Текст книги "Ледяное сердце герцога (СИ)"
Автор книги: Ирина Ваганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8. Перемены
О намерении Громма посетить колдуна герцогиня Эмми Эдуан узнала из письма брата. Шло время, известий от сына не приходило. Зачем он поехал к изгнаннику? Почему избавился от шкатулки? Как воспринял материнскую попытку излечить его ледяное сердце? Вопросы не давали покоя, Эмми плохо спала, мучилась головными болями. Она неоднократно отправляла посыльных в замок, думая, что сын уже там. Когда очередной вестник возвращался ни с чем, огорченная герцогиня принималась гонять служанок, приказывая им перетирать парадные сервизы, перетряхивать ковры и чистить мебель в комнатах сына. Раз Громм до сих пор не вернулся в замок, значит, обязательно заедет в Эду, в этом герцогиня не сомневалась.
Однажды утром ей доложили, что накануне поздно вечером герцог объявился, но приказал никого не тревожить. Эмми весь день ждала, когда сын выйдет из своих комнат, где он отдыхал.
Когда под вечер Громм показался родным, те не уставали дивиться. Его светлость шутил, улыбался и даже похвалил наряды девушек, заметив, что сестренки становятся прехорошенькими.
Цепкий материнский взгляд подметил и внешние перемены. Сын стал не так красив, как раньше. Хотя нет, ушла возвышенность, недосягаемость, зато в чертах появилась грубоватая, но притягательная уверенность. «Мой мальчик, что с тобой произошло?» – Эмми не знала, радоваться ей или пугаться. Громм теперь не копия погибшего дяди, в нем угадывалось что-то отцовское. Герцогиня отвлеклась от разговора, разглядывая огромный портрет супруга, где того изобразили во весь рост в парадном камзоле с многочисленными наградами. Мастер подловил холодный и надменный взгляд, которого жена побаивалась, но помнила она и другой: зовущий, обволакивающий, тот, что неожиданно появился у сына.
Несвойственное Громму поведение озадачило Эмми, она лишь рассеянно кивнула, услышав о его намерении посетить ученого. Спохватилась, когда ушел. Не расспросила ни о чем! Неудивительно, привычный строго-напряженный взгляд герцога сменился неудержимой веселостью, вечная сосредоточенность на собственных мыслях пропала, а появился интерес и к девочкам, и к матери. Сына как будто подменили, Эмми так была сражена, так внимательно изучала незнакомые особенности Громма, что совершенно позабыла о волновавших ее много дней вопросах.
Дочери, не зная о шкатулке, с присущей юности фантазией искали причины невероятных перемен в брате. Решили, что он влюблен и скоро будет свадьба. Эмми не стала их разубеждать, отмахнулась от восторженных возгласов и велела идти в спальни. Сама ждала возвращения сына. Его светлость задерживался, и женщина задремала с книгой в любимом кресле. Когда горничная разбудила хозяйку, предлагая улечься в постель, Громм уже вернулся и прошел к себе, беспокоить его было неловко. Пришлось идти спать, отложив выяснения мучительных вопросов на завтра.
Герцог Эдуан и сам ощущал себя по-новому. Если после истории со шкатулкой он определил себя больным, так воспринял волнение и душевное беспокойство, то теперь уверился в исцелении. Однако исцеление не вернуло его в прежнюю форму, а подняло на неведомый ранее уровень. Мир изменился и стал прекрасен. Где-то в этой чудесной вселенной жила девочка Милтина, тронувшая ненароком его сердце, которое сделалось мягким и трепетным. Где-то ждала новую свою плоть колдунья по имени Кандида – страстная и бесконечная. Совсем неподалеку спешила на зов Громма тоскующая по счастью Луззи.
Новый мир Эдуана, был наполнен прекрасными женщинами, лишь одной из них он мог подарить оттаявшее сердце, и готовился сделать это. Кандида родит, воспитает дочь и продлится в ней, Милтина будет радовать прекрасным голосом жителей Эду, а Луззи станет женой Громма. Размышляя об этом, герцог представлял разные картины. Он видел орлана в небе, водопад, ощущал жаркие поцелуи в шуршащем сене, слышал звуки лютни. Кандида и Милтина боролись за него, а Луззи с напудренным лицом стояла в стороне и сквозь ресницы наблюдала за воображаемым противостоянием.
Пока не приехала невеста, нужно было выполнить поручение профессора. Ученый, которому герцог привез фолиант, оказался подвижно-суетливым человеком, ровесником дяди Грэга. Он обрадовался весточке от учителя и, как бесценную святыню, принял труд его из рук Эдуана. Виктоу еще юношей познакомился с профессором и увлекся наукой. Древний род, из которого происходил ученый, дал королевству видных дипломатов и военных. Увлечение младшего из семи сыновей отец не одобрял, но препятствовать ему не стал, даже выделил небольшое пожизненное содержание.
Лабораторные приборы, химикаты и прочие материалы обходились дорого, поэтому исследователь экономил на себе. Снимал покосившийся домик на окраине Эду, не имел прислуги и был так худ от недоедания, что сердобольные соседи частенько угощали его дарами своих садов и огородов. Бытовые неурядицы Виктоу переносил стойко, главным для него оставалось дело, которому он посвятил жизнь, а дело это благодаря его упорству продвигалось: многие статьи ученого хранила академическая библиотека Колуи, их внимательно изучали и коллеги, и студенты.
Герцог согласился осмотреть лабораторию. Виктоу увлеченно объяснял гостю суть своих опытов, назначение приборов и с гордостью говорил об успехах. Громм, прочитав в дороге большую часть фолианта, понимал предмет разговора и задавал осмысленные вопросы, чем приятно поразил Виктоу. Тот до сей поры не встречал в Эду настолько умного собеседника. «Вы так молоды и так широко образованны!» – не один раз повторил он. Эдуан предложил исследователю помощь, вручая кошель, который при нем оказался. Виктоу, увидел сумму, онемел на мгновение, но, опомнившись, принялся благодарить:
– Эти средства необходимы! Я смогу изготовить линзы для увеличительного прибора, – чуть подумав, поправил себя, – особенно важна поддержка, ваше понимание пользы моих опытов! Знайте, отныне вы желанный гость в моем доме. Что бы ни случилось, эти двери открыты для герцога Эдуана.
Громм выслушал, улыбаясь. Вряд ли ему придется пользоваться гостеприимством ученого. Он лишь заверил Виктоу в готовности помогать ему и в будущем. Приезжать самому необязательно, он будет передавать деньги с посыльным. Уходил Громм из убогого дома Виктоу, как ему самому казалось, навсегда.
Долгожданный разговор между матерью и сыном состоялся на следующий день ближе к полудню. Громм рассказал о предстоящей помолвке, о скором приезде невесты. Эмми впервые слышала имя Стоун, но скрыла удивление, узнав, что Громм выбрал эту леди по ее рекомендации.
– Что же вы не предупредили меня о приезде девушки, которая пришлась вам по душе? – герцог шутливо подмигнул. – Опасались, что я не захочу жениться на ней из упрямства? Я не настолько бестолков! Симпатичная, скромная, хорошо воспитана.
Эмми ответила не сразу, она разглядывала сына, напряженно улыбаясь, и не могла принять решение – признаться ему, что она не участвовала в судьбе незнакомки, или промолчать.
– Громм, ты не желал слушать многие мои советы, упрямство – единственное объяснение этому.
– Как же ледяное сердце, от которого вы с дядюшкой вознамерились меня лечить?
– Не вспоминай, – замахала руками герцогиня, – не произноси этих слов! У меня девочки, их еще замуж выдавать. Пойдут шептаться в свете, испортят им жизнь!
Молодой Эдуан посерьезнел:
– Оставим это. Теперь я делаю все, чтобы судьбы сестер устроились наилучшим образом. Завтра должна приехать леди Стоун. Я найму ей лучшие комнаты в гостинице.
– Леди может поселиться у нас.
– Не стоит компрометировать девушку. Здесь живу я.
– А ты поживешь пока в гостинице, – Эмми хотела поскорее расспросить будущую невестку о том, как она смогла убедить Громма в том, что мать желает их брака.
– Мне в гостиницу? М-м-м… Я спрошу у Луззи, как ей удобнее.
– Хорошо, но в любом случае привези ее к нам до помолвки. Познако… побеседовать.
Радость герцогини омрачалась необъяснимыми предчувствиями. Эмми уговаривала себя, борясь с волнением: еще недавно она готова была восторженно встретить любой выбор сына, лишь бы опровергнуть слухи о его болезни. Ледяное сердце растоплено, мальчик здоров, это ли не счастье? Теперь мать беспокоили другие сомнения. Какова будет новая герцогиня Эдуан? Как повлияет на Громма? Не изменится ли его отношение к матери, ведь от герцога зависит размер ее пенсии. До сих пор нужды не было ни в чем, а в будущем? Не придется ли вдовствующей герцогине заискивать перед невесткой, добиваясь милостей? Будущая свекровь ждала и боялась встречи с незнакомкой.
Что же чувствовала та? Каково было Луззи, без объяснений оставленной в Эдунской крепости? С одной стороны, ее просьбу удовлетворили, дали возможность укрыться, но с другой, цель девушки, вернее, ее опекуна, была совсем не в этом. Какой смысл торчать тут, если Эдуан сбежал?
Отсутствие хозяина замка измучило гостью. Она готова была уехать – и сделала бы это, если б не письмо барона Данетца, где тот не только запрещал ей даже думать об отступлении, но и грозил такими карами в случае бегства, что испуганная девушка сожгла послание, не дочитав его.
Леди мало ела, почти не выходила из гостевых комнат. Камердинер герцога по несколько раз в день заглядывал к ней, звал на прогулку, соглашалась она редко. Граф Солоу, видя, как тает девушка, изводил себя надуманной виной за это. Эдуан отсутствовал слишком долго, раньше он так не задерживался, Приэмму не объяснили причин, а догадки его были одна неприятнее другой: герцог поехал к несостоявшемуся мужу Луззи, или к опекуну, или следствие проводит, надеясь уличить в чем-то гостью и затем выгнать ее с позором. Солоу мечтал поговорить с леди, предложить поддержку, предостеречь. Постепенно его симпатия выросла в безграничную ответственность, граф отважился на разговор. Он перехватил Луззи в саду и, нисколько не стесняясь старика-камердинера, начал разговор:
– Леди Стоун! Герцог поручил мне заботиться о вас в его отсутствие, а вы избегаете меня!
– Милорд, прошу! Не тревожьтесь, все необходимое я получила: приют, защиту. Опека не нужна мне.
Девушка побледнела, пигментное пятно выделялось ярче обычного, она не пудрила лицо с тех пор, как уехал Громм.
– Где это видано, юная леди живет в замке, как схимница в дальнем монастыре! Позвольте устроить охоту, или конную прогулку по окрестностям, или катание на лодках.
Губы девушки дрожали, она поискала рукой опору, схватилась за подставленный камердинером локоть:
– Я бы хотела оказаться в монастыре и не… не… – Луззи замолчала, стараясь сдержать подступавшие слезы.
– Но почему? – вскричал Приэмм, ошарашенный поворотом разговора. – Как можно лишать себя радостей жизни из-за прихоти опекуна! Вы вольны идти замуж вопреки его наказам, он не отец вам!
– Замуж? Милорд, я могу выйти замуж только за герцога Эдуана. А он презирает меня!
Она отпустила локоть камердинера и побежала в сторону замка. Старик задвигал бровями, поглядев на Приэмма, махнул рукой и бросился за девушкой. Бегал он для своих лет удивительно быстро и вскоре догнал Луззи. Она сбавила шаг и снова ухватилась за предложенную опору. Камердинер что-то говорил, успокаивая леди, она рассеянно слушала. Граф Солоу стоял, пытаясь привести мысли в порядок: она любит бесчувственного женоненавистника Эдуана! До этого разговора Приэмм считал свою бедность единственным препятствием к сердцу Луззи, как он ошибался!
Письмо с приглашением в Эду и предложение стать герцогиней удивило Луззи. Она считала единственно возможным путем к сердцу Громма шкатулку, которую он так и не открыл. Девушка помнила любопытство в глазах герцога, когда он рассматривал ее во время разговора, задерживая взгляд то на груди, то на руках или волосах. Это не соответствовало байкам о равнодушии красавца Эдуана к женским прелестям, но обещанных дядей пылких чувств не было! Не слепая же она. Шкатулку не открывал, гостью допрашивал, как преступницу, уехал, не прощаясь. Разве это не свидетельство равнодушия и даже презрения? Пропадал где-то до самой осени и надумал жениться. Не странно ли это? Луззи ответила бы отказом, будь она в своей воле. Угрозы барона Данетца делали несогласие на замужество смертельно опасным. Девушка собралась в дорогу, повинуясь воле двух мужчин, каждого из которых она могла бы любить, но готова возненавидеть.
Люди герцога встретили карету леди Стоун на окраине Эду и предложили выбор – проехать в гостиницу, где для нее снят лучший номер, или в дом Эдуанов. Луззи страшилась встречи с будущими родственниками и пожелала ехать в гостиницу. Едва успев умыться, переодеться и напудрить личико, она услышала стук в дверь. Далле выглянула в коридор, вскоре вернулась и, сияя, сообщила:
– Герцог Эдуан, госпожа.
Луззи отошла от зеркала, приняла надменную, как ей самой казалось, позу:
– Проси.
Громм заглянул лишь на мгновение, он выполнял поручение матери, которая желала познакомиться с будущей невесткой. Пригласил девушку в дом Эдуанов, в ответ на ее недоуменный взгляд сказал:
– Вас никто не торопит принимать мое предложение руки, думайте, сколько надо.
Герцог вышел, Луззи надела поданный служанкой плащ, шляпку и поспешила за ним. Что она сама хотела ответить Громму? Как вела бы себя, не будь приказа дядюшки? Девушка не могла разобраться в том кавардаке, в который превратились ее собственные чувства. Сейчас ее беспокоила встреча с будущей свекровью. Как герцогиня отреагирует на появление в ее доме самозванки? Луззи неосторожно сказала Эдуану, что знакома с его матерью, и сейчас эта ложь раскроется.
Леди Стоун в карете ни слова не сказала герцогу. На счастливую невесту она не походила. Громм, пока они ехали, наблюдал за ее перебирающими кружевной платок пальчиками, но думал не о спутнице, а о вчерашнем посещении ученого.
Вот и дом, не слишком большой, но красивый. Особенно девушке понравились балконы, на перилах которых как будто сидели скульптуры в виде полуобнаженных нимф. Луззи медлила, любуясь, но герцог тронул ее талию, предлагая войти в двери. За ними начиналась широкая лестница, застеленная ковровой дорожкой модного нынче вишневого цвета, которая упиралась в мягкий подходящий в тон ковер в просторном холле. Здесь Громм учтиво поклонился, приказал горничной проводить гостью к герцогине и скрылся в своих покоях. Луззи облегченно вздохнула, объяснение с матерью Эдуана произойдет без него.
Шустрая служанка с любопытством поглядывала на леди Стоун, которую раздражал оценивающий взгляд. Не хватало еще перед слугами притворяться! Она сердито оттолкнула горничную локтем и вошла в гостиную. Здесь преобладал белый цвет. Три больших окна пускали столько солнца, что Луззи смежила веки от непривычной яркости. Она не сразу разглядела герцогиню, которая сидела на одном из диванов, обитых бледно-бирюзовым шелком с изящным орнаментом цвета темной хвои.
Эмми поднялась навстречу девушке:
– Вот вы какая! Не смущайтесь, – она указала на кресло рядом с собой. – Садитесь, давайте знакомиться.
– Простите меня, ваша светлость! – Луззи продолжала стоять и готова была на колени упасть. – Я сказала ему, что знакома с вами, сама не знаю, как это получилось!
– Ему – это Громму? Устраивайтесь, милая, поговорим.
Эмми вернулась на диван, положила руку на белоснежный подлокотник, дождалась, когда гостья сядет, и продолжила:
– Что вы хотели от моего сына?
– Искала защиты. Я наслышана о благородстве и великодушии герцога Эдуана. В его замке надеялась найти спасение.
– Вас не смущало, что Громм холост, и переезд в его жилище скомпрометирует вас?
Луззи покачала головой в ответ.
– Я лишь бежала от опасности, а встретили меня так, будто я сама представляю опасность. Хозяин замка две недели не желал говорить со мной, а когда беседа состоялась, я чувствовала себя преступницей на допросе.
– Поэтому решили сослаться на меня?
– Стоило сказать герцогу, что матушка посоветовала обратиться к нему, как он переменился: стал учтив, шутил. Он уважает вас, ценит ваше мнение. Я схитрила, отчаявшись. Умоляю, простите эту ложь!
Герцогиня Эдуан слегка склонила голову набок, изобразив улыбку. Зашла горничная, позвала к обеду. Хозяйка встала, жестом приглашая Луззи следовать за ней. В столовой она подвела будущую невестку к дочерям, представила их друг другу и успела шепнуть:
– Лирра, Ланна, Громм думает, что мы уже знакомы. Пусть. Сохраним этот маленький секрет, – она округлила глаза и приложила палец к губам в то мгновение, когда сын входил в столовую.
Луззи успела заметить, что девушки очень похожи между собой, но в их лицах нет того изящества линий, которые отличали брата. Младшая, Ланна, была чуть ниже ростом и казалась полнее сестры, быстрый взгляд ее серых с темным ободком глаз выдавал почти детское, едва сдерживаемое любопытство. Лирра выглядела серьезной и немного надменной, хотя тоже была слишком молода для роли, которую взяла на себя. Роль эта заключалась в поджимании губ и горделивой осанке.
Расселись за огромным ореховым столом, на котором идеально расставили великолепный сервиз – подарок самого короля и гордость Эмми Эдуан. Все свидетельствовало о судьбоносности встречи: обстановка, изысканность блюд, многозначительные паузы. Леди Стоун ликовала в душе. Как все устроилось! Ела с аппетитом – проголодалась в дороге, да и перенервничала.
Сестрички герцога, не интересуясь содержимым тарелок, поглядывали на гостью. Чего красавец-брат нашел в этой невзрачной особе? Одета хорошо, держать себя умеет, но напудрена, как арлекин. Совсем одичал в своей глуши Громм, нет бы выбрать невесту в Эду или в столице, любая сочтет за счастье принять его предложение. Эта даже не смотрит на жениха, ведет себя так, будто честь делает! Девушки подсознательно чувствовали, что мать насторожилась, им не понравились слова о секрете. Зачем мама и хитрющая леди дурят брата?
Во время обеда герцогиня обменивалась проходными фразами с гостьей, сыном и дочерьми, но когда подали десерт, перешла к главному:
– Громм, ты предложил нашей дорогой леди Стоун стать твоей супругой, но я не знаю ее ответа.
Все перестали жевать и обернулись к Луззи. Эдуан сказал:
– Леди обдумывает. Возможно, ей надо посоветоваться с опекуном.
– Нет! – вскрикнула Луззи. И поспешно добавила: «Советов не требуется. Я согласна. Буду счастлива стать женой вашей светлости».
– Можно объявлять о помолвке? – после паузы спросила Эмми. – Кто будет присутствовать с вашей стороны, милая?
– Я сирота. Опекун не может приехать, он обещал мою руку другому человеку. Никого не будет.
Герцогиня, видя смущение невесты, перевела разговор:
– Я созову гостей в воскресенье, тогда и сообщим о помолвке. Мы с девочками напишем приглашения. Будем устраивать бал или музыкальный вечер?
– Как вам угодно, – ответил герцог.
– Я бы предпочла что-то скромное, – тихо проговорила Луззи.
– Хорошо, пусть будет ужин с ближайшими знакомыми. Пригласим музыкантов. Обойдемся без фейерверков и танцев.
Венчаться Эдуан намеревался в замке. Помолвка была единственной возможностью показать невесту высшему свету герцогства. А без этого, по убеждению его матери, нельзя было обойтись, иначе как еще опровергнуть слухи о ледяном сердце.
Лирра и Ланна занялись подготовкой приглашений, герцогиня вместе с поваром продумывала меню обеда. Луззи на несколько дней оставили в покое. Она жила в гостинице, никто из семейства Эдуан не навещал ее.
Глава 9. ПОМОЛВКА
Барон Данетц, получив полное жалоб и сомнений послание племянницы, страшно разозлился и отправил ей грозное письмо в ответ. Будущее Луззи, если она не станет герцогиней Эдуан, он рисовал пугающими мазками. «Либо ты будешь женой красавчика Громма, либо уличной девкой!» – эта фраза казалась особенно убедительной. Когда гонец тронулся в путь, барон поостыл и увидел излишнюю горячность своего поступка. Что, если девчонка покажет письмо герцогу? Объединившись против него, оба станут недоступны для мести. Кое-как уладив спешные дела, Данетц пустился в путь. Надо приехать в Эдунский замок раньше герцога и выманить у племянницы неосторожное свидетельство коварных намерений. Добравшись до Эду в сопровождении преданных Трио и Хэша, он остановился на ночлег в гостинице, чтобы ранним утром отправиться дальше.
Барон расположился в кресле, потягивал неплохое вино и созерцал огонь в камине. Свечи не зажигали, поэтому полумрак прятал затрапезную обстановку гостиничного номера: пыльные шторы, потрепанный ковер, облупившуюся зеленую краску стен. Несмотря на скандал, устроенный Хэшем, лучший номер для барона не освободили, пришлось довольствоваться второсортным.
Скрипнула дверь, крадучись зашел Трио и сообщил добытую им новость: в гостинице проживает Луззи Стоун. Данетц чуть не уронил бокал, плеснув вином себе на грудь. Как? Девчонка все-таки сбежала из замка!
Несмотря на поздний час, рассерженный дядюшка ринулся в номер племянницы. Встретила его заспанная Далле. Она терла глаза и бормотала: «Госпожа не принимает, заходите утром». Барон оттолкнул ее – совсем распоясалась! Прошел в спальню, мельком заметив, что обстановка в этих комнатах богаче, хотя такая же безвкусная. Напуганная Луззи сидела на кровати, скомкав край одеяла у подбородка. Она разглядела в полутьме знакомую фигуру и чуть не лишилась чувств.
– Здравствуйте, дядя.
– Что ты делаешь здесь? – навис над ней опекун.
– Сплю, – едва слышно ответила девушка.
– В Эду как оказалась?
– Меня пригласил герцог. Помолвка в воскресенье.
Данетц отступил на три шага, взял свечу из рук забежавшей следом за ним Далле и знаком приказал служанке выйти. Луззи, воспользовалась тем, что дядя отвел взгляд, быстро вскочила с кровати и накинула халат. Беззащитность девушки, ее разбросанные по плечам и спине густые волосы, взгляд, которому она старалась придать твердость, напомнили мужчине давнюю ночь, когда его молодая жена оправдывалась в том, в чем не была виновата. Сердце щемило. Барон несколько раз со свистом втянул ноздрями воздух и присел на край широкой кровати.
– Что с вами? – забеспокоилась племянница.
– Рассказывай, – не ответил на ее вопрос Данетц.
– Герцог пригласил в Эду для знакомства с матерью. В ее доме состоится помолвка. Меня спрашивали, кто из родственников будет присутствовать. Я сказала – никого.
– Правильно. Давай сюда мое письмо.
– Его нет.
Барон резко встал, едва не погасив свечи.
– Кому отдала?!
– Сожгла, я сожгла, – девушка старалась выдержать колючий взгляд дяди, – боялась, что прочтет кто-нибудь, и тогда…
– Не врешь? – прищурился Данетц.
– Как можно!
– Хвалю! Ты умна, – барон погладил большим пальцем щеку Луззи там, где едва виднелось пигментное пятнышко, – скоро все закончится. Как только обвенчаетесь, я избавлю тебя от него.
– Вы говорили о ребенке, – девушка отстранила руку дяди от своего лица.
– Да. Спустя месяц после венчания объявишь о беременности. Ко времени предполагаемых родов герцог уже не сможет ничего опровергнуть. Ложись, я пойду к себе.
Луззи послушно улеглась в постель, как только дядя покинул номер, но уснуть не могла. Она вспоминала герцогиню, ее механичную улыбку и настороженный взгляд. Как поведет себя мать, потеряв сына? Знает ли она, что шкатулку так и не открывали, не станет ли подозревать обман? В одном дядя прав, после гибели Громма леди Эмми с дочерьми сможет пользоваться богатствами рода Эдуан, только если родится внук. Не в интересах герцогини сомневаться, вряд ли она станет так себе вредить.
Барон Данетц остался в Эду, дожидаясь помолвки и отъезда молодых в замок. Он не показывался в свете, надеясь сохранить тайну приезда сюда. Поговорив еще раз с племянницей, барон выяснил, что герцогиня не знает, кто опекун будущей невестки, значит, сын не сообщил ей об этом. Лучше будет, если Эмми останется в счастливом неведении до свадьбы.
Наступил долгожданный день. Луззи отобедала в номере дядюшки, выслушала напутствия и советы и пошла одеваться к вечеру. Вскоре за ней должен заехать жених. Далле еще накануне привела в порядок лучшее платье госпожи. Теперь помогла ей одеться и занялась прической. Луззи сидела перед зеркалом и морщилась от боли, когда служанка резко тянула пряди.
– Уж потерпите, вы должны выглядеть достойной такого красавца, – бормотала та, выдернув очередные волоски.
Закончив, Далле критически оглядела невесту:
– Как на эшафот идете! С пудрой перестарались, румян добавьте, что ли!
Луззи послушно наложила румяна, надела подаренные сегодня дядей колье и крупные серьги.
– Ну? – спросила она Далле.
– Так лучше, – кивнула та и с сожалением добавила: – Подружки и той нет.
В дверь постучали.
– Это Громм! Я поехала, жди меня здесь, – Луззи вышла из номера и, не глядя по сторонам, стала спускаться по лестнице. Кто-нибудь из дядиных людей наверняка наблюдает за ними. Она торопилась, опасаясь, что герцог заметит знакомое лицо.
До приезда гостей еще оставалось время, дом герцогини напоминал отданный на разграбление захватчикам город. Луззи не предполагала, что здесь так много слуг. Они деловито сновали туда-сюда, хотя все уже было готово. Стол сервирован в малой зале, в большой зале расставлены стулья, там сооружена сцена. Ожидали певицу, покорившую необыкновенным голосом высший свет Эду. Будущие золовки, которым мать поручила заботу о леди Стоун, показывали ей развешанные по всему дому портреты и попутно знакомили с генеалогией рода.
Когда стали съезжаться гости, юные леди представляли каждому из них невесту брата. Мужчины непременно припоминали историю гибели семейства Стоун, женщины бурно, хотя и не слишком искренне, выражали радость за прелестную девушку, которой достался красивейший жених королевства. Наконец всех пригласили в большой зал, где состоится концерт. Луззи оказалась в первом ряду между сестричками Громма. Сам жених сел с краю. На сцене разместились музыканты, нарядный мужчина поклонился в ответ на вялые аплодисменты и выкрикнул:
– Предлагаю вашему вниманию песню «Как свежа нынче ночь». Исполняет актриса нашего театра, несравненная Милтина!
Публика зааплодировала живее, послышались радостные возгласы. На авансцену вышла хрупкая девушка в синем платье и неожиданно низким, проникающим в самую душу голосом запела:
Как свежа нынче ночь,
Вам не стоит бродить по бульвару.
Примириться пора и понять, что мечта умерла.
Так спешите домой,
Обнимите подружку-гитару.
Ее струны даря?т вам минуты любви и тепла.
Как свежа нынче ночь!
Ветер гонит опавшие листья,
И на каждом из них вам мерещатся милой черты.
Сердце ваше стучит,
А удары так гулки и быстры.
Понимает оно: все надежды на счастье пусты.
Зрители сами как будто превратились в струны огромной арфы. Они отзывались единой мелодией восторга и наслаждения. Мало кто вслушивался в слова романса, но чарующий голос звал их души ввысь, к счастью и блаженству.
Милтина, начав петь, боялась поднять глаза и оглядеть зал. Громм Эдуан здесь. Она не только знала, ощущала это.
Покинув замок Эдуана, девушка надеялась со временем стереть из памяти его образ, но сердце стонало каждый раз, когда она начинала петь. Снова и снова Милтина видела, как ее слушает Громм, его полные восторга глаза и подавшиеся вперед плечи. Сил прогнать эту грезу не было.
Когда директор театра сообщил о приглашении выступить на музыкальном вечере в доме герцогини Эдуан, Милтина насторожилась:
– Не будет ли там сына герцогини?
– Думаю, будет, – ответил директор и зашептал, – мне по секрету сказали о его помолвке, может статься, вечер посвящен этому событию.
Милтина отказывалась петь, просила заменить ее, но к ней не прислушались. Герцогиня желала порадовать гостей модной в Эду певицей и предложила такую плату, что только чудак отказался бы от нее.
Смолкла мелодия, загремели аплодисменты. Певица поклонилась, посмотрела на снисходительные улыбки сидящих в первых рядах дам и восторженные лица расположившихся дальше мужчин. Следующим номером выступал скрипач-виртуоз. Милтина ушла за ширму, заменявшую кулисы, и только здесь вспомнила, что не заметила Громма. Его нет в зале? Она выглянула в щелочку, герцога не увидела. Во время следующего своего выхода девушка вглядывалась в лица, будто обращаясь к каждому слушателю. Эдуана среди хлопающих и кричащих «браво!» людей не было.
Успех превзошел ожидания. Милтину долго не отпускали. Исполнив на бис арию королевы эльфов из новой оперы, певица ушла со сцены. Далее по программе пел изображавший гнома-золотодобытчика баритон – любимец дам-аристократок. Музыкальный вечер прошел чудесно, артистов проводили аплодисментами и благодарными возгласами.
После концерта гостей пригласили в малый зал, где были накрыты столы. Представители эдунской знати чинно покидали свои места, стараясь не показывать разыгравшийся аппетит и любопытство к искусству знаменитого повара герцогини. Хозяйка настойчиво звала всех отужинать, скрывая нарастающее беспокойство. Сын ушел во время первого же номера. Эмми не понимала, что могло случиться. Вряд ли Громму не понравилось пение юной актрисы, от которой все с ума сходили. Посланный на розыски герцога слуга вернулся и сообщил, что Эдуан выбежал из дома, даже не одеваясь, лицо господина было бордовым, взгляд блуждал. Болен? Этого еще не хватало!
Превосходно организованный и безупречно проведенный музыкальный вечер оставил у гостей чувство неловкости. Зачем их собрали? Слухи о помолвке герцога не подтвердились. Показали некую леди Стоун, приехавшую из столицы королевства, но сам жених скрылся, едва начался концерт. Неужели верны слухи о болезни Громма? Быть может, он согласился на уговоры родственников венчаться с несчастной девушкой и в последний момент передумал? Такое случается с ледяными сердцами. Помолвка, устроенная герцогиней, чтобы пресечь слухи, привела к новым сплетням.
В то время как гости, провожаемые загадочной улыбкой герцогини, разъезжались, Громм бесцельно шагал по улицам Эду. Старик обманул! Его лекарство действует по-прежнему, чувства к этой простолюдинке не ушли, а даже усилились. Едва молодой человек услышал ее голос, ощутил бесконечное счастье, блаженство, восторг! Хорошо еще, сел близко к выходу. Самым разумным в тот момент было бежать. Любой из гостей, случайно взглянув на Эдуана, догадался бы, что происходит с ним. Громм не заметил, как покинул дом. Он не взял ни карету, ни лошадь. Подставив разгоряченное лицо студеному воздуху, спешил по мокрым пустынным улицам прочь от неподвластных ему чувств.
Ветер развлекался, меняя прически деревьям. Каждый порыв либо вздымал ветви к небу, либо склонял их в сторону, либо гнул к земле. Такой же причудливый вид осенний цирюльник придавал волосам одинокого прохожего. Герцог не замечал ни холода, ни бросаемой в лицо листвы, он еще слышал музыку и нежный голос: «Ветер гонит опавшие листья, и на каждом из них вам мерещатся милой черты». Милой? Эта деревенская девочка мила потомку древнего богатейшего дворянского рода?
