Текст книги "Открыто сердце (СИ)"
Автор книги: Ирина Фингерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Морган тряхнул головой, будто скидывая с себя покрывало оцепенения, вынуждающее его не двигаться и, неожиданно развернувшись к девушке, схватил ее за подбородок и пристально взглянул в ее глаза – и опять – он увидел в них эту чертову искренность. Это полное отсутствие здравого смысла! Ведь, по сути, искренность – это противоположность инстинкту самосохранения, это глупое, но бесспорно, смелое желание позволить себя казнить, втайне надеясь, что по дороге что-то заставит карателя передумать. «Наивная дурочка! Ты не знаешь человеческой природы!» – думал Морган
– Но тогда… Выходит, и я? Такой же… Человек? – вдруг посетила Короля необычайно опасная и новая для него мысль.
Морган провел большим пальцем по нижней губе Марин – медленно, изучающе, и девушка расслабилась, закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением, и попыталась поцеловать палец Моргана, но из сладкого небытия ее вырвала резкая боль.
Он… Ударил ее.
Инстинктивно приложив руку к щеке, девушка с обидой и недоумением смотрела на Короля.
– Пошла вон! ВОН!– рявкнул он, и униженная, не в силах унять дрожь, полуголая, Марин выбежала из шатра Короля.
Глава 8, в которой игры забавляются с людьми.
Март 2009 г.
Из открытого окна влетали запахи ранней весны и бесцеремонно прогоняли хандру!
Вайя проснулась очень рано сегодня, едва сумев уснуть. События вчерашнего вечера не давали ей покоя. Вот так, запросто, ее мир перевернулся с ног на голову, а жизнь – идет себе своим чередом.
У Вайи просто не укладывалось в голове, как такое могло случиться? Наконец– то случиться. С ней. И что это значит? Меняет ли это что-либо между ними?
Они вчера весь день играли в Игру. Игру на осознанность.
– Ты витаешь в облаках, – сказала Аня. – Рассеянная. Все потому, что ты не находишься в текущем моменте. Здесь и сейчас.
Аня занималась театром. Не профессионально, конечно. Но после работы посещала занятия в театральной студии. Она не пошла учиться в университет, а стала работать в магазинчике матери, аргументировав это тем, что сама хочет заработать себе на образование за границей, но, на самом деле, она просто понятия не имела, чего хочет, и пыталась выкроить немного времени. Родители такое рвение к самостоятельности восприняли весьма благодушно, почему-то не обратив внимания на то, что самостоятельность проявлялась в желаниях, но не проявлялась в обязанностях. Аня была помощником помощника директора, и, в основном, на работе читала и}ли командовала секретарем.
– Именно поэтому мы сыграем в Игру. В течение всей нашей сегодняшней прогулки запрещено употреблять слова «да» или «нет», и приставку «не» тоже, в любой форме. А если кто-то из нас скажет запрещенное слово – мы отметим это палочкой на листике. И чтоб у тебя была мотивация… – снизила голос до шепота Аня – Тот, кто наберет 10 палочек, должен будет выполнить желание!
Вайе нужны были новые штаны, и Аня согласилась составить ей компанию. Она была уверена, что без нее Таня выберет какую-то некачественную неинтересную хрень, и чувствовала свою невероятную полезность, поэтому подошла к делу с воодушевлением. По дороге в торговый центр девушки болтали о том, о сем, и, немного усыпив бдительности Тани, Аня стала провоцировать девушку.
– Иногда мне кажется, что твои чувства ко мне абсолютно наигранны, и ты не ценишь нашу дружбу, – вдруг ни с того ни с сего произнесла Аня и весьма убедительно пригорюнилась.
– Но… Ты же знаешь, что это не так и я… – начала Таня, но ее прервало резкое: – Ха! Одна палочка тебе!
Таня насупилась. Это было очень некрасиво со стороны Ани – так себя вести. Она старалась побольше молчать и проявлять недовольство всем своим видом, пока не придумает ответную ловушку, но, раз за разом, заговорив на интересную тему, меряя штаны, обсуждая новые идеи для форума, Таня допускала промахи и злилась на собственную рассеянность!
Эта игра совершенно ей не давалась. Впрочем, дважды и Аня допустила оплошность. Один раз, когда Таня стала рассказывать ей про комиссионный книжный магазин, где книги продают очень с большой уценкой, она выдохнула: «Да ладно!»
И Таня не преминула это заметить.
А второй раз, когда они встретили знакомых, уже на улице, и Аня увлеченно с ними болтала, в то время как Таня ужасно сильно хотела в туалет, и она поторопила девушку:
– Аня, пошли!
Что вызвало удивленные взгляды собеседников и недовольный – Ани. Но это значительно ускорило процесс, Аня сразу же сказала: «Ладно, нам пора!»
И стоило девушкам отойти на пару шагов, как тут же начала отчитывать Таню:
– Сколько раз я тебе повторяла: «НЕ называть меня Аней!» Они знают меня как Канну! Ну что сложного?
– Не! – ликующе сказала Таня и поставила вторую палочку.
Это очень разозлило Аню, и она стала метать в Таню провокацию одна за }другой, пока, наконец, не набралось десять.
– Хм... У тебя есть какие-то идеи по поводу того, что я загадаю? – поинтересовалась Аня, когда они уже подходили к ее дому. Таня провожала ее, потому что хотела подольше побыть вместе, несмотря на то, что ей нужно было совсем в другую сторону.
В голове у Тани промелькнула идея, но она не смела озвучивать ее.
– Я … Не знаю, – промямлила она.
– А я знаю! – сказала Аня и улыбнулась.
– Ммм …Что же? – осмелилась спросить Таня.
– Поцелуй меня.
«Она что… Серьезно?» – подумала Таня. – Конечно, она не раз мечтала об этом моменте, но никогда она не думала, что и Аня хочет этого. Не раз она клялась себе, что непременно сделает это. Каждый раз она думала об этом, когда они прощались, и Аня обнимала ее на прощание, чуть дольше необходимого… Или ей только казалось так – девушка не могла знать наверняка. И сейчас…Она так удивительно близко. Совсем рядом с этим моментом, который изменит всю ее жизнь. Или нет?
– Боишься? – спросила Аня.
– Да…– ответила Таня
Я должна сделать это! Или буду всегда жалеть об этом – думала Таня – но это так страшно, боже, я хочу убежать отсюда. Но… Я должна. Я же хочу этого, клянусь, я не буду уважать себя, если струшу.
Аня все это время молчала и иронично смотрела на мечущуюся девушку.
Таня встала на цыпочки – Аня была выше – и прикоснулась совсем-совсем легонько к губам Ани. А она сразу отстранилась и сказала:
– Это было неправильно.
Таня смущенно улыбнулась:
– Ты ведь меня научишь?
И Аня прильнула к ее губам, не углубляла поцелуй, очень… нежно, слегка укусила…
Вайя не помнила, как дошла домой, разделась и сразу же открыла дневник:
Ох, черт! Какой странный день!
Я наконец-то купила штаны. Это не }то(?) самое главное, что сегодня случилось. Но было здорово – Аня помогала мне выбрать штаны. Мы купили фиолетовые! Классные. Правда, к ним нужны ремень нормальный и другая обувь, а у меня было всего 200 гривен, которые подарила бабушка, но это неважно. Все равно лучше, чем те черные мои.
Мы играли в Игру с Аней, и я проиграла ей желание. И она загадала мне… Чтоб я ее поцеловала! Я не могла поверить. Это какой-то сон, такой жестокий правдоподобный сон. Я столько раз себе представляла, как это происходит, но с жизнью это не сравнится. Я так боялась… Еще съели до этого пополам шаурму, правда, и от нее воняло, и это упрощало задачу, но все равно. Я думала, что мой первый поцелуй будет ассоциироваться с более приятным запахом, чем запах шаурмы, но это неважно… Мыслей в моей голове почти не было. Я вообще плохо это помню. Мысли ускользали от меня, и я не могла их }споймать. А Аня выглядела непоколебимой. Она-то уже наверняка не раз целовалась – не хочу думать об этом... Какая разница? Она ведь – не моя собственность, это нормально, что она целовалась с другими людьми, хотя, честно говоря, }меня немного коробит...
Главное, что она ответила на мой поцелуй. Наверное, ей и самой хотелось.
Вначале она сказала, что я делаю это неправильно. А потом поцеловала меня сама. Я так и не поняла, что сделала неправильно. Но это было так здорово, ни на что не похоже! Я еще слишком неопытная. Так необычно… Не может быть!.. Но произошло... Какой странный день!..
Морган 2008 г.
Впервые за долгое время на глазах Ани выступили слезы. Она сцепила зубы, не желая давать им волю, но несколько своенравных слезинок все же покатились по щекам вниз. Аня понимала, что измывается над собой, заставляя себя вспоминать эту историю в подробностях, но ей хотелось вспомнить ее – от начала и до самого конца, визуализировать, осознать всю важность этой потери – а потом вычеркнуть этого человека навсегда. И не только его. Сколько дерьма подкинули ей те, кому она доверяла... Ну, что ж… «Что мертво – то мертво, – думала она – и нечего цацкаться».
Аня помнила, как случилось их знакомство, помнила первые недели…
… Девушка разделась и подошла к зеркалу. Зеркало было большим – в полный рост, дома никого не было, и нескоро кто-то должен был придти, и девушка решила рассмотреть себя хорошенько.
Вчера она постригла волосы. Теперь девушке очень приятно мотать головой, такая… легкость. Они очень короткие, и она похожа на мальчика.
Не то чтобы ей хотелось быть похожей на мальчика, но она была – и потому стремилась это сходство усилить, превратив его в свое достоинство.
Привинтив фотоаапарат к штативу, направив лампу, таким образом, чтоб лицо было укрыто полутенью, она прикрыла половину лица длинной челкой и включила таймер. Спустя несколько секунд фото были готовы. Фотоаппарат стоял высоко, к тому же у нее был портретник, поэтому было видно только лицо. Но, несмотря на это, фотографироваться совершенно голой доставляло ей особое удовольствие – пусть никто, кроме нее, об этом не будет знать, но эта маленькая тайна сразу наделяла обычные фотографии ореолом особенности.
Неспешно оделась – как обычно, мужская рубашка в клетку и черные джинсы, она уселась за компьютер и открыла Вконтакте.
Зарегистрировалась она не так давно, сайт только начал набирать обороты. Аня увидела в этом идеальную возможность – теперь она могла просто кидать новым знакомым ссылку на профиль и – вуа ля, у них не оставалось никаких сомнений в подлинности ее героев.
На форуме Королевства, который она создала вместе со своей новой знакомой Таней, светлой девочкой, которая бегала за ней, как хвостик – она была Королем. Короля играл некто под псевдонимом Морган, настоящее имя не было известно никому, кроме нее и Тани. А играли в ролевую игру еще трое – Идаль, Отто, Чи. Все они случайно набрели на форум, Аня не искала игроков. Всего один раз дала объявление вконтакте, так нашлась Идаль, а остальные двое появились непонятным образом.
Расспрашивать их Аня не стала, главное, чтобы играли по правилам и писали без ошибок. Выглядел Морган так: длинные темно-каштановые волосы, острые скулы, бледная кожа, высокий, худой. Более детальной картины не было, поскольку Морган выставлял свои фотографии, сделанные таким образом, что додумывать приходилось гораздо больше, чем смотреть. Некоторые детали поклонницы могли узнать у Вайи, которая по легенде была знакома с ним лично, потому что они из одного города. А поклонниц было немало, потому что кроме игроков на форуме еще было семнадцать зарегистрированных пользователей-читателей, которые писали восторженные отзывы и всячески пытались познакомиться с человеком, который играл за короля. Некоторые умудрялись найти Моргана }в Вконтакте. Фотографий Канны (сестры Моргана) и Вайи не было, впрочем, никому }это и не было интересно.
Вконтакте Аня зарегистрировалась как Морг Ан (* сноска – смерть Анны, растворилась в своих персонажах). Очевидность этого замысла забавляла девушку. Но никто бы не сумел его раскрыть, ведь никто бы не узнал в этом замысел.
Писала на крупнейшем ресурсе по Гарри Поттеру, под именем Dragon’s Ball.
В профиле указывала имя Филипп, возраст 28 лет. Но оттуда вынесла лишь одно любопытное знакомство, которое вскоре оказалось не слишком любопытным.
Несмотря на обилие пространств для деятельности, в последнее время девушку все больше привлекал Вконтакте.
В «О себе» было весьма скудное описание, тем ни менее, призванное заинтриговать своей скупостью:
Зол, черств и нелюдим.
Совершенно случайным образом, играясь с параметрами поиска, Аня набрела на Него. Мама увлекалась всем на свете, и дома было полно потрясающих книг – и старых книг! – их Аня любила больше прочего, за это едва уловимое старческое обаяние, пыль, желтизну страниц и одряхлевшие обложки. Открыв первую попавшуюся, Аня ткнула пальцем, не глядя, в какое-то слово, оно было на латыни. Ане попалась книжка по народной медицине, не вникая в текст, она под влиянием импульса – необъяснимого, много позже совершенно непонятного ей самой, пытающейся это осмыслить – побежала вместе с книжкой к компьютеру, открыла поиск Вконтакте и ввела название, понравившееся ее пальцам.
«Adonis vernalis». И, к удивлению девушки, такой человек нашелся! Замерев, Аня открыла его профиль и обнаружила, что это настоящая страница, не фейк, принадлежит парню, и очень симпатичному. Возраст колеблется от 20 до 22-х, профиль почти не заполнен, подобно тому, как у Ани в «О себе» – всего одна строчка :
Мизантроп, но весельчак.
Аня добавила его в закладки и некоторое время не предпринимала никаких действий. Затем написала: «Знаешь, что одно из названий – “мохнатик”?». Тут же пришел ответ: «Открыла статью на Википедии и пытаешься меня поразить знанием ботаники?». Аня почувствовала радость – наконец-то, наконец-то что-то интересненькое!..
«Начинаю разговор».
«Чем обязан?» – тут же ответил собеседник.
«О, когда-нибудь я расскажу тебе, но только лично…» – ответила Аня.
«Хм... Идет», – пришел ответ.
И с этого момента Аня ступила на опасную болотистую почву, будучи уверена в том, что идет по знакомой проторенной дорожке.
Адонис был единственным человеком, мнение которого было важно для Ани. И единственным человеком, которого ей не хотелось обманывать, но она слишком дорожила их хрупким взаимопониманием, слишком боялась его разрушить, обнаружив свою ложь. Общались они редко, и в основном на любые темы, кроме личных. В Адонисе Аня нашла отличного эрудированного собеседника, и они могли часами обсуждать книги, уютно запершись в своем высокомерии и единомышлии. И это было действительно интересно.
Иногда они играли в шахматы или часами обменивались музыкой. Говорить с Адонисом было непросто. Аня обдумывала каждое слово, выпивала все соки из каждого предложения, прежде чем отправить, и как великолепны, как безукоризненны были его ответы!.. Это было прекрасно…
И Аня никогда не знала: может быть, это последний разговор – потому что их ничего не связывало, кроме взаимного интереса, который мог исчезнуть, как рано или поздно исчезает любой интерес, не подкрепленный надеждой на воплощение А надежд Аня не таила, они никогда не смогут увидеться – потому что человека, с которым беседует Адонис, не существует, а он не любит баб. Вспомнился один разговор, они говорили о Вирджинии Вульф, кажется, и Аня сказала, что ей она бывает по душе, а Адонис написал, что не понимает этого…
}«…Она же баба. Грустные убогие создания… И ни единой надежды на спасение! Они заперты в своих инстинктах, даже самые разумные из них – истерички. Некоторые хорошо это скрывают, но... меня не проведешь ))», – написал Адонис. (знаки препинания – кавычки – игра со знаками???)}
– Звучит так, будто Вас обидела женщина? Может быть, мать? Не знал, что Вы такой шовинист.
– Да, Вы не знали. Не перебарщивайте.
– Прощу прощения. Это было вторжение на личную территорию. И… Все же? Не стану затевать спор, похоже, вы не намерены менять свою позицию, но Вы ведь не станете отрицать, что существует множество примеров благороднейших женщин, имена которых настолько очевидны, что я не стану утомлять Вас перечислением?
– Отрицать не стану.
– Тогда, почему Вы настолько категоричны?
– Я пошутил, – ответил Адонис.
– Я не такой узколобый. Я, например, люблю свою мать. И сестру. Воспитываю из нее человека.
Было очень неловко. Ане даже показалось, что он начал подозревать, что Морг Ан – девушка, и это была провокация. Черт, как глупо. Или действительно пошутил? Но как-то странно, все равно.
– Отходил за зеленым чаем. Я иногда восхищаюсь женщинами. Как просто им, наверное, жить, – ответила Аня спустя некоторое время.
– И я пью зеленый чай. Хм... Просто? Думаете?
– Угу. Весьма.
– Какая уверенность – как для кого-то, кто никогда не был женщиной… }Должен отметить))
Аню бросило в жар. Нет, ну это уже слишком. Девушка тут же взяла себя в руки. Не пойман – не вор! Предполагать можно все, что угодно. Если он ее провоцирует – значит, не знает наверняка, не уверен. А это лучше, чем если бы он знал точно.
– А я был женщиной, – ответила Аня.
– А что потом?
– А потом не был. В меня молния ударила, и я поменял пол.
Аня совсем успокоилась. Все будет хорошо. Её еще никто не обыгрывал.
Они обменялись почтовыми адресами и договорились отправлять друг другу письма раз в два месяца, вне зависимости от того, общались ли они в этом месяце или нет, и каждое новое письмо не должно быть ответом на предыдущее. И ни слова в переписках о своей реакции. Просто кусочки историй, без начала и без конца, вырванные из контекста, такие себе отрывки-сиротки, которые могли себе позволить все что угодно.
Это было, разумеется, опасно – ведь он мог бы приехать, например. Хотя Аня слишком в этом сомневалась, он слишком рационален – предупредил бы, и она нашла бы отговорку.
За все время их общения Ане пришло четыре письма… Но лучше всего характер их общения, да и самого Адониса раскрывает первое из писем, }а потому именно о нем будет упомянуто.
Адонис фотографировал на ломокамеру и прислал конверт с 33 фотографиями. И всего одна фраза – найди закономерность. Задача была не из простых. Аня возилась с письмом несколько часов, но никак не могла понять, в чем же дело.
Фотографии можно было поделить на три группы по одиннадцать – пальцы, книги и фигурки из сыра. Аня решила для начала разобраться с группой пальцев – на каждом фото на ладонной поверхности пальцев были нарисованы человечки с разным выражением лица и разных цветов, но трижды встречалось такое положение среднего и указательного пальца, что получалась V, и на всех этих фото человечки были, скорее, веселые, а на остальных точно – грустные.
На фотографиях сыра – каждый кусочек сыра был подписан, прямо на сыре фиолетовой ручкой было выведено порядковое число – один, два, три и т. д, фотографии были абсолютно идентичными, но сыр отличался по кол-ву дырочек.
Если посчитать количество дырок и записать числа в таком порядке, как они были указаны, получалось:
790 58 163 52 49
С этим Аня разобралась быстро и перешла к группе страниц.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что это были страницы из сборника Есенина. Одиннадцать стихов. Вверху, на каждой из страниц, название было обведено красным карандашом. В одном из стихов было обведено слово «первый». Да, он любил Есенина – это Аня знала, хотя любви этой не разделяла. Ничего душевного в нем не видела. Она вообще не любила стихи – бессмысленные словоформы, где форма зачастую важней сути. «Пф…» – думала она…
Итого, внимательно прочитав все, пытаясь вникнуть в смысл – может, они взаимосвязаны по сюжету – но, не обнаружив схожести, Аня выписала все названия стихов на листик, но получалаь белиберда, и никакой закономерностью и не пахло! «”Первый”? Что же значит “первый”?» – думала она. Попробовала прочитать первое слово в каждом стихе – опять-таки, бессмыслица. Аня уже почти готова была оставить в покое загадку, но внезапно воодушевилась и попробовала переписать первые буквы из всех названий – получилось «цясемещеидж».
«Жди еще месяц!» – поняла она. Поняла так быстро, потому что порой, убежденная в том, что не использует свой мозг и на десятую долю от возможного, тренировалась в письме задом наперед и двумя рукам одновременно, прогресса достигала крайне медленно, но приятное щекотливое изнеможение после 10 минут усиленной мозговой деятельности доставляло ей удовольствие.
Итак, жди еще месяц, непонятный номер и три vvv. И ни единой возможности это обсудить – прекрасно!...
Аня слово сдержала, и, подавив свое любопытство, никак не давала понять, что получила письмо. А сама отослала ему свой «яойный» рассказ. Почему-то Ане нравился именно «яой».
Героев она обычно заимствовала в чьих-то вселенных, но иногда выдумывала сама. Этот рассказ она посвятила Адонису. Это было очень… рискованно. Он мог бы не понять. У них были странные отношения, достаточно двусмысленные, но в такой степени, в которой позволяют приличия между двумя неопределившимися юношами, чья витиеватость и склонность к самокопанию – скорее бремя, чем повод для гордости.
Аня не знала, как Адонис относится к подобному. Напрямик они никогда не касались таких тем, конечно, было очевидно, что это – не просто дружба. Да и дружбой не назовешь… Но готов ли был Адонис это признать? Воспринимал ли он это так же, как и она? Или, может быть, это просто было для него интеллектуальной отдушиной? Если было, Аня не могла понять. Но она любила риск. В конце концов, она знала, что в силах прекратить любую игру, даже крайне интересную, и идти дальше. Она сильная девочка.
И все рано или поздно заканчивается... Аня прислала ему рассказ с типичным сюжетом – мальчик сирота, который знакомится с самураем, он старше его на 10 лет и просит быть его наставником. Самурай ищет медальон, потерянный им когда-то давно, и мальчик отправляется в путь с ним. Им приходится многое преодолеть вместе, а главное – преодолеть самих себя, ведь не так-то просто признаться себе в том, что ты чувствуешь нечто… не совсем подобающее и ничего не можешь сделать с этим.
Аня перечитала свой любимый отрывок.
«Чувство, которое родилось между ними, крепло с каждым днем, и однажды мальчик, неожиданно для самого себя, поцеловал сен-сея прямо на рыночной площади. Этот необдуманный поступок стоил жизни }двум задирам, которые плюнули в их сторону и загыгыкали, и оскорбили тем самым их честь. Пришлось удирать оттуда и снова отправляться в путь. Они шли молча, а потом самурай вдруг сорвался и дал мальчику пощечину, голова мотнулась в сторону от сильного удара, вниз по подбородку медленно текла тоненькая струйка крови, а мальчик смотрел своими ясными огромными глазами на своего сен-сея, и в них совсем не было страха.
– Ударьте меня еще, мастер. Если Вам станет легче, – совершенно спокойно сказал он.
И мастер снова замахнулся, но не смог ударить. В бессильной ярости сжав кулаки, он зажмурил глаза. Мальчик подошел к нему и обнял.
– Я с Вами, мастер. И это – самое главное.
И, замешкавшись на долгое-долгое мгновение, мастер все же обнял его, и так они и стояли посреди поля, обнявшись и забывшись, и впервые за долгое время на лице у самурая появилось умиротворение».
На секунду, вспомнив конец истории, Аня даже пожалела, что отправила ему это. Но тут же одернула себя – нечего жалеть о том, что сделано.
И все же интересно – поймет ли он? Но, как тут не понять, если в конце, когда они находят медальон, оказывается, что внутри изображен горицвет весенний. Реакцию на рассказ она так и не узнала, так же, как и не узнала, было ли письмо прочитано вообще.
В следующем письме ответа на загадку не было, и Аня решила забыть об этом, потому что тешить самолюбие Адониса тем, что ее мысли заняты его забавами, она не желала, даже несмотря на то, что он об этом и не подозревал.
Шло время, Аня барахталась в этом болоте лжи, недомолвок и зарождающейся зависимости от Адониса и }при этом чувствовала себя превосходно.
Она жила одна уже несколько месяцев, как только ей исполнилось восемнадцать, и родители отдали ей одну из квартир, которую сдавали, предоставив полную свободу действий и себе, и ей, за что она была им очень благодарна.
Адонис прислал ей подарок. Удивительно, у нее нигде не была указана дата рождения. Как он мог узнать? Может, совпало? Но за день до ее дня рожденья пришла посылка, в которой был замечательный подарок – кожаный чехол в котором хранились цирюльные принадлежности: опасная бритва, камень для заточки и ремешок с абразивной пастой. На лезвии было выгравировано «Amantes amentes». Зачем он написал это? Почему?
Ответов не было, и вряд ли когда-нибудь Аня сможет их получить. И эта тягучая тоска, и радость неожиданности делали подарок еще более особенным.
В последнее время они часто ругались. Все началось с того, что Таня как-то сидела у Ани дома и заметила, что некий Адонис на первом месте в друзьях. Тогда эта маленькая подлая тупица решила его добавить в друзья. И, несмотря на то, что друзья Ани были скрыты, он все равно заметил, что они из одного города.
Таня в последнее время была невыносимой! Она все время канючила, как будто выпрашивала это долбаное общение, у Ани уже сил не было! Еще и гадила ей.
Какого черта нужно было писать Адонису? К тому же, никакой гарантии, что они не начнут общаться, и она не ляпнет что-нибудь. Она вроде обещала, но, черт его знает... Зависеть от настроения этой истерички Ане не хотелось. Хотя она понимала, что Таня не посмеет, но все равно ее это раздражало. И это нервное напряжение все время подогревалось нарастающей холодностью Адониса, он отвечал односложно и с большими перерывами, и не было у них уже того искрящегося пинг-понга в общении, и это было довольно досадно.
Вообще, была очень нервная неделька. Таня просто доканывала, каждый день, пытаясь выяснить отношения. Она больше не та, которой была. Когда они познакомились – Таня была чудесной, светлой и солнечной, Ане нравилась ее наивность, непосредственность и доброта, а потом оказалось, что это не доброта, а мягкотелость, и она вообще не понимает, что такое личное пространство другого человека.
Приехала Идаль и все узнала из-за этой дурочки Тани. Та, конечно, божится, что ничего не говорила, да и чего от нее ждать, она не способна на самообладание. Не то, чтобы это волновало Аню, она бы и забыла давно, но недели через две Таня затеяла с ней… пф… воспитательную беседу. Попыталась учить ее жизни. Не доросла еще.
Они сидели в парке на скамейке, и тут она начала свою тираду, небось, тренировалась перед зеркалом, сказала Ане:
– Ты тонешь в своей придуманной жизни, Аня! И на самом деле, это ты, а не я – трусиха и слабачка, держишься так за свои фантазии, потому что боишься реальности. Ты просто придумала мужика себе, которого хотела бы встретить, но который на тебя не посмотрит, как ты считаешь, потому что ты себе не нравишься! – последнее Таня уже прокричала ей в лицо, тяжело дышала и, не дождавшись реакции, схватила рюкзак и убежала прочь.
Потом она извинилась, конечно. Но все равно. Достала...
Хоть бы сил хватило настоять на своем. Нет же, не говорили три дня, а она позвонила и давай извиняться, обидеть не хотела… Конечно же, Аня простила ее не сразу… Все-таки она добра желает Тане. Заботится о ней, хоть и по-своему. Нужно научить ее не быть такой нюней…
А потом, вроде пару недель прошло с тех пор, как уехала Идаль, и Ане пришло письмо. Последнее письмо от Адониса. Аня заварила свой любимый зеленый чай в своей любимой чашке и, несмотря на дрожь в пальцах, неторопливо вскрыла конверт. Внутри было письмо, залюбовавшись на почерк, действительно красивый, она начала представлять тонкие пальцы, выводящие эти строки для нее, и поначалу даже не вникла в текст, но когда начала вчитываться, внутри у нее все похолодело.
– Я был в Вас влюблен, мой милый друг. Самой платонической любовью, на которую я был способен. И я никогда и ни в ком не был настолько разочарован. Мне очень жаль. Жаль Вас. С того момента, как я отправил Вам первое письмо, прошло четыре месяца. Я дал шанс. Но, увы... Для лучшего понимания того, что я имею в виду, советую Вам зайти в Королевство и использовать первое письмо.
Аня побледнела.
Мысли роем проносились в голове:
«Он… был влюблен? Все-таки… Он знает про королевство? Что вообще происходит? Кто ему рассказал? «Аня сразу же зашла на форум, в раздел «Участники», и действительно там был некто под именем vvv. «Но как? Она сама его нашла и добавила, случайно ткнула пальцем в книгу! Неужели она нашла кого-то, кто и так уже был на форуме? Да нет, исключено! Значит, каким-то образом, уже общаясь с ней, он узнал про форум. Наверное, общался с кем-то из ее знакомых. Хотя друзья скрыты, неужели написал кому-то из тех, кто комментировал фото? То есть она была настолько интересна? Да ладно, я ведь тоже нашла бы информацию, если бы захотела…».
И вдруг девушку осенило: то число – неужели пароль? Вышла из своего аккаунта, ввела vvv и как пароль – числа, которые расшифровала уже тогда по дырочкам в сыре. Вошла в личные сообщения – переписка с Идаль!
Аня закрыла лицо ладонью, но, справившись с собой, начала читать.
– Ты был прав. Это девушка. И она такая стерва! У нее ничего на лице не дрогнуло, когда она меня увидела, ей совершенно плевать, понимаешь? Она знала, чего мне стоило приехать, знала, как это было тяжело, ну почему нельзя было сказать правду? Более того, ей и стыдно не было, ей просто было плевать. Она развлекается! Видите ли! Я просто… Это в голове не укладывается. Как можно было так врать… Сколько мы с ней общались… Она видела мои руки! Она знала, я писала Моргану, что резала вены из-за него, что я умираю от любви, а она, наверное, смеялась..Ты бы знал, что она мне говорила…Я же верила ей! Ненавижу ее!
– Я не хочу знать, Настя. Все. Покончено с ней.
Аня стиснула зубы. Вот так. Вот так все получилось. Было неприятно. Она сама виновата, но, черт побери, никто не просил эту дуру приезжать, быть такой влюбленной и резать себе вены, она уже большая девочка, надо отличать реальную жизнь от вымысла!
Аня пролистала сообщения в самое начало переписки, оказывается, он давно догадывался. Идаль рассказывала ему так много про их отношения, кидала куски переписок, некоторые очень личные. Он говорил, что не бывает таких мужиков. Слишком уж любил Морган прелюдии, слишком уж предпочитал предвкушение – действию, но Адонис не был уверен, а Идаль не хотела верить. И именно Адонис сказал ей адрес. Он-то его знал. Тоже хорош, сам проверять не поехал, послал девушку. И еще морали ей читает. Аня стала молотить кулаками по столу. Ее захлестнула бессильная злость, и вдруг она поняла, что очень устала.
– К лучшему, все к лучшему… – шептала себе она.
Разорвала письмо, удалила Адониса отовсюду, откуда только могла, и написала Тане: «Только ты меня не предаешь, моя девочка».
Глава 9
}Название, время, год}
– ЭТО. ЧТО. ТАКОЕ? – услышала Вайя звенящий от напряжения голос в телефонной трубке. Аня говорила нарочито медленно, с расстановками.
– Доброе утро, – пролепетала Вайя – сейчас, кажетсяяяя, – зевнула, – очень рано?
