Текст книги "Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов"
Автор книги: Ирина Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 2
Весенний вальс
– Что это? – спросила Катя, переступая порог кабинета.
Лайонел вздрогнул и загородил от нее небольшую железную шкатулку с двумя замками, стоящую на письменном столе. Молодой человек был облачен в черный короткий фрак и нежно-зеленую рубашку.
– Ты готова? – едва заметно улыбнулся он, опуская железный ключ от шкатулки в карман брюк.
Девушка наклонила голову, пытаясь рассмотреть странную железную штуковину, которую принесли Лайонелу полтора часа назад. Похоже, вещица чрезвычайно занимала его, а вопросы о ней почему-то разозлили:
– Тебя это не касается, – отрезал он и, скользнув по ней оценивающим взглядом, уже мягче заметил: – Платье тебе идет.
Катя оглядела свои открытые плечи, белую грудь в нежно-зеленом корсаже, расшитом мелкими изумрудами, длинный зауженный подол и вздохнула:
– Я в нем едва могу двигаться! – Она притронулась к массивному колье из крупных изумрудов и бриллиантов на шее. – Тебе не кажется, что это... слишком?
Лайонел кинул прощальный взгляд на железную шкатулку, затем взял Катю под руку и вывел из своего кабинета.
Пока они шли по коридору – молчали, и девушка решила, что о вопросе он забыл, но, спускаясь по лестнице, Лайонел положил руку ей на плечо, его пальцы любовно погладили драгоценные камни.
– Сегодня все будут смотреть только на тебя.
Катя порадовалась, что, став вампиром, избавилась от человеческой слабости – краснеть.
– Спасибо, – придушенно выдавила она из себя, – теперь им будет на что полюбоваться.
Не дождавшись, когда он поспорит, что помимо украшений гостям есть на что посмотреть, девушка язвительно процитировала: «Подарки мужчины говорят лучше всяких слов!» Полагаю, Анжелика оценит. Ведь она будет?
– А ты боишься?
– Посмотри любой фильм, все бывшие любовницы такие коварные! – с наигранной веселостью отшутилась девушка.
На самом же деле, при мысли о встрече с идеальной красавицей Анжеликой становилось не по себе. Катя прекрасно помнила, как та вонзила в нее свои ногти, пустив кровь прямо на глазах у нескольких сотен вампиров. И как потом подослала своего слугу, чтобы убить. Рассчитывать на снисхождение не приходилось. Собственно, она не на ногу наступила этой могущественной и потрясающе красивой вампирше, а сделала кое-что похуже – заняла ее место.
Лайонел взял из рук Ксаны белоснежную шиншилловую шубу и, накинув Кате на плечи, распахнул входную дверь.
На улице к ночи подморозило, крыльцо покрылось сияющей в свете луны ледяной корочкой. Воздух по-прежнему был начинен весной, а в голове играли скрипки – бесконечная музыка, ставшая уже совсем привычной. Катя перестала различать композиции, они превратились в фон и почти не мешали.
Золотистая «Бугатти» ждала у ворот. Вид этой дорогой блестящей машины до сих пор вызывал у девушки противоречивые чувства. Та являлась напоминанием о том, каким жестоким подчас бывал Лайонел.
Уже сидя на переднем сиденье и, глядя на проносящиеся дома неосвещенной длинной улицы, Катя украдкой смотрела на красивое лицо своего водителя и ее подмывало спросить: что он чувствовал, когда переехал ничем неповинного парня? Но она не осмелилась. Вместо этого заговорила о другом:
– Ты обещал, что не выпустишь меня в свет раньше чем через месяц. Что-то изменилось?
– Да, – кивнул он.
– А что?
Когда придет время, узнаешь.
Что-то плохое? – понизила она голос.
Уголки губ Лайонела насмешливо дрогнули.
– Очень скоро ты поймешь, по сути, ничего хорошего у нас никогда и не происходит. А к плохому мы относимся философски.
– И как же это?
– У нас нет белых полос в жизни, у нас много черных дорог и ни одна из них не ведет к спасению души. Так какая разница?
Катя хмыкнула.
– Души нет у того, кто не хочет, чтобы она у него была. Моя на месте.
Лайонел засмеялся.
– Когда человеку отрубают какую-то часть тела, скажем, руку, некоторое время он может жить с чувством, будто все на месте, даже не отождествляя себя с калеками. Но это совсем не значит, что он сможет сидеть на веслах. И не значит, что в глазах окружающих он все тот же обладатель обеих рук! – Молодой человек бросил на нее иронично-сочувственный взгляд. – Если что-то и ноет в твоей груди, очень похожее на душу, так это мокрое место, где она когда-то была.
Девушка скривилась.
– А нельзя ли как-то более позитивно мыслить? – И не дав ему даже рта раскрыть, добавила: – Лучше скажи, от какого модельера мое платье, меня ведь наверняка спросят!
– Платье от мадам Талилу.
– Не слышала о такой.
– Талилу самый знаменитый модельер в мире – и нашем мире. За наряд от нее многие девушки готовы заплатить любую цену. Но шьет Талилу только для очень узкого круга. Считай, что тебе оказали честь.
– Или тебе, – невесело усмехнулась Катя.
Машина выехала из города и вскоре остановилась возле старинного особняка, окруженного дорогими машинами в четыре ряда.
Лайонел вышел и помог Кате.
Подъездную аллею, по которой прогуливались хорошо одетые пары, украшали железные арки, увитые мимозами и мелкими желтыми шариками подсветки.
– Как красиво! – простодушно восхитилась девушка, с наслаждением вдыхая аромат весенних цветов.
– Важко не мудрствовала, – покачал головой Лайонел, скептически разглядывая яркие гирлянды и цветы. – В позапрошлом году нечто подобное делала Анжелика в своем загородном доме. Впрочем, подружкам свойственно копировать друг друга.
– Ты говорил, Наташа Важко владеет журналом, кажется, «Вамп»? Интересно... так по-человечески.
– Надо же чем-то занимать бесталанным, но амбициозным вампирам.
Они неспешно шли по мощеной дорожке, и Катя чувствовала обжигающие взгляды множества глаз.
– Расслабься, – едва слышно приказал Лайонел. – Ты всех уже видела, причем в прошлый раз, находясь в человеческом теле, поводов для опасений было явно больше. Теперь ты одна из нас. И ты со мной, никто не посмеет выказать тебе неуважение.
– Ага, если не прознают, что я горе-вампир, которая ничегошеньки не умеет. – Она взглянула на него, пытаясь выискать в лице хотя бы намек на стыд за нее – бездарное творенье, но не увидела. Он словом ни разу не обмолвился о своем разочаровании, собственно, как и о том, ослабел ли, поделившись с ней кровью, потерял ли какие-то свои способности или нет? А вопросы об этом вовсе проигнорировал.
– Много не болтай, – предостерег Лайонел, крепче сжимая ее локоть, когда они поднимались по мраморной лестнице навстречу хозяйке дома, приветствовавшей гостей у входа. Одетая в серебристое длинное платье, перчатки, походившие на тоненькую паутинку, Наталья Важко шагнула к Лайонелу и протянула ему руку. Не красавица – слишком худая, высокая, с острыми чертами лица, тонким длинным носом, тонкими губами и скучными серыми волосами, зачесанными назад. Единственное, что украшало эту невзрачную женщину, – огромные, живые карие глаза, придававшие ее бледному лицу детскую миловидность.
– Счастлива, – промурлыкала она.
Молодой человек легонько пожал ее пальцы, лишь тогда хозяйка нехотя перевела взгляд и учтиво сказала:
– Екатерина, мы и не надеялись так скоро иметь удовольствие вас лицезреть. Смею предположить, вам сейчас нелегко.
Лайонел по-хозяйски притянул Катю к себе и подмигнул Важко.
– Нелегко тем, дорогая, кто мечтал быть на ее месте. Екатерина в порядке. – Он сделал паузу и с улыбкой добавил: – Как и ее создатель.
Важко пораженно посмотрела на Лайонела, затем на Катю и с большим трудом вымолвила: – Поздравляю... – Она замешкалась, как будто не могла до конца осмыслить новость и хотела бы еще что-то сказать, да не находила слов.
Лайонел повел за собой Катю в гигантских размеров холл со множеством колонн, где у подножия винтовой лестницы стояли два вампира, принимая у гостей верхнюю одежду.
– Зачем ты сказал ей? – возмутилась девушка, поднимаясь по лестнице. – Сам же утверждал, что новых вампиров запрещено создавать! Ведь если в обществе все начнут обсуждать твой поступок, старейшины придут и ты... ты лишишься своего положения! Мы могли бы солгать! – Катя обернулась, досадуя на молчание Лайонела и, увидев, что он пялится на ее обтянутую платьем попу, рассердилась: – Нашел время!
– Стой, – приказал молодой человек и, опустившись на корточки, к изумлению девушки, запустил руки под платье.
– Что ты делаешь?! – с ужасом воскликнула Катя, чувствуя, как он стягивает с нее трусики. Первым желанием было оттолкнуть его, но она даже не шевельнулась, как загипнотизированная, следя за движением его пальцев под тонкой материей.
Лайонел поднялся, сунул кружевные стринги в карман и, как ни в чем не бывало, пояснил:
– Под это платье не носится белье.
– М-м-м. – Девушка в смятении опустила глаза. Но Лайонел успел прочитать то, что она хотела скрыть, и насмешливо заметил:
– В другой раз. Обещаю, прямо на этих ступенях.
Катя проигнорировала его шуточку, но про себя подумала: «Когда-нибудь... через пару тысячелетий, если ты не будешь слишком занят!»
Они поднялись до конца лестницы. Через огромные распахнутые двойные двери глазам открылся зал, полный разодетых дам и джентльменов с бокалами крови. Шум голосов стих в тот же миг, как только Лайонел вошел в зал.
Вампиры расступались перед ними, создавая коридор. Катя старалась ни на кого не смотреть. Впервые с необычайной ясностью пришло осознание, что осуждение – живое, и его можно потрогать. Оно походило на ершистое существо – испуганно-настороженное, готовое в любой момент выпустить острые шипы.
Ее спутник вел себя иначе. Улыбался дамам, приветливо кивал знакомым, обменивался какими-то особыми знаками с приближенными, и создавалось впечатление, он тот единственный из присутствующих, кто еще не в курсе, что его новую пассию все ненавидят.
До длинного стола с напитками оставалось каких-то десяток шагов, когда девушка наконец увидела свою соперницу. Анжелика, облаченная в шикарный черный наряд, состоящий из переливающихся чешуек, смотрела прямо на нее. Платье было до того коротким, а ноги до того длинными, что у Кати дух перехватило от необъяснимого восторга. Волосы у черноглазой красавицы золотом стекали по спине, а на плече сидел ее любимец – ядовитый лейкопаутинный паук, передававший хозяйке мысли окружающих.
Катя проследила взгляд Лайонела, скользнувший по ногам бывшей любовницы, и горло как будто сдавило удавкой. Она чувствовала себя неуклюжей, страшненькой, безвкусно одетой замарашкой, в точности, как в новогоднюю ночь, когда Вильям привел ее знакомиться со своим братом, девушкой брата и его лучшим другом. «Дешевая кукла» тогда ее окрестила Анжелика. С тех пор ничего не изменилось. Она была все той же куклой, в которой нет породы, а златовласая вампирша все тем же воплощением идеала.
И теперь этот идеал соблазнительно улыбался с намерением вернуть расположение бывшего любовника.
Катя опустила голову, лишь бы не видеть желания в холодных глазах своего спутника, как и надменного выражения прекрасного лица соперницы.
Эти двое были идеальной – поистине королевской парой, и девушка никак не могла взять в толк, почему поверила, что Анжелика для Лайонела в прошлом? Такое прошлое только безумец не захотел бы вернуть, сделав настоящим и будущим.
Лайонел протянул бокал с кровью, но Катя отказалась и украдкой взглянула на Анжелику. Та не спускала с нее взгляда, и губы ее подрагивали, казалось, от едва сдерживаемого смеха. Лапы паука скользили по шее, подробнейше считывая для хозяйки мысли окружающих.
Катя раздраженно отставила бокал, который ей настойчиво пытался вручить Лайонел. Хотелось бы ей сейчас почитать мысли. Особенно мысли стоящего рядом мужчины о самой красивой девушке в мире. Сожалел ли он о разрыве? Мечтал ли о близости? Планировал ли поддаться соблазну?
Лайонел сделал взмах рукой, тем самым объявляя, что дань его появлению выказана и все могут заняться своими делами.
– Екатерина, вы прекрасны! – послышался за спиной знакомый голос.
Катя обернулась.
В любимом жесте, раскинув руки, ее приветствовал Бриан Джонсон, одетый в клоунский фиолетовый костюм с повязанным на шее желтым платком. Глаза престарелого гея были подведены сиреневым карандашом, а губы блестели от помады. Его партнер – Анчик в белом костюме, менее выставлявший свою принадлежность к сексуальному меньшинству, подтвердил:
– Это так. Все художники в зале пишут ваши портреты.
Девушка удивленно оглядела зал и только тут заметила стоящих возле стен вампиров с мольбертами. Взгляды их в самом деле то и дело устремлялись на нее.
Бриан с чувством поднес пальцы к губам и, смачно чмокнув, выдохнул:
– Бриллиант! Лайонел, она бесподобна!
Катя еще раз огляделась, не веря, что говорят действительно о ней, и растерянно пробормотала:
– Благодарю.
Джонсон, с умилением глядя на нее, сложил ладошки вместе и протянул:
– Боже, как мила, как скромна.
Лайонел слегка свел брови, Анчик мгновенно ухватил своего восторженного кавалера под руку и утащил за собой. Но пока они не отошли, можно было слышать, как Бриан шептал:
– Такая юная и свежая, как только сорванная роза. Неудивительно, что Лайонел потерял голову! У нее изящная фигурка, а эти кудри цвета пламя. А глаза, ты заметил, какие у нее глаза? Они такие мечтательные и одновременно опасные, с серебряной туманной поволокой. Я покоре-е-ен...
Катя покосилась на Лайонела и, заметив улыбку, спросила:
– Он обманывает, да?
Молодой человек взял ее руку и, так ничего и не ответив, прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Затем подозвал к себе двух крутящихся неподалеку черноволосых девушек в одинаковых красных шелковых туалетах, приказал им: «Развлеките ее», а сам куда-то направился.
– Вы, наверно, не помните нас, – защебетала одна из них, – но мы уже виделись несколько раз. На балу у Бриана Джонсона, а еще на квартире у Георгия... музыкальный вечер.
Катя кивнула, она помнила. Девушками были сестры Кондратьевы, Анастасия и Виктория. Они еще водили дружбу с Анжеликой.
– Платье от мадам Талилу? – завистливо покусывала нижнюю губу Виктория.
– А вот у меня есть от нее шляпка, – встряла Анастасия. – Я ее так интересно заполучила...
– Ой, Ста-ася, Екатерине неинтересно, – оборвала Виктория, жадно разглядывая колье из изумрудов и бриллиантов. – Вот у меня был случай...
– И это ей тоже неинтересно, – раздался полный сарказма голос, – уж поверьте мне.
Анжелика положила руки на плечи сестрам и посоветовала:
– Пойдите, погуляйте.
Девушки беспрекословно подчинились, но Катя успела услышать, как Виктория с сомнением заметила:
– Лайонел сказал нам развлекать, помнишь?
– Пусть Анжелика развлекает, – возразила ей сестра. И обе, схватив по бокалу крови, растворились среди гостей.
Катя напряженно ждала, когда первая красавица города заговорит, но та как специально тянула время, насмешливо разглядывая ее, слегка наклонив голову к своему пауку. Они походили на двух заговорщиков – отвратительный ядовитый паук и прекраснейшая девушка.
Хуже всего, что именно она могла беззастенчиво вторгнуться любому в голову с помощью своего любимца и выудить самые ярчайшие подробности страхов, переживаний, надежд.
– Какой забавный дар, – наконец произнесла Анжелика, хищно прищуриваясь. Лапы паука перестали двигаться, и он застыл.
Катя как могла сохранила невозмутимость. Было неясно, увидела ли вампирша действительно какой-то дар или это отсутствие дара она обозвала «забавным».
– Вижу, Лайонел тебя приодел, – усмехнулась Анжелика и как будто с искрением сочувствием поцокала языком. – Одна беда, Золушки становятся принцессами только в глупых человеческих сказках. Ты как была простушкой, такой и осталась. – Она протянула руку и тронула длинным острым ногтем крупный изумруд. – Как не разодевай голытьбу, на ней и королевский наряд будет смотреться как рубище. А все бриллианты дешевыми стекляшками.
Катя заставила себя улыбнуться.
– Ну а ты, как всегда, ослепительна. – Она демонстративно зажмурила глаза. – Буду тебе весьма благодарна, если ты немного отойдешь, а то боюсь ослепнуть.
– О-о, да ты купила себе пособие «Уроки язвительности для маленьких девочек»!
Девушка приоткрыла один глаз, проверяя, выполнила ли ее просьбу Анжелика и, увидев, что та стоит еще ближе, со вздохом поинтересовалась:
– Если ты считаешь меня такой жалкой, к чему тратишь свое время, высказывая все это? Иди к Лайонелу, ослепи его, заслужи прощение, верни! В чем проблема?
Черные глаза в окружении длинных золотистых ресниц, зажглись яростью, превратившись в бездонные черные дыры.
– Можешь не сомневаться, так и будет. А для тебя... – Анжелика откинула голову и рассмеялась. – Мы откроем музыкальную школу, где ты со своим даром будешь преподавать глухонемым детям из нищих семей. Или, может, ты еще что-то умеешь?
Незаметно подошел Лайонел с сестрами Кондратьевыми.
– Тебе не скучно? – обратился он к Кате.
Девушка покачала головой.
– Анжелика была так мила, что составила мне компанию.
Красавица обернулась и одарила его лучезарной улыбкой, протягивая руку.
Лайонел смерил ее долгим взглядом, но попыток поцеловать или хотя бы пожать не предпринял. Вместо этого обронил:
– Я солгу, если скажу, что рад вас видеть, госпожа Тьеполо.
Анжелика, не теряя достоинства, опустила руку и, наклонив голову к своему пауку, промолвила:
– Какая милая музыкальная семья. И солжешь ты, Лайонел, если не расскажешь своей новой игрушке, что тебя по-прежнему привлекают барби куда больше, чем тряпичные куклы.
Лайонел посмотрел куда-то вниз. Девушки, проследившие его взгляд, уставились на кончик кружевной материи, торчащей из кармана его фрака.
Катя с трудом сдержалась, чтобы не застонать от стыда. С таким же успехом он мог бы нацепить ее нижнее белье на палку и идти, развевая им как флагом. Скольким гостям он успел показать этот трофей? О чем только думал, так позоря ее?
Девушка настолько увлеклась мыслями о своем конфузе, что не сразу заметила, как окаменело лицо Анжелики, а ладони яростно сжались в кулаки. Взгляд агатовых глаз миллиметр за миллиметром испепелил кружевную ткань, видневшуюся из кармана. И если в мире людей слово «испепелил» означало бы лишь нечто фигуральное, в мире вампиров все было до страшного буквально.
Сестры стояли молча, глупо хлопая ресницами и переглядываясь. Обстановка накалялась, Виктория судорожно глотнула из бокала, пролепетав:
– А сейчас танцы начнутся.
И точно в подтверждение ее слов заиграла музыка – вальс Евгения Дога. Катя услышала его одновременно как будто из разных источников. Одним из них были расставленные по углам зала огромные колонки, а другим – она сама, что-то внутри, в голове, в груди, звучащее несколько с другой тональностью, чище и глубже. Тревожно-печальные звуки потекли по залу, в бешеном вихре нарастая и тут же нежно перетекая в спокойные, щемяще грустные, но бесконечно прекрасные, пронизанные каким-то нереальным отчаянием и волшебством.
– Прошу прощения, дамы, наш вальс. – Лайонел взял Катю за локоть и повел в центр зала.
Прежде чем он привлек девушку к себе, его взор скользнул по ее лицу, ненадолго остановился на губах, затем переместился на грудь и вновь вернулся к губам.
– Этот вальс играл, когда мы впервые... – начала Катя, но Лайонел не позволил ей закончить. Шепнул: «Не здесь. Это принадлежит только нам двоим» и закружил ее в танце.
Девушка слышала со всех сторон обрывки фраз, голоса преобразовались в один сплошной гул. Она еще не научилась контролировать все то, что стало вдруг доступным ее слуху. Единственное, что помогало не свихнуться в постоянном шуме, это способность кое-как перенести весь гул на задворки мозга, куда-то за музыку, постоянно звучавшую в голове.
И все-таки некоторые фразы выбивались из общего гула:
– Видели Анжелику? Рвет и мечет! – вещал ехидный женский голос.
– Знаете, на какую сумму потянуло это изумрудное колье у нее на шее? – сразу с десяток завистливых вздохов.
– Чего и говорить, у Лайонела есть вкус. Он разбирается в женщинах, – мужское покашливание.
– Лайонел сам заказал Важко этот вальс! А как известно, его принято считать свадебным! – общее женское аханье.
– Если она вскоре ему надоест, я за ней, пожалуй, приударю. Мне она понравилась еще на Рождественском балу.
– Платье бесподобно!
– Я бы не отказался выпить ее крови, жаль, поздно.
– Лайонел уже сказал кому-нибудь, что у нее за таланты? Должно быть, она очень сильна!
– Ее создатель сам Лайонел? Поверить не могу! Значит, он ослабел? Не заметно!
– Паук Анжелики не в силах прочитать ее мысли, слышали новость?
– Интересно, сколько времени Лайонела будет занимать эта девчонка? Делаем ставки, господа, как долго продлится ссылка Анжелики!
Катя напряглась, пытаясь в круговороте слов, выцепить те самые, которые ее заинтересовали. Она оглядела зал в поисках двух дам, обсуждавших паука Анжелики, и когда нашла, направила все свое внимание на них. Но при этом так сильно разволновалась, что сбилась с такта, а гул в голове стал громче и как назло все перемешалось еще больше.
Лайонел чутко уловил ее сбив, сделал знак рукой, приглашающий другие пары на танцевальную площадку, и повел девушку к выходу из зала.
– Уже уходите? – мгновенно настигла их хозяйка дома. – Бал в самом разгаре, еще будет столько всего...
– Моя спутница утомилась, – бесцеремонно оборвал Лайонел.
Важко вся поникла, даже как будто стала ниже ростом.
А он неожиданно положил руку ей на плечо и, заглянув в глаза, произнес:
– Нам все очень понравилось, Наталья. Екатерина будет рада, если вы нанесете ей визит на этой неделе. И пришлите нам несколько ее лучших портретов.
– Почту за честь, – отступая, растерянно закивала Важко.
Когда та скрылась, прикрыв двойные двери, Катя тоскливо призналась:
– Мне трудно... кажется, что в голове включены тысячи телевизоров и все на разных каналах. А еще одна радиостанция, где без перерывов на рекламу крутят музыку.
Лайонел обнял ее за талию.
– Тебе нужно время. – Взгляд его похолодел и устремился в пустоту. – Но времени у нас нет.
Девушка не успела ничего спросить, потому что в следующий миг молодой человек, удерживая ее одной рукой за пояс, вскочил на перила и поехал по ним, как с горки. Катя испуганно вскрикнула. Бессмертным вампиром она, может, и стала, но человеческие страхи за считаные дни не забылись.
Лайонел проехал до конца перил, спрыгнул вниз и осторожно поставил девушку на мраморный пол. Вампиры, стоящие у подножия лестницы, потупили глаза. Один из них метнулся за верхней одеждой.
Катя взглянула на винтовые перила и с улыбкой поинтересовалась:
– А ты испытываешь какие-то эмоции?
– По поводу?
Девушка кивнула на перила.
Лайонел помог ей надеть шубу и, ведя к дверям, объяснил:
– Эмоциональный фон вампиров долговечнее, чем у людей. Он как у ангелов – на века.
– Значит, я тоже буду испытывать эмоции? И они не исчезнут с годами?
– Конечно, будешь! Эмоции вампиров не стареют, они застывают в вечности, в том виде, в каком Пыли у тебя до обращения. Так что жить тебе с эмоциональным фоном восемнадцатилетней девчонки долго-долго. С веками эмоции притупятся, но, как и чувства, никогда не исчезнут.
– Так это же хорошо! – воскликнула Катя, не понимая, отчего ее спутник так хмур.
– Полагаешь? – Лайонел снисходительно улыбнулся. – Человек погибает без чувств и эмоций, ему отпущено совсем немного времени. Но ничто не может сравниться с данным человеку пониманием, что все в его жизни в ограниченном количестве. И наслаждение, зная о лимите, несоизмеримо с тем, что может испытать вампир. Для нас это точно слушать одну и ту же пластинку из века в век, день за днем, знать ее наизусть, но чувствовать все как в первый раз.
Катя задрала голову, чтобы полюбоваться светом гирлянд, и, с удовольствием вдыхая сладкий аромат мимоз, протянула:
– И все-таки... это чудесно!
– Бог тоже так думает. Ведь лиши он нас эмоций и чувств, разве страдали бы мы? Что это за проклятие, если проклятые не мучаются?!
Катя остановилась.
– Мучительно чувствовать себя живыми? Я так не думаю! От одной мысли, что я через какое-то время перестану радоваться мелочам, испытывать простейшие эмоции, мне становится страшно.
Лайонел рассмеялся.
– Глупышка, ты себе даже не представляешь, как тебе будет страшно, когда ты поймешь, что ничего не меняется. И ты обречена чувствовать, даже если не хочешь. – Он прикоснулся к ее шее указательным пальцем и легонько пощекотал.
Катя улыбнулась и прижалась щекой к его ладони, а он сказал:
– Приятно, не правда ли? А теперь представь, если бы кто-то щекотал тебя час, два, год, век? Недаром мудрые люди знают: все хорошо в меру. А когда меры нет, это ад. И мы в нем. Ты поймешь...
Девушка не нашлась с ответом, лишь вздохнула. И они медленно пошли по освещенной аллее, под музыку Франца Легара «Я отдал тебе свое сердце».
Катя украдкой взглянула на Лайонела, хотела сказать, кто играет у нее в голове, но тут заметила, что между его бровями появилась морщинка.
Им навстречу шел одетый в серый костюм молодой человек. Русоволосый, с бакенбардами пушкинской эпохи и ямочкой на подбородке. Каре-зеленые глаза смотрели так внимательно и грустно на Лайонела, что девушке стало не по себе. А Лайонел даже не заметил, как сильно сжал ее локоть.
Георгий остановился и в приветствии наклонил голову. Под его взглядом Катя чувствовала себя неуютно, зная, что каждая ее мысль известна ему как собственная.
Молодой человек несколько секунд смотрел на нее, затем негромко произнес:
– Музыка.
– Ты слышишь? – обрадовалась Катя.
Георгий искоса посмотрел на Лайонела и, наткнувшись на его ледяной взгляд, опустил голову, невнятно пробормотал: «У вас обоих. Одинаковая» и быстро пошел прочь.
Девушка изумленно моргнула.
– Что это значит?
Лайонел задумчиво улыбнулся.
– Пока не знаю, но, похоже, у нас есть с тобой канал связи. Нужно понять, как им пользоваться. – Молодой человек отвернулся. – Он вскоре нам понадобится.
