Текст книги "Эрнесто Че Гевара"

Автор книги: Иосиф Лаврецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Вопрос о моральных и материальных стимулах неоднократно дебатировался на совещаниях в министерстве промышленности. Однажды Че, обращаясь к директорам предприятий, отметил, что подавляющее большинство их происходит из средних слоев. Между тем все они работают самоотверженно, не щадя своих сил. Не приходится сомневаться, что рабочий класс может проявлять такую же сознательность, убеждал Че своих сотрудников.

Че неоднократно выступал с докладами о борцах за кубинскую независимость – поэте Хосе Марти и генерале Антонию Масео, призывая кубинцев следовать примеру этих патриотов, бескорыстно служивших народу и отдавших за него свою жизнь.

Но будь Че в Аргентине в его кубинской роли, он, вероятно, цитировал бы своего знаменитого земляка Хосе Инхеньероса, философа и публициста, приветствовавшего Великую Октябрьскую социалистическую революцию, автора широко известной книги «Моральные силы», увидевшей свет в Буэнос-Айресе в 1925 году и с тех пор неоднократно переиздававшейся. Инхеньерос считал моральные стимулы движущей силой общественного прогресса – идея, весьма созвучная взглядам Че.

К чести Че следует отметить, что, отстаивая преимущество моральных стимулов перед материальными, он в одной из своих статей, опубликованной в феврале 1964 года, признал, что эта его «субъективная» точка зрения нуждается в подтверждении на практике. И если будет доказано, писал Че, что политика моральных стимулов препятствует развитию производительных сил, то придется решительно от нее отказаться и вернуться к известным методам материального стимулирования.

Развитие социалистической промышленности на Кубе наталкивалось на всевозможные объективные и субъективные трудности: отсутствие опыта социалистического хозяйствования у ведущих кадров министерства промышленности и у многих новых директоров заводов и фабрик – их преданность революции не всегда сочеталась с профессиональными знаниями; текучесть кадров, ошибки в планировании и отсутствие на первых порах перспективного планирования и финансовой дисциплины; местничество; перебои с поставками из-за рубежа оборудования и сырья; прогулы на предприятиях; халатное и беспечное отношение некоторых хозяйственников к выполнению своих задач.

Че был убежден, что все эти трудности преодолимы, что кубинские революционеры, трудящиеся постигнут науку социалистического хозяйствования, хотя и понимал, что эта задача не из легких, а может быть, даже одна из самых трудных после завоевания власти.

На заседаниях коллегии министерства промышленности, на совещаниях директоров предприятий он терпеливо анализировал ошибки, недостатки, промахи отдельных руководителей, намечал пути их преодоления, учил самокритике, сам подавая в этом пример.

Он разъяснял своим сотрудникам значение учета, призывал их блюсти интересы государства, соблюдать экономию средств, не разбазаривать народное добро.

Как всегда, он был беспощаден к себе, как всегда, в первую очередь к себе он предъявлял наиболее жесткие требования. Он неоднократно критиковал себя за свой неровный характер, неумение выделить из массы проблем наиболее важные, требующие в первую очередь решения, не всегда ему удавалось наладить действенную проверку исполнения принятых решений.

Критикуя недостатки своих сотрудников, он бывал подчас резок и прямолинеен, но виновные не обижались на него – редко кто оспаривал справедливость и обоснованность его замечаний. Че не просто критиковал, он всегда стремился помочь выяснить причину недостатков и найти пути их преодоления.

На руководимых им совещаниях и заседаниях царила атмосфера подлинно революционного демократизма. Любой из присутствующих мог возразить и поспорить с «команданте» – майором Геварой, не опасаясь вызвать его неудовольствие. Более того, он сам толкал присутствующих на споры, что позволяло ему лучше объяснить, обосновать свою точку зрения.

Сам он и по его распоряжению его заместители и начальники управлений периодически посещали предприятия, знакомились с их работой, с их нуждами, трудностями, оказывали им конкретную помощь.

Принимая участие в добровольном труде на различных предприятиях, Че общался в рабочей обстановке с трудящимися, беседовал с ними на самые разнообразные темы, отвечал на их вопросы и сам много полезного черпал для себя от этих встреч.

Че не терпел чинопочитания, он вежливо отказывался от угощения – стакана молока или любимого им бифштекса, если они не предоставлялись всем участникам встречи.

Он большое внимание уделял пропаганде экономических и технических знаний, часто выступал в печати и перед трудящимися, разъясняя животрепещущие вопросы экономического строительства. По его предложению были основаны журналы «Наша промышленность» и «Технологический журнал», выходившие массовыми тиражами.

Че интересовался современными научно-техническими открытиями,их применением в народном хозяйстве. Он мечтал об электронике, автоматике, атомных электростанциях для Кубы. Он заражал своим энтузиазмом окружающих, среди которых не было места маловерам, пессимистам, нытикам.

Насколько эффективно было руководство Че промышленностью Кубы? Че руководил социалистическими преобразованиями в области промышленности в течение четырех лет. За это время на Кубе была полностью ликвидирована частная собственность на средства производства. Прекратилась эксплуатация трудящихся. Страна перешла к плановой экономике. Исчезла хроническая безработица, этот бич трудящихся дореволюционной Кубы. Повысилась сознательность трудящихся. Тысячи рабочих стали передовиками труда, включились в социалистическое соревнование. Американские империалисты надеялись на провал кубинского «эксперимента», на то, что кубинские рабочие не справятся без их участия с управлением промышленностью. Кубинские рабочие не оправдали их надежд, кубинская социалистическая промышленность из мечты стала явью вопреки мрачным прогнозам кубинологов из различных американских «фондов». И в том, что это произошло, большая заслуга Коммунистической партии Кубы, в частности Че, под непосредственным руководством которого осуществлялся сложный и трудный переход с рельсов капиталистического производства на рельсы социалистического строительства.

Сам Че, отмечая несомненные достижения революционной Кубы в развитии социалистической промышленности, указывал в статье, опубликованной в октябре 1964 года в английском журнале «Интернэшнл аффэрс», что успехи могли бы быть большими, если бы не серьезные ошибки, совершенные из-за отсутствия опыта и знаний. Первая из них заключалась в том, что диверсификация сельского хозяйства была проведена необдуманно.

Вместо того чтобы выделить отдельные, наиболее подходящие районы под новые сельскохозяйственные культуры, площади под них отводились почти в каждой сахарной плантации, что нанесло большой ущерб сахарной промышленности. В начале 1963 года этот недостаток был исправлен.

Другая ошибка заключалась в том, что, стремясь заполнить возникшую в результате американской экономической блокады брешь, кубинское правительство закупило за рубежом большое количество машин, а в некоторых случаях и целые фабрики, многие из них за валюту, а те по целому ряду причин не дали ожидаемого от них экономического результата. Так, например, не учитывалось отсутствие на Кубе необходимых видов сырья для этих фабрик, отсутствие запчастей и местных специалистов. В некоторых же случаях купленные за рубежом станки и технологическое оборудование оказывались устаревших образцов, давали поэтому дорогостоящую и низкого качества продукцию.

Несмотря на недостатки и трудности, уровень промышленного производства на Кубе вырос в 1963 году в сравнении с предыдущим годом на 6 процентов. Это был несомненный успех.

Но главным Че считал не столько экономические успехи, сколько появление на Кубе нового человека, преданного идеалам революции и действующего согласно ее моральным нормам. «Облик его еще окончательно не сложился, так как процесс его формирования идет параллельно процессу развития новых экономических отношений, – писал Че в марте 1965 года, накануне своего отъезда из Кубы, редактору уругвайского журнала «Марча». – Не будем говорить о тех, кого неправильное воспитание толкает на путь эгоистических интересов, есть и такие люди, которые на фоне всеобщего движения вперед ищут особые индивидуальные тропы, отрываются от масс, хотя сочувствуют им. Важным является то, что люди с каждым днем все яснее осознают необходимость своего приобщения к общественным интересам и, с другой стороны, свою роль в качестве общественной движущей силы».

Это уже не прежняя «серенькая» масса людей, не знающая и не видящая выхода из юдоли печали, в которую она была ввергнута системой капиталистической экономики. Революционный вихрь, разрушив эту систему, как бы сорвал повязку с глаз трудящихся. Теперь, писал Че в том же письме, «они идут уже не в одиночестве по нехоженым тропам к достижению своих далеких целей. Они следуют за авангардом – за партией, передовыми рабочими, передовыми людьми, идущими в тесном единении с массами. Люди переднего края пристально смотрят в будущее, думая о том хорошем, что оно принесет, но оно не представляется им как что-то личное. Наградой им будет новое общество людей с новыми чертами характера, общество людей-коммунистов».

Успехи революции могли бы быть еще более значительными, если бы не враждебные действия против острова Свободы со стороны американских империалистов.

Ведь с момента победы революции в январе 1959 года ни на минуту не прекращались агрессивные акты правящих кругов США против Кубы. Саботаж, шпионаж, бомбардировки, пиратские нападения на населенные пункты, террористические акты, угон самолетов, организация покушений на Фиделя Кастро и других вождей революции, создание диверсионных банд, вторжение наемников, экономическая блокада, возведение в Латинской Америке санитарного кордона вокруг Кубы – все было сделано правящими кругами США, чтобы задушить революцию, чтобы провалить ее «эксперимент», чтобы доказать, что социализм не «сработал» на американской почве. В этом отношении Куба действительно походила на Вьетнам. Хотя Куба и не стала жертвой прямой агрессии, если не считать вторжения наемников на Плайя-Хирон, зато тайная война велась против нее круглые сутки на протяжении всех лет ее существования, ведется и поныне.

Врач, ставший выдающимся партизанским командиром, больше всего любил мирный труд. Строительство, производство необходимых народу товаров, научно-технический прогресс – вот чем он занимался бы в свободном обществе, если бы последнему не угрожали уничтожением вашингтонские ястребы.

В создавшихся же условиях министр промышленности должен был уделять внимание не только планам и задачам своего министерства, но и вопросам, связанным непосредственно с борьбой против коварных происков американского империализма…

«КУБА—ДА! ЯНКИ—НЕТ!»

Нас толкают на борьбу, и нет другого выхода, как подготовить ее и решиться начать бой.

Эрнесто Че Гевара

Если президент Эйзенхауэр и братья Даллесы, правившие за его спиной, один – Джон Фостер, возглавляя государственный департамент, другой – Аллан, управляя ЦРУ, – стремились покончить с революционной Кубой путем организации саботажа, диверсий и вторжения наемников, которое они лихорадочно готовили на апрель 1961 года, то их соперник Джон Ф. Кеннеди придерживался несколько иного мнения на этот счет.

Кеннеди в отличие от Эйзенхауэра и братьев Даллесов считал, что Соединенные Штаты могут задержать развитие революционного процесса в Латинской Америке не только применением силы, но и путем ослабления растущей там социальной напряженности – за счет расширения капиталовложений и осуществления реформ, ускоряющих развитие капитализма в этих странах. Так родилась идея надеть на контрреволюцию красный берет, по меткому выражению генерального секретаря Коммунистической партии Уругвая Роднея Арисменди. Эта идея нашла свое воплощение в создании «Союза ради прогресса», который, как утверждали американские пропагандисты, должен был открыть новую эру во взаимоотношениях Вашингтона и Латинской Америки. Еще бы!

Ведь Соединенные Штаты, нещадно грабившие до этого своих южных соседей, теперь обещали предоставить им через «Союз ради прогресса» на нужды развития 20 миллиардов долларов из расчета 2 миллиарда в год, сумму, по своим размерам внушительную даже для баснословно богатого дяди Сэма. Всего лишь за полтора года до этого Фидель Кастро на конференции американских стран в Буэнос-Айресе говорил о необходимости предоставления этим странам на нужды развития 30 миллиардов долларов. Тогда эта цифра многим казалась фантастической. Теперь Соединенные Штаты готовы были раскошелиться, правда, не на 30, а на 20 миллиардов, чтобы только поставить заслон для народной антиимпериалистической революции. Кроме того, янки втайне надеялись, что вложения этих миллиардов расширят рынки Латинской Америки для их товаров и откроют монополиям дорогу для новых прибыльных афер. Можно легко вообразить, какими хитрыми и ловкими казались себе изобретатели «Союза ради прогресса», сулившего им не только гарантию против социальной революции, но и баснословные барыши. Но жизнь, как мы увидим, внесла вскоре определенные коррективы в эти коварные планы, коррективы, не совсем совпадавшие с намерениями и надеждами магнатов Уолл-стрита.

Победив на выборах и водворившись в Белом доме, президент Кеннеди 13 марта 1961 года собрал латиноамериканских послов и объявил им о планах его правительства по созданию «Союза ради прогресса». Кеннеди призвал правительства и народы западного полушария присоединиться к Соединенным Штатам в этом «широком усилии, не имеющем параллели по своим грандиозным масштабам и благородству цели, направленном на удовлетворение основных потребностей народов Америки в домах, работе, земле, здравоохранении и просвещении». Как язвительно отметил, комментируя эти обещания президента Кеннеди, один журналист, теперь народы Латинской Америки, получая все эти блага от США, смогут сказать: «Спасибо тебе, Фидель, за твою революцию, без которой мы не получили бы от Соединенных Штатов ни шиша».

Но, публично протягивая оливковую ветвь Латинской Америке, президент Кеннеди втайне продолжал подготовку задуманных еще Эйзенхауэром и братьями Даллесами планов вторжения наемников на Кубу. Кеннеди считал, что предлагаемая им под вывеской «Союза ради прогресса» лжереволюция только выиграла бы, если бы удалось покончить с подлинной революцией Фиделя Кастро.

Кубинское правительство, хотя и не испытывало никаких иллюзий в отношении империалистической сущности правительства Кеннеди, все же надеялось, что новый президент проявит большее благоразумие по сравнению со своим предшественником и откажется от планировавшейся авантюры. Кубинское правительство не намеревалось обострять отношения с новым президентом. Оно стремилось только к одному: чтобы США уважали суверенитет Кубы и не вмешивались в ее внутренние дела. В день вступления Кеннеди в должность президента по распоряжению Фиделя Кастро была проведена на Кубе частичная демобилизация вооруженных сил. Этот примирительный жест остался без ответа. Президент Кеннеди, как и его предшественник, жаждал свержения Фиделя Кастро, не меньшее он не был согласен.

На совести правителей Соединенных Штатов – десятки интервенций и переворотов в Латинской Америке. И всегда им сопутствовал успех, и всегда их преступления сходили им с рук. Только на Кубе они потерпели сокрушительное, постыдное поражение. 17 апреля на Плайя-Хирон вторглись американские наемники. Кубинцы встретили их шквалом огня. Три дня спустя 1200 оставшихся в живых наймитов сдались кубинским войскам. Надежды Кеннеди покончить одним ударом с революцией Фиделя Кастро развеялись как дым.

Кеннеди пришлось прогнать обер-шпиона Аллана Даллеса, и, хотя ЦРУ продолжало засылать на остров Свободы диверсантов и саботажников, президенту США не оставалось ничего другого, как переключиться на создание «Союза ради прогресса». Рождение этого органа должно было произойти на специальной сессии Межамериканского социального и экономическою совета при Организации американских государств (ОАГ), созванной в августе на уругвайском морском курорте Пунта-дель-Эсте.

Необходимо подчеркнуть, что даже после вторжения наемников кубинское правительство не стремилось к обострению отношений с Соединенными Штатами, наоборот, оно надеялось, что поучительный урок на Плайя-Хирон заставит Кеннеди занять более трезвую позицию по отношению к революционной Кубе. Придерживаясь этого курса, кубинское правительство приняло приглашение участвовать в конференции в Пунта-дель-Эсте и назначило главой своей делегации Эрнесто Че Гевару, министра промышленности и фактического руководителя экономики Кубы.

Участие Че в конференции стало сенсацией номер один в странах Латинской Америки. Это было его первое появление на континенте после победы кубинской революции, и оно отнюдь не походило на возвращение домой блудного сына. Тысячи трудящихся восторженно приветствовали Че на аэродроме «Карраско» близ Монтевидео. На всем пути от аэродрома до Пунта-дель-Эсте ему аплодировали уругвайцы. Только одному из участников конференции, только Че население оказало такой восторженный прием. Народ приветствовал в лице Че кубинскую революцию. Приезд банкира и миллиардера Диллона, министра финансов США и главы американской делегации, прошел почти незамеченным, как никто не обратил особого внимания на делегации других латиноамериканских республик. В центре внимания всех был Че, представитель кубинской революции, победа которой породила конференцию в Пунта-дель-Эсте.

Че прилетел в Уругвай в своей обычной зелено-оливковой форме майора Повстанческой армии, в которой он и появился на конференции. Он сразу заявил, что кубинская делегация не только не намерена препятствовать работе конференции, но, наоборот, будет сотрудничать с другими делегациями в поисках наиболее благоприятных путей экономического развития и обеспечения экономической независимости стран Латинской Америки. В качестве доказательства доброй воли кубинская делегация представила на рассмотрение собравшихся 29 различных проектов постановлений, охватывающих широкий круг вопросов, связанных с проблематикой конференции.

Большинство из 29 предложений Кубы, писал Че в статье «Куба и «план Кеннеди», опубликованной в журнале «Проблемы мира и социализма», просто отвергнуть было невозможно, так как они предусматривали содействие развитию экономики латиноамериканских стран. Поэтому в ходе работы комиссий и комитетов делегатам срочно пришлось разрабатывать контрпредложения, которые они затем соединяли с кубинскими предложениями, выхолащивая, таким образом, из последних их суть.

Все же за время работы конференции кубинской делегации удалось кое-чего добиться: стало заметно, что делегаты разговаривают другим языком, отличным от того, который всегда был принят на подобных мероприятиях.

Че отмечал, что на конференции три делегации – Бразилии, Эквадора и Боливии – заняли благожелательную позицию по отношению к Кубе. В особенности Че подчеркивал позицию Боливии, президентом которой все еще являлся Виктор Пас Эстенсоро. Боливия, писал Че в вышеупомянутой статье, – «это расположенная почти в центре континента страна буржуазно-демократической революции, терзаемая капиталистическими монополиями соседних стран и почти удушенная в конце концов общим для наших стран угнетателем – североамериканским империализмом. Ее основное население составляют рабочие-горняки и крестьяне, находящиеся под бременем тяжелой эксплуатации».

Деятельность же боливийской делегации в Пунта-дель-Эсте Че оценивал следующим образом: «Если не говорить о плане кубинской делегации, то из всех делегаций именно боливийская представила наиболее конкретный экономический план и в общем занимала довольно положительную позицию. На специфическом языке, языке лицемерия, который употребляется на подобного рода сессиях, боливийских представителей называли «двоюродными братьями Кубы».

Не исключено, что контакты Че и других членов кубинской делегации с их боливийскими «двоюродными братьями» на конференции в Пунта-дель-Эсте оказали свое влияние на последующее решение Гевары избрать Боливию в качестве плацдарма для партизанских действий в Латинской Америке.

Че дважды выступал на пленарных заседаниях конференции, и оба раза в весьма умеренных тонах. Разумеется, Че разоблачал агрессивные действия правящих кругов США, их стремление путем «Союза ради прогресса» политически изолировать Кубу, ибо на американские миллионы могли рассчитывать только правительства, следующие антикубинскому курсу Вашингтона.

Че также доказывал, что «Союз ради прогресса» будет способствовать развитию второстепенных отраслей народного хозяйства, что его цель сделать Латинскую Америку не более свободной, а еще более зависимой от американских монополий. В то же время Че указывал, что Куба вовсе не желает препятствовать латиноамериканским странам использовать даже те ограниченные и весьма сомнительные возможности развития, которые сулит им участие в «Союзе ради прогресса».

«Со всей откровенностью кубинская делегация заявляет вам, – сказал Че, выступая на пленарном заседании конференции 9 августа, – что мы желаем, не меняя нашего естества, оставаться в семье латиноамериканских республик, сосуществовать с вами. Мы хотели бы, чтобы вы росли, если можно, теми же темпами, что и мы, но мы не будем сопротивляться, если ваш рост пойдет другими темпами. Мы только требуем гарантий неприкосновенности наших границ».

Разумеется, продолжал Че, если не будут осуществлены социальные преобразования, то примеру Кубы последуют другие страны, и тогда сбудется предсказание Фиделя Кастро: «Кордильеры Анд превратятся в Сьерра-Маэстру Америки».

Столь же умеренным было выступление Че и на заключительном заседании конференции 16 августа. Вот как сам Че излагает это свое выступление в известной уже читателю статье, опубликованной в журнале «Проблемы мира и социализма»:

«На последнем пленарном заседании конференции кубинская делегация воздержалась от голосования по всем выработанным документам и выступила с объяснением своей позиции. Мы объяснили, что Куба не согласна ни с «денежной» политикой, ни с принципом свободного предпринимательства, ни с тем, что в окончательных документах нет слов, осуждающих виновников наших несчастий – империалистические монополии, нет осуждения агрессии. Кроме того, на все вопросы нашей делегации, может ли Куба принимать участие или нет в «Союзе ради прогресса», ответом было молчание, которое мы истолковываем как отрицательный ответ. Вполне понятно, что мы не могли участвовать в союзе, который ничего не дает для нашего народа».

Че отметил и положительный момент в итоговом документе конференции, в одном из подпунктов которого упоминалось наличие в Латинской Америке наряду со странами «свободного предпринимательства», то есть буржуазными, стран, в которых «свободное предпринимательство» отменено.

«Кубинская делегация, – писал Че в той же статье, – зачитала этот параграф, заявив, что это победа идеи мирного сосуществования, выражающей возможность сосуществования двух различных социальных систем, и отметила его принятие как один из положительных результатов работы конференции». Однако, отмечает Че, позже американский делегат резко выступил против этого положения, заявив о непризнании кубинского правительства.

И все-таки кубинская сторона сочла возможным пойти еще дальше. Че встретился с одним из членов американской делегации, 28-летним Ричардом Н. Гудвином, входившим в ближайшее окружение президента Джона Ф. Кеннеди. Судя по словам Гудвина, Че предложил компенсировать американским собственникам стоимость имущества, конфискованного революцией, а также сократить революционную пропаганду в странах Латинской Америки, если США откажутся от враждебных действий против Кубы и экономической блокады. Че, в свою очередь, выступая после конференции в Пунта-дель-Эсте по гаванскому телевидению, рассказал, что он заявил Гудвину следующее: Куба готова вступить с США в переговоры по урегулированию взаимных отношений и не заинтересована в борьбе с США, хотя и не боится вести такую борьбу в любой форме. Куба желает остаться в латиноамериканской системе, считает себя связанной культурными традициями с континентом. «Мы требуем, – сказал Че Гудвину, – признать наше право на принадлежность к Латинской Америке или к Организации американских государств с собственной социальной и экономической системой и признать наше абсолютное право на дружбу с любой страной в мире».

Гудвин ограничился тем, что выслушал своего собеседника и обещал сообщить президенту Кеннеди его высказывания.

Встреча Че с Гудвином вызвала самые разнообразные комментарии в латиноамериканской печати. Многие наблюдатели считали, что встреча откроет путь к достижению определенного «модуса вивенди» между США и Кубой. В действительности же США вовсе не были заинтересованы в достижении какого-либо разумного соглашения с Кубой. Они готовы были «простить» Кубу, но при одном условии: если она откажется от советской помощи, если она станет на антисоветские позиции, а точнее – на колени и запросит у янки пощады.

Именно в таком плане вел беседу с Че президент Аргентины Артуро Фрондиси. Еще в начале конференции в Пунта-дель-Эсте Че получил личное приглашение Фрондиси посетить его в Буэнос-Айресе. Фрондиси был весьма противоречивой фигурой в аргентинской политике. На протяжении многих лет он выступал с прогрессивных позиций. Однако после избрания президентом он поддался давлению реакционных армейских кругов и американского посольства и вместо осуществления обещанных реформ стал преследовать коммунистов и потворствовать еще большему проникновению американских монополий в экономику Аргентины. Он даже разорвал дипломатические отношения с революционной Кубой. И все же реакционные армейские круги продолжали относиться с недоверием к Фрондиси, считая его слишком «левым».

Че вылетел на встречу с Фрондиси 18 августа и пробыл в Буэнос-Айресе всего лишь несколько часов. Встреча с Фрондиси носила секретный характер. Когда о ней узнал аргентинский министр иностранных дел, то в знак протеста немедленно подал в отставку. Пришли в раж и реакционные генералы, и, если бы Че задержался несколько дольше в Буэнос-Айресе, не исключено, что они арестовали бы его, а вместе с ним и самого Фрондиси.

Обо всем этом заранее знали и Фрондиси и Че, и тем не менее оба решили рискнуть и встретиться. Фрондиси надеялся, что ему удастся убедить своего знаменитого соотечественника в том, чтобы Куба покинула «советский блок» и вернулась в латиноамериканскую овчарню. Если бы Фрондиси сумел перетянуть на сторону США революционную Кубу, то Вашингтон в благодарность держал бы его в президентском кресле. Игра стоила свеч, стоила риска. И Фрондиси на него пошел.

Че принял предложение Фрондиси, исходя совсем из других соображений. Че не только не чурался контактов с латиноамериканскими деятелями любой окраски, но приветствовал их. В Уругвае он был радушно принят президентом Аэдо. Такие контакты подрывали американскую политику санитарного кордона против революционной Кубы. Кроме того, ему, конечно, не терпелось посмотреть на свою родину, во многом ли она изменилась с тех пор, как десять лет тому назад он покинул ее, направляясь через Боливию к Миалю в Венесуэлу.

Че не оправдал надежд Фрондиси. Че говорил Фрондиси то, что уже сказал Гудвину. Фрондиси угостил своего гостя знаменитым аргентинским шашлыком – асадо. Затем они выпили матэ и расстались. По дороге на аэродром Че заехал навестить свою тяжело больную тетю Беатрис. К вечеру того же дня он уже вернулся в Монтевидео.

На следующий день Че покинул Уругвай и направился в Гавану. По дороге ему предстояла встреча еще с одним президентом, его старым знакомым по Египту Жанио Куадросом, который возглавляя самую крупную латиноамериканскую страну – Бразилию. Куадрос в отличие от Фрондиси проявлял большую самостоятельность по отношению к Соединенным Штатам и вовсе не скрывал своих симпатий к революционной Кубе, чем вызывал ярость местных реакционеров и недовольство правящих кругов Вашингтона. В пику им Куадрос с большой теплотой встретил Че в новой столице Бразилии и наградил его высшим бразильским орденом «Крузейро ду Сул».

Каковы же были итоги конференции в Пунта-дель-Эсте? Она показала, что даже среди правящих кругов латиноамериканских стран многие отказывались идти на поводу Вашингтона, у многих революционная Куба вызывала симпатию и даже восхищение. В свою очередь, Соединенные Штаты намеревались продолжать «теснить» Кубу и впредь, создавая ей всякого рода трудности.

Прошло некоторое время, и положение на Американском континенте еще более осложнилось, причем не в пользу национально-освободительных сил и революционной Кубы. Президент Фрондиси был свергнут военными, президент Куадрос сам подал в отставку, не выдержав давления реакционных сил. В начале 1962 года Куба была исключена из Организации американских государств, против ее исключения возражали только Уругвай, Боливия, Чили и Мексика, но вскоре и они, за исключением Мексики, разорвали с Кубой дипломатические и экономические отношения. Все это делалось под нажимом Вашингтона, который угрожал строптивых лишить миллиардов «Союза ради прогресса». Тогда еще никто не знал, что эти миллиарды превратятся на практике в жалкие крохи и что затея с «Союзом ради прогресса» провалится с таким же треском, как и предшествующие ей американские планы и проекты обновления, помощи и развития латиноамериканских стран.

Карибский кризис 1962 года, в свою очередь, показал, что Соединенные Штаты не только не стремятся урегулировать свои отношения с Кубой на основе равноправия и взаимного уважения, а, наоборот, готовы даже пойти на риск мирового ядерного конфликта, лишь бы стереть с лица земли кубинскую революцию. «Куба – да! Янки – нет!» – таков был ответ на эти происки империалистов США не только трудящихся острова Свободы, но и их друзей во всем мире.

Че трезво оценивал значение всех этих перемен. В одной из своих статей он писал: «В то время как Кеннеди, казалось, имел некоторые последовательные идеи о мирном сосуществовании, господствующие ныне политические группы относятся к этому вопросу более скептически и готовы рисковать войной, как проповедовал Фостер Даллес, лишь бы добиться своих целей. На данном этапе наиболее видимые цели сдерживания социализма проявляются по отношению к Южному Вьетнаму и Кубе. В этих двух точках может произойти вспышка, которая может вызвать мировой пожар».