А сколько мне одному места надо? Ну куплю я себе трехкомнатную и что? Полы мыть, для развлечения? Слушай, а что это, мы уже все доели?

– Практически, – Костя заглянул в кастрюлю, потом в сковородку, – так, на стенках кое что осталось, на донышке. Делим по-братски?

– Лучше поровну, – засмеялся Анатолий. Еще через пару минут, когда они выскребли остатки и облизали ложки, он светским голосом предложил: – Кофе?

– Пожалуй, – солидно качнул головой Костя. Посмотрел на хозяина и улыбнулся: – Сейчас чайник поставлю.

Растворимый кофе, он и есть растворимый. Сделав первый глоток, Анатолий припомнил вкус божественного напитка, которым его вчера угощала Лена и вздохнул.

– Что, – с сочувствием спросил Костя, – болит?

– И болит тоже, – в подробности своих переживаний, вдаваться не хотелось. – Костя, а скажи, давно ты в этом варишься?

– Ты имеешь в виду борьбу с преступностью в нашем родном городе? – улыбнулся Костя. – Давно. То есть, частным сыском недавно занялся, но если считать с работой в милиции, то двадцать лет без малого, – он посмотрел на удивленное лицо Анатолия и засмеялся, – я только выгляжу таким щенком, а на самом деле я старый и мудрый, как филин, – он прикрыл глаза, надул щеки и, действительно, на мгновение стал похож на филина.

– Разве ты раньше в милиции работал?

– Естественно, где ж еще. После одиннадцатого, сразу, в школу милиции пошел, потом юрфак заочно закончил. А чего ты так удивляешься? Частные сыщики, они на семьдесят пять процентов из наших. А остальные двадцать пять – это прокуратура и кэгэбшники в отставке. Или ты думал, что детективные агентства открывают учителя литературы, когда уходят на пенсию?

– Да я, честно говоря, вообще об этом никогда не задумывался, нужды не было. Хотя, действительно, кому же еще быть частным сыщиком, как не бывшему ме… милиционеру.

– Да говори уж, менту, не стесняйся, – засмеялся Костя. – Тем более, что наши доблестные киношники это словечко не только реабилитировали, но и героизировали.

– Уй, как ты красиво говоришь, Костя, – восхитился Анатолий. – Ты уверен, что ты не учитель литературы на пенсии?

– Абсолютно! Мент по жизни, ментом был, ментом и останусь, как меня не перекрашивай.

– А почему тогда ушел?

– Почему люди с работы уходят? С начальством не поладил. Не вписался в образ идеального сотрудника. Ладно, сейчас мне даже больше нравится. Зарплата на круг больше выходит, над ухом никто не зудит, с дурацкими указаниями не лезет…

– А если помощь потребуется?

– Потребуется, значит получу. Я же с начальством поссорился, а не с ребятами. И они всегда на меня могут рассчитывать, так что здесь все в порядке.

– Костя, а у тебя такие дела были уже?

– С вымогательством? А как же. Не все, конечно, точно как у тебя, но в целом, идея-то у всех одна – срубить деньжат по крупному, а самому в тени остаться. Но ничего, раскручивали.

– Всех? Я имею в виду, у тебя всегда все получается или срывы тоже бывают?

– По разному. Против нас ведь тоже не первоклашки. Учимся на ошибках, – Костя внимательно посмотрел на Анатолия. – Слушай, что тебя вдруг на лирику потянуло?

– Разве это лирика? Просто интересно. Я ведь первый раз в жизни с настоящим частным сыщиком разговариваю.

– Ну да, программистов вокруг побольше будет. Даже у меня с десяток знакомых наберется.

– Костя, а ты один работаешь?

– В основном, да, один. Есть у меня пара ребят, из молодняка, на подхвате. Так сказать, наемная рабочая сила – привлекаю их по мере необходимости.

– Наемная? – Анатолий оживился. – Слушай, это что же получается? Так ты, выходит, тоже буржуй?!

– С чего вдруг? – опешил Костя.

– Ну как же? Своим частным сыском ты единолично владеешь? Наемные работники на тебя трудятся? Буржуй и есть! Да еще побуржуистее меня – у меня, по крайне мере, половина фирмы, а у тебя целая.

– Черт, правда! Так и выходит… вот уж не думал!

– А еще ко мне цеплялся, что живу неправильно. На себя посмотри!

Костя сосредоточенно отхлебнул кофе, откусил печенье, потом заявил решительно:

– Нет. Что-то в этой схеме неправильно. Если я буржуй, то почему все время куда-то бегу и все время такой голодный?

Анатолий, очень довольный, рассмеялся:

– Вот он вопрос, на который не смогут ответить даже лучшие умы человечества!

Телефон молчал до восьми вечера, а потом, как с цепи сорвался. Первым позвонил Борис.

– Ты как там? – спросил он устало.

– Почти оклемался. Завтра, пожалуй, появлюсь в офисе, покажусь народу. Чтобы страх божий не забывали.

– Да уж, личико у тебя сейчас – действительно, страх божий.

– Вообще-то, я не это имел в виду, – поперхнулся Анатолий. – Я исключительно насчет укрепления дисциплины…

– Да понятно, кто бы сомневался. Толя, а этот парень, Костя, был у тебя уже?

– Заезжал. Оставил определитель номера на телефоне, – Анатолий говорил коротко. Скрывать что-то, а тем более врать Борису, было неприятно, но Костя был прав, чем меньше Борька будет знать, тем спокойнее ему, Анатолию.

– И что, работает? – особого любопытства в голосе Бориса не было заметно.

– Вроде бы. Цифры какие-то показывает… эй, а ты откуда звонишь? Это не домашний твой и не сотовый!

– От тещи, – хихикнул Борис. – Ладно, если понадоблюсь, то я еще пару часов здесь буду.

– Опять на проработку привезли? – с сочувствием спросил Анатолий.

– Пусть прорабатывают, – Борис снова захихикал. – Теща у меня старой закалки человек: запилить может до полного одурения, но котлеты для зятя – это святое. А у нас дома всей еды один шпинат.

– Прими мои соболезнования. Я слава богу, даже не знаю, как он выглядит.

– А чего его знать – трава она и есть трава. Ну, счастливо тебе.

– Приятного аппетита, – пожелал Анатолий. – Наедайся впрок.

Борис издал невнятный хрюкающий звук и повесил трубку.

Потом позвонила мать. Анатолий терпеливо выслушал получасовую лекцию, вставляя в редкие паузы: «да, мама», «я слушаю, мама» и, зачем-то, кивая. Ничего нового она не сказала.

Следующей позвонила Лена. Спросила, как он себя чувствует. Анатолий ответил, что хорошо и что завтра выйдет на работу. Лена ответила: «понятно» – если у нее и было намерение предложить свою помощь по уходу за увечным, высказывать его не было смысла. Помня о магнитофоне, исправно фиксирующем все разговоры, Анатолий говорил гораздо суше, чем хотел и постарался побыстрее свернуть разговор. В результате, осталось неприятное ощущение, что Лена обиделась. Распрощалась она, по крайне мере, более чем сдержанно.

Только он положил трубку, как позвонил Костя. Спросил, нет ли чего нового. Потом сообщил, что он у себя дома.

– Если что, звони мне по тому номеру, который тебе сейчас определитель показывает.

– Понял, – Анатолий торопливо записал шесть цифр на полях газеты.

В течение следующих трех минут, было еще три звонка: нетрезвый мужской голос упорно требовал позвать Ларису. Анатолий заверил его, что живет в этой квартире уже несколько лет и за это время ни одна Лариса у него даже в гостях не была. Соврал, между прочим. Произошел у него пару лет назад короткий роман с одной Ларисой – учительницей начальных классов. Славная была женщина, но очень уж энергичная. В первый же раз, когда осталась на ночь, она умудрилась так ловко раскидать по квартире свое немногочисленное барахлишко, что сразу стало казаться, будто она всегда здесь жила. И на следующий день явилась уже без приглашения, как к себе домой, притащила полную кошелку продуктов, ужин готовить принялась. Анатолий испугался, и немедленно смылся в длительную командировку. Потом барышня еще пару раз пыталась устроить романтически-случайную встречу, но он сумел отбиться и, в целом, закончил этот роман без потерь. Да, Лариса… как раздражало ее тарахтенье на кухне, когда она, так старательно, изображала из себя хозяйку. Да и не только на кухне – ее присутствие в квартире постоянно ощущалось Анатолием, словно заноза в пальце. И с тем же, примерно, удовольствием.

Вот странно, Ленка сегодня тоже почти целый день здесь провела: и готовила что-то, и прибирала и просто на диване книжку читала… а вот совсем не раздражала. Мало того, даже приятно было, что она здесь, рядом. Жаль, что Костя ее выставил. Сидела бы сейчас напротив, они бы разговаривали, может чай пили бы… или что-нибудь позадушевнее. Интересно, что она предпочитает? Обычно женщинам нравится шампанское. А у него, как раз на такой случай, припрятана бутылочка. Открыли бы ее, выпили по фужеру, не торопясь, закусывая шоколадными конфетами… впрочем, глупости все это. Ну посидели бы они, ну выпили бы шампанского, а дальше что? В постель? Допустим, дурное дело не хитрое, но что потом, утром делать? Притвориться, что ничего особенного не произошло и остаться в дружеских отношениях? Или ухнуть, закрыв глаза, в непредсказуемый роман с собственной сотрудницей? Но все романы рано или поздно кончаются. Легко ему было отделаться от Ларисы – главное, обходи стороной эту начальную школу. С Леной так не получится. И что тогда? Ясно что, кому-то одному придется уволиться. И понятно, что этим кем-то окажется именно Ленка. Он, впрочем тоже останется в проигрыше – пока найдешь толкового программиста ей на замену, пока он освоится с задачами, войдет в курс дела, сколько времени пройдет? Нет, это очень даже хорошо, что Ленка ушла.

Снова зазвонил телефон. Анатолий снял трубку.

– Ну, как здоровье, – жизнерадостно поинтересовался знакомый уже голос, не дожидаясь, пока он скажет: «алло».

– А, это ты. Слушай, мужик, ну чего ты ко мне прицепился?

– Во, блин, вопросик! Ты разве до сих пор не понял? Отдай дискету по хорошему, иначе каждый вечер будешь себя по частям собирать.

– Положим, каждый вечер у вас не получится, – заверил его Анатолий. – Я теперь осторожней буду, в темный подъезд просто так не сунусь.

– Какой ты, все-таки, чижик, бестолковый, – почти с сочувствием протянул голос. – Мало, что ли есть способов? Мы же специалисты: сказали, что плохо будет, значит верь на слово, не сомневайся. И мой тебе совет, бесплатный, кстати, не ерепенься ты. Против лома нет приема, слыхал? А мы этот самый лом и есть.

«Надо согласиться отдать дискету, вот прямо сейчас сказать… Костя же велел соглашаться, договариваться об условиях! Какого черта, я же не сдаюсь, это всего лишь тактический ход! И все равно, язык не поворачивается! Чтобы какие-то подонки, диктовали мне… вот зараза, пусть Костя что хочет делает, а я не могу!»

– Ты что, чижик, язык проглотил?

– Я… думаю, – с трудом выдавил Анатолий.

– Думать вредно, от этого голова болит, – холодно проинформировал голос. – А если думать не вовремя, то и другие части тела. Ладно, я сегодня такой добрый, просто сам на себя удивляюсь! Сколько на твоих часах сейчас?

– Двадцать один тридцать. А что?

– Значит, можешь думать еще полчаса. А в десять ровно, я тебе перезвоню.

Щелчок опускаемой на рычаг трубки, короткие гудки… Анатолий вспомнил: определитель номера! Посмотрел в окошечко и тут же, придвинув к себе газету, начал набирать Костин номер.

– Они звонили, только что, – доложил он торопливо, едва Костя ответил, – диктую номер!

Номер телефона, которым пользовались преступники, не произвел на Костю впечатления.

– Это таксофон на вокзале, – пояснил он. – Все наши его уже наизусть знают. Самый, понимаешь, популярный аппарат у подобной публики. Он еще и висит так удачно: немножко в стороне, и киоском при этом загорожен. Так, что человека, который звонит, почти не видно, а к нему незаметно не подойдешь. Ладно, бог с ним, с телефоном, рассказывай, до чего договорились.

Энтузиазма у Анатолия сразу убавилось.

– Как тебе сказать? На самом деле я не очень… понимаешь…

– Не понимаю я ничего. Что ты там мямлишь?

– Да не могу я Костя! – взмолился Анатолий. – Я хотел ему сказать, честно, хотел! Дескать, согласен, отдам вам дискеты! Но у меня такие поганые слова не выговариваются, просто поперек горла встают!

– М-да, тяжелый случай, – после недолгого раздумья, заключил Костя. – В самодеятельности ты, конечно, никогда не участвовал и роль запуганного человека тебе не по зубам?

– Нет, – со вздохом признался Анатолий.

– А если не играть? Ты подумай хорошенько, ведь спокойной жизни теперь не будет. Может они тебя испугали все-таки, хоть немножко?

– Нет, – Анатолий уже чувствовал себя почти виноватым. – Разозлили сильно, это есть.

– Прямо беда с тобой. И что ты ему ответил?

– Сказал, что подумаю. А этот урод пообещал перезвонить, ровно в десять.

– Что ж, может еще сумеешь. Толя, ты пойми, это ведь нам нужно, встречу назначить, а не им! Ты себе представь все самое плохое, что они могут с тобой сделать, поднатужься и согласись!

– Я постараюсь, – тоскливым голосом двоечника на педсовете пообещал Анатолий. – После десяти перезвоню с новостями.

Он положил трубку и честно попытался представить, как ему ежедневно, раз за разом бьют морду, но вместо ожидаемого смирения, горло перехватило от ярости. Похоже Костя дал не самый удачный совет. Анатолий взглянул на часы – до обещанного звонка осталось десять минут. Может написать текст на бумаге и потом заставить себя прочесть? Наверное, так будет легче.

В этот момент с оглушительным звоном разлетелось оконное стекло, к нему тут же присоединился звук разбивающейся бутылки и на полу, в самом центре синтетического ковра, вспыхнуло пламя.

– Твою мать! – рявкнул Анатолий, одним движением сдирая покрывало с дивана, и бросаясь к очагу разгорающегося пожара. Как ни странно, потушить огонь удалось почти сразу, только ковер продолжал тлеть, распространяя едкий, удушливый дым. Анатолий, забыв про свои синяки, рысью промчался в ванную, бросил там покрывало – изучать, не подхватило ли оно огонек, сейчас не было времени – набрал в поломойное ведро воды. Так же, бегом, вернулся в комнату, очень тщательно залил все тлеющие островки, убедился, что больше, кажется, ни огня ни дыма нет, перевел дух… Только теперь он почувствовал, как дрожат колени и опустился на мокрый, грязный ковер. Повторил тоскливо: – Твою же мать…

Выходит у ребяток фантазия побогаче оказалась, чем у него. Он-то, кроме вульгарного мордобоя ничего себе представить не сумел, а оказывается масса есть способов человеку жизнь испортить. Пожар в квартире, например. А ведь еще машина – один раз до нее уже добрались, значит и еще раз смогут, без проблем. Хорошо, что не сумел сегодня забрать ее из мастерской. Может, пусть и стоит там пока? Целее будет. Ага, гениальная идея: машину спрятать, квартиру заколотить, а самому удариться в бега. Затаиться где-нибудь в глубинке, переждать, глядишь – все само собой рассосется. Милая такая, страусиная политика. Анатолий, наконец, заметил, что сидит в луже и, покряхтывая от боли, поднялся. К сожалению, не похоже что удастся спрятать голову в песок – в этой клетке полы бетонные. И, хочешь – не хочешь, придется участвовать в начавшейся разборке до конца. Желательно до победного.

Он скатал ковер и отнес его в ванную, составить компанию испорченному покрывалу. Тащить все это сейчас, в темноте, на мусорку – было по меньшей мере глупо. Просто, как приглашение выглядело бы: не хотите ли мне еще пару раз по физиономии съездить? А ходить на помойку с пистолетом, Анатолий еще как-то не был морально готов.

Вернулся в комнату с половой тряпкой, начал собирать воду, искренне надеясь, что если что-то и протекло к соседям, то совсем немного. Под ним жила пожилая супружеская пара, люди тихие и приятные, огорчать их не хотелось. А впрочем, если и попортил он им потолок, тоже ничего страшного. Просто оплатит ремонт и все дела. Даже рабочих может сам нанять. Внеплановое мытье пола прервал телефонный звонок. Анатолий взглянул на часы – ровно десять. Он бросил тряпку, вытер руки о шорты и взял трубку.

– Я предупреждал, что много есть способов, – голос, как обычно, не стал тратить время на приветствия. – Имей в виду, это была так, игрушка демонстрационная. А когда мы тебе бутылку с настоящей горючей смесью забросим, то в лучшем случае, ты успеешь из огня живым выскочить. Итак, если ты до сих пор не понял…

– Я понял, – перебил Анатолий. И добавил устало: – Диктуйте ваши условия.

– Что, прямо вот так, сразу, и все понял? – не поверил голос.

– Ничего себе, сразу! Колеса у машины в минусе, я сам чувствую себя хорошо отбитой котлетой, пожар в квартире… мне что, дожидаться, пока вы дом взорвете?

– Между прочим, – в трубке раздалось гнусное хихиканье, – взрывы очень эффектно смотрятся.

– Со стороны, – холодно сказал Анатолий. – Как мне передать дискету с данными?

– Ишь, какой ты сердитый! Да проще простого тебе передать дискету с данными. Ты комитет по землеустройству знаешь? Напротив цирка?

Костя зевнул, взлохматил пятерней свои светлые волосы и уставился на Анатолия:

– Давай повторим еще раз. Ты приходишь в этот земельный комитет к десяти часам утра, поднимаешься на второй этаж и занимаешь очередь в триста двадцать пятый кабинет, так?

– Так, – покорно согласился Анатолий.

Никакого смысла в этом, уже пятом повторении плана, он не видел. Костя приехал почти сразу после его звонка и вот уже почти два часа они работали. То есть, работал Костя – сначала звонил кому-то и раздавал указания, потом занудно и педантично вдалбливал Анатолию порядок проведения операции. На долю самого Анатолия осталась обязанность снабжать сыщика кофе и тупо кивать в ответ на его наставления.

– Я сам в здание заходить не буду – там рядом кулинарка есть, я в ней подожду.

– Не понимаю, почему? – Анатолию вдруг захотелось внести нотку разнообразия в этот заунывный процесс. И потом, действительно, было интересно узнать, почему.

– Толя, твое дело не понимать, твое дело – выполнять мои указания. И указания этого хмыря. А он тебе четко сказал: чтобы никакие ментовские морды рядом не крутились.

– Но ты ведь уже не мент.

– Морду мою, тем не менее, слишком многие еще помнят. Я уж не говорю о тех людях, что нас вместе видели.

– Послушай, – тут же встрепенулся Анатолий, – Борис и Лена не относятся к людям, которые…

– Все, Толя, мы это обсудили, и не один раз. Я не хочу продолжать бесполезный разговор. Значит повторяю, я буду недалеко. Но двое моих ребят покрутятся в коридоре на третьем этаже. Только прошу, не пытайся их вычислить. Дальше, дождавшись, когда за тобой займет очередь следующий, ты должен отойти к лестнице, вроде бы тебе свежего воздуха захотелось, и ждать там, когда к тебе подойдут.

– Он сначала говорил: покурить, – уточнил Анатолий, – но раз я не курю, сошлись на свежем воздухе.

– Я слышал запись, – Костя строго посмотрел на него. – И на то, что тебе предложили именно покурить, обратил внимание. Но сейчас, вот сию минуту, ты можешь не отвлекаться?

– Извини. Мы остановились на том, что я стою около лестницы.

– Да. Очевидно, придется подождать, они присмотрятся, удостоверятся, что ты пришел один. Пожалуйста, стой спокойно, не крутись, не дергайся, не привлекай внимания. Если на тебя никто не будет смотреть, их человек быстрее подойдет. Ты понял?

– Понял, – кивнул Анатолий.

– Со мной тоже не разговаривай, человек, который бормочет себе под нос все время, в данной ситуации выглядит подозрительно. Не думай, что против нас собрались дебилы, никогда не слышавшие о спрятанных микрофонах. Твоя задача – выглядеть абсолютно безопасным, ты понял?

– Понял.

– Ты не знаешь, кто к тебе подойдет, – ровным голосом продолжил Костя, – и что этот человек тебе скажет. Вполне возможно, что именно он, сразу, заберет дискету. Но, скорее всего, тебе просто передадут указание перейти в другое место, чтобы удостовериться, что ты действительно один. И ты, не торопясь, но и не задерживаясь, выполнишь полученные указания. Ты понял?

– Костя, ну что ж тут не понять? – снова попробовал взбунтоваться Анатолий. – Скажут мне зайти в Крытый Рынок и обойти вокруг фонтана, так и сделаю. Если там велят ехать на вокзал – поеду. Их задача: поводить меня по людным местам, чтобы со стороны убедиться, что меня никто не страхует. Честное слово, я тоже не дебил и давно все усвоил!

Костя пристально посмотрел на него, хмуря брови, потом вдруг улыбнулся:

– Конечно, ты не дебил. Так, маленько с таракашками в голове, но это не страшно. Я думаю, все должно получиться.

– Ф-фу! – Анатолий расслабился. – Знаешь, если мы завтра это дело закроем…

– Сегодня.

– Что сегодня?

– Завтра уже сегодня. Ты на часы посмотри.

– Да? Действительно. Ну, значит, если мы сегодня это дело закроем, то я… черт, даже не знаю, что я сделаю.

– Я знаю, – Костина улыбка расплылась еще шире. – Ты оплатишь мой счет.

– Я же не об этом, – отмахнулся Анатолий, – я же о чем-то таком, для души! Можно, конечно напиться на радостях, но это как-то уж очень вульгарно. А вот эффектно будет отпраздновать… – ему пришло в голову, что очень эффектным и даже романтическим жестом, будет пригласить Леночку Лазареву, по случаю окончания неприятной истории на романтический уик-энд, например, в Париж! Черт, наверняка у нее нет загранпаспорта, а тем более, визы. А если попробовать махнуть в Прибалтику, в Юрмалу? Туда тоже без визы не попадешь и вряд ли в турагентстве оформят все документы в течение суток. Остается Ялта. Не фонтан, конечно, но, может быть, сама идея…

– Ты лучше сейчас не мечтай, – посоветовал Костя, – чтобы разочаровываться не пришлось.

– А? – очнулся Анатолий. – А что, примета нехорошая?

– Не то, что примета. Просто знаешь, как говорят: надейся на лучшее, а готовься к худшему. Как отпраздновать, мы всегда успеем решить.

– Увы. Не могу не согласиться. Кстати, Костя, ты сказал, что обратил внимание на то, что мне предложили на лестнице покурить. А что в этом такого интересного?

– На самом деле, ничего особенного. Но это дает нам один, точно установленный факт: тот, кто план разрабатывал, в земельном комитете не работает и если и бывал там, то недолго и случайно.

– Почему?

– Там нельзя курить на лестнице. Народ, если кому невтерпеж, на улицу выходит. Ты что, не в курсе, что в наших государственных учреждениях сейчас развернулась борьба за здоровый образ жизни?

– Понятия не имел, – честно признался Анатолий.

– Безобразие. Ваша фирма, выходит, в отстающих, раз вы благородный почин не внедряете?

– Скорее, наоборот, мы впереди паровоза оказались. У нас на весь коллектив только один курящий – Михал Михалыч. А ему уже за шестьдесят, так что за здоровье бороться поздно. Слушай, Костя, а что нам это дает? То, что это тип не работает в земельном, я имею в виду?

– Да ничего абсолютно. Представляешь, сколько в городе людей, которые там не работают? – Костя потянулся к столу и выключил магнитофон. – Все, хватит на сегодня. Если в десять утра там быть… чтобы нам вместе не светиться, я на своей машине поеду. А твою как, починили?

– Еще не знаю. Надо будет завтра в мастерскую позвонить. Вообще-то, колеса залатать – дело небольшое, наверняка все уже сделано. Сначала туда зайду, а потом уже на машине к месту нашего волнующего рандеву.

– А мастерская далеко? – уточнил Костя.

– Полквартала, не больше. За пять минут дойду.

– Ну ладно, так и сделаем. Я за тобой присмотрю со стороны, пока ты в машину не сядешь, – Костя встал, потянулся, подошел к окну. Постоял немного, глядя в темное стекло. – Толь, я уж, наверное, ночевать у тебя останусь. Не возражаешь?

– Не сказать, чтобы я мечтал заполучить сегодня в свою постель именно тебя, – засмеялся Анатолий, – но спальным местом обеспечить сумею.

– Знаю я, о ком ты мечтал, – оживился Костя, быстро оборачиваясь.

– Иди к черту, – у Анатолия моментально пропало чувство юмора. – Я ее очень уважаю, она прекрасный человек и специалист, и у нас исключительно дружеские отношения!

– А ты кого имеешь в виду? – с самым невинным видом поинтересовался Костя.

– Тьфу! Скоморохом тебе, на ярмарке плясать, а не преступников ловить!

Уже когда они погасили свет, Костя, повозившись немного и сплющив в блин свою подушку, окликнул негромко:

– Толя, а ты знаешь что забыл сказать?

– Что?

– Что Леночка политически грамотна и морально устойчива!

– Ну что, сработал ваш гениальный план? Да? Очень странно. Нет, не верю. А вот это совершенно ничего не значит. Мало ли, что он согласился. Наверняка попробует устроить встречную ловушку… да не пытаюсь я вас учить, и в дело ваше не лезу! Просто предупреждаю, что Саранцев ничего вам завтра отдавать не собирается. Нет, не сомневаюсь. Да, конечно, как только что-нибудь узнаю, немедленно сообщу.

Петя доел картошку, корочкой хлеба, аккуратно, собрал с тарелки остатки масла:

– Спасибо большое, не дали умереть с голоду. А то, поверите, с утра росинки маковой во рту не было!

– Кто же тебя в столовую не пускал? – Лена убрала со стола грязную посуду, налила чай, поставила на стол вазочку с остатками печенья и конфет.

– Меня пускали, я сам не пошел. Заигрался.

– Что значит: «заигрался»? – подняла брови Галина Андреевна.

– Ну, заигрался. Взял класс и занимался. Учу себе Бетховена, тихо-мирно, никого не трогаю. Тут Валька Величко, зараза такая, является. Притащила зачем-то магнитофон и говорит: «Хочешь послушать, как Менухин то же самый концерт играет? У меня кассета с записью здесь». Я естественно, соглашаюсь. Забираю магнитофон, кассету, Вальку выгоняю, чтобы слушать не мешала…

– Ну ты нахал, Петечка, – не удержалась Лена. – Слушаешь ее магнитофон и ее же выгоняешь!

– Да ее все выгоняют. Ты просто не представляешь, какая Валька болтушка! Любая сорока рядом с ней – великая молчальница. И потом, ей все равно на английский надо было идти.

– А тебе не надо? – уточнила Галина Андреевна.

– Зачем это? Я все равно по-английски полтора слова с хвостиком понимаю, так чего время зря терять? Лучше специальностью позаниматься. В общем, слушаю я и прихожу к выводу – Менухин быстрее играет. Ладно, думаю, и я попробую. Взял темп хороший, сыграл кусок, опять запись послушал – он быстрее. Я прибавил и Менухин тоже. Я еще темп увеличиваю, а он снова быстрее! Я уже шпарю так, что ноты переворачивать не успеваю, а Менухин все равно впереди! То есть совершенно невероятное что-то происходит. Больше четырех часов мы вот так в догонялки играли. И главное, почти достал я его, еще чуть-чуть бы! Но тут Валька вернулась за магнитофоном.

– И не дала тебе Менухина догнать? – посочувствовала Лена.

– Ну! А ведь я мог бы, сто процентов, получилось бы.

– Кстати, этот твой Менухин, это кто такой?

– Менухин? – глаза у Пети стали круглыми.

– Ну, это ты так сказал – Менухин. Тоже скрипач, что ли?

– Ты что, Ленка?! Сказать, что великий Иегуди Менухин «тоже скрипач», это все равно что… все равно… нет, Галина Андреевна, вы слышали, что ваша дочь говорит?!

– Слышала, – спокойно кивнула Галина Андреевна. – Но извини, не могу разделить твоего возмущения. Может он и великий, этот твой Иегуди, но я про него понятия не имею.

– И это наша интеллигенция! – Петя поднял глаза к небу. – Можно сказать цвет… Вы вообще, хоть одного скрипача знаете?

– Лично? – мило улыбнулась Лена. – Только тебя.

– Да при чем здесь лично! – похоже, он искренне расстроился. – По фамилии! Но как же так – ведь концерты бывают по телевидению, в газетах иногда пишут…

– Не переживай ты так, – пожалела соседа Галина Андреевна. – Я сразу двоих знаю – Ойстрахов, отца и сына.

– Я тоже знаю, – поторопилась его утешить и Лена, – Спивакова. Потом Плетнев… нет, Плетнев, это пианист. А, вот еще – Башмет!

– Башмет – альтист! – завопил Петя.

– Альтист, скрипач – что, такая большая разница? – пожала плечами Лена.

– Господи, да для чего же мы живем? – Петя совсем закручинился. – Трудимся до седьмого пота, работаем, так что рук не чувствуем, а результат? Сами играем, сами слушаем – все для внутреннего употребления? А широким массам наплевать, им все равно – что скрипка, что альт, что виолончель! И даже девушка, на которой я хочу жениться…

– Петечка, я тебя умоляю, – вздрогнула Лена, – ни слова о твоих планах. У меня и так сложностей сейчас хватает. Если ты не можешь понять, что я за тебя замуж не собираюсь, то хотя бы молчи об этом.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился он. – Я никуда не тороплюсь. Все равно, сначала аспирантуру нужно закончить, заявить о себе. А уж когда стану богатым и знаменитым, ты сама передумаешь.

– Петечка, – подозрительно ласково заулыбалась она, – знаешь что?

– Что?

– Пока ты еще не стал богатым и знаменитым, шел бы ты домой, а? Поужинал, поговорил – кажется, вся культурная программа выполнена?

Несколько секунд Петя раздумывал, не обидеться ли ему, решил, что не стоит и широко улыбнулся:

– Ладно, пойду. Действительно, поздно уже, вы устали… Спокойной ночи.

Еще некоторое время после его ухода, мать и дочь сидели молча. Потом Галина Андреевна заметила неуверенно:

– Вообще-то, если подойти к этому вопросу серьезно, то Петя – вовсе не самый худший вариант. Возможно, с ним вполне можно научиться сосуществовать.

– Бр-р-р, – Лену передернуло. – Мама, что ты говоришь? Выходить замуж, для того, чтобы научиться сосуществовать вместе, да и то – возможно! Вот уж спасибо тебе большое.

– Да ведь я просто сказала, что он неплохой мальчик. Непьющий, талантливый – значит и семью прокормить сумеет. А годы-то идут… Слушай, Ленка, а правда, бог с ним с этим Петей! И замуж вовсе не зачем выходить, правильно! По нынешним временам это не обязательно. А вот если бы ты взяла, да и родила – как бы было славно!

– Кого родила?! – поперхнулась Лена.

– Да какая разница? Ребенка. Лучше, конечно, девочку, но это уж, как получится. Замуж ты не собираешься, ладно, это я поняла. Но почему же не родить от хорошего человека?

– А хороший, это кто? Опять Петя?

– Да почему же обязательно Петя? Хотя бы твой Саранцев. Не алкоголик, не жулик, не хулиган какой-нибудь. Приличный человек и обеспеченный, кстати. Тоже плюс в его пользу.

Лена поморгала, потом нервно рассмеялась:

– Знаешь, мне даже интересно, как ты себе это представляешь? Я что, зайду завтра к нему в кабинет и скажу: «Толя, моя мама хочет, чтобы я родила девочку и решила доверить тебе почетную роль папаши. Поскольку ты обеспеченный, приличный и не алкоголик». Так что ли?

– Думаешь такой способ сработает?

– Сработает, разумеется. Толя тут же, не выходя за дверь вызовет скорую помощь. И будешь ты меня, мамуля, в желтом доме на Алтынной горе навещать.

– Тогда придумай что-нибудь, не такое прямолинейное. В конце концов, ты не глупая, привлекательная женщина, почему бы ему тобой не заинтересоваться?

– Откуда я знаю, почему? Но не заинтересовывается ведь.

– А ты сама предприняла хоть что-нибудь для этого?

– Мам, я не умею кокетничать.

– Не умеешь, не кокетничай. Но улыбнуться, между делом, ты ему можешь? Лишний раз в кабинет зайти? Спросить о каком-нибудь пустяке?

– Мамочка, чему ты меня учишь?

– Тому, что ты, в твоем возрасте, должна лучше меня знать! Пригласи его домой, скажи что видеомагнитофон испортился, попроси починить…