Текст книги "Том 3"

Автор книги: Иосиф Сталин (Джугашвили)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Иностранцы и заговор Корнилова

В связи с заговором Корнилова замечается в последнее время массовый выезд иностранцев из России. Наймиты из буржуазной печати пытаются связать это явление с “слухами о мире” или даже с “торжеством большевизма” в Питере и Москве. Но это – шумная и недалекая уловка желтых, призванная скрыть от читателя настоящую причину выезда. Настоящая причина выезда – безусловная причастность неких иностранцев к заговору Корнилова, причем эти храбрые господа стараются теперь благоразумно уклониться от ответственности.

Известно, что прислуга броневых машин, сопровождавших в Питер “дикую дивизию”, состояла из иностранцев.

Известно, что некие представители посольств в Ставке не только знали о заговоре Корнилова, но и помогали Корнилову подготовить его.

Известно, что агент “Тimes” и империалистической клики в Лондоне авантюрист Аладьин, приехавший из Англии прямо на Московское совещание, а потом “проследовавший” в Ставку, – был душой и первой скрипкой корниловского восстания.

Известно, что некий видный представитель самого видного посольства в России еще в июне месяце определенно связал себя с контрреволюционными происками Калединых и прочих, подкрепляя свои связи с ними внушительными субсидиями из кассы своих патронов.

Известно, что “Times” и “Temps”[82]82
  “Теmps” (“Тан”) – буржуазная газета, издавалась в Париже с 1829 года по 1942 год с перерывом от 1842 до 1861 года. – 287.


[Закрыть] не скрывали своего неудовольствия по случаю провала корниловского восстания, браня и понося революционные Комитеты и Советы.

Известно, что комиссары Временного правительства на фронте принуждены были сделать определенное предупреждение неким иностранцам, ведущим себя в России, как европейцы в Центральной Африке.

Известно, что в связи с такими “мерами” и начался, собственно, массовый выезд иностранцев, причем русские власти, не желая выпускать из рук ценных “свидетелей”, вынуждены были принять меры против такого выезда, а Бьюкенен (сам Бьюкенен!), боясь, очевидно, разоблачений, в свою очередь принял “меры”, предложив членам британской колонии выехать из России. Теперь Бьюкенен “категорически опровергает” эти “слухи” о том, что великобританским послом было предложено всем членам британской колонии в Петрограде выехать из России (см. “Речь”). Но, во-первых, это странное “опровержение” лишь подтверждает “слухи”. Во-вторых, кому нужны теперь лживые “опровержения”, когда некоторые иностранцы (не “все”, а некоторые!) уже выехали – улизнули?

Все это, повторяем, известно и пережевано.

Обо всем этом вопиют даже “камни бессловесные”.

И если, после всего этого, какие-то “круги правительства” и, особенно, буржуазная печать стараются замять вопрос, взваливая “вину” на большевиков, то это верный признак того, что и эти “круги”, и эта печать целиком разделяют “в душе своей” контрреволюционные замыслы “неких иностранцев”.

Послушайте орган “социалистической мысли”, газету “День”.

“По поводу массового выезда иностранцев – французов и англичан – из России в кругах Временного правительства с прискорбием отмечают: нет ничего удивительного, что при том неуравновешенном положении, в котором мы находимся, иностранцы предпочитают не подвергать себя неприятностям. Ведь, к сожалению, не без основания говорят, что в случае полного торжества большевиков представители иностранных держав предпочтут покинуть пределы России” (“День”, 10 сентября).

Так пишет орган запуганных призраком большевизма филистеров.

Так “отмечают”, да еще “с прискорбием” какие-то никому не известные “круги” Временного правительства. Сомнения невозможны: желтые всех стран объединяются, устраивая заговор против русской революции; борзописцы из банковских органов стараются прикрыть эту “работу” шумихой лживых фраз о “большевистской опасности”; а никому неведомые “круги” правительства, исполняя волю англо-французских империалистов, фарисейски кивают на большевиков, неумело прикрывая удирающих преступников лживыми сентенциями о “неуравновешенном положении” в России.

Картина…

“Рабочий Путь” № 8, 12 сентября 1917 г.

Подпись: К.

К Демократическому совещанию

Сегодня открывается Демократическое совещание.

Не будем говорить о том, почему созвали именно совещание, а не съезд Советов. Нет сомнения, что избранный съездом ЦИК, апеллировавший в трудную историческую минуту не к съезду Советов, а к совещанию с участием буржуазных элементов, – допустил не только грубое формальное нарушение, но и непозволительную подмену воли революционных классов волей классов антиреволюционных. Очевидно у вождей ЦИК была “идея” протащить во что бы то ни стало цензовые элементы…

Не будем говорить также о том, что целый ряд рабочих и солдатских Советов, в открытой схватке победивших отряды контрреволюции, оказался лишенным права голоса на совещании, призванном решить вопрос о власти, в то время как цензовые элементы, прямо и косвенно поддерживавшие контрреволюцию, получили это право. В истории революций буржуазия вообще охотно допускала, чтобы рабочие и крестьяне дрались одни, на свой страх и риск, но она всегда боролась с тем, чтобы победившие рабочие и крестьяне воспользовались плодами своей победы и сами стали у власти. Мы не думали, что ЦИК окончательно обесславит себя, став в этом отношении на путь буржуазии…

Вполне понятно, что целый ряд рабочих и солдатских организаций на местах, в тылу и на фронте, в центральном районе России и Харькове, в Донецком бассейне и Сибири, в Самаре и Двинске – горячо протестовали против этого вопиющего нарушения прав революции.

Но, повторяю, не будем об этом говорить. Перейдем к главному вопросу.

Совещание созвано для того, чтобы наметить условия, необходимые для “организации революционной власти”.

Итак, как организовать власть?

Нет сомнения, что организовать можно то, что имеешь, – нельзя организовать власть, которой владеют другие. Совещание, берущееся организовать власть, которой у него нет, которая сосредоточена в руках Керенского, которая раз уже была направлена Керенским против “Советов и большевиков” в Питере, – это совещание может попасть в глупейшее положение при первой же попытке перейти от слов к делу.

Ибо одно из двух:

Либо совещание в самом деле “возьмет” власть, несмотря ни на что, – и тогда можно и нужно говорить об организации завоеванной им революционной власти.

Либо совещание власти не “возьмет”, на разрыв с Керенским не пойдет, – и тогда разговоры об организации власти неизбежно должны выродиться в пустую болтовню.

Но допустим – допустим на минуту, – что власть взята каким-нибудь чудом и ее остается лишь организовать. Спрашивается, как ее организовать? На каких началах ее построить?

– На началах коалиции с буржуазией! – хором отвечают Авксентьевы и Церетели.

– Без коалиции с буржуазией нет спасения! – голосят “День”, “Воля Народа” и прочие подголоски империалистической буржуазии.

Но мы имеем за собой шесть месяцев коалиции с буржуазией. Что дала нам эта коалиция, кроме обострения разрухи и мучительного голода, кроме оттяжки войны и хозяйственного развала, кроме четырех кризисов власти и корниловского восстания, кроме истощения страны и финансовой кабалы перед Западом?

Разве этого мало для гг. соглашателей?

Говорят о силе и могуществе коалиции, о “расширении базы” революции и пр. Но почему коалиция с буржуазией, коалиция с кадетами разлетелась впрах при первом же дуновении корниловского восстания? Разве кадеты не дезертировали из правительства? Где “сила” коалиции и где тут “расширение базы” революции?

Поймут ли когда-либо гг. соглашатели, что “спасти революцию” в союзе с дезертирами нельзя?

Кто отстоял революцию и ее завоевания в дни восстания Корнилова?

Может быть “либеральная буржуазия”? Но она в эти дни была в одном лагере с корниловцами против революции и ее Комитетов. Милюков и Маклаков теперь открыто говорят об этом.

Может быть “торгово-промышленные классы”? но они в эти дни также были в одном стане с Корниловым. “Общественные деятели” при бывшей Ставке Корнилова, Гучков, Рябушинский и компания, теперь открыто говорят об этом.

Поймут ли когда-либо гг. соглашатели, что коалиция с буржуазией есть союз с Корниловыми и Лукомскими?

Говорят об обострении промышленной разрухи, причем с фактами в руках уличаются капиталисты-локаутчики в намеренном сокращении производства… Говорят о недостатке сырья, причем с фактами в руках уличаются купцы-спекулянты в утаивании хлопка, угля и пр… Говорят о голоде в городах, причем спекулирующие банки с фактами в руках обвиняются в искусственной задержке подвоза хлеба… Поймут ли когда-либо гг. соглашатели, что коалиция с буржуазией, коалиция с цензовыми элементами есть союз с мошенниками и спекулянтами, союз с мародерами и локаутчиками?

И не ясно ли само собой, что только в борьбе с помещиками и капиталистами, только в борьбе с империалистами всех мастей, только борясь и побеждая их, – можно будет спасти страну от голода и разрухи, от хозяйственного истощения и финансового краха, от развала и одичания?

И если Советы и Комитеты оказались главными оплотами революции, если Советы и Комитеты победили восставшую контрреволюцию, – не ясно ли из этого, что они, и только они, должны быть теперь основными носителями революционной власти в стране?

Вы спрашиваете: как организовать революционную власть?

Да она уже организуется вне совещания и, быть может, вопреки совещанию, в ходе борьбы с контрреволюцией, на почве фактического разрыва с буржуазией, в борьбе с этой буржуазией, – из революционных рабочих, крестьян, солдат.

Элементы этой власти – революционные Комитеты и Советы в тылу и на фронте.

Зародыш этой власти – то левой крыло, которое, должно быть, будет образовано на совещании.

Совещанию придется оформить и закончить этот процесс вырастания революционной власти, либо сдаться Керенскому на милость и сойти со сцены.

ЦИК уже попытался вчера стать на революционный путь, отвергнув коалицию с кадетами.

Но кадеты – единственная серьезная буржуазная партия. Поймут ли гг. соглашатели, что больше не с кем из буржуазных кругов устраивать коалицию?

Хватит ли у них смелости сделать выбор?

Поживем – увидим.

“Рабочий Путь” № 10, 14 сентября 1917 г.

Передовая

Две линии

Основной вопрос революции есть вопрос о власти. Характер революции, ход и исход ее, целиком определяется тем, в чьих руках власть, какой класс стоит у власти. Так называемый кризис власти есть не что иное, как внешнее выражение борьбы классов за власть. Революционная эпоха тем, собственно, и замечательна, что борьба за власть принимает здесь наиболее острый и обнаженный характер. Отсюда “хронический” кризис власти у нас, обостряемый к тому же войной, разрухой, голодом. Отсюда тот “поразительный” факт, что ни одно “совещание”, ни один “съезд” не обходится в наши дни без вопроса о власти.

Не могло обойтись без этого вопроса и заседающее в Александринском театре Демократическое совещание.

Две линии наметились по вопросу о власти на этом совещании.

Первая линия – это линия открытой коалиции с партией кадетов. Ее проповедуют оборонцы из меньшевиков и эсеров. Ее защищал на совещании присяжный соглашатель Церетели.

Вторая линия – это линия коренного разрыва с партией кадетов. Ее проповедуют наша партия и интернационалисты из эсеров и меньшевиков. Ее защищал на совещании Каменев.

Первая линия ведет к утверждению власти империалистической буржуазии над народом. Ибо опыт коалиционного правительства показал, что коалиция с кадетами есть господство помещика над крестьянином, которому не дают земли, господство капиталиста над рабочим, которого обрекают на безработицу, господство меньшинства над большинством, которое отдают на съедение войне и разрухе, голоду и разорению.

Вторая линия ведет к утверждению власти народа над помещиками и капиталистами. Ибо порвать с партией кадетов – это именно и значит обеспечить землю крестьянам, контроль – рабочим, справедливый мир – трудящемуся большинству.

Первая линия выражает доверие существующему правительству, оставляя в его руках всю полноту власти.

Вторая – выражает ему недоверие, ратуя за переход власти в руки прямых представителей рабочих, крестьянских и солдатских Советов.

Есть люди, мечтающие о примирении этих двух непримиримых линий. Таков, например, Чернов, выступивший на совещании против кадетов, но за коалицию с капиталистами, если (!) капиталисты откажутся (!) от своих интересов. Внутренняя фальшь черновской “позиции” ясна сама собой, но дело здесь не в противоречивости позиции, а в том, что она контрабандой протаскивает церетелевский хлам о коалиции с партией кадетов.

Ибо она открывает путь Керенскому, “исходя из платформы совещания”, “пополнять” правительство разными Бурышкиными и Кишкиными, которые готовы подписать любую платформу для того, чтобы не проводить ее в жизнь.

Ибо она, эта самая фальшивая “позиция” облегчает Керенскому борьбу с Советами и Комитетами, давая ему в руки оружие в виде совещательного “предпарламента”.

“Линия” Чернова есть та же самая линия Церетели, но “хитро” замаскированная для того, чтобы уловить в сети “коалиции” кое-кого из простаков.

Есть основание предположить, что совещание пойдет по стопам Чернова.

Но совещание не есть последняя инстанция.

Обрисованные выше две линии выражают лишь то, что есть в жизни. А в жизни мы имеем не одну, а две власти: власть официальную, – Директорию, и власть неофициальную, – Советы и Комитеты.

Борьба между этими двумя властями, пока еще глухая и неосознанная, – вот характерная черта момента.

Совещание призвано, по-видимому, послужить той лишней гирей, которая решает вопрос о власти в пользу директории.

Но пусть знают гг. скрытые и явные соглашатели, что кто выступает за директорию, тот утверждает власть буржуазии, тот неминуемо вступает в конфликт с рабочими и солдатскими массами, тот должен выступить против Советов и Комитетов.

Гг. соглашатели не могут не знать, что последнее слово принадлежит революционным Комитетам и Советам.

“Рабочий Путь” № 12, 16 сентября 1917 г.

Передовая

Вся власть Советам!

Революция идет. Обстрелянная в июльские дни и “похороненная” на Московском совещании, она вновь подымает голову, ломая старые преграды, творя новую власть. Первая линия окопов контрреволюции взята. Вслед за Корниловым отступает Каледин. В огне борьбы оживают умершие было Советы. Они вновь становятся у руля, ведя революционные массы.

Вся власть Советам! – таков лозунг нового движения.

На борьбу с новым движением выступает правительство Керенского. Уже в первые дни корниловского восстания пригрозило оно роспуском революционных Комитетов, третируя борьбу с корниловщиной “самоуправством”. С тех пор борьба с Комитетами все усиливалась, переходя в последнее время в открытую войну.

Симферопольский Совет арестовывает соучастника корниловского заговора, небезызвестного Рябушинского. А правительство Керенского, в ответ на это, делает распоряжение о “принятии мер к освобождению Рябушинского и о привлечении лиц, подвергших его незаконному аресту, к ответственности” (“Речь”).

В Ташкенте вся власть переходит в руки Совета, причем старые власти смещаются. А правительство Керенского, в ответ на это, “принимает ряд мер, которые держатся пока в секрете, но которые должны будут самым отрезвляющим образом подействовать на зарвавшихся деятелей Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов” (“Русские Ведомости”).

Советы требуют строгого и всестороннего расследования дела Корнилова и его сподвижников. А правительство Керенского, в ответ на это, “суживает следствие незначительным кругом лиц, не используя некоторых очень важных источников, которые дали бы возможность квалифицировать преступление Корнилова, как измену родине, а не только как мятеж” (доклад Шубникова, “Новая Жизнь”).

Советы требуют разрыва с буржуазией и в первую голову с кадетами. А правительство Керенского, в ответ на это, ведет переговоры с Кишкиными и Коноваловыми, приглашая их в правительство, провозглашая “независимость” правительства от Советов.

Вся власть империалистической буржуазии! – таков лозунг правительства Керенского.

Сомнения невозможны. Перед нами две власти: власть Керенского и его правительства, и власть Советов и Комитетов.

Борьба между этими двумя властями – вот характерная черта переживаемого момента.

Либо власть правительства Керенского, – и тогда господство помещиков и капиталистов, война и разруха.

Либо власть Советов, – и тогда господство рабочих и крестьян, мир и ликвидация разрухи.

Так и только так ставит вопрос сама жизнь.

При каждом кризисе власти ставился этот вопрос революцией. Каждый раз увиливали гг. соглашатели от прямого ответа и, увиливая, отдавали власть врагам. Созывая совещание, вместо съезда Советов, соглашатели хотели еще раз увильнуть, уступая власть буржуазии. Но они ошиблись в расчете. Настало время, когда больше увиливать нельзя.

На прямой вопрос, поставленный жизнью, требуется ясный и определенный ответ.

За Советы или против них!

Пусть выбирают гг. соглашатели.

“Рабочий Путь” № 13, 17 сентября 1917 года

Передовая

О революционном фронте

Большевиками недовольны эсеры из “Дела Народа”. Большевиков ругают, большевиков поносят, большевикам, наконец, угрожают. За что? За “безудержную демагогию”, за “фракционное сектантство”, за “раскольничество”, за отсутствие “революционной дисциплины”. Короче: за то, что большевики против единства с эсерами из “Дела Народа”.

Единство с эсерами из “Дела Народа”… Но судите сами, возможно ли теперь такое единство.

В то время, как Демократическое совещание в Питере истекает в словопрениях, а инициаторы совещания спешно вырабатывают формулы “спасения” революции, между тем как правительство Керенского, поощряемое Бьюкененом – Милюковым, продолжает идти “своим” путем, – в России происходит решающий процесс вырастания новой власти, действительно народной, действительно революционной, ведущей отчаянную борьбу за существование. С одной стороны – Советы, стоящие во главе революции, во главе борьбы с контрреволюцией, которая еще не разбита, которая только отступила, благоразумно спрятавшись за спиной правительства. С другой стороны – правительство Керенского, которое покрывает контрреволюционеров, которое сговаривается с корниловцами (кадеты!), которое объявило войну Советам, стараясь их разбить, чтобы самому не быть разбитым.

Кто победит в этой борьбе – в этом теперь вся суть.

Либо власть Советов и тогда – победа революции и справедливый мир.

Либо власть правительства Керенского и тогда – победа контрреволюции и “война до полного”… истощения России.

Совещание, не решая вопроса, лишь отражает эту борьбу и отражает, конечно, с большим опозданием.

Поэтому основное теперь не в выработке общей формулы “спасения” революции, – а в прямой поддержке Советов в их борьбе с правительством Керенского.

Вы хотите единого революционного фронта? Поддержите Советы, порвите с правительством Керенского, и единство придет само собой. Единство фронта складывается не в результате прений, а в ходе борьбы.

Советы требуют смещения кадетских комиссаров. А правительство Керенского навязывает им неугодных комиссаров, угрожая силой…

За кого вы стоите, граждане из “Дела Народа”, за Советы или за комиссаров Керенского?

В Ташкенте Совет, состоящий в своем большинстве из эсеров, взял власть в свои руки, сместив старых чиновников. А правительство Керенского посылает туда карательную экспедицию, требуя восстановления старой власти, “наказания” Совета и пр…

За кого вы стоите, граждане из “Дела Народа”, за Ташкентский Совет или за карательную экспедицию Керенского?

– Ответа нет. Ибо мы не знаем ни одного протеста, ни одного акта борьбы со стороны последователей “Дела Народа” против этих контрреволюционных упражнений г. Керенского.

Невероятно, но факт. Сидящий в директории питерский эсер Керенский, вооружившись “пулеметами”, выступает походом против эсеров, сидящих в Ташкентском Совете, а центральный орган партии эсеров “Дело Народа” глубокомысленно молчит, как будто это его не касается! Эсер Керенский собирается резаться с эсерами из Ташкента, а “Дело Народа”, печатая погромный “приказ” Керенского, находит возможным обойти его молчанием, соблюдая, очевидно, “нейтралитет”!

Но что это за партия, члены которой доходят до взаимной резни при явном попустительстве со стороны ее центрального органа?

Нам говорят об единстве революционного фронта. Но единство с кем?

С партией эсеров, у которой нет мнения, ибо она молчит?

С группой Керенского, которая собирается громить Советы?

Или с группой ташкентских эсеров, которые творят новую власть во имя революции и ее завоеваний?

Мы готовы поддержать Ташкентский Совет, мы будем бороться в одних рядах с революционными эсерами, с ними у нас будет единый фронт.

Но поймут ли когда-либо граждане из “Дела Народа”, что нельзя одновременно поддерживать и ташкентцев и Керенского, ибо кто поддерживает ташкентцев, тот рвет с Керенским?

Поймут ли они когда-либо, что, не порывая с правительством Керенского и соблюдая “нейтралитет”, они тем самым изменяют делу своих ташкентских товарищей?

Поймут ли они когда-нибудь, что раньше, чем требовать единства фронта с большевиками, надо сначала у себя дома, в своей же партии, установить это единство, определенно порвав либо с Керенским, либо с левыми эсерами?

Вы хотите единства фронта с большевиками? Порвите с правительством Керенского, поддержите Советы в их борьбе за власть – и единство будет.

Почему сложилось единство так легко и просто в дни корниловского восстания?

Потому, что оно возникло тогда не в результате нескончаемых прений, а в ходе прямой борьбы с контрреволюцией.

Контрреволюция еще не разбита. Она только отступила, спрятавшись за спиной правительства Керенского. Революция должна взять и эту, вторую, линию окопов контрреволюции, если она хочет победить. Успешная борьба Советов за власть – это именно и есть завершение этой победы. Кто не хочет попасть “по ту сторону баррикады”, кто не хочет попасть под обстрел Советов, кто хочет победы революции, тот должен порвать с правительством Керенского, тот должен поддержать борьбу Советов.

Вы хотите единства революционного фронта?

Поддержите Советы против директории, поддержите борьбу с контрреволюцией решительно и до конца, – и тогда единство сложится само собой, просто и естественно, как это имело место в дни корниловского восстания.

С Советами или против них? – выбирайте, граждане из “Дела Народа”!

“Рабочий Путь” № 14, 13 сентября 1917 г.

Передовая