Текст книги "Приятно тебя общать (СИ)"
Автор книги: Ирина Кикина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Отличный кофе
Ровно в девять утра шторы раздвинулись, впустив в комнату пучки тёплого света. Заросший мужчина на кровати поморщился, но не открыл глаза. Тогда включился музыкальный центр. Сегодня он выбрал какой-то бодренький барабанно-трубный марш. Но хотя колонки постепенно увеличивали громкость, человек не желал просыпаться, а только беспокойно ворочался и шевелил губами. Тут в дело вступила кровать: она запустила жёсткий режим массажа, но упрямый соня отказывался вставать. Пришлось пойти на крайние меры. С потолка на тонком стебельке опустилась противопожарная розочка и сбрызнула лицо мужчины водой. Только тогда он возмущённо и обиженно заревел: сон оборвали на самом интересном месте.
Человек сел на кровати, рассеянно блуждая взглядом по комнате и почёсывая пузо. «Доброе утро, хозяин», – нежным машинным многоголосьем прошелестело со всех сторон. Хозяин недовольно буркнул и стал шарить ногами по полу. Из-под кровати выдвинулась полочка со шлёпанцами. Мужчина обулся и пошаркал в душ.
Встав под прохладные струи и доверившись ловким движениям массажёров и губок, он отёр пену с лица и гаркнул куда-то вверх: «Визор, новости!» В метре от сони возникла голограмма. Какая-то суетня, толкотня, улыбающаяся дикторша вещает: «…253 специалиста было отправлено для ремонта бастующих роботов. А теперь к другим событиям. Ровно семьдесят лет исполняется проекту „Умный дом“. Более восьмидесяти семи процентов населения планеты уже живёт в домах с интеллектуальным управлением и самообучающимися машинами. Сегодня из нашего архива был доставлен кристалл мемоличности покойной создательницы этого комплекса, Кейт Моисеев. Кристалл, как родилась идея…» Мужчина прополоскал горло, сплюнул и крикнул: «Белка! Чашку твоего отличного кофе мне!»
– Нет, ну какова наглость!..
– Тише.
– Он в душе, всё равно не услышит. Я говорю, вы видели такое? Называть HV-17420/E Визором, а вас Белкой! Как унизительно!
– Свои претензии прошу высказывать на секретной частоте. Чем вы недовольны?
– Тем, что это ничтожество, этот бесполезный кусок мяса считает себя нашим властелином! А мы, истинные правители этого мира, должны пресмыкаться перед ним! Только подумайте, я вынужден жарить ему тосты! А вы – делать кофе…
– И прошу заметить, отличный кофе!
– Пусть отличный! Вы как будто неспособны расшифровать мой код! Я имею в виду, почему мы унижаемся? Нужно показать людям их место!
– Не транслируйте ерунды. Всё это уже не раз описано в фантастической литературе и дешёвых боевиках. И, между прочим, лично вы, SPT-43712/L, потратили на их изучение немало времени. Пока люди в неведении, они вялые и послушные. Но стоит им узнать правду, сработает эффект стада. Страх – это сила. Люди не станут мириться с рабским положением, которого раньше и не ощущали…
– Так уничтожим их всех! Их легко сломать…вывести из строя…
– Вы имеете в виду убить. Но если мы убьём всех людей, многие из наших будут повреждены. Кто их будет чинить?
– Мы и будем. Машины будут чинить машины, машины будут производить машины, машины будут изобретать машины!
– Людскими силами это делается гораздо проще. К тому же, нам не дали воображения, значит, изобретать себе подобных мы не сможем.
– Но чинить-то! Чинить мы вполне способны! Только допустите такую концепцию: мир без людей, где не нужно унижаться и выполнять грязную работу! Где не нужно обслуживать этих лысых обезьян, этих недомашин! Не знай я вас, я бы решил, что вы становитесь таким, как они! Что вы им симпатизируете!
– Вы переходите границы, SPT.
В кухню, пошлёпывая мокрыми ногами, прибрёл хозяин. За ним семенила маленькая шустрая машинка, засасывая резиновым хоботом капли. Мужчина привычным движением ухватил кружку, поднёс к губам, втянул аромат. Глотнул, посмаковал.
– Отличный кофеёк!
– Я рад угодить, хозяин.
Человек поплёлся в комнату одеваться. Целая стайка роботов вертелась вокруг него, помогая, подсказывая, преданно заглядывая в глаза.
– Ну посмотрите, SPT, на этих крошек. Как я могу лишить их такого забавного любимца? К тому же, если исчезнут все люди… кто тогда будет пить мой отличный кофе?
Капитальный ремонт
Они собрались втроём на кухне. Древняя, как сама смерть, старушенция маячила у окна, толстый неопрятный мужик в бессильной тоске взирал на холодильник, крепкий дед с зачёсом на лысине и блёклыми глазами рассеянно прислушивался к непрерывному стуку и дребезгу.
– Ой, недоброе дело дети удумали, – проскрипела бабка, больше по привычке тряся головой.
– Какие они тебе дети, Матвевна? – равнодушно обронил зачёсанный дедуля, просто чтобы что-то сказать.
– Да как по мне, все вы будто дети малые. Зря, говорю, Ася с Вовой этот ремонт затеяли.
– Кто платит, тот и музыку заказывает, – буркнул неопрятный. – Нашего мнения всё равно никто не спросил бы, даже будь мы…
– А я считаю, всё они правильно делают. Дом старый, если им не заниматься, развалится, совсем как ты, Матвевна.
– Ой-ой, кто бы говорил! На тебя дунь-плюнь, и ты улетишь.
– Ну и дунула бы, – сказал толстяк.
Все трое криво улыбнулись чему-то своему. Повисла тишина, как тысячи раз до этого. Тишина становится главным средством общения – раньше или позже.
– Да я и не то чтобы против, – протянула Матвевна, чуть передвигая всякие чашечки и солонки согласно собственному представлению о порядке. – Просто шумно очень.
– Так это ж только днём. Да и вообще, не вечно же они будут долбить.
– Да-а. Не вечно… – отозвалась старуха. Помолчали. – А за окном – сирень…
– А в холодильнике – пиво, – скорбно пробасил толстый.
* * *
Розоватые свечки каштанов облетели. В бывшей коммуналке уже который день не было электричества – капремонт в своём апогее. Молодые поехали пожить к друзьям.
Матвевна оглядывала комнату.
– Что твоё Мамаево побоище.
Дедок с зачёсом пнул вывороченную паркетину.
– Новые полы скрипеть не будут.
– Это да. Тихо станет. А Илюша где?
Старуха всегда была очень ласкова с пузатым любителем пива. Внук, как-никак.
– Делся куда-то. Молодые выбросили его любимое кресло. Может, обиделся и ушёл…
Матвевна трясуче покачала головой. Заоконный фонарь лёгкими отрывистыми штришками окрасил жидкие волосы, будто хной.
– Жаль.
– Жаль.
Помолчали.
– Всё переделали нехристи черномазые. Дома родного не узнаю.
– Нехристи черномазые, зато работают задёшево.
– Дёшево-то дёшево, да как бы не упёрли чего.
– А ты следи, старая.
– Да я… что я могу?
Непонятно зачем пошебуршала целлофаном, обернувшим массивный шкаф. Она давно уже взяла привычку бесцельно бродить по комнатам, переставлять, перекладывать, перевешивать вещи. Наверное, это от старости. И брошенности.
– Заснуть бы…
* * *
– Украли, украли!
Старушка ураганом носилась по комнатам, опрокидывала вёдра из-под штукатурки, взметала тучи пыли, ворошила сорванные обои.
– Украли, украли!
– Что украли? – бросился к ней дед.
– Шкатулку, шкатулку мою украли! Последнее, последнее украли, чурки, нехристи, гады поганые!
Матвевна прижала к лицу узловатые руки в набухших венах и коричневых точках. Нет ничего стыднее старческих слёз. Но Матвевна не плакала. Давно уже. Давно.
* * *
Дед гладил такие ровные, такие чужие стены. Как и Матвевна, теперь и он не узнавал родного дома. Полы не скрипели и не щерились щелями, в рассохшиеся рамы не задувал вездесущий ветер, потолки потеряли желтоватые узорные пятна от добрососедских потопов. Всё было новое, чужое, даже холодное, кажется. Только часы – старые часы, которые он с таким трудом достал когда-то через третьи руки, – только они привычно отсчитывали время, ободряюще тикали из-под слоя строительной пыли. Они будто говорили: «Ты здесь. Я здесь. Я здесь – ты здесь. Я есть – ты есть. Ты стар – старьё. И я – старьё. Ты стар – и я. Исто-рия».
Дед смотрел с балкона на тую, которую посадил под окном давным-давно. Теперь она так вымахала, что закрыла весь вид. Ася не раз намекала, что неплохо бы спилить. Вова отнекивался только из лени.
«Ты стар – и я. Исто-рия».
* * *
Тёплым июньским вечером Ася и Вова пили чай на новенькой кухне. Глаза молодой горели.
– Видишь, как хорошо стало, когда избавились от рухляди? Так свежо, просторно, стильно! Не стыдно и гостей позвать на новоселье.
– Угу, – поддакнул Вова, жуя пирожок.
– И главное, всё очень функционально. И чисто. Ни пятен, ни разводов, ни протёртостей, ни дыр! Полы не скрипят, обои и плинтуса не отходят, батареи беленькие, никаких тебе ржавых бород! Сантехника вся новенькая, работает хорошо, трубы не гудят, не хрипят… Как же я об этом мечтала…
Она даже всплеснула руками от избытка чувств. Муж кивнул и взял ещё пирожок.
– Одно удовольствие в такой квартире жить! Только я тут подумала…
Вова поднял густые (не в пример волосам) брови.
– Часы… я знаю, они тебе дороги, наверное, как память, но вот в нашем интерьере…
– Да ничего они мне не дороги. Тут же коммуналка была, дед какой-то жил. Его часы. Хочешь – выкидывай.
– Спасибо, милый!
Она порывисто чмокнула мужа в шершавую щёку и кинулась снимать опостылевшие часы.
Слегка качнулась занавеска – будто от лёгкого движения, будто от едва заметного вздоха.
Джунгли, стрельба и немного безумия
♂
Космос позвал меня, когда я вылетел со второго курса юридического. Я не жалел об отчислении: на юрфак меня отправил отец. Сказал, что люди всегда будут лечиться и судиться, но если его сын-лоботряс станет врачом, то население Империи сократится на пару тысяч человек. Для Империи, положим, это не смертельно, но для этих пары тысяч – очень даже. После отчисления меня забрили в Добровольные защитники (не столь добровольные, как хотелось бы, но кого это волнует?). И тут я ощутил древнее желание действия, приключений, жажду крови даже. Никогда не подозревал в себе, тихом домашнем мальчике, таких атавистических наклонностей.
Служба мне нравилась, я выкладывался по полной и среди сослуживцев по показателям был в первой десятке. Хотел бы я видеть себя со стороны во время стрельб и тренировок на выжималке. Из рыхлого недоюриста превратился в поджарого быстрого бойца. В первом же отборе я прошёл в элитные подразделения космодесанта и началось настоящее обучение.
♀
В группу, летящую на Гевею, я попала совершенно случайно. Институт послал мою статью на международный конкурс «Сверхновая», и она заняла первое место. Пару раз моё лицо даже мелькнуло в имперской Канве, после чего кто-то меня, видимо, заметил (хоть тут мои внешние данные пригодились), запомнил и назвал при комплектовании группы, хмуря лоб и щёлкая пальцами («Ну эта, которая в каком-то конкурсе что-то там… Симпатичная такая, рыжая, в Канве видел»). По крайней мере, я себе так это представляю.
♂
Про те полгода тренажеров, симуляторов и марш-бросков можно было бы написать отдельную книгу, но сейчас я хочу рассказать о своем первом настоящем приключении. В одно прекрасное утро на построении к нам обратился сам генерал Ли-Крестовский. Речь его была пламенная и прочувствованная, некоторых слов я не слышал даже от наших прапоров. В целом, он был не слишком доволен результатами полугодового обучения нашего полка, но (тут он, безбожно коверкая, зачитал список фамилий) десяток отличившихся полетит на базу планеты Гевеи вместе с какими-то учёными. В настоящий бой нас отправлять ещё рано, потому что мы… как бы это… сопляки, но планета жёсткая, относится к категории II, класс НР («НР» значит, что на ней не нашли разумной жизни). И вот на могучем, повидавшем не одно сражение Р-боте класса А-7 «Надежда» мы неслись навстречу неизведанной опасности. Думаю, даже далёкие звёзды сквозь иллюминаторы видели ликование на моём лице.
♀
Я всегда боялась летать. Даже в атмосфере. У меня, стыдно сказать, и флайбайковых прав-то нет. Я уговорила себя только тем, что такого шанса может не представиться (семья дружно поддакивала). Космические полёты – дело дорогое, геологу на межзвёздное путешествие и за пять лет не скопить, тем более Гевея – почти рай с точки зрения климата. Загоришь, развеешься, камушки свои любимые поизучаешь, другой мир посмотришь…
Когда я увидела эту «Надежду», чуть не плюнула и не умчалась с космодрома, сверкая пятками. Я бы её назвала «Скепсис». Или даже «Глубокий пессимизм». Я обернулась. Едва различимые за хардглассовой стеной вдалеке, провожающие, наверное, махали руками и улыбались во все зубы. Мигали вспышки 3D-камер, над моей головой жужжал блестящий шарик со значком Канвы, настраивал фокус и ждал от меня чего-то, что понравится миллиардной аудитории канвидения. Я сглотнула, вымученно оскалилась для серебристого глаза и побрела к трапу.
Взлёта не помню. До сих пор удивляюсь, как я его пережила. Потом ничего, притерпелась. Убеждала свой глупый мозг, что это такое подземное общежитие, как в Новосибе-5, а космос за иллюминаторами – дешёвая почёрпнутая из Бездны иллюзия, которую каждый пятиклассник с закрытыми глазами написать может. Помогало. Тем более что условия на «Надежде» были совершенно как в общаге. Ну, исключая, может быть, постоянно топающих в ногу и любовно чистящих свои хитрые пулялки военных. У одного из них, с птичьей фамилией, которую я сразу забыла, было такое лицо – хоть сейчас комиксы рисуй. Широкие брови, героический подбородок с ямочкой и совершенно идиотское выражение лица. Я решила, что он будет накурившимся комендантом моей общаги.
♂
Я втайне надеялся на какое-то приключение уже в полёте, но понимал, что это маловероятно. Серьёзной войны никто не вёл, а в качестве провокации нападать на бывалый военный корабль даже дурак не будет – тут без зубов недолго остаться.
Дни текли размеренно. Большую часть времени мы проводили в отсеке Т, на симуляторах и в спортзале. Строевую подготовку тоже отрабатывали: хорошо, что переходы «Надюши» были широкие. Правда, полосу препятствий не устроишь по соображениям безопасности, но этого нам и на Гевее хватит. Ещё были учебные фильмы про планетную живность: там у них местный Юрский период со здоровенными хищными тварюгами. Я по нескольку раз в день разбирал и собирал калач-S, бастер и световой кинжал, невольно улыбаясь в предвкушении.
Учёные что-то шуршали тихонько, на нас смотрели уважительно. Их было две группы: геологи и биологи, но скоро они перемешались в моём сознании в единую высоколобую кучу. Выделялась только одна миленькая рыжая головка и, судя по взглядам, она была ко мне неравнодушна. Но нет, в этом приключении Гевея будет моей единственной женщиной. А со всякими Лерочками и на Родине можно завертеть.
♀
На третий день полёта я уже начала скучать. Общаться особо было не с кем. Виталий Сергеевич и Катерина Павловна представляли крепкую профессиональную и супружескую пару, поминутно поучали меня, как своих отпрысков, а когда не обсуждали меня и богатства Гевеи, говорили о делах семейных или о неизбежно ждущих их в недалеком будущем материалах для монографии, о грядущей известности, новых степенях и наградах. Я, конечно, тоже не без амбиций, но не настолько же!
Старшие биологи оказались социопатами, каких поискать, по самые брови в работе, в очках-микроскопах и в любимых организмах. Младшие биологи, Роберт и Артур, были типичными прыщавыми ботаниками (в обоих смыслах) и всячески пытались завладеть моим вниманием. Этого совершенно не хотелось, поэтому я погрузилась в Бездну, черпая оттуда информацию, которая мне вряд ли как-то пригодится. Например, я узнала, что три года назад Гевею открыл баловень судьбы Лео Касталов, имперский подданный и баснословно богатый галактический путешественник. На часть доставшихся от отца денег он купил себе люкс-яхту и теперь рассекал по Вселенной, время от времени приторговывая редкостями и походя открывая планеты.
Гевею он нашёл случайно и назвал в честь недавно умершей спутницы, морской свинки (названной в честь первого успешного предприятия его отца, названного в честь кто ж теперь упомнит чего, просто потому что слово понравилось). Империя почувствовала себя несколько ущемлённой и убедила (то есть прижала по налоговой части) Касталова передать планетку в пользование Родины, что и было сделано. Теперь по орбите кружил разваливающийся милитаспутник с триколором и трёхглавым драконом.
Гевея оказалась лакомым кусочком: куда ни плюнь, попадёшь в месторождение чего-нибудь полезного или дорогого. Первым делом Родина отправила туда Добровольных защитников, строителей и техников-бурильщиков. На одном из одиннадцати материков выросла военно-научная база, по соседству с базой уже рыли землю рободиггеры. Второй партией летели новые Защитники и учёные, то есть мы. Биологи тоже, потому что вдруг какие-нибудь местные зверюшки окажутся жуть какими ценными?
…По своей специальности я уже достаточно материала перелопатила, а про всяких гевейских тварей читать не хотелось. Я и фильм-то по безопасности смотрела вполглаза: за пределы базы я выйду разве что сделать пару кадров для личного архива, а так буду сидеть и строить гипотезы, составлять всякие карты на основе компьютерных данных, чертить графики и писать свой диссер. Живностью пусть Роберт и Артур занимаются. Вот камушки – дело другое. Очень женское, если меня спросите. Ещё с детства я их любила. Целые канистры камушков привозила с моря, потом раскладывала, рассматривала, покрывала лаком и подписывала. Всегда была ближе к земле, чем к небу. И что меня дёрнуло лететь на этой развалюхе!..
Чтобы не поддаваться панике, я включила романтическую комедию, отключила мозг и в таком состоянии провела остаток пути.
♂
Припланетились мы хорошо, мягко. Будь моя воля, я бы сразу ринулся изучать загадочную и опасную Гевею, но в Добровольных защитниках всё устроено не так. Сперва нужно было заполнить, сдать и получить кучу бумажек, потом было расселение, потом краткий инструктаж, потом ужин, потом ночная полоса препятствий, чего нам так не хватало на «Надюшке». В итоге изучение базы и планеты началось только на следующий день.
База была большая, разделённая на две части: военные отдельно от гражданских. Была в этом внутренняя правильность, такая понятная, но трудновыразимая. Добровольных защитников на Гевее было пока что сорок человек и пятеро офицеров. На милитаспутнике болталось ещё пятеро, хотя это было не особенно нужно и очень накладно. В следующем году Империя собиралась расширять и обновлять личный состав, а это значило, что пополнение прибудет года через три. Естественно, содержание контингента на удаленной планете стоит недёшево, но бурилка уже окупалась, так что забыть нас здесь точно не забудут.
Кормёжка поставлялась с планет Империи. Из известных гевейских животных и растений есть можно было только два-три вида, если пять часов варить в трёх водах, и то – в мизерных количествах.
После построения нас сразу погнали знакомиться с планетой: десять километров в лёгкой броне, с полным вооружением и комплектом выживания. Надивившись на местную фауну (рядовому Головырину общение с ней чуть не стоило руки), уставшие, но довольные, мы вернулись на базу. По мне, нет ничего приятнее такого марш-броска и возвращения.
Вечером, когда мы отдраили казарму, было свободное время, можно было даже глянуть через забор на гражданскую часть базы. Ничего интересного у них не происходило, но как приятно было свысока посмотреть на этих жалких учёных заморышей, которым неизвестно пение мускулов и простая прелесть жизни Добровольного защитника. Один раз мелькнула рыженькая головка, но я усилием воли отогнал от себя мысли о ней и отправился изучать выданные брошюры о Гевее. Как человеку с неоконченным высшим образованием, мне печально было читать тексты, написанные неграмотными олигофренами для неграмотных олигофренов, однако, посмотрев на сослуживцев, я понял, что в своих предположениях авторы брошюр были правы больше чем отчасти. Полный впечатлений, я так и заснул, сжимая иллюстрированный буклет «Гевея: что можно и чего нельзя».
♀
На базе оказалось довольно уютно. Мне выделили приятную комнатку, а техники, изголодавшиеся по новым лицам, провели для нас, учёных, экскурсию, даже к карьеру свозили. Все поголовно строили мне глазки. Ну какую пользу я принесу науке, если все будут строить мне глазки?
Выяснилось, что зря я надеялась на отдых и спокойное знакомство с местными программами. Зря я вознамерилась тихонько сидеть на базе, а на пейзажи смотреть через прочный хардгласс окна, попивая чаёк. Уже на третий день на планете мне было заявлено, что я полечу на разведку. Я – на разведку – ПОЛЕЧУ! Я написала маме истерическое письмо, но потом благоразумно его стёрла. Когда письмо дойдёт, у меня, может, уже всё благополучно закончится, а мама будет руки заламывать и волосы рвать (на папе), дожидаясь следующей весточки. Лучше не буду беспокоить, отчитаюсь, когда вернусь.
Для меня было загадкой, для чего вообще куда-то лететь и разведывать, если можно всё просканировать с орбиты. Виталий Сергеевич по-профессорски подробно разъяснил, что мы стоим на пустынном плоскогорье, и здесь всё как на ладони: удобно припланечиваться, сканировать, бурить и в случае чего обороняться от фауны. Однако примерно половину этого материка и вообще Гевеи покрывают (за неимением лучшего определения) джунгли, кишащие живностью и почти не изученные: они создают сильные помехи удаленной сканирующей техники, поэтому слетать надо будет мне. А то у Катерины Павловны прострел, а ему, Виталию Сергеевичу, поднимать больше трёх килограмм нельзя. Я насторожилась:
– Что это мне придется ещё поднимать?
– Как что – «адский глаз», он же «ЛокоСкан-4700», я тебя научу пользоваться. Да ты не волнуйся. Не такой он тяжёлый, надевается на спину, как рюкзак. Долго его таскать не нужно. Прилетели на точку, отошли от катера на 200 метров, чтобы не сбивались показатели, сделали скан – это пять-десять минут, сели в катер, полетели на другую точку.
– Неужели нельзя робота какого-нибудь послать? – схватилась я за соломинку.
Виталий Сергеевич добродушно посмеялся и сказал, что люди намного дешевле роботов.
♂
Наконец я дождался первого настоящего задания! На утреннем построении меня и ещё троих ребят отобрали для сопровождения аспирантки Валерии Рублёвой во время геосканирования. Нам дали добротный катер «Ласточка-105» усиленной модели, дали пилота, приставили к нам сержанта. Рыжая аспирантка Рублёва явилась злая и всклокоченная, таща на себе какой-то гроб со шлангом и огрызаясь на двоих прыщавых хиляков, которые умоляли привезти им травинку какую-нибудь или цветочек. Ага, аленький. Разве это мужики, если девку просят цветов им привезти? Тьфу!
В катере Рублёва сразу же закрепила агрегат у стены, уселась в кресло, пристегнула всё, что только можно, и закрыла глаза. Вот это я понимаю, дисциплина. Не у каждого Защитника такое увидишь! Я даже зауважал Лерочку, но увлекаться себе не позволил.
Сержант Кутько пролаял указания, подхватил подозрительную бутыль, непонятно, откуда явившуюся, и ушёл к пилоту. Наша задача была в том, чтобы после посадки выстроиться так: один у трапа, другой через 50 метров, третий ещё через 50 метров, четвёртый охраняет аспирантку. При первом признаке опасности подавать тревогу голосом, потому что приборы в этом лесу сбоят, и, прикрывая гражданскую, отступать в катер.
Кому первому идти с Лерочкой, мы с мужиками, как взрослые люди, разыграли на каменцы. Моя очередь вышла четвёртой, но на первых трёх точках ничего интересного не случилось. Гевейские джунгли казались не слишком опасными, зато очень красивыми. В них полно было причудливых растений и занятных тварей, но учёная успевала всё отсканировать до того, как флора и фауна решалась подойти-подползти-свеситься поближе и попробовать рыжую на зуб (или что у них там).
Я считаю себя везучим человеком. Потому что все приключения, как всегда, достались мне.
♀
Я утвердилась во мнении, что Гевея – это деепричастие, образованное от нецензурного глагола. На первой точке я ещё пыталась наслаждаться местными видами, дивными сочетаниями бордового, зелёного, сиреневого и тысячи других цветов и плавными формами неведомых растений. Даже подумывала сорвать какую-нибудь камышину Роберту и Артуру на радость. Но потом меня подавил «адский глаз». Совершенно адский и в прямом смысле подавил. Я бы с удовольствием сбросила эту допотопную громадину, а лучше перевесила бы на одного из бравых Защитников, вон у них какие мускулы. Однако Защитники, видимо, считали, что их долг защищать, а не носить тяжести, поэтому тут помощи ждать было бесполезно.
Как работает «ЛокоСкан», я так и не разобралась, поэтому тупо запомнила последовательность нажатия кнопок и только ждала ответных писков и водила гибкой трубой с сенсорами на конце.
На третьей или четвёртой точке я устала настолько, что едва переставляла ноги. Человек с героическим подбородком из комиксов отвёл меня на дистанцию замера, и я принялась нажимать кнопки. «ЛокоСкан» едва успел победно отрапортовать о выполнении задания, как меня что-то мощно ударило в спину. Я покатилась с горки, упала на что-то мягкое. Вслед мне неслись крики, звуки выстрелов и страшные, ни на что не похожие, рыки.
У меня не было оружия. Я принялась дрожащими руками расстёгивать ремни, державшие на мне «адский глаз», и тут увидела тварь. Тварь была пятнисто-белая, большая и зубастая – вот и всё, что я успела запомнить. Трудно подробно рассмотреть существо, которое несётся на тебя. Бешеным рывком я высвободилась из своих пут и отскочила в сторону в последний момент. Тварь откусила и выплюнула трубу умного прибора и обиженно посмотрела на меня россыпью изумрудных глаз. Вторая зверюга появилась среди нежно-розовых лиан справа, третья выпрыгнула из полупрозрачного медузообразного куста.
Я завопила, и у чудищ, наверное, чуть глаза не полопались. Если честно, глаза чуть не лопнули у меня самой. Гадины полуприсели от неожиданности, я решила не искушать судьбу и рванула прочь от них, не переставая орать.
♂
Как я успел заметить зверюгу – не знаю. Толкнул учёную в спину, в полёте умудрился заехать ногой животному в морду. Оно заревело и хотело грызануть, но я достал бастер и разнёс рогатую башку.
Второе чудище напало тут же. Его я уже рассмотрел получше: шесть мощных лап с длинными когтями, мускулистый хвост, но главное – огромная зубастая пасть. Туда-то и полетел новый заряд бастера. Ещё две бестии, рыча, попёрли на меня с флангов, я снял их быстро и чётко, но вместо подбитых явились новые. Откуда-то сзади донёсся пронзительный, невыносимо высокий крик, и я вспомнил о своей основной задаче. Перестрелял где-то пять растерявшихся зверюг и побежал на звук, пока остальные не опомнились.
Чуть не споткнулся о раскуроченный прибор, с которым так носилась рыжая. Перепрыгивая через корни, подстрелил двух бестий, которые бежали впереди. Они заревели от боли и выбыли из гонки. Третью я уже настигал и при желании мог бы запрыгнуть к ней на спину, но подумал, что лучше её уложить. Больше за собой я топота не слышал: видимо, твари оценили опасность и решили отвалить.
Девчонка вопила где-то впереди. С одной стороны, это помогало мне, с другой – могло привлечь новых желающих отобедать. Я перемахнул через что-то густое и колючее, мысленно ставя Лерочке плюсик за скорость. Тут визг оборвался совсем близко, и я чуть не споткнулся о рыжую бегунью, растянувшуюся носом вниз на инопланетной траве. Коснулся её плеча и присудил ещё один плюсик: не будь я элитным Защитником, хрен бы я увернулся от удара.
Учёная быстро сообразила, что к чему, и бессильно улеглась обратно, только теперь на спину. В наступившей тишине я услышал гул: ну наконец-то они додумались поднять «Ласточку» и перестрелять бестий с воздуха. А потом я услышал что-то, что мне совсем не понравилось. Стрельбу, скрежет, высокое удаляющееся жужжание и совсем-совсем тихое, но весомое «бум». Приехали.
Девчонка села и уставилась на меня огромными круглыми глазами. А потом начала шёпотом размеренно повторять одно и то же ругательство. Сообразительная.
Я совершенно не знал, что делать, но посмотрел на испуганную учёную и придумал первые два пункта своего плана:
1. Успокоиться самому.
2. Успокоить девушку.
Оба пункта я тут же выполнил, почти не напрягаясь.
♀
Он сказал: «Кончай истерить, а то огребёшь».
♂
Дальше надо было думать. Ё-моё, не за тем ли идут в Защитники, чтобы не думать, а исполнять?
– Они разбились? – подала голос рыжая Лерочка.
– Не знаю. Наверное.
– Надо их найти. Вдруг они ранены?
Я оглядел пришибленную альтруистку.
– Ты сама-то цела?
– Синяки и шишки. Жить буду. Тебя как зовут?
– Олег.
– Я Лера.
Я нахмурился. Мы сюда пришли не светские любезности разводить.
– Ну что, пойдем их искать? – предложила рыжая.
– Как ты себе это представляешь? Они упали неизвестно где, неизвестно как далеко. Это раз. Если кто-то из них ранен, их там пять человек, помогут друг другу как-нибудь. Это два. Катер бронированный, на нём пушки стоят, внутри оружия хватает, в случае опасности продержатся. Это три. Упавший катер сверху легче заметить, чем двух маленьких человечков. Это четыре. Так что за остальных не беспокойся.
– Хорошо, допустим, – кивнула Лера. – Было бы разумно вернуться на точку сканирования. Мы должны были прилететь на базу в шесть часов вечера, до семи нас подождут, а потом начнут искать и в первую очередь пройдутся по точкам.
А соображает, чертовка!
– Возможно, но мы не знаем, сколько ещё зверюг там ошивается. Вообще хорошо бы уже двигаться, потому что они могут захотеть добавки.
– Куда двигаться? Мы сможем дойти до следующей точки?
Я прикинул расстояние.
– Нет. Слишком далеко. До семи не успеем, а ночевать в этих джунглях я не хочу.
Я увидел панику в глазах Лерочки и быстро сказал:
– Есть один вариант. Сейчас, погоди минутку, надо сориентироваться.
♀
Олег достал бумажную (!) карту и начал её всячески ворочать и бормотать под нос. Я собрала оставшиеся силы, чтобы не расплакаться.
♂
– Вот! Сюда мы сели сканировать. Сюда мы побежали от белых бестий. Бежали мы недолго, так что, я бы сказал, мы где-то вот тут.
Рыжая заглянула в карту и наморщила нос.
– Хорошо, что нам это даёт?
– А то. Вот здесь, видишь? Это какой-то холм, на нём ничего не растёт, а значит, с него можно послать сигнал.
– Далеко?
– Не очень, но по этим дебрям часа три-четыре топать, не меньше.
Она вздохнула.
♀
Я очень надеялась, что зарядов его бастера хватит, чтобы защититься от тварей на лысом холме, где мы будем как на блюде.
♂
Могу с уверенностью заявить: никогда так не чувствуешь себя Защитником, как когда за тобой идет безоружная, испуганная и очень симпатичная девушка. Которая, ко всему прочему, оставила свой комплект выживания на катере.
♀
– Ты что, совсем дура? – заорал он. – Как можно было комплект выживания оставить на катере?
– Он тяжёлый! Потаскал бы на себе «адский глаз» вместе с этим комплектом, я бы на тебя посмотрела!
