Текст книги "Сдаться ты всегда успеешь (СИ)"

Автор книги: Ирина Давыдова

Соавторы: Элли Милау
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

    -Машенька, скажи, ты хочешь к нему вернуться? – задал я вопрос, когда мы сели в машину и начали отогреваться.

    Маша отрицательно качнула головой и расплакалась еще больше, прикрывая лицо ладонями. Отодвинув кресло назад, я пересадил ее к себе на колени, убрал руки от лица и пальцами вытер мокрые дорожки от слез.

    -Девочка моя, давай, ты успокоишься, все обдумаешь, потому что я очень не хочу, чтобы ты страдала.

    -Я уже страдаю, – всхлипнув, ответила она, сама вытирая щеки. – Там ведь ребенок, хоть и не мой, но не менее родной.

    -Теперь я понимаю, почему ты так боялась наших отношений.

    -Прости, прости меня…

    -Ты ни в чем не виновата, и не нужно передо мной извиняться. Я отец, и мне, как никому, очень понятны твои чувства.

    -Ты замечательный отец, – на выдохе произнесла она и уткнулась мне в шею своим носом. – Отвези меня домой, пожалуйста,      к      Асе, -прошептала девушка спустя несколько секунд.

    -Ты уверена? Может, все же…

    -Нет, я хочу побыть одна, обдумать все, а Ася должна быть на работе.

    -Конечно, родная, – я коснулся уголка ее губ и пересадил обратно на пассажирское сидение.

    Наверное, я эгоист, но на данный момент очень боялся ее мыслей, боялся потерять Машу, но в то же время понимал, что именно для нее значит эта малышка.

    Подъехав к подъезду Аси, Маша сжала мою руку и, тяжело сглотнув, посмотрела в глаза:

    -Не провожай. Дай мне немного времени, чтобы отойти от этой встряски.

    Наклонившись, невесомо коснулась губ, а я одну руку положил на теплую щеку, погладил большим пальцем и прошептал:

    -Ты нам очень нужна! – Она лбом уткнулась в мой лоб и всего лишь на миг прикрыла глаза, а потом быстро покинула салон автомобиля, оставляя после себя лишь нежный запахцветочных духов и привкус горечи на языке.

    Подождав, когда она скроется за дверью, медленно вырулил со двора, направляясь в сторону своего дома. Хорошее настроение полностью покинуло меня, и даже воспоминания о ночи, проведенной в объятиях желанной девушки, совершенно не поднимало его, потому что моей Маше было больно и сложно, особенно учитывая тот факт, что она не может быть с тем ребенком.

    Мне безумно хотелось всегда быть с ней рядом, каждую секунду жизни наполнять ее сердце любовью и счастьем. Я готов был бороться за нее, но в то же время понимал, еслиона все же надумает вернуться к Григорию, то только ради малышки…

    -Черт, – зло выругался, ударяя руками по рулю. – Я все равно буду за нее бороться. Буду!

    Моя солнечная девочка, как же я хочу забрать твою боль, хочу снова видеть твою улыбку, ведь ты заслужила счастье, – мысли в голове все не давали мне покоя, то и дело возвращаясь к Маше. Я видел ее всего полчаса назад, а такое чувство, что уже неделя прошла, и даже не знаю, когда она будет теперь готова к нашей встрече. Но я дам ей время, чтобы все обдумать, а потом никуда больше не отпущу.

    Тихо войдя в квартиру, услышал приглушенный голос сестры, разулся и прямо в пальто прошел в гостиную. Сынок выставлял кубики, выискивая среди них те, на которых были изображены только фрукты. Он задорно улыбался Таниным словам, а потом, повернув голову, увидел меня и, поднявшись, побежал навстречу. Я, приветливо распахнув руки, с удовольствием сгреб его в объятия и тут же получил громкий поцелуй, а потом маленькие ручки обвили мою шею и крепко-крепко обняли.

    В такие моменты понимаю безграничную ценность своего ребенка, а еще то, что я никогда бы не смог причинить ему боль.

    -Папа, – на выдохе произнес Мишутка и, повернувшись лицом ко мне, уложил свою маленькую головку на мое плечо.

    Я знал, что через несколько минут он спросит, где Маша, а услышав ответ, загрустит из-за того, что она не приехала к нему играть. Подумав об этом, я еще раз утвердился в мысли, как сильно нам нужна мама в лице рыжеволосой красавицы.

    ГЛАВА 12

    Маша

    Сегодня был невыносимый день, заполненный отчаяньем и безысходностью. Меня буквально разрывало от противоречивых чувств, и будь я другой, все было бы иначе, но я нетакая. Не смогла по мановению руки вычеркнуть ребенка, ставшего родным, из своей жизни так же легко, как вычеркнула мужчину. Не смогла… Говорят, есть женщины, созданные быть матерями, а есть жены, которые даже в мыслях не представляли, что могут быть мамами. Возможно, я именно такая – мать, ведь ребенка полюбила больше, чем мужчину рядом, возможно, именно из-за этого он и ушел. Возможно… А быть может, не любил никогда, поэтому первые же проблемы нас и отдалили друг от друга. Я была бы рада этому – в обычной ситуации, что так вовремя судьба показала мне, что именно Григорий собой представляет, но не так, когда ребенок страдает от глупостей взрослых.

    Я была благодарна Антону за помощь и поддержку, за ту опору, в которой я нуждалась, но сейчас мне хотелось побыть одной, переосмыслить сложившуюся ситуацию. Во-первых, я не ожидала, что мне однажды вообще позвонит Гриша, ведь он ясно дал понять, кто я в их жизни, во-вторых, меня беспокоила моя Настенька. Что вообще за человек – ее мать? Наплевала на свое дитя, оставила синяки, неаккуратно потянув за руки, девочка же еще ребенок, кожа нежная, бархатная, а теперь из-за этой женщины страдает невинная душа. Да и, в-третьих, это, конечно, мои зарождающиеся отношения с мужчиной, которые омрачены моими слезами. Любой другой бы развернулся, уйдя подальше от проблем, но только не Антон – нет, наоборот, он вместе со мной боролся. С ним каждый день был ярче, насыщенней, от этого сегодняшняя ситуация воспринималась так отчаянно и невыносимо тяжело. Мыслей много, а вот решение отсутствует. Антон дал мне возможность побыть одной, подышать воздухом без него, понять, что мне делать дальше, и я была благодарна ему за такую возможность, просто необходимую мне.

    Зайдя домой, услышала такую необходимую сейчас тишину. Разувшись и сняв пуховик, я прошла в комнату. Аси еще не было, и я, подойдя к окну, долго смотрела на снег и людей, спешащих по своим делам. Зима продолжала лютовать, однако это не мешало людям выходить из теплых недр своих жилищ и гулять по заснеженным дорогам. Мне же хотелось, чтобы время остановилось, отмотать его назад, чтобы с Настенькой ничего не произошло, и чтобы у меня была возможность ее оберегать. Слез не было, их я уже выплакалав машине, но боль не отпускала меня, она распространялась по всему телу, и казалось, что я могла ощутить ее на физическом уровне… Ведь всем известно – боль души намного сильнее физической, тем более, если это боль за своего ребенка.

    -Господи, что же мне делать? – произнесла я в тишине квартиры, прикрывая лицо руками.

    Уже в сотый раз задавала себе один и тот же вопрос, но так и не находила ответа. Разве возвращение к Грише – это выход? Я же так сильно заблуждалась в нем. Разве хороший отец, парень, муж мог бы бросить на произвол судьбы своего ребенка и женщину, которая совсем недавно перенесла потерю? Нет, мужчина бы держал за руку, поддерживал морально, а ребенку на ночь читал бы сказки. Но что делал Гриша? Все время пропадал на работе? Говорят, каждый переживает горе по-своему, но наше только отдалило нас друг от друга, возведя между нами не просто стену, а самый настоящий барьер. Но разве я была виновата? Разве я не хотела счастливого будущего для нас, для нашей малышки? Хотела, но не получилось… Он посчитал правильным поступком вернуться к жене, а сейчас, когда с ней что-то не сложилось, он опять зовет меня. Только зачем? Быть няней или прислугой? Зачем? Ведь других отношений у нас уже быть не может.

    Если бы я знала, что моя девочка в безопасности, даже и не задумывалась бы о примирении, но сейчас, когда я не знаю о судьбе своего ребенка, когда я видела на ее теле следы плохого отношения, мне хотелось ее оградить от всех бед, но не уверена, что мое возвращение этому поможет. Уже привыкнув к оглушающей тишине, услышала звук открывающейся двери и поняла, что мое уединение закончено, домой вернулась Ася Быстро вытерла со щек снова пролившиеся слезы, да так и осталась сидеть лицом к окну, не желая делать лишние движения. А подруга, словно чувствуя мое настроение, зашла в комнату и, остановившись около меня, поинтересовалась серьезным тоном:

    -Что-то произошло? Я думала, что застану тебя поющей и счастливой после ночи, явно проведенной с Антоном, но вижу лишь напряженную спину.

    -Гриша звонил, – коротко ответила я, с болью вспоминая об Антоне, и услышала тяжелый вздох Аси.

    -А ты что? – с ужасом спросила подруга, и я заметила, как она закусила ноготь.

    -Он хочет, чтобы я вернулась.

    -Понятное дело, что хочет! Ты сокровище, только он – тот еще козел. Пожалуйста, не говори, что думаешь о примирении, – тут же вспылила она, отбрасывая волосы за плечо.

    -Ты не понимаешь, – я прямо посмотрела на подругу и встретилась с ее взглядом, читая в ее глазах недоумение. – Там мой ребенок, и малышка страдает.

    Ася в ответ протянула руку и, взяв мою ладонь, сжала, выражая поддержку.

    -Мне жаль, ты ведь знаешь. Но Антон? Ты же сама говорила, что привязалась к нему, да и с Мишуткой у вас прекрасные отношения. Уже и дома не ночевала, а значит, все серьезно.

    -Да, но, – пытаюсь привести какие-то аргументы, но не нахожу слов, ведь она права, у нас с Антоном все серьезно, и я чувствую рядом с ним разливающееся тепло.

    -Маш, никаких «но», или тебе не понравилась проведенная с ним ночь?

    -Что ты такое говоришь? – смутившись, спрашиваю я, пряча свои глаза.

    -Я просто интересуюсь, мне казалось, у вас все замечательно.

    -Да, Антон нежный, заботливый, терпеливый, а ночь и вправду была прекрасная.

    -Вот видишь, ни о каком Грише и речи быть не может.

    -Возможно, но что мне делать?

    -Не знаю, милая, лишь надеяться, что Гриша не даст своего ребенка в обиду.

    -Он уже дал, – произношу тихо, словно боясь, что кто-то может услышать.

    -Маш, ты что? – ошарашенно спрашивает подруга.

    -У нее синяки, Ась, я, когда увидела, готова была голыми руками его придушить за то, что позволил так обращаться с ребенком, – поднимая глаза, рассказываю, а Ася охает вответ, и уточняет.

    -Она ее била, да?

    -Нет, во всяком случае, никто в этом не признался, но она ее и не жалела. Хватала за руки с такой силой, что у ребенка они в синяках. Что она за мама такая? Что она вообщеза женщина?

    Ася, выругавшись себе под нос, снова сжала мою ладонь и, присев рядом, спросила:

    -Органы опеки?

    -Думаешь, помогут, или сделают только хуже?

    -Хуже, – вздыхает она, а я, обнимая себя руками, отворачиваюсь к окну, наблюдая за воронами на ветке дерева.

    -Вот и я так думаю, – произношу полушепотом, и в душе снова проносится боль, которую, наверное, никто не в силах унять.

    -Машенька, милая, не рви себе сердце.

    -Ась, а я не знаю, как по-другому, – поворачиваю к ней голову. – Вернуться к нему и защитить ребенка – значит, обречь себя, и не только себя на страдания, ведь я Гришу уже не люблю.

    -Хоть это радует, – хмыкнула подруга.

    -Да, и уже не уверена, любила ли…

    -Знаешь, а я рада, что есть Антон, он сейчас сдерживает тебя от ошибок.

    -Думаешь, это ошибка – стремиться защитить своего ребенка?

    -В данной ситуации – да, Маш, как бы ни было тяжело, ты не в силах это сделать.

    Я снова отвернулась, закрывшись от Аси. Она права, только мне от этого не легче. Я беспомощна, и ничего не могу       поделать      в сложившейся ситуации.

    Подруга, поняв, что больше меня на разговор не вытянет, оставила меня с расспросами и принялась переодеваться. А потом, включив какую-то передачу, по телевизору, онасела рядом со мной на кровати. Я, не вникая в то, о чем говорят, полностью погрузилась в свои мысли. Но перед сном, когда Ася ушла в ванную, я все-таки решилась набрать номер Гриши, не в силах успокоить бушующие нервы, не после того, что я увидела у них дома.

    -Как там Настя? – без приветствия поинтересовалась я, стоило мужчине на том конце поднять трубку.

    -Пошла, знаешь, куда, и хахаля твоего туда же, – зло выплюнул он и сбросил вызов, а я беззвучно всхлипнула,      смотря на телефон в своей руке.

    Теперь он даже слышать меня не хочет.

    Смахнув слезы, поняла, что Ася сейчас зайдет обратно в комнату, и повернулась к ней спиной, делая вид, что сплю, надеясь, что подруга не заметит моего состояния. Она легла рядом на кровати, обняла, и спустя пару минут заснула крепким сном, и только я еще долго не могла сомкнуть глаз. Переживала, думала о словах Гриши, презрительном тоне, которым он со мной разговаривал, и надеялась, что я не сделала хуже своим вмешательством ребенку, которого люблю больше жизни.

    Спустя несколько часов я все же смогла уснуть, но утро наступило быстро, и Ася решила немного меня растормошить, вывести в магазин, чтобы я могла развеяться, вот только мне ничего не хотелось.

    Так все утро я и просидела в кресле, смотря на стену перед собой, пока подруга в кухне готовила завтрак. Потом я вяло ковырялась вилкой в тарелке, ничего не кушая, аппетита не было, ровно так же, как и настроения.

    -Машенька, милая, но ты же не можешь ничего сделать, – произнесла подруга, замечая, что я ничего не съела.

    -Ась, разве мне от этого легче?

    -Подумай о чем-то хорошем, отвлекись.

    -Не могу.

    Ася, громко вздохнув, ушла из кухни, а я решила убрать со стола и вымыть посуду, чтобы не наглеть в глазах подруги.

    Спустя несколько часов, и безрезультатных попыток дозвониться Грише, я услышала громкий звонок в дверь, вздрогнула. Но даже не пошевелилась.

    -Это точно к тебе, я никого не жду, – сказала Ася, выставляя руки вперед, как бы оправдываясь.

    А я, кивнув, плетусь к двери, умоляя Бога, чтобы это был не Антон, но судьба решила надо мной подшутить, и, открыв дверь, я встретилась со взглядом красивого мужчины. Антон мне легонько улыбнулся, говоря: «Привет», а я, кивнув в ответ, заметила, как он внимательно смотрит в мои глаза, что-то в них выискивая. Мне стало неловко от его взгляда, и от своего внешнего вида в растянутых домашних штанах и футболке, но Антону, кажется, все нипочем, он раскрыл свои объятия, проходя в квартиру, и притянул меняк себе. Я, уткнувшись носом в его плечо, вдохнула уже ставший родным запах, и поняла, что с ним все по-другому – сильнее, лучше, острее, но и отпустить прошлое не могла.

    -Чаю? – отодвинувшись от него, спросила, желая показаться гостеприимной.

    Антон кивнул в ответ, и мы пошли в сторону кухни, когда из комнаты вышла Ася, чтобы посмотреть, кто пришел, а увидев Антона, она улыбнулась. Я продолжила идти, извиняясь перед подругой взглядом, она кивнула и обратила внимание на Антона:

    -Вразуми ее, а?

    Антон на это ничего не ответил, а я, обернувшись, увидела, что он заходит в ванную.

    -Что ты говоришь? – посмотрела на подругу, недовольно качая головой.

    -А что? – как бы непонимающе спрашивает она.

    -Ничего, – шикнув на Асю, собралась уйти, но услышала ее слова в ответ.

    -Пусть хоть мужчина на тебя повлияет.

    Не оборачиваясь, махнула рукой, ничего не отвечая, и, вздохнув, все же прошла в кухню. Разве ей объяснишь, что не все так просто? Что не могу вырвать из сердца то, что так дорого и важно.

    Включив чайник, постаралась пальцами немного поправить волосы, которые с утра мне даже не хотелось расчесывать, и они были собраны в обычный растрепанный пучок. Я почувствовала, когда Антон зашел в кухню, но не повернулась, пытаясь хоть немного привести себя в порядок и стыдясь, что выглядела, как неухоженная барышня. В этой давящей тишине я поняла, что мужчина заполнил все пространство, и ощутила себя еще более неуютно, будь я хоть сто раз красавица. Решив не зацикливать на этом внимание, достала из стола чайные ложки, которые тут же зацепились за ручку стола и упали на пол. Растерявшись, я тут же их подняла и положила в мойку, а сама рукой потянулась за сахаром, чтобы хоть чем-то занять трясущиеся руки. Схватила круглую сахарницу, и не донесла ее до стола, она буквально выскользнула из руки, и тут же оказалась на полу, разбитая на три части в горке белого кристального порошка. Тяжело вздохнув, я с отчаянием опустила руки, и из глаз тут же покатились слезы, которые, казалось, я уже выплакала за прошедшие сутки, но они снова появились.

    Истерика снова накатила на меня с безудержной силой, и мне захотелось завыть от боли, от безысходности, как я тут же почувствовала крепкие объятия Антона, дарящие вданный момент хоть малую долю спокойствия. Этот мужчина рядом, готов был поддержать, выслушать, унять мою истерику, он никуда не ушел, не сбежал в трудную минуту, и разве могу я поступить иначе, могу ли я предать его?

    ГЛАВА 13

    Антон

    Держа в руках убитую горем девушку, мне хотелось забрать ее боль себе, чтобы хоть немного уменьшить страдания, даря тепло, заботу и поддержку. Когда она только открыла мне двери, и я увидел ее невыносимо грустные серые глаза, наполненные болью, захотелось сделать все, чтобы уберечь ее от невзгод, и снова увидеть улыбку. Она выглядела такой несчастной, находящейся в отчаянии от всей этой ситуации, и хоть я понимал ее внутренние противоречия, ситуацию в целом, но готов был бороться за нее.

    Сейчас, обняв хрупкое тело, я ощущал, как она дрожала, от этого и мое сердце разрывалось на части.

    -Машенька, родная, как бы я хотел, чтобы все было по-другому, но, увы, это не так. Ты же понимаешь, такова наша жизнь – кого-то теряем, кого-то находим, но давай смотреть вперед, в будущее, – пытался успокоить ее.

    -Я понимаю, Антон, понимаю. И со стороны может показаться, что я чокнутая, повернутая на чужих проблемах, только Настя мне не чужая.

    -Я верю… – начал, было, я, но Маша прервала меня.

    -Ты же сам видел ее, она чудесная, добрая девочка, и я уверена, что она нуждается в моей поддержке.

    -Господи, Маша, если бы ты знала, как мне хочется помочь тебе, Настеньке, но что сделать, когда ее родители при ней? Серьезных оснований, чтобы заявить в органы опеки, нет, и мы не в силах помочь, – и, как бы ни было больно ей это осознавать, она должна была принять эту правду.

    -Я звонила вчера Грише, – подняв на меня глаза, поведала Маша, переводя тему, и сжимая руками мои плечи.

    -И? Ты что-то решила для себя? – уточнил я, вытирая с ее щек слезы, а внутри все переворачивалось от переживаний, что могу потерять свою девушку, так и не успев ее обрести окончательно.

    -Я… нет, я не знаю. Просто, мне так тревожно за малышку, и я не сдержалась, просто хотела узнать, как она, а Гриша даже не стал со мной разговаривать, – снова всхлипнула она, прижавшись к моей груди.

    -Урод законченный, – зло выпалил я.

    Девушка вздрогнула от моих слов и задрожала, а я, обняв ее сильнее и погладив по спине, прошептал.

    -Прости.

    Маша положила голову мне на грудь и, тяжело вздохнув, прикрыла глаза. Чувствовал, что ей становилось легче, очень надеялся, что так влияют на нее мои объятия и поддержка. Я не тешил свое самолюбие, просто радовался, что хоть так ей становилось легче, для этого я готов был часами обнимать ее, только чтобы прекрасная девушка не грустила.

    -Мишка по тебе скучает, – негромко произнес, перебирая рыжие пряди красавицы. – Вчера весь вечер о тебе спрашивал.

    -Завтра в садике увидимся, – уже более оживленным голосом ответила Маша, а я, приподняв ее лицо за подбородок, увидел на губах теплую улыбку от воспоминаний о моем ребенке. Меня затопила такая безграничная теплота, что мой сын вызывает улыбку на устах возлюбленной, что я поневоле улыбнулся и произнес то, о чем думал в последнее время очень часто.

    -Да, думаю, ему хотелось видеть тебя почаще, как и мне, но… – не успел договорить, так как в наш разговор вмешалась подруга Маши, неожиданно входя в кухню и бодро произнося:

    -А что это прекрасная парочка здесь расселась? Хватит сопли мотать на кулак, марш гулять, вечер такой прекрасный, – заключила она, смотря на нас с улыбкой и включая чайник.

    -Ася права, Машуль, пойдем, прогуляемся, ты наверняка сегодня не выходила еще никуда, – предложил я, заглядывая в глаза девушки.

    -Думаешь, действительно стоит сходить? – как-то неуверенно произнесла Маша.

    -Он уверен, – снова встряла подруга. – Давайте, чешите.

    -Машенька, иди, оденься потеплее, и пойдем гулять, – заключил я, подтверждая свои слова кивком.

    -Ладно, но только недолго, – согласилась девушка, а я улыбнулся, благодаря мысленно Асю за то, что вмешалась.

    -Как получится, – ответил я, планируя, куда мы пойдем, и радуясь, что Маша, хоть немного, но отпустила ситуацию, и на ее щеках появился заметный румянец.

    Оказавшись на улице, мы молча брели по заснеженному тротуару, девушка то и дело вертела головой, рассматривая красиво украшенные различными новогодними огонькамии гирляндами витрины и деревья. Я же просто наблюдал за ней, наслаждаясь тишиной, витавшей вокруг нас. Конечно, повсюду были слышны разговоры, смех, где-то даже крик,а также хруст снега под ногами, но мне казалось, что мы – словно отдельная планета, где не существовало больше никого, кроме нас двоих, и это ощущалось таким правильным.

    Пройдя несколько магазинов и кафе, мы оказались около катка, где громко играла музыка, ярко сияли разноцветные огни, и красиво кружила молодежь на коньках. Остановившись, я притянул к себе Машу, взглянул в ее удивленные глаза и, весело кивнув, буквально потащил к кассам, чтобы оплатить коньки, и тоже покататься на льду. Настроение тут же подскочило, и я почему-то почувствовал себя ребенком, который выпросил у мамы денег на любимое развлечение.

    -Антош, ты же не серьезно? – до сих пор не веря, интересуется рыжая красавица, озираясь по сторонам

    -Скажи еще раз, – прошу, услышав ласковое обращение.

    -Ты не серьезно? – уже смущенно повторяет, видимо, понимая, о чем я.

    -Я не об этом. Назови меня еще раз так.

    Мы остановились около кассы, и девушка, потупив глаза, прикусила нижнюю губу, чтобы негромко повторить сказанное.

    -Антоша, – благодаря уличному фонарю, я смог увидеть ее тут же вспыхнувшие щечки, она была такой милой, непосредственной, что я расхохотался в ответ, весело и задорно,словно ребенок, абсолютно не стесняясь окружающих людей.

    -Ты прекрасна, – отсмеявшись, но все еще довольно улыбаясь, ответил я и притянул Машу в свои объятия.

    -Что смешного? – непонимающе и немного обижено поинтересовалась она, но, приподняв глаза, тоже улыбнулась.

    -Просто ты такая чудесная, когда стесняешься, а мое имя, ласково произнесенное твоими устами, меня возбуждает, – закончил я шепотом и нежно поцеловал такие манящие меня губы девушки.

    Она ответила на поцелуй и отстранилась, смущаясь проявлению своих чувств на улице. Настроение резко улучшилось, и мы, как в юности на первом свидании, поспешили обуть коньки и ступить на лед.

    Вдоволь накатавшись, мы сдали коньки обратно в кассу и, довольные, остановились около небольшой ограды, решая, что делать дальше. Домой совершенно не хотелось, погода стояла замечательная, и хоть щеки покалывал мороз, это не мешало наслаждаться прогулкой, а я, заприметив уличное кафе, принадлежавшее явно катку, тут же предложилдевушке выпить кофе.

    -А я не против, немного отогреемся, – произнесла она, когда мы подошли заказать напиток.

    -Два эспрессо, пожалуйста,      – попросил я и обернулся к Маше, которая пританцовывала в такт играющей музыке.

    -Может, я хотела капучино, – улыбаясь, пропела она, наконец-то расслабившись окончательно, чем подняла мое настроение      еще      выше.

    -Тогда я закажу…

    -Нет, я пошутила, все хорошо, – тут же перебила Маша и крепко схватилась за мою руку.

    Дождавшись кофе, я рассчитался с продавцом и, взяв два стаканчика, прошел вместе с девушкой к высокому столику, ножка которого тоже была обмотана разноцветной гирляндой. Сняв варежки, она взяла свой кофе и отпила, довольно прикрыв глаза, я поступил точно так же, только оставив перчатки на руках.

    -Замерзла? – спросил, наблюдая, как она греет ладошки о стаканчик.

    -Нет, просто так приятно на      холоде пить кофе, ощущать его тепло, – улыбнулась она и снова сделала глоток.

    -Сегодня чудесный вечер, –      ответил я и подошел к ней со спины, плотно прижимаясь к девушке и положив одну руку       поверх       пуховика на ее живот. – А так теплее? – спросил шепотом на ухо.

    -Намного, – ответила она так же тихо, и сама ближе прижалась ко мне.

    Некоторое время мы молча пили согревающий напиток и      просто наслаждались объятиями.      Вскоре       начали пролетать первые снежинки, легко оседая на любую поверхность, и красиво сверкая в рыжих волосах моей красавицы. Атмосфера была волшебной, ужасно не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался так быстро. Я был рад, что смог хоть немного растормошить Машу, и видел – ей действительно легче.

    -Сестра зовет к себе на Новый Год, но я так не люблю шумные компании, там собирается вся родня, – завел разговор издалека, после чего девушка повернулась в моих руках. – Мы с Мишкой будем дома.

    -Я даже не думала о празднике, как-то не до этого все, – опять загрустила она, опустив голову и смотря себе под ноги.

    -Маш…

    -Что? – снова взглянула на меня и слабо улыбнулась.

    -Мы бы с Мишей хотели провести этот праздник с тобой,      – она ошарашено посмотрела на      меня, не      веря,      что я       вообще       ее       спросил      об этом.

    -Как? Это же семейный праздник.

    -Но ты же нам не чужая, Маш. Давай с нами?

    -Я даже не знаю…

    -Прошу тебя, сын будет очень рад, ты же знаешь, – после моих слов Маша внимательно вгляделась в мои глаза, ища там что-то, после чего все же кивнула и снова уткнулась в мою грудь. – Вот и замечательно. Как смотришь на то, чтобы поехать к нам?

    -Нет, Антош, сейчас, точно, нет.

    -Такое твое обращение смягчает все, и я понимаю, что тебе все еще сложно, но помни, мы хотим видеть тебя чаще.

    -Ия вас, – неуверенно ответила она и, взяв опустевшие стаканы, кинула их в мусор.

    -Я передам эти слова Михаилу, и тогда ты точно от нас не отделаешься, – наигранно пригрозил я      и,      взяв ее за       руку, снова облаченную в варежку, мы вместе покинули уличное кафе.

    Больше к теме Насти этим вечером мы не возвращались, и я мог видеть на лице Маши блуждающую улыбку, придающую девушке некий шарм.

    Намного лучше вот так, чем заплаканное лицо, припухшие глаза, и боль в них же.

    Проводив девушку до самой двери, я наклонился к ее губам, показывая свои чувства и жадно вдыхая любимый аромат, довольствуясь нежными прикосновениями ее рук к своему лицу. Распрощавшись до завтра, я еще раз крепко обнял ее, а затем, отпустив, подождал, пока она зайдет в квартиру, и только потом спустился вниз, возвращаясь к своему автомобилю, чтобы отправиться домой к своему ребенку, который уже наверняка крепко спал.

    Утро наступило быстро, я, собравшись вместе с сыном, отвез Михаила в садик, где увидел снова грустную девушку, теперь постоянно живущую в моих мыслях. Пообещав себе вечером с ней обо всем поговорить и постараться вернуть хорошее настроение, я поспешил на работу, где весь день меня буквально доставали вопросами сотрудники.

    Близились праздники, и каждый хотел урвать как можно больше выходных, многие переживали, как и где пройдет корпоратив. Задавали глупые вопросы, спрашивая, какого цвета лучше сделать ту или иную обложку, какого оттенка – каемку или шрифт, а я все никак не мог выбросить образ грустной девушки из головы. Мне в данный момент было просто плевать на праздник, ведь если Маша не будет счастлива, ни о каких празднованиях и речи идти не может.

    В семнадцать часов я, наконец-то, расслабленно вздохнул, день выдался суматошным, и сейчас я, довольно потянувшись, быстро покинул офис, мечтая скорее оказаться рядом с любимыми людьми. Надев куртку, я рванул к машине, прогрел ее и, вырулив на дорогу, поехал в сад за сыном и девушкой. Уже не терпелось увидеть их, сказать, как соскучился, и просто обнять, наслаждаясь любимым теплом.

    -Плиехал, – громко прозвучал голос Мишки, когда я вошел в группу с названием «Солнышко».

    -Привет, родной, – поприветствовал сына, поднимая на руки и целуя в нежную щеку.

    -Привет, – негромко произнесла Маша, подходя к нам. Я наклонился, оставляя поцелуй на ее горячих губах, и спросил.

    -Заждались?

    -Да, – ответил сын, крепко обнимая меня за шею.

    -Да, – немного улыбнулась девушка, подтверждая слова ребенка.

    -Тогда одевайтесь, сейчас заедем в супермаркет, а потом я буду готовить для вас вкусную пиццу. И возражения не принимаются, – тут же поспешил добавить, чтобы Маша не успела отказаться.

    -Писа, – довольно произнес Мишка слово «пицца», от чего мы звонко засмеялись и принялись вдвоем одевать малыша.

    Выходя из садика, я понял одну вещь – Маше точно нельзя находиться дома и погружаться в свои мысли, иначе можно увязнуть в проблемах и забыть, что такое – радоваться жизни. Она отвлекалась, находясь в обществе детей, и это радовало, ей идеально подходила выбранная профессия.

    Накупив продуктов, и выйдя из магазина, мы направились к машине, Маша держала за руку Мишутку, а я шел немного позади, неся в двух руках пакеты. Они весело о чем-то переговаривались, вернее, Маша рассказывала моему сыну какую-то историю, а я даже не понял, когда они остановились, и едва ли не врезался в напряженное тело девушки. Инстинктивно она отвела рукой в сторону ребенка и сама начала пятиться назад, практически врезаясь в меня. Чтобы понять причину заминки, я выглянул из-за ее спины и наткнулся на мерзкую ухмылку Григория, который с презрением переводилвзгляд с девушки на Мишу.

    ГЛАВА 14

    Антон

    -Маша, бери Мишку, и идите в машину, – строгим голосом сказал я, поставив пакеты на землю и протягивая девушке ключ, вытащенный из кармана.

    -Но, – неуверенно начала она, по всей видимости, не желая оставлять нас одних.

    -Я сказал, идите в машину, – более резко приказал, и она, покорно кивнув и забрав ключ, подняла Мишутку на руки и неуверенным шагом направилась к авто.

    -А зря ты ее отослал, так интересно было за вами понаблюдать. Эту девку ничему жизнь не учит, – ехидно произнес Григорий, основательно портя мое настроение.

    -А тебя чему жизнь учит? Где твой ребенок? – не выдержал я, не собираясь слушать глупости в адрес Маши.

    -Не твое дело, где мой ребенок, за своим следи, а то эта стерва околдует твоего сына, и глазом не успеешь моргнуть, как он будет сидеть и скучать за ней. А Машка обязательно его бросит, – продолжал кидаться словами урод, которому на самом деле плевать на свою дочь и ее душевное состояние.