Текст книги "Обратная перспектива"

Автор книги: Ирина Рябий

Чтоб только не думать

 
Чтоб только не думать,
Не слышать, не видеть,
Что все перед тобою – дерьмо,
Есть водка, есть карты,
                и женские штучки,
И, наконец, кино,
А есть еще чаты,
Исчадие ада?
Нет, что вы, все проще – окно!
Когда вы патлатый,
                 прыщавый бездельник,
На улицу вы не ходок,
Купив себе комп,
Вы освойтесь недельку,
А там пролетит и годок…
 

Початимся, мой друг, початимся…

 
Початимся, мой друг, початимся,
Потрепемся, почешем языками-то…
И с ямщиком до Питера докатимся
Почтим почти чужих правителей
                                  на саммите,
Как антиглобалистиы это делают,
Устроим этим летом хэлуин!
 
 
С тобой, братан, мы чада отчуждения, —
Так давеча сказал сосед подвыпивший,
И потому устроим воскресение —
Обмоем виртуально зуб мой выпавший
Не просто так, а в рыцарском сражении…
 
 
И матом поругаемся, друган,
Разворотим осиный сей кагал!
 

Наследники беспамятных времен…

 
Наследники беспамятных времен,
Больного века порченые гены,
Мы без отдачи в жизни все берем,
От наслаждений пухнут наши вены!
 
 
Мы не хотим особых перемен,
Нам наплевать на игры в высшем свете,
Но скажут нам предать кого в обмен
На рай земной – сдадим и тех, и этих…
 
 
Писать стихи – удел больных чумой,
Тех, кто достойно жить не в состоянье…
Пусть муравей спешит с бревном домой,
Кузнечик же веселый – на свиданье.
 

Нас время обмануло: как легко

 
Нас время обмануло: как легко
Мы шли навстречу невским переменам —
Нас всех самоубийственно влекло
Ниспровергать основы у вселенной!
 
 
Рабы не мы! – орала матросня, —
И вешала господ на реях гордо —
Так началась великая возня,
Иль самоистребление народа.
 
 
Нас обмануло время вновь, – и те,
На тесных кухнях читаные книги,
В которых говорилось о тюрьме
Народов и свободе индивидов…
 
 
Нас обмануло время и тогда,
Когда за ваучер страну распродав,
Мы верили: взошла она, звезда
Пленительного счастия, – свобода!
 
 
И вот горюя, злобою горя,
Мы осуждаем всех и вся приватно:
Аж целый век прошел впустую, зря —
И в этом время было виновато!!!
 

О, если б мог, младенец рассказал…

 
О, если б мог, младенец рассказал
Как мама ходит вниз лицом
                                  и говорит «агу»,
И лампа светит чем-то белым на полу,
И папа потолок топтать устал,
И на кровать упал и смотрит в уголок,
А там – бедлам; младенцу невдомек,
Пройдет денек, потом другой за ним,
И мир перевернется вместе с ним:
Все встанут на ноги, и дальние деды,
Что были впереди, потянутся назад…
Мир перспективным станет, и азарт
Его захватит, а потом труды —
Залезть бы в ящик, что смотрел отец,
И стать блестящим, словно бубенец…
Ну а пока
Он просит маму кушать молока
 И видит: ангел там, на облаках,
Благословляет пальмою в руках, —
И радостно ему в ответ: «Уа!»
 

А если в том углу висит икона…

 
А если в том углу висит икона,
То искажается пространство в том дому:
Не по законам физики знакомым,
А по чудесным свойствам. Не могу
сказать, что чудо не реально —
И что никто его не видел натурально…
Ведь то, что мы живем на этом свете,
Что солнце нам, помойным, еще светит,
И мир стоит, пока, что не исчез,
И есть действительное чудо из чудес!
 

А что в итоге каждый понесет…

 
А что в итоге каждый понесет
Творцу на суд – всю городскую свалку!
Грехов, которым и потерян счет,
Пустых желаний? Расспроси гадалку:
 
 
Что ждет любого – дальняя дорога,
В один конец от отчего порога.
 

В этом мире разумном…

 
В этом мире разумном,
Где нет зла без добра,
Словно в мусорной урне,
Я алкала зерна.
 
 
Кто ты, ангел? Кто дьявол?
Ночь и день – близнецы,
В нашей сумрачной яви —
Все святые отцы.
 
 
Ночь идет – и сияет
Реклам суета.
День встает, уставая
Уже сам от себя.
 
 
Дьявол снова у власти,
Просит нимб напрокат, —
Для всеобщего счастья,
Не жалея затрат.
 
 
Где ж ты, новый апостол? —
Старый кончился век:
Смотрит черный философ
Из-под ангельских век.
 

МОЙ ЭЛЕКТРОННЫЙ ЯЩИК

«Сказал также Иисус ученикам:

невозможно не придти соблазнам,

но горе тому, через кого они приходят;

лучше было бы ему, если бы мельничный

жернов повесили ему на шею

и бросили его в море, нежели чтобы он

соблазнил одного из малых сих».

(Лук. 16: 22–17)

Чайниковы чаяния

 
Представить невозможно: как могли
Без Windows жить люди на планете?!
Теперь иное дело – даже дети
По Интернету шастают одни.
 
 
И времена иные, и картины:
Он в каждом доме, как икона раньше,
Стоит в углу почетном, о реванше
Мечтает только телик: стой, кретины!
 
 
Компьютер – все! И друг, и брат, и сват…
К нему лечу в свободные минуты,
Отсиживаю ногу или зад —
Всемирные распутывая путы.
 
 
Как чайник, чай на про запас храню,
Зато иную жидкость цвета хаки
Глотаю с наслаждением, вот хакер,
Тебя я в степь метельную сманю…
 
 
Тебя, Билл Гейтс, я заведу на север! —
Но ба! Что в ящике моем? – бедлам!
Иль geek какой-то мне подсунул спам,
Или с ума свернулся сервер:
 
 
Сережа-сутенер сулит мне бизнес-класс,
Учеба на разведчика в спецшколе,
Всего один сеанс от алкоголя…
Антижучки, оружье на заказ…
 
 
И вот среди почтовых этих тонн
(Возможно, что внедрился
                                    вредный вирус)
Шмыгнула мышь – письмо открылось —
И адресат означился на нем:
 
 
Ирине от Платона скоро…
Какая чушь, – какой Платон?
Не тот ли, что за тем углом,
А далее античным хором:
 
 
Вальтер, Руссо и даже Гёте…
Имен известных здесь не счесть.
Ну что ж, попробуем прочесть… —
Есть разгуляться где зевоте…
 

Письмо к женщине, проживающей в стране гипербореев

 
Хоть не гетера ты, не дочь богини, все ж,
Живешь ты в полисе,
          что с нашим чем-то схож
(И варвары бывают даровиты —
Увы, им служат наши, местные хариты!
Им боги ведомы,
          в чести вся наша знать…)
Так вот, пишу к тебе письмо, Ирина,
Ты греческое носишь имя,
А значит, можешь кое-что понять…
Я знаю, что тебя
          одни сомненья гложут… —
Мы, с нашей стороны,
          все видим, как и что…
И хоть земля не раз сменила кожу,
Людей всегда волнует всех одно:
Всегда влечет за край земной юдоли
Туда, откуда нет возврата боле —
Познать взаимосвязь идей с вещами,
О чем уста Сократа Федру провещали,
Что души ждет в их странствии
          меж звёзд, —
Расчет был верен, но метапсихоз…
 
 
И здесь возничий ум наш повернул,
Забыл Сократ, а я не зачеркнул…
 

Постскриптум

 
Да, я хотел сказать тебе о важном…
Мир – иллюзорен, кто об этом знал?!
Заботясь о спасении сограждан,
Я государство славное создал
 
 
В своем воображении. Такое,
Что души всех освободит от гноя
Страстей, сих призрачных теней, —
Из тьмы пещеры к свету поскорей!
 
 
Когда бы знал, что явится Спаситель!
Он – все: и свет, и жизнь, и та обитель,
Которой государство не нужно!
И лишь спастись желание важно!
 

Πλάτων

От Вольтера

 
Сударыня! Целую ваши ручки! —
Меня простите за старинный слог, —
Их целовать хотел бы, да не мог,
Как и держать перо иль, как их, – ручки?!
Теперь я плáчу, дань плачý чертям, —
Я обречен прислуживать им там…
Мой подражатель – русский гений,
Ваш Пушкин, счáстливей меня:
Он отбыл в лучшие края, —
Знать, вера выше песнопений!
Или Бог русских так силён…
Его вы знаете, поэтам шлет поклон…
Но не об этом я… Как заболтался…
А в главном так и не признался!
Мадам,
          целую ручки вам…
 

Voltaire

Письмо второе

 
Каким я стал, как изменился я!
И даже письма шлю я не к царице:
Их нет в России – помогли друзья! —
Будь жив, я мог бы тем гордиться,
Что руку приложил к тому не зря!!!
О Боже, виноват! Прости меня!
Ведь ходит в гости царская семья
С немым укором вкруг меня садится
И смотрит, смотрит, плáча на меня!
Король простил, да на кого сердиться? —
Я так наказан! Слышите, Ирэн,
Бегите вы от всяких перемен…
И пуще ока, даже в крепком сне
Храните власть в своей родной стране…
 

Voltaire

От простого учителя из Швейцарии

 
…вы грешника послушайте, Ирина,
Я буду в этой исповеди краток,
Когда-то, выражаясь слишком длинно,
Я слезы собирал с людей в задаток.
 
 
Я жаждал правды, сея всюду лжу,
Я о добре читал нравоученья, —
А собственных детей, – какой ажур, —
Отдал в приют на чье-то попеченье…
 
 
Естественное право, право, – чушь,
Я это понял, как заехал в глушь!
Послушайте, Вам говорит Жан Жак
Ни чувствам, ни словам не верьте, врак…
 

Jean-Jacques Rousseau

Пожелание Гёте

 
Вы снова здесь, изменчивые тени,
Меня тревожившие с давних пор,
И хоть достойное нашел им воплощенье,
Оно теперь мне ставится в укор.
 
 
Мой гениальный Фауст, альтер эго,
Против меня свидетельствует эрго…
 
 
Всегда меня переступить влекло
За грань земных дозволенных пределов, —
Буквы закона обойти легко,
Презреть мораль тупых своих знакомых,
 
 
Сих суеверных божьих простецов,
Затравленных заветами отцов…
Да, ближе мне
            мой Мефистофель славный,
В мистерии противник Бога главный.
 
 
Теперь я неразлучен с ним.
Одним желаньем я брожу томим:
Познания вселенского огня —
Се Божье бытие уж без меня!
 
 
А вы, дитя, не стойте на пути,
Прошу, в другую сторону, идти.
 

Gete Iogann Volfgang Fon

Истина

 
На что опереться, скитаясь по свету,
по скользким путям, что ведут в никуда,
тому, кто познания жаждет до дна…
Цепляюсь за звезды, а оных уж нету
В том месте, откуда их света ждала.
 
 
И все ненадежно, обманно-коварно —
Улыбка любимой и друга рука…
И дом может рухнуть как будто случайно
от взгляда косого и звука звонка!
 
 
Да, все относительно, друг мой, покуда
к Вам вера не явится вдруг ниоткуда,
что истина есть и притом лишь одна!
 

Аноним

Кипящий чайник

 
Вот это выдал мой премудрый комп!
Что это – аномалия иль чудо?
А может, НЛО? Какой Иуда
Мне продал этот распроклятый лом!
 
 
Придется детектива нанимать,
Чтоб выявить писавших мне прописки…
Убьют из-за угла… и как узнать,
Зачем отправлены их странные записки?
 
 
Они меня затягивают в секту,
Несносные Жан-Жаки… Гё-тэ,
Хотя бы намекнули по секрету,
Что вербовать намерены гетер…
 
 
Но мне на что такая кабала?
Вы, слышите, проклятые масоны!
До лампочки мне ваша Каббала
И ваши несусветные резоны.
 
 
В окно, в окно проклятый этот комп,
За ним туда же этот телефон!!!
 

Вы, уважаемая дама (господин)

 
Вы, уважаемая дама (господин),
Клиент почтенный интернéт-сетú
 
 
С двухтысячного года… так не вы ли
Подписывали с нами договор?
И те претензии, что вы нам предъявили,
Безосновательны. Все это оговор!..
И ваши адресаты – ваше право.
Не в нашей компетенции они!
Пусть с Марса пишут вам,
                                   коли по нраву
Вам инопланетянины одни!..
 

АХ, ЧТО НАДЕЛАЛ ТЫ, ПОЭТ

«Никакой слуга не может

служить двум господам…»

(Лук. 16: 9–16)

Письмо к изгнаннику

…и продали Иосифа Измаильтянам

за двадцать сребренников

Бытие 37 25–38 13

 
Рядом с ним – легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить, а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, Правил.
 

И. Бродский

 
Здравствуй, дорогой наш брат Иосиф,
Ты не зря пророчил перемены, —
С той поры, как минула та осень,
Изменились краски во вселенной…
 
 
Пишешь, что живешь, ничем не мучась,
Что «не нужно лебезить и торопиться», —
Скольким здесь завидна твоя участь:
И не гонят, а горят желаньем смыться!
 
 
Что продажность жалкой потаскухи,
О которой ты забыть, увы, не волен, —
Тут страной торгуют – и все сухи,
И народ по-прежнему безмолвен.
 
 
Кто травил тебя, Иосиф, сам отравлен,
И безумство, вид приняв Ликурга,
Правит бал. (У случая нет правил,
Но невольно прозреваешь демиурга!).
 
 
Вся страна в разрухе, а столица
Иностранцами полна, и толпы нищих…
Разум – буриданова ослица,
А блаженного осла никто уже не ищет!
 
 
Брат Иосиф, где же божья милость?
Где библейский дух прощения и света?
Притча об Иосифе забылась…
Сам Господь остался без ответа.
 

«Свободы сеятель пустынный»

А. И. Солженицыну

 
И новый сеятель посмеет
На камень обратить свой труд, —
Стараясь семя в нём посеять,
И ждать, когда ростки взойдут!
……………………………………………………
Посев взошел – рабы воспряли,
И каплей правды мир спасен!
Но что ж ты, сеятель, смущен? —
Не залежались семена ли?
И твой напрасен труд всегда ли?
 
 
Не нужно ни чудес, ни неба,
Им зрелищ острых – не молитв!
С земной неправдой не до битв,
Когда останешься без хлеба.
……………………………………………………
И вторить хочется вослед:
«Паситесь, мирные народы»:
Ничто не изменит природы, —
Ах, что наделал Ты, Поэт!
 

И ропщет раб…

 
И ропщет раб:
У Бога
Власть убога, —
Я буду рад —
Хозяину – в морду.
Народу – свободу!
Свободу – тебе!
Свободу – жене!
Свободу – тле!
Свободу – вше!
Свободу – вору!
Свободу – мору!
И s’il vous plait[1]1
  s’il vous plait – фр. [силь ву плé] – пожалуйста.


[Закрыть],
Свободу – сопле!
 
 
Не плачь, сопля, что не выросла,
а плачь, что воли не вынесла!
 

Не ходил в казино и другие места…

NN

 
Не ходил в казино и другие места,
Там где жизнь и крута и лиха,
Но при том никогда не носил он креста,
Он решил, что и так
                       можно жить без греха —
 
 
Проживет он легко без Христа!
 
 
Он на дев не глядел – он жену обожал,
И на службу ходил, словно в храм,
Его ум был – кинжал!
                       Им он всех поражал,
И гордился он тем, что не Хам!
 
 
Он и сам без Христа – Авраам!
 
 
И во всем красота, и во всем чистота,
И он всюду любим и вхож!
Ведь его голова – это знаний тома,
А какие слова, – так хорош!
 
 
(А на Бога Христос не похож!)
 
 
Отошла суета, и пришел сатана
И сказал: «Наконец-то мой, брат!
Ты был верный мне раб!
Тебя ждет уж зла-тая страна!»
 
 
Без Христа она, друг, сторона!
 

Поэту-современнику

 
Кто пьет на брудершафт с богами,
Тот баловень самой судьбы,
И все дороги и пути
Его ведут к бессмертью сами.
 
 
И вот смотрю на твой портрет,
А слезы почему-то душат:
Зачем, отзывчивый поэт,
Ты продаешь за славу душу?
 
 
Обманываясь вновь и вновь,
Мечтаешь, как мечтают дети,
О том, что на твою любовь
Тебе взаимностью ответят.
 

Русский писатель

Н. И. К.

 
Живет по старинке писатель сегодня:
Пером и чернилами правя строку.
Он в клубы не ходит, машин не заводит,
Не едет в Париж, чтоб развеять тоску…
 
 
Копаясь прилежно в своем огороде,
Он вырастит овощ на зависть друзьям —
Который шедевром окрестят в народе,
В Париж привезут, чтоб скопировать там.
 

Среди толпы чужой и темной

 
Среди толпы чужой и темной
Ты был мне – книжный идеал,
И этот мир серо-нескромной
Тебя к себе не принимал.
 
 
И впрямь, как медвежеподобен,
Как неуместно странен ты,
И как громоздко неудобен
Ты для квартирной высоты!
 
 
Как не летать небесной силе
В краях подводных, в глубине,
Так и твои тяжелы крыле —
Ты гость случайный на земле.
 
 
И потому вдали сраженья
С земною косною судьбой:
Победы ль будут, пораженья? —
Но, как в стихах: «И вечный бой…»
 
 
Как страшно, друг!
                  Сбежать бы в детство, —
В звучащий сладко твой рассказ —
В старозаветный, старосветский
В провинциально-тихий час.
 

Черно-синие зимние тени из окон

Д. А. М.

 
Черно-синие зимние тени из окон
Наплывают —
           и день народившийся меркнет…
И свечного огарка мерцающий кокон…
Гонит мрак, будто
           в давнем и праведном, веке.
 
 
Как попал ты сюда —
           в мир уснувших, застывших,
Цифр бездушных
           и снежно-пустынных событий,
И сограждан беспамятных,
           землю забывших,
Чем согреться
           в искусственно-созданном быте?!
 
 
И одно остается – сбежать и закрыться
От навязчивых дел, что вокруг ворохами.
Согревать свою душу —
           молиться, молиться,
И, оттаяв, пролиться слезами-стихами…
 

Когда лист чистый, белоснежный

Ю. И. Р.

 
Когда лист чистый, белоснежный
Внимал моим страстям земным,
С небес являлся ангел снежный
Унять пожар, рассеять дым.
 
 
И устремляясь в мир чудесный,
Искала истины я твердь,
Чтобы отблеск звуков поднебесных
В своих стихах запечатлеть.
 
 
Но Промысла рукою твердой
Мир изменился на иной,
И вместо белых крыльев – гордый
Сонм темных духов надо мной!
 
 
Ужель старания ничтожны
И замыслов чудесный сад
Лишь только воплотится – Боже! —
Ведет прямой дорогой в ад!
 

Дуэли

 
Дуэли,
          Дуэли,
                    Дуэли…
В метели,
          дожди, жару…
К снежной постели
Мы не успели —
          Ой, не к добру!
Веками на помощь бегу
          По следу,
                    по слуху,
          Хватило бы духу
                    На том берегу…
Дуэли,
          Дуэли…
Дуло и дым:
Отдана дань
          дамам и дням —
                    и многим другим…
Вот она, грань!
Дуэли,
          дуэли,
                    дуэли…
Два секунданта, шаги…
День покачнулся на древней качели:
          «Дети.
                    Не отдал долги…
                                 Как тошно…»
Губы дрожат у друзей,
          Кровит на снегу морошка.
Дантесы всегда у цели,
          Лишь я опоздала немножко…
 

Москва. Марина. Как давно…

 
Москва. Марина. Как давно
С тобой мы мерили проулки
сквозные, торопясь в кино,
Стучали каблуками гулко.
 
 
Оставивши Тмутаракань,
О славе грезили и счастье:
Любые временны ненастья
И чудом разрешится брань…
 
 
Стоит Москва, как и всегда,
А ты во Сергиевом Посаде,
Да во церковной спишь ограде
И видишь, как шумит Москва…
 

ЕСЛИ ДУШУ ОХВАТИЛА ДРОЖЬ…

«Вы – соль земли. Если же соль потеряет

силу, то чем сделаешь ее соленою?

Она уже ни к чему негодна, как разве

выбросить ее вон на попрание людям»

(Матфея. 5:3–5)

Молвила брату сестрица

 
Молвила брату сестрица:
«Ваня, не пей из копытца!»
Молила Ивана Марья:
«Не тронь только горницу дальнюю!»
Велел Бог Адаму: «Дети!
В саду сем пребудьте веки —
Не трогайте дерево смерти, —
Познав его, станете смертны!»
 
 
Ослушался братец сестрицы,
Испил он студеной водицы —
Запрыгал козленком, заблеял:
«Аленушка, что я наделал!»
Иван не послушался Марью —
Открыл он ту комнату дальнюю —
На горе себе Кощея
Он отпустил, жалея.
 
 
Яблоко съела дева,
Адам искусился Евой,
И Бог их прогнал из рая:
«Свет познавайте, сгорая!»
Но в сказке герой воспрянет:
Вновь облик вернется Ване,
Царевич Иван Кощея,
Конечно же, одолеет.
 
 
А я все книги листаю —
С древа того ль – не знаю:
Познания сладок яд:
И рай в нем сокрыт, и ад.
 

Напояешь ты землю медом горько-зеленым…

 
Напояешь ты землю
           медом горько-зеленым,
Ты – медаль,
           что гордится двумя сторонами,
Как лукаво ты даришь
           надежды влюбленным,
Как играешь, смеясь,
           их слепыми сердцами!
 
 
Сеешь страх
           и мешаешь уснуть суеверу…
Не вставай в изголовье у спящего мужа,
В мою дочку не целься —
           ей дар твой не нужен.
Я на голову нимб от тебя не примерю.
 
 
Я безлунья дождусь – и выйду из дому,
И на ощупь приму
           млечный путь за дорогу,
Обойду твой бесовский,
           магический омут,
Чтобы душу отдать одному только Богу.
 

Высота неведомого свода…

 
Высота неведомого свода,
И окрест ликующая мгла:
Вот она, желанная свобода —
Ни тепла родного, ни угла!
 
 
Разве где-нибудь еще на этом свете
Ноша есть блаженней ноши той? —
Здравствуй, брат мой, непутевый ветер,
Погуляем в поле мы с тобой!
 
 
И пускай не ждет своей подруги
В горьком доме сладостная ложь,
Если сердце подхватили вьюги,
Если душу охватила дрожь…
 

Неужели мы с тобою стали стары…

 
Неужели мы с тобою стали стары, —
Для чего, скажи, воспоминанья? —
В смутном сне оставленные чары,
И тревожный хаос подсознанья…
 
 
А быть может, было всё не с нами? —
Так давно, что упускаю что-то…
Вот мы дома, а на этом фото
Вид с окна – он так же в Лету канет…
 
 
Все события смешались в хороводе,
Окружив нас, и куда-то всё несется…
Соломон изрек однажды:
                       «Все проходит!» —
Я не верю – что-то все же остается.
 

Хорошо бы дом купить…

 
Хорошо бы дом купить,
Но на это денег нету,
Вот и бродим мы по свету,
Ищем, где бы нам прожить…
 
 
Бесприютен мир и пуст
Для того, кто прост собою,
Нет в нем места нам с тобою,
Под ногами снега хруст.
 
 
Подождем пока еще —
На земле не будет места —
Может, примет Царь Небесный,
И Он там нам даст жилье…
 

Вот тяжелые двери современного храма…

 
Вот тяжелые двери современного храма
Открываю, как будто бы древнюю книгу,
И в прошедшие леты вхожу осторожно:
Там читают часы, как прежде, все те же
Голосами далекими нужд и успехов.
И незримо для всех
           там стоят средь знакомых
В драгоценных уборах цари и царицы.
А когда вынимает священник частицы,
В золотом алтаре, поминая усопших,
Они вместе со всеми поют «Аллилуйя!»
Потому что нет мертвых:
           все живы на небе,
Потому что с Христом
           мы проходим сквозь время!
И над нами тогда парят херувимы,
И житейское чуждо нам попеченье…
 

Обратная перспектива

 
Перевернутый мир отражают иконы:
Золотые просторы в них странно близки:
И глаза у святых безмятежно спокойны,
А ведь многих из них на мученья влекли!
 
 
Там живут по иным абсолютным законам:
Поношенья, побои, принимая за честь,
И бегут похвалы, и дают незнакомым
Все последнее, что за душою ни есть.
 
 
Отвергая соблазны пустого кумира,
Деньги, славу и к власти кривые пути,
Жить в миру, отрешившись от этого мира,
Чтобы душу для жизни грядущей спасти.
 

Куда ушел, и где душа твоя?

Отцу

 
Куда ушел, и где душа твоя?
Мытарствуя, минует ли потёмки?
И держит ангел ли тебя за пояс тонкий
Несут молитвы ль в светлые края?
 
 
Ты вел всегда нас смело через тьму…
Но вот шагнул за грань ее впервые,
Мы без тебя стоим от слез слепые:
Дорогу, верно, торишь нам к Нему!..
 

Имеет ли свой цвет и вкус земная суета?

 
Имеет ли свой цвет и вкус
        земная суета? —
Людская сутолока и бешеная гонка
        за временем?..
Из дома выйдешь и всегда забудешь
        что-нибудь….
Не знаешь никогда, каким оттенком
        заблестят глаза
У неприятностей
        меж бледных коридоров…
У всех деревьев
        серые стволы и листья серые,
Такие ж, как дорога,
        ведущая всегда
В одну и ту же сторону…