Текст книги "Исцели мою душу (СИ)"
Автор книги: Ирина Овсянникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Был… но он покинул столицу недавно, и я не успела найти нового…
– А к твоим родственникам обращаться за помощью бесполезно, – констатировал Шерман. – Я попрошу своего поверенного заняться твоим делом. Он приготовит все документы, и мы обратимся к главному судье с жалобой.
– Я безмерно благодарна вам за все, но мне так неловко взваливать на вас свои проблемы…
Шерман вдруг дотронулся пальцами до моих губ, заставляя замолчать. Он сидел так близко, и, кажется, я только сейчас почувствовала это настолько остро.
– Не надо, Корделия, не благодари меня… Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной, просто знай… Я все это делаю не только из чувства долга и уж тем более не из жалости. Ты стала мне другом и даже гораздо больше…
Шерман встал и подошел к окну, нервно сцепив пальцы за спиной. Его слова словно ласкали меня, но тут же невольно вспоминалась сцена, которую я наблюдала однажды в саду. Свободно ли его сердце? А мне нужно стать самой собой, если я надеюсь, что его чувства ко мне искренние. Мне нужно перестать быть его пациенткой, нужно исправить все. И для этого придется довериться, принять помощь. И я была готова на это, ведь Шерман стал единственным человеком в этой жизни, которому я верила.
Голоса в голове
Мне снилось море… Оно шумело, и в волнах играли блики яркого солнца. Ветер, свежий и легкий, словно дыхание богов, что покровительствуют этому миру. Я ступала босиком по белому теплому песку и наслаждалась ощущениями. Покой, радость, умиротворение… Море… Огромное и величественное, и кажется, будто больше ничего нет в мире, кроме бескрайней воды… И голоса. Он звучал прямо в голове так громко, что она раскалывалась от боли…
– Хочешь, я исполню твое заветное желание?
Я очнулась и рывком села в кровати. Море исчезло, уступив место тесной женской комнате в Доме скорби. Меня окутывала темнота, а тишину нарушало лишь мерное дыхание спящих соседок. Какой яркий сон… Кажется, никогда таких не видела. По-прежнему отчетливо помнила ощущение песка под ногами. Я даже дотронулась до кожи, стремясь ощутить прилипшие песчинки, но ничего такого не было, конечно. А голос? Он тоже мне приснился?
– Так как насчет желания?
От неожиданности я подпрыгнула и едва не свалилась с кровати. Нет, этого не может быть, просто не может!
– Ну же, поговори со мной…
Голос звучал прямо у меня в голове, и от него возникала болезненная пульсация в висках. Я сжала их изо всех сил, убеждая себя, что все еще сплю.
– Я жду, Корделия!
Голос был явно мужским, низким, с шипящими нотками.
– Оставь меня… Уходи! – беспомощно прошептала я, пару раз стукнувшись лбом о спинку кровати, чтобы избавиться от ужасных ощущений.
– Я не уйду, пока не ответишь. У тебя есть заветное желание?
– Кто ты? Зачем мучаешь меня?
– Я могу тебе помочь. Чего ты хочешь больше всего на свете?
– Избавиться от тебя!
Я хотела закричать, но с трудом себя сдержала. Нельзя никому об этом знать! Шерман ведь сказал, что я не сумасшедшая! Я нормальная! Нормальная…
– Еще поговорим, Корделия…
Похоже, я потеряла сознание. Утром меня разбудила Карэн, обеспокоенная тем, что я так долго не встаю. Время уже близилось к обеду, а я чувствовала себя настолько разбитой, словно совсем не спала. Ночное происшествие казалось мне лишь дурным сном, но на душе было тяжело. Я ведь не спала… Правда слышала проклятый голос! Это ведь значит, что я… Сумасшедшая? Нет, нет, нет…
Вскочив, принялась ходить по комнате из угла в угол. Не надо паниковать раньше времени! Не нужно сразу думать о самом плохом. Шерман ведь говорил о последствиях воздействия артефакта. Может, это просто какой-то побочный эффект. Ведь за время моего нахождения здесь больше ничего подобного не было… Наверняка, это все от переживаний, да и воздействие магии не может так просто закончиться… Надо посоветоваться с кем-то! Шерман… Какими глазами он станет смотреть на меня, если окажется, что я все-таки повредилась рассудком?
– Проснулась, наконец-то, – сказала Карэн, прервав мои терзания. – Я уж думала, что ты заболела, как Мэй.
– А что с ней?
– Простудилась, похоже. С утра жаловалась, что голова сильно болит, горло. Ее целители увели. Плакала опять…
– Бедная Мэй, – пробормотала я.
И тут же сразу вспомнилась одна ночная сцена, когда соседка ходила во сне. Она ведь говорила что-то про желание… Говорила сама с собой, а может быть… Может быть, говорила с кем-то…
– Да не переживай так, – сказала Карэн. – Сказали, к вечеру Мэй вернется. Обычная простуда…
– Да, конечно…
Я поспешила к Шерману. Он уже ждал меня, и в его кабинете был накрыт обед на двоих. Увидев меня, доринг как обычно тепло улыбнулся и взял меня за руку. По коже привычно побежали мурашки, и меня наполнили радость и удовольствие от его близости. Я чувствовала, что нравлюсь ему, но ведь он никогда до конца не воспринимал меня, как свою пациентку. Он всегда убеждал меня, что я здоров, что абсолютно нормальная. Как он отреагирует, узнав про голоса в голове? Если я, правда, окажусь чокнутой?
– Ты чем-то расстроена, Корделия? Будто сама не своя…
– Я просто… просто… Мэй заболела, и я беспокоюсь за нее.
– Не волнуйся, она поправится, – заверил Шерман, гладя меня по волосам. – Простуду вылечить легко… Это ведь не странное душевное расстройство, причин которого не понять.
Шерман грустно улыбнулся, потом шутливо щелкнул меня по носу.
– Ну же, Корделия, улыбнись! Хочешь, я тебя порадую? Мой поверенный уже подготовил все документы, так что вскоре начнется судебный процесс.
– Мне нужно будет присутствовать?
– Нет, он все сделает сам. Ни к чему тебе лишний раз встречаться с родственниками. Если выиграем, подпишешь бумаги, вот и все.
– Мартину и Генри накажут?
– Конечно. Это судья будет решать. Надеюсь, ты не станешь жалеть их?
– Не стану, – ответила, не задумываясь. – Просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось. Хочу вернуться к обычной жизни…
– Ты обязательно вернешься, – тихо сказал Шерман. – Я понимаю, что ты хочешь, чтобы стало все, как прежде, но… Изменения ведь могут быть и хорошими.
Я не смогла долго выдержать его взгляда. Отошла от него и села за стол, рассеянно помешала салат.
– Светлейший, я хотела спросить вас…
– Я же просил тебя, – мягко перебил мужчина, склоняясь надо мной и опаляя дыханием.
– Ах да… Шерман… Я хотела спросить тебя…
Доринг не разрешал мне обращаться к нему официально с того самого разговора, когда он предложил помощь своего поверенного. И вот уже целую неделю я пыталась к этому привыкнуть, и все никак не удавалось. Мне казалось, что таким образом я разрушу последний барьер между нами и позволю себе надеяться на нечто большое, чем доброе отношение и ласковые жесты. Я ведь до сих пор не знала, что за девушку видела рядом с ним.
– Я тебя внимательно слушаю, – сказал Шерман, улыбнувшись и усаживаясь рядом со мной.
– Скажи… Со мной точно все нормально?
– Ты о чем? – спросил доринг, нахмурившись.
– Ты говорил, что артефакт полностью разрядился… Он ведь больше не может на меня влиять?
– Конечно не может. Он давно перестал на тебя влиять, просто сказался избыток магического воздействия, вот и были видения. Все уже позади.
– Проверь, пожалуйста, – попросила я. – Я хочу точно знать, что со мной все нормально.
– Как скажешь, – ответил Шерман, придвинувшись ближе.
Доринг осторожно притянул меня к себе, обнял, будто невзначай мазнув губами по щеке, обхватил ладонью затылок. Я услышала его неразборчивый шепот и ощутила привычное покалывание.
– С тобой все в полном порядке, Корделия, – прошептал он. – Знаешь, мне начинает казаться, что ты затеяла все это только для того, чтобы я тебя обнял.
Я отодвинулась от мужчины и отвернулась, чтобы скрыть смущение.
– Шерман, я уже достаточно долго общаюсь с дорингами и знаю, что для диагностики совершенно не обязательно обниматься.
Шерман тихо рассмеялся, а потом взял меня за руку.
– А все-таки, Корделия, что случилось?
– Просто приснился плохой сон, – ответила, улыбнувшись.
Теперь рядом с этим мужчиной я вновь чувствовала себя защищенной и умиротворенной, а ночные странности казались и вовсе нереальными. Я не сумасшедшая, а просто слишком переживала. Или же со мной происходит нечто, что даже Шерману недоступно…
– Корделия, тебе нужно отдохнуть, сменить обстановку… Знаешь, у меня есть дом неподалеку от Имперской гавани. Я не бываю там лишь на выходных, да и то не всегда получается… До работы далеко, поэтому в центре большую часть времени обитаю… Там красиво, а из окон море видно. Ты любишь море?
– Люблю… Я так давно не была на пляже. Даже и не вспомню, когда в последний раз… Все работала, работала…
– Мы можем вместе поехать туда на выходных, остановиться в моем доме. Ты развеешься, отдохнешь.
– Ты серьезно?
– Конечно, – ответил Шерман, пристально глядя мне в глаза. – Ты не подумай ничего такого… Я просто хочу тебя порадовать. Считай это новым способом лечения. Скажем, терапией хорошими впечатлениями.
– Хорошими впечатлениями?
– Да, по-моему, отличное название. Напишу книгу и прославлюсь на всю Империю. Кстати, терапия уже действует.
– Думаешь?
– Конечно… Ты уже улыбаешься.
Я и вправду улыбалась, но все же что-то меня останавливало.
Больше книг на сайте – Knigolub.net
– А твоя репутация не пострадает? Все-таки я по-прежнему пациентка…
– Ты прекрасная девушка, Корделия, – серьезно произнес Шерман. – Это все, что мне нужно знать.
Я пообещала Шерману подумать над его предложением. Мне очень хотелось согласиться, окунуться. Хотя бы на пару дней в другую жизнь, посмотреть, как живет Шерман. В конце концов, он бы вряд ли стал звать меня к себе, если бы с кем-то серьезно встречался. К тому же нужно проверить, как мой многострадальный разум поведет себя вдали от Дома скорби. Все-таки меня не покидало ощущение, что все странное связано именно с этим местом. И даже голос в голове…
Ночью я проснулась словно от толчка. Нет, никаких голосов я больше не слышала, но чувствовала необъяснимую тревогу, а еще непреодолимое желание куда-то идти. Не обращая внимания на холод, вышла в коридор босиком и в одной сорочке, застыла в нерешительности. Что я делаю? Что вообще происходит?
– Иди ко мне, Корделия…
Я огляделась вокруг, но увидела лишь спящую за столом смотрительницу. Голос больше не пугал, а наоборот, я чувствовала огромное желание найти как можно быстрее его обладателя. Я пошла вперед, совершенно не зная, куда, но в то же время словно кем-то ведомая. В корпусе сейчас находилось всего пятеро пациентов, а потому большая часть помещений пустовала, и я даже не была там. Казалось, коридор просто бесконечный. Я шла и шла вперед, мимо кабинетов, комнат, и в какой-то момент оказалась около лестницы, ведущей в подвал. Там что-то светилось… Я осторожно спустилась и обнаружила дверь, вовсе не походившую на подвальную. Она была словно выкована из чистого золота, украшенная изображением сказочных существ. Ручки у двери не было, лишь только скважина для ключа. Я толкнула, но дверь не поддалась.
– Корделия…
Этот голос был совершенно реальным и звучал не в голове. Оглянувшись, увидела Мэй. Она стояла вверху, на первой ступеньке лестницы и смотрела на меня. Как и я, она была босой, в одной ночной сорочке. Я быстро поднялась к ней.
– Мэй, дорогая, ты как оказалась здесь?
Даже в тусклом свете магических светильников я видела ее глаза – пустые и бессмысленные. Она тяжело дышала, а руки ее дрожали.
– Мэй, ты меня слышишь?
– Я так счастлива… так счастлива, – прошептала девушка, взглянув вниз на золотую дверь.
Я взяла ее за руку, чтобы увести отсюда, но Мэй неожиданно оттолкнула меня с силой, а потом вдруг прыгнула вниз и покатилась по лестнице. Я закричала, кинулась за ней, сама едва не упав. Ее тело глухо ударилось о подвальную дверь. Мэй не шевелилась, а около ее головы растекалась кровь. Я кричала, звала ее по имени, но она так и не очнулась. Мэй больше не дышала, а на ее губах застыла улыбка. И тут я заметила, что золотая дверь исчезла. Моя мертвая соседка лежала у старой двери из потрескавшихся досок, на которой висел большой ржавый замок.
Неизвестность
Это был самый настоящий кошмар. Помню, я что-то кричала, бежала куда-то… Помню перепуганных смотрительниц, которые подумали, что у меня начался приступ. А потом я вновь оказалась на лестнице, ведущей в подвал. Вокруг сновали констебли, а их начальник зыркал на меня подозрительно. Рядом стояли Шерман и Лаура. Доринг кутал меня в свой пиджак, гладил по плечам, шептал что-то успокаивающее. Я ничего не понимала, ведь мысли были заняты только одним… Внизу лежало тело Мэй, на которое я безумно боялась взглянуть, но знала, что оно там… Укрытое белой простыней, края которой уже испачкались в крови.
– Госпожа Саури, расскажите еще раз, что случилось, – сухо попросил начальник констеблей.
Его форма отличалась от формы остальных золотыми нашивками, а на груди висела крошечный зеленоватый кристалл. Это означало, что он обладает магическими способностями и имеет право просматривать память подозреваемых и свидетелей.
– Корделия, – тихо позвал Шерман и чуть сильнее сжал мое плечо.
Разве я уже что-то рассказывала? Может быть, совсем в голове все перепуталось.
– Мэй спрыгнула с лестницы сама, – прошептала я.
– Сама? – переспросил констебль, и в его голосе я уловила нотки сарказма. – А что вы делали здесь в такой поздний час, позвольте узнать?
Рассказывать ему о странном голосе я не хотела. Лучше потом рассказать все Шерману, когда останемся наедине. А этот констебль и без этого смотрел на меня, как на чокнутую. И, вполне возможно, был недалек от истины.
– Я не могла уснуть, решила прогуляться и в коридоре увидела Мэй. Пошла за ней, а потом… Потом она прыгнула.
– Очень интересная история… Светлейший Стонфилд, скажите, у госпожи Саури раньше бывали приступы агрессии или что-то подобное?
Конечно же, он думает, что я сама столкнула Мэй с лестницы.
– У Корделии никогда не было приступов, – ответил Шерман. – Она самая спокойная из всех моих пациентов, и душевное состояние вполне в норме. У меня нет причин не верить ее словам.
– Раз вы заявляете, что эта девушка в полной мере отдает отчет своим поступкам, наказание может быть более суровым, – произнес констебль, пристально глядя на Шермана.
– Сначала докажите ее вину, – спокойно ответил доринг.
– Непременно, светлейший. Сканирование памяти расставит все по своим местам. Будьте готов через час.
Констебль отвернулся, разом потеряв к нам интерес. Шерман попросил Лауру дождаться, когда унесут тело, а мне сказал одеться и прийти в его кабинет. Пациенты в нашем корпусе не спали. Карэн, Райан и Трой сидели в общей комнате. Девушка плакала, утирая слезы платочком. Увидев меня, они попытались расспросить о том, что произошло, но я сейчас была не в состоянии разговаривать с ними. Быстро переодевшись, направилась к Шерману. Меня по-прежнему трясло, а голова просто раскалывалась от боли.
Доринг, увидев меня в таком состоянии, усадил на диван, дал выпить что-то спиртное, чтобы прийти в себя.
– Ничего не понимаю, – задумчиво произнес он. – Мэй вчера была такая спокойная, улыбчивая… Поговорила со мной, попросила отправить весточку отцу, чтоб навестил ее. Только на плохое самочувствие жаловалась… Лаура посмотрела – легкая простуда, отправила к целителям. Что могло с ней случиться? Неужели успокоительные заклинания больше не действовали?
– Шерман, я должна рассказать тебе… Я кое-что слышала… Странное…
Мужчина сел рядом и сжал мою руку, внимательно глядя в глаза. Я сбивчиво рассказала ему про голос в голове, про заветное желание и даже про золотую дверь. Лицо Шермана оставалось непроницаемым, и я никак не могла понять, что же он теперь думает обо мне.
– Я не сумасшедшая, – прошептала, уже не пытаясь сдержать слезы. – Поверь мне, прошу… Я правда слышала! И Мэй тоже слышала, уверена! Там что-то есть, в том подвале…
Шерман прижал меня к себе крепко-крепко, поцеловал в щеку и прошептал:
– Конечно, не сумасшедшая… Я верю тебе, не плачь, пожалуйста! Мы во всем разберемся. Послушай…
Доринг чуть отстранился, вытер мои слезы кончиком пальца, пригладил растрепавшиеся волосы.
– Сначала нужно разобраться с констеблем. Он будет читать твои воспоминания. Это неприятно, очень… Но я не могу ему препятствовать. Он увидит лишь сам момент смерти, потому что остальное читать запрещено законом. А тот кристалл, что у него на шее – магический ограничитель.
Я вновь обняла его, ища защиты и поддержки, как единственного близкого человека в этом мире. Зажмурилась, на миг расслабившись в его объятиях, представив, что все происходящее – всего лишь дурной сон.
– Ты справишься, Лия… Ты ведь сильная девочка…
В голосе мужчины звучала нежность, и это было невыразимо приятно. Как бы я хотела спрятаться от всего в его надежных руках, но реальность никак не хотела отпускать, явившись в облике констебля.
– Не волнуйся, я все время буду рядом, – шепнул Шерман, прежде чем меня отпустить.
Констебль поставил стул посреди кабинета и попросил меня присесть. Я подошла, едва передвигая ноги от страха, оглянулась. Шерман оставался на том же месте и не спускал с меня глаз. Констебль достал из кармана пузырек с темной жидкостью и заставил меня сделать глоток. Голова тут же закружилась, и я бы упала, наверное, если бы мужчина крепко не держал меня за плечи. Он ощутимо встряхнул меня и строго сказал:
– Смотрите в глаза!
Я подняла тяжелую голову и встретилась с его карим взглядом, который причинял боль. Казалось, что мужчина своим взглядом прожигает дыру у меня в голове. Затылок зажгло почти невыносимо. Хотела вскочить, закричать, но все тело онемело, словно больше не подчинялось мне. Я больше не видела карих глаз, а только лишь алые всплохи. Голова болела так сильно, что хотелось плакать… А еще больше хотелось плакать оттого, что вновь приходилось переживать последние минуты жизни Мэй. Я увидела ее падение так явственно, словно вернулась в прошлое. Вот она отталкивает меня, вот смотрит, а на лице ее играет странная улыбка… Прыгает вниз, и растекается кровавое пятно… Кажется, я кричала…
Когда очнулась, оказалось, что мы с Шерманом в кабинете вдвоем. Я лежала на диване, а мужчина сидел рядом и гладил меня по щеке.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит немного… И слабость жуткая.
Я попыталась подняться, но поняла, что все бесполезно. Шерман мягко уложил меня назад, поднес мою ладонь к губам, и по коже разлилось приятное тепло.
– Тебе нужно хорошенько выспаться, – прошептал он, укрывая меня пледом. – А я пойду разбираться с голосами…
– Подожди… А что констебль? – встревоженно спросила я.
– Не волнуйся, он ни в чем тебя больше не подозревает. Забудь обо всем плохом и засыпай…
На этот раз никаких голосов я не слышала. Мне снова снилось море. Соленые брызги касались моей кожи, превращаясь в поцелуи… Нет, это и вправду были поцелуи – ласковые и нежные. Так, наверное, может целовать только любящий мужчина. Хотя, откуда мне знать? Меня ведь никто никогда не любил… Разве что выдуманный мною Джеральд…
Открыв глаза, обнаружила, что в комнате все еще темно. Неужели по-прежнему ночь? Чувствовала я себя вполне отдохнувшей и даже бодрой, а все недавние события казались лишь страшным сном. Признаться, я бы обрадовалась, узнав, что это все были лишь очередные видения. Шерман спал за рабочим столом, положив голову на стопку бумаг. Я подошла к нему, погладила по голове, по небритой щеке. Какой же он добрый, красивый, замечательный… Вот бы мне такого мужчину…
Шерман вздрогнул и взглянул на меня. Он выглядел очень усталым, а под глазами пролегли темные тени.
– Корделия…
– Я долго спала?
– Весь день…
– А ты почему не ушел домой?
– Не хотел оставлять тебя одну…
Шерман обхватил меня за талию и притянул к себе, а мне вовсе не хотелось его отталкивать. То, что было бы непристойным с другим мужчиной, с дорингом казалось совершенно естественным.
– Как там дела? – спросила я, хотя на самом деле мне очень-то хотелось это знать, более того, вообще покидать этот уютный кабинет, где есть он.
– Целый день отбивался от проверяющих. Но это ерунда по сравнению с тем, что мне пришлось сообщать отцу Мэй о ее смерти. Констебли и эксперты из ковена определили, что это было самоубийство на фоне нервного расстройства. Мэй хуже всех поддавалась лечению. Эта ее одержимость ребенком… Я ничего не мог с ней сделать… Меня ни в чем не обвиняли и признали, что я сделал все возможное, но все же…
Шерман замолчал, опустив глаза.
– Но ты винишь себя сам, – сказала я. – Не нужно, Шерман, здесь что-то другое, я уверена. Что-то… зловещее.
– Лия, я проверил всех – Карэн, Троя, Райана… Их состояние без изменений, и никаких голосов они не слышали. Мы с магами из ковена осмотрели весь подвал, но там не и следа чужеродной магии. Ума не приложу, что ты могла слышать, да и Мэй тоже. Я не знаю, что происходит, Лия, не могу понять… Но мне будет спокойнее, если ты будешь все время у меня на глазах. Может быть, если ты вновь услышишь голос, я смогу понять хоть что-то.
– У тебя на глазах? – задумчиво повторила я.
Шерман встал, по-прежнему обнимая меня за талию.
– Помнишь, я рассказывал тебе про загородный дом? Нам обоим нужно отдохнуть, Лия, побыть вдалеке от этого безумия. Я столько сил истратил за последнее время, а тебе нужно сменить обстановку. Мне нужно посмотреть на твое состояние в других условиях. Соглашайся, Лия… Всего лишь пара дней.
– Хорошо, – прошептала я немного неуверенно.
– Я хочу подарить тебе хоть немного радости… Хочу, чтоб ты улыбалась… Хочу показать тебе другую жизнь, счастливую.
– Так покажи, – согласилась я, улыбнувшись.
Безмятежность
Констебли и проверяющие из ковена целителей быстро перестали появляться у нас. Несмотря на то, что Мэй не считалась душевнобольной в полном смысле этого слова, произошедшее списали на ее состояние, а потому полного расследования проводить не стали. Все же Дом скорби – заведение особенного характера, в котором может случиться все, что угодно. Но я чувствовала, что причина в чем-то гораздо более глубоком и зловещем.
Шерман приказал обновить замок на двери подвала, а рядом с лестницей организовать дополнительный пост смотрительниц. Видимо, он все же серьезно отнесся к моим словам, пусть даже маги ничего подозрительного не обнаружили. А я знала, что оно где-то там… Затаилось, выжидая своего часа, когда люди утратят бдительность… Я не знала, что это за сущность, но была уверена в его существовании, пусть и голоса больше не слышала. Своими мыслями я ни с кем не делилась, даже с Шерманом, ведь это смахивало на безумие еще больше, чем видения о женихе.
Иногда ночью я дожидалась, когда смотрительница уснет за столом, утомившись за день, пробиралась к подвальной двери и сидела на ступеньке в ожидании, даже звала мысленно… сама не знала, кого. Думала, вот услышу голос, сразу побегу к Шерману, который уже несколько дней оставался на ночь в своем кабинете. Но существо молчало, и казалось, что оно насмехается надо мной, словно показывает: вот он я, здесь, но никто тебе не поверит, глупая…
Наконец, Шерман разобрался с накопившимися делами, раздал указания целителям, и мы собрались на отдых в его загородный дом. Я очень радовалась этой поездке и в хлопотах даже позабыла о нависшей угрозе, погрузившись в приятные мысли. отпросилась в город, сходила в лавку готовой женской одежды. Находясь целыми днями безвылазно в четырех стенах, даже не думала о нарядах и смирилась с теми жуткими платьями, что выделила добренькая сестрица. Теперь же все изменилось, и мне снова захотелось быть красивой и нарядной, благо сбережения захватить с собой я успела, когда меня выставляли из дому. Я купила голубое атласное платье, украшенное вышивкой из мелких бусин, а еще два платья попроще из тонкой легкой ткани, шляпку со цветами и удобные туфли для прогулок. Мне уже виделось море, такое, как являлось во снах, и я сгорала от нетерпения.
Наступил долгожданный выходной, и ранним утром мы с Шерманом отправились навстречу новой жизни, которую он обещал мне показать. Я быстро заснула, убаюканная покачиваниями кареты, уютно устроившись на мужском плече. Мы оба молчали, и в этом тоже было что-то приятное и умиротворяющее. Даже чувства неловкости не было, лишь ощущение близости и тепла. Шерман был прав насчет смены обстановки. Теперь Дом скорби представлялся мне омутом, из которого я никак не могла выбраться, лишь погружаясь еще глубже. А теперь, просто оказавшись в экипаже, я словно вздохнула полной грудью.
Дом Шермана располагался неподалеку от Императорской гавани в живописном местечке, где любили строить особняки столичные богачи. Еще бы, до моря – рукой подать. Двухэтажный дом из красного кирпича, окруженный цветущим садом, понравился мне сразу. И вправду, будто попала в другой мир. Да и в воздухе витал аромат моря, настраивая исключительно на приятные мысли.
– Уверен, тебе будет хорошо здесь, – сказал Шерман, вытаскивая мой саквояж. – Да и я, признаться, очень соскучился по этому месту.
– Мне уже все нравится, – ответила я и первой пошла к калитке.
Не терпелось побыстрее войти в дом и все там осмотреть. На крыльце нас встретила улыбчивая пожилая женщина в зеленом платье – невысокая, полненькая, с милыми ямочками на щеках и седыми волосами, собранными в высокий пучок.
– А это моя тетя Мэгги, – сообщил доринг. – Она время от времени наведывается сюда, присматривает за домом. Здравствуй, тетушка!
Мэгги резво сбежала с крыльца и принялась обнимать и осыпать поцелуями племянника.
– Наконец-то дождалась тебя, дорогой! – воскликнула она. – Совсем забыл старушку!
– Прости… Работа, сама знаешь.
– Работа! – укоризненно повторила тетушка, но тут же снова расплылась в улыбке. – Как же я рада тебя видеть, зайчик!
Я едва не прыснула, услышав, как она обращается к племяннику. Да уж, «зайчик» – едва ли подходило взрослому серьезному мужчине, но в ее устах звучало очень трогательно. Наконец, Мэгги обратила внимание и на меня, скромно стоящую в сторонке.
– А это у нас кто? – проворковала она. – Что за милая девушка?
Шерман приобнял меня за плечи и сказал:
– Это Корделия, моя гостья. Прошу любить ее, как меня и не обижать, – шутливо пригрозил он.
– Дорогая, как же я рада вам! – воскликнула Мэгги, кинувшись и меня расцеловывать в обе щеки.
– И я очень рада с вами познакомиться, – сказала, обнимая в ответ милую старушку.
– Я уж думала, не дождусь, когда Шерман сюда барышню приведет…
– Тетушка!
– Не возмущайся, зайчик… Пойдемте лучше обедать, я столько вкусного наготовила!
Мэгги скрылась в доме, не переставая радостно охать.
– Значит, зайчик? – спросила я Шермана с улыбкой.
– Если ты кому-нибудь расскажешь, я наложу на тебя страшное заклятье, – преувеличенно серьезно пообещал мужчина.
– Как скажешь… зайчик.
– Злюка, – хмыкнул Шерман и неожиданно поцеловал в щеку. – Идем, чудо мое, пора обедать. Мэгги теперь не успокоится, пока мы не превратимся в шарики…
Дом оказался просторным и светлым, с дорогой красивой мебелью, многочисленными цветами в кадках, живописью.
– В детстве мы часто отдыхали здесь всей семьей, – сказал Шерман. – Столько хороших воспоминаний связано с ним…
– А где сейчас твоя семья?
– Родители уехали подальше от столицы, в тихое место. У них есть, сад, огород, где они очень любят проводить время. Навещаю их по мере возможности… А в Дианите у меня только тетя и ее муж, Бэн. Детей у них никогда не было, поэтому она и относится ко мне так…
– Мэгги замечательная, и очень любит тебя.
Шерман не преувеличивал, когда говорил, что мы можем превратиться в шарики. Стол просто ломился от еды, а Мэгги с умилением наблюдала, как мы пробуем ее вкуснятину. Тетушка щебетала без умолку, и вопросам ее не было конца. Шерман, естественно, не рассказал, что я его пациентка. Мы с ним просто познакомились на танцах, пообщались, и теперь дружим с едва зарождающейся романтикой. Я так прониклась его версией, что сама почти поверила. Действительно, новая жизнь…
После обеда Шерман повел меня показывать комнату для гостей, в которой предстояло провести сегодняшнюю ночь. Мы поднялись на второй этаж, и доринг ключом открыл первую же дверь. В комнате было хорошо прибрано, кровать застелена свежим бельем, да и вообще очень даже уютно.
– Тебе нравится? – спросил Шерман подходя так близко, что я чувствовала его дыхание.
– Очень… Спасибо, что привез меня сюда. Это и вправду будто новая жизнь…
Обернувшись, встретилась с внимательными глазами. Мужчина улыбался, и внутри у меня все переворачивалось.
– Я очень хочу порадовать тебя, – шепнул он. – У тебя такая красивая улыбка… Хочу исцелить твою душу.
– Магией?
– Для этого не нужна магия, Лия, – произнес он, касаясь кончиками пальцев щеки, медленно двигаясь к губам.
– А что же нужно? – спросила, завороженно глядя на него.
– Нежность… и ласка. Мне кажется, тебе этого очень не хватает…
Шерман притянул меня к себе, сжал так крепко, что я едва могла дышать. Я слышала бешеное биение его сердца и чувствовала, что дрожу в его объятиях… От смущения, от восторга, от осознания того, как долго я его ждала. Настоящий… реальный… Даже не верилось.
– Ты позволишь мне, Лия? – жарко прошептал мужчина. – Позволишь подарить тебе нежность?
– Да… да… – отозвалась я, почти не понимая, о чем он говорит.
Шерман неожиданно отстранился, взял меня за руку и куда-то повел. Мы прошли до конца коридора, к стеклянной двери, за которой оказалась чудесная лоджия, увитая зеленью. А там, внизу плескалось море… Я даже забыла, как дышать, от восторга. Подошла к перилам, перегнулась, вздохнула воздух полной грудью. Императорская гавань… Я смотрела на величественные корабли с белыми парусами и думала, как бы было хорошо уплыть на одном из них далеко-далеко, к горизонту… в далекую страну, где нет печалей. От смеси ароматов моря и цветов кружилась голова… А, может, кружилась от близости мужчины.
Он подошел сзади, обнял за талию, прикоснулся губами к шее. Я откинула голову и зажмурилась, пытаясь запечатлеть в памяти каждое ощущение, прикосновение, поцелуй…
– Я так рад, что ты здесь, Лия… со мной. Ты такая красивая, невероятно красивая!
– Мне никто не говорил таких слов…
– Я когда увидел тебя впервые, думал, с ума сойду…
Шерман развернул меня к себе, потянулся к губам, но я отстранилась, упершись ладонями ему в грудь. Одна мысль все же не давала мне покоя.
– Лия, что-то не так?
– Шерман, я… наверное, не должна о таком спрашивать… Я однажды видела тебя с девушкой… там, в саду… Просто…
Я так и не смогла сформулировать мысль, а все стояла и смотрела на высокий ворот его пиджака.
– Лия, я не стану отрицать, что у меня было много женщин. Они все проходили через мою жизнь, как мимолетные увлечения, не оставляя следов. Но вот ты… Я когда тебя увидел, сразу понял, что пропал…
