Текст книги "Ползучий дом (СИ)"
Автор книги: Ирина Белояр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
7. Глава последняя, где мы выводим всех подряд на чистую воду. Ибо нефиг
Вот мы и совершили круг. Ползучий стручок, почти (да что там – почти, совсем!) готовый, удирая от очередных подвижек, откочевал на исходную позицию, неподалеку от южного лифта. В ближайшее время этот кусок долины обещает вести себя прилично.
Маэстро нынче – воплощенная погода Алекто: то растерянный, то задумчивый, то решительный и агрессивный, то совсем наоборот…
А мы что? А мы – всё. Домой собираться пора. Бытовая техника пашет, лампы горят, двери открываются без скрипа, окна – без усилий. Системный блок работает, как часы. Музыкальная «визитная карточка» дремлет, но готова проснуться по первому требованию. Достаточно одной команды… Мы пока не определились с этой позицией.
Башка трещит с недосыпа, а в глаза впору саморезы вставлять. Потому как всю ночь изучали флэшку, подаренную зам директора по административно-хозяйственной части веганской академии. Выискивали среди терминологического компота с бифштексами что-нибудь интересное. И ведь выискали! Всё, оказывается, уже присутствовало в ранних отчетах Алекто. Абсолютно всё. Можно было не шляться черт-те где на чужой машине со сломанным навигатором, в тумане, как ежик, промеж исполинских щупальцев, как всякая древнегреческая мифология… Но разве мы ищем легких путей?..
Ладно, о флэшке – позже. Сначала работа, а уже потом – самообразование. Тем более что век учись, а все равно лечить бессмысленно.
Бригада вальяжно разгуливает по дому – где чуть-чуть подкрасить, где чуть-чуть подклеить, где какая бумажка, где какая стружка. Еще пара часов, и тут все будет блестеть, как у кота причиндалы. Ну что, отдавать хозяину ключи?
– Какие мы молодцы-то, – задумчиво протянул Сергей.
– Ага, – согласился напарник.
– «Кокон» не барахлит?
– Не.
– Неисправный солнечник заменили?
– Ага.
– Крепеж на окнах проверили?
– Ага.
– А что там у нас в рубке?
– Зайдем?
– Зайдем… Неужели и здесь все идеально?
– Сейчас посмотрим, – Валера откинул крышку блока управления.
Сергей, в тревожном ритме (то ли «Полет шмеля» то ли фуга за номером черт-ее-знает), ворвался в центральный холл. Арамов, погруженный в элегическую задумчивость (нечто среднее между «Лунной сонатой» и хоральной прелюдией номер хрен-их-разберешь, плохая у меня память на цифры), сидел у окна.
– Карен! У нас проблема. Не получится сегодня закончить. Какой-то сбой в управлении платформой, разбираться нужно.
– Все-таки здесь удивительно красиво, – невпопад ответил маэстро.
– Валера затеял потрошить транспортный блок. Боюсь, это надолго.
Арамов оглянулся:
– А, это вы. Я сегодня оплачу счет, – и снова уставился в окно.
– Попробуем все-таки наладить, если повезет – завтра же и исчезнем.
– Разговор слепого с глухонемым, – констатировал Валера, появляясь в холле. – Короче, я этот брак забираю и завтра отваливаю с ним в Тройку. Менять. Надеюсь, за недельку управимся.
Сергей ожидал взрыва. Вместо этого Арамов меланхолично пробормотал – не то строителям, не то самому себе:
– Может, оно и к лучшему.
– Придется вам отменить ваши приглашения, – заметил Сергей.
– Придется.
Строители переглянулись.
– Значит, они все-таки были, Карен?
– … Или – как там тебя на самом деле?
Лунную сонату как рукой сняло. Вместе с прелюдией. Маэстро пробкой выскочил из кресла и из транса. Одновременно.
– Ч…то ты сказал?
– Что слышал, – спокойно ответил Сергей.
Арамов бросил затравленный взгляд на дверь. Не прорвешься, эти две агрессивно настроенные жерди не выпустят…
Не выпустят, ясен пень. Больше того: дернешься – закопают. Мы слишком серьезно настроены. В голосе ржавчина, в глазах пролетарская ненависть, морды – кирпичом. Никакой лирики. Ширинки застегнуты. No pasaran.
Маэстро обреченно вздохнул, снова опустился в кресло, и повторил, как неприкаянное эхо:
– Может, оно и к лучшему.
А этих уже прорвало, как трубопровод над мирным городом:
– … Значит, сожрать банкира, превратиться в банкира.
– … Опустошить его счет.
– … Потом сожрать хозяина биржи.
– … Еще один счет.
– … Потом… кто там третий?..
– … Неважно. Тоже сожрать.
– … С троих неплохой куш получается.
– … Не на одну жизнь хватит.
– … А дальше – взорвать дом.
– … Уничтожить следы.
– … Обвинить в крушении стройтрест «Галактика»…
– … Получить страховку…
– … И предъявить нам иск.
– … Отличный план, как-тебя-там.
– … Удобно быть оборотнем Алекто.
Все время этого диа-монолога Карен… простите, Марк отрешенно смотрел в окно, лишь изредка морщился. Дослушал. Вяло поинтересовался:
– У вас все? Тогда заткнитесь и внимайте. Первое: не было никаких приглашений. Не далее, как неделю назад я понял, что не способен на убийство.
– Ну да?
– … А как же Карен Арамов?
Марк покачал головой:
– Он был уже мертв.
…Вечные сумерки, бесконечные радуги и очень длинный разговор – то ли о большом, то ли о чистом. Начался в ползучем доме, закончился в комнате на плато. Пусть мужики внизу работают спокойно, не надо им лишних сенсаций, а то ведь и впрямь никогда не закончим этот злополучный объект…
…У скалы – инородное что-то. Злобой не пахнет. Это хорошо. Хоть теперь можно отдышаться.
Пахнет чем-то очень знакомым. Это беспокоит. Принюхиваюсь, начинаю вспоминать…
…вспоминаю. Эта вещь называется «вездеход». Заменитель движения. Им пользуются пришлые… Им когда-то пользовался я.
…вспоминаю. Страх, серость, побег, бесконечные блуждания, умирания, воскрешения, перемены формы. Потом – огонь сверху, новые соплеменники корчатся в агонии. Бегство. И вот я здесь.
Дверца машины нараспашку. В кабине – человек. Рефлекторно зарываюсь в песок. Через некоторое время снова выбираюсь на поверхность. Человек сидит, как сидел. Не движется. Спит? Мертв?..
– …инфаркт, или грудная жаба, не знаю. Лицо у него было синюшное, пульс не прощупывался. Задыхался, наверно, дверцу открыл. Я это уже потом понял, когда вернулся в человеческую форму. А в тот момент я его со страху укусил. До крови. И меня тут же стошнило. Оборотни – они ж вегетарианцы.
Это мы уже в курсе. Флэшку читали. Поразительно, но факт: до прихода человека на планете вообще не было ни одной хищной твари.
– А что они делают с похищенными людьми?
– Топят в зыбучих песках.
– Офигеть.
– … И впрямь вегетарианцы.
– … Возвышенный геноцид.
– … Гуманный и бескровный.
– Я же просил – заткнитесь! – рявкнул Карен-Марк. – Уж тем более насчет геноцида. Помолчали бы лучше, венцы творения! Как называется раса, которая уничтожает стариков и детей? И как следует поступать с оккупантами, по-вашему?..
Вообще-то, да. Это мы тоже знаем. Из флэшки.
– Причем, они ведь не всех уничтожают, – добавил Карен-Марк. – Только тех, от которых пахнет агрессией. Жуткая ирония в том, что оборотни – действительно мирные овечки. Запах злобы для них невыносим.
– Ради интереса, Марк: как ты потом собирался из банкира опять стать Кареном?
«Маэстро» удивился:
– Тупите, ребята. Что ж я, нигде в галактике собственных фотографий не найду? А ДНК Карена Арамова у меня уже есть. Она теперь всегда при мне. Во мне.
…прихожу в себя и осознаю: я снова двуногое без перьев. Само как-то получилось. Мои новые соплеменники нередко превращались в чужаков, так спокойнее находиться в городе наверху. Я, с тех пор как сбежал, ни разу не поднимался на плато. Ни разу не принимал людской облик. Наверно, сейчас это лучший вариант. Рядом с человеческой машиной безопаснее всего быть человеком.
В мозгах творится черт знает что. Новый опыт борется за место под солнцем с былыми понятиями и установками. Чем больше вспоминаю прошлое, тем больше разлад. Голова пухнет, вот-вот лопнет.
Гляжу на себя в зеркало. Форма достойна содержания, тоже черт-те что. Как я выглядел до побега, помню смутно. Но, кажется, не совсем так. Отдаленное сходство. Об этом лице, которое сейчас на меня смотрит, могу сказать: оно аморфно. Формально человеческое, фактически – никакое. Без выражения, без характерных черт. Лицо манекена, только что подвижное.
Вспоминаю, как пользоваться руками и ногами. Получается неплохо, когда-то ведь умел.
Смотрю на мертвеца, невольно сравниваю себя с ним. Чувствую внутреннее сродство с этим человеком. Проглоченная капелька его крови блуждает в моем теле, и будто бы я – уже не совсем я. Хотя наверняка сказать трудно. У меня было время забыть свое прежнее воплощение.
И вдруг приходит потрясающая мысль: никто ведь не знает, что человек из этого вездехода умер. Иначе бы тело не лежало здесь.
…Сегодня ты – червь. Вчера был каракатицей. Завтра станешь тараканом. Если нужно – превратишься в человека. Для того чтобы выжить.
А если для того, чтобы выжить, нужно превратиться в конкретного человека? Точь-в-точь, вплоть до отпечатков пальцев и сетчатки глаза?.. Осознать, что это необходимо. Что сейчас это идеальный вариант…
Час. Второй. Третий. Время утратило форму и содержание. Капелька чужой крови бродит по телу. Завоевывает новый микрокосм. Везде ее встречают на ура, везде ей вручают ключи от города. Так нужно.
Все. Процесс завершен. Абсолютное тождество.
Теперь – наверх. На плато. К людям.
– Слушай, Марк, а с какого бодуна ты решил удариться в бега?
– Чтобы не возвращаться на спутник.
– В долине лучше?..
– …это ж – верная смерть!
– Вы не поймете.
– Чего тут понимать? Жрать дают…
– … фильмы кажут…
– … тепло, светло…
– … А на воле, бывалыча, влипнешь куда-нибудь – без жрачки, без денег…
– … Без медицинской помощи…
…так и подумаешь: а в тюрьме сейчас обед… Тьфу, пропасть! Задолбало извиняться, смотрите эпиграф к этой книге.
– У вас, ребята, богатый опыт. Мне его не переплюнуть. Вот поэтому и не поймете. Я-то обычный банковский служащий, которому… ну, при определенных обстоятельствах не повезло. Оказался там. А там – ничем неприкрытый феодализм. Право сильного… Комендант почти не появляется, его мало кто в лицо видел. Официальных заместителей тоже с фонарем не сыщешь. Колонией заправляют неофициальные, из авторитетов. У них есть все, включая доступ к порталу. Рецидивисты – аристократия. Остальные – крепостное быдло… Я не выдержал. Решил, что лучше сдохнуть.
– Ясно. Сдохнуть не получилось…
– … А жить как-то надо…
…дальше? Тебя будут преследовать заказчики, поклонники, репортеры, любовницы. Ты – не маэстро синтеза, даже не знаток. А жить как-то надо… Либо сидеть здесь до старости, пока окончательно не станешь тараканом…
…дальше? Наверх, к людям? Какое-нибудь ЧП – и я теряю самоконтроль, превращаюсь в чудовище на глазах репортеров. Для маэстро Арамова это была бы неплохая реклама. Для меня – конец спокойной жизни.
…принять обличье какого-нибудь безвестного бродяги и поселиться тихо-мирно в комфортабельном, обжитом мире, где не бывает землетрясений и других провокаций со стороны матери-природы?
Как дальше-то жить?..
– Ага. С этого места – злодейские планы…
– … Холодильники в подсобке…
– … Кстати! Затея с холодильниками неэкономична, Марк.
– … Совершенно неэкономична. Лучше отцедить кровь, а трупы – в зыбучие пески.
– … Хреновый из тебя потрошитель.
– … Ничего! Опыт с практикой приходит.
– Идите к дьяволу. Вам интересно, или можно не продолжать?
– А у тебя еще что-то есть? – удивился Сергей.
Марк ядовито скривился:
– Какое-то время тому назад некий степной тет-а-тет был внезапно прерван нападением группы оборотней. Как по-вашему, чей был сценарий?
– Ты…?!
– Сколько можно исподтишка тормозить стройку, я же не слепой! И не совсем дурак, я ж понимаю, что вы не стали бы затягивать это удовольствие из любви к процессу. Давно догадались?
Покачал головой, обескуражено хмыкнул:
– Я уже ломал голову, как избавляться от второго, а не получилось даже от первого.
Отвисшие челюсти строителей кое-как вернулись на историческое место:
– Ты – предводитель этих тварей?!
– Они не твари! – резко отозвался Карен-Марк. И уже спокойнее добавил:
– А я – не предводитель. Скорее, наводчик.
– И чего, неудачно навел? От нас недостаточно разило агрессией?
– Духами Сэнди от вас разило. Для оборотней в некоторых ипостасях это такое же совершенство, как для наших соплеменников композиции Карена Арамова, – он криво усмехнулся. – Эстеты. В общем, рука не поднялась.
– И у тебя тоже.
– И у меня тоже. Правда, эстетические соображения тут ни при чем. Просто именно тогда понял, что не способен на убийство.
…перестаю понимать самого себя. Не понимаю своих мотивов, совершаю какие-то несвойственные мне действия. Чужая жизнь, оказывается, чего-то стоит. А совсем недавно была практически безразлична даже собственная. Инстинкт гнал – я бежал. И сейчас бегу, только теперь уже окончательно запутался, в какую сторону… Стал замечать красоту окружающего мира – а раньше она определялась уровнем комфорта. Вчера потерял бумажник где-то в степи – и никак не получается расстроиться по этому поводу… Я никакой. Никто. Без личности, без характера. Оборотень. И зачем я так отчаянно цеплялся за свою человеческую сущность? Надо было принять то, что есть. Я больше не человек.
И – не абориген. Тварь без роду-племени, которой суждено убегать всю жизнь…
– Знаете, ребята, я влюбился в этот дом, который вы мне построили. Он похож на меня, такой же вечный беглец неведомо куда. Теперь я уже ни за что не смог бы его взорвать.
– Ну, спасибо!
– …Успокоил.
– Вот так. Что вам еще рассказать? «Южный букет» я не нашел, но оттестировал на оборотнях несколько других цветочных ароматов. Им нравится. Ждут новых шедевров. Жаль, не дождутся. Вы ведь сдадите меня властям?
Ребята озадаченно переглянулись. Карен-Марк бросил короткий оценивающий взгляд на одного, на другого, вяло констатировал:
– Не сдадите. Я еще дом не оплатил.
…Вот и плывешь себе по течению: то яма, то канава, то шило в заднице, то небо в алмазах, то еще какая-нибудь бузина в огороде. А зловещий окружающий мир то захватит тебя в пасть, то выплюнет, то проглотит, то выблюет, а ты чего? Отряхнулся и пошел, какие у тебя варианты? Одно из двух: либо ничто не слишком, либо спасайся, кто может.
Между прочим, пока ребята занимались детективными изысканиями, на Алекто прибыла экспертная группа из академии. Разбираться в ситуации на планете: вдруг тут действительно обитает разумная раса? Ой, что тогда будет…
В лучших академических традициях почетным гостям устроили не так чтобы пышный (поскольку не по средствам), но вполне приличный банкет. Говорят, этот милый обычай способствует нервной разрядке. Эндорфины вырабатываются, и все такое.
Сергей выглянул в окошко:
– К лифту пошел… Не, свернул к гостинице. Или к порталу.
– Или.
– Не сбежит?
– Кто ж его знает.
– Совершенно дезориентирован. Бродит, как баран, туда-сюда. Еще Марк? Или уже Карен?
– Или посерединке. Как буриданов осёл.
(…в любом случае – членистоногое травоядное.)
– Прежняя версия Карена была круче.
– Ага.
– Восстанови ему все-таки этот перекушенный контакт. В блоке управления.
– Ага.
– Опять повернул. Идет обратно. В банк зашел.
– Ага.
– За дом платить? Или снять наличность?
– Или.
– Максимыч меня уволит.
– Ага.
– Лерка, ты давно гриф ДСП не ломал?
– Ага.
– Пробей человечка.
Валера обнял напарника:
– Ага.
Сергей вздохнул. Внимательно уставился в окно, будто там, по меньшей мере, показывали полуфинал кубка мира по футболу. Бесцветным тоном проговорил:
– Ну, да. А завтра опять за что-нибудь в глаз.
– Так… не напрашивайся.
– Ладно, – Сергей потянул библейской давности шнурок, тяжелая портьера мягко скользнула вниз. – Кто сверху?
– Как хочешь.
– Монетку бросим?
– Бросай.
Монетка крутилась в воздухе очень долго.
…Опять что-нибудь не то? Ну, извините. Двадцать-фиг-знает-какой век на дворе, а секса в России как не было, так и нет. Обещали, суки, но не завезли. Да и хрен с ним, с сексом. Тоже мне радость: гуляющая ходуном докембрийская койка и чужая шерсть во рту.
Выдержка из отчета научно-исследовательской группы Алекто
…так, морфологические описания пропускаю, хотите – ищите сами, вся эта хрень в энциклопедии есть…
«…Стабильная тектоническая зона, образовавшаяся на континенте несколько миллионов лет назад, сильно повлияла на эволюцию как растений, так и животных (далее – оборотни). Популяция стремительно разрасталась, т. к. условия существования улучшились.
Оборотни не всю жизнь обладают необходимой пластикой формообразования. К старости в тканях накапливается слишком много вышеупомянутого фермента. Организм «окостеневает» и теряет способность к трансформации. В этом возрасте животные уходят на скалы, окончательно «превращаются» в членистоногих и в таком виде доживают век. Таким образом продолжительность жизни оборотня удлиняется почти на четверть.
Личинки этих замечательных созданий имеют низшую (раннюю с точки зрения филогенеза) форму, червеобразную. До определенного возраста не способны к трансформации и несамостоятельны. В древние времена они, по всей видимости, прикреплялись к материнской особи с помощью присосок (см. на брюшном сегменте личинки). Если условия менялись, мать трансформировалась, в процессе изменения теряя потомство. В настоящее время самки поднимаются на скалы, оставляют там приплод и возвращаются в долину. Заботу о потомстве берут на себя старые особи, постоянно живущие на хребте. В хитиновом панцире членистоногих сформировались специальные ниши, где и размещаются личинки. Таким образом, выживаемость молодняка существенно повысилась.
За прошедшие миллионы лет популяция достигла определенного баланса. К сожалению, этот баланс был резко нарушен при появлении на Центральном плато людей. Истребление в массовом масштабе старых особей практически отшвырнуло вид на целый эволюционный виток в прошлое. Теперь оборотни вынуждены оставлять личинок в долине, т. к. на скалах некому позаботиться о потомстве…»
Вот, где-то так. В переводе на трансгалакт вся эта бредятина уместится в две фразы, первая: Красную книгу на Алекто еще не изобрели; и вторая: в Красную книгу традиционно заносятся только те виды, которые уже поздно спасать.
– Кого тебе пробить надо? – Валера обтер пот наволочкой, предварительно вытряхнув из нее подушку. Кондиционеры в комнате дышали кое-как.
Сергей потянулся за безрукавкой, залез в карман.
– Держи.
Валера взглянул на снимок:
– Где взял?
– Взял.
– Почему ДСП?
– На всякий случай.
– Кто это?
– Понятия не имею.
В общем, пойди туда не знаю куда.
…Между прочим, как раз в этот момент хозяева разводят подгулявшую экспертную комиссию по гостиничным номерам. И разводят, и разводят… Как разводили академию все последние годы. Дело привычное.
А возле портала на Цветущую Флоренцию стоит невысокий человек. Смотрит на тучи, радуги, восходящие луны и затуманенный горизонт. В глазах слезы.
Это – так, для полноты картины.
* * *
Трудно искать неизвестно что, даже в закрытой базе. База упорно саботировала процесс, требовала внятных инструкций. Напарники долго и бестолково глазели на экран, по очереди отбирая друг у друга зажженную сигарету. Потом комнату заволокло туманом, и
…Сергей бредет по научному городку Алекто. Темень – как безлунной ночью на Земле. Ни одно окно не светится. Кромешный мрак кишит гигантскими тараканами. У всех у них человеческие физиомордии. Черт бы их побрал совсем, уже как родные стали… Вот один сидит, стучит по клавишам, а толку – ноль.
– Фак, – недобро шипит таракан.
Сергей пожимает плечами, сворачивает за угол. За углом все то же самое, только песок до самого горизонта. Здесь сидит каракатица, тоже сношает клавиатуру. Рожа сосредоточенная, напоминает кого-то близкого.
– Бля, – обескуражено сообщает каракатица.
Очень информативно.
Сергей вышел из городка на крыльцо, притворил за собой дверь. Долго брел по каким-то коридорам, то и дело натыкаясь на бестолковых аборигенов.
За очередным поворотом черноту небесной тверди расколол громоподобный возглас:
– Ё!.. Как интересно.
…вздрогнул, открыл глаза. Уставился на экран. На Валеру. Снова на экран.
А через сорок секунд напарников вынесло из комнаты алектианским ураганом. Обоих. С наглухо застегнутыми ширинками. Это уже наяву.
* * *
Тони, как всегда, нашелся в баре гостиницы. Сидел за угловым столиком, возле Смерти, и вульгарно надирался. В одиночку. А также – в жопу и в стельку, все сразу.
Напарники, не спрашивая разрешения, плюхнулись напротив:
– Отстрелялись?
– Отстрелялись, – вяло отозвался Тони.
– Ты мне в прошлый раз не все сказал, – заявил Сергей.
Тони бездумно уставился куда-то в дальний угол бара.
– Не изображай глухого. На которой зоне ту самую побудку играют?
– Тебе-то что?
– Какого … ты напросился на Алекто?
– Ничего я не напрашивался. Отправили – поехал.
– Лерыч! Что ж ты так, волюнтаристским порядком?
– А чего с ним церемониться. В мешок и на погрузку.
– И справку из института крови не стал смотреть.
– Не стал. Тем более, мне ее никто не показывал.
– Тони. Какого тебя принесло на Алекто?
– От…тесь.
– Слушай сюда, граф Монте-Кристо. Ты должен…
– Ничего я вам не должен, – буркнул Тони, глядя в стакан.
– А себе?.. – Сергей швырнул на стол фотографию.
Бледное лицо строителя вытянулось, сам как-то сразу протрезвел. Отпихнул снимок:
– Ладно, умник. Чего забеспокоился? Его все равно не достать, хоть бы я из кожи вылез.
– С чего ты взял?
– Искал. Он не появляется на Алекто.
– Ошибаешься. Он не вылезает отсюда.
– Брешешь!..
Полчаса спустя взбудораженный Тони ворвался в общагу строителей:
– Кто живой? Уговаривать не буду. На выход.
– Ты чего, сбрендил? Какого …?
– Такого, что иначе нас здесь закопают нах.
* * *
Человек спал. Его бесцеремонно вытащили из постели, вложили по зубам, швырнули на пол. Из смежной комнаты тут же выскочили три заспанных головореза, но не то, что сделать – сообразить ничего не успели: в спальню набилось не меньше десятка полупьяных мужиков. В том прекрасном состоянии, когда энергии полно, а чувствительность к боли уже ослабла. Хорошо с перепою мечом помахать (см. эпиграф).
И у этих гостей явно имелись претензии.
– Какого … вы объявили нам войну? Мы вас трогали?
– Какую, к черту, войну, – пробубнил человек, вытирая кровь со скулы. – Убирались бы вы уже к себе домой, одни беды от вас.
– Где Мишель?
– Не знаю никакого Мишеля.
– Тот парень, которого ты украл с нашего объекта. Где он?
– Никого я не крал.
Один из гостей, бледный и самый пьяный, склонился к хозяину дома, схватил за волосы, приставил нож к горлу:
– Узнаешь? Узнаешь. Вспомнил, гнида. Не все передохли, кое-кто остался.
Человек скосил глаза на лезвие. Почти хладнокровно, с ноткой презрения, процедил:
– Идиот, зачем тебе еще один срок? До освобождения не доживешь ведь.
– Где Мишель, сука?
– Да жив ваш парень, жив. На спутнике он. Сами заберете?..
Гости замешкались с ответом. Хозяин развил инициативу:
– Сами не заберете, не рискнете сунуться на спутник… Убери перо, болван, мне же говорить трудно… Марат!
Один из головорезов поднял было голову, но его снова приложили физиономией к паркету.
– …Марат, приведешь сюда их друга? В обмен на меня.
Строители растерялись:
– Макарыч! Отпустить, что ли?
– Нет! – заорал Сергей, но было поздно: мужики ослабили хватку, головорез метнулся за дверь.
– …, держите!
Ломанулись сразу трое, замешкались в дверном проеме. Лерыч выпрыгнул в окно.
– Бегом, мать вашу! Не успеет он, ему еще портал активировать нужно!
– Где портал-то, Макарыч? Куда бежать?
– Портал активирован, – холодно произнес хозяин дома.
– Звездец…
Они все-таки выскочили за дверь, но смысла в этом уже не было ни малейшего. Через минуту возвратился Валера – тем же путем, то есть через окно (мы не ищем легких путей, если у кого склероз). Сообщил:
– Промахнулся. Хотел по ногам… Ушел.
– В портал стрелять нужно было!
– В какой узел, извини? Я ж эти порталы сам отлаживал.
– В рубильник, твою мать!
– Я тебе что – Вильгельм Телль?..
– Чего задергались? – равнодушно поинтересовался хозяин. – Сейчас вам приведут вашего приятеля, и разойдемся с миром.
– Всё. Тони! Мужики, уходим отсюда. Мишеля мы завтра получим. Конечно, если эта тварь хочет жить.
Строители подались к выходу, волоча с собой, как жертвенных баранов, начальника научно-исследовательской станции Алекто и его телохранителей.
…В принципе, никто не мешал добежать до портала и отключить питание. А можно было это и сразу сделать, если уж не удалось предотвратить побег. Но ведь мы не ищем…ну, ясно.
Через пару часов портал спутника открылся. «Птенцы Керенского» хлынули на Алекто.
Все флайеры станции почти одновременно взмыли вверх и исчезли. Разбуженные жители городка некоторое время удивлялись странной ночной акции, но потом снова погрузились в сон. Только два человека не проснулись от рева взлетающих машин: смотрители ангаров. А на следующий день их вообще не оказалось на месте. Тараканы, надо полагать, утащили.
Еще через полчаса в долине начался паноптикум. Для справки: песок и мягкие породы излучатель пробивает на глубину полутора метров. Многим аборигенам этого хватило.
…Если кто-то недоумевал, зачем Арамову потребовалось перекрасить дом в ядовито-рыжий колер… Таки да, отпугивать тварей. Только не ползучих. Уж кому, как не маэстро, было знать о регулярных сафари в долине. Оранжевый огурец слишком хорошо заметен, чтобы зацепить его случайно, а не случайно… на все воля Твоя. Длительного обстрела даже «кокон» не выдержит.
Одна машина, отбившаяся от стаи, долго кружила над плато. Периодически садилась то в одном конце городка, то в другом… Что-то такое выискивала, но не нашла. Наверно, плохо искала. Или – не там.
«Птенцы» повеселились и исчезли, оставив после себя открытый портал и почти разряженный энергоблок.
Никто в городке так ничего и не понял.
Поняли утром.
– Общая тревога!!! Оборотни лезут на плато! Их тысячи! Миллионы!!!
…Упаси бог попасть в зубы озверелой овечке.
* * *
По центральной площади металась похмельная экспертная группа. Взбудораженные горожане. Непроспавшиеся строители. Короче, вся двуногая наличность Алекто.
– Какое, к черту, отстреливаться! Эвакуация, и немедленно!
– Портал!
– Что – портал?
– Обесточен! Мать-мать-мать, спутниковый – открыт, и все разрядилось!
– Да что ж у вас тут – два портала от одного блока питаются?
– А вас там, в академии, волнуют наши проблемы?! Еще и не так выкручиваемся!
– И резервных блоков нет?
– Не успеем! Дьявол…
Сергей обернулся к напарнику, сказал вполголоса:
– Твоя очередь в глаз получать, премудрый ты мой.
– Бей, – замогильным голосом отозвался напарник. – Сейчас. Потом времени не будет.
Фокус вот в чем: и за неделю открытый портал не разрядил бы блок питания, если бы не один маленький нюанс. Когда некий отладчик отлаживал это дело домашними средствами, он «за неимением» исправного порт-коллектора попросту заземлил все лишнее. Глубоко и надежно. В буквальном смысле, чтобы не докопались… Но кто же знал, что нищая станция Алекто так и не найдет средств на ремонт портала?..
В принципе, совершенно необязательно было гнобить порт-коллектор. В конце концов, вытащить из гнезда и закопать в землю, если уж так хотелось убрать с глаз долой этот секрет Полишинеля. Но ведь мы не… тьфу, черт, сколько можно.
Начальник станции, которого с утра пораньше одели, причесали и вытащили на плато, был, как всегда, невозмутим. Несмотря даже на то, что старую проверенную охрану ему так и не вернули, вместо этого приставили новую импровизированную.
– Удачное начало контакта, не правда ли? – ледяным тоном поинтересовался он у представителя академии. – А ведь я предупреждал. Предупреждал? Эти твари крайне опасны и на редкость агрессивны. Я сколько раз просил о военной поддержке. Писал: необходима серьезная очистка территории. Но вы же там, в академии, не читаете наши сводки. Вот и результат. Теперь мы все погибли. Видите, что творится?
Горизонта не было. Там, вдали, где заканчивались скалы, сплошным ковром покрытые тараканами, – там, за скалами, встал на дыбы песок…
– Надо же, – растерянно пробормотал представитель. – Надо же – именно сегодня…
– Случилось бы завтра, – усмехнулся начальник станции. – Или послезавтра. От этого намного легче? Вот что, господа: спутниковый портал разрядился не совсем, еще несколько человек пропустит. Уходите. Вернетесь позже, с более подходящими средствами для установления контакта. Может быть, здесь даже кто-нибудь уцелеет.
Представители растеряно переглянулись.
– Нам нужно обсудить ваше предложение.
– Обсуждайте. Только времени у вас мало. Через час эта стихия будет здесь.
…Вот невежда! Где ж ты видел, чтобы судьбоносные решения принимались за такое короткое время?..
Напарники, как в воду опущенные, стояли поодаль. Все, что могли, они уже совершили. Вспоминаются деяния одного недоброй памяти средневекового рыцаря, которого испанские провинции крыли всеми существующими идиоматическими оборотами. Он, правда, обладал честью, совестью и старался не для себя (что еще хуже). Но в остальном был такой же дятел.
– Где там Сэнди с ее чертовым букетом… – протянул Сергей. – Лерыч, ты умеешь не пахнуть агрессией?
– Не знаю.
– Конец их был бесславным…
– Их путь лежал в зыбучие пески…
…Фальш-маэстро и не заметил, как по бокам от него опять выросли две жерди.
– Марк! Самое время определиться, кто ты – дитя двух рас или тварь без роду-племени.
– … Останови эту армию.
– … Пообещай, что мы вымажем тут все скалы любимыми духами Сэнди.
– … А так – война не на жизнь, а на смерть.
– … Их больше, но у них только жвала.
– … Нас меньше, но у нас излучатели.
«Маэстро» терпеливо дослушал очередной сбивчивый диа-монолог и апатично поставил диагноз:
– Идиоты вы, все-таки. Их, – он кивнул на столпившихся горожан, – их кто остановит?..
И понурым шагом двинулся в сторону обрыва.
Ребята переглянулись:
– Карен!
Тот вздрогнул, обернулся.
– Удачи, – напряженным хором пожелали напарники.
– Ах, это… Спасибо. Если что – не беспокойтесь: дом я вчера оплатил.
Урраа!!! Мы строили, строили и, наконец… тьфу, блин. Я вообще не об этом хочу сказать. Я о высоком.
Нагло врут те, кто утверждает, что мы живем здесь и сейчас. Ни хрена подобного. Мы живем для истории. Причем, не одной. Мы в них регулярно попадаем. Любой наш поступок, как брошенный в воду камень, генерирует далеко идущие последствия.
На этой пафосной ноте можно закончить повествование (хэппи-энд уже есть, чего еще надо?), но я все-таки доскажу, ради приличия.
Стрелять было пока рано, но окончательно дезориентированный лидер экспертной группы уже созрел дать отмашку. И тут на краю плато появился невысокий сухощавый человек:
– Подождите! Если я не сумею убедить их уйти с миром… тогда терять нечего. Тогда – стреляйте.
Человек бесстрашно шагнул с обрыва на почти вертикальную скалу. А через долю секунды на глазах у ошарашенных гостей городка скрылся за краем плато гигантский таракан.
Вряд ли кто-то из горожан успел осознать: на сей раз в насекомое перекинулась не бессловесная неуклюжая имитация человека, а великолепно сработанный экземпляр, адекватно эмоциональный и свободно владеющий человеческой речью… Выстрелы последовали мгновенно, рефлекс давно уже стал безусловным.
