Текст книги "Ледяное сердце герцога (СИ)"
Автор книги: Ирина Ваганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 2. МАТЬ
Герцогиня Эмми Эдуан с дочерьми проживала в столице герцогства Эду. Двухэтажный дом положению семьи не соответствовал, ее светлость мечтала переехать в столицу страны, где им принадлежал восхитительный, достойный самого короля дворец. Мешал этому желанному событию неприятный слух о единственном сыне Эмми Эдуан. Негодники болтали о болезни молодого герцога, наследственном недуге, называемом в народе ледяным сердцем. Как правило, мужчина с «ледяным» сердцем не женился. Кого-то вынуждали угрозами или подкупом взять жену, но детей в таком браке не бывало.
Нелепый слух угрожал будущему дочерей герцогини. Каждая из девочек по праву рождения и красоте могла бы стать женой самого принца! Из-за подозрения, что они передадут неизлечимую болезнь потомкам, обе рискуют остаться одинокими.
О болезни ледяного сердца слышно давно. Два века назад, когда могущественные династии сражались за трон, прапрабабка нынешнего короля обратилась за помощью к ведьме, дабы извести род соперников. Леди едва не осталась голой, такую цену запросила колдунья. Говорят, ушла от нее будущая королева в деревянных башмаках, покрытая драным плащом поверх рубашки. В уплату за услугу оставила не только кошель, но и карету, лошадей, драгоценности и богатый наряд.
Чары ведьма наложила, а вот как их снять, никому не сказала. С тех пор у женщин из проклятого рода сыновья страдали ледяным сердцем. Проследить пути болезни непросто. Проклятая первой девица родила семь дочерей, и они, когда выросли, рожали дочерей, поэтому носительницы проклятья оказались во многих ветвях аристократических фамилий.
Опасения герцогини не были пустыми. Младший брат Эмми страдал ледяным сердцем. Не бывать девушке герцогиней Эдуан, узнай тогда будущий муж о грозящей его наследнику опасности! К счастью, в семье Горроу был старший сын, способный продолжить род, поэтому больного не пощадили. Купленные лжецы распространяли молву о юноше, как о легкомысленном и ветреном повесе, не пропускающем ни одной милой мордашки. В обществе с удовольствием обсуждали подробности его похождений. Имена покоренных дам произносили будто бы под строжайшим секретом. Так и погиб виконт на одном из многочисленных поединков, приняв вызов мужа оклеветанной особы.
Герцогиня не могла поступить похожим образом с единственным сыном. Кто унаследует имущество Эдуанов? Ни у нее, ни у дочерей нет прав. Отчаявшаяся женщина металась по дому, как загнанная за флажки волчица. Тщательно скрываемая тайна мучила, просилась на волю, с каждым днем было все тяжелее держать ее в себе. На людях, при дочерях и слугах герцогиня еще сохраняла непроницаемое выражение лица, но оставшись одна, заламывала руки до хруста в суставах и посылала мольбы небесам. Куда, как ни к ним, обращаться за поддержкой, не давая лишнего подтверждения слухам? Семейный секрет в любое мгновение мог стать деликатной новостью.
Больше семи лет прошло с тех пор, как темные усики пробились на губе Громма, и любящая мать приступила к поискам невесты. Сын выслушивал каждое новое предложение, блуждая бесцветным взглядом по картинам, потолку, мебели. Как эти неприятные сцены походили на те, что Эмми наблюдала в детстве! Громм был так похож на любимого брата Эммы – безвременно погибшего красавца. Герцогиня, видя скуку в глазах сына, не давала ему возможности говорить, отступалась: пусть леди не по вкусу, найдем другую, лишь бы Громм не объявил, что не хочет обзаводиться семьей вообще. Она хорошо помнила, как сказал когда-то бедный младший брат: «Я не намерен ломать комедию, отец! Оставьте ваши потешные попытки пристегнуть меня к женской юбке!» Этим ледяной виконт обрекал себя на смерть, ничуть не беспокоясь об этом. Ради судьбы дочерей им пожертвовали. Но у отца был еще один сын Грэг, женатый и даже родивший к тому времени первенца.
«Грэг! Вот кто может помочь!» – поймала спасительную мысль герцогиня. Желанное путешествие получило оправдание, Эмми Эдуан отправилась в столицу королевства, просить совета у старшего брата графа Грэга Горроу. Дочерей пришлось оставить в Эду, девочек не стоило посвящать в подробности семейных тайн. Лирра и Ланна страстно желали попасть в Колуи, ни мольбы, ни слезы не помогли, мать поехала одна.
В одном из лучших дворцов столицы граф Горроу посетил сестру. Они уединились в кабинете покойного супруга герцогини. В мрачноватой обстановке среди стеллажей темного дерева и завешанных картами стен Эмми поделилась страхами, всплакнула на мужском плече и наконец умолкла.
– Что ты хочешь от меня? – спросил Грэг.
Он, не переставая, тер виски, глядел в пол, пряча взгляд от сестры.
– Никому не могу доверять! Где искать помощи? – губы Эмми подрагивали, она едва сдерживалась, чтоб не схватить Грэга за плечи и не развернуть его к себе лицом. – Неужели ты оставишь меня наедине с этой ужасной бедой?
Граф помолчал, делая вид, что изучает корешки книг на стеллажах, потом обернулся:
– Это некоторым образом бросает тень и на моих девочек. У них тоже будут сыновья и дочери… Вероятно, в свете примут ледяное сердце за проклятье Эдуанов, а не Горроу, но могут вспомнить, что ты моя сестра.
Грэг, не зная, как действует проклятье, ошибочно полагал, что мог передать болезнь дочерям, а через них – внукам.
– Твои замужем! Мои – нет! Случись что с Громмом, я, Лирра и Ланна останемся без средств! – Эмми потрясала кулаками, угрожая самому небу.
– Ну-ну! Я вас не брошу, позабочусь о тебе и племянницах. Правда, мое имение по сравнению с наследством герцога – жалкие крохи.
– Спасибо, Грэг, за благородные намерения, но я хочу остаться герцогиней, чтобы девочки сделали хорошую партию, сын женился и стал отцом… – она не закончила фразу, расплакалась.
– Послушай меня, Эмми!
Граф усадил ее в кресло, подал платок и, когда сестра промокнула слезы, продолжил:
– Есть средство. Отец в надежде спасти нашего брата обращался к одному, как бы это сказать, ученому. Хотя, болтают, тот был настоящим колдуном.
– О боже! Отец обращался к чародею?
– Предпочту называть его профессором. Он с успехом занимался наследственными болезнями. Не знаю, кому и чем волшебник насолил, королю донесли о странных опытах с оживлением убитых крыс…
– Фу! Грэг, прошу, без подробностей!
– Наш отец тайно посетил этого книжного червя в изгнании и получил у него шкатулку.
– Шкатулку?
– Чудесную. Говорил: если брат откроет ее, то без памяти влюбился в первую женщину, которую увидит!
– Влюбится? Это возможно?
– Мы не успели проверить. Опоздали. Брата заколол разгневанный барон!
– Барон Данетц, – вспомнила Эмми.
– Шкатулка хранилась у меня все эти годы. Сберег, ведь и у меня рос сын. С ним, слава богу, все в порядке! Не пришлось пользоваться неведомым средством.
Горроу на миг запнулся.
– Что за подозрение во взгляде, сестрица?
– Так…
Эмми прищурилась невольно, вспомнился подслушанный еще в юности спор. Отец кричал, что смерть младшего брата на совести Грэга. Тот «не успел» передать волшебную шкатулку и благодаря этой нерасторопности наследством не пришлось делиться.
– Неужели ты думаешь, что я специально медлил, чтобы наш красавчик погиб?
– Ничего не думаю, Грэг! Я была слишком молода и…
– Бестолкова. Если б я тогда отдал брату шкатулку, твоему Громму не на что было надеяться. Вряд ли опальный волшебник жив…
– Грэг! У меня и в мыслях не было!
– Неважно. Пойми, виконт Горроу гордился славой первого сердцееда и дуэлянта. Его кипучая энергия и страсть нуждалась в битвах, только в них он находил наслаждение!
Граф в сердцах сломал деревянную указку, которую до этого безотчетно вытянул из чехла рядом с картой герцогства. Бросил обломки на стол и продолжил, стараясь взять шутливый тон:
– Пустоголовые дамочки как одна были влюблены в него и даже ревновали к слухам о мнимых похождениях. Ведь он был красив! Красив, как твой Громм.
– Да. Мой мальчик похож на дядю.
Сестра вздрогнула, когда Грэг очень громко и отрывисто рассмеялся.
– Наверное, ледяное сердце наследуют красавцы, – пояснил он свое неожиданное веселье, – а моя глупая жена еще расстраивалась, что наш сын не так хорош, как двоюродный брат.
Собеседники помолчали, разглядывая портрет супруга и сына Эмми, где Громм изображен еще отроком. Картину в свое время заказали знаменитому живописцу, работавшему по большей части с особами королевской фамилии, и заплатили за нее баснословную сумму. Полотно было предметом гордости герцогини и бросалось в глаза из любой точки кабинета. Сейчас портрет казался несчастной матери укором в том обмане, которому она была причиной.
– Хорошо, что супруг не дожил, – всхлипнула герцогиня, – он не простил бы Горроу.
– Не волнуйся, дорогая, все устроится. Пиши письмо Громму. Убеди его принять лекарство. И я напишу, разъясню особенности. Завтра отправлю в Эдунский замок надежного человека, при нем будет шкатулка и мое письмо, по пути он заедет за твоим посланием. Постарайся к утру закончить. Все, мне пора!
Граф подошел к двери, резко открыл.
– А это кто здесь?
В проходе стояла рыжеволосая горничная с подносом в руках. Она присела в реверансе и потупила взор.
– Принесла чай госпоже и гостю, милорд, – с дрожью в голосе сказала девица и перешагнула порог, боясь поднять глаза.
Грэг Горроу взял с подноса чашку, наполнил ее из чайничка, сделал глоток и поморщился.
– Остыл! – он поставил чашку обратно. – Зачем ты, негодница, холодный чай несла?
– Простите! – служанка попятилась и бросилась вон.
– Ну и слуги у тебя! – пожал плечами граф и скорчил брезгливую гримасу.
– Эта новенькая. Я здесь два дня, не везти же за собой всю прислугу!
– Ладно, – Грэг остановил поток оправданий, показав сестре открытую ладонь. – Прощай, дорогая. Помни, к утру письмо Громму должно быть готово. Поторопись!
Проводив брата, Эмми Эдуан подошла к стене с портретом. Постояла, разглядывая картину, тронула пальчиком изображение темно-русых кудрей юного Громма, подавила желание поцеловать их, вздохнула и уселась за письменный стол. Только бы надежды на волшебную шкатулку оправдались! Только бы сердце сына оттаяло, и подозрения недоброжелателей были осмеяны!
Глава 3. БАРОН
Барон Данетц, о котором вспоминали сегодня граф Горроу и герцогиня Эдуан, уже готовился ко сну, когда ему доложили о визите незнакомки. Слуга принес перстень-пароль засланной во дворец Эдуанов шпионки. Барон – шагнувший за порог зрелости мужчина – надел поверх ночной рубахи синий расшитый шелком халат, уселся за стол и велел позвать «даму». Перстень положил перед собой.
В кабинет вошла та самая рыженькая горничная, что подавала остывший чай герцогине Эдуан во время беседы Эмми с Грэгом. Девушка замялась у двери, потом заметила ценную безделушку, кинулась к столу и схватила ее. Барон усмехнулся:
– Если сообщишь что-то стоящее, щедро заплачу.
– Я слышала их разговор! Госпожи с ее братом. Они обсуждали тайну семьи Горроу.
– Какую еще тайну? – напрягся Данетц.
Девица облизала пересохшие губы, приосанилась и объявила:
– Болезнь! Наследственная! Ледяное…
– Сердце, – простонал мужчина, – она говорила правду! Я осел.
Шпионка испуганно расширила глаза, не зная, продолжать ли рассказ. Барон встал, зашел за ширму и вернулся со стаканчиком крепкого напитка. Залпом выпил, постоял и кивнул, ожидая услышать еще что-то полезное. Новая горничная герцогини Эдуан рассказала все, что слышала, стоя у дверей с остывающим чаем. Девчонка заслужила вознаграждение! Получив свою монету, рыжеволосая простушка раскраснелась и чуть не бросилась целовать руки благодетеля, но тот указал ей на дверь. Он собирался обмозговать новость без помех.
Вот! Долгожданный час мести. Годами он подкрадывался к Горроу и не мог найти уязвимое место. Даже смерть молодого виконта, заколотого Данетцем, не слишком огорчила это семейство. Новый удар они так легко не снесут! Ледяной красавчик Громм умрет, а его наследство достанется племяннице барона. Он, Данетц, будет управлять землями герцога, а Эмми с дочками пусть отправляется под крылышко Грэга! Барон не уснул этой ночью, размышляя. Времени не так много, надо все делать быстро.
Племянница барона Данетца Луззи осталась сиротой в десятилетнем возрасте. На карету Стоунов напали разбойники. Ограбили, убили родителей девочки и прислугу. Луззи по какой-то причине пожалели, даже не сняли ценный медальон с ее шейки. Быть может, испуганный взгляд голубых глаз размягчил бандитов, но маленькая Стоун осталась в живых одна из всей семьи, долго скиталась, пока не нашла дядю Данетца, который признал в ней дочь своей сестры по фамильному украшению. Барон вдовствовал, он отдал девочку в пансион при монастыре, куда ежегодно перечислял положенные на содержание воспитанницы средства. Достигнув совершеннолетия, Луззи Стоун переехала в дом Данетца, где поселилась в ожидании замужества. Приходилось полностью полагаться на волю дядюшки, других родственников и собственных средств у нее не было.
Наутро после бессонной ночи барон вызвал девушку к себе в кабинет.
– Твоя судьба решена, Луззи, – сказал в ответ на приветствие, – ты станешь герцогиней Эдуан.
– Вы о Громме Эдуане, дядя? – смутилась будущая невеста.
– Он тебе не нравится?
– Как такое возможно! Молодей герцог нравится всем. Боюсь, я среди его поклонниц не лучшая.
– Ты не поклонница, Луззи! Ты его избранница. Безусловно, станешь ею!
Девушка натянуто улыбалась, глядя на барона. Она не верила своему «счастью». Луззи не раз слышала душещипательные истории о том, как Эдуан своей холодностью доводил до обморока влюбленных девиц, как оставлял без внимания просьбы собственной матери, желающей познакомить его с той или другой достойной барышней. Предположить, что бездушный красавец обратит благосклонное внимание на девушку, не обладающую особыми достоинствами, было бы слишком легкомысленно. Луззи считала себя если не дурнушкой, то невзрачной серой мышкой, да еще с дефектом на лице – пигментным пятном бледно-коричневого цвета, которое она трогала пальчиком в минуты волнения.
Данетц не заметил ни ироничного выражения лица племянницы, ни ее тона. Он уверенным жестом протянул ей пакет:
– Вот письмо, прочтешь в дороге. Запомни все до последней буквы и уничтожь.
– Мы едем к Эдуанам?
– Ты едешь. Верные мне люди будут сопровождать тебя, я им все объяснил. Представишься беглянкой. Мое имя не произносить! Опекун якобы хочет насильно отдать тебя замуж за старика, ты ищешь помощи у герцога. Уверен, его благородная душа снизойдет до того, чтобы предложить убежище несчастной леди.
– Одно дело дать убежище, другое – жениться. Громм ни одну женщину и взглядом не удостаивал. Девочки рассказывали…
Барон прервал племянницу, приподняв двумя пальцами ее подбородок. Луззи пришлось встать на цыпочки.
– Это болезнь. Ледяное сердце. Не думай о пустяках. Прочтешь письмо и сделаешь все, как там указано! Доверься мне. Ты станешь герцогиней Эдуан, твой сын – герцогом. Я, пока наследник мал, буду помогать тебе.
– Дядя! – сердце девушке участило удары, тон Данетца напугал ее. – Я слышала, что мужчины с такой болезнью даже если и женятся, детей не имеют.
– Кто сказал, что это будет ребенок Громма? Мы найдем подходящего младенца, тебе и рожать не придется.
– Но герцог не согласится!
– К тому времени ты станешь вдовой.
– Вдовой? А родные? – Луззи не скрывала слез.
– Я все продумал, девочка. Мы воспитаем достойного потомка рода Эдуанов, не отягощенного наследственностью Горроу! Иди! Пора в путь!
– Милорд, мне трудно понять вас. Возможно, я увижу в письме объяснения столь жестокого намерения в отношении герцога…
Леди Стоун, хотя и осуждала герцога Эдуана за высокомерие и пренебрежение чувствами страдающих по красавцу женщин, все-таки не могла желать ему смерти. Тем более, если причины холодности Громма не в дурном воспитании, а в недуге, над которым не властны доктора, не говоря уж о самом больном. Луззи вздрогнула, на миг представив герцога в гробу: бледное, точно восковое, лицо в обрамлении темных волос на фоне кремовой шелковой подушки, сложенные на груди руки, свечи… вокруг гроба толпы рыдающих великосветских дам… Девушка медлила, смотрела на опекуна, пытаясь определить меру серьезности, с которой тот говорил о столь неблагополучном будущем Громма Эдуана.
– Хочешь знать причины? Слушай, – Данетц повернулся спиной к племяннице и замер у окна.
Несколько мгновений было тихо, только муха жужжала и билась о стекло, наводя на Луззи тоску этим безнадежным стремлением улететь. Девушка уже хотела выйти из комнаты, неправильно истолковав дядино молчание, когда он, наконец, заговорил:
– Она была ангелом, моя милая юная жена. Умоляла не верить сплетням. Клялась, что ни одного взгляда не дарила молодому Горроу. Ни ему, ни кому-либо другому.
Плечи барона дрожали, Луззи показалось, что он плачет, но голос оставался твердым:
– Я кидался на каждого, кто шептал за моей спиной! Пятерым сплетникам укоротил их поганые языки, но не верил ей. Моей обожаемой Ласточке. Этот красавчик смеялся мне в лицо, когда я убивал его… Не признался, что их связи не могло быть.
Данетц стукнул кулаком по стене, наклонил голову и чуть тише продолжил:
– Горроу хотели слухов о похождениях виконта, чтобы скрыть правду, проклятье семьи – ледяное сердце. Иначе милые сестрицы больного остались бы в девках! На них проклятье. Проклятье! – он как будто заговаривался. – Это они скрыли. Эмми Горроу заполучила герцога Эдуана, а моя невинная супруга выпила яд, страдая от презрения гордого, глупого мужа. Она погибла, и ребенок не увидел жизни. Почему она сделала это? Боялась, что я не поверю в свое отцовство?
Луззи, опустив голову, пошла к двери.
– Да! Вот еще что! – остановил ее властный голос. – Помни! Если не справишься, я лишу тебя опеки. Ни за кого другого замуж тебе не выйти, приданого не увидишь!
Девушка оглянулась, сверкнув льдинками глаз:
– Надеюсь, вы не поручите мне собственноручно убивать мужа?
Она вышла, не дожидаясь ответа. Барон смеялся.
Этот смех, жесткий, как скрежет осыпающихся со скалы камней, долго стоял в ушах леди Стоун. В дороге она не сразу вскрыла конверт, ей все чудился смех дяди, казалось, он опять зазвучит, едва покажутся выведенные его рукой буквы.
Неужели красавец герцог болен? Эдуан до сих пор ни с кем не помолвлен, так что предположения возникли не на пустом месте, но ведь он еще молод. Луззи хотела думать, что слухи неверны, отвергнутые невесты распространяют их со злости.
Девушка вспомнила, как одна из воспитательниц приюта рассказала о проклятье ледяного сердца. Говорила она таинственно, шепотом, поминутно прикладывая палец к губам и округляя глаза. Юные слушательницы нисколько не сомневались в правдивости легенды. Волнение брало власть над ними, отчего дыхание их становилось неровным, а щеки горячими. Легенда вспомнилась в мельчайших подробностях, как будто Луззи внимала ей накануне перед сном.
Давным-давно это случилось. Наследник королевского трона выбирал себе невесту. Главных претенденток две – красивые образованные дочери влиятельных аристократов. Отцу одной из них, к слову сказать, прапрабабки нынешнего короля, кто-то подкупленный из дворцовой прислуги донес, что принц намерен выбрать соперницу. На несколько дней огорченная девушка исчезла из Колуи, в свете шептались, что леди покончила с собой. Как и когда она вернулась, никто не заметил, но незадолго до этого во дворец примчалась карета с гербом ее отца. В карете той, поговаривали, сидела ведьма из-за дальних гор. Что привело изгнанницу в августейшее семейство? Народ судачил на всех углах, аристократы не брезговали молвой, надеясь разузнать подробности. Ненадолго задержалась ведьма в столице, в тот же день отправилась за свои горы. Однако визит ее повлиял на выбор принца.
Не скоро нашлось объяснение. Только самые близкие вельможи знали причину. Ведьма поведала королю о проклятье ледяного сердца: та девушка, которую хотел взять в жены наследник, не сможет родить мальчика, королевский род пресечется. Рисковать не стали, принц женился на другой. Однако отвергнутая невеста вскоре вышла замуж и благополучно родила сына. Принц негодовал, его обманули, как последнего простака! Молодой жене, родившей к тому времени девочку, пришлось пережить неприятные годы, только родив сына, она вновь стала желанной и любимой. А спустя двадцать лет король убедился, что угрозы ведьмы не были пустыми.
– Как?
– Почему?
– Как он понял это? – расспрашивали любопытные девочки воспитательницу.
– Об этом вам еще рано знать, – сердито говорила та, – не просите, не скажу. Да только род того вельможи, что женился на бывшей невесте короля, прекратился на его сыне. На бедную женщину наложили проклятье ледяного сердца, и она передала его своим семи дочерям, а те своим.
– Почему колдунья такая злая? Зачем было проклинать весь род! – гневно возмутилась подруга Луззи.
– Говорили, ведьма и сама была не из простых. Спустя почти два века разве узнаешь, что да как.
Леди Стоун вернул к действительности голос ее служанки:
– Госпожа! Вы закапали слезами весь конверт. Бумага вот-вот насквозь промокнет.
– Спасибо, Далле, – Луззи вытерла лицо поданным платком и распечатала письмо. Надо прочесть, дядя велел выучить наизусть; если она продолжит вспоминать детство, доберется до замка, так и не запомнив указаний опекуна.
