Текст книги "Время Демиургов (Семь стихий мироздания - 1)"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Что ты хочешь от меня, Донай? Если ты ищешь ссоры – считай, что ты своего уже добился. Но знай, пока мы делаем общее дело под знаменем твоего отца Аз-князя Диербрука, я не допущу, чтобы наши личные трения и твои амбиции так или иначе повлияли на успех. У нас есть цель, к которой мы будем стремиться, остальное значения не имеет.

– Совершенно верно, Оливул! – раздалось из вдруг оживших динамиков.

Оба молодых человека поклонились князю Диербруку, чье изборожденное морщинами сухое лицо возникло перед ними на огромном, во всю стену зала, экране.

– Донай, – продолжал он, – ты подготовил коммуникации для подачи энергии на мою платформу с планеты?

– Само собой! Могу начать в любой момент.

Старик отрывисто кивнул.

– Тогда оставь нас.

Рыжеволосый атлет исподлобья посмотрел на кузена и нарочито медленно вышел. Аз-князь дождался, когда за сыном закроется дверь, и обратился к племяннику.

– Что мы имеем, Оливул, кроме колкостей моего несносного отпрыска?

– Я контролирую научную базу на планете через Грег-Гора. Несанкционированных сообщений больше не будет.

– Ты выяснил, кто из людей и почему заметил нестабильность энергетического фона планеты? И каким образом сумел передать сообщение без твоего ведома?

– Я предполагаю, мой князь, что среди людей на базе оказался кто-то с большим собственным потенциалом, и я не заметил его вовремя.

– Ну-ну, мой мальчик, не расстраивайся. Это мелочи, тем более, что ты исправил положение. Уверен, ты будешь сопровождать меня до конца – до Изначальной точки, и разделишь со мной триумф победы!

– Я сделаю все, что смогу, дядя.

– Отлично. Завтра в полдень я начну. Продолжай Играть. Меняй реальность, меняй предметы. Мне все равно, как именно ты будешь действовать. Мне нужен устойчивый концентрированный поток, чтобы построить мост. Доная я отдам в твое распоряжение, как только он переведет энергию на мой Экзистедер.

– Есть еще одно, о чем я не успел рассказать.

– Что именно? – седые брови сдвинулись к переносице.

– Получив сообщение об изменениях внешнего поля планеты, с Альционы прислали инспектора спецслужбы.

– Ну и что? Он исчезнет в твоей Игре. Дай ему какое-нибудь дело, пусть ищет то, чего нет. Оливул, не мне учить тебя накладывать образ!

– Да, мой князь. Но инспектор обладает не до конца понятными мне способностями. Эта женщина – мощный сенсор. Более того, проводя над Грегом гипнотический сеанс, она действовала на уровне расшифровки ядра Сущности.

– Ерунда, Оливул. Люди не имеют даже примитивных приборов, способных расшифровать подсознание.

– У нее не было приборов. Она провела тест сама.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что она внемиренец?

– У меня не было пока возможности проверить, но женщина – необычный человек, в этом я убежден, – Оливул бесстрастно смотрел на Аз-князя.

Диербрук вынужден был призадуматься.

– Хорошо, – произнес он наконец, – следи на ней постоянно. Маловероятно, чтобы кто-либо вычислил наши планы. Но все же будь поосторожнее. Завтра начало. Мы оживим древнюю Силу Созидания и в корне изменим Миры. Наступает время Демиургов! Мы создадим Счастье и Совершенство! И ты – моя правая рука, Оливул Бер-Росс.

Экран потух.

Белый князь опустился на висящий в пространстве стул без ножек и со вздохом скинул с головы капюшон. Совершенно белые густые волосы упали на плечи.

По приказу хозяина явился андроид.

– Проверь все струи, направленные на станцию, – велел ему Оливул. Максимум внимания на Грег-Гора. Если будут малейшие отклонения от нормы, дай мне знать. Я иду отдыхать. Это всё.

Ш 6 Ч

Данила долго ворочался на койке, стараясь закрыться одеялом так, чтобы не слышать бормотания Васьки на нижней полке. Обругав напарника в очередной раз и не получив никакой ответной реакции, парень соскочил на пол, натянул комбинезон и вышел из комнатки, оставив безмятежно спящего Василия в одиночестве досматривать свои яркие, но слишком шумные сны.

В безликих коридорах станции царили спокойствие и тишина. Данила бросил взгляд на часы: время близилось к двум ночи. Он бесцельно побрел вперед, с завистью поглядывая на закрытые двери спальных кают. Узкая лестница увела на второй ярус здания, туда, где находились лаборатории и рабочие помещения. Занятый своими мыслями, пилот пересек ангар и остановился перед служебным выходом на стартовую платформу. Индикаторы показывали, что температура воздуха и сила ветра за стенами комплекса пришли в норму. Данила машинально набрал код, двери разъехались, и он шагнул в ночь под мрачное свинцовое небо пятой планеты системы Альционы.

Планета, где находилась научно-исследовательская станция, не имела даже названия – только номер, и то давно забытый – и представляла собой кусок камня с незначительными вкраплениями живых организмов. "Пародия на грызунов" – так окрестили здешних обитателей те, кто вплотную занимался биологией. По личному мнению Данилы, сюда можно было прибыть либо по великой необходимости, либо по несусветной глупости. Себя и своих товарищей по службе он причислял к первой категории, а ученых – ко второй. Говорили, что если здесь и существовала нормальная жизнь, то вся она так или иначе скрылась в многочисленных пещерах и подземных лабиринтах, которыми изобиловала уродливая планета. В отчетах геологов и метеорологов было больше вопросов и парадоксов, чем разъяснения природных явлений, а физики и астрономы просто бесились, не в силах понять, как же сие небесное тело до сих пор не разлетелось на кусочки.

Данила тоскливо рассматривал унылый пейзаж. Камни, скалы, дыры пещер, уводящих глубоко под грунт, черная жижа Топей, булькающая за горным кряжем... Топи. Он не мог видеть их отсюда, и тем не менее готов был поклясться, что мгновение назад они стояли перед глазами. "Пожалуй, пора идти спать", – решил пилот, но грязевое озеро опять мелькнуло впереди, будто простиралось прямо под стартовой площадкой базы. Он поспешно вернулся в ангар и заблокировал замок, но осталось ощущение, что кто-то пытается дотянуться к нему через пространство. Данила шарахнулся прочь от двери и, преодолев полсотни метров за считанные мгновения, очутился в широком коридоре станции.

– Черт... – выдавил он, отдышавшись, и быстро оглянулся.

Чувства опасности не было. Напротив, он неожиданно для себя пожалел, что покинул платформу. Захотелось вернуться, подойти к Топям и искать... Свободное течение мысли прервал приглушенный звук шагов. Тимохин отскочил за угол.

Кто-то остановился рядом. Отъехала дверь. Данила хорошо знал расположение помещений станции и с уверенностью мог сказать, что незнакомец зашел в узел связи. Спустя две минуты вновь щелкнул дверной код. Пилот осторожно выглянул в коридор. Темный силуэт двинулся в противоположную от него сторону. Тимохину не удалось рассмотреть человека, но ни на лейтенанта, ни на радиста, ни на начальника научной группы тот не был похож.

Дождавшись, пока незнакомец скроется, Данила метнулся вперед и вновь замер перед поворотом. Силуэт маячил возле двери изолятора. "Медотсек, – определил пилот. – Так вот какой ты раненый, малыш!" И он крадучись последовал за лазутчиком.

Замок поддался на удивление быстро, и Тимохин осторожно зашел в темный вестибюль медицинского блока. Шаги доносились из изолятора. Данила видел, как тень человека проползла по стене и замерла над койкой. Блеснул металл. Но за мгновение до удара юноша очнулся. Его рука перехватила кисть убийцы. После секундной заминки началась борьба. Теперь пилот не мог не вмешаться. Он саданул кулаком по панели освещения и крикнул:

– Никому не двигаться! Или я буду стрелять! Брось оружие!

Должного результата его слова не возымели. Да и угрозу он бы не привел в исполнение, поскольку пистолет вместе с оружейным поясом остался в каюте. К тому же свет никак не желал включаться, и Тимохин почти не видел людей, лишь силуэты: большой бесформенный и гибкий атлетический.

Вскрикнул юноша. Данила бросился к нему и, оттеснив к стене, поймал чью-то мощную руку, сжимавшую длинный нож. Отточенным во времена армейской службы приемом, он молниеносно обезоружил врага, повалил на пол и намеревался оглушить ударом в затылок, как вдруг почувствовал, что тело того буквально растворяется в воздухе.

– Осторожно! Это образ! – крикнул юноша.

Тимохин не понял предупреждения, но противник исчез бесследно, и это было очевидно.

– Какого черта! – выдохнул Данила. – Где он?

– Всюду! Экзистор сформирует новую цель и опять соберет его!

– Ты бредишь что ли, парень?

Вместо ответа юноша оттолкнул пилота и с прыжка ударил ногой в нечто, мелькнувшее на фоне стены. Последовал глухой звук падения, однако через секунду борьба возобновилась, и Данила окончательно потерял ориентацию. Вдруг темноту прорезал луч парализатора, шум боя эхом повис в воздухе, и голос инспектора Каляды наполнил помещение.

– Грег, Тимохин, отойдите от него.

– Серафима! – это воскликнула Юлька Стриж. – Что тут происходит? Кто это?

– Оставайся на месте.

Более отвратительного состояния, чем нынешнее пребывание в роли слепого котенка, пилот еще не испытывал, и терпению его скоро пришел конец.

– Кто-нибудь догадается включить свет или нет? – выговорил он громко, чеканя каждое слово.

– Да здесь же светло, Тимохин! – искренне удивилась Юлька.

Данила будто прозрел. В дверях стояла инспектор Каляда в черном гладком трико с пистолетом в правой руке. Каштановые волосы струились по плечам, а глаза горели, как угли. Из-за ее спины выглядывала Юлька в пижаме и летных сапогах. Данила тревожно обернулся к юноше. Лицо его в голубоватом свете медицинского изолятора казалось белее мела, по обнаженной груди с плеча стекала алая струйка крови, но он мужественно держался на ногах, гневно взирая на убийцу, которого настиг парализующий заряд. Тот не делал попыток сопротивляться и ожидал своей участи, застыв посередине комнаты спиной к людям.

Инспектор, не опуская оружие, уверенно двинулась к пленнику.

– Кто ты? – спросила она.

Ответом было молчание.

– Кто ты? – с нажимом повторила Каляда, и Данила почувствовал, как ее голос пробуравил в его собственном мозгу изрядный канал.

– Он потерял цель, он сейчас исчезнет! – вдруг крикнул Грег.

И точно. Незнакомец резко повернулся и во мгновение ока скрылся за дверью, которой... не было. Юлька ойкнула, Каляда метнулась к месту, где пропал фантом, а Данила подхватил и осторожно опустил на пол лишившегося сознания юношу.

– Инспектор!

Серафима оказалась рядом. Тимохин моргнуть не успел – так стремительно она перемещается на своих длинных стройных ногах.

– Грег! Грег, ты слышишь меня?! – ее пальцы скользнули по вискам и шее, массируя нервные точки. – Грег, ответь!

Он приоткрыл глаза.

– Мы... Я... Что произошло?

– Так. Только не говори, что ты не помнишь, как дрался с призраком и городил черт-те что про образы! – воскликнул Данила.

– Я... меня опять заперли где-то...

Каляда знаком остановила пилота в его искреннем негодовании.

– Все будет хорошо, Грег, расслабься. Я помогу тебе.

– Я должен вспомнить! – юноша привстал. – Я не один!

Взор его вновь затуманился, тело напряглось, как перед броском. Данила поспешно прижал его к полу, Юлька поддержала голову, а Серафима впилась взглядом в полуоткрытые глаза.

– Он все еще борется, – проговорила она. – Грег, не упускай его! Следуй за ним!

Губы юноши шевельнулись, произнося чье-то имя. Каляда отпрянула. Грег затих.

– Что с ним? – пролепетала Юлька.

– Шок, – бросила Серафима. – Не мешайте мне. Я попробую установить обратную связь с нашим загадочным гостем.

И Каляда медленно провела руками над головой лежащего. Тимохин и Юлька переглянулись. Удостоверившись, что оба понимают приблизительно одно и то же, а точнее – ничего, они набрались терпения и приготовились ждать дальнейшего разворота событий...

Ш 7 Ч

Сквозь ресницы Оливул видел, как пульсирует кристалл в тонкой витой оправе, лежащий на груди. Раньше, в юности, камень Бытия наполнял его силой всего за несколько минут, теперь же источник таял. Наставник предупреждал, что система искусственной жизни, внедренная в тело, со временем перестанет функционировать. Время это всегда казалось слишком далеким, чтобы задумываться о нем всерьез. Но вот оно подступило, заронив в остывшую душу легкое сожаление о несовершенном и безразличие к грядущему. "На что вы рассчитывали, герцог, подарив мне эту полужизнь?" – опять подумал Белый князь.

Из обрывков воспоминаний всплыли слова наставника: "Бессмысленен Путь, если не идешь ты к большой цели; Сила иссохнет, как запертый плотиной ручей, если не вольешь ее в могучий поток; а твоя блуждающая звезда засияет, лишь отыскав свое созвездие". Оливул вздохнул. Князь Диербрук затеял большое дело, но стало ли оно настоящей целью, и где то созвездие, которое ищет его одинокая звезда?

– К дьяволу, – прошептал Белый князь, снял брошь и поднялся из кресла.

Скользнув взглядом по отражению в зеркале, он горько усмехнулся: седые волосы, молодое всегда бледное лицо и холодные синие глаза. Донай исподтишка называл его Кощеем Бессмертным. Не обращать бы внимания, да слишком похоже на правду.

Резкий сигнал тревоги ворвался в вялую тишину кабинета, и Белый князь вздрогнул от неожиданности. Машинально убрав кристалл и захлопнув тайник, он побежал в лабораторию. Одного взгляда на приборы хватило, чтобы определить: комплекс вышел из-под контроля. Все датчики зашкаливали; энергетический преобразователь, построенный между приемником и передатчиком, накалился и грозил исчезнуть в мощном потоке; практически полностью рассыпался блок, наведенный на сознание Грега.

Оливулу некогда было искать причины, приведшие его систему к хаосу. Сосредоточившись, он методично локализовал беснующуюся энергию, собрал ее в жесткий пучок и направил на свой "живой зонд". Но чужое сознание уже внедрилось в управляющие струи и неуклонно двигалось к главному узлу. Бер-Росс запоздало догадался, что рядом с Грегом находится инспектор Каляда.

– Надеюсь, мой мальчик, она не позволит тебе погибнуть, – прошептал Белый князь. – Я не могу подвести Диербрука.

С этими словами он разъединил сенсорную цепь, связывавшую "приемник" и "передатчик". Сознание Грега ускользнуло от цепких следящих зондов, и приборные панели в лаборатории разразились фейерверком аварийных сигналов. Центральный экран грозно предупредил о возможности физической гибели объекта, а мониторы, подсоединенные к цельнометаллической капсуле больших размеров, выплеснули шквал высоко амплитудных синусоид, разом перешедших вдруг в прямые линии. Оливул прикрыл глаза и заставил себя медленно досчитать до трех. Но уже на цифре "два" его пальцы вдавили клавиши, и поток был восстановлен. Медленно принялись оживать едва не замершие диаграммы, исчезла пульсация индикаторов, и основной модуль сообщил, что Грег-Гор выдержал разрыв.

Оливул смахнул со лба крупные капли пота и усмехнулся, заметив, как дрожат руки. Экран мерцал, передавая неустойчивые мутные образы, формируемые мозгом Грега. Прекрасно понимая, что в бессознательном состоянии от него мало пользы и выяснение причин сбоя придется отложить, Бер-Росс потянулся к панели, чтобы отключить визоры, как вдруг на экране возникло лицо женщины.

– Я не знаю, кто ты там, на другом краю, – быстро заговорила она, – но предупреждаю: игры с человеческими жизнями – опасные игры. Отпусти юношу, пока не поздно! Если с ним случится беда, это останется на твоей совести.

Оливул почувствовал сильный сенсорный толчок, однако успел закрыться и послал ответный, хотя слабый и неподготовленный. Серафима безапелляционно пресекла неуверенную попытку вторжения в свой мозг, но в этот момент Грег застонал и содрогнулся всем телом.

– Прекрати! Ты убьешь его! – крикнула вслух и мысленно Каляда.

Губы юноши шевельнулись, и он произнес тихим бесцветным голосом:

– Я догадываюсь, кто ты...

Юлька решила, что все, начиная с момента, когда Серафима покинула каюту, а она, жаждая приключений, увязалась за ней, было сном. Но встрепенувшись, девушка обнаружила, что стоит на коленях возле лежащего на полу Грега, рядом Данила растерянно смотрит то на юношу, то на Каляду, взгляд которой отрешенно упирается в одну точку.

– Инспектор... – Тимохин робко тронул женщину за руку. – Инспектор, что с вами?

Она сморгнула и как ни в чем не бывало ответила:

– За меня не волнуйтесь. Давайте положим Грега на кровать. До утра он должен отдохнуть.

Каляда почти без помощи Данилы подняла обмякшее тело юноши и отнесла на койку, после чего отошла вглубь изолятора и опустилась в кресло.

Наступившее молчание нарушил Тимохин.

– Так. Один из присутствующих точно понял, что произошло, -заявил он и покосился на Каляду. – Я не желаю исполнять роль шута в этом спектакле, и по сему прошу объяснить фокус со светом и весь остальной кавардак.

Серафима подняла голову.

– Вы утверждаете, что до нашего прихода здесь было темно?

– Хоть глаз выколи!

– Ничего подобного! – воскликнула Юлька. – Свет горел на полную мощность, а Грег дрался с каким-то типом в фиолетовом балахоне.

– Насчет типа в балахоне – следующий вопрос, – перебил Данила. Инспектор, вы ведь больше нас знаете, так?

– К сожалению, нет. Меня привела сюда интуиция, которой я доверяюсь, и только. Все остальное я видела так же, как и вы. Если вас не затруднит, Тимохин, расскажите, как вы попали в изолятор?

Парень покосился на Юльку, в присутствии которой ему меньше всего хотелось говорить о своих ночных бдениях, но Каляда ждала, и он не посмел ее разочаровать. Вздохнув, он коротко поведал о том, как заметил человека возле радиорубки. О странном мираже на взлетной площадке пилот все же умолчал.

– Сколько времени незнакомец находился в узле связи? – привстала инспектор.

– Достаточно для того, чтобы передать сообщение, – медленно ответил Данила, неожиданно сообразив, какие последствия может вызвать эта ночка.

Каляда была уже в дверях.

– Оставайтесь здесь оба. Ничего не предпринимайте без меня!

Пилот проводил ее взглядом, и тут его внимание привлекла Юлька, браво отправившаяся на четвереньках под койку.

– Ты что делаешь?

– Ты выбил кинжал у убийцы, верно? А поднять не успел.

– Да этот тип растворился в стене! А уж оружие – и подавно!

– А вот и нет. Если бы кинжал был нематериален, он не смог бы нанести вред Грегу... Ага!

И Юлька гордо подняла свою находку.

– Ну и как по-твоему можно убить человека этой деревяшкой? – поморщился Тимохин.

Девушка озадаченно рассматривала предмет. Он отдаленно напоминал деревянный кинжал или детскую игрушечную шпагу, но на орудие убийства не претендовал никак.

Вернулась Серафима. Вид у нее был озадаченный и мрачный.

– Радиорубка заперта, – сообщила она. – Открыть, не зная кода, невозможно.

– Но я сам видел, как он входил туда!

– У меня нет оснований не верить тебе, Данила, – инспектор повернулась к пилоту. – Но мы столкнулись с необъяснимыми пока явлениями: кто-то материализовал тень и послал ее на убийство, заставил тебя воспринимать комнату темной, и оборвал спектакль, когда Грег с твоей помощью успешно оказал сопротивление.

– Так, минутку, – ощетинился Тимохин, – вы хотите сказать, что какой-то шутник заставил меня видеть то, чего не было?

Каляда неопределенно повела плечом.

– Возможно. Что это у тебя в руках, Юля? – и выслушав ответ, сказала: Вокруг этого предмета осталось не до конца развеявшееся индивидуально поле, которое обычно сопутствует сознанию человека. Кажется, наш неизвестный пришелец силой мысли снабдил эту палку свойствами кинжала. Другими словами, сделал ее кинжалом на короткое время.

– Вы о колдовстве рассказываете? – спросил Данила, постаравшись скрыть насмешливый тон. – Мы вообще-то уже вышли из детского возраста. Я, по крайней мере, точно.

– О, в этом нет сомнений, – улыбнулась Серафима. – Только многое из того, что жило в сказках, стало реальностью еще несколько веков назад. Быть может теперь кто-то нашел способ моделировать вещи собственной волей и мыслью? На замке в радиорубке я обнаружила те же сенсорные следы, что и на этой палке. Времени не много. Я не знаю, какое сообщение и куда послал неизвестный, но мы должны думать быстрее, чем начнут развиваться события.

– Вы берете меня в свою команду, инспектор?

– Это зависит от тебя.

– Я, пожалуй, не прочь поиграть в детективов.

– А говорил, что вышел из детского возраста, Тимошкин! – тут же среагировала Юлька.

– Я Тимохин! – взорвался Данила.

– Тише, тише, – остановила Серафима. – Давайте уйдем отсюда. Пусть Грег отдыхает.

– Оставить его одного? Но его только что пытались убить! -воскликнула девушка.

– Я контролирую обстановку, – ответила Каляда, увлекая товарищей к выходу.

– Значит, вы действительно сенсор, инспектор? – уточнил Данила скорее для проформы, поскольку данный факт сомнений у него уже не вызвал.

– Да.

– Долго же до тебя доходит, – не преминула вставить Юлька.

Тимохин на сей раз смолчал.

Ш 8 Ч

Захлопнув за спиной дверь каюты, Юлька решительно подошла к Каляде.

– Серафима, ты действительно не знаешь, что происходит на станции?

– Увы, не знаю.

– Но мы поможем Грегу, правда?

– Конечно, Юля. А теперь ложись спать. До подъема еще три часа.

Юлька охотно согласилась, стащила сапоги и забралась под одеяло.

– Серафима, как ты думаешь, что произойдет после всего этого? Вторжение? Война?

Инспектор в задумчивости присела возле девушки на край койки.

– Необъявленная война, – проговорила она, будто размышляла вслух. – Она началась за границей привычной людям реальности. Кто-то затеял битву на просторах Миров и времени – где человек переходит в ранг безликих единиц, а его мысли, чувства отброшены, как незначащие разряды в обобщенных расчетах. Ты еще очень молода, Юля. Но я верю, что среди жестокости и искушений тебя хватит на то, чтобы не потерять веру в красоту и доброту, коей сильна сейчас твоя душа.

У Юльки перехватило дыхание от мягкого обволакивающего голоса. Она несколько мгновений завороженно смотрела на женщину и, наконец, прошептала:

– Серафима, ты... ты такая таинственная и прекрасная, будто из сказки, из чего-то нереального, – комплимент получился весьма сомнительный, и Юлька поспешила исправиться: – То есть, я хотела сказать, что ты совсем не похожа на других.

– Фантазерка! – засмеялась Каляда. – Не ищи лишних слов. Твое сердце и радуга твоих чувств говорят лучше, поверь мне.

Девушка облегченно вздохнула: она беспокоилась, что ее неуклюжее восхищение обидит новую подругу.

– И все-таки слова тоже бывают полезны, – многозначительно заявила она после недолгого раздумья. – Иной раз ляпнешь что-нибудь, а оно сбывается.

– С тобой так было? – быстро спросила Серафима.

– Много раз. Знаешь, почему у одной из лаборанток голова, как у бритого ежика? Это она меня назвала рыжей, а я брякнула – чтоб у тебя все волосы повылезали. На следующий день у них что-то замкнуло, и ей подпалило кудряшки.

Каляда покачала головой. Юлька не поняла: поверила она рассказу или нет. А вот на станции верили, даже слишком.

Инспектор отключила свет и бесшумно взметнулась на верхнюю койку. В каюте все стихло, но Стриж, у которой оставалась масса нерешенных вопросов, спать не собиралась.

– Серафима, ты и после покушения продолжаешь думать, что Грег шпион?

– Я в этом уверена, – откликнулась Каляда.

– О, нет! Но почему?

– Потому что им управляют извне.

– Как? Серафима, как можно создать прибор, который транслирует мысли человека, да еще и на большие расстояния?

– Не знаю, но прибором, как ты это называешь, является сам Грег. Похоже, наш неизвестный противник извлек часть сознания юноши и оставил у себя. Это кажется невероятным, но я сама нашла обратную связь, пользуясь Грегом, вернее его частью, находящейся далеко от нас.

– Невозможно в нашем мире изобрести такой прибор!

– Давай поговорим утром. А сейчас – отдыхай.

– Но...

– Не возьму тебя с собой! Мне не нужно полусонное сопровождение.

– Ну ладно, – согласилась Стриж и отвернулась к стене.

Ш 9 Ч

Юлька проснулась рано, но Серафимы в комнате не обнаружила. У нее закралось подозрение, что инспектор лишь сделала вид, будто собирается спать остаток ночи. Мысли вяло ползали в сознании, пока девушка убирала постель, но вот появилась одна шальная, вмиг заставившая пробудиться окончательно. По-воровски оглянувшись на дверь, Юлька подошла к шкафу и открыла ячейку Каляды. Аккуратно сложенная стопка вещей сиротливо разместилась на полке. Юлька двумя пальцами приподняла за край куртку; ниже лежали форменные брюки синего цвета. "Ушла в летном костюме", – отметила она. Следующим было черное трико, потом коричневая плотная рубашка военного покроя и... все, к великому разочарованию девушки. Ни платьев, ни юбок инспектор не носила.

В столовой было немноголюдно. Сотрудники научной группы еще не поднялись, а служба сопровождения не имела привычки строем прибывать на трапезу. Появление Юльки, возвещенное жалобным скрипом пинком распахнутых дверей, было вполне обычным и внимания не привлекло.

– Эй, кто-нибудь видел инспектора Каляду? – громко спросила Стриж, испытующие оглядев пилотов.

– Неужели дома не ночевала? Ай-ай, как нехорошо, – отозвался кто-то из тройки Бороды.

Раздался недобрый хохот. Юлька надулась и, покосившись на усмехающегося Рамзеса, демонстративно заняла самый дальний столик. Данила не обернулся ни на девчонку, ни на остряков, только жилы на шее вздулись от сдерживаемого гнева. Вскоре он встал и, взяв пустой поднос, пошел к автоматическому мойщику.

– Ты меня толкнул! – вдруг гаркнул Борода, сидевший боком к проходу.

Данила изумленно посмотрел на пилота.

– Протри глаза. Я в метре от тебя стою.

– Ты меня толкнул! – Борода поднялся во весь свой немалый рост.

Его рука с мощным кулачищем описала дугу и устремилась Даниле в лицо. Тот увернулся.

– Очнись, придурок! Ночью травки накурился?

– Что-о?! Ты... – последовала неповторимая тирада с массой определенного рода эпитетов.

Данила спокойно выслушал все до конца и заявил.

– Так. Теперь ты меня достал.

Короткий прямой удар пришелся Бороде в челюсть. Он, судя по всему, не ожидал сопротивления вообще и, как тяжелый куль, шмякнулся на стол. Пластиковая посуда разлетелась во все стороны. Юлька визгнула и в три прыжка очутилась в зоне конфликта. С опозданием очнувшиеся пилоты, опрокидывая стулья, вскочили со своих мест.

– Прекратите немедленно! – выкрикнула девушка, протискиваясь между товарищами в образованный ими круг. – Виктор, сделай что-нибудь! Они же друг друга покалечат!

Но помощник командира вмешиваться не собирался и с нескрываемым любопытством следил за поднимающимся на ноги Бородой и Данилой, принявшим боевую стойку. Тогда Стриж перешла к решительным действиям.

– Прекратите! – закричала она и повисла на плечах Бороды.

Он мимоходом стряхнул с себя девчонку, и Юлька кубарем откатилась к стене.

– Да чтоб тебе уши оторвало, ублюдок!

На нее опять не обратили внимания, ибо ожидаемая всеми драка началась. Данила нанес противнику еще несколько ударов, но тот, казалось, этого даже не почувствовал. Зато Тимохин во мгновение ока очутился на полу, когда каменный кулак врезался в его грудь. Придя в себя практически в ту же секунду, он увидел, как Борода поднимает за ножку тяжелый металлический стул. Данила хотел вскочить, но поскользнулся и... Предмет, грозивший опуститься на его голову, замер в воздухе. Каляда перехватила руку взбесившегося пилота и сжала так, что тот не мог пошевелить и пальцем. После секундной борьбы стул с грохотом покатился в пустующий угол столовой.

Юлька, сидевшая у стены, где упала, приоткрыв рот смотрела на Серафиму, возникшую как из-под земли. Инспектору не потребовалось много усилий, чтобы охладить пыл Бороды. Под ее пронизывающим взглядом, со скрученными за спиной руками он поник и как казалось благоразумно прекратил сопротивление.

– Я поговорю с вами позднее, а сейчас уходите, – с этими словами Каляда отпустила задиру.

Юльке тем временем помогли встать.

– Грег? – удивленная, она подняла глаза на юношу. – Ты уже... Серафима!

Девушка увидала, что Борода, покорно направившийся к выходу, остановился на полдороге и теперь медленно доставал из сапога нож.

Пилоты и стрелки отшатнулись. Офицеры спецслужбы имели особой статус неприкосновенности, и любое покушение на их жизнь рассматривалось трибуналом без учета смягчающих обстоятельств. Никому, впрочем, не пришло в голову остановить товарища, и тот с дико горящими глазами кинулся на женщину. Данила метнулся ему наперерез, намереваясь взять огонь на себя, но прежде, чем он успел сделать шаг, Каляда молниеносно повернулась, выбитый нож лязгнул об пол, и следующая попытка Бороды продолжить драку завершилась плачевно для него самого. Инспектор проделала прием, суть которого никто не уловил, но разбуянившийся верзила пролетел добрую половину зала головой вперед, затем, круша столы и стулья, прокатился остаток пути и с грохотом ввалился в помещение кухни, где остался лежать без движения.

Каляда выпрямилась как ни в чем не бывало.

– Отнесите его в медчасть, – сказала она остолбеневшим зрителям. Тимохин, вы не ранены?

Данила отрицательно потряс головой.

– Отлично, – кивнула инспектор. – Я прошу вас быть готовым к старту через десять минут. И вас тоже, Рамзес, – и обернулась к ворвавшемуся в помещение столовой лейтенанту, – как мы и договорились, я беру два экипажа в сопровождение.

Но командир ее не расслышал.

– Что здесь, мать вашу, происходит?! – взревел он, окинув взглядом зал. Тимохин! Я тебя...

– Лейтенант, – перебила его Каляда, – я советую вам не делать преждевременных выводов. Этот инцидент мы обсудим позднее. Усильте патрули в стратегически важных зонах, задействуйте весь отряд.

– Знаю, – процедил сквозь зубы командир.

– Стерва! Опять накаркала! – вдруг вскричал один из тех, кто выволакивал Бороду из кухонного отсека.

Юлька сразу поняла, кому предназначается реплика, и поспешила спрятаться за спину Грега.

– Ему ухо рассекло! – продолжал тот же пилот, показывая на лежащего приятеля, по лицу которого текла кровь.

– Отправьте его в медчасть, – громко повторила Каляда. – Тимохин, Рамзес, я жду ваши экипажи.

Оба пилота козырнули и вышли, Юлька шмыгнула следом, еще раз благодарно посмотрев на Грега.

Ш 10 Ч

– Дань, а правда, что ты на Бороду напал? – спросил Василий, когда Тимохин сел за штурвал летучки.

– Я напал?!

– Мне ребята сказали, – пояснил Лог.

– Пошли их к черту, – Данила сердито отвернулся и включил взлетные двигатели. – Вся база с ума спрыгнула! А ты мог бы и пораньше пробудиться, знал же, что мы инспектора сопровождаем.

– Меня не хотели отпускать из дома, – с полной серьезностью заявил Васька. – Мать-Зоря сказала, что опять пришел злой ураган и все переставил местами. А еще она сказала...

– Заткнись. Я последний раз предупреждаю: не лезь ко мне со своими снами или я тебе сейчас же уши оторву.