Текст книги "Крылья феникса"
Автор книги: Ирина Матлак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
ГЛАВА 8
– Второго класса? – эхом повторила я за ним.
– Не прикидывайся дурой! – раздраженно бросил Гай. – Я даже за ручку твоей убогой кладовки взяться не могу!
Только после этих слов я заметила, что его правая кисть перебинтована. Это и привело меня в чувство, заставив забыть об испытанном изумлении.
– А зачем, позвольте спросить, вам понадобилось входить в мою, как вы выразились, кладовку? – вкрадчиво осведомилась я.
Дворецкий с силой стиснул челюсти и хотел сжать кулаки, но боль в пострадавшей руке заставила его поморщиться.
– Никто не имеет права вмешиваться в защитную магию института! – с тихой злостью изрек он. – Поэтому или говори, кто тебе помог, или…
– Или что? – недослушав, с вызовом спросила я. – Переселите меня жить в туалет?
Окончательно утратив самообладание, Гай прошипел:
– Не смей мне дерзить, ты, безродная выскочка! Тебя вообще здесь быть не должно. Мне пришлось приложить столько усилий, чтобы мою троюродную сестру приняли в институт! А потом еще столько же – после церемонии, на которой ты все испортила!
Он глубоко вдохнул и уже более ровным тоном произнес:
– Ладно. Судя по качеству защиты, тебе помог кто-то действительно одаренный. Мне лишние проблемы не нужны, но, если ты сегодня же не попросишь своего благодетеля ее снять, я сообщу обо всем декану.
– Разве у нее есть время на такие мелочи? – усмехнувшись, вернула я его же вчерашнюю фразу. – А, впрочем, рассказывайте. Интересно, как леди Нейль отнесется к тому, что вы не уследили за «безродной выскочкой»?
Судя по окаменевшему лицу дворецкого, я попала точно в цель. Он действительно не хотел себе лишних проблем. Одно дело, когда леди Нейль остается в стороне от всех студенческих разборок и проблем, хотя о них знает, и совсем другое – когда ее пытаются в это втянуть. Защита, поставленная на дверь кладовки, – действительно мелочь, никак не тянущая на угрозу безопасности института, что бы там ни говорил Гай. Скорее уж наоборот. Да и вряд ли это запрещено.
Не дожидаясь ответа от пребывающего в тихом бешенстве дворецкого, я вошла в «кладовку» и наконец взяла свою законную булочку. Неприятный разговор отнял драгоценное время, и есть пришлось на ходу. А одновременно с этим размышлять над тем, как же так все-таки получилось? Как я смогла установить защиту… второго класса? Да я даже не знаю, что это такое! В учебнике о таком точно не читала.
Как бы то ни было, настроение у меня поднялось – кажется, больше о безопасности своей обители можно не беспокоиться.
Урок этикета стал для меня настоящей пыткой. Даже на лекции по боевой магии не чувствовала себя настолько выделяющейся на фоне остальных. Преподавательница с труднопроизносимой фамилией – леди Ягольтчейн, которую я мысленно прозвала Ягодкой, решила посвятить лекцию повторению всего того, что мы уже знаем. Я в это «мы», естественно, не входила.
К концу занятия я уже путалась в видах реверанса и правилах поведения в разных ситуациях. Так к моему персональному списку предметов, которые следует подтянуть, добавился еще один.
А после этикета наступил момент, которого я больше всего боялась. Разумеется, не обед – не ходить на него, похоже, становилось у меня традицией, – а предстоящий осмотр. Из-за него меня одолевало ужасное волнение и, несмотря на скудный завтрак, одна мысль о еде вызывала дурноту.
Во врачебное крыло я пошла сразу после занятий, потратив на дорогу почти весь обеденный перерыв. Двигаясь со скоростью засыпающей улитки, я пыталась успокоиться и собраться с мыслями. Сама не знала, почему так нервничала.
Подумаешь, снова увижусь с лордом Снэшем во внеучебное время. Подумаешь, меня будут снова осматривать в том самом кабинете, где я пережила унизительные минуты наедине с его братом. Подумаешь, у меня вместо одной искры вдруг оказалось две…
Действительно! Чего здесь волноваться-то?
Радовало только то обстоятельство, что на сегодня занятия были окончены. И я уже представляла, как, вернувшись в комнату, огражусь от всего внешнего мира и возьмусь за учебники. Или можно попробовать отыскать укромное местечко в саду, или в библиотеку наведаться… да, пожалуй, посетить библиотеку и впрямь стоит. Согласно слухам она является четвертой по величине во всем Артогане. Наверняка там отыщется немало полезного, чего может не быть в выданных учебниках.
Примерно на этой мысли я и оказалась перед знакомой, ведущей в приемную доктора дверью. В той самой приемной, когда я вошла, никого не было – вероятно, помощница ушла на обед. Это навеяло дежавю, но я постаралась не думать о плохом.
В кабинете меня уже ждали. Доктор Шайн сидел на своем рабочем месте, а рядом с ним стоял лорд Нориан Снэш. До моего прихода они о чем-то разговаривали, но, когда я пришла, беседа прервалась и их внимание обратилось на меня.
– Проходите, мисс Трэйндж, – пригласил феникс.
– Чувствуйте себя как дома, – в своей обычной манере сыронизировал доктор.
Когда я села на предложенное место, лорд взял стоящий у стены табурет и поставил его напротив меня. Доктор же в это время вальяжно откинулся на спинку своего кресла и с интересом на нас поглядывал. Тут-то и закралось подозрение… не то чтобы нехорошее, но поднявшее градус волнения в несколько раз.
– Простите, – заговорила я, когда лорд Снэш разместился от меня на расстоянии меньше вытянутой руки. – Разве осмотр будет проводить не доктор Шайн?
– Нет, – просто ответил он. – Я. – И, пока я не успела опомниться, попросил: – А теперь, пожалуйста, дайте мне свою руку и постарайтесь ни о чем не думать.
Ни о чем не думать… Легче сказать, чем сделать. Как здесь не думать, когда тебя за руку держит феникс? Как забыть о том, что именно он – тот, случайная встреча с которым однажды спасла мне жизнь? И как расслабиться, если один из первых лордов империи неотрывно смотрит тебе в глаза?
Решение оказалось простым.
– Я могу закрыть глаза? – спросила прежде, чем успела испугаться такого вопроса.
Лорд Снэш едва заметно кивнул, и я смежила веки.
Но стало только хуже. Отсутствие зрения обострило другие чувства, сделав прикосновение к моей руке еще ярче, а близость феникса – ощутимее. Даже не знала, можно ли назвать происходящее осмотром, – все было совсем не так, как в тот раз, когда меня осматривал доктор Шайн. Меня не заставляли вставать и снова садиться, не клали руку на лоб, да и в целом казалось, что не происходит вообще ничего. Что время застыло и я увязла в нем, как в жидком, подобном меду, янтаре.
Рука в руке. Простое человеческое прикосновение, от которого по кончикам пальцев в какой-то момент стало разливаться легкое покалывание. Поднимаясь все выше, оно плавно охватывало руку до локтевого сгиба, плеча, переходило на шею… Как будто теплый, искристый и чуть шершавый свет проникал прямо под кожу.
Свет под кожей… как у феникса.
Я уже не замечала, что мысли текут вяло и так же застревают в янтаре, которым обратился весь окружающий мир. Воздух. Мое сознание.
Свет проникал все глубже, словно бы впитывался в саму кровь, пробирался все ближе и ближе к той невидимой материи, которую принято называть душой. Той, с которой неотрывно сплетены внутренние искры.
– Откройте глаза. – Голос лорда Снэша прозвучал будто у меня в голове.
Яркий свет не ударил по глазам – он мягко впитался в зрачки, медленно прокатился по телу очередной теплой и немного шершавой волной. Я видела, как едва заметно мерцает между нами воздух, словно кто-то сыпал с потолка сияющую пыль. Осязала, как окружающий янтарь застывает, заключая меня в прочные, не дающие пошевелиться тиски. Чувствовала ненавязчивый аромат нейранового дерева и почему-то – мускатного ореха…
Наверное, все в этом мире имеет свой запах. Даже свет. И сейчас, когда все чувства обострились до предела, я улавливала его предельно отчетливо.
В какой-то момент накрывающие меня волны исчезли – плавно и неуловимо. Притупились запахи, воздух Перестал мерцать, зато я почувствовала, что у меня затекла правая нога и та самая рука, которую держал в своей лорд Снэш.
А потом я вдруг заметила нечто удивительное. Направленные на меня глаза, которые, как и у всех фениксов были охристо-янтарными, сейчас становились прозрачными. Уходящий из них свет забирал с собой все цветовые оттенки, чего быть попросту не могло. Ведь общеизвестно, что глаза у фениксов бесцветными не бывают…
Стоило мне обратить внимание на эту деталь, как внезапно заметила и другое. Еще вчера в аудитории мне показалось, что от лорда Снэша исходит нечто болезненно-темное, мешающее свободно дышать… Сейчас это чувство усилилось во сто крат. Я буквально наяву увидела скрутившую его боль. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ни единым намеком, ни единым неосторожным вздохом он ее не выдал. Но я видела эту боль – практически агонию, которая накрыла его в считаные секунды.
Пресветлый, что со мной? Это галлюцинации или я правда вижу… что-то? Это ведь как-то ненормально!
Не успели все эти мысли пронестись в голове, как я совершила поступок, который и сама не могла толком объяснить. Да что там толком – вообще никак объяснить не могла! Лорд Снэш уже отпускал мою руку, когда я неожиданно для самой себя крепко сжала его ладонь. Еще успела увидеть промелькнувшее в прозрачных глазах изумление, после чего на какое-то время выпала из реальности. А когда к ней вернулась, помнила только, что видела мелькнувшую перед закрытыми глазами яркую световую вспышку – такую же, как когда пыталась поставить защиту на дверь.
Когда я снова открыла глаза, в кабинете висела абсолютная тишина. Можно даже сказать – гробовая.
Обнаружив, что до сих пор сжимаю руку феникса, я, запоздало смутившись, ее отпустила.
Риах возьми, что я наделала? Что я вообще только что сделала?! Уму непостижимо – сама схватила за руку феникса! Это не просто в глаза посмотреть… кажется, можно паковать свой единственный чемодан. Меня точно исключат.
Да, я ожидала всякого: последовавшего за моей выходкой негодования, напоминания о субординации, раздражения, на худой конец! Но только не того, что феникс, посмотрев на меня охристого цвета глазами, глухо спросит:
– Как вы это сделали?
«Сделала что?» – мысленно спросила я.
– Пожалуйста, простите, – произнесла уже вслух. – Честное слово, не знаю, что на меня нашло!
Что собирался ответить лорд Снэш, так и не узнала, поскольку неожиданно заговорил доктор, о присутствии которого я совсем забыла:
– Ну что там, Нор? У тебя такое лицо, как будто ты действительно в ней саму тьму увидел!
Я непонимающе посмотрела сначала на господина Шайна, затем на лорда.
Тьму? При чем здесь тьма?
– Тьмы в ней нет, – теперь уже привычно ровным голосом ответил лорд Снэш. – Но есть искры.
– Как и в каждом из нас, – хмыкнул доктор.
Феникс наградил меня долгим немигающим взглядом и спустя паузу уточнил:
– Четыре искры.
Смысл сказанного до меня и до доктора доходил с одинаковой скоростью – скоростью той самой засыпающей улитки, с которой я ползла во врачебное крыло.
Сначала я подумала, что ослышалась. Затем, что просто не так поняла слова лорда Снэша. Но по мере того, как пауза затягивалась, я начинала осмысливать невероятный по своей сути факт. Ошибиться мог доктор, осматривающий меня в детстве, доктор, который позже меня лечил… возможно, даже доктор Шайн. Но феникс из сильнейшего дома ошибиться не мог никак!
– Четыре? – спустя целую вечность выдохнула я.
– Это невозможно, – вслед за мной произнес господин Шайн.
– Невозможно, – согласился лорд Снэш, не сводя с меня пристального взгляда. – Но это так.
В отличие от меня, доктор все еще испытывал сомнения. Поднявшись с места, обошел стол и, подойдя ко мне, спросил разрешения снова коснуться моих искр. Подвергаться которому по счету осмотру я хотела не слишком, но все-таки позволила ему это сделать. Когда спустя несколько минут он озадаченно повторил то же число, которое ранее озвучил лорд, в кабинете снова воцарилась тишина.
«Четыре искры, – набатом билось в сознании. – У меня четыре искры!»
Четыре искры у той, кто всю жизнь обладала одной-единственной – до того тусклой, что даже магии обучаться не могла.
– Вы ведь говорили, что количество искр не может увеличиваться, – севшим от волнения голосом обратилась я к доктору Шайну.
– Оно и не может, – пребывая в явном замешательстве, отозвался тот и тут же философски заметил: – На любое правило находится хотя бы одно исключение. И, похоже, такое исключение сейчас сидит прямо перед нами.
Я была слишком потрясена, чтобы взвешивать все плюсы и минусы своего нынешнего положения. Но одно знала точно: конкретно это исключение из правил – огромная, если не сказать феноменальная редкость, игнорировать которую никто не станет. И чем мне все это грозит, пока непонятно.
– Это весьма… необычно, – наконец произнес феникс. – Прежде мне с подобным сталкиваться не приходилось. Никому из нас не приходилось. Я обещал, что, осмотрев вас, проясню ситуацию с вашими искрами, но все неожиданно усложнилось. Пока мы не знаем, почему их количество растет и как это происходит. Поэтому предлагаю следующее. Вы, мисс Трэйндж, будете каждый вечер приходить в этот кабинет. Доктор Шайн будет проводить осмотр и фиксировать количество искр. Возможно, их рост прекратится. Но если этого не произойдет, мы попытаемся выявить закономерность, по которой их число изменяется.
– То есть от меня требуется только ежевечернее посещение доктора? – уточнила я.
Лорд Снэш кивнул:
– Продолжайте учиться, заниматься привычными делами. Если потребуется, скорректируем вашу программу в обучении магии. Хотя, пожалуй… – В охристых глазах промелькнула задумчивость. – Вы ведь не знаете даже основ магии, так?
Получив подтверждение, он предложил:
– Как вы смотрите на то, чтобы заниматься дополнительно? – и, не успела я ответить, как он добавил: – Впрочем, это мы обсудим позже. Сейчас можете идти, мисс Трэйндж.
Из кабинета я выходила на едва гнущихся ногах и в совершенно смешанных чувствах. Намерение где-нибудь уединиться только окрепло, и вместо того, чтобы идти в комнату, я решила поискать библиотеку. Хоть феникс и сказал, что, вероятно, мне будет предоставлена возможность дополнительных занятий, от идеи подтянуть некоторые предметы самостоятельно я не отказалась. Да и побыть в одиночестве опять-таки хотелось. Требовалось привести в порядок мысли, а заодно и чувства, которые в последние дни были самыми разными.
Не успела я пройти по навесному коридору, соединяющему врачебное крыло с основной частью корпуса, как впереди блеснул яркий свет. Вытянутый, примерно в человеческий рост, овал появился прямо в воздухе, рассыпая вокруг золотые искры.
Мне доводилось слышать, что некоторые фениксы умеют мгновенно перемещаться из одного места в другое, но наяву я такого еще не видела. Поэтому непроизвольно замерла, когда в светящемся «овале» показался мужской силуэт. После того как свет погас, силуэт приобрел узнаваемые очертания – лорда Кайла Снэша. Лорда, который находился последним в списке тех, с кем я хотела бы сейчас столкнуться.
Но я стояла посреди коридора, откуда существовало всего два пути: вперед и назад. Возвращаться было глупо, и, хотя Кайл Снэш начал стремительно двигаться мне навстречу, я продолжила путь.
Может, он вообще меня не помнит. С чего блистательному фениксу запоминать невзрачное лицо девушки из низов? В прошлый раз он просто хотел на меня посмотреть. Наверняка посмотрел, убедился, что во мне нет ничего особенного, и тут же забыл. Это у меня наша единственная встреча вызвала бурю еще долго не стихающих эмоций – все как одна негативных.
Надежда на то, что меня не вспомнят и пройдут мимо, рассыпалась, как карточный домик, когда мы с фениксом поравнялись. И вспомнил, и мимо не прошел. И за руку схватил, потянул на себя, вынуждая остановиться, чего я никак не ожидала.
Солнечный луч, прошедший сквозь оконное стекло, отблеском отразился от насмешливых, направленных на меня глаз. Я, как будто в замедленном сне, увидела и его, и кончики собственных взметнувшихся волос, с которых неожиданно соскользнула лента. А может, он за нее дернул и я просто не заметила?
– Ну здравствуй, мышка, – усмехнулся лорд, неуловимо оттеснив меня в сторону.
Я оказалась прижата спиной к стене, а он небрежно уперся в нее одной рукой и, нависая надо мной, смотрел сверху вниз.
– Что вам нужно? – Я уткнулась взглядом в его подбородок.
– Мне скучно, – подцепив кончик моей частично расплетенной косы, Кайл пропустил пряди через пальцы, расплетая ее окончательно. – А ты забавная. Самая настоящая мышка, но что-то такое в тебе есть…
Я только открыла рот, намереваясь ответить, когда он внезапно произнес:
– Развлеки меня.
И снова этот тон – насмешливый, уверенный, с отчетливым оттенком скуки.
– Я вам не цирковая обезьянка, – процедила, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что думаю.
– Конечно нет, – склонившись чуть ближе, согласился феникс. – Ты мышка. Серая храмовая мышка, у которой нет ни нормального дома, ни семьи. Ни происхождения, ни богатства, ни даже выдающейся внешности. Но тебе дважды повезло, мышка. Ты попала в институт и риах знает чем привлекла мое внимание. Пожалуй, я не прочь уделить тебе немного времени. Ну же, – в направленных на меня глазах плавилось золото. – Я не обижаю мышек. Если мне понравится, даже щедро вознагражу.
Не знаю, что отражалось на моем лице в этот момент. Не знаю, предполагал ли Кайл Снэш, что сделает «мышка» в следующую секунду.
Возможно, разумнее было сдержаться. Но внутри все буквально вскипело от возмущения и гнева, и я, ведомая порывом, с размаху влепила ему пощечину.
Да, возможно, сдержаться было бы разумней. Но я ни о чем не жалела – ни в тот момент, когда на светлой коже отпечатывался красный след моих пальцев, ни когда феникс, словно не веря сам себе, коснулся щеки.
На несколько коротких мгновений в его взгляде отразились изумление и неверие. Он в самом деле даже мысли не допускал, что кто-то может ему отказать, особенно – какая-то безродная девчонка. В эти короткие мгновения расплавленное золото, что плескалось в глубине его глаз, постепенно затапливало всю радужку. Застывало, превращалось в стужу и холодный, режущий свет.
Но клокочущая во мне злость из-за несправедливости, из-за унизительного положения, в которое меня снова поставили, не позволила испугаться. Глядя прямо в глаза явно разозленного феникса, я не испытывала ни капли страха.
Одному Пресветлому известно, что бы случилось дальше. Что бы он сделал в порыве ярости, не прозвучи внезапно поблизости знакомый, привычно ровный голос:
– Отойди от девушки.
Медленно повернув голову, я увидела направляющегося к нам лорда Нориана Снэша.
Нориан
Боль ушла. Исчезла без «жидкого янтаря». Исчезла в тот момент, когда она сама взяла меня за руку. Очередное совпадение? Или уже закономерность, которую необходимо понять? Так же, как и увеличивающееся количество ее искр.
Тьмы в ней нет. Более того – искры настолько чистые, настолько светлые и яркие, что даже удивительно. Такие встречаются только у фениксов и очень редко – у аэллин.
Собираясь провести осмотр, чтобы проверить Иниду Трэйндж на присутствие в ней тьмы, я даже не подозревал, что обнаружу столько интересного. Пожалуй, стоило ее осмотреть еще и ради того, чтобы увидеть лицо Шайна. Не так часто можно наблюдать изумленным этого прожженного скептика. Впрочем, мое собственное изумление было ничуть не меньшим. Даже большим, если учесть притихшую боль.
Взглянув на часы, обнаружил, что до аудиенции с императором осталось полчаса. Но вместо того чтобы немедленно отправиться во дворец, почему-то пошел вперед по коридору. Не задумываясь о направлении, наступал на блики солнечного света, устилающего глянцевый бежевый пол.
Инида Трэйндж. Такая простая на первый взгляд. И такая сложная в действительности.
Что с ней не так? В чем кроется эта особенность и чем вызвана? Нужно поднять архивы, вплотную заняться этим вопросом. Возможно, когда-то уже были зафиксированы случаи, схожие с ее.
В памяти непроизвольно всплыла вчерашняя лекция. И она – несмотря на опоздание и свой вид, уверенно входящая в аудиторию. Не требовалось долго думать, чтобы понять, чем вызвано и то и другое.
Инстинкт защищать слабых, в той или иной степени присущий всем фениксам, подталкивал вступиться. Жег каленым железом, заставлял кровь вскипать при виде многократно залатанной формы и слегка подрагивающих уголков губ. Но вмешаться в этой ситуации означало сделать еще хуже. Хуже для нее.
Блики продолжали стелиться под ногами. Свет попадал на кожу, даря слабую, но подпитку. Странно. Впервые за очень долгое время он не был нужен как воздух, не напоминал о необходимости постоянно принимать «жидкий янтарь». Просто проникающее сквозь окна солнце.
Появление неподалеку брата ощутил, еще не войдя в навесной коридор. Его свет, родственный моему, но все же отличающийся, не спутать ни с каким другим. Резкий и прохладный, не дарящий тепло – такой же, как сам Кайл.
Первое, что увидел, ступив в коридор, – струящиеся по хрупким плечам, достающие до пояса яркие волосы. Рыжее, рождающееся в солнечных лучах пламя.
Карие, врезающиеся в память глаза… Как мог раньше думать, что она некрасива?
Показалось, что остановился всего на миг. Просто стоял и смотрел, как завороженный. И жжение в груди… Нет, не то, что является привычным и знакомым. Новое, испытанное всего раз, после того как спас ее на проклятой крыше.
Воздух рассек звук пощечины.
Отмер, оценил ситуацию. Подумал, что этот день стоило прожить еще и для того, чтобы увидеть потрясенное лицо братца. Не составило труда понять, чем он это заслужил. Удивило другое: женщины падали к его ногам. Все без исключения. Ему стоило лишь пожелать. Посмотреть так, как умел только он. Некоторым фениксам, помимо прочего, от рождения даются некоторые способности. Ему досталась способность обольщать. Об этом знал ограниченный круг лиц, и, разумеется, о таком не распространялись.
Никто не испытывал даже желания ему сопротивляться. А мисс Трэйндж вот воспротивилась. Еще и пощечину влепила.
– Отойди от девушки, – произнес я, приближаясь к ним.
Кайл пребывал в ярости. Но я, к своему очередному удивлению, в этом не слишком ему уступал. Собственная реакция казалась необоснованной. Нет, ее вызвал не только инстинкт. Этот жгучий гнев рождало нечто другое. Но, конечно, не тот факт, что практически на моих глазах обидели именно ее. Нет, разумеется, нет…
Реакция у Кайла была отменной, и его внимание мгновенно переключилось на меня.
– Ты? – В следующую секунду его губы изогнулись в хищной усмешке. – Ну, здравствуй, братишка.
Отстранившись от Иниды, он развернулся ко мне. Следовало бы заставить его извиниться, просить прощения за свое скотское поведение, но это всегда бесполезно. В его лексиконе нет слова «прости», а совесть отсутствует и подавно.
– Приношу извинения за своего брата, мисс Трэйндж, – пришлось говорить за него. – Вы можете идти.
Попутно отметил, что страха в карих глазах нет. Все что угодно, но только не страх отражался сейчас в них. Она осознавала, что сделала, была готова к последствиям, но не боялась. Это невольно восхищало.
– Ты, кажется, не видел, что произошло, – прищурившись, процедил Кайл.
– Ошибаешься, – пришлось призвать всю силу воли, чтобы не подчиниться эмоциям. – Я видел достаточно. Ты позволил себе неподобающее поведение в отношении воспитанницы института. И, насколько мне известно, не в первый раз. Если еще хоть раз я узнаю о чем-то подобном, доступ в Институт аэллин для тебя будет закрыт.
Судя по виду, инстинкт защищать в Кайле окончательно сменился желанием убивать.
– Ты не можешь! И не посмеешь…
– Не могу? – усмехнувшись, перебил его. – Снова ошибаешься. Волею императора я отвечаю за безопасность института. И все, кто будет нарушать покой студенток, больше не ступят на его территорию.
Пока мы разговаривали, мисс Трэйндж, проявив благоразумие, удалялась прочь. Кайл замечал это и хотел ее остановить, что отчетливо читалось на его лице. Но не стал, сконцентрировавшись на мне. Нас никогда нельзя было назвать любящими родственниками. Стена, воздвигнутая между нами много лет назад, с тех пор стала только крепче.
– Не слишком ли много ты на себя берешь? – с угрозой в голосе спросил Кайл. – Думаешь, отсидевшись в своем Приграничье, набрался опыта и сил? Только нам обоим известно, дорогой братец, чего на самом деле стоит твоя сила. Слышал, даже «жидкий янтарь» уже не способен тебе помочь?
Задеть меня у него не получилось.
– А еще нам обоим известно, почему ты регулярно посещаешь доктора Шайна, – ответил ему в тон. – Или мне напомнить об этих причинах?
Зато мне удалось задеть его. Да, это был запрещенный прием. Но с ним иначе нельзя.
Лицо Кайла окаменело, но лишь на несколько мгновений. После чего его губы сложились в кривую усмешку, и он небрежно бросил:
– Не думай, что сможешь манипулировать мной, Нор. Я буду приходить сюда, сколько захочу и когда захочу. И у меня есть на то законное право – те самые, не нуждающиеся в напоминании причины. Как ты знаешь, Шайн дома не принимает.
У него всегда была привычка оставлять за собой последнее слово. Вот и теперь, не дожидаясь ответа, Кайл открыл проход и в считаные секунды исчез, оставив после себя россыпь быстро погасших искр.
