Текст книги "Сдаться ты всегда успеешь (СИ)"

Автор книги: Ирина Давыдова

Соавторы: Элли Милау
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

    Я отстранилась и, встретившись с его голубыми омутами, ответила:

    -Разбились на машине, подробностей пока нет, но тете Ане позвонила соседка и сказала, что искали родственников.

    -Внезапная смерть, – заключил Антон, вздыхая и притягивая меня ближе к себе, я тоже вздохнула, а потом вскинулась,      подумав       о моей девочке и ее судьбе.

    -Ее же заберут, – озвучила страшную мысль вслух. – Моя Настенька попадет в детдом, – приложив ладошку к губам, всхлипнула я, не в силах унять свою боль за ребенка.

    -Шшш, родная моя, не рви себе душу, мы не позволим, – сказал он, стирая с моих щек слезы. – У меня есть решение.

    -Какое решение? – вопросительно посмотрела на него, ожидая ответа. Антон отстранился от меня, засунул руку в карман      брюк и, доставая оттуда маленькую коробочку, протянул ее мне.

    -Ты выйдешь за меня? – я взяла в руки маленькое бархатное сердечко и, приоткрыв коробочку, увидела прекрасное колечко. Ахнула от неожиданности, встретившись со взглядом мужчины, и услышала его объяснение.

    -Это не из-за Насти, я собирался чуть раньше, до звонка, но не успел, – выдохнул он, а я почувствовала соленые       капли на своих губах.

    -Ну, ты чего? Не плачь, – продолжал утешать Антон, а я мотнула головой, шепча:

    -Не могу, не верю, что ты настоящий.

    -Я – да, очень, – ответил он и, улыбнувшись, забрал коробочку из моих ослабевших рук, доставая колечко.

    -Машенька, так что? Выйдешь за меня? – Еще раз спросил, протягивая мне уже кольцо. Я кивнула, не в силах говорить от испытываемых мною эмоций, протянула руку, и Антон надел колечко на безымянный палец, а оно село, как влитое.

    -Ты и о размере подумал? – слабо улыбнулась я, смотря, как сверкает маленький камешек на колечке       при свете      лампы.

    -Конечно, – проговорил он, поднимая мою голову за подбородок и нежно целуя мои губы.

    -Идеальный Новый год, если бы не… – говорю чуть погодя, присаживаясь на диван и смотря на красиво       сверкающую      сосну.

    -Да, если бы не…

    -Пойду, посмотрю, как там Настя, – вставая с дивана, сообщаю я, глядя в глаза любимого.

    -Да, конечно, а я пока начну убирать со стола, – отвечает он, а я направляюсь в детскую. Приоткрываю      тихонько дверь,      смотрю, что дети крепко и мирно спят. Настенька, моя родная девочка, как же мне тебе об это сообщить? Она лежит,      свернувшись в клубочек      и закутавшись в одеяльце, видя безмятежные сны, и совсем неподозревает, что ее родных больше нет.

    А утром, когда мы все завтракаем, моя девочка задает вопрос, который разбивает мое сердце еще раз.

    -А когда плидет папа? – спрашивает она, доедая кашу. Я в ответ крепко ее обнимаю, целуя русую макушку, а      затем      заглядываю в ее глаза.

    -Не придет, солнышко. Теперь мы о тебе будем заботиться.

    -Почему? – спрашивает ребенок, высматривая в моих глазах ответ, а я, обращая внимание на окно, встаю и, взяв Настеньку за руку, подвожу к нему.

    -Видишь красивое небо? Оно такое синее, притягательное, с маленькими облаками, будто пушинками. Папа и мама теперь там, а ты будешь здесь, с нами.

    -Они умели, да? – спрашивает мое лучезарное солнышко, которое у меня на глазах тускнеет. Я киваю, не в силах озвучить ей эти слова, и прижимаю ее к себе, чувствуя, как маленькое тельце подрагивает, и Настенька всхлипывает.

    -Все будет хорошо, – шепчу. – Я тебя не оставлю.

    А она поднимает свой взгляд ко мне и, вытирая слезы маленькими ладошками, спрашивает:

    -Обещаешь?

    -Да, – серьезно заявляю, слыша топот маленьких ножек.

    Мишутка забегает в кухню с радостным и звонким криком:

    -Нася, иглаться, – тянет Настеньку за рукав, а она вытирает слезы и слабо ему улыбается.

    -Иду, – отвечает девочка и, взяв его за руку, выходит из кухни.

    А я смотрю еще какое-то время в окно, пока не слышу тихие шаги за спиной и негромкий шепот Антона:

    -Она уже знает, да?

    Я киваю, не оборачиваясь. На душе тяжело, хоть и слышу ее смех из комнаты, но знаю, что он показной, и что уже завтра, или через час, она будет снова плакать. Она ведь еще такая маленькая и хрупкая.

    -Она спросила, и было бы неправильным ее обманывать.

    -Знаю, ты все правильно сделала, – сжав мои плечи руками, произносит Антон и крепко меня обнимает.

    Я вздыхаю в ответ. Правильно, только на душе все равно горько, теперь будет непросто добиться, чтобы моя девочка была со мной.

    Целый день проходит в ожидании, я знаю, что они придут забрать ее. Они всегда приходят. Тетя Аня знает мой адрес, она им все расскажет, и это правильно. Все должно быть по закону, но мне уже хочется перемотать время, ускорить его ход, чтобы Настенька уже окончательно была со мной, а не призрачно, как сейчас.

    Но, как я ни боялась, сегодня так никто и не приходит, и я, уложив детей спать, прочла им сказку на      ночь.      А      на      следующий день к нам в дверь позвонили люди, которые уведут от меня мою девочку на неизвестный срок.

    -Обещаю, мы тебя скоро заберем, – говорю ничего не понимающему ребенку. – Сейчас ты должна пойти      с дядей и тетей,      –      глажу рукой ее нежную щечку. Настенька кивает и обнимает меня крепко-крепко.

    -Ты обещала, что меня не бросишь, – говорит тихо, но уверенно, помня о моих словах.

    -Не брошу, просто сейчас так нужно, – с болью в голосе произношу я и отстраняюсь от малышки.

    Встав с коленей, поправляю шапочку на голове ребенка, отдавая часть своего сердца в руки государства.

    Они уходят, а я, закрывшись в ванной, чтобы Мишутка не увидел моих слез, буквально рыдаю, но тут же слышу стук в двери и голос Антона:

    -Открой, родная.

    Я поворачиваю защелку и сажусь обратно на ванну, Антон заходит и прикрывает за собой дверь.

    -Машенька, родная, тебе сейчас нужно собраться . Быть сильной ради нее. Ты сможешь? – Я киваю, вытирая слезы, пытаясь хоть немного успокоиться. – Хочу позвонить знакомому насчет свадьбы, если ты еще не передумала.

    -Нет, не передумала, спасибо тебе, Антош, не знаю, что бы я без тебя делала.

    -А и не надо без меня, только со мной, – улыбается он и обнимает, даря свои тепло, любовь и поддержку. Я вдыхаю его такой родной запах, немного успокаиваясь, но сердце не прекращает болеть за мою дочь. Колоссальные перемены: смерть, предложение, Настя. Справимся ли мы? Но у нас и нет другого выбора, мы просто обязаны.

    Антон с кем-то целый день созванивается, решая насчет росписи, а утром следующего дня мы идем в ЗАГС и подаем заявление. Антон уже договорился, чтобы нас расписали вне очереди, по-быстрому, кому-то заплатив, а заявление – это лишь формальность, но я только рада, ведь времени нет, чем дольше Настенька там одна, тем больший отпечатокналожит на ее нежное сердечко то угнетающее место, в котором она сейчас. Выйдя из ЗАГСа, слышу громкую трель мобильного телефона, а достав его из сумочки, вижу на экране улыбающееся лицо Аси. Прошу Антона, чтобы ждал в машине, так как хочу ответить на звонок, он кивает и направляется к припаркованному неподалеку автомобилю, а я, медленно идя следом, отвечаю на звонок.

    -Подруга, а что это мы делаем возле ЗАГСа? Ты же не думала скрыть от меня это?

    -От тебя не скроешь, – улыбаюсь в ответ, оглядываясь по сторонам, но Аси нигде не вижу, – А ты где?

    -Проезжала мимо, но вас заметила. Рассказывай.

    -В новогоднюю ночь Антон сделал мне предложение.

    -Вау, здорово, я так рада, поздравляю, Машуль, ты заслужила быть счастливой, когда свадьба?

    -На днях.

    -А чего так рано?

    -Есть просто еще кое-что…

    -Что? Не пугай так.

    -Гриша с Леной разбились, а Настю забрали, девочка попадет в детдом.

    -Но вы не дадите, да?

    -Конечно, она мой ребенок.

    -Доброе у тебя сердце, Машуль, очень доброе. Надеюсь, у вас все получится.

    -И я надеюсь.

    -А Антон как отреагировал? На Настю, да и вообще.

    -Ты знаешь, иногда мне кажется, что он не настоящий, он уже все организовал, обо всем подумал. А Настеньке только рад будет в своем доме.

    -Повезло тебе, Машуль, такие мужчины – один на миллион.

    -Да, и тебе тоже повезет, уверена.

    -А я что? Мне уже повезло. Виталик замечательный. Хозяйственный, сильный, все, как я люблю. В общем, что я по телефону, да по телефону. Все расскажу при встрече. Мы же платье тебе пойдем выбирать?

    -Ой, не знаю, Ась. Не планировали как-то, все так быстро, – отвечаю ей уже возле автомобиля. – И нужно ли мне это платье? Лишняя трата денег.

    -Еще как нужно, – отвечает Антон, опустив окно автомобиля. – Так что, договаривайся с подругой.

    -Антон говорит, нужно, – говорю в трубку подруге.

    -И правильно говорит, какая свадьба без платья?! Все, до встречи.

    -Пока, – заканчиваю разговор, открывая дверь машины.

    Забравшись в теплый салон, протягиваю руки к печке и грею их после разговора на улице.

    -Замерзла?

    -Угу, – отвечаю и, немного согревшись, смотрю на Антона.– Что это за история с платьем? Мы же ничего не решили.

    -Мы женимся, будет и платье, и фотограф.

    -Но зачем? – удивилась я, это ведь просто роспись.

    -Машуль, у каждой женщины это должно быть, чтобы она потом не вспоминала с разочарованием о своей свадьбе.

    -Но я не буду, какое может быть разочарование?

    -Это ты сейчас так говоришь, а пройдет еще несколько лет, и ты можешь изменить свое мнение, поэтому давай сделаем все правильно, во избежание такого.

    -Ладно, хотя и глупости это.

    -Не обижайся, – берет мои ладошки в свои, и смотрит внимательно в мои глаза. – Я не этого для тебя хотел, правда. Думал, будет что-то грандиозное, а так… Дай мне хотя бы как-то компенсировать. Да и для усыновления, думаю, фотографии могут понадобиться.

    -Хорошо, – киваю ему, соглашаясь.

    Несколько дней длятся невероятно медленно, хоть и летят слишком быстро. Я все переживаю за Настеньку, как она там? Не боится ли? Как чувствует себя? Но и сделать ничего не могу, во всяком случае, пока мы не женаты.

    Мы с Асей все-таки идем в салон, где выбираем нежно-кремовое платье, чуть ниже колена. Когда я его меряю, сразу понимаю – это оно. Невероятно тонкое кружево облегает мою фигуру, подчеркивая достоинства, на спине вдоль позвоночника тянутся крохотные пуговички-бусинки. Оно закрытое, но при этом нежное и сексуальное. Ася охает, увидев меня в нем, а я и сама вижу, что оно мне очень идет, поэтому мы покупаем именно его.

    Антон, когда я прихожу домой, просит показать свою покупку, но я до последнего загадочно ее скрываю. И лишь в день нашей свадьбы приоткрываю завесу тайны, когда я, подкрасившись, и подкрутив волосы, надеваю платье и в тон ему туфельки, выхожу из комнаты, появляясь перед моими двумя не менее красивыми мужчинами.

    -Ты невероятна, – шепчет Антон, а я нежно улыбаюсь, кружась вокруг своей оси.

    -Стоило ожиданий?

    -Да, ты прекрасна, – подходит ближе, с сыном на руках, и касается свободной рукой моей спины.

    -Мама, класивая, – говорит Мишутка, накручивая мой локон на свой пальчик.

    -Как и сынуля, – улыбаюсь я, трогая его за пухленькую щечку и осматривая строгий черный костюмчик на маленькой фигурке.

    -Михаил, давай не будем портить маме прическу, – говорит нарочито строго Антон, забирая из руки сына мои волосы.

    -Все нормально, не испортит. Ну, что, пойдем?

    -Да, конечно, – кивает он и, не выпуская сына из рук, направляется к двери.

    Антон хотел особенный день, а я и сама его хочу, потому что уже скоро, благодаря этому дню, у меня будет возможность сделать свою семью полной, с детьми и мужчиной, которого я люблю.

    Ася с парнем, Татьяна с мужем, мои родители и мы втроем, вот и все наши гости. Да и большего не надо, только       родные и       самые близкие, ведь этот день в любом случае запомнится. Мы заходим в ЗАГС и направляемся к кабинету, где уже станем       официальной семьей. Нас приветствует приятная женщина, спрашивая, добровольноели это желание – стать мужем и женой. Антон кивает, говоря свое «да», а затем соглашаюсь и я. Мы обмениваемся кольцами, которые Антон сам выбирал, когда я ходила за платьем, и теперь я смогла их рассмотреть. Аккуратные маленькие золотые ободки – знак нашего единения. Потом подходим к столу, где нам показывают журналы, в которых нужно поставить подписи, каждый из нас по очереди ставит свой автограф, закрепляя уже окончательно наш союз. Работник ЗАГСА поздравляет нас, вручает свидетельство о заключении брака, а я пытаюсь сморгнуть слезы, смотря на наши имена рядом. Антон же улыбается и притягивает к себе, целуя нежно и невесомо.

    -Теперь ты по закону моя, – заявляет мне на ухо, после того как мы выходим из кабинета, и я немного смущаюсь и краснею, отвечая коротким: -Да.

    ГЛАВА 17

    Антон

    Со дня свадьбы прошла неделя, но мы так и не смогли забрать Настю, органы опеки не поверили в столь быстрый брак и подозревали нас в его фиктивности. Конечно, это задевало, но, к сожалению, мы не могли ничего поделать, как бы ни было неприятно. Могли ли мы понять социальные службы? Я не уверен, но скорее это из-за того, что я и Маша хотели удочерить Настеньку, а не кто-либо другой. Возможно, если бы я являлся представителем этой службы, то проверял бы все моменты и каждую ситуацию намного глубже и строже. Дело касалось ребенка, и нормальный, адекватный человек не мог просто так выпихнуть маленькое чудо в руки неизвестного. Только ненормальный мог бы так поступить. Именно поэтому нам не доверяли, ведь ребенок – не игрушка, его нельзя взять на время, поиграть с ним, а потом, по ненадобности, вернуть. Но вот, к сожалению, органыне знали, насколько серьезно мы относимся к малышке, и чего больше всего в жизни ей желаем. Они не знали, кто Настенька нам, и кто мы друг для друга, что в нашей жизни не важно, сколько лет ты прожил в браке, чтобы заявлять, что семья не состоятельная. Признаться честно, для меня Настя была в первые дни ребенком Маши, и не от того, что она мне не дочь, а просто я совсем не знал малышку. Виделись мы мало, а пообщаться нам не удалось и вовсе. Но за те дни, что мы побывали в детдоме, я изменил свое к ней отношение и, видя, сколько боли было в маленьких детских глазах, наполненных слезами, четко осознал, что она мне дорога. Когда маленькие ручки крепко сжимались на шее Маши, мое сердце пропускало удары, а дыхание учащалось от боли за маленькую девочку. Тогда я окончательно решил – она наша, и я постараюсь сделать все, максимально возможное, чтобы в самое ближайшее время Настя стала частью нашей семьи. Семьи, где нет места фальши, лжи и обману, семьи, которая с самого начала была настоящей. И когда мы будем вместе, а этот день обязательно настанет, никто не посмеет обвинить нас в фиктивности, и уж тем более усомниться в нашей состоятельности, как родителей.

    Я обещал сам себе, что сделаю так… Мы с Мишкой сделаем так, чтобы наши женщины были самые счастливые, Настенька и Маша, ибо видеть их боль и слезы – означало медленносжигать себя изнутри.

    Я видел, как страдает Маша, у нее из рук буквально валилось все. Стоило ей только начать чем-то заниматься, как все оказывалось на полу, и я не смел ее в этом винить. Она мать, и этим все сказано. Она переживала разлуку больше всех, и мысли о дочери не давали ей покоя. Мне тоже не давали, но я умел держать себя в руках. Почти каждый вечер я замечал, как Маша дожидается, когда я усну, и только тогда начинает плакать. Мне не нравилось это… Не нравилось, что она боится мне довериться в самым интимных душевных терзаниях, и тогда я подвигал ее к себе, крепко обнимал, и шептал нежные слова, после чего девушка могла уснуть. Несколько раз видел, как она после работы закрывалась в ванной, включала воду и плакала, снова и снова обвиняя себя в том, что не может так скоро забрать свою девочку.

    В такие моменты я себя сдерживал огромными усилиями, чтобы не выломать двери, но понимал, что Маше нужно это уединение. Поэтому забирал Мишку и уходил в детскую, куда через полчаса приходила наша рыжая красавица, к сожалению, с красными глазами. Однажды даже сын заметил, что с мамой что-то не так, и молча, оставив машинку, перебрался к ней на колени и, обняв ручками, долго целовал ее в щеку. Тогда у меня случился некий щелчок – мы не имеем права сдаваться!

    -Мишутка, смотри, папа приехал, – услышал я грустный голос Маши, стоило мне только войти в их группу.

    -Папа, – довольно заулыбался сын и, отбросив уже ненужные штаны, мигом подбежал ко мне.

    Поймав его, тут же поднял на руки и был заключен в крепкие объятия сына, которые с каждым днем для меня становились все дороже и дороже.

    Я все более отчетливо понимал, насколько больно Маше, что она не может так же обнять Настю, так же прижать к себе, и поцеловать румяную щечку.

    -Мама грустила? – решил уточнить я у Мишутки, зная, что он сей факт от меня не скроет.

    -Глустила, – искренне ответил ребенок, смотря мне в глаза.

    -Привет, Антон, –      неожиданно услышал голос сестры, и тут же повернулся к ней, продолжая       держать на      руках       Мишутку.

    -Привет, Танюш.

    -Можно тебя на пару минут? – она бросила взгляд на Машу и снова посмотрела на меня.

    -Конечно. Мишутка, беги к маме, и одевайтесь, сейчас поедем домой, – попросил я, ставя ребенка на пол, а он тут же побежал по направлению к Маше.

    Девушка с грустной улыбкой привлекла к себе сына, а потом, пригладив ему волосики, принялась надевать на него теплые штаны, которые несколькими минутами ранее Михаил отбросил в сторону.

    -Антон, ты прости меня, что, возможно, лезу не в свое дело, но я не могу остаться в стороне, зная, что у нас был такой шанс. Сейчас у нас появилось больше       возможностей забрать Настеньку из детдома, и я взяла на себя       смелость решить       кое-какой       вопрос без вас.

    -Что ты имеешь в      виду? – непонимающе уставился на сестру, ожидая ее ответа.

    -В старшей группе у меня есть мамочка, которая занимает очень неплохой пост в органах опеки.

    -Почему ты думаешь…

    -Я не просто думаю, я уверена, что она нам поможет. Прошлой весной, когда я возвращалась домой, ее сына едва не сбила машина. Наталья тогда покупала ему мороженное, когда малыш буквально за секунду побежал к дороге, а я как раз шла по тротуару, и если бы вовремя не среагировала, то исход был бы плачевным.

    -Какой ужас.

    -Ужас – не то слово. Но, слава Богу, все хорошо, все живы. В общем, Наталья – женщина нормальная, все понимает, и я ей объяснила сложившуюся ситуацию, она согласилась помочь.

    -Думаешь, это будет так легко?

    -Родной мой, все, что связано с детьми, очень сложно, но всегда можно найти выход. И если нам не поможет Наталья, то это сделает ее муж, который ставит финальную точку в процессе усыновления детей.

    -Ты правда считаешь, что у нас есть шанс? – все еще не верил я в услышанное, все пытаясь понять, где подвох, но это была моя сестра, а ей я доверял.

    -У нас есть шанс, и он обязательно будет счастливым.

    -Спасибо тебе, сестренка.

    -Не за что, главное, чтобы вам было хорошо. Беги, твоя семья тебя заждалась, – со слезами на глазах ответила Татьяна. Она хотела, чтобы у нас все получилось, даже не зная девочку, а просто одобряя мое решение и выбор, ведь сестра была счастлива за меня, и рада, что в нашей с Мишкой жизни появилась Маша. Ведь Маша не могла не нравиться -очень открытая, искренняя, любящая.

    Всю дорогу до дома мне отчего-то было тревожно и неспокойно, хотя я не знал, с чем это могло быть связано. Маша с Мишуткой были со мной, в детдом жена звонила и убедилась, что с девочкой все в порядке, а значит, сильно волноваться было незачем. Главное, что любимые люди здоровы, а остальное мы сможем уладить, тем более теперь, когда вмешалась моя дорогая сестренка. Но что-то не давало мне покоя, что именно, я так и не смог понять, возможно, это было связанно с последними событиями, на которые я реагировал не менее остро, чем Маша. Так я думал, пока не случилось нечто ужасное, изменившее нашу жизнь навсегда.

    На следующий день мы с Мишуткой решили остаться дома, а так как Маше надо было во вторую смену, мы собирались съездить к Настеньке, чтобы удостовериться лично, что сней все в порядке . Проснувшись утром, моя жена почувствовала себя неважно, но, абсолютно не слушая меня, все равно намеревалась съездить к девочке. Мне ничего не оставалось сделать, как согласиться, и единственное, что меня успокаивало, так это то, что я буду рядом.

    Позавтракав, и одев Мишутку, я уже застегивал рубашку, наблюдая, как девушка, стоя в прихожей около зеркала, подкрашивает губы. Взгляд ее был грустный, а лицо бледное, а мне так хотелось хоть немного развеселить ее, что я даже придумал одну шутку, которая заставила бы Машу улыбнуться, но так некстати меня перебил звонок телефона.Девушка подняла трубку, несколько секунд молча слушая звонившего, а потом в один миг буквально почернела лицом и резко схватилась за живот, роняя телефон на пол.

    -Машенька, что такое? – я мгновенно оказался возле нее и увидел, как от боли по ее лицу заструились слезы.

    -Наталья зво…ааа… – громко простонала она, сжавшись в комок.

    -Что болит, родная? – взволнованно спросил я, подхватывая ее на руки и неся на диван.

    -Сестра Гриши… аааа, Господи, что же так больно, она хочет отсудить себе квартиру, ай-ай-ай, аааа… – Все тело дрожало от страха за любимую, Мишка спрятался за диван, с явной тревогой в глазах наблюдая за мамой, а я уже набирал номер скорой. – Как же больно, как больно, Господи. Как можно посметь забрать у ребенка хоть что-то?

    -Маша, прошу, ничего не говори, может, будет не так больно, – попросил я, едва не матерясь на ту сволочь, посмевшую покуситься на имущество ребенка.

    Вызвав скорую помощь, я сразу же позвонил Тане, понимая, что если Машу заберут в больницу, ребенка везти с собой – не самая лучшая идея, по крайне мере – не сейчас.

    -Мишутка, пойди, пока поиграй, скоро приедет тетя Таня и заберет к себе, а вечером я приеду, – взволнованным голосом попросил я, после чего сын кивнул и, подойдя к маме,обнял ее за шею.

    -Мамочка, я тебя люблю, – произнес сын отчетливо, и я клянусь, сам едва ли не заплакал от смешанных чувств.

    -И я люблю тебя, сыночек. А теперь иди, – после этих слов девушка скривилась, и я понял, что она изо всех сил сдерживает себя, чтобы не застонать от боли.

    Скорая помощь и Таня прибыли практически в одно время, а когда фельдшер осматривал Машу, я стоял за диваном, крепко сжимая ее руку. Волнение усилилось, когда я заметил под любимой пятно крови. Внутри все стянулось в тугой узел, и мне казалось, я вот-вот сойду с ума.

    -Вы беременны?

    -Что? – не сразу понял вопрос.

    -Скорее всего, это связанно с беременностью.

    -Но у нас не было никаких… ааа… – снова простонала Маша, и практически до боли сжала мою руку.

    -Мы забираем ее, здесь нужен гинеколог, – поведал мужчина в белом халате и, поднявшись, пригласил санитаров, осторожно перекладывая мою девочку на носилки.

    Следующие пару часов проходили, словно в какой-то пелене, белые стены больницы въелись в глаза настолько, что казалось, закрой я веки, все равно будет светло. Врачи сновали туда-сюда, кто-то входил в палату, кто-то выходил, но ни один врач за два часа не подошел ко мне, чтобы сказать, что с любимой все хорошо. Сердце сжималось от страха и незнания, и мне даже показалось, что я постарел лет на десять, ибо так хреново я себя ощущал только в день смерти Мишкиной мамы.

    Когда дверь палаты открылась, и ко мне подошел заведующий гинекологическим отделением, казалось, что прошла вечность. Но не это меня огорчило больше, а то, какое у него было выражение лица – приговаривающее, и не обещающее ничего хорошего.

    -Вы муж? – неуверенно поинтересовался он, а я лишь кивнул, пристально смотря в его глаза. – У вашей жены была внематочная беременность, мы сделали ей операцию, и теперьее здоровью ничего не угрожает.

    Я застыл от понимания, что у нас с Машей мог родиться наш общий малыш, которого мы бы безумно любили. Но, видимо, судьбе было важно, чтобы случилось так, как случилось, и от осознания этого я сжал руки в кулаки, пытаясь хоть немного сдержать эмоции, обрушившиеся на меня от этой новости.

    -Мне жаль…

    -Но у нас есть шанс? – я скорее заверил, чем спросил, не желая слышать другого ответа.

    -Насколько я понимаю, у Марии это не первый выкидыш, – я неуверенно кивнул, подтверждая слова доктора. – Вследствие его во второй маточной трубе образовалась непроходимость. Мне очень жаль, но Маша не сможет забеременеть естественным путем.

    От его слов внутри все оборвалось, и я крепко зажмурил веки, действительно боясь расплакаться, потому что сейчас судьба ударила, абсолютно не щадя наших чувств. Я не знал, как должен сообщить об этом Маше, ведь во всем, что касалось детей, она была намного слабее меня, намного более восприимчивой, и это известие ее могло просто убить.

    ГЛАВА 18

    Маша

    Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Помню, что мы собирались в детдом к Настеньке, и мне позвонили, рассказав о квартире, а потом тело пронзила резкая боль,а все остальное – как в тумане. Осмотрев белые стены, и увидев катетер в руке, я осознала, что нахожусь в больнице. Никого рядом не было, чтобы расспросить, что именно произошло, поэтому я прикрыла глаза, но затем услышала звук открывающейся двери и, подняв веки, увидела Антона. На его лица замерла вселенская печаль, и я, встретившись с его голубыми омутами, произнесла:

    -Что случилось?

    -Родная, лежи спокойно, прошу…

    -Что со мной?

    -Как ты себя чувствуешь? – снова проигнорировав мой вопрос, спросил муж.

    -Получше, чем дома, – смирившись, ответила я и выжидающе посмотрела на мужчину, пытаясь понять, что его тревожит.

    -Не знаю, как сказать, милая, – он подошел ближе, проводя рукой по моей щеке и убирая за ухо выбившуюся прядь волос.

    -Скажи, как есть, – попросила его, сглотнув горькую слюну. Чувствовала, что случилось что-то плохое, ведь Антон всегда умело подбирал слова, а сейчас не мог.

    -У тебя была внематочная беременность. Сказали, что теперь естественным путем не получится забеременеть. – Я громко выдохнула и обреченным взглядом посмотрела на него.

    Беременна, у меня могла быть маленькая крошка от Антона, от этого невероятного мужчины. Я сглотнула и прикрыла на миг глаза, пытаясь принять услышанный приговор, а затем открыла и, глядя перед собой, сказала:

    -Значит, судьба такая.

    -Мы обязательно что-то придумаем, Машенька, – ответил Антон, крепко сжимая мою руку.

    Я кивнула и, зажмурившись, сжала его руку в ответ. У нас мог быть малыш, голубоглазое чудо, похожее на Антона, такого невероятного и практически нереального мужчину.Ребенок… у меня и у него, наш общий дар неба, но судьба в очередной раз решила меня наказать, лишив родной кровиночки. Злой рок, не иначе. Но сейчас у меня нет права опускать руки, я просто обязана скорее забрать Настю. Дать этой маленькой солнечной девочке счастливое детство, которого у нее не будет в детдоме. Я просто обязана быть сильной ради нее и нашего общего семейного счастья.

    -Антош, я вот о чем подумала, – пытаясь собраться с силами, начала я, – привези Наталью, или сам позвони, скажи, пусть забирают квартиру, если в ней проблема, и людям не важно будущее их племянницы.

    -Это наследство Насти, оно только ее, неправильно все это, – проговорил Антон задумчиво.

    -Знаю, но если другого выбора не будет… Я не могу отдать ее в руки человека, которому на нее наплевать.

    -Да, согласен с тобой, – отвечает Антон, – она наша.

    Я крепче сжимаю его руку в ответ, радуясь, что, несмотря на то, что Настя ему никто, он принимает ее, и готов бороться вместе со мной. Мне повезло, на самом деле повезло, что он у меня есть. Такие мужчины давно исчезли с нашей планеты, и редко встретишь такого искреннего и настоящего, но мне несказанно повезло.

    На следующий день в мою палату постучали, а открывшаяся дверь впустила мою подругу Асю, которая пыталась сделать вид, что все хорошо, но улыбнулась она криво.

    -К тебе можно? – спрашивает подруга, неуверенно остановившись около двери.

    -Проходи, Ась.

    Она подходит ближе и присаживается на кушетку, при этом грустно смотря на меня, и уже убрав с лица улыбку.

    -Ты как?

    -Ужасно. Опять выкидыш, – говорю, пытаясь проморгать слезы.

    -Знаю, Машут. Мне так жаль, но Боженька где-то отбирает, а где-то дает во стократ, – сжимает ладонь подруга.

    -Мне хотя бы получить возможность Настеньку забрать, – вздыхаю я, не переставая думать о своей девочке.

    -Будет, все будет, Машуль. Ты родителям звонила?

    -Да, сказали, что тоже сегодня приедут.

    -Хорошо, хоть не будет так скучно.

    -А я и не успеваю соскучиться, Антон почти всегда здесь. Отлучается ненадолго домой, и снова приезжает.

    -Какой молодец, тебе с ним повезло.

    -Да. Здесь даже нечего добавить.

    Ася остается еще ненадолго, отвлекая разговором о ее парне и предстоящей свадьбе. А ближе к обеду уходит, пожелав мне скорейшего выздоровления и пообещав, что вечером позвонит.

    После обеда приходят родители, мама жалуется на горькую судьбу, отец как всегда молчалив, а я решаюсь рассказать о Насте, ведь она до сих пор не в курсе о девочке.

    -Мам, мы решили забрать Настю себе.

    -Но зачем? Я понимаю, у нее умерли родители, но у вас ведь есть ребенок Антона, а там, глядишь, и ваши пойдут.

    -Но Настя тоже наша, и Антон ее успел полюбить. К тому же… – замолкаю, сглатывая горький комок, – неизвестно, смогу ли я вообще забеременеть, говорят, естественным путем у меня вообще нет шансов, разве что искусственным. И мы все решили, я бы никогда не смогла оставить Настеньку.

    -Доброе у тебя сердечко, доченька, но сколько же горя тебе выпало, за что это тебя так Бог наказывает. Бедная моя девочка, – горько произнесла мама, смахивая подступившие слезы.

    -Все будет хорошо, дочка, – говорит отец, когда они уже собираются уходить, и он целует меня в лоб.

    -Надеюсь, пап, – отвечаю, слабо улыбнувшись, а когда остаюсь одна, снова думаю о том, что могло быть, если бы все сложилось по-другому, и моя беременность протекала нормально.

    Кто мог увидеть этот мир? Мальчик или девочка? Шкодный мальчишка, копия отца, или же хохочущая малышка, похожая на меня? На глазах снова выступают слезы, а я их не стираю, позволяя скатываться по моим щекам. Я должна быть сильной, знаю, но сердце разрывается от боли за не родившееся дитя, которому не суждено было увидеть этот мир.