Текст книги "Вечное сияние чистого разума"

Автор книги: Ира Безответных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Ну? И где ты шлялась? – голос у Старковой был, как у грозной мамочки.

– Я прогуляться выходила, – как-то слишком тихо проговорила я.

– Вчера не нагулялась либо?

– Насть…

– Что Насть? Скажи спасибо, что я во время оказалась вчера на этой «гулянке»! Ты хоть помнишь, что ты вчера делала? – Настя сорвалась на крик. Не думала, что она так за меня волнуется.

– Прости, просто я вчера… Все это очень сложно… Сначала этот Захар, потом Макс с этой Полиной. У меня просто крышу сорвало – меня все достало это, ну, и я взбунтовалась.

– Лер, ты пойми, что я не смогу вечно быть с тобой рядом, – уже более спокойно сказала девушка – Вот если бы я вчера задержалась хотя бы минут на 10, то неизвестно, что с тобой было бы.

– А что со мной могло бы произойти? – я была искренне удивлена словам подруги.

– Представь: пьяная красивая девушка танцует на столе, чуть ли не в полуголом виде, вокруг толпа таких же пьяных одиннадцатиклассников… Мне есть смысл продолжать дальше? – Настя посмотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами. Как же я все-таки благодарна ей за то, что она так во время появилась.

– Нет, не надо, не продолжай, я все поняла.

– А что у вас там с Максом вчера произошло?

– Макс, как и все нормальные люди, столкнулся с проблемой выбора. К сожалению, или, к счастью, его решение оказалось не в мою пользу.

– А с Полиной? Я видела ее – ты крепко отделала девку, на ее лице живого места нет, почти, – улыбаясь, сказала подруга.

– Понимаешь, Настюш, мне не нравится, когда возле моего парня крутится какая-то неизвестная стерва. Макс либо мой, либо ничей.

– Нестерова, ты, как всегда.

Если честно, то после этого разговора в «дверях» у меня с души будто спал камень. Настолько мне было легко с Настей, что не передать словами. Настасья для меня уже не просто подруга, а сестра. Хотя нет, не так. Настя – это уже часть меня. Не знаю, чтобы я делала без нее.

– Ну, проходи ты, а то я так накинулась на тебя, с порога прямо, – задорно протараторила Настя – Пойдем, я чаю заварю.

Мы направились на кухню. Настя достала пакетики с коллекционным зеленым чаем с мятой и поставила подогревать чайник. Я же села на барный стул.

– Нестерова, скажи честно: куда и зачем ты ходила? – в глазах девушки блестел озорной огонек.

– Говорю же, я просто ходила погулять.

– Я знаю тебя слишком долго, чтобы поверить во всю эту ересь. Что ты скрываешь от меня? – Старкова изогнула бровь.

– Ну, хорошо, только не смотри на меня так! Я ходила в тату-салон.

– В тату-салон?! – мне показалось, что у Насти глаза по размеру стали больше, чем у героев японского аниме.

– Ну, да, в тату-салон, я давно хотела сделать себе еще одну татуировку.

– Еще одну?! – и снова эти глаза-блюдца – у тебя ж и так 4: надпись на латыни на внутренней стороне правой руки, ноты на бедре, твое имя на шее и птички тоже на шее! – Старкова, судя по всему, офигела, просто жуть как.

– Успокойся ты! – если честно, то я была удивлена реакции подруги, ведь Настя у нас тоже не монашка, и она вместе со мной делала те четыре татуировки, что у меня уже есть (наши родители были не против).

– Где хоть ты ее сделала? – Настя успокоилась.

– На лопатке, – радостно воскликнула я.

Я расстегнула пуговицы своей рубашки, слегка опустив вещь, чтобы лучше было видно. Я повернулась спиной к подруге, тем самым показывая ей свое тату. На этот раз я выбрала ярко-красную розу, которая отлично смотрелась на коже. Настя молчала, тем самым, напрягая меня.

Я подняла рубашку на плечи, закрывая свою новую «картинку».

– Ну? Что скажешь? – неуверенно спросила я девушку.

– Ну, вообще-то, она очень крутая, мне нравится, – улыбаясь, сказала девушка. Я знала, что Настя оценит.

***

Через несколько часов я отвальсировала от Настасьи домой. Родители несказанно радовались, что их чадо живо и здорово, да и домой пришло на своих ногах. Правда, про новую татуировку я им не сказала, ибо тогда мне было бы похуже, чем во времена Золотой Орды на Руси. Ну, сами посудите: тебе говорят, что твой ребенок всю ночь изливает душу унитазу, а тут оказывается, что каким-то мистическим образом этот самый ребенок очень быстро выздоравливает, да и приходит домой с татуировкой на спине. Вам не кажется это странным? Вот и моим родителям, думаю, показалось бы это «очень необычным», поэтому я решила повременить с «признанием».

***

В понедельник я вернулась в школу, и все пошло своим чередом. Захар Борисович больше не спрашивал меня, а я в отместку за его оценки, откровенно валяла дурака на уроках, но, казалось, что он этого совсем не замечал, а если и замечал, то совсем ничего не делал. Меня напрягал тот факт, что Захар часто и подолгу смотрит на меня в течение урока – не странно ли это для учителя? По-моему, даже очень. Возможно, что препод таким вот образом пытается намекнуть мне, что пора браться за ум? Или же есть какая-то другая причина, которую мне совсем не хочется выяснять.

Что касается Макса, тот тут все без изменений – со времени той вечеринки, на которой я вела себя крайне непотребно, мы больше не разговаривали. Неужели Максима так зацепили мои слова про то, что надо выбирать: или я, или Полина, что он решил порвать со мной? Не знаю. Жаль, что я не могу проникнуть в его голову, чтобы узнать, о чем он думает. «Хорошие люди» частенько рассказывали мне о похождениях моего возлюбленного с Полиной, отчего мне еще больше хотелось придушить эту пигалицу. Поговаривают, что эта Полина балуется «колесами». Если это правда, то Макса срочно нужно спасать. Хотя, с другой стороны, он ведь не маленький ребенок, и сам может решить, что ему нужно делать, а что нет.

Так и прошли эти 3 недели – тихо и без приключений. А сейчас мне пора в мою царскую опочивальню, ибо время позднее, а завтра трудный день…

Неужели это конец?..

Я проснулась от противного писка будильника. Ну какой идиот придумал этот адский предмет? Я разлепила глаза – чует мое сердце, что «мои щелки» сейчас меньше, чем у китайцев. Я снова закрыла глаза. В голове возник коварно-гаденький план: прикинуться больной, чтобы не идти в школу и подольше поспать. Мать твою, Нестерова, и ты еще отличница?! Нет, надо все-таки пересилить себя. Я резко встала с кровати. Даже слишком. От этого действа меня малец заколбасило. Нестерова, ты – дурак. Я поползла со скоростью дохлой улитки в ванную – раньше надо было мне ложиться вчера. Хотя, с другой стороны, я сделала много полезного вчера – послушала музыку, сделала уроки, дочитала «Алхимика» Коэльо и написала проду к своему фику (да, готесса-фикрайтер. Я поражаюсь сама себе). Так вот, когда минут через 15 я все-таки дошла до ванны, то в голове крутилась лишь одна мысль – не заснуть бы.

Спустя добрых 20 минут я выползла из «храма мысли» и пошла одеваться. Эх, каждое утро одно и то же: встать, пойти в душ, одеться, позавтракать и в школу. Скучно, конечно, хотя, что тут можно изменить? Поменять, разве что порядок этих действ: сначала поесть и одеться, а потом только вставать и мыться. Не, Нестерова, ты упоролась, по ходу дела.

Я подошла к шкафу и достала черные высокие шорты и светло-серую шифоновую блузку с бантом. Волосы на этот раз я заплела в колосок(!). Н-да, выглядела я, конечно, хорошо, но все-таки как-то очень… как будто влюбилась, короче. Я хотела было переодеться, да вот только времени уже не было – я не успею даже позавтракать. Я схватила сумку, кожаную куртку, напялила сапоги и попутно обматываясь шарфом поскакала со скоростью света в школу. Мама что-то кричала мне в след, да я не слушала ее.

***

Я пришла на первый урок с большим опозданием, за что физичка прочла мне монолог о вреде этих самых опозданий. Веселенькое начало дня. Черт, сегодня ж еще общага! Господи, ну на хрена я поперлась на профиль, в котором общество по over 100500 раз на дню бывает?! В очередной раз убеждаюсь, что я – придурок жизни, ага.

Не смотря на то, что я опоздала на 20 минут, урок шел слишком долго. Училку я совсем не слушала, а от этого становилось еще скучнее. Может, написать яой? В голове возникла эта безумная идея. Нет, это совсем не катит, я только по гету профи, а вот слэш я боюсь. Да и самих геев тоже. Боже, все-таки Фикбук – страшный сайт, из-за него я становлюсь жутким фикрайтером, а, может, даже и задротом.

***

Наконец, прозвенел звонок, и я со скоростью не знаю уж кого поскакала на перемену. Мне было все равно, куда идти, лишь бы только подальше от кабинета физики. Только теперь меня осенило, что я не увидела Настю. Странно, обычно она никогда не прогуливает физику. Может, девушка заболела? Я решила позвонить Настасье, дабы справиться об ее здоровье.

– Привет, – воскликнула я, как-то уж очень радостно.

– Привет, – вяло ответила подруга.

– Настюш, ты заболела? – я стала волноваться за нее.

– Да, есть такое, – кашляя, сказала Анастасия.

– Что у тебя болит? Температура есть? А насморк? Ты врача вызвала?

– Эу, Нестерова, полегче. Да, есть температура и насморк, болит голова, и кости ломит, врача вызвала. Скоро приедет.

– Слушай, а тебе никакие таблетки не нужны? Я могу купить тебе.

– Не сомневаюсь, но ничего не надо – врач-то еще не пришел. Ты, если хочешь, заходи ко мне после школы.

– А, да, конечно, я приду. Жди меня.

– Окей. Пока, чувак.

– Пока, Настюш.

Я положила трубку. И когда только Настя успела заболеть? Эх, а еще она говорит, что за мной следить надо… Ладно, схожу сегодня к больной после школы, буду на ноги ее ставить.

Прозвенел звонок, и я поплелась на алгебру. Эх, сегодня контрольная, а это совсем не круто. Ладно, с Богом напишем все…

***

В каком-то тумане прошли три урока – алгебра, химия и английский. Сейчас была перемена, и все пошли в столовую, но я есть не хотела и поэтому проследовала в кабинет. Оставался последний урок, и как вы думаете какой? Все верно, ненавистное ОЗ с Захаром Борисовичем. Странно, но учителя в кабинете не оказалось. Что ж, тем лучше. Я проследовала за последнюю парту – с некоторого времени теперь я сижу только там. Я достала учебники и стала раскладывать их на столе, как только в класс зашел Захар.

– Добрый день, Захар Борисович, – продолжая заниматься своими делами, поздоровалась я.

– Здравствуйте, Валерия.

Я чувствовала пристальный взгляд учителя на себе. Неужели я сегодня так вызывающе одета?

– Вы замечательно выглядите, Лера, – как бы отвечая на мой немой вопрос, сказал учитель.

– Спасибо.

Все-таки меня очень напрягали эти «гляделки» Захара, посвященные моей скромной персоне. Я уже говорила, что он смотрит на меня постоянно, и вот еще одно тому доказательство. Может, я его раздражаю? Или же наоборот? Нет, первый вариант кажется более вероятным, ведь Наумов – красивый, молодой человек, которому вряд ли когда-нибудь понравится его же ученица. Это ведь полный бред. А глаза все-таки у Захара красивые. Такие живые и цвет у них горького шоколада. Эх, я бы влюбилась в такого, как Наумов, был бы у него только характер получше, но идеальных людей не бывает, и это лишнее тому подтверждение.

Прозвенел звонок, вырывая меня из раздумий. В кабинет вошли мои одноклассники и стали рассаживаться на свои места. Когда все зашли в класс, Захар поприветствовал учеников, а они его. Урок начался.

***

Учебный день подошел к концу, и я, выходя из кабинета обществознания, планировала дела на остаток дня. Мне надо было зайти к Насте, и… все. Н-да, сегодня мне особенно повезло, ибо у меня не было больше никаких дел. Значит, можно будет посидеть с болезной подольше.

Я решила, что сначала заскочу домой, дабы переодеться, а уж потом пойду к подруге.

***

Дома, как всегда, никого не было. Папа – на работе, а мама, вероятно, пошла куда-нибудь по каким-то домашним делам. Я поднялась в комнату и решила переодеться. Черные джинсы, черный свитер с одним из кельтских символов и черные укороченные сапоги – идеальный вариант для готессы. Волосы я распустила, так что они струились волнами по плечам. Я решила перекусить перед тем, как посетить Настю. Черт, еще же надо купить ей витаминов!

Я открыла холодильник и достала оттуда блинчики, любезно оставленные мамой. Я быстренько поставила тарелку на стол, вымыла руки и за 3 минуты расправилась с 3 блинами. Убрав оставшиеся блины в холодильник, я схватила куртку и сумку и помчалась в магазин.

***

Я купила для подруги апельсины, яблоки, сухофрукты и прочую ересь, которую принято покупать, когда человек болеет. Я открыла дверь Насти своим ключом, коей у меня имелся, и направилась к моей захворавшей подруге.

– Привет, болеющим, – показавшись в дверном проеме, сказала я.

– Привет, Нестерова, – ответила мне Настюха.

Девушка лежала на своей кровати с повязкой на голове (!), в окружении немыслимого количества одеял и носовых платков. Несмотря на красный нос и эту жуткую повязку на голове, Настасья выглядит очень даже презентабельно, и глаза у нее светились.

– Слушай, – подхожу к девушке и сажусь на край кровати, – меня терзают смутные сомнения, что ты и не болеешь вовсе, – я поднимаю одну бровь и внимательно изучаю лицо подруги.

– Да болею я, просто сейчас мне уже лучше, – Старкова начинает нервничать, ибо на ее лицо слишком быстро сменяются эмоции.

– Ну, и кто он? – как бы невзначай спрашиваю я.

Есть у Анастасии одна такая особенность: когда ей нравится парень, то она начинает светиться (в любом своем состоянии) и очень сильно нервничать. Это «наблюдение» было подтверждено не один раз. Вот, видно, и сейчас Настя нашла парня по душе. Интересно, кто он?

– Кто?

– Старкова, я знаю тебя слишком хорошо, поэтому колись.

– Ну, хорошо, – глаза Насти загорелись, – его зовут Артем, и я познакомилась с ним совсем недавно на готической вечеринке, а сейчас мы с ним общаемся в Контакте, и он классный.

Н-да, видимо, Старкова-то влюбилась по уши. Что ж, давно пора было.

Настя мне еще долго рассказывала подробности их знакомства с Артемом, а я… А что я? Я была рада, что навестила мою Настасью.

***

Время было уже позднее – 23.00, а я только сбиралась уходить от Насти.

– Все, пока, подруга, – я крепко обняла Настю.

– Пока, – девушка вышла в коридор, дабы проводить меня.

– Выздоравливай, давай, чтоб меня с Артемом познакомить, – смеясь, сказала я.

– Окей, все, давай, – Анастасия захлопнула за мной дверь.

Я вышла из подъезда и остановилась: небо было необычайно чистое, такое, что даже звезды виднелись на нем. Они, словно маленькие точечки на огромном одеяле, дарили людям свой свет. Было достаточно прохладно, хотя это не удивительно – середина октября, как-никак.

Я направилась к парку, дабы сократить путь – в такое время там, обычно, никого не бывает. Разве что влюбленные парочки гуляют в том парке иногда. Я шла не торопясь, наслаждаясь погодой и выпавшим мне одиночеством – ведь это была такая прекрасная возможность обдумать все.

Что же мне делать с Максом? Понимаю, что за последние недели я редко вспоминала о нем, да и сейчас бы не вспомнила, если бы не одно НО: все чаще я стала слышать жуткие рассказы о том, что Князева – наркоманка, и то, что ее бывшие вместе с ней подсели на «колеса» и траву. И не буду скрывать, что меня беспокоит тот факт, что, возможно, Макс тоже может начать принимать всю эту фигню. Пусть мы с ним и не очень хорошо расстались, но он все-таки не последний человек в моей жизни.

Идя по парку и думая о своем, я совсем не заметила, что я была не одна – недалеко от выхода из парка стояла компания подвыпивших (судя по их крикам) парней. Молодые люди что-то активно обсуждали, но мне было все равно. Я хотела лишь одного: поскорее вернуться домой, да так, чтобы эти парни меня не заметили.

Оставалось все пару метров, которые разделяли меня и эту компанию. С приближением, голоса ребят становились все отчетливее, и один из них, кажется, был мне знаком, но я не придала этому значения.

Вдруг ребята заметили меня.

– Эй, красавица, чего ты одна гуляешь? – спросил один из них.

– Извините, я спешу, – я попыталась пройти мимо, но эти парни окружили меня. Их было человек 7, и все их взгляды выражали плотское желание.

Я нервно взглотнула. Судорожно прикидывая в мозгу все варианты, как бы мне вырваться из этой ситуации, я поняла, что у меня ничего не получится. Вдруг, одно из лиц этих парней показалось мне знакомым. Это был… Макс?

Я стояла, как вкопанная.

– Ну, что же ты молчишь, красавица? – спросил у меня один из этих парней.

– Она у нас просто недотрога, – ответил ему Макс.

– Ммм, так это та Лерочка? Ну, что ж, любую недотрогу можно исправить, – парень хищно улыбнулся.

Я стала отступать назад, но сзади оказались еще 2 бугая с такими же хищными улыбками, что у первого. Я снова стала смотреть по сторонам, дабы найти хоть какой-нибудь выход, но все было тщетно: я была окружена здоровыми парнями. Вот так вот и закончится моя жизнь – групповым изнасилованием. Да, о таком я даже подумать не могла.

Сердце бешено колотилось, а я вся дрожала, как осиновый лист.

Странные события

Неужели это конец?

Мой мозг судорожно соображал, пытаясь придумать, что мне все-таки делать. Да, жаль, что я всегда прогуливала уроки ОБЖ. Быть может, на них учили, что делать, если тебя хотят изнасиловать 7 пьяных парней?

Странно, но все, происходящее в данный момент, казалось мне слегка «нереальным», будто я смотрю на все это со стороны. Наверно, это из-за сильнейшего стресса и испуга. Тем временем бугаи стали окружать меня, приближаясь все ближе и ближе. Их лица с этими уродливыми улыбками и похотливыми взглядами, будто кружились перед моими глазами, а их смех отдавал звоном в ушах. Ситуация усугублялась с каждой секундой, а мой рассудок покидал меня еще быстрее. Перед глазами темнело, и вдруг я почувствовала, что падаю. Мои веки опустились сами собой, но сквозь пелену я услышала чей-то отдаленный крик. Быть может, есть надежда на спасение?...

***

Я резко вскочила с кровати. Сквозь плотные шторы пробивались навязчивые лучики солнца. Неужели все это был всего лишь дурной сон? Макс и эта компания пьяных отморозков? Их хищные взгляды и тот знакомый голос, который я услышала перед отключкой? Голова жутко гудела, как после той вечеринки у Макса.

Так что все-таки произошло? Разумного ответа на этот вопрос я не смогла дать.

Я огляделась по сторонам. Только сейчас в мой затуманенный рассудок пришло осознание, что я нахожусь не в своей комнате. Н-да, ты попала, Нестерова. Я осматриваю комнату. Спальня была просто огромна. Стены выкрашены белой краской. Из доходящих почти до самого потолка окон открывается вид на набережную. Из мебели стоит только большой и достаточно массивный шкаф и тумбочка. Они светло-голубого цвета. Кровать огромная и ультрасовременная из серого, как топляк, дерева, с четырьмя столбиками, но без балдахина. На стене висит потрясающей красоты морской пейзаж. Интересно, где это я? И кто этот человек, что спас меня? Господи, сейчас мне кажется, что все это происходит не со мной, и я смотрю какую-то дешевую мелодраму. Из моих раздумий меня вырвал стук в дверь.

– Доброе утро, – поздоровался со мной Захар Борисович (!), входя в комнату.

– Захар Борисович?! – удивленно спросила я. Сказать, что я очень удивилась – это ничего не сказать.

– А ты кого хотела увидеть, Нестерова? – равнодушно спросил мой учитель. С каких это пор Захар меня называет на «ты», да еще и по фамилии? Я что, попала в параллельный мир?

Захар пристально смотрел на меня. От его взгляда я поежилась.

– Эм… так это вы мне помогли? – я замялась и жутко покраснела.

– Ты имеешь в виду, что я вытащил тебя, когда ты была без сознания, в компании этих обдолбанных ублюдков? – Захар саркастично поднял одну бровь, – если да, то я действительно помог тебе.

Наступило молчание, которое жутко угнетало. Не знаю почему, но мне было ужасно стыдно перед учителем.

– Спасибо вам… – промямлила я, еле узнавая свой собственный голос.

– Не за что, Лера, – спокойно ответил молодой человек.

– Скажите, я могу принять душ? – краснея, спросила я.

– О, да, конечно.

Я встала с кровати. Хм, я все еще была в своих джинсах и свитере, хотя тем лучше – не хватало еще, чтобы меня раздевал собственный учитель.

Я поплелась в ванную, и у меня жутко закружилась голова, а ноги стали ватными. Я начала падать. Захар вовремя подхватил меня.

– Н-да, Нестерова, тебя нельзя ни на минуту оставить одну – попадешь в какую-нибудь неприятность.

Я снова покраснела. И вот тут у меня реально начало сносить крышу: я никогда не краснела, так какого черта я становлюсь помидором перед своим учителем? Вот тебе и вечное сияние чистого разума, Нестерова.

– Все в порядке, Захар Борисович, просто легкая слабость.

Захар помог мне встать. Молодой человек повел меня по коридору своей квартиры, который, казалось, был бесконечным. Вот откуда у учителя деньги на такую квартиру? Даже если бы он ее снимал, такое «место обитания» было бы не всем по карману.

Наконец, Наумов подвел меня к деревянной двери.

– Это ванная, если будет плохо – кричи.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо.

– Конечно, – Захар засмеялся. И я снова залилась краской. Да что ж это такое? Сегодня день синьора-помидора, что ли?

Я зашла в ванную комнату, захлопнула дверь и направилась к раковине. Я включила воду, наивно надеясь, что она поможет привести мои мысли в порядок. Итак, что мы имеем? Вчера, по дороге домой меня чуть не изнасиловала компания парней не в адеквате, вместе с Максом. Я потеряла сознание, но судя по всему, меня спас мой учитель, которого я до недавнего времени жутко ненавидела. Когда я проснулась, я оказалась в квартире у Захара, и вот каким-то таким мистическим образом моя лютая ненависть к этому человеку переросла в жуткое стеснение. Плюс ко всему у меня еще частенько кружится голова, и я почти не стою на ногах. Веселенькая история, однако. Вопрос: что теперь со всем этим делать?

Я стояла и пялилась на свое отражения в зеркале, размышляя о произошедшем. Ничего лучше в голову не пришло, как просто принять душ, а уж потом пытаться расхлебывать всю эту кашу.

***

Спустя минут 30, я более или менее в добром расположении духа, вышла из ванной. На мне был халат Захара, ибо показываться в одном полотенце, с моей стороны, было не тактично, ну, а надевать свою одежду не очень-то хотелось. Я принюхалась к махровой вещице, которую посмела надеть – она потрясающе пахла: гелем для душа и чем-то еще таким неповторимым. У меня буквально снесло крышу от этого запаха. Так я и стояла возле ванной, нюхая халат. Что-то мне подсказывало, что видок у меня был, мягко говоря, странноватый. И тут, по иронии судьбы, возле меня оказался Захар.

– Нестерова, что ты делаешь? – удивленно спросил молодой человек, но в глазах у него плясали бесенята.

– Ничего, – опустив голову, я прошла мимо учителя.

Сама того не ведая, я прошла в ультрасовременную кухню, из которой доносились очень приятные запахи.

– Садись завтракать, – где-то у меня за спиной проговорил Захар.

– Спасибо.

***

Я доедала свой завтрак, который оказался просто восхитительным! Не думала, что Наумов умеет так хорошо готовить.

– Захар Борисович… – неуверенно начала я, – а что вчера произошло?

– Ничего особенного: я гулял по парку вечером, потом увидел компанию каких-то отморозков, которые над чем-то дико ржали, ну, а подойдя поближе, я увидел, что они окружили девушку, которой оказалась ты, – Наумов многозначительно посмотрел на меня, – ну, я просто не мог не помочь. Я разогнал всю эту шантрапу, а потом обнаружил, что ты давным-давно потеряла рассудок. Поскольку я не знаю, где ты живешь, я принес тебя к себе, ну а дальше ты знаешь, – только сейчас я заметила, что у молодого человека на лице несколько синяков. Выходит, что «шантрапа» еще и сопротивлялась.

– Спасибо вам, если бы не вы… – я не успела договорить.

– Все в порядке, Валерия. Ты мне только вот, что скажи: как ты оказалась в такое время в парке, одна?

– Да я от Насти возвращалась, и решила немного путь сократить, ну, а там они…

– По-моему, один их них был знаком с тобой или я ошибаюсь? – внимательные карие глаза Захара изучали меня.

– Да, там среди них был Макс – мой парень… бывший.

Снова наступило молчание, которое давалось мне ой как тяжко.

– Тебе стоит позвонить своим родителям, они, наверняка, волнуются, – как бы невзначай, сказал Наумов.

Точно, родители, я ведь совсем забыла о них! О Господи, они же наверняка уже с ума сошли, думая, где я, и что со мной.

Из моих раздумий меня вырвал знакомый голос.

– Лера, ты иди, собирайся, а я отвезу тебя домой.

– Конечно, – коротко ответила я.

Я поплелась в комнату, дабы привести себя в божеский вид, и у меня снова закружилась голова. Я упала на пол с таким грохотом, будто это я – не человек, а гигант какой-нибудь. Естественно, Захар прибежал на шум и увидел меня «во всей красе».

– О Боже, Нестерова, тебя ни на минуту нельзя оставить, – он подошел ко мне и помог подняться.

– Все в порядке, правда.

– Это я уже слышал. Ты мне объясни: почему ты вечно падаешь?

– Просто у меня голова закружилась…

– Это дело серьезное, возможно, у тебя сотрясение мозга. Давай, я отвезу тебя в больницу?

– Нет, правда, не надо

***

Кое-как я таки оделась, и Захар отвез меня домой. Родители набросились на меня с вопросами, где и с кем я была, но как только узнали все правду, кинулись обнимать меня, да так, что чуть не задушили. Они все-таки настояли на поездке в больницу, узнав о моих «почти обмороках», о которых так любезно поведал родителям Захар. Да, кстати, учитель, перед тем как уехать, дал мне свой номер телефона «на всякий случай», и это, не буду скрывать, напрягло меня. Ну, сами посудите, когда твой учитель, который занижает тебе оценки, вдруг дает тебе свой номер, вряд ли кто не удивится (так Захар еще и мой номер записал!).

А, что же касается, моих «обмороков», то оказалось, что у меня, всего-навсего, легкое сотрясение. Врач прописал мне покой и постельный режим, а соответственно, никакой школы. И вот тогда я удивилась еще больше – Захар в один из вечеров позвонил мне, сказав, что волнуется за меня. Учитель каждый вечер звонил, спрашивая о моем здоровье, да и просто рассказывая, как дела в школе. Мне было приятно разговаривать с Наумовым – он был чрезвычайно интересным собеседником. Но, как вы уже догадались, мне снова было чрезвычайно удивительно, почему же Наумов каждый вечер звонит своей никудышной ученице? Снова разумного ответа на данный вопрос я не нашла, и именно поэтому выбросила эти глупые мысли из головы. И еще одно событие поразило меня до глубины души – я так часто стала думать о своем учителе, что он даже частенько снился мне. Неужели я влюбилась?...

Мое безумство

Я сидела диване, пялясь в телек, по которому показывали новомодный сериал «Ангел или демон» – обычная сверхъестественная ересь, которую я смотрю каждую пятницу. Завтра я первый раз после своей продолжительной болезни должна вернуться в храм пороков человеческих (в школу). И почему именно в субботу? Не могла эта противная врачиха разрешить мне посидеть дома до понедельника, дабы начать-таки новую неделю с «подлатанной» головой, так нет ведь! Ей приспичило отправить меня в школу именно в субботу! Так я и сидела, жуя чипсы. Эх, одна радость – завтра я смогу увидеть Захара. Да, за эту неделю с лишним мы очень сблизились – учитель звонил мне каждый вечер, рассказывая, как дела в школе. И я этой близости боялась, да и сейчас боюсь, ой, как боюсь. Почему? Наверно, потому что Захар – мой учитель. Да не просто учитель, а человек, который, по сути, занижал мне оценки – это первое. Второе: Наумов мне теперь частенько снится. Нет, конечно, это можно списать на тот удар головой об асфальт, все во время того же «неудавшегося изнасилования» Макса, но мы-то с вами знаем, что это бред сивой кобылы. И третье: я боюсь влюбиться в Захара. Да, боюсь таким вот тупым страхом. Боюсь, потому что он – мой учитель; боюсь, потому что ненавидела Наумова раньше (лютой ненавистью, между прочим); боюсь, потому что… просто боюсь. Все это так странно, голова пухнет. Хотя… может, я просто придумываю себе проблемы? Может, стоит просто не забивать голову всякой фигней, и спокойно жить? А если я в вдруг влюблюсь в Наумова? Хотя почему это «вдруг»? Так, Нестерова, ты со своей промывкой мозгов скоро станешь неврастеником.

Из раздумий меня вырвала трель моего мобильника, наверно, это Захар. Ух, хоть отвлекусь от неадекватных мыслишек, которые так не вовремя закрались ко мне в голову.

– Да, я слушаю, – протараторила я.

– Привет, Лерка! Как жизнь молодая? – смеясь, спросил Наумов. Черт, как же я все-таки рада слышать его голос.

– Здрасте, Захар Борисович! Я в порядке, как вы? Как школа? Небось, поражаетесь глупости некоторых личностей? – смеялась я. Эх, вот интересно: когда я приду в школу, Захар будет мне так же звонить? Или эти ночные разговоры скроются за дверью корпоративной этики? Не хотелось бы мне этого.

– Ты, как всегда проницательна.

– Захар Борисович, я хотела спросить у вас кое-что.

– И что же?

– Представьте ситуация: есть два человека. Скажем, она моложе его на несколько лет, а он, к тому же еще и ее учитель. Вопрос: как смотрелось бы со стороны, если бы она вдруг поняла, что любит его, – не подумав, сказала я. Господи, Нестерова, что ты творишь?! Язык твой – враг твой. Вот дура! Как ТАКОЕ вообще можно было сказать учителю?! А вдруг он догадается?!

– Эм… – судя по всему, Захар не знал, что сказать. Хотя, что тут скажешь? Разве что только одно: Нестерова, ты – придурок жизни, придурок полный и беспросветный. И как ты им была и есть, так ты им и останешься.

– Захар Борисович?..

– Да, Лер.

– Нет, я просто проверяла, здесь ли вы еще… – идиотка, еще одну тупость сморозила.

– Знаешь, Лер, я не знаю, что тебе ответить…

– На что?

– Ну, на ту историю с ученицей и учителем.

– А, вы об этом. Да не надо ничего отвечать… А я завтра в школу возвращаюсь…

– Не слышу энтузиазма в голосе.

– Да какой там энтузиазм в субботу, в школе? Вы, наверно, издеваетесь.

– Я? Нисколько! – Захар засмеялся, – ой, ладно, горе-ученица, не буду я больше терзать тебя. Отправляйся в опочивальню и спи, ибо завтра тебе в школу, – Наумов снова заржал.

– Как скажете, царь-батюшка.

– Правильно, холоп. Спокойной ночи, Лера.

– Спокойной ночи вам, Захар Борисович.

Я нажала кнопку отбоя и еще долго пялилась на экран мобильника. Где-то внутри образовалось такое приятное чувство, которое потом разлилось по всему телу, будто я выпила горячий чай, чтобы согреться. Эх, все-таки я влюбилась в Захара окончательно и бесповоротно, и от этого уже никуда не денешься, да и надо ли? Конечно, все это произошло слишком быстро: кажется, только вчера я хотела воткнуть кол в сердце учителю за свои тройки по ОЗ, а сейчас готова весь мир расцеловать за мимолетный взгляд Наумова, обращенный на меня. Но ведь на то она и любовь – такая странная и сумбурная, но за то настоящая и согревающая. Да, определенно, я люблю этого человека, и не надо никаких доказательств. Сердце – лучшее доказательство.