Текст книги "Большая книга ужасов – 39"

Автор книги: Ирина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Я как раз по этому поводу и звоню.

– Тебе тоже надо в химчистку?

– Да нет же, я поговорила со знахаркой…

– И что? Она избавит меня от всего этого ужаса, да? Когда мне к ней бежать? Я готова прямо завтра или даже прямо сейчас, хотя, наверное, уже поздно, но если она не против, то я сейчас влезаю в ботинки и бегу!.. – радостно затараторила Верка.

Я с трудом остановила поток ее слов и принялась объяснять, кто будет снимать порчу и почему. Судя по молчанию в трубке, Михайлова стояла с раскрытым ртом.

«Что ж, я не так проста, как кажусь!» – гордо подумала я и принялась рассказывать дальше.

В итоге мы договорились, что завтра после уроков я приду к Вере домой снимать порчу. Почему мне лучше прийти самой, а не приглашать одноклассницу к себе – Еремея предупредила, что вот приведешь так к себе одного, снимешь с него порчу, потом второго, третьего, и от этого атмосфера в доме испортится, начнутся ссоры, болезни, и придется дом свой специальной молитвой отчитывать.

– Ну, супер просто! Честно говоря, не ожидала! А из наших об этом никто и не знает! А почему ты никому об этом не говоришь, знаешь, как девчонки… Ах, да, молчу, молчу! Не переживай, я – могила! Никто не узнает! Раз не положено рассказывать, значит, не положено, а то вдруг в самом деле эта вся катавасия вернется!

– Хорошо, тогда до завтра, – и я уже хотела попрощаться, как одноклассница крикнула в трубку:

– Только я завтра в школу не пойду. Не могу я туда идти такая красивая! Я уже кремом для проблемной кожи намазалась, но мне кажется, что он вряд ли поможет. Ты, главное, никому не говори, что я из-за этих дурацких прыщей отсутствую. Особенно Гоше. Не хочу, чтобы он думал, что во мне может быть что-то некрасивое! В общем, ладно, ты давай после школы обедай, сериал смотри или что там еще и, как освободишься, иди ко мне!

Поговорив с Михайловой, я набрала Машкин номер, но дозвонилась до нее не сразу, довольно долго было занято. Оказывается, она болтала с Пашкой в тот момент, когда мне так хотелось обо всем ей рассказать! Когда я наконец заговорила с Машей, со стороны тут же послышался громкий недовольный голос Данилки:

– Вот! Опять треплешься! Сначала со своим прынцем, а теперь с Иркой! А я, между прочим, жду очень важного звонка! От Борьки! Он мне должен сообщить, сколько килограммов штукатурки нам надо спереть из гаража его предка, чтобы сделать «снежную бомбу»!

Проведя в школе самый обычный день, съев обычный суп и надев обычную куртку и обувь, я уже хотела идти выполнять свое необычное дело, как зазвонил телефон. К моему удивлению, это была Алина. Она сказала, что ее под расписку выписали из больницы домой и она уже с утра лежит у себя в квартире. Скрипачева извинилась за то, что вчера все так вышло в палате, и попросила меня не обижаться и тоже ей помочь.

– Попроси знакомую знахарку снять и с меня порчу. Я совсем не спала ночью. Ну, просто глаз не сомкнула! Я сначала связывала это с полученным сотрясением, но приехала домой и увидела на ручке входной двери несколько красных ниток! В моей книге написано, что таким образом наводят бессонницу! Это дело рук Верки! – объяснила Аля.

Я ответила, что зайду к ней сегодня, решив снять порчу заодно и с этой подруги. Какая мне разница, со скольких человек снимать, ведь я же пойду к ним в квартиры, а не поведу к себе! Потом скажу Еремее, какой у меня уже огромный опыт: целых два клиента! И я снова шагнула к входной двери, но в этот момент в нее позвонили.

На пороге стояла Еремея, в руках у нее были дорожная сумка и маленький букет из тонких засушенных травинок и цветов.

– Ты куда-то уходишь или только что пришла? – спросила она меня, видя, что я стою в уличной одежде.

– Да, ухожу. Порчу снимать! – радостно ответила я.

Колдунья посмотрела на меня с укором:

– Не стоит так радоваться чужой беде.

Улыбка тут же исчезла с лица, и я растерянно затеребила в руках связку ключей.

– Ладно. Это твое первое самостоятельное дело, конечно же, тебя переполняют эмоции, – уже добродушно сказала Еремея. – Ты знаешь, что я сегодня уезжаю на пять дней на собрание магов. Оно проходит у нас каждый год в сентябре, мы обмениваемся опытом, передаем друг другу новые заклинания. Я зашла, чтобы дать тебе ключи от своей квартиры, пожалуйста, полей цветы.

– Конечно, о чем речь! – кивнула я и повесила ключи колдуньи на крючок в прихожей.

– И запиши-ка номер моего мобильного на всякий случай. Мне так самой будет спокойнее. Мало ли что может случиться, тогда ты сразу мне позвонишь. А то знаю я тебя, ты с подругой умеешь попадать в истории, – велела Еремея, и я, взяв обгрызенный карандаш, записала на край газеты ее номер. – Ну, все, иди с богом, – сказала Еремея и улыбнулась. – Да, вот, возьми это себе, – и знахарка протянула мне свой букетик. – Я хотела взять эти цветы с собой на наше собрание, но сейчас мне кажется, что везти их будет очень неудобно. Приколи цветы над дверью, сочетание этих трав оберегает от злых духов и оборотней.

Я поспешно закрепила маленький букетик за угол дверного косяка своей комнаты, и мы с Еремеей вышли из квартиры.

Глава 4
Стая гончих пауков

Вероника открыла мне дверь. Вид у нее действительно был неважным. Золотистые пышные волосы, которыми Вера всегда гордилась, были собраны в маленький жидкий хвостик, и выглядели они довольно тускло и безжизненно. Брови одноклассницы, такие тонкие и изящно изогнутые, были теперь не черными, а белесыми и словно вообще исчезли с ее лица. Синие васильковые глаза не светились прежним озорным огоньком и казались какими-то выпуклыми – лягушачьими. Ну а лицо было густо покрыто большими прыщами, отчего напоминало мостовую, мощенную мелкими неровными булыжниками. Многие прыщи были с созревшими гнойными головками, отчего вид был еще более неприятным.

– М-да, – только и протянула я.

Михайлова тяжко вздохнула в ответ и сказала:

– Давай, Ирка, спасай меня. Ты сама все видишь.

Я велела Веронике принести в ее комнату зеркало, ножницы, клубок шерстяных ниток, какой-нибудь сосуд с водой и полотенце. Свечи я предусмотрительно взяла с собой, помня совет Еремеи, что их может и не быть в доме у Михайловой. Вера долго искала в комнате у матери клубок, но в конце концов принесла мне все необходимые предметы.

Затем нам пришлось выдвинуть стол, стоявший у окна, на середину комнаты. Я поставила на него зеркало, зажгла с двух сторон свечи, поставила рядом чашку с водой и подвела Веронику. В зеркале отразилось невеселое, некрасивое лицо одноклассницы. Я намочила краешек полотенца в чашке с водой и протерла им лицо и кисти рук Веры, а затем зеркало. Еремея, когда объясняла, для чего нужно то или иное действие, говорила, что знахарь делает это для того, чтобы зеркало было призвано в помощь и отразило часть порчи. Затем я поводила возле Михайловой ножницами в определенной последовательности: сначала вокруг головы, потом около сердца, около живота, вокруг рук, а затем снова возле головы. Ножницы я отдала в руки Веры и велела бросить их через плечо, и они с негромким стуком упали на ковер. Потом я взяла в руки шерстяной клубок, обошла с ним вокруг стола и, читая заклинание, принялась ниткой как бы измерять рост Вероники от макушки до пяток. «Измерение» мне нужно было провести пятнадцать раз, соответственно возрасту Веры, каждый раз произнося при этом коротенький текст заговора.

Выполнив это, я отрезала получившуюся очень длинной нитку и повернула одноклассницу спиной к зеркалу. Сама я встала на ее место и принялась скручивать нить в один клубочек. При этом я смотрела на свое отражение в зеркале с красной шерстяной ниткой в руках. Мне показалось, что зеркало стало темнеть. «Может быть, в самой комнате стало темнее?» – удивилась я. Неожиданно зеркальная поверхность стала совсем черной, и откуда-то из глубины тьмы появилась косматая голова какого-то существа. Злые желтые глаза уставились на меня пронзительным взглядом, черные тонкие губы усмехнулись, показав кривоватые редкие зубы, а затем откуда-то появилась рука чудища. Она была совсем как у человека, только уж больно грязная и густо покрыта серой, местами свалявшейся шерстью, с чуть синеватыми толстыми неровными ногтями. Рука вынырнула из зеркала в комнату и поманила меня к себе пальцем.

Мои ноги вмиг стали ватными, на спине выступил пот, рот раскрылся, чтобы завопить от страха. Но, видимо, я настолько перепугалась, что не произнесла ни звука. Существо еще раз ухмыльнулось, довольное произведенным впечатлением, и исчезло. В тот же миг зеркало стало обычным, и я увидела себя, родимую, с вытаращенными от страха глазами, нелепо распахнутым ртом, с почти готовым клубком в подрагивающей руке.

С трудом я выдохнула и сделала новый вдох. Очевидно, от страха я забыла еще и дышать. Стараясь унять бешеное сердцебиение, я смотала нить до конца и сказала:

– Все. Порча снята.

– Правда? Ой, мне уже кажется, что дышится легче! – Вероника повернулась ко мне. Голос ее звучал радостно, лицо выглядело не таким угрюмым, никакого ужаса оно не выражало. Да она ничего и не видела, ведь стояла спиной и смотрела на шторы, которыми было занавешено окно.

Пребывая все в том же шоковом состоянии, я машинально задула свечи и запихнула их к себе в сумку вместе с получившимся небольшим клубком.

– Можно уже все убирать? – спросила Вера, разглядывая меня. – Эй, все в порядке?

– Да, – кивнула я и облизала губы. Во рту было совершенно сухо. – Дай мне, пожалуйста, попить.

Михайлова принесла из кухни сок. Я мгновенно опустошила стакан. «Что же это такое было? Померещилось? С чего бы вдруг! Или все так и должно быть? Может, это был знак того, что порча с Вероники ушла? – задумалась я. – Нет, Еремея бы обязательно сказала мне об этом, когда мы репетировали, предупредила бы меня, чтобы я не испугалась. Тогда что же это, вернее кто? Откуда и почему он взялся? – вспомнилось, как это мохнатое существо с глазами, полными злости, поманило меня к себе, и по спине тут же пронесся табун мурашек. – Ой, мама! А вдруг я опять ввязалась в какую-то историю как раз тогда, когда милая добрая и такая умная Еремея в отъезде. Кто же мне поможет в случае чего?!»

– С тобой все в порядке? – повторила свой вопрос подруга.

– Да, – уже как-то неуверенно кивнула я. – Послушай, покажи мне эту книгу, по которой ты все обряды выполняла.

– Ладно. – И Михайлова вытащила из ящика письменного стола красную книгу с изображением большего черного кота на обложке и надписью «313 заговоров черной и белой магии».

Я раскрыла книгу, большая часть содержания была посвящена порчам.

«Узнает, что я и с Алинки порчу сняла, наведет заново, сделает еще что-нибудь похуже. Эту книгу надо у Михайловой конфисковать, и у Скрипачевой тоже, иначе они так и будут друг другу мстить», – подумала я и обратилась к Михайловой:

– Знаешь, а книгу, которой ты пользовалась для своего колдовства, полагается отдать. Это что-то вроде платы знахарю, – соврала я первое, что пришло в голову.

– Хорошо, – тут же согласилась та. – Если так надо, то, конечно же, забирай, о чем речь. Лишь бы эти все гадости не вернулись.

Поднявшись несколькими этажами выше, я пришла домой к Але, разъяснила ей все о своей персоне, потребовала клятву хранить молчание под страхом еще больших бед и неприятностей и провела точно такой же обряд, как и с Вероникой. Когда я встала с длинной шерстяной ниткой напротив зеркала, оно почти тут же почернело, и я вновь увидела мохнатое чудище. Вид у него был еще более злой и довольный. Он смотрел на меня пронзительными желтыми глазами и перебирал пальцами, словно хватая ими воздух. Я смотрела на него, не зная, что мне делать, мотала дрожащими руками клубок и больше всего боялась, что это неизвестное существо выберется из зеркала в комнату и набросится на меня и Альку. И лишь когда у меня в руке осталось несколько сантиметров шерстяной нити, зеркало вновь стало обычным.

Я попросила Алю отдать мне магическую книгу, которую она приобрела в магазине. Одноклассница сразу же согласилась и протянула мне точно такую же, как у Вероники, книгу – «313 заговоров черной и белой магии», с таким же усатым упитанным животным на обложке. Теперь понятно, почему обе не сомневались, что на них наведены порчи и как именно.

Я запихнула вторую красную книгу с черным котом в сумку, положила туда же свои свечи и клубок из черных ниток и распрощалась с Алиной.

Аля сказала:

– Ир, знаешь, я Верку, конечно, никогда не прощу, но я представила, каково это все время ходить под влиянием чего-то темного и злого, тебя преследуют то одни, то другие неприятности… В общем, мне стало ее жалко… Если можешь, сними порчу и с нее, – попросила Алина.

Я убедила одноклассницу, что с Вероникой скоро все будет в порядке, и вышла на лестничную клетку. Все-таки Скрипачева хорошая девчонка! Не каждая способна пожалеть предавшую ее подругу. Надо сделать для нее что-нибудь доброе, например, разучить с Еремеей какое-нибудь колдовство, чтобы она поскорее забыла Апексимова, не лила по нему горьких слез, чтобы встретила другого молодого человека, в которого влюбится и будет вновь счастлива.

Лифт в доме почему-то за время моего второго сеанса перестал работать, и мне пришлось спускаться по лестнице. Я медленно спускалась со ступеньки на ступеньку, опираясь на перила. Во всем теле была ужасная слабость, голова кружилась, и мне казалось, что еще несколько шагов – и я упаду. Испугавшись, что и в самом деле сейчас полечу с этой лестницы и переломаю себе все, что можно, я осторожно села на холодную ступеньку.

Этот косматый жуткий тип явно энергетический вампир! Из меня словно высосали все силы. Может, заглянуть домой к Еремее и полистать ее книги? В них я, наверное, найду ответ, кто же это такой был и чем он опасен.

Мои размышления прервал странный шум, доносившийся снизу. Где-то ниже по лестнице что-то шуршало, скрежетало и пощелкивало. И эти странные звуки становились все громче и громче. Поднявшись, я перегнулась через перила, посмотреть, что же там такое происходит, и увидела, как по ступенькам движется что-то черное.

«Наверное, это собака. Хотя почему собака не гавкает, не тявкает, а как-то странно шуршит?» – подумала я. Ответ нашелся буквально через минуту – вверх по лестнице шло полчище огромных пауков. Они переставляли свои тонкие изогнутые лапы и, чуть касаясь брюшками пола, довольно быстро поднимались по ступеням.

Подумав, что мне опять снится страшный сон, я зажмурилась и больно ущипнула себя за руку, но, открыв глаза, вновь увидела этих мерзких насекомых уже гораздо ближе ко мне. Попятившись, я тут же обо что-то споткнулась и растянулась на лестнице, больно ударившись локтем. Попыталась подняться, но не смогла. Ноги от бедра до щиколотки оказались стянутыми белыми прочными нитями – неожиданно откуда-то появившейся паутиной.

Пауки были уже на лестничной площадке. Их отделяло от меня всего лишь несколько ступеней.

– А-а-а! Помогите! – закричала я. – Аля! Вера! На помощь! – Мой голос гулко ударялся о стены и эхом разносился по лестнице.

Один из пауков уже подбирался к моим ногам, устремив на меня свои желтые маленькие глазки.

«Уж не тот ли это паук, которого я видела во сне? Или пауки все абсолютно одинаковые?» – мелькнуло у меня в голове. Паучище прошуршал мимо моих ног своими мохнатыми лапами и, остановившись рядом с туловищем, раскрыл пасть, намереваясь проткнуть меня своим страшным зубом.

– А-а-а! – завопила я еще громче и швырнула в паука первое, что попалось под руку, – свою сумку. Она угодила ему по голове, что и помешало этому монстру укусить меня. Пользуясь его временным замешательством, я задрыгала ногами и с помощью рук попыталась отползти хотя бы чуть-чуть подальше.

Внезапно паутина, связывавшая мои ноги, прилеплявшая меня к перилам и ступеням, порвалась. Я вскочила и с криками о помощи понеслась вверх по лестнице. Позади меня вновь что-то шуршало, скрежетало. Боясь оглянуться, я неслась с этажа на этаж, желая лишь одного, чтобы Алька быстро и без заминок открыла мне дверь и пустила в свою квартиру.

– Помогите! – кричала я и со всего размаху врезалась во что-то мягкое.

Отпружинив на несколько ступенек назад и чуть не упав (хорошо, что я успела схватиться за перила), я поняла, что врезалась в большой пивной живот лысоватого мужчины.

– Что случилось? – спросил он, уставившись на меня.

– Ой! Там!.. Уходите скорее! – махала я руками, топчась возле толстяка, не зная, с какой стороны его обойти – он перекрыл лестничный проем.

– На тебя кто-то напал? – спросил он, все так же не давая мне пройти.

– Да! То есть нет! Ой, то есть да, да! Они напали на меня все вместе! – тараторила я, с трудом собираясь с мыслями.

– Где? Кто? – Мужчина, видимо, решил принять самое живое участие в моей судьбе. Нет бы просто пропустить!

– Там! – я указала рукой вниз по лестнице. – Слышите шум? Это они бегут. И вы уходите скорее, а то и вас покусают!

– Покусают? За тобой гонятся собаки?

– Да какие собаки! – Медлительность толстяка уже начинала выводить меня из себя. – Это тараканы! Тьфу, то есть пауки! Их целый табун, они бегут сюда! Да пропустите же! – Работая локтями, я наконец протиснулась между стеной и мужчиной и лихим галопом понеслась вверх по лестнице.

Добежав до дверей Алькиной квартиры, я уже хотела надавить на звонок и просить Скрипачеву спрятать меня, но моя запуганная голова вдруг отметила одну особенность: никакого шума, с которым передвигалось стадо пауков, не было! И похоже, не было уже давно. Я с опаской взглянула вниз между этажами, было видно, как не спеша спускается по лестнице упитанный жилец.

«Интересно, что он обо мне подумал? Что я сумасшедшая?» Я начала спускаться, замирая у каждого пролета, ведь эти гигантские создания могли появиться так же неожиданно, как и в первый раз.

На одном из этажей мне встретилась моя сумка. Она лежала распахнутой на ступенях, а рядом несколько свечей, вывалившиеся из нее. Я поспешила запихнуть их обратно и продолжила спуск.

По улицам ходили люди, во дворе гуляли дети, на лавочках сидели бабушки. Обычная, нормальная жизнь. Были и животные: кошки, собаки, воробьи, галки, а пауков я не увидела. Как хорошо!

Я неспешно пошла по тротуару, отцепляя от своих джинсов тонкие нити паутины, прилипшие к ним, и пыталась собраться с мыслями. Предположим, что существо в зеркале мне могло померещиться аж два раза подряд, но паучища, которых я так реально видела, слышала и ощущала их прикосновение!.. Нет, что-то опять не так! Я снова попала в какую-то мистическую страшную историю. В то, что в этом доме такая сильная радиация и обычные маленькие паучки вымахали под ее влиянием до таких размеров, мне не верилось. Насколько же все это опасно? Кто-то в паучьем мире открыл сезон охоты на Иру Чернышеву? Ох, надо срочно порыться в библиотеке Еремеи, а еще лучше позвонить ей и рассказать обо всем. Да, сначала позвоню! Думаю, она не удивится, не успела уехать, как мне уже нужна ее помощь!

И я хотела скорее идти к себе, но тут вспомнила, что ведь надо еще к Машке зайти. Еще в школе она попросила принести ей книгу с кратким изложением всех произведений, изучаемых в шестом классе, которую когда-то давным-давно одолжила мне. Самой Маше эта книга уже не нужна, так как мы с ней учимся в десятом, но Данилка устроил ей концерт с подвыванием, дескать, где эта бесценная вещь и почему она валяется у какой-то Ирки, когда так нужна юному литературному дарованию, вот Никитина и взмолилась, чтобы я принесла книгу именно сегодня. Пришлось идти к ним.

Я хотела отдать книгу и сразу уйти, но не получилось. Когда я пришла, Манюня болтала со своим Пашей по телефону, а меня любезно проводила в свою комнату и потом еще минут двадцать моргала мне из коридора, мол «сейчас-сейчас, я уже заканчиваю». Мой взгляд случайно наткнулся на журнал с новинками косметики, и я стала его листать, затем ко мне присоединилась Машка, и мы стали с ней обсуждать, какая тушь лучше и какой блеск для губ мне больше подойдет. Машка уверяла, что бледно-розовый, а я же считала, что все-таки более яркий. Тогда Никитина, чтобы доказать свою правоту, вытащила из тумбочки свой новый блеск, сунула мне в руки и велела опробовать. Я подошла к зеркалу и сразу вспомнила, что произошло и что меня ждет важное дело. Я заторопилась домой, но тут Никитина потребовала рассказать ей, как все прошло, и ни за что не хотела отпускать, пока я не опишу все в подробностях.

Я описала Машке всю церемонию, рассказала про чудище в зеркале, упадок сил на лестнице после второй «процедуры» и уже начала рассказывать про свое бегство от гигантских пауков, как в комнату пожаловал Данилка.

– А где мой обещанный «пересказник»? – спросил он про сборник кратких содержаний.

– Будет тебе «пересказник», уйди, не мешай нам, – отмахнулась от него сестра, желая дослушать историю.

– У меня, между прочим, сочинение завтра, а я из-за твоей подруги не могу узнать, о чем идет речь в произведении! – возмутился мальчик.

– Даня! Я дам тебе «Сто золотых сочинений», сиди и списывай! – И Машка кивнула брату на дверь.

– Так в том-то и дело, что в книжке золотые сочинения, а мне надо обычное, на троечку. Тем более что с этих книжек списывают все, и сочинения получаются одинаковыми!

– Даниил, возьми сам из моей сумки свой «пересказник», – ответила я, зная, что иначе нас не оставят в покое. – Сумка лежит в прихожей под вешалкой.

Данилка исчез, я продолжила свой рассказ, но он длился недолго. Даня снова появился в комнате. Под мышкой он держал вожделенную книгу, а в руках какой-то красно-черный мячик.

– У Ирки новое хобби? Она вязать научилась? – спросил он, подбрасывая мяч.

– Не меняла я хобби и имидж тоже, – ответила я надоедливому ребенку.

– Тогда почему у тебя вместе с этой книгой клубок лежит? Я решил, что у тебя, как у нашей Махи, появился прынц, и ты решила ему свитер связать или шарф.

Я встала с дивана и подошла к Никитину. В руках у него оказался вовсе не мяч, а клубок из красных и черных шерстяных ниток, скрученных между собой. Взяв клубок, я недоуменно повертела его. Как нити смогли так лихо сплестись между собой? Из двух маленьких клубков получился один большой.

Я велела Данилке немедленно положить клубок обратно в мою сумку, – во-первых, нечего брать чужие вещи (я же разрешила вынуть только «пересказник»), во-вторых, Еремея велела мне убрать клубок с порчей куда-нибудь подальше, а значит, его явно не следовало держать посторонним. Мало ли что, вдруг от него исходит какое-нибудь вредное излучение!

– Что с тобой? – спросила Маша, видя, как я обеспокоена.

– Машка… я чувствую, что снова попала в какую-то странную историю. Что-то злое, мрачное и страшное рвется в наш мир. Скорей бы вернулась Еремея и отвезла клубки к стенам монастыря.

– А их нужно обязательно отвезти к монастырю?

– Да. У Еремеи в доме даже есть специальная корзина для таких клубков. Она снимает с людей порчи и кладет туда клубки, и когда их много накапливается, она увозит их все разом к какому-то монастырю, где они очищаются праведными молитвами.

Желая подбодрить и успокоить, подруга напоила меня чаем с конфетами, и я уже собиралась уходить, как снова позвонил Пашка. Манюня вновь весело защебетала с ним по телефону, накручивая на палец свой светлый локон, а меня попросила подождать пять секунд – она мне одну важную вещь скажет.

Я опять присела на диван и принялась ждать. Но Машкины пять секунд не соответствовали ни пяти, ни пятнадцати минутам! Я взглянула на часы и решила – жду еще несколько минут и ухожу. За окном уже смеркается, у меня столько важных дел, а она все треплется и треплется! Хватит, встаю и ухожу, Машка расскажет мне все в школе.