Текст книги "Уосэ Камуи. Часть I (СИ)"

Автор книги: Ирина Барышникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

ПРОЛОГ

Настя шла, стараясь пройти узкой тропинкой ближе к заборам и кустам, чтобы дольше оставаться в пока ещё прохладной тени. Невысокая миловидная девушка легко перепрыгивала кочки и ямки, оставленные в земле коровьими копытами. Длинные каштановые волосы были убраны в хвост и спускались до самого низа поясницы. Простого кроя сиреневый сарафанчик совершенно не подходил к зелёным глазам, и может даже был не особо модным, но выгодно подчёркивал фигуру и выглядел освежающе.

Легко шагая, обходя раскидистые кусты, она направлялась к одноэтажному кирпичному старому зданию, которое покосилось на один бок и остро нуждалось в ремонте. В нём располагалось почтовое отделение этой маленькой деревеньки. Пожалуй, после небольшого магазинчика, это была вторая и последняя достопримечательность этого местечка.

Если, конечно, не считать заповедника, который раскинулся на склонах трёх гор, обступивших поселение со всех сторон. Лес как бы стекал со склонов вниз и стремился поглотить маленькие домики, но неожиданно замер возле преградившей путь узкой озорной речушки. Он, словно бы склонился над ней и, залюбовавшись на своё отражение, остановился.

Настя вошла внутрь этого ветхого здания со скрипучими полами и большими окнами с облупившейся краской. Внутри царил полумрак, пахло сургучом, газетами и бумажной пылью. За коричневой потертой конторкой сидела полная женщина лет пятидесяти пяти и обмахивалась сложенной газетой, как веером. Рядом натужно вращал лопастями маленький вентилятор, но сил его хватало только на то, чтобы не сильно шевелить потоком воздуха короткие крашенные тёмные кудри на её голове. Женщина, склонившись, что-то читала лежащее перед собой, глядя через сползшие на самый кончик носа очки в тёмной узкой оправе.

– Здравствуйте.– Настя протянула маленький бумажный листок,– Нам извещение вот пришло. На нём указана только фамилия,– быстро добавила она,-могу ли я получить отправление?

Дама отвлеклась от своего занятия и посмотрела на девушку долгим взглядом поверх очков, как будто просвечивала её с головы до пят.

– Сейчас посмотрю.– наконец сказала она, взяла листок, медленно встала, сняла очки и вышла в дверь, которая располагалась у неё за спиной и вела куда-то вглубь этого старого грустного здания. Минуты через две она вернулась с небольшой посылкой, обёрнутой в коричневую бумагу. Положив её перед собой на стол и снова нацепив на нос очки, начала деловито изучать написанное на ней.

«Чтобы было вечером, о чём со своими кумушками поговорить.» – подумала Настя.

Население деревни было не многочисленное и посылки приходили не каждый день, поэтому надпись наверняка уже изучена ею до дыр.

– Хм… – нарочито громко хмыкнула дама и поправила очки.

– Наверное, это от папы… – робко произнесла Настя.

– Хм! Да нет, она из Японии. – сказала женщина и впилась в девушку поверх очков взглядом голодного коршуна, ожидая объяснений.

– А он как раз должен был уехать в Японию. В командировку , – неожиданно даже для себя соврала девушка.

Просто от этого колючего взгляда и фальшивой улыбки её пробирал такой сильный озноб, что хотелось поскорее выскочить обратно под горячее солнце, только бы подальше отсюда.

– А-а-а-а… – разочарованно протянула дама, – Тогда на, держи.

Настя взяла посылку и еле сдержалась, чтобы бегом не выскочить вон. Стараясь сдерживать шаг, она спокойно вышла и, отойдя от здания подальше, смогла, наконец, перевести дух, успокоиться и рассмотреть адрес отправителя.

Так-так, и правда, из Японии. И, конечно же, не от отца. С чего бы? После смерти мамы он сразу уехал, оставив двух дочерей на попечение бабушки, маминой мамы. И Настя не винила его за это. Возможно, ему тяжело было жить в месте, где всё напоминало о трагически погибшей жене.

Но Настя не могла простить того, что покинув деревню, он покинул и их с сестрой. Даже нет. Не так. Она не могла простить, что потерявшая в столь юном возрасте мать Василиса не помнила не только её, но и его, потому как за всё это время он ни разу не приехал к ним, лишь изредка «откупаясь» небольшими денежными переводами и скудными посылочками. Видимо, когда совесть просыпалась и напоминала об отцовском долге.

Ивантеевка – маленькая деревня. И как в любой другой маленькой деревушке, в ней тяжело жить «безотцовщиной». Люди сплетничают и шепчутся за спиной, бросают косые ядовитые взгляды. Но то, о чём взрослые разговаривают на кухне шепотком, их дети потом кричат прямо в лицо:

«Брошенки! Безотцовщина! Ведьмины высерыши!»

Насте было всё равно. Она-то понимала, что это говорится не от великого ума. Но вот Василиса… Она пока ещё маленькая, осенью только семь лет исполнится, не понимала этого и воспринимала эти гадкие и обидные слова близко к сердцу, почти до слёз. А деревенским мальчишкам только того и надо, заметят что зацепило и начинают галдеть одно и то же: «Брошенка – брошенка!».

Тогда-то Настя и придумала писать письма и посылать посылки от отцовского имени. Будто бы он устроился геологом-разведчиком и постоянно колесит по командировкам по всей стране, поэтому и приехать никак не получается. Отправляла их из ближайшего городка. Благо, что там в одном из почтовых отделений работала одна добрая и хорошая женщина. Она-то и подсказала девушке, как сделать так, чтобы посылка сначала уходила в любой город страны, а потом со всеми штемпелями и печатями возвращалась на адрес в Ивантеевку.

Получалось правдоподобно. Внутрь таких отправлений Настя клала не хитрые сладости и небольшие сувениры – девушка подрабатывала, и у неё водились небольшие деньги. И обязательно письмо. Для Васёны. От него. Что отец знает и гордится успехами своей маленькой дочурки, что очень любит и хотел бы приехать, но не может, потому что геологическая разведка – это важное и нужное дело.

Бабушка сразу поняла, чьих это рук дело, почерк-то в письмах совсем не зятя. Но старшей внучке мешать не стала, лишь нахмурила брови и недовольно покачала головой, мол, не дело это, рано или поздно обман раскроется. Но Насте было всё равно. Потому что от этих посылок и писем Василиса вся лучилась, пусть там и лежали самые дешёвые конфеты. Много ли ребёнку надо для счастья?

Злые деревенские языки замолкли, ребята стали принимать Васю в свою компанию, и девочка перестала походить на маленького затравленного зверька и не пыталась больше отомстить «этим поганым мальчишкам, чтоб им пусто было». А она, в отличие от Насти, могла. И ещё как. Сестре передался мамин дар ведовства, но пока ещё она не умела его полностью контролировать. В моменты сильного гнева Василиса могла такого учудить, хоть стой – хоть падай!

К примеру, однажды, ещё до Настиной идеи с посылками, деревенские мальчишки особо сильно принялись дразнить Василису, а один даже удумал бросить в неё камнем, который больно рассёк девочке лоб до крови. Возмездие не заставило себя ждать. Глаза Василисы вспыхнули ведовским огнём и, не успел он и руку опустить после броска, как всё его лицо покрылось красными волдырями. Они росли на глазах, лопались и из них прорастали серые поганки.

Нет, ну подумайте только! Надо же было такое удумать – поганки на лицо посадить! В тайне, глубоко в душе, Настя даже гордилась сестрёнкой: без трав и заклинаний – раз! – и вместо лица полянка с поганками. А ведь у неё даже ещё духа-помощника не было, что же будет, когда Василиса повзрослеет?

Мальчишка, конечно же, в рёв, и бегом домой. А остальные врассыпную кто куда, лишь бы подальше от взбешённой малолетней ведуньи. Родители как увидели своё чадо, сначала в обморок упали, а потом схватили в охапку и потащили по больницам и докторам, но те только руками разводили, мол, неизвестный науке феномен. Долго бы так они ещё своего безмозглого «феномена» по больничкам бы таскали, если бы умные люди не подсказали на поклон к бабушке Насти и Василисы идти.

Она хоть и не такая сильная, какой их мама была, но тоже многое могла и умела. И все деревенские об это знали. Как у кого со скотиной какая-нибудь хворь случалась, сразу к бабушке Пелагее идут. А к кому ещё? За ветеринаром на конный завод бежать? Но тот пьёт так безбожно, что дирекция завода и сама частенько за помощью к Пелагее Фёдоровне обращается, всё-то быстрее, чем этого пьяницу в чувство пытаться привести.

Бабушка за мальчишку взялась только после того, как тот у Василисы прощения попросил и пообещал, что больше не будет девочку дразнить и обижать. Но, конечно же, надолго его после излечения не хватило. Только хитрее стал действовать, исподтишка.

Вот тогда-то Насте и пришла в голову идея с посылками. Ведь не равен час, её младшая сестрёнка всем в деревне на носы мухоморы да поганки рассадит, чаще, чем в грибную пору на полянке. Задумка сработала, деревенские успокоились и Василиса больше не испытывала таких сильных эмоциональных вспышек. Так что, получается, от этой Настиной лжи все были в плюсе.

И эта посылка из Японии пришла как раз кстати. В летнее время заказов на то, чтобы сшить что-то для школы или детского сада почти не было, поэтому денег на очередное отправление «от папы» у неё не хватало.

Ещё раз, повертев коробку в руках, девушка отправилась домой.

ГЛАВА 1

Дом встретил Настю тишиной и прохладой. Небольшой двухэтажный рубленый домик хоть и выглядел скромно, но ничуть не уступал соседям. Пусть его и не покрывала яркая крыша и стены не щеголяли пёстрой модной отделкой, но Насте думалось, что ничто не затмит теплоту и уюта бревенчатых стен и резных наличников.

Она каждый раз любовалась им, когда возвращалась домой. Зимой дом накрывался снежной шапкой, и мирно дремал, пуская ровный дым из трубы и изредка сонно поглядывая на щебечущих птах, порхающих между ярких ветвей юной красавицы рябины, росшей возле двора. А летом он походил на лежащего в зелени кота, жмурящегося от озорных солнечных зайчиков, прыгающих по нему и заглядывающих в окна.

Девушка прошла через веранду сразу в кухню, поставила на стол свою увесистую ношу. В доме было тихо, кроме неё не было ни души, лишь в глубине комнат громко тикали старинные часы.

Бабушка часто отлучалась по делам, поэтому хозяйство, по большей части, лежало на плечах Насти. А Василиса, верно, опять увеялась куда-то с деревенской ребятнёй. Началась летняя пора и теперь их по домам нипочём не разогнать. Пусть резвится, пока маленькая. Осенью она пойдёт в школу и закончится эта дикая босоногая пора.

Настя снова посмотрела на посылку, борясь с желанием открыть её. Но любопытство уже вовсю снедало девушку

«В конце концов, указана только фамилия получателя…»

Снова покрутив посылку в руках и не обнаружив никаких запрещающих надписей типа «Секретно», или «Не лезь – убьёт» и, успокоив этим фактом совесть, девушка разорвала коричневую бумагу и открыла коробку.

Внутри оказались аккуратно уложенные всевозможные красивые коробочки и свёртки. С каким-то детским восторгом и замиранием сердца Настя доставала их по одной и открывала. Рассмотрев содержимое, ставила рядом с коробкой на стол и открывала следующую коробочку.

Восхитительные и диковинные ароматные восточные сладости скрывались в каждой из них. Вот огромный цветок, то ли действительно засахаренная хризантема, то ли настолько мастерски изготовленная сладость, очень верно повторяющая хрупкую нежность лепестков настоящего цветка. А вот в этой деревянной коробочке скрывается прудик с зелёными листьями кувшинок и маленькой золотой рыбкой, плывущей под прозрачной гладью.

Девушка осторожно наклонила коробочку, но «вода» не вылилась из неё. Приблизив диковину к лицу, понюхала – желе. И как только такая изумительно тонкая работа умудрилась доехать в целости и сохранности?

Под всеми этими коробочками Настя обнаружила старый бамбуковый сосуд и лист бумаги, испещрённый иероглифами. Она достала их из коробки. Сосуд был средних размеров, и верхняя часть наглухо запечатана чем-то похожим на сургуч или смолу. По одной стороне, во всю длину была вырезана надпись так же состоящая из японских символов.

Каким-то внутренним чутьём Настя поняла, что из всего содержимого коробки самой важной и ценной вещью был именно этот сосуд. Она почти кожей чувствовала исходящую от него древнюю и сильную ауру. Что же это такое могло быть?..

– Настя! – крик за спиной прозвучал так неожиданно, что девушка вздрогнула всем телом от испуга, выронила сосуд из рук и резко обернулась. Он гулко ударился о дощатый пол и закатился под стул.

В распахнутом проёме кухни стояла Алёнка, её подруга. Запыхавшаяся, с трудом переводящая дух, она с трудом произнесла:

– Настя! Твоя бабушка велела принести травяной сбор с полынью! – Алёнка выглядела очень взволнованной. Её рыжие волосы выбились из косы, белоснежная кожа выглядела ещё более бледной, отчего крупные веснушки на носу и щеках стали ещё заметнее, а фиалковые глаза смотрели на Настю с тревогой.

Значит, бабушка опять кого-то лечила, раз прислала Алёнку за травами. То-то Кота нигде не было видно. Там что-то серьёзное, а значит, нельзя было медлить ни секунды.

Зачем-то подхватив с пола бамбуковый сосуд, сорвав со стены нужный травяной пучок, Настя выбежала вслед за подругой. Девушки пустились бегом по пустым деревенским улочкам.

– Что случилось? – спросила Настя подругу, стараясь не отставать от неё.

Алёна резко остановилась так, что Настя чуть не врезалась в неё на полном ходу. Алёна задыхалась, её плечи дрожали, но это было скорее от волнения, чем от бега.

– Что случилось?.. – тихо повторила Настя и тронула её за плечо. Алёна повернулась, и в её глазах застыли слёзы:

– Вчера ночью наша Зорька родила телёнка… – начала она и нос предательски захлюпал, – А сегодня с утра… с ней стало твориться что-то странное… Она как будто взбесилась… – тут девушка не выдержала и разревелась. – Настя! Если твоя бабушка не поможет, Зорьку отправят на бойню-у-у-у! А я не хочу-у-у… Я же и… и… её телёнком молоком выпаивала-а-а-а!

Настя обняла подругу и начала успокаивающе гладить по спине:

– Ну-ну… Успокойся. Бабушка поможет, обязательно поможет! – но от этого слёзный поток Алёны только усилился.

Тогда Настя отстранила подругу от себя и слегка встряхнула её за плечи:

– Ну-ка! Соберись! – строгим голосом сказала она, – Сейчас нужно действовать, рыдать будем потом!

Алёна от неожиданности захлопала широко распахнутыми глазами, шмыгнула носом и спешно закивала головой:

– Да-да, ты права! – она махнула в сторону скотного выгона – Давай туда, так быстрее будет!

Они нырнули в узкую улочку, истоптанную коровьими копытами, проскользнули через калитку на задний двор Алёнкиного семейного хозяйства и остановились возле приземистого скотника.

– Побудь здесь, пожалуйста. Бабушке лучше не мешать, когда она занята лечением. – жестом остановила Настя подругу.

– Эм-м-м… Ну, хорошо. – пробормотала Алёна, которая и не особо-то стремилась войти внутрь, слишком страшно было то, что она видела там с утра.

Настя приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. В коровнике царил полумрак. И ей пришлось прищуриться, чтобы разглядеть хоть что-то, пока ещё глаза не привыкли после яркого солнечного света.

– Бабушка? – не громко позвала она, и тут же чуть не вскрикнула от ужаса.

Посреди коровника стояла рыжая Зорька с налитыми кровью глазами. Всю её морду, шею и спину покрывали тёмно-красные, почти чёрные, пульсирующие полипы, которые венчали маленькие белые глазные яблоки с горящими алым светом зрачками. Сотни этих адских глаз уставились на Настю, корова взревела и, угрожающе выставив вперёд рога, бросилась на девушку.

– А? Что? Что это такое?! – вскрикнула оторопевшая девушка, но в следующую секунду от сильного толчка в бок отлетела в сторону к стене. Упала, больно ударившись головой, выронила сосуд с травяным пучком из рук.

Бабушка! Это бабушка оттолкнула в сторону свою остолбеневшую внучку. И через мгновение разъярённое животное со всего размаху врезалось рогами в дверь сарая, точно в то место, где только что стояла Настя. Раздался треск ломающихся досок, щепки посыпались в разные стороны.

Корова громко захрапела, сделала шаг назад и мотнула головой в бок, стараясь поднять на рога Пелагею Фёдоровну, которая стояла очень близко. У неё получилось только вскользь зацепить плечо, но и этого хватило, чтобы женщина упала, схватившись за ушибленное место, застонав от боли.

В тот же момент, как ниоткуда, к морде коровы взвился серый пушистый шар с горящими глазами и с воем вцепился в неё, стал драть когтями. Не ожидавшая нападения Зорька сделала шаг назад и наступила на бамбуковый сосуд, который треснул под копытом точно старая сухая ветка. Корова мотнула головой, и пушистый шар легко отпрыгнул в сторону, грациозно приземлился на пол между ней и бабушкой Пелагеей, трубой вздыбил хвост и, сверкая глазищами, угрожающе завыл:

– Мря-я-а-а-а-у-у-у-у! – как умеют выть только матёрые деревенские коты.

В такой суматохе никто и не заметил, что из треснувшего сосуда стал вытекать голубоватый светящийся дымок, формируясь в большое облако и постепенно превращаясь в огромного белого волка. Его тело обхватывало голубоватое свечение. Волк открыл глаза.

«Где я?»

Настя потёрла ушибленный затылок и открыла глаза. Корова стояла рядом и, тяжело дыша, смотрела вглубь скотника. Полипы на ней вращали своими глазами и тихо гудели. Настя готова была поклясться, что они что-то тихо говорили вразнобой, но их голоса перебивали друг друга, сливаясь в монотонный шум.

Стараясь не привлекать к себе внимания одержимого животного, девушка осторожно поднялась с пола, прижимаясь спиной к грубой дощатой стене. Но Зорька не обращала на неё никакого внимания, продолжая неотрывно смотреть куда-то.

Правая от входа сторона сарая была поделена невысокими стенками на секции, похожими на денники в конюшнях. Настя поднялась на цыпочки и поверх спины коровы рассмотрела, на что же так та пристально смотрит. В среднем загоне на ворохе душистой соломы лежал маленький рыжий телёночек. Вытянув перед собой длинные ноги, он спокойно смотрел на происходящее большими влажными глазами и изредка тряс ушками, отгоняя надоедливых мух.

Зорька тяжело дышала, вздымая крутые рыжие бока. Нестерпимая жажда мучила её, огнём сжигая нутро. Сотни голосов звучали у неё голове, сводя с ума:

«Убей его… Съешь его… Утоли свою жажду…»

Она подняла голову вверх и громко заревела, пытаясь отогнать их, затрясла головой.

«Убей его… Съешь его…»

Неожиданно из-за перегородки выскочила девочка, встала между ней и телёнком. Защищая его, она раскинула в стороны руки, нахмурила брови и срывающимся от волнения голосом, как можно суровее, громко закричала:

– Стой! Не смей трогать его!

В голове волка что-то шевельнулось. Какое-то воспоминание.

«Эта девочка…»

Он смотрел, как рыжая корова снова заревела, угрожающе выставив вперёд рога. Ещё секунда и она сметёт ребёнка как соломенную куклу. Девочка испугалась и заплакала. Но не убежала, а села на пол рядом с телёнком, обняв его за шею:

– Ну, пожалуйста, не надо… Не убивай его… – слёзы градом катились из её голубых глаз.

«Эта девочка похожа на…»

Он не помнит. Почему он ничего не помнит? В памяти всплыл обрывок: девочка, два хлопка, поклон.

«Кто это?»

Корова ударила копытом об пол и медленно пошла в наступление. Замершая от страха за сестру Настя взяла себя в руки и крикнула Коту:

– Да сделай ты уже что-нибудь, наконец! Спаси их! – тот зашипел и начал увеличиваться в размере, принимая демонический облик.

Волк вздрогнул от неожиданности и встретился взглядом с Настей. Её крик гулким ударами стучал в его голове: сделай что-нибудь… спаси их…

«Какие удивительные глаза…»

Он прыгнул вперёд. Одним лёгким толчком опрокинул корову на бок и, лапой прижав её морду к полу, зарычал. Животное испуганно замерло, а полипы на ней в панике противно запищали.

Волк поднял голову и увидел, что на него стремительно летит тёмное Нечто. С огромными глазами блюдцами и выставленными вперёд сверкающими когтями-кинжалами.

«Что это за демон такой?! – пронеслось в его голове, но тут он заметил небольшое открытое окно, – Лучше убраться отсюда.» – в один прыжок оказался возле него, выпрыгнул наружу и был таков.

Кот и не думал гнаться за ним. Честно говоря, он и сам ошалел, когда этот светящийся белый зверь выпрыгнул, как ни откуда перед ним и повалил скотину на пол. Кот приземлился точно между коровой и Василисой, прикрыл собой девочку, и громко завыл на одержимое животное. Та лежала, выпучив налитые кровью глаза, и от испуга не пыталась встать.

Ноги у Насти подкосились, и она осела на пол. Мысли в голове носились как безумные:

«Что это было?.. Откуда здесь взялся волк?.. Он светился, это был дух?.. Он хотел напасть на нас?.. Скорее, нет, он же не напал… Его глаза, такие яркие, в них совсем не было злости, скорее он был растерян… Что это за дух такой?.. Неужели из сосуда?!. Бабушка меня убьёт!!!»

Бабушка в это время уже вовсю проводила обряд изгнания. Подожгла пучок травы так, чтобы он только тлел и дымился, бормоча какие-то заклинания, окуривала этим дымом корову. Глазастая мерзость, пища и шипя, тёмными маслянистыми каплями начала стекать с животного, падая и исчезая в крупных щелях дощатого пола. Затем, Пелагея Фёдоровна окунула пучок в ведро с водой и стала брызгать им на неё, продолжая шептать заклинания. Несколько капель попало на Кота, он зашипел, принял свой повседневный вид и недовольно пробурчал:

– Осторожнее! Меня-то изгонять не надо!

Но бабушка даже не обратила на него внимания, бросив остатки пучка в ведро, принялась поить корову:

– На-ка, попей-попей, страдалица. Всё прошло, сейчас станет легче.

Обряд был закончен. Неотрывно наблюдающая за действиями бабушки Василиса подбежала к Насте.

– Всё? Закончилось, сестрёнка?

– Думаю, что да. – Настя встала, отряхнула свой сарафан и прижала девочку к себе. – Теперь всё будет хорошо.

– Судя по этому, не будет! – недовольно произнесла бабушка, показывая на ладонях осколки разбитого сосуда, – Я надеюсь, ты объяснишь вот это?

Настя судорожно сглотнула, всё-таки волк появился из сосуда!

– Эм-м-м… Сегодня пришла посылка из Японии… На ней была указана только фамилия, вот я и открыла её… – попыталась оправдаться она, – Сосуд лежал в ней… Видимо, я случайно прихватила его сюда с собой. И он разбился, когда я упала… Прости…

Бабушка нахмурилась и вышла из коровника.

– Ясно. Дело плохо.

На улице их дожидалась бледная Алёна. Василиса подбежала к ней и радостно затараторила:

– Ой, Алёна! У вас такой красивый телёночек! А с коровкой теперь всё хорошо, бабушка её вылечила. И я даже помогала. – с гордостью добавила она.

– Правда? – Алёна с облегчением выдохнула. – Если хочешь, Василиса, ты можешь приходить и играть с ним.»

– Послушай, Алёна… – усталым голосом сказала бабушка, – Не могла бы ты присмотреть за Васёной до вечера?

– Конечно, присмотрю. Не волнуйтесь, бабушка Пелагея. – Алёна чувствовала себя обязанной, но знахарка никогда и ничего не брала за свою работу: ни денег, ни гостинцев. И даже запрещала благодарить её. Так что, присмотреть за девочкой – это самое малое, что могла сделать для неё Алёна.

К тому же, это было не в тягость. Василиса ей очень нравилась, своим диким и игривым нравом, как лесной родник. Но при этом была очень послушной, не то, что её младшие братья-близнецы, рыжие сорванцы. Никакого сладу с ними не было.

– Но я хочу пойти с тобой, бабушка! – запротестовала Василиса и нахмурилась.

– Нет, внученька. Нам нужно сходить по одному очень важному делу. Будет лучше, если ты побудешь с Алёной.– строго сказала бабушка и, зная какая младшая внучка егоза, добавила, – Смотри, никуда от Алёны не уходи.

Василиса ещё сильнее нахмурилась и упрямо надула губы, намереваясь настоять на своём.

– Василиса, пойдём я тебе кое-что покажу. У нас вчера вылупились утята. Такие жёлтенькие и смешные! – Алёна взяла девочку за руку и легонько потянула за собой.

«Всё-таки, у неё талант к работе с детьми.» – подумала Настя, потому что Василиса тут же радостно закивала головой, почти сразу позабыв о бабушке, вприпрыжку потащила Алёну к птичнику. Алёна обернулась, махнула рукой, мол, ступайте спокойно, и одними губами прошептала Насте:

«Спасибо».

Пелагея Фёдоровна шла по улице, по-старушечьи заложив руки за спину, лицо её выражало глубокую задумчивость. Кот по-кошачьи легко балансируя, шёл по забору. Для постороннего взгляда ни дать, ни взять самый обыкновенный дымчатый мурлыка. Никому бы и в голову не могло прийти, что вот так вот просто, при ярком солнечном свете, по заборам и улицам маленькой деревеньки Ивантеевки может вальяжно вышагивать домашняя нечисть, а именно домовой.

Настя шла позади, всё больше чувствуя, как вокруг сгущается гнетущая атмосфера.

– Бабушка, ты опять Василису с собой брала? Она же ещё маленькая, это так опасно! – наконец решилась она прервать тягостное молчание.

– А кого же ещё брать? Тебя? – неожиданно резко ответила бабушка, – В отличие от Василисы, у тебя нет способностей к ведовству. А я не молодею, знаешь ли! Вон, простое изгнание мелкой нечисти сейчас почти все силы забрало. Так что, самое время. – и помолчав, добавила – К тому же, одержимая послеродовыми паразитами корова – не самое страшное с чем ей придётся столкнуться в будущем.

Кот метнул в Настю успокаивающий взгляд, мол, не принимай её слова близко к сердцу. Настя украдкой горько ухмыльнулась, она и не принимает. Давно уже привыкла, что она – паршивая овца в стаде. Ну, нет у неё сверхъестественных способностей, как у бабушки, мамы или Васёны. И ничего с этим уже не поделаешь. Нужно просто смириться с этим фактом. И Настя давно смирилась.

Кот снова покосился на Настю и тихо спросил у бабушки:

– Это был тот самый сосуд?

– Угу. – буркнула та и снова замолчала, погрузившись в свои мысли.

«Ну нет, так дело не пойдёт!» – подумала девушка, и произнесла:

– Да что это за сосуд такой? Объясните, наконец! – ей совершенно не хотелось быть без вины виноватой.

«Ну, дух волка. И что? Ну, убежал, и что такого? Никому же не навредил. Да и, судя по спокойному взгляду, не собирался. А то, что убежал, так и скатертью ему дорога. Лес большой, заповедный, охотиться в нём запрещено. Так что, вероятность того, что он встретится кому-то, очень мала. К тому же, в этом лесу испокон веков своей чертовщины хватает. На одну больше, на одну меньше, какая разница?»

– Большую беду ты на нас накликала, Настя. – будто прочитав её мысли, сказала бабушка. – Посылку эту прислала мне моя подруга из Японии. Не пойму, правда, зачем она этот сосуд мне прислала, это ведь их семейная реликвия. В нём её прадед, великий заклинатель, заточил Уосэ Камуи, злого духа белого волка. Вернее, правильно его было бы назвать божеством…

– Божество?! – ахнула ошарашенная Настя.

– Да. Уосэ Камуи переводится как «Воющий Бог». Японцы до сих пор поклоняются многочисленным божествам. А древние и подавно. Волков они всегда любили и почитали. Наделяли их положительными качествами, как защитников людей. Верили, что волки – это духи леса и всегда предупреждают людей о грядущих катастрофах, берегут от пожаров и воров. И если хорошо почитать их, то даруют верующим богатый урожай, тучные стада домашнего скота и здоровых детей.

Вот так же в одной деревне почитали и молились этому божеству, Уосэ Камуи, Белому Волку. Но однажды этот дух взбесился и в ярости сжёг и лес, в котором обитал, и деревню с людьми, которые ему поклонялись. Заклинатель, прадед моей подруги, смог заключить его тогда в этот сосуд, но теперь…

«Теперь он на свободе и это моя вина…» – горько подумала Настя.

– …теперь и нам грозит большая беда. – закончила рассказ бабушка. – Нужно кое-что взять дома и постараться найти его. Может быть, что-то в письме сказано о том, каким же образом её прадеду удалось заточить его…

Неожиданно Кот обеспокоенно завертел головой, зашевелил чуткими ушами и заметался по забору из стороны в сторону.

– Стойте! Вы слышите? – окликнул он Настю с бабушкой.

Те недоуменно покачали головами, нет, они ничего не слышали. Тогда он забрался на ближайшее дерево, вскарабкавшись на самую верхушку, начал пристально озираться по сторонам.

– Смотрите! В той стороне в лесу пожар! – крикнул Кот им сверху, указывая лапой направление.

Настя с бабушкой одновременно поглядели туда. Над склоном ближайшей к деревне горы поднимался сизый дым.

– Ну вот и началось. – пробормотала Пелагея Фёдоровна.

* * *

Ранее.

Волк выскочил через окошко, служащее для закладки в сарай сена, и в несколько прыжков преодолел двор. Он чувствовал, как силы наполняют тело и затёкшие мышцы. Легко перемахнул через забор и оказался на пустынной деревенской улочке.

При виде огромного зверя, степенно расхаживающие по улице куры опрометью кинулись прятаться по своим дворам. Цепные псы замолкли и в страхе попрятались по будкам, поджав хвосты.

«Где это я?»

Вдали возвышались покрытые лесом горы. Что-то узнаваемое сладостно защекотало внутри груди, и он неудержимо понёсся вперёд, почти не касаясь лапами земли.

«Кто я? Ничего не помню…»

Выбежав на окраину деревни, и вдохнув полной грудью душистые ароматы цветущего луга, лёг в траву, и с блаженством зажмурился.

«Я свободен… свободен!»

Деревню от леса отсекала небольшая речушка. Наступающий со склона горы вековой лес склонялся над ней, словно любуясь собой в отражении. Лёгкий жердяной мостик, перекинутый через неё, как два мира, соединял царство людей и заповедную чащу.

На окраине деревни паслось коровье стадо, мерно жующее сочную траву и лениво отгоняющих хвостами надоедливых насекомых. Несколько деревенских ребят удили на берегу рыбу самодельными удочками из камыша. Высоко в небе стайка ласточек с писком гоняли мошкару. В густой траве громко стрекотали кузнечики. Вокруг мирно текла размеренная деревенская жизнь.

«Кто я? Не могу вспомнить…»

Волк поднялся, отряхнулся, и быстро преодолев открытое пространство, в несколько прыжков проскочил узкий мост, и скрылся под сенью леса.

Голубоглазая белокурая девочка из сарая вспомнилась ему.

«Эта девочка… Так похожа на…»

Он силился вспомнить, но воспоминания ускользали от него, тупой болью отдаваясь в голове.

«Почему я не помню?»

И тут, перед его внутренним взором всплыла картинка:

– Раз, два, три, четыре, пять. Акира, иди искать! – маленькая черноволосая девчушка, стоя к нему спиной, хлопала в ладоши и смеялась, – А-а-аки-р-а-а-а…

«Акира? Акира… Это я! Акира – это я! Меня зовут Акира!»

Волк замер, боясь спугнуть видение. Кто это? Она совсем не похожа на человеческое дитя из сарая. Чёрные волосы, как струящийся шёлк, белоснежная фарфоровая кожа, маленькие ладошки и ступни. Девочка хлопает в ладоши, смеётся и оборачивается… Сейчас он увидит её и вспомнит!

«Кто это? Кто?»