Текст книги "Вивьен. Одна душа - две судьбы (СИ)"

Автор книги: Ирина Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Я попрошу вас выйти, – спокойным тоном произнесла я, но секунды шли, а кое-кто был на месте, чем неимоверно выводил из равновесия. – Мадам, я что-то не ясно сказала? – я встала с кресла и, повернувшись к ней в пол-оборота, посмотрела на нее. Не знаю, что она прочитала в моих глазах, может обещание мгновенной смерти, но её испуг был натуральным. О, а как она, подняв подол своего бесспорно дорого платья, понеслась к вы-ходу из комнаты… – И позовите, профессора Амадео… Пожалуйста… – поспешила попросить удаляющуюся женщину. После моих слов комнатой пронесся смех, звонкий, но почему-то с печальными нотками.

" – Ты – не я, но я – это ты… Ты… Мы должны были стать счастливыми с ним… Зачем же они вмешались?" – прозвучало в комнате эхо.

– Кто ты? Кто вмешался? – пыталась я разобраться в сказанном той, что не видели глаза. – Ты – это я? Но я не похожа на тебя?.. Постой, ты…

" – Да… – и я почувствовала, как зашевелились волосы на виске, и почувствовала тёплое ды-хание. – Я – Фио, Вивьен."

– Но как такое возможно? – изумленно прошептала я, ещё не замечая вошедшего Амадео, у которого на лице виднелись все аспекты удивления.

– Фио… – прошептал он.

" – Амадео, и ты здесь… Но у меня мало времени… Вивьен… Судьба двоих сплелась… Но ты борись… Борись! – шептала Фио, чем-то взволнованная. – Во всем виноваты…"

Минута, вторая, но последних слов не последовало. Не чуя ног под собой, я непроизвольно сде-лала шаг, другой, словно могла бы поймать прозрачную Фио и вернуть…

– Фио? Фио, кто виноват? Чьи судьбы сплелись? Нет, не уходи без ответа! Прошу… – шепта-ла я в пустоту, а по щекам бежали слезы обиды и страха. Страха, повторить судьбу Фио, жить с не любимым. – Фио…

Рука тянется, хватает воздух и появляется ощущение, что в комнате Фио больше нет. Нет более сил терпеть. Я бездушной куклой опустилась на пол. Где-то там далеко, на задворках сознания, мелькает тревожная мысль о том, что могу испортить дорогое платье, макияж…

" – Рушиться надежда, а я думаю о целостности платья. Смешно", – подумалось тогда. Две судьбы… Две… Судьбы… Для меня? Да, как такое вообще возможно, черт подери! Кто я такая? Что натворила в прошлом моя душа? И… Кто мои родители? Почему мне кажется, что их не было ни при одном перерождении?

Столько вопросов, но ответов нет, как нет и представления где их раздобыть. А трусливое же-лание махнуть рукой на проблемы, притворяясь дуррой, в тот момент было сильнее всего.

– Вивьен, что с тобой? Плохо? Знак жжет? – послышался, как издалека голос Амадео. – И я не ослышался? Здесь была Фио, но как? Ты ведь…

– Я не… знаю, как… Слишком много вопросов… Я ничего не понимаю, я… – рыдая, отвечала.

Соберись тряпка, ну же. Тряпка… Как знакомо звучит… Тогда я так же плакала, молила высших сил вернуть его мне. А перед глазами вдруг возникли картинки: смерть Алека, его холодное тело и устремленный за-стывший взгляд в небо. Как я могла забыть о нем… И почему на воспоминаниях о моем друге стоит туман? Неужели это заклятие скрытия? Но кому это было нужно? Не знаю, как мне это удалось, но чистой воды случайность, что я смогла ухватиться за магиче-ский след, оставленный на странном тумане и услышать то, что хотела бы забыть…

" – Нужно, чтобы она забыла того мальца и как можно скорее, – приглушенно, словно изда-лека. – Сейчас, когда я так близко к ней… Нельзя, чтобы она вспомнила меня в тот день… А иначе поймет… Пускай думает, что смерть Алека или как его там звать, от проклятия, а не от моих рук…"

Такой до боли знакомый голос. Высшие силы, разве может человек быть таким чудовищем? А я ещё имела глупость жалеть его, мол, может его мать недолюбила. Как же стало мерзко на душе. Он убил Алека, его руки в крови того, кто был моим светом. Плакать я перестала, а соленый след со щеки вытерли ласковые пальцы Амадео. Подняв голову, я посмотрела в эти ранее весёлые, а нынче грустные, глаза и, встав на колени, развела руки, за-ключая мужчину в объятия. Ему тоже пришлось не сладко. Услышать голос той, что все ещё бредит раненое сердце. Разбитое, потому что Фио выбрала не его, а Матео. А моё присутствие тревожит душу по сей день. Да, я догадывалась о любви Амадео к Фио, и, в некоторых момен-тах, пользовалась этой его слабостью в своих эгоистичных целях. Обнимая его, гладя по ухо-женным волосам, спине, я пыталась молчаливо выпросить у него прощение.

– Прости меня… Прости, за то, что использовала. Что делала вид, будто не замечаю твоих тер-заний за веселой улыбкой. Прости… – шептала я, продолжая гладить его, боясь смотреть в гла-за.

– Вивьен, не нужно. Разве можно обижаться на тебя? – услышала я приглушённый голос Амадео, что зарылся лицом в мои волосы. – Ты не похожа на неё. Да, какие-то черты лица проглядываются, но на этом всё. Вы две противоположности, хоть и душа одна.

– Акватор говорил, что я совсем другая. Но у меня были веские причины не верить его словам, – ответила я.

Его плечи под моими ладонями задрожали, Амадео смеялся.

– Не думал, что скажу такое в контексте со словом Акватор, но он, черт бы его унес, прав. И от этого еще тревожнее за тебя… – тяжело вздохнув, сказал профессор. Отстранившись от мужчины, я посмотрела ему в лицо и спросила:

– Дура ли я, если не боюсь его действий и гнева? Но у меня стойкое ощущение, что беда нагрянет не в лице Акватора.

Он задумчиво обвел меня взглядом, потом встал, подошёл к трюмо, где ранее незнакомка оста-вила свои рабочие принадлежности и, взяв мою маскарадную маску, вернулся. Помог мне встать, отряхнул платье и одел маску, завязывая сзади атласные ленты. Потом немного отошел, улыбнулся, предлагая свою ладонь, в которую я без раздумий вложила свою.

– Вивьен, я помню, ты упоминала вскользь, что не умеешь танцевать. Боишься на ба-лу отоптать ноги сраженным твоей красотой кавалерам? – подшучивая, спросил он и, поддер-живая меня рукой, направил кружить вокруг себя, словно я балерина из музыкальной шкатулки. – Раскрою тебя один секрет… И отпустил руку, но испугаться, а тем более упасть, мне не дал. Секунда, и надёжные руки об-хватывают талию, и, делая па не знакомого танца, Амадео приподнимает моё тело над полом. Я зачаровано развожу руки в сторону, и чувство невесомости ошеломляет. Звонкий и радостный девичий смех слышится в комнате, а спустя краткое мгновение к нему присоединяется грудной мужской. В то мгновение, мне казалось, что печаль прошла, и вышло солнце, но, увы, лишь показалось. Стоило Амадео опустить меня на пол, как навалилась грусть, и не было ей конца. Тумана на воспоминания об Алеке больше не было, и они обвили тело ядовитой змеей, жаля сердце, стои-ло лишь задуматься… А виноват в этом Акватор. Опять он… Не думать… Не знать… Только не сейчас… Не в это день… Нужно было лишь немного подо-ждать, и то, чего я желаю, произойдет. Я надеялась, что он любит меня, хоть самую малость. И тогда моя месть сможет достичь его тёмного сердца… Отвлек меня от мыслей Амадео, дергая за кудрявые локоны причёски.

– Эй! – возмутилась я. – Мне ещё на бал явиться нужно.

– Ну вот… Стоит лишь девушке прихорошиться, перышки почистить, как всё – "не тронь, отойди"… – сделав печальную моську, сказал мужчина.

– С тобой нельзя серьёзно. Все перевернешь с головы до ног, профессор Амадео, – улыбну-лась я. Ещё раз намотав локон на палец и потянув, он поднял другую руку, отодвинул рукав стильного серебристого пиджака и посмотрел на наручные часы, что явно стоили целое состояние.

– Хм, Вивьен, а нам спешить уже нет смысла, бал начался и без нас, – не слишком огорчаясь по сему поводу, сообщил он. – Но стоит хотя бы появиться там, к тому же у нас планы. Ты не передумала? – Не-а, я готова к предстоящему, как никогда, – ответила, вспоминая слова Акватора перед наложением заклинания. А затем Амадео построил портал, в который мы с ним слаженно, рука об руку, вошли.

"Неужели, я сегодня побываю на настоящем балу? И не где-нибудь, а в Академии Четырёх Ко-ролевств", – подумала я, и захотелось ущипнуть себя.

Портал Амадео перенёс нас к самому входу в бальную залу академии. И первое, на что мой взгляд упал, стали колонны: мраморные, сделанные в виде двух сидящих львов. Впечатляющая работа мастера своего дела, иначе и не скажешь. Проходя мимо таких колонн в зал, я ловила себя на мысли, что лишь бы они не ожили, пока бал не закончится. Когда мы с Амадео, рука об руку, вошли в зал, как раз звучала музыка, а стайки студентов весе-ло танцевали и о чем-то перешептывались. Отпустив руку профессора и отойдя немного в сто-рону, я стала заворожено оглядывать помещение. Такого скопления невероятного интерьера мне ранее не доводилось встречать. В центре зала располагался фонтан: выполнен он был из белоснежного мрамора и представлял собой прекрасную юную девушку, окруженную ажурным ограждением, – её тело оплетали дикие красные розы. От этого шедевра по кругу во всё сто-роны на полу, как лучи солнца, виднелись золотые узоры на чёрном фоне.

Стены стояли без каких бы то ни было украшений, то есть без картин, зелени. Да и зачем смот-реть на них, когда взгляд всё равно устремляется вверх, на потолок. Или скорее на его визуаль-ное отсутствие – вместо обычных гравировок, студенты могли наблюдать осеннее небо и вол-шебный звездопад. Казалось, стоит мне протянуть руку, и на нее приземлиться сказочная звез-да… Не знаю почему, но, глядя на это чудо, на глаза наворачивались слезы, а сердце обливалось ядом горечи. Воспоминания прошлых перерождений? Но что-то в груди настойчиво подсказы-вало, моё. Далекое, утерянное, но точно моё и сердцу близкое.

Черт, о, черт…

– Ма-ма, – губы тихо шепчут священное слово для любого ребенка, а сердце замедляет уда-ры. – Мама.

– Вивьен? – чьи-то руки схватили меня за плечи и начали легонько встряхивать. – Ну же, приди в себя. Вивьен, что ты там увидела?

– Ма… – губы дрожат и не могут выговорить легкое слово, но не для моей души, что не по-знала ни в одном из своих перерождений и крошечной доли материнской любви и тепла. – Маму… В этом волшебном звездопаде, моё сердце отыскало силуэт мамы. Моей, Амадео, моей понимаешь?

– Прости, маленькая, но имя твоей матери сокрыто за семью печатями. И даже мой дар не мо-жет увидеть сквозь них. Прости, – сказал он.

– Почему всё так сложно? Разве, что-то изменится, если я узнаю, кто моя мать?

– Вивьен, сегодня волшебная ночь равноденствия. Не нужно растрачивать её на печаль. Я ве-рю, рано или поздно, всё станет на свои места, и в твою жизнь вернется заслуженное счастье. А сейчас… – сделав шаг назад, Амадео поклонился и предложил свою руку. – Предлагаю затан-цевать горе в танце. Стоявший напротив мужчина, я видела, пытался казаться веселым и беззаботным, но глаза не умели лгать также правдоподобно, как губы, что легко могли изобразить улыбку. Амадео стал первым моим другом спустя два года после неожиданной смерти Алека и не хотел становиться ещё одной причиной для моих печалей. А я так низко использовала его чувства. Похоже, моя жизнь под одной крышей с семейством Бриджертонов и их лицемерием и желанием достичь своего не смотря ни на что и ни на кого, даром не прошла. "С волками жить – по-волчьи выть".

И это не всё. Я знала, что если что-то пойдёт не так, и я умру, Амадео обвинит себя в этом. Мол, помог, а должен был отговорить от опасного поступка. Вероятность непоправимого – пятьдесят на пятьдесят. Да, я хотела хоть как-то отомстить Акватору, но не профессору, а вы-ходит – могла причинить боль и ему. И по-другому поступить я не могла. Вот не могла и всё. Потому я, натянув улыбку поправдоподобнее, поправила маску и вложила свою руку в предло-женную ладонь Амадео.

– Если моим партнером будешь ты… – подмигнула я, чтобы незаметно под маской смахнуть слезы. – В грязь лицом не упаду.

– Ну… – протянул насмешливо он. – Твое счастье, что здесь нет грязи. Пошли и… Ничего не бойся. Когда заиграла новая музыка на небольшой выступ около дальней стены вышла хорошо всем известная певица Арабель.

– Это ж сколько академия выложила денег за присутствие здесь звезды такого масштаба? – прошептала я на ухо Амадео. Усмехнувшись, мужчина довел меня до танцевальной площадки около фонтана и ответил:

– Ошибаешься. Звезды сами готовы отвалить немаленькие суммы, лишь бы удостоится чести быть приглашёнными на бал в Академии Четырёх Королевство. И Арабель не исключение, какой бы популярной она не была. Когда она запела, а мы неспешно начали танцевать в такт музыке, я почувствовала острую необходимость выговориться. Все же не хотелось мне, что бы из-за такой, как я, печалился Амадео.

– Послушай, я рада, что встретила тебя тогда…

– Вивьен, – взгляд мужчины вмиг переменился, стал колким и холодным, как и тон, которым он произнёс моё имя. – Твои прощальные слова излишни.

– Но я…

– Я знаю. Вивьен, не нужно меня жалеть. К тому же всё пройдет хорошо, – перебив меня, сказал Амадео.

– Я же использую тебя… – прошептала я, желая, что бы этот танец поскорее закончился.

– Глупая, ты еще такая глупышка, – приблизившись, он наклонил моё ошарашенное тело, делая танцевальное па. – Человека, запомни хорошенько, нельзя использовать без его на то позволения. Иногда бывают моменты, когда проще сделать вид, что тобой воспользовались, чем объяснить свои порывы. – Умеете же вы, профессор, говорить загадками, – впервые за весь вечер искренне улыбну-лась я. – Так значит…

– Вивьен, хватит разговоров.

Глава 16. Начало конца

После пары-тройки походов на танцплощадку я сумела забыть обо всем, кроме того, что нужно двигаться в такт.

Музыка прервалась неожиданно для всех танцующих, а самые матерые из студентов ещё и упасть умудрились. Со стороны музыкального оборудования раздался голос:

– Дамы и господа, преподаватели и студенты, безоблачного неба над головой желаю вам я – Теодор Аршан – в такой прекрасный праздник осени, – последовала пауза, послышались рукоплескания в зале. – И мне бы хотелось в честь праздника устроить первые конкурсы в нашей академии, а после их окончания провозгласить короля и королеву бала. Да-да, вы не ослышались – не всё новое нам чуждо. А теперь…

Радости адептов не было предела. Повсюду слышались одобрительный свист и выкрики. За этим шумом я и не услышала окончание речи Теодора. Потому и попала в… конкурс песни. Вот зачем нужно было поворачиваться к Амадео именно в тот момент? Ну да ладно.

Итак, молодёжь рада, все счастливы, и я поворачиваюсь к своему спутнику, но в то же мгновение какой-то неуклюжий… хм, эльф толкает меня локтем. От неожиданности и узкой юбки, я начинаю падать назад, на Амадео, глупо размахивая руками в воздухе. Вспоминая тот момент и еще один в будущем, уж лучше бы я упала сразу на пол. Но, увы, еще не изобрели машину времени или заклятие возврата в прошлое. А тогда, на балу, я приземлилась на Амадео, сбив его с ног, попутно руками задела того самого эльфа, ухватив его за… да за что получилось. В итоге незнакомец упал на меня, точно у него с ногами беда, и по дикой случайности поцеловал меня в губы. То ли момент, то ли выпитое спиртное повлияло на ушастого, но он, вместо возмущения и всего прочего, углубил поцелуй. А я ошарашенная и пристыжена хуже некуда, удобно лежала на груди Амадео и ничего не делала.

Пришла в себя, лишь когда услышала голос профессора и почувствовала его руки на плечах:

– Эльф, советую подняться сию минуту и убрать с девушки все свои конечности, пока они ещё принадлежат тебе.

Из под полуопущенных ресниц я взглянула на незнакомца, с которым успела так нелепо поцеловаться.

"Хм, а он ничего так – для эльфа".

Рыжеватые, прямые волосы, первое, что бросалось в глаза. Полукровка. А значит брошен, как и я, никому не нужен, но… Приглашен на бал-маскарад в Академию Четырех Королевств. Парень не промах – смог отличится среди чистюль эльфов. Его глаза меня заставили улыбнуться на долю секунды – чистый аквамарин. Вот и разгадка – один из родителей – полукровка родом из водных обитателей. И все же – нечего так глазеть на меня…

А парень, хоть и был неуклюжим, но соображал быстро. Встал и, глядя на меня, протянул руку, помог подняться, а напоследок прошептал:

– Девушка, мы ещё встретимся, обещаю… – поклонился, изображая шута при дворе короля, и исчез.

– Вивьен, ты не ушиблась? – взяв за руку и повернув к себе, спросил Амадео.

А что я? Я ничего. Стояла и смотрела на Амадео, покрываясь румянцем. И если подумать, то краснеть мне не из-за чего, но весь конфуз произошёл на глазах, а точнее на груди у стоящего рядом мужчины. Некрасиво получилось.

Так я и стояла, опустив глаза, и молчала, пока не произошло нечто из ряда вон.

– Ну что ж, а вот и наша третья участница. Прошу подняться к нам мисс в красном платье. Да-да, именно вы, девушка, – послышался голос ведущего конкурса.

И лишь тогда до меня дошло, что в тот момент, когда я решила неуклюже рухнуть на пол, размахивая руками, ведущий выбирал участниц на конкурс. Кто-то сверху решил сделать мой вечер по максимуму непредсказуемым? Желаете всё изгадить? Обломитесь!

И, походкой от бедра, с высоко поднятым подбородком, я плавно поплыла в сторону возвышения, где уже стояли две участницы: блондинка и синеволосая, скорее всего, нимфа.

"Эй, там! Выше облаков. Об-ло-ми-тесь!" – шипела я с самой милой улыбкой. – Я выиграю, потому что… хочу".

И от бедра, от бедра…

Думали я девочка для насмешек? А вот и нет. Журналы мод, позаимствованные в свое время у сводной сестры и просмотренные до дыр, даром не прошли. Да, сегодня, именно сегодня, я желаю быть Королевой. Этот день… Когда всё мое нутро ощутило частичку тепла матери, её присутствие, пускай выдуманное или лишь воспоминание, но одно это делало вечер первым настоящим днем рождения. Разве пройдя через все муки одиночества, боли и предательства, я не заслужила стать победительницей хоть в чем-то?

– Вивьен, успокойся! – вскрикнул подбежавший Амадео и, схватив за руку, повернул к себе.

"Он взволнован, слишком. Поче…?"

– Твой знак… Он проявляется…

– Но Акватор скрыл его магически! – испугалась я.

– Твои эмоции не стабильны, и цветок на лбу может подать знак Ровейну. Другими словами – приглашение прийти, Вивьен.

– Только этого не…

– Вивьен! – послышалось позади. – Твой зов стал музыкой для моих ушей.

– Нет… я не звала, – прошептали губы едва слышно.

– И как я вовремя явился, – голос темного божества кардинально изменился от ранее нежного в источающий угрозу. – Руки убрал, Аламур. Она. Моя.

Амадео подчинился мгновенно и скорее непроизвольно. Но, Ровейн назвал его Аламуром? Там самым, что ли?! Нет, не о том думаю. Сейчас главное успокоить того, кто стоит за моей спиной. Ярость бога мёртвых я ощущала всем телом, а она чревата последствиями.

Как можно более не принужденно и медленно я повернулась к Ровейну. Мужчина не смотрел на меня, только на Амадео, и в этом взгляде сложно было не заметить обещание скорой смерти и чего похуже.

– Ровейн, прошу не нужно. Это мой первый бал-маскарад… – ласково произнесла я и заметила, что реакции-то ноль. И меня понесло, конкретно, но не вовремя. Умом понимала, а сделать ничего не в силах.

Шаг, второй, третий, и я останавливаюсь напротив бога мёртвых. Посмотрела в глаза, улыбнулась, поднимая ногу, что бы тут же опустить её на начищенные туфли мужчины.

– Ох… – скорее от неожиданности моего поступка, нежели от боли, охнул он.

– О, заметил, – с напускным удивление сообщила я. – Здравствуй, Ровейн…

Думала ли я, что сделаю подобное, да ещё с кем – с богом мертвых? Конечно, нет. То ли день и вправду был волшебным во всех смыслах, то ли повлияло знание, что завтра может не наступить для меня, но я обрела мужество и что-то ещё – светлое, нежное… Это чувство новое для меня, потому словами не могу описать, ни назвать его.

– Я звала тебя, о великий бог мёртвых…

После моих необдуманных слов в зале стало тихо, а потом все, как по волшебству, рухнули на колени, опустив при этом головы. От страха или же из уважения к божеству? Скорее первое. Не важно.

– Так вот, Ровейн, – шёпотом позвала я, довольно и гордо улыбающегося мужчину. – Я позвала тебя, что бы… Ах да, мне нужно новое платье. Понимаешь, такое дело, я случайно попала на конкурс пения и для своей песни хочу иное платье. Поможешь?

И глазками невинно хлоп-хлоп… Черт, никогда бы не подумала, что я так могу. И по огню, вспыхнувшему во взгляде мужчины, не трудно было догадаться – трюк удался. Приятно… хочу ещё…

– И… – посмотрев по сторонам, продолжила. – Прикажи всем подняться, а то как они аплодировать мне смогут, стоя на коленях? Непорядок…

– Вивьен, колючка моя. Ради тебя всё, что угодно. Хочешь платье? По щелчку будет самое-самое, мое летнее небо. Хочешь, чтобы встали? – мгновение, и весь народ в зале начал стремительно подниматься с колен, кроме Амадео – друг не преклонялся.

А я стою и молчу. Что он во мне нашёл? Ведь Ровейн и правда чувствует ко мне что-то. Как насмешка Судьбы, не иначе.

Пытаясь преодолеть странное чувство, я заговорила:

– Спасибо, Ровейн, – и, повернувшись к ведущему, спросила его:

– Так какие условия вокального конкурса? Тематика песен?

На мужчину лет сорока, который объявлял участников, жалко было смотреть: перепуганные глаза, трясущиеся руки, казалось, он и дышать боялся. А уж когда Теодор услышал мой голос в тишине, и посмотрел, кто стоит рядом, дёрнулся было бежать, да только для начала ему нужно бы пройти мимо Ровейна, ведь выход находился за нашими спинами. Видимо, ведущий это тоже понял – так как, глядя на меня, нервно улыбнулся, испустил тяжёлый, обреченный вздох и, заикаясь, начал объяснять:

– Кон-курсс, делится на т-три этапа. Перв-вый – на тематику любви. Второй же этап рассчитан на подбор участником музыки, и под неё он должен станцевать, передавая определённые эмоции, которые выберет публика.

– Танцы, что б их… Кто вообще их придумал?

– Не-не надо гневаться мисс, я-я могу убрать этот этап, если он вам не понравился…

Совсем стало жаль мужчину. Ещё чуть-чуть таких переживаний, и его инфаркт хватит, а тут и бог мёртвых имеется. Нехорошо…

– Нет, все нормально, – улыбнулась я, успокаивая ведущего. – А какой последний?

– По-по-последний? – побелел несчастный.

– Извините, я про конкурс пения. Какой последний этап? Да вы не бойтесь… – как бы я не пыталась смягчить обстановку – получалось из рук вон.

Секундная пауза, смиренный выдох, мужчина обвел взглядом собравшихся студентов, преподавателей, а после ответил:

– Третий этап посвящается обреченной любви. Песня будет выбираться методом жеребьевки, – он прочистил горло и продолжил. – Итак, а теперь приступим непосредственно к оглашению правил. Первое: применение магии категорически запрещено, – и выразительно посмотрел на нимфу. – Нарушение – автоматический ваш проигрыш. Второе: за каждый из трех этапов максимальное количество балов – пять, в итоге получается пятнадцать. И последнее: оценивать ваши таланты будут двое – я и знаменитый декан Академии Четырёх Королевств, Сайген Трифт.

Послышались радостные крики, девушки, пожалуй, это и ждали. О, а вот и сам декан. Сегодня он был в белой атласной мантии, с вышитой золотом эмблемой пегаса. С зачесанными назад волосами, и лишь несколько прядей свободно лежали на лбу, что придавало мужчине импозантный и загадочный вид. К н и г о е д . н е т

– Первая, кто выйдет на эту сцену – Аланиель. На подготовку двадцать минут, – озвучил ведущий, возвращая себе спокойствие. – Время пошло…

Блондинка, победно улыбнулась и дерзкой походкой направилась в смежную с бальной залой комнату, где время от времени меняли свои сценические образы приглашенные звезды.

Ну что ж, напоследок можно и спеть. А ведь маленькой девочкой я мечтала о большой сцене, песнях о любви, поклонниках. Хм, уже и мечты сбываться начали? Но, что это я зря время теряю, а его не так и много осталось…

Повернувшись, поискала взглядом Амадео. Мысленно понимала, что идти к нему в присутствии Ровейна глупо, потому одними губами прошептала, глядя на друга: "Не переживай за меня" и "Все решится в конце конкурса. Будь готов, пожалуйста". Амадео подняв руку к сердцу, жестом показал свое согласие. Он понял. Со спокойной душой я подошла к мёртвому богу, взяла за руку, и мы вместе отправились следом за блондинкой.

– Вивьен, что ты задумала с тем кошаком? – раздался серьёзный голос Ровейна с нотками угрозы. Поздно угрожать, я все решила.

– А? Что? – не останавливаясь, спросила я. – Да что я могу придумать то, за спиной у мертвого бога? Смешно!

– Вивьен, я ведь узнаю… А кошаки без крыльев, увы, не живут… Вивьен! – от его тихого голоса по спине побежали мурашки.

Резко притормозив, я обернулась к нему и в лицо проговорила:

– Ровейн, я же много не прошу, так? Создай мне три платья, которые я представлю, и иди, выясняй, что, где и с кем я планировала не понятно что. А пока, молчи… Прошу, помолчи. Я думаю, – сказала я, отпустив его руку и направилась в комнату, где хочу обдумать песни, платья…

" Да, я стану думать о платьях. И проведу это время так, что даже в следующей жизни смогу вспомнить его с улыбкой", – подумалось мне, пока, резко рисуя шаг, топала к примерочной.

"До-ченька моя"

"Мама?"

Всхлип и слезы текут по щекам.

"Мама…"

"Вивьен. Доченька моя родная, я скоро приду за тобой. Ты только жди".

Сорвавшись на бег, больно наталкиваюсь на дверь, рывком открываю её и слезы пеленой застилают глаза.

" Сесть, нужно сесть…" – лихорадочно подумала я.

Войдя в комнату, словно пьяная, пошатываясь, я отступила к стене, прислонилась спиной и медленно сползла по ней на пол.

"Мама меня искала. Я нужна ей… – созрела радостная мысль, а за ней такой досадный за много лет вопрос. – Тогда почему она меня бросила?"

Уйдя с головой в свои переживания, я не замечала ни как после меня резко отворилась дверь, скорее всего с ноги, ни Ровейна, что опустился на колени рядом, шепча слова утешения и поглаживая по голове. Возможно, это меня крайне повеселилл бы. Да что бы мертвый бог преклонил колени перед человеческой девушкой… Немыслимо!

Но нужно ли объяснять, насколько от веселья я в тот момент была далека. Я не могла собрать воедино рой мыслей, витавших, как пьяные феи, в моей голове. Но их объединяло одно слово – мама.

Еще в раннем возрасте я пряталась в приюте и мечтала… Мечтала хотя бы увидеть маму. А детская фантазия рисовала картины, в которых мы с ней возвращаемся домой, где меня любят. Наверное, лишь эти придуманные сказки давали взрослеть доброй девчушкой, лелея надежду в добро.

А сейчас я не могла решить – злиться мне на неё или радоваться, что искала? И как так вышло, что нашли маленький сверток, а в нем меня, в чёрной ткани, словно хотели… похоронить?

И зачем было оставлять меня? Что могло сподвигнуть на это столь сильную магичку, которая на расстоянии владеет мысленными передачами? Не хватало денег? Смешно, с такой силой о работе не беспокоятся. Что же ее заставило? Не хотела меня? Тогда зачем искала или это ложь?

С каждой мыслью сердце разрывалось на куски. Не хотела… Не нужна была… Я хотела прекратить думать, закрыть глаза, попытаться сосредоточится на чем-то ином. Конкурс – то что нужно… Текст песни, платье. Открыв глаза, я, наконец, заметила стоящего на коленях Ровейна и устало улыбнулась, вытирая слезы.

– Тушь растеклась, да? – спросила я мужчину. Растерянность ли мелькнула в его глазах? Не померещилось ли мне?

– Все… нормально. Ты прекрасна и с красными от слез глазами, – спокойно ответил он – Но в чем их причина?

– Я просто… – и замолчала. – Это сейчас не важно…

– Не важно? Ты. Плакала. На моих глазах. Думаешь, в мире существуют проблемы существеннее этой для меня? – взяв меня за плечи, прошептал Ровейн, и от его вкрадчивого шепота захотелось спрятаться.

Черт, почему я все время забывала, кто передо мной. Он – не обычный человек, демон и т. д. по списку, а бог мёртвых. Сильнейший из сильнейших. И он – мой жених. Высшие, в тот день, когда решили сплести наши судьбы, употребили слишком много спиртного. Иначе я все эти фокусы объяснить не в силах.

" Так, думай о песне… Песня… Да, почему же его глаза такие страшные, сверкающие алые и в них отражаюсь я, маленькая и испуганная".

В таком состоянии я не могла ни о чем думать, кроме устремленного на меня взгляда, пронизывающего душу. Мне казалось, что Ровейн узнает обо всех наших замыслах с Амадео и тогда… Смерть была бы мне освобождением. Но я знала и то, что так просто не сдамся, и без мести Акватору не умру. Не могу… Память об Алеке не даст спокойно жить, зная, что его убили из-за меня. Месть – все, что я могу.

– Прекрати. те так на меня смотреть. Я перед вами ни в чем не виновата так, что нечего… – пролепетала я и не узнала собственный голос. Устыдившись своего праведного, но не нужного в данный момент, страха, я опустила глаза.

– А теперь, пришло время для второй участницы… и ею будет… – послышался голос Теодора. Стоп, блондинка уже спела? Но почему я не услышала? Время вышло? – Вивьен. Итак, давайте же попросим девушку выйти к нам и спеть.

Спеть? Черт, у меня и платья то нет, как и песни.

– Я помогу, закрой глаза и представь его… – наклоняясь ближе, прошептал Ровейн.

– Но времени нет, я просто не успею переодеться…

– Тссс, – улыбнулся он, прикоснувшись пальцем к моим губам. – Закрой глаза, ангел мой.

А перед глазами почему-то появилось белое платье в пол и кружевное, со шлейфом. С длинным ажурным рукавом, V-образным глубоким вырезом.

" Ангел…" – мысленно подумала я, улыбаясь.

– Все готово, Вивьен. Ммм… – резко выдохнул мужчина, словно сквозь стиснутые зубы.

Медленно открываю глаза и…

– Как… Спасибо…

Я стояла в белоснежном одеянии из своих детских грёз.

"Ангел…"

Покружилась, прикасаясь к ткани, не до конца осознавая его реальность.

– Вивьен… – мужчина неожиданно схватил мою ладонь и стиснул ее, что есть силы. – Я… провожу тебя… Скорее, а иначе передумаю и тогда… Ох, Вивьен, мой грешный ангел, ты даже не представляешь, что творишь со мной… Беги и пой, ангел и умоляю, запомни, ты моя… НАВЕЧНО И ВОПРЕКИ – последние слова он прорычал, так как ни одной живой человек не смог бы. Глаза Ровейна горели адским огнём и смотрели они только на меня, а спустя секунду его губы расплылись в плотоядной улыбке.

Я не помню, как добралась до возвышения в зале. Сердце раненой птицей рвалось из груди. Понимание того, как близко я была к вечной золотой клетке, пугало. Но еще страшнее было бы повернуться назад и увидеть обещание в огненных глазах бога мёртвых.

Когда чья-то рука тронула моё плечо, то подумала, что разрыв сердца неизбежен.

– Извините, девушка. Не хотел напугать, но какую песню вам сыграть…? – и молодой рыжеволосый парень отлетел от меня, снося своим телом декорации.

А позади послышался звериный рев: