Текст книги "Кольцо на счастье"

Автор книги: Ирэн Бург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

3 Кирк

Рэйчел вошла в гостиную. На ней было маленькое черное платье, которое настолько хорошо сидело на ее фигуре, подчеркивая все ее достоинства, что, казалось, специально было создано для нее. Мягкий свет лился из боковых ниш потолка, освещая Кирка Слоутсона, уютно устроившегося на мягком низком диване в глубине комнаты.

– Добрый день, – равнодушно-вежливым тоном сказала она, подойдя ближе. – Ты один?

– Теперь с тобой, – ответил Кирк, вставая и протягивая ей руку. – Иди сюда, присаживайся рядом.

Но Рэйчел отошла к столику с лампой. Не сводя глаз с отбрасываемого абажуром круга света, в котором блестел сусальной позолотой корпус антикварных часов, она сосредоточилась на движении длинной стрелки, которая неумолимо приближалась к отметке «двенадцать». Раздались мелодичные звуки.

– И сто лет назад кто-то слышал эту мелодию, – задумчиво произнесла она.

– Н-да, старинные часы… Выбор миссис Макгнот, я полагаю?

Откинувшись на спинку дивана, Кирк разглядывал девушку: стройные ноги, плоский живот, красивой формы грудь, узкие запястья, голову с тяжелыми, льющимися волнами по спине волосами.

Он почувствовал, как желание охватывает его, и удивился. Послеобеденный час он провел с Донной, и та не дала ему спуску. Донна – замечательная любовница, но уж очень требовательна. Да и небезопасно иметь в любовницах жену своего босса. Но именно Донне он обязан тем, что Фрэнк Макгнот обратил на него внимание. И все же как усложнила ему жизнь связь с ней!

Другое дело – Сесили. Свободная женщина, нежная и уступчивая, правда, немного легкомысленная. Зато с ней Кирк не чувствовал себя загнанным в угол. Каждый раз Сесили давала ему понять, что он для нее – подарок судьбы.

Когда они впервые оказались в его квартире и Сесили сняла туфли, его поразило, что ему пришлось наклониться, чтобы дотянуться до ее мягких, оказавшихся податливыми губ. А потом, когда она легла рядом с ним в постель, новая неожиданность: его ладони не вмещали ее полные груди. Сесили умела его поразить. Кроме того, она обладала удивительным чувством юмора, была немного капризной, но, что его очень устраивало, совершенно неревнивой. Если бы он хотел вести обычную жизнь среднего американца, о лучшей жене Кирк мог бы не помышлять. Он же мечтал о большой карьере, и для таких целей кандидатура Рэйчел была для него пропуском в высшее общество. Он решил, что, как только станет мужем Рэйчел, тут же прекратит утомительную связь с Донной, но с Сесили не расстанется. Только с ней он мог позволить себе полностью расслабиться и быть самим собой.

Кирк подошел к Рэйчел и, откинув прядь ее волос, будто невзначай коснулся ее шеи.

– Знаешь, Рэйчел, у тебя очень красивая, нежная кожа, – сказал он и попытался изобразить некоторое подобие улыбки, но ничего не получилось. Лицо его выглядело глупым, а восхищение – фальшивым.

Рэйчел, ничуть не смутившись, отстранилась от него.

– Что-то ты к нам зачастил. Какие блага тебе посулил мой отец? Что за перспективы перед тобой нынче открыты? Говори откровенно.

– При чем тут твой отец? Ты сама по себе очень привлекательная девушка.

Кирк попытался ее обнять.

– Итак, я хочу узнать условия сделки, – глухим голосом продолжила Рэйчел. – Что на кону? Должность заведующего юридическим отделом корпорации?

Кирк развел руками и покачал головой, всем своим видом демонстрируя снисхождение. Для него она капризная избалованная девчонка, дочь богатого отца, но он готов ждать. Ее недоверие исчезнет, как только она узнает его ближе.

– Так на какую должность ты метишь? – продолжила Рэйчел. – Или тебя манит политическая карьера? Выдвижение от Республиканской партии? Выборы в мэрию? Что для тебя самое вожделенное: большие деньги? большая власть? – Глаза ее гневно блестели. На миг она умолкла, затем продолжила тихим, дрожащим от обиды голосом: – Если бы ты знал, как меня угнетает, что меня используют как подставную фигуру. Я нужна отцу и мачехе только как пешка в их продуманной, выверенной до каждого хода игре.

Отчаяние сдавило ей грудь, и у Рэйчел перехватило дыхание. Рэйчел устремила взгляд на циферблат старинных часов. Ей хотелось услышать от Кирка опровержение. Она ждала, что он найдет нужные слова, чтобы растопить лед ее недоверия.

Кирк слегка растерялся от ее неожиданного гневного выпада, а главное, от того, что она вот так яростно вывела наружу его тайные помыслы. Хорошо воспитанная девушка должна уметь скрывать свои мысли, с раздражением подумал он, но заставил себя снова улыбнуться.

– Ты мне нравишься, ты очень, очень интересная девушка, – повторил он и обнял ее за плечи. – Ты пугливая и изящная, как лань, хрупкая и ранимая, как экзотический цветок.

– Кактус, с большими острыми колючками, – парировала она и попыталась вырваться из его объятий, но он только крепче прижал ее к себе.

– Я вижу, как тебе плохо. Отец много сил отдает бизнесу, а всю свою любовь жене. Тебе ничего не осталось. Это несправедливо, я понимаю… – шептал он ей на ухо, и его горячее дыхание обжигало ее. – Я тебя понимаю, как никто другой. Я ведь тоже очень одинок, очень, – говорил он успокаивающе, ощущая, как вся она дрожит. – Мне не было и десяти лет, когда меня отправили в Англию. Вместо родительской любви – холодная вежливость воспитателей и педагогов. Я остался без детства. Ни ласк матери, ни отцовского участия. – Он почувствовал, как напряжение уходит из ее тела, и продолжил с еще большим жаром: – Нам обоим нужна нежность. Мы оба соскучились по любви. Дорогая, доверься мне.

Рэйчел, дрогнув, припала к его груди. Неужели я такая никчемная, что от одного только участия готова растаять? Она взглянула на Кирка. Что ж… Он не хуже других, а может быть, даже лучше. И каким странным блеском горят его светлые до прозрачности глаза! Или это слезы?..

– Мы нужны друг другу, – с неподдельной искренностью продолжил он. – Вдвоем мы будем вдвое сильнее. «Ты и я» превратится в «мы». – Его теплые губы коснулись нежной кожи Рэйчел у горловины платья, руки легли на ее грудь. – Давай забудем обо всех и обо всем. Никто для нас не важен, кроме нас двоих. Доверься мне. Я смогу позаботиться о тебе.

Его руки нежно теребили ее груди под тонкой преградой ткани, его губы искали ее губы. Кирк увлекся своей новой ролью влюбленного.

Увести ее наверх и там овладеть. Интересно, какова она в постели? – думал он, гадая, как заставить Рэйчел подчиниться его желанию.

– Пойдем, пойдем со мной. – Он потянул ее за собой.

– Нет-нет, я не могу…

Он взглянул на ее растерянное лицо и, чтобы окончательно убедить ее, прошептал как можно проникновеннее:

– Ты достойна большого счастья. Рэйчел, любовь моя…

Близость ее тела вновь разбудила в нем желание. Он обхватил руками ее голову. В ее глазах он увидел такой страх и в то же время такую надежду, что его сердце дрогнуло. Ему удалось почувствовать своими губами ее дрожащие губы, но еле слышное движение в глубине гостиной предупредило его, что они не одни. Кирк украдкой взглянул через ее плечо. На пороге гостиной рука об руку застыли Донна и Фрэнк. Пусть супруги Макгнот удостоверятся в серьезности его чувств к Рэйчел! В притворной страсти он еще теснее прижал к себе Рэйчел.

Девушка не отвергла его поцелуй, но, когда его язык попытался проникнуть в ее рот, она отстранилась. Кирк не разжимал объятий. Он дал возможность полюбоваться мистеру Макгноту на дочь в его объятиях и только тогда разжал руки и сделал шаг навстречу.

– О… Добрый вечер… Я уговаривал Рэйчел пойти пообедать в ресторан, но она отказывается, говорит, что утомлена. Рэйчел выступала на благотворительном концерте в интернате для пожилых людей. Представляете, я сидел в зале, где средний возраст публики лет сто, не меньше.

– И как тебе, малыш, в такой компании? Не потерялся среди солидных людей? – с иронией заметила Донна.

– Вообще-то чувствовал я себя не совсем уютно. Надеюсь, свои зрелые годы мне не придется провести в богоугодном заведении.

– Я уверена, что тебе, Кирк, подобная судьба не грозит. Ты слишком умен и предприимчив. Кстати, на сегодняшний вечер у тебя какие планы? Ты куда-то спешишь? – поинтересовалась Донна.

– О, я как раз собирался уходить, – торопливо сказал он, но не тронулся с места.

– Уходить? И не думай! – добродушно воскликнул Фрэнк. – Какого дьявола спешить вечером в субботу? Рабочая неделя позади, и ты от меня так просто не избавишься. Ты должен остаться на ужин.

– Спасибо за приглашение, – вежливо ответил Кирк. – Что ж, я рад провести субботний вечер в столь приятной компании.

– Тогда присаживайся. Думаю, ты не откажешься от аперитива перед ужином? Донна, составишь нам компанию? Рэйчел?

– Мне надо принять ванну. К ужину я спущусь, – сказала Рэйчел и поспешно скрылась за дверью.

Донна опустилась в глубокое кресло и вытянула перед собой затянутые в нейлон стройные ноги в изящных туфельках-лодочках.

– Сейчас я продемонстрирую вам свое искусство. У меня есть чудный рецепт коктейля, мой фирменный, – сказал Фрэнк с обаятельной улыбкой.

– Обо мне не беспокойся, дорогой, – предупредила его жена. – Ты ведь знаешь, я не люблю смешанные напитки.

– Может, тогда итальянский вермут? Ты не против сухого мартини?

Донна благосклонно кивнула и, протянув руку, взяла со столика глянцевый каталог.

Кирк опустился на диван. Гостиная, где они находились, была похожа на своих хозяев. Это была большая комната, выполненная в стиле модерн, строгая, аккуратная и в то же время роскошная, какой и должна быть гостиная в доме не лишенных вкуса и достатка людей. Взгляд Кирка пробежался по стене, центром которой была картина в тяжелой раме, задержался на вуали занавесей французского окна, скользнул к каминной полке, украшенной изящными статуэтками… Ему только и оставалось, что озираться по сторонам, потому что Донна не сочла нужным поддерживать беседу. Она сидела напротив него и лениво перелистывала страницы.

Взгляд Кирка проследовал за Фрэнком, который прошел в глубь комнаты, подошел к дубовому стеллажу, куда был вмонтирован бар, и извлек оттуда бутылку вермута, бутылку джина, три высоких стакана и шейкер. Он заметил, что бутылка вермута на две трети пуста, а бутылка джина едва почата. Вероятно, Донна чаще дегустировала вермут, чем Фрэнк готовил свой фирменный коктейль. Сверкающий никелем шейкер тоже казался совершенно новым.

Фрэнк сказал, что сходит за льдом, и вышел.

После затянувшейся паузы Кирк произнес:

– Хороший вечер. Тепло, тихо. Ты не находишь?

– Пожалуй, – нехотя отозвалась Донна.

– Ты прекрасно выглядишь. Впрочем, как всегда. И как тебе удается быть всегда безупречной?

Не поднимая головы, Донна продолжала изучать каталог. Она была гладко причесана, в твидовой светлой юбке и шелковой блузке с вертикальными темными полосками, на шее – нитка жемчуга, на запястье – браслет. Чужая и отстраненная, как будто никогда не скидывала одежды перед ним и он не видел ее обнаженной, с растрепавшимися волосами, с искаженным страстью лицом.

– Вы с мужем готовитесь к аукциону? Хотите что-либо приобрести? Картину? Антикварную вещицу?

Донна молчала.

– Я заметил у вас на каминной полке замечательные часы. Начало девятнадцатого века или конец восемнадцатого? Очень интересная вещица. И прекрасно вписывается в обстановку.

– А… Наше новое приобретение, Фрэнк одобрил мой выбор. Ведь так? Тебе по душе каминные часы? – сказала Донна, улыбаясь вернувшемуся Фрэнку. – Пришлось выложить немалые деньги, но мой муж остался доволен. Фрэнк знает толк в добротных вещах.

– Австро-Венгрия, тысяча девятьсот пятый год, – похвастался Фрэнк. – Часы действительно замечательные. Идут точнее всех точных. Люблю безупречность во всем.

Фрэнк бросил два кубика льда в стакан, отвинтив пробку, добавил вермута и протянул жене. Она отложила каталог, взяла стакан и подняла голову.

– Спасибо, дорогой.

Ее тонкие губы коснулись края стакана, и она, будто боясь обжечься, осторожно сделала глоток.

Фрэнк откупорил бутылку джина и жестом виртуоза-бармена налил в шейкер джина и вермута, добавил что-то из флакона матового стекла с восточным орнаментом и, старательно встряхнув шейкер, разлил коктейль по бокалам.

– Оцените, молодой человек.

От волнения не чувствуя вкуса, Кирк сделал несколько глотков.

– Ну?..

– Весьма специфично… Очень интересный вкус, – сказал он первое, что пришло в голову.

Отставив стакан, где не успел раствориться лед, Донна встала.

– Пойду в столовую проконтролирую, все ли готово к ужину, – сказала она.

Фрэнк занял ее место в кресле. Завязалась беседа. Фрэнк говорил о политике компании, о последних законопроектах, предложенных мэрии. Кирк поддакивал, кивал головой, изредка вставляя свои реплики и пил коктейль. Бокал Фрэнка оставался почти полным, он не отпил даже половины, а Кирк уже свой осушил. Фрэнк наполнил ему снова. И только когда почувствовал вкус льда на дне третьего бокала, он опомнился. Он спросил себя: а почему, собственно, я чувствую себя так неловко? И тут же вспомнил утомленное его бурными ласками тело Донны, ее глаза с поволокой; вкус губ Рэйчел, ее робкий взгляд.

Как же угораздило меня попасть в эдакую передрягу? Как разорвать отношения с женой Фрэнка, не повредив своей начинающей набирать высоту карьере? И не ее ли инициатива продвигать меня по службе? А может, это именно идея Донны выдать за меня свою падчерицу?

Однако Кирк не успел ответить себе на эти вопросы, так как вошла горничная и пригласила их к ужину.

Столовая была похожа на гостиную: та же изысканность, дорогая, но не крикливая мебель из красного дерева, фарфоровый сервиз, бокалы тонкого стекла, идеальной белизны скатерть и свернутые в трубочку салфетки в серебряных кольцах.

Рэйчел и Донна были уже за столом, Фрэнк занял свое место, указав Кирку на стул рядом с дочерью.

– Приятного аппетита, – сказал Кирк.

Они принялись за ужин молча и сосредоточенно. Служанка переменила тарелки, и Фрэнк, чтобы завязать разговор, задал Донне вопрос о том, нашла ли она что-либо стоящее в каталоге предстоящего аукциона.

– В век стандартизации цена на эксклюзивные старинные вещи постоянно растет. Выгодно вкладывать в произведения искусства. Думаю, нужно обратить внимание на ювелирные изделия из золота. Пусть даже и двадцатого века или современные, но, естественно, нестандартные. Есть интересные мексиканские ювелирные украшения. Золото само по себе будет расти в цене, а если это работа настоящего художника… – Донна говорила спокойно, четко и размеренно. Продуманность и владение ситуацией ощущались не только в ее фразах, но даже в самих интонациях.

Кирк молчал, ибо не владел подобного рода информацией и не хотел попасть впросак. Взгляд его перебегал с предмета на предмет, ни на чем не задерживаясь, и в конце концов остановился на лице Фрэнка, который слушал жену, отложив столовые приборы и промокнув губы салфеткой. Кирка поразило выражение его лица: глаза Фрэнка светились любовью, к которой примешивалось безграничное восхищение. Кирк только сейчас понял, насколько опасно было завести связь с Донной.

Он перевел взгляд на Рэйчел, которая не участвовала в разговоре. Она смотрела прямо перед собой и, казалось, полностью поглощена своими мыслями.

– Рэйчел, а ты любишь посещать аукционы? – спросил он, чтобы втянуть ее в общий разговор.

– Что?..

Ее лицо с широко раскрытыми, безучастными, словно невидящими глазами обратилось к нему. Это была уже не взволнованная близостью девушка, а призрачный образ, овеянный дыханием тоски по душевной близости.

– Ты когда-либо приобретала эксклюзивные вещи на аукционах? И вообще, как ты относишься к старинным вещам?

– Приобретение антиквариата – прерогатива Донны, – сказала она безучастно и опустила глаза в тарелку с почти нетронутым блюдом.

Рэйчел сидела рядом с ним, их локти почти соприкасались, но она казалась такой далекой, словно была существом из другого мира, расположенного за пределами реального и осязаемого. Холодная и далекая…

Кирком овладело желание оказаться в другом месте, в другой, более привычной для него обстановке, где он чувствовал бы себя более комфортно. Вот если бы не Рэйчел сидела рядом с ним, а Сесили… Не надо было бы притворяться, потеть от напряжения, чтобы только казаться влюбленным. Ах, если бы дочь Фрэнка Макгнота была хоть чуть похожа на его подружку! Немного игривости ей бы не помешало.

– Я надеюсь, что у нашего гостя в скором времени тоже будет возможность приобретать по-настоящему стоящие вещи, – сказала Донна. – Кстати, Кирк, у тебя есть приглашение на прием у сенатора?

– Мм… Нет, пока я ничего не получал.

– Прием в честь дня города – важное событие. ВИП-приглашение открывает большие горизонты. Обед с нужными людьми дает больше возможностей, чем десятки деловых встреч в офисах. Фрэнк, я надеюсь, ты замолвишь словечко и Кирк будет приглашен?

– Завтра мы с мэром играем в гольф. Думаю, смогу кое-что сделать для нашего протеже. – Фрэнк ободряюще улыбнулся и приподнял бокал. – За будущее! Рэйчел, подними бокал. Дочь, я верю, что ты не обманешь моих надежд. Наш род должен продолжиться.

– Папа, тебе не кажется, что об этом говорить еще слишком рано?

– Люди, которые умеют ставить цели и делают все возможное, чтобы их достичь, только эти люди могут вызывать уважение. И счастье, что при этом они полны сил и задора, красивы и здоровы. Так что у вас, молодые люди, все козыри на руках. Дерзайте. Имейте в виду, что удача – капризная кокотка.

И тут Кирк почувствовал, что кто-то касается его ноги под столом. Не повернув головы, он украдкой бросил взгляд на Донну: яркие губы, призывный взгляд, чувственна гораздо больше, чем падчерица. Она, похоже, снова кокетничает с ним. Что ж, если для того, чтобы быть допущенным в самые высокие круги, ему нужно будет спать с Донной и жениться на Рэйчел, – это не та жертва, на которую он не мог бы пойти. Вот только что будет, если об этой нестандартной комбинации узнает Фрэнк?

4 Донна

Кирк приподнял голову и прислушался.

– Что случилось? – спросила Донна.

Портьеры были задернуты, но она и в сумраке увидела, что его лицо исказилось от страха.

– Мне кажется, здесь кто-то есть.

– Тебе показалось, это сквозняк. Никто сюда не ходит. Этот гостевой домик всегда стоит закрытым, пока не начнется сезон охоты.

– И все же мне как-то не по себе… А если это твой муж? Вдруг кто-то проследил за нами и доложил ему?

Фрэнк? Нет. Он не интересуется подобными вещами и доверяет мне, как никому другому. К тому же он должен вернуться только в пятницу, – ответила Донна, но Кирку показалось, что голос ее дрогнул. Неужели она сама не верит в то, что говорит?

Он соскользнул с кровати и стал натягивать брюки. Руки его не слушались, «молнию» заело, и он никак не мог застегнуть ширинку.

– Да не трусь ты так. – С коротким раздраженным вздохом Донна откинулась на подушки. Волосы ее разметались, и она не пошевелила и пальцем, пока он дрожащими руками боролся с замком, искал носки и надевал туфли.

– Как мне выйти незаметно?

– Не суетись. – Она села на постели, накинула на себя рубашку, но не надела даже кружевных трусиков, брошенных пенным комком у ножки кровати. – Не мог это быть Фрэнк. Он никогда не возвращается раньше времени.

– А кто же?

Они говорили шепотом. Кирка трясло. У Донны мелькнула мысль, что в критическую минуту он способен на глупости, и неожиданно она разозлилась на него. Даже если кто-то из прислуги застал их вместе, стоит ли так паниковать? Она прислушалась. Ни звука не доносилось ни из соседней комнаты, ни со стороны прихожей.

– Полная тишина, – констатировала она.

Кирк сидел подле Донны и пытался найти предлог, чтобы побыстрее выпутаться из столь щекотливой ситуации.

– И все же мне кажется, я кое-что слышал.

– Что с того? Ерунда, – игривым тоном произнесла она и похлопала ладонью по пружинному матрасу рядом с собой. – Малыш, иди ко мне.

– Прости, но я… – Он вдруг прервал начатую фразу и настороженно прислушался. – Вот, снова…

– Ну что ты дергаешься, как марионетка? – Донна неодобрительно покачала головой.

Он помрачнел, чувствуя, что теряет терпение, не зная, как быть.

– Я слышал, как открывалась дверь, мне кажется, кто-то есть за стеной, – напряженным тихим голосом сказал он, хотя уже сомневался, не было ли то слуховой галлюцинацией.

– Не трусь. Все двери заперты, я проверяла. А шум… То твое воображение, или просто гуляет ветер, – ответила она и поднялась.

Сунув ноги в розовые туфли с пушистой оторочкой, она, как была, в накинутой на голое тело рубашке подошла к окну и поправила муаровую занавесь.

Кирк смотрел на ее окутанную легкой тканью фигуру с мягкими плечами и узкими, как у юноши, бедрами и не мог избавиться от чувства неловкости. Он прервал близость и теперь стыдился своей паники.

– Выпьешь? – предложила Донна.

Он машинально кивнул. Так же машинально взял стакан из ее руки. Жгучая жидкость обожгла ему гортань.

– Что это?

– Лекарство от страха. Пей. Это виски.

Он с усилием сделал еще глоток и, когда почувствовал некоторое облегчение, улыбнулся.

– Наверное, я полный кретин. Прости меня. Иди ко мне, моя королева.

Донна тут же оказалась у него на коленях. Обняв за шею, она притянула его к себе. Его рука юркнула под ее рубашку, нашла острие соска.

– Мышка ищет теплую норку…

– Какой нахал! – Донна сделала слабую попытку оттолкнуть его руку, но тут же еще теснее прижалась к нему.

Его ладони окружили ее мягкие груди, язык скользнул по вздыбленному соску. Она застонала и задрожала всем телом. Кирк стал торопливо покрывать поцелуями ее руки, плечи, шею… Но в то же время некая доля притворства была в тех поцелуях, в прерывистых объятиях. Будто он хотел оправдаться перед ней за свою неуместную трусость.

Донна глубоко вздохнула, и он прижался лбом к ее обнаженной груди, спрятал лицо, чтобы она не заметила выражение разочарования.

– Все же, Донна, нам надо быть осторожнее. Ты же не хочешь, чтобы моя свадьба с Рэйчел расстроилась? Или твои планы изменились? Ты раздумала выдавать за меня замуж свою падчерицу?

Он хотел бы напрямик спросить, неужто у нее возникли мысли расстаться с Фрэнком, но не посмел. А вдруг он сам, не желая того, подтолкнет ее к столь опрометчивому решению?

Донна бросила на него быстрый взгляд и прочла в его глазах тревогу. Мальчик волнуется. Есть из-за чего.

Не вставая с его колен, она потянулась за стаканом. Мелкими глотками она пила виски, и вуаль отстраненности легла на ее лицо. Она никогда не оставит Фрэнка. Пусть между ними давно нет интимной близости, зато он гарантирует ей высокое положение в обществе, изысканный комфорт, уважение и даже зависть со стороны очень многих. Сила привычки слишком велика. Она не станет отказываться от семейного комфорта даже ради самого темпераментного молодого самца. К тому же страсть так недолговечна…

В браке с Фрэнком она была уже больше десяти лет. Поначалу Донна ценила его ум и тщеславие, напор и умение достигать цели. Сочетание этих его личностных качеств, денег и влияния ее отца помогли им стать супружеской парой, которой завидуют все. Она ценила мужа за доброту, преданность ей и удивлялась его необузданному темпераменту. Бывало, за одно только утро он брал ее трижды. Его страстность была неистовой, но с годами поутихла, уступив место нежности. Фрэнк был до крайности внимательным и заботливым мужем, спешил исполнять каждое ее желание. Поначалу он дарил ей цветы, приглашал в рестораны, покупал какие-то мелочи. С ростом благосостояния его подарки становились все дороже, зато, увы, на ласки он становился все более скуп. Ей приходилось удовлетворять свое чувственное желание на стороне. Она спала с танцовщиком и художником, с брокером и скучающим туристом. Чаще всего встречи были случайными и мимолетными. В удовлетворении своей чувственности Донна никогда еще не заходила так далеко. Неужто она позволила себе влюбиться? Или просто Кирк напомнил ей Фрэнка, каким он был десятилетие назад?

– Я никогда не покину Фрэнка, – сказала она, отставляя пустой стакан. – И сейчас я с тобой потому, что прежде всего забочусь о себе. Ты обеспечиваешь мое телесное здоровье, не больше. Твой темперамент согласуется с моим. Ты поддерживаешь мой жизненный тонус, я даю тебе возможность выпустить пары. Как я понимаю, Рэйчел не та девушка, чтобы кружить голову темпераментному мужчине. Такие, как моя падчерица, хороши для того, чтобы обеспечивать тыл. Что может быть лучше, чем образцовая образованная жена, которая занимается благотворительностью среди престарелых и убогих? Ты же займешься иной благотворительностью… Ну же иди ко мне… сделай мне хорошо… ты знаешь, что я люблю.