Текст книги "Время Демиургов (Семь стихий мироздания - 1)"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

"Эх, Данька, ты ничуть не изменился!" – вдруг появился в его мыслях знакомый беззвучный голос.

Данила удивленно оглянулся. Серафима, Грег и Гор ничего еще не сказали после его реплики, Васька сидя дремал чуть в стороне и не участвовал в разговоре, Рамзес спал в глубине грота. Никого больше в пещерке не было.

– Данила? – Каляда заметила растерянность пилота.

– Что? – на всякий случай ощетинился тот. – Да, я больше доверяю кулакам, чем болтологии. А на вашем месте я бы поинтересовался у этой неразлучной парочки, с какой стати этот новомодный колдун им так дорог?

Близнецы, видимо, боялись как раз подобного вопроса. Они переглянулись в очередной раз, отчаянно ища поддержки друг у друга.

– Ну? – нажал Тимохин.

– Оливул – наш старший брат, – ответили Грег и Гор еле слышно.

Данила присвистнул, а Серафима одобрительно посмотрела на близнецов.

– Столь близкие спектры биополей, как у вас и Белого князя, могут быть только у прямых родственников. И чем же вы так рассердили брата, что он устроил вам несколько адских дней?

– Он не знает о нашей родственной связи! – торопливо объяснил Грег. – Он считается единственным наследником Арбаросса!

– Мы прочли свою родословную, когда случайно попали в личную библиотеку герцога Ортского, – подхватил Гор. – Мы невольно раскрыли тайну Оливула, и выяснили, что приходимся ему единокровными братьями. После мы сбежали...

– Почему? – осторожно спросила Каляда.

– Если бы выяснилось, что мы дети Арбаросса, автоматически встал бы вопрос о личности матери? По законам Лучезарного Мира князь не имеет права вступать в брак с женщиной из Темных Миров. Наш отец нарушил запрет. Позднее он представил Оливула, как своего сына от фаворитки. Но Оливул родился неживым, и оставался таковым, пока отец не отдал его Ортскому. И герцог создал для Белого князя искусственную жизнь.

– Если ваш папочка удачно соврал про старшего сына, – сказал Данила, – что ему мешало соврать и про вас?

– Внешность, – ответил Гор. – Блеск волос в первую очередь.

– И то, что в человеческом облике мы были сросшимися близнецами, – добавил Грег.

Серафима опередила Данилу и уточнила сама:

– Значит, перламутровый блеск в волосах – материнская черта? И Оливул ее не имеет?

– Оливул седой от рождения. Быть может отец и принял бы какие-то меры в отношении нас, только вскоре после нашего появления на свет он погиб в бою вместе с матерью.

– Она была воином? – удивился Данила.

– Можно сказать так, – ответили близнецы.

Ш 30 Ч

Время перевалило за полночь. Грег и Гор уснули, Каляда сидела не двигаясь, из чего Данила заключил, что и она спит. Ветер за стенами грота утих, и пилот рискнул выбраться наружу.

Впереди простиралось черное безбрежие Топей. Данила долго всматривался в неподвижную тьму: ни всполоха, ни звука. "Да кто же ты, черт возьми! Почему ты меня знаешь, почему я не помню тебя? -он отчаянно слушал тишину. – Ответь, хватит загадок. Кто ты? Может быть тоже неизвестный брат? Ответь!"

Ночь молчала.

На плечо опустилась крепкая рука. Данила вздрогнул и непроизвольно схватился за пистолет.

– Извини, если помешала, – спокойно заговорила из темноты Каляда; Тимохину показалось, что он видит ее добрую улыбку. – Не спится? – продолжала она негромко.

– Летучки проверял, – соврал пилот и, помедлив, со вздохом признался. Искал контакта.

– Это он был с тобой в гроте?

– Да. Вы слышали?

– Чувствовала, и давай все-таки на "ты".

– Попробую.

– Отлично. А насчет твоего друга-призрака у меня есть кое-что новое. Правда, сначала я хотела спросить тебя о Логе.

– А при чем тут Васька? – искренне удивился Данила.

– Может быть и не при чем. И все же. Скажи-ка мне, как он появился у вас в отряде?

– Прислали полгода назад.

– Ты уже служил здесь?

– Да, и моего стрелка как раз отозвали в другое подразделение. Вот Василия и определили на мой катер.

– А кто он родом? Он рассказывал что-нибудь?

– Васька все больше про сны свои рассказывает, – усмехнулся пилот. Пунктик у него такой есть. Дрыхнуть может где и когда угодно, иной раз не растолкаешь!

– А кем он себя видит во сне?

– Охотником. Иногда, правда, про какую-то Мать-Зорю твердит. Может быть, конечно, это религия его Родины, не знаю.

– Понятно, – задумчиво отозвалась Серафима.

– А в чем дело? Что такого Васька мог натворить?

Каляда присела на камень.

– Интересная картина получается, – начала она. – Твой призрак пользуется собственным видом энергии, но когда он появляется, окружающий его фон полностью совпадает по всем параметрам с биологическим полем Лога. Как будто они питаются из одного источника, но для Василия этот источник родной, а для призрака – внешний, и даже, я бы сказала, навязанный помимо его воли.

– Ну и?

– Это наблюдения. Я не могу еще сделать выводы.

– А Рамзес? – вдруг осенило Данилу. – Его ты проверила?

– Он не дал согласия на зондирование. Я не имею права вторгаться в его сознание. А внешнее поле у него обычное.

Тимохин вздохнул.

– Так, всё остается на старых местах.

– Не унывай. Ты вспомнишь имя своего друга.

– Ладно имя! Вспомнить бы, кто это он сам-то.

– Имя человека – не просто слово. Древние народы считали, что в имени сокрыта сама душа. В их легендах герои, узнавшие имя врага, низвергали его проклятием. Именем будили духом и возвращали к жизни любимых. Кто знает, может быть твой друг ждет от тебя свое Имя. Твоя память даст ему силы вырваться из плена.

– Бабушкины сказки!

– Не веришь? – женщина – Данила не мог отделаться от этого ощущения изучала его, несмотря на полную темноту вокруг.

– Хотел бы верить, наверное, но...

Он осекся, вслушиваясь в завывание ветра в горах. Серафима поднялась на ноги:

– Что происходит?

– Я... я не знаю.

Каляда сконцентрировалась на восприятии скрытых токов пространства.

– Кто-то ищет сенсорный контакт. Слабо... как слабо! – проговорила она.

Из грота раздался короткий крик в два голоса. Серафима и Данила бросились в пещерку. Тимохин отстал, врезавшись ногой в большой камень, а Каляда, видевшая в кромешной ночи как кошка, в мгновенье пересекла пляж и оказалась возле близнецов. Юноши сидели, плотно прижавшись друг к другу, и волосы обоих ярко блестели в темноте.

– Мы нашли Оливула! – воскликнули они, увидав Серафиму. – Мы почти добились контакта!

Приковылял Данила.

– Живы? И надо было так орать?

Они отмахнулись.

– Юля с ним? – спросила Каляда.

– Кажется, он пытался нам сообщить, что она цела и невредима, – продолжал Грег в одиночку.

– Они блуждают в подземных лабиринтах! – подхватил Гор.

– Кто вышел на контакт? Вы сами? – Серафима держала близнецов за плечи.

– Мы открылись, а он к тому моменту уже сам нас искал.

– Надеюсь, ваш братец знает, как выбраться из подземелья и вывести девчонку? – встрял Данила.

– Похоже, не очень, – вздохнули Грег и Гор.

– Данила, – перебила Каляда, – разбуди Василия. Скорее.

В напряженном голосе женщины звучала тревога. Грег и Гор притихли, а Тимохин подошел к приятелю.

– Не вижу ничего, – пробормотал он, щупая рукой пустоту. – Свет дайте кто-нибудь!

Гор поднял тепловую шашку, осветив место, где сидел Лог. Данила отпрянул.

– Его нет!

Каляда ощупала комбинезон, оставшийся на песке.

– Никто ведь не выходил. Не мог же он раствориться? – рассеянно пробормотал Тимохин.

– Если он экзообраз, почему бы нет? – отозвался Грег.

– Какой еще "образ"?!

– Данила, – светло-карие пронизывающие глаза Каляды смотрели на пилота грустно и спокойно, – они правы. Василий не был человеком.

– Нет... Чушь какая-то! Мы служили вместе полгода, он был моим стрелком. Да и ваши князья с образами появились у нас всего три дня назад!

– Я полагаю, эта планета была захвачена Игрой давным-давно. До сих пор живы забытые сюжеты, и между ними новый экзистор натянул свои потоки. Василий – образ старой Игры. Возможно, его сны как раз и являются фрагментами первой формы Мира. А нас всех и все то, что мы видим, он воспринимал сном. Его тело существовало в нашем измерении за счет струи экзорной энергии, пробившейся в нашу реальность. Несколько минут назад произошел обрыв: кто-то выдернул передаточное звено из цепи. Возможно, это освободился от оков твой незнакомец.

– Лог боялся Топей, – прошептал Данила. – Он сказал вчера, что исчезнет, когда я найду своего друга. А ведь я не поверил ему!

– Данила, от тебя не зависело ничего, – Каляда взяла его за руку и развернула к себе лицом. – Василий не погиб, он всего лишь ушел в свой родной Мир.

– Его больше не будет.

– Да. Однако не забывай: мы – его сон. Мы для него – нереальное, мнимое. Очень близкое, и все же мнимое.

– Я понял, – пилот глубоко вздохнул и помедлив спросил. – Как такое получилось?

– Я не берусь пока ответить, – покачала головой Серафима.

На шее у Данилы дрожала жила. Он тряхнул головой и поспешно вышел из грота.

– Пусть побудет один, – Каляда удержала близнецов, направившихся было за товарищем, и показала на Рамзеса. – Даже не проснулся.

– Он сделал себе инъекцию вечером, – подсказал Грег, а Гор предположил: наверное, успокоительное. Серафима, а ты не думаешь, что он тоже образ?

– Нет. Либо не такой, как Лог. С уверенностью я говорить не берусь, я не способна чувствовать Силу Созидания и тем управлять ею.

– Почему? – изумленно воскликнули юноши.

– Я Посредник, – ответила Каляда. – Я могу вычислить Игру, но Экзистедер при этом остается мне недоступен.

Ш 31 Ч

Идея Юльки установить мысленный контакт с Калядой показалась Оливулу не такой уж невыполнимой. Он не стал излагать свои намерения заранее, и когда спутница крепко заснула, рискнул попробовать. Очень осторожно Белый князь начал наводить экзорные каналы в поисках опорных точек. Долгое время ничего не получалось: сознание экзистора проваливалось в холодные ямы и выбираться из них с каждым разом становилось сложнее. Основная трудность заключалась в полном отсутствии каких-либо координат. Оливул знал, кого искать, но не имел представления – где. И вот когда он решил уже оставить бесплодные изнурительные попытки, пущенный в пространство экзорный зонд наткнулся на нечто разумное. Оно не являлось вещественным, как сразу понял Белый князь, и к тому же находилось в полусонном состояние. В момент столкновения существо ухватилось за его мысль, и Оливул ощутил резкую потерю энергии. Он отпрянул от поглотителя и в спешке потерял направление. Не позволив страху завладеть собой, он стал медленно отступать назад, но тот, кто только что лишил его сил, сам протянул руку помощи, и Бер-князь принял волну самых искренних извинений.

Неизвестный разум позвал за собой. Оливул отпустил сознание еще дальше, доверившись проводнику, и скоро перед ним возник двоящийся знакомый фон. Хлынула масса неоформленных в образы вопросов, однако у экзистора уже не оставалось сил, чтобы расшифровать их и дать ответ. Он послал свое сообщение образ Юльки, живой и здоровой, пещеры, поиск выхода. Близнецы попытались удержать контакт, но Оливул отступил. Возвращаясь, он постоянно чувствовал рядом незнакомца – сознание без тела. Наконец, исчез и он.

Юлька открыла глаза и сонно посмотрела вокруг. Прямо перед ней замер Бер-Росс. Факел, стоящий у его ног, оттенял острые черты лица, делая его похожим на черно-белую маску. Волосы отливали перламутром в голубоватом свете. Девушка затаила дыхание от неожиданности, но видение быстро пропало. Белый князь вздохнул и устало сел на землю.

– Что с тобой? – робко спросила Юлька, с которой мигом слетел всякий сон.

– Все в порядке, – отозвался Оливул. – Я нашел Грег-Гора.

– Где они? – подскочила девушка.

– Это я как раз и не успел определить. Я передал им, что ты в безопасности, хотя не знаю, поняли ли они мое послание.

– Конечно поняли! А ты обнаружил кого-то еще?

– С чего ты взяла?

– Как-то подумалось, – она пожала плечами.

Бер-Росс смерил ее взглядом и медленно ответил:

– Верно. Я встретил чье-то сознание. Оно помогло мне вернуться.

– Не надо так больше, – попросила Юлька. – Ты здорово рискуешь. Придумаем что-нибудь не столь опасное.

Он невесело усмехнулся.

– Боюсь, моя фантазия иссякла. В Пути Структуры ты меня не пускаешь, на экзорный контакт тоже. У тебя богатое воображение, может быть ты подскажешь, как нам поступить?

– По-человечески! И мне, кстати, надоела твоя ирония, когда речь идет о моих опасениях. Очевидно же, что кто-то целенаправленно вставляет тебе палки в колеса. Сам посуди: неизвестный вызывает на станцию инспектора спецслужбы. Чем ты отвечаешь на это?

– Во-первых, это была случайность, я пропустил сигнал...

– Не обманывай себя! Разве наши балбесы-очкарики могли разобраться в экзорной энергии? Ничего подобного!

Оливул задумался.

– Допустим, – проговорил он. – Я решил тогда, что моя Сила Созидания иссякает, и чтобы увеличить влияние мне нужен был устойчивый фон. Я послал на базу Грега.

– Отлично. А твой противник состряпал фантом, который едва не всадил в парня кинжал! И если бы не Данила и Серафима, неизвестно, чем бы дело кончилось... Ага! Дошло?

Бер-Росс быстро сопоставлял в уме события. Юлька не унималась:

– А кому понадобилось расстреливать катера на энерговышке? Надеюсь, это был не твой приказ?

– Нет. Там распоряжался Донай, – ответил молодой человек.

– Видишь! А что парень в красном делал возле саркофага, где лежал Гор? Он не был похож на спасателя. Серафима славно дала ему по шее! И зачем твоему кузену Донаю вздумалось направлять за нами "жуков"-ловцов, в то время как ты откровенно выпустил нас из крепости? Я не знаю причины, но, думаю, тебя кто-то здорово ненавидит!.. Что молчишь?

– Ты показала мне много такого, чего я не замечал, – признался Оливул. Спасибо.

– Утро вечера мудренее, – подражая Серафиме, изрекла Юлька и взбила кулачком сухие стебли. – Может быть ты поспишь немного, ведь нам еще предстоит шагать по туннелям.

– Да, конечно.

Девушка вздохнула: Белый князь был всецело занят своими мыслями.

Ш 32 Ч

Данила не заметил, как занялся рассвет. Он стоял, прислонившись спиной к откосу недалеко от входа в грот и смотрел, на далекую звезду, поднимающуюся над горизонтом.

Вдруг на фоне сереющего неба появилось зеленоватое облако. Оно возникло над самой поверхностью болота и медленно потекло к берегу. Данила затаил дыхание. Облако приближалось, плавно меняя формы, пока не приняло очертания угловатой четырехногой конструкции.

– Пэр? – выдохнул Данила. – Пэр!

Призрак рассеялся и в следующую секунду собрался в облик человека. Невысокая коренастая фигура, будто одетая в гладкое плотное трико, четко вырисовывалась в предутренней мгле, а длинные зеленые волосы, спутанные и густые, развевались на ветру.

"Данька! Сколько лет я мечтал найти тебя!" – прозвучало в сознании пилота.

– Пэр! Ты? Это действительно ты?

"Это я, – ответил призрак грустно. – У меня мало сил, прости. Дай только немножко посмотреть на тебя. Ты так возмужал!"

– Я помогу тебе! Пэр, не исчезай!

Призрак начал таять.

"Ничего не получится, Данька. Я опору потерял, и этот Мир пленил меня".

– Стой! Пэр, останься!

Данила ринулся к призраку и схватил его за тающую руку. В момент прикосновения ему показалось, что по телу прошелся приличный энергетический разряд. В глазах помутилось, но ладонь он не разжал, хотя Пэр и вырывался. Не весть откуда навалилась тьма и возникло ощущение свободного полета. Краем глаза он успел заметить, что Каляда, Грег и Гор стоят рядом. Нахлынуло нечто, похожее на сильнейший порыв ветра, замелькали вспышки, и вмиг всё утонуло в глухой темноте.

Данила с удивлением обнаружил, что сидит на земле, а Серафима, поддерживая его голову, большими пальцами растирает виски.

– Посмотри на меня! Ну!

Он почти бессознательно повиновался. Взгляд сенсора приковал на несколько секунд и отпустил. Данила зажмурился, а когда земля и лица перестали вращаться перед глазами, увидел рядом с собой Пэра, висящего в воздухе.

"Данька! Разве так делают! Ты едва не угробился!" – призрак сокрушенно качал прозрачной головой.

– А что я натворил?

"Ты отдал мне свои жизненные силы! Даже опытные внемиренцы так опрометчиво не поступают. Ты мог погибнуть!"

– Но ты свободен теперь?

"Я с тобой, Данька, и когда вытащу из Топей тело, мы можем отправиться вместе, куда только пожелаешь!"

– Я знал, что "Крылатый Волк" – непустой сон! – воскликнул Данила. Черт... Все-таки каша какая-то в голове.

Серафима улыбнулась.

– Не спеши, сейчас всё встанет на свои места.

– Да... – он оглянулся на друзей и лишь теперь понял, что они видят и воспринимают Пэра. – Вы тоже? Вы его слышите?

"Данила, – серьезно начал призрак, – несколько минут назад они втроем вернули тебя из Надмирья, куда ты едва не загремел с концами. Ты же потомственный внемиренец, просто пользоваться этим даром тебя не успели научить".

Ш 33 Ч

Юлька проснулась и в первый момент не поняла, где находится. Не без смущения она обнаружила, что голова ее покоилась на плече Оливула, который казался крепко спящим. Девушка осторожно отодвинулась, оставив вместо себя белый плащ, укрывавший ее ночью, и села у стены.

Факел излучал ровный голубоватый свет, и у Юльки появилась возможность рассмотреть своего спутника повнимательнее. Его облик не совсем соответствовал тому образу идеального мужчины, который давно составила для себя девчонка. Хотя она не могла не признать, что молодой человек ей нравился больше и больше. Она долго разглядывала чуть излишне удлиненное лицо, плавные изгибы черных бровей, длинные ресницы. На фоне белизны кожи и седых волос брови резко оттеняли крупные глаза – синие, как хорошо помнила Юлька. Тонкий прямой нос, прямая верхняя губа под еле заметной линией светлых усов. Где-то она уже видела похожий портрет. Девушка напрягла память. Богатырь в красном плаще, которого она чуть не пристрелила сгоряча. Да, сходство есть. Нижняя часть лица и тяжеловатый подбородок напоминают о массивной челюсти Данилы. Юлька грызла палец. Взгляд упал на белые густые волосы Оливула. Ночью ей показалось, что они светятся, как у Грега и Гора. Мысль заработала в выбранном направлении, и девушка усмотрела еще несколько общих черт. "Надо будет уточнить, не родственники ли они друг другу", – решила она и на сём успокоилась.

Где-то неподалеку раздавался мерный гул воды. Юлька, которая никогда не умела подолгу сидеть на одном месте, осторожно встала и крадучись направилась к выходу. Купание для нее было верхом блаженства! Прежде чем шагнуть в темноту туннеля, она на всякий случай оглянулась на Оливула и... Белый князь лежал с открытыми глазами, явно потешаясь ее стараниями остаться незамеченной.

– Никогда не забывай об осторожности, особенно в незнакомой местности, менторским тоном сказал Бер-Росс и бросил ей пояс с пистолетом.

Юлька поймала кобуру и виновато объяснила:

– Не хотела тебя будить.

– Возьми факел и не отходи далеко, – с этими словами он бесшумно поднялся на ноги.

– А ты как же без света?

– Вот уж не стоит беспокоиться!

Она пожала плечами и вышла из ниши.

Белый князь остался один. Он поднял плащ и пристегнул его к плечам круглыми серебряными застежками, убрал в ножны и повесил на пояс длинный кинжал, затем создал образ нового факела и воплотил его в предмет. Юлька отсутствовала подозрительно долго, и Оливул рискнул позвать ее по имени. Звук потонул в давящей атмосфере подземелья. Ответа не последовало. Чувство опасности расползлось по телу неприятным холодком, и Бер-Росс более не медля отправился на поиски. В какой-то момент ему показалось, будто он пересек невидимый барьер, но исследовать странное явление не успел: сквозь глухую завесу неестественно тяжелого воздуха прорвался веселый звонкий голосок девчонки:

– Я нашла настоящий душ! Вода – просто чудо!

– Где ты? – Оливул, подняв над головой факел, оглядел просторную пещеру, часть которой занимала разлившаяся подземная река.

– Здесь, за скалой!

Яркое пятно света мерцало на воде возле каменного уступа замысловатой формы, из-за которого доносился шум водопада. Чувство беспокойства не покидало.

– Ты уверена, что поблизости нет ничего необычного? – негромко спросил Белый князь, и мрачные своды гулким эхом повторили его слова.

– До чего ты мнительный! Обжегся на молоке, а дуешь на воду! И, кстати, отвернись, когда я буду выходить.

Оливул вздохнул. Ни путешествие в Структурном пространстве, ни блистающая хищная пещера, ни "плюющиеся" растения не подорвали стойкую беспечность девушки. В подтверждение сего факта Бер-Росс обнаружил валяющиеся на берегу оружейный пояс и защитный комбинезон: девчонка совершенно игнорировала любые опасности.

– Юля! – позвал Оливул опять; тревога неуклонно усиливалась.

– Ну что еще? Я в полном порядке, если тебя это интересует! – раздалось из "душа".

Бер-Росс постарался расслабиться. Может быть спутница права, и он, как пуганая ворона, боится куста? Он подошел к воде и, воткнув в мягкий илистый грунт факел, ополоснул лицо. Вода и вправду оказалась прекрасной – чистая, прохладная, пахнущая свежестью и цветами. Повеяло далеким детством, зеленым лугом и пьянящем азартом бешеного аллюра под проливным летним дождем.

Оливул стряхнул наваждение. В глаза бросился небольшой черный островок посередине реки. Белый князь присмотрелся, и его прошиб холодный пот: "островок" медленно продвигался к водопаду.

– Юля! – вновь позвал Белый князь, стараясь скрыть напряжение в голосе. Довольно купаться, вылезай.

– То "пора спать", то "довольно купаться"! – возмутилась Юлька из своей душевой. – Я не маленькая и у меня есть собственная голова на плечах!

Оливул не слушал. Он боялся лишь одного: неизвестный, скрытый под водой зверь или рыба мог отреагировать на громкий звук или резкое движение. Правда, пока что существо равномерно приближалось к скале, но в дружеских намерениях его были все основания сомневаться.

Послышались шлепающие по воде шаги, и Юлька появилась из-за утеса. Свет факела выхватил из темноты ее маленькую стройную фигуру.

– Отвернись! – визгнула девушка и суетливо прикрыла руками почти мальчишескую грудь.

Краска нахлынула в лицо Оливула, ибо Юлька возвращалась после купания в одних трусиках. Он опустил факел и повернулся к ней спиной, не выпуская из поля зрения таинственного зверя. Существо остановилось на полдороге и медленно начало поворачивать к людям.

– Что окаменел? – голос девушки прозвенел над самым ухом, и Оливул вздрогнул. – Отомри, я уже оделась. Кстати, после вчерашнего приключения с цветочками тебе тоже не мешает выкупаться.

– Я, пожалуй, воздержусь.

– А почему? – Юлька с хитрющей миной на физиономии измерила расстояние товарища до воды.

– Посмотри туда, – он факелом показал на приближающийся черный бугор.

Раздалось напряженное сопение, и Юлька быстро испуганно зашептала:

– Ты раньше не мог сказать?

– Скажи я раньше, ты начала бы вопить, и тогда эта тварь настигла бы тебя еще у водопада.

– Вопить? Я?! – оскорбилась Юлька. – Я давала повод для таких выводов?

Чрезмерно громкое восклицание не осталось без внимания местного жителя. Черный бугор на мгновение скрылся под водой и вдруг вверх на добрых три метра взметнулась огромная плоская голова с пустыми невидящими глазами; открылась бездонная пасть с двумя рядами хищных зубов, и чудовище, издав противный визг, ринулось на путников.

Оливул оттолкнул застывшую в замешательстве девушку прочь от берега и выхватил кинжал. Удар его клинка пришелся в толстую шею монстра, однако эффекта не произвел – прошел сквозь тело, как сквозь пустоту, не задев ни единой ткани. Гигантский червяк изогнулся, и длинный хвост его наотмашь хлестнул человека. Оглушенный, Бер-Росс оказался в воде. Закричала Юлька. Тварь не колеблясь изменила выбор жертвы и, покачивая уродливой головой, проворно выползла на берег.

Белый князь выскочил следом. Бесполезный клинок остался на дне заводи, а он поднял перед собой руки, собирая силы для создания нового образа, более действенного сейчас, чем кинжал. Пространство вокруг заискрилось, столкнулись два экзорных потенциала – старый и новый, Экзомир без создателя и создатель без Экзистедера. Битва неведомых людям энергий длилась несколько секунд, и в руках Бер-Росса появился меч.

– Ко мне, червь!

Создание резко повернулось на голос, забыв о девушке, прижавшейся к стене. Раздался уже знакомый пронзительный визг, шея, как пружина, распрямилась, распахнулась хищная пасть, и чудовище метнулось вперед. Блеснул белый клинок. Юлька не произнесла ни звука, когда к ее ногам подкатилась безобразная голова подземного жителя. Оливул осторожно обошел бьющееся в предсмертных судорогах тело, мягко обнял спутницу за плечи и отвел подальше от коварной реки.

Юлька дрожала всем телом.

– Ты... ты не ранен? – голос ее срывался.

– Все в порядке, – улыбнулся он.

– Прости...

– Ну что ты! Ничего плохого не произошло. Это был всего лишь экзообраз из какой-то старой Игры. Выше нос! – он почти смеялся, глядя в растерянные, испуганные серые глаза. – Молодец, что не подняла пальбу из своей пушки.

Юлька покраснела до корней волос: она ведь начисто забыла о собственном оружие. Князь угадал причину смущения кадрового стрелка и спрятал улыбку.

– Импульсный заряд монстру не повредил бы, – пояснил он. -На образ воздействует лишь тот предмет, который создан экзистором в области того же Экзистедера.

– А образ способен воздействовать на экзистора? – Юлька нерешительно оглянулась на убитое животное.

– На чужого экзистора – да, но все обошлось. Давай уйдем отсюда. Кто знает, сколько червей живет в этой заводи.

Девушка почувствовала некоторое облегчение, когда они покинули злосчастное место. Оливул же позволил себе расслабиться, лишь после того, как активное пространство старой Игры осталось далеко позади.

Они остановились на короткий привал, чтобы перекусить. Юлька долго сосредоточено молчала, и, наконец, обратилась к спутнику с вопросом, на который сама так и не нашла ответ.

– Оливул, как получилось, что здесь, в нормальном Мире, вдруг оказался кусок экзомира, да еще, как ты сказал – старый?

Белый князь ответил не сразу.

– Этот Мир практически нельзя считать "нормальным". Его оформила мысль экзистора.

– Что? – Юлька чуть не поперхнулась. – А как же научная станция?

– Я имею в виду более далекие времена. Игру оставили без присмотра: скорее всего – умер создатель. Энергия, которая скрывается в недрах этой планеты, и есть остатки Силы Созидания, некогда принадлежавшей пропавшему внемиренцу. Я теперь понимаю, почему Диербрук настаивал на использовании именно этого Мира в качестве опорного: он знал о старой Игре, и знал, что ее начали на реальном объекте.

– Реальном? То есть здесь уже была планета и жили люди.

– Возможно.

– И что стало с ними, когда началась Игра?

– Все изменилось до неузнаваемости. Экзистор сформировал собственные образы и использовал существующие.

– Но это значит – он убил их!

– Тебя послушать, получится, что человек умирает бесчисленное количество раз, ведь он меняется в процессе жизни. Изменение – по-твоему, убийство?

– Умирают клетки, но не человек, – попыталась возразить девушка.

– Совершенно верно. А теперь взгляни шире: Мир эквивалентен человеку...

– А люди эквивалентны клеткам, по-твоему? – перебила Юлька.

– Похоже.

– Чудесно! Я уже читала такое в исторических хрониках. Человек – винтик государства! И отношение к "винтикам" складывается соответственное. Знаешь, сколько там людей погибло? А что потом было, знаешь?

– Слышал такие истории. Иногда мирянам приходят в голову идеи, реализовать которые правильно они не в состоянии. Я знаю также мнение, будто идеи эти им подсказывают внемиренцы-экзисторы, чтобы легче было играть. Я не сторонник подобных методов, хотя логика здесь есть: Мир изнутри, сам видоизменяется в унисон желанию экзистора, и навесить нужные образы в нем не составляет труда.

– И ты так спокойно рассуждаешь? Можно подумать, что ты сам не человек, а нечто стороннее!

Он усмехнулся.

– Я не буду утверждать, что я – нечеловек. Ты сама придумала сравнение с клеткой организма, и пользуясь им, скажу так: внемиренец – тоже клетка, но более подвижная. Как клетка крови, в сравнении с клеткой мышечной ткани. У нас другие возможности, другое предназначение. Ты не подозреваешь даже, сколько всевозможных субъектов существует в нашей Структуре. Классифицируя только внемиренцев, ты получишь сотню разных видов. К примеру, Архивариусы. Их немного, и они призваны собирать и хранить информацию обо всем, что создали Великие. Есть еще клан Обманувших Смерть. Это внемиренцы, сохранившие ядро Сущности после своей гибели; у них совершенно отсутствует образ Стихии Смерти; сейчас они бессменные Воины Структуры. В плоскости Завершения живут локальные внемиренцы, экзорные дети Творца. Среди них идет нескончаемая борьба за Равновесие сил Света и Тьмы. К счастью, сие беспокойное семейство умеет перемещаться лишь по плотным Мирам, и их проблемы в основную Структуру не проникают. Стоит упомянуть и о Кочевниках, существах, чуждых нам по своей природе. Никто не знает, откуда они пришли, у них нет ни одной Стихии, и поэтому они способны находиться в один и тот же момент времени в одной и той же общей точке с любым живым объектом. Кочевник совмещается с мирянином и может даже вытеснить его из тела, если захочет. Впрочем, долго на одном месте они не остаются.

– А Темные Миры? – спросила Юлька. – Кто там обитает?

– Легче сказать, кто там не обитает, – улыбнулся Оливул. – Темные Миры особая область, периферия Структуры, некий конгломерат Экзорных Миров. Нечто вроде сборища брошенных Игры. Их порядок поддерживает Племя Драконов, которое, подобно Посредниками, направляет рождение и разрушение Миров, принимает или отвергает экзисторов, задумавших сделать свою Игру. У Темных Миров собственная вольная жизнь, отличная от догматических устоев Структуры. Вообще, все, что происходит там, большинство внемиренцев считает чем-то низшим и непристойным.

– Но ты сам так не думаешь? – осторожно уточнила девушка.

– Я ни с кем не говорил об этом... Темные Миры – мое детство и юность. Это Родина моих друзей, моей няньки, растившей меня после гибели отца. Бер-князь Арбаросс, мой отец, боролся за полноправие Темных Миров в Структуре. И в этой битве отдал свою жизнь.

– И ты часто бываешь там?

– Часто, – он усмехнулся. – Хотя должен признаться, что мои променажи прямое нарушение закона. Диербрук не приветствовал деятельность Арбаросса, но он любил младшего брата и гордился его мужеством. После его гибели Аз-князь постановил: любой из членов семьи будет изгнан из Лучезарного Мира навеки, если побывает в Темных Мирах. А я как-никак считаюсь прямым наследником княжеского Жезла.

– Ты можешь занять место Диербрука?

– В принципе – да. Ведь Донай, родной его сын, младше меня. Он Ви-князь, а приоритет наследования у Бер-князя. Только все это – пустое!