Текст книги "Прыжок самурая"

Автор книги: Иосиф Линдер

Соавторы: Николай Абин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– По-моему, вам не о чем беспокойства. Комбинацию Воронцов – Шувалов – Мелихов придумал лично Ниумура. Шувалов сообщает Мелихову, что Воронцов готов помочь красным…

– Боюсь, это плохой сценарий, если о Воронцове осведомлено все харбинское подполье! – раздраженно перебил собеседника Каймадо. – Проверка – необходимый элемент нашей работы, но, мне кажется, вы избрали слишком сложный путь.

– Сложный? Вовсе нет! Воронцов – стреляный воробей, и его, как говорят русские, на мякине не проведешь. Нужна была именно такая встряска. Многоходовая комбинация, Каймадо-сан, была придумана исключительно для вашей безопасности. Ну хорошо, давайте я уточню. Настроение Шувалова в последнее время нам не нравилось. Тогда мы подсунули его Мелихову и сделали это через одного надежного агента, которому Мелихов доверяет безоговорочно. Шувалов рассказал Мелихову о Воронцове, мол, есть у него старинный приятель, служили вместе… Мелихов клюнул и поручил Шувалову прощупать своего друга. А дальше – дело техники. Мы забираем Шувалова, пускаем «утку», что Мелихов настучал на обоих: и на Шувалова, и на Воронцова, и дожимаем до нужной кондиции.

– Об этом я уже читал, – недовольно дернул головой Каймадо. – Напрягает другое: у подпольщиков могли остаться концы…

– Любые концы можно обрубить – легко заверил Кокисан.

Однако Каймадо знал, что лишняя информация в разведке часто возвращается бумерангом к тем, кто ее запустил. Если фамилия Воронцова засветилась перед Мелиховым и Шуваловым, значит, рано или поздно она может всплыть и в военной разведке русских, и в НКВД. А там есть свои мастера тянуть за ниточки…

По лицу Каймадо пробежала тень, и это не скрылось от глаз внимательного Кокисана.

– О, я, кажется, понимаю ваши опасения, но они излишни. Шувалов уже ничего не скажет!

– Не скажет почему?

– Воронцов его прикончил.

– Прикончил? Как ему это удалось?

– Смею вас заверить, неожиданно для нас. Хотя… мы на это рассчитывали. Егоров специально оставил браунинг на столе. Воронцов схватил его и разрядил в Шувалова. Конечно, мы рисковали, но, к счастью, обошлось без лишних жертв.

– Вот как? И не жаль агента?

– Я же вам сказал, что он оказался с гнильцой. У нас и получше материал есть, – с презрением ответил Кокисан.

– А Мелихов? Он тоже застрелился?

– Нет, но шестое чувство подсказывает мне, что сегодня он… утонет. Вода в реке еще слишком холодна для купания.

– Утонет? – усмехнулся Каймадо. – Однако вы с фантазией работаете!

– Поверьте, Каймадо-сан, Ниумура разработал превосходную комбинацию. Вы – один из лучших наших кадров, и рисковать мы не могли.

Каймадо приятно было слышать эти слова, но сейчас его интересовало совсем другое.

– Когда вы собираетесь переправить Воронцова за Амур?

– Как только он придет в себя.

– И долго ждать?

– Думаю, через неделю будет готов.

– Через неделю? Представляю, что вы с ним сотворили! Последствия могут быть непредсказуемыми…

– Пусть скажет спасибо, что мы не разглядели в нем агента красных.

– Ну что ж, посмотрим, как он поведет себя у русских, – примирительно сказал Каймадо и предложил перейти к другим делам.

А дел у резидента советской разведки Каймадо/Пака набралось немало. За полтора месяца ему предстояло исколесить пол-Маньчжурии, встретиться с девятью агентами и получить от них информацию. Особое место в этом вояже занимала поездка в Синьцзин, где терялись следы Вана. Информация этого агента всегда отличалась точностью, перепроверять ее не было нужды. Связь с Ваном оборвалась два месяца назад. В разведуправлении не хотели мириться с мыслью о провале и грешили на связника, испарившегося где-то на полпути к штабу. Убит? Захвачен в плен? В любом случае потеря была неизмерима с потерей Вана. И все же надежда на то, что Ван уцелел, оставалась. Подкрепляло ее и последнее донесение другого агента, Абэ, работавшего в святая святых, в контрразведке Квантунской армии. В железнодорожном управлении Синьцзина был разоблачен советский агент, но более об арестах ни слова. Значит, Ван на свободе, а это уже кое-что. Но что?

Взвесив все «за» и «против», начальник Третьего разведывательного отдела майор госбезопасности Виктор Казаков решил рискнуть и отправить для выяснения ситуации одного из лучших своих резидентов, полагаясь на его невероятную удачливость. Так Каймадо/Пак оказался за Амуром. Надо сказать, что руководство разведуправления округа долго колебалось, прежде чем принять окончательное решение. Однако накаленная обстановка на советско-маньчжурской границе, грозившая в любой момент перерасти в войну, не оставляла времени для раздумий. Служебное положение Вана позволяло ему раздобыть глубоко засекреченный план передвижения железнодорожных составов, а по нему можно было о многом догадаться. Ради этого стоило рискнуть.

В Европе война полыхала уже полтора года, и в надежность заключенного 23 августа 1939 года советско-германского договора о дружбе уже никто не верил. Какая там дружба, когда Гитлер уже тысячу раз доказал свою вероломность? Польша покрылась сетью гетто; относительно легкой добычей наци стали Норвегия и Дания; Великобритания, один за другим, теряла свои суда; тяжелые танки отутюжили территорию Бельгии, Нидерландов и Люксембурга и через них проникли во Францию. Перед истеричным диктатором склонились капитулянты и предатели, прежде имевшие репутацию серьезных политиков, – Рейно, Петен и Лаваль, а Комитет свободной Франции, возглавленный генералом де Голлем, пока еще только набирал силы и был слишком слаб…

Российские обыватели, может быть, еще верили в чудо. Вернее, даже не в чудо, а в беспечное наше авось. Но в разведуправлениях Особого Киевского, Белорусского, Дальневосточного и Забайкальского военных округов работали реалисты. Показания арестованных шпионов, которых пачками засылали на советскую территорию, участившиеся налеты белогвардейских банд на погранзаставы, но главное – оперативная информация, поступавшая от закордонных резидентур, красноречиво свидетельствовали: мирные дни на излете, единственное, что остается, быть готовым к отпору врага, знать о возможных направлениях его стратегических ударов, – и работу разведки в решении этой задачи невозможно было переоценить.

* * *

Каких-то три года назад ни майор Казаков, ни его непосредственное начальство из разведуправления не могли и предположить, что окажутся в самой гуще дальневосточных событий. Советский агент Ван успешно легализовался в тихом провинциальном городке под поэтическим названием Чанчунь: Чан – длительный, Чунь – весна, получается Длительная Весна. Об этом городке никто и не знал, пока в 1897 году здесь не начали строить КВЖД. В 1931 году Чанчунь был оккупирован японскими войсками. Новые власти объявили его столицей марионеточного государства Маньчжоу-го, переименовав в Синьцзин, что означало Новая столица. На берегах реки Итунхэ вырос крупный железнодорожный узел, и этом нельзя было не воспользоваться.

Китай к этому времени переживал свою трагедию. На северо-востоке Китая в марте 1932 года возникло марионеточное государство Маньчжоу-го, единственное назначение которого было создание военного плацдарма для нападения на СССР. Верховным правителем Маньчжоу-го стал последний император маньчжурской династии Цин (и кто сказал, что она Чистая. Если следовать точному переводу с китайского) безвольный и по-своему несчастный Пу И, который едва ли не в младенческом возрасте стал жертвой придворных интриг. Но власть императора ровным счетом ничего не значила, всем заправляли японские советники, имевшие завидную военную выправку. Базировавшаяся здесь Квантуанская армия росла не по дням, а по часам. К 1941 году ее численность достигала без малого двести тысяч, и эти ребята умели воевать. В 1938 году они устроили заварушку в районе озера Хасан, а в 1939-м на берегах реки Халхин-Гол. С 1935 года им противостояла Северо-Восточная объединенная антияпонская армия, но силы были явно не равны. К 1941 году от китайской армии не осталось почти ничего, и потомки самураев смогли вздохнуть спокойно. Синьцзин поражал чистотой центральных улиц, богатство витрин ослепляло даже европейцев, которые спешили открыть здесь представительства своих фирм.

Как водится, за фирмами могло скрываться что угодно. В Маньчжоу-го завязался тугой узел политических интриг, который пыталась распутать советская разведка. Вот почему Каймадо, выполняя приказ Казакова, первым делом намеривался отправиться в Новую столицу Маньчжурского государства.

Но поездка уже по пересечении границы неожиданно была отложена. Генерал Янагита преследовал свои цели. Он прекрасно знал об агенте Ване и не спешил подложить русским «дезинформационного ежа». Опыт разведчика подсказывал ему подождать, в противном случае задуманная штабными генералами Квантунской армии операция могла сорваться.

Кокисан не стал говорить Каймадо о том, какие жаркие споры на этот счет велись наверху.

– У нас еще будет время поговорить о работе, – уклончиво сказал он. – Пользуйтесь моментом, отдыхайте, такое ведь не часто бывает.

– Я не привык отдыхать, – признался разведчик. – К тому же тишина меня угнетает. Вы знаете, я люблю поговорить, но с таким собеседником, как Никамура, боюсь, это невозможно. Я так забуду родной язык, – позволил он себе пошутить.

– О, я понимаю! Скажите, а вы не монах?

– Монах? Что вы имеете в виду?

– Ну… – уклончиво протянул Кокисан, – вино, девочки… Или большевики отучили вас от этих радостей жизни?

– В большевистской России совсем другие радости.

– А знаете что, отправляйтесь к мадам Нарусовой. У нее такие девочки! – Кокисан мечтательно закатил глаза.

Каймадо едко заметил:

– Воронцов, помниться, тоже нахваливал ее бордель, а в итоге оказался в лапах у вашего Егорова. Признайтесь – к чему вы клоните?

– Да так, просто к слову пришлось, – рассмеялся Кокисан. – Ну что ж, не буду вас больше беспокоить. И все же постарайтесь отдохнуть. После обеда пришлю машину, она в вашем распоряжении. Гарантирую, слежки не будет.

Каймадо проводил его до калитки и вернулся в дом. Чтобы убить время, после завтрака он занялся чтением на удивление пустых местных газет.

Вместо обещанной машины через три часа в доме снова появился Кокисан. Как выяснилось, Янагита все же сумел убедить армейских генералов не спешить с дезой. Воскресить агента Вана мог только «русский резидент». Большую игру надо вести по всем правилам. Каймадо надлежало немедленно выехал в Синьцзин.

В тот же вечер Каймадо без особого сожаления покинул пахнувший свежей краской дом в саду и отправился на вокзал. Сопровождал его Кокисан. В машине капитан передал ему билет в вагон второго класса. Документы остались прежние, сработанные в советской разведке. Господин Пак, руководитель отдела крупной фармацевтической компании «Сун Тайхан» в Центральной Маньчжурии. Во всяком случае, ни один полицейский патруль придраться к ним не смог.

Расставание было коротким, без слов. В пути Каймадо намеревался еще раз пробежаться глазами по перечню лекарственных препаратов: настоящий разведчик должен знать все. Подхватив саквояж, он плотнее запахнул плащ и неспешно зашагал к главному входу в здание вокзала.

Несмотря на поздний час, народу было много. К поезду торопился и военный, и гражданский люд. Галдящий поток пронес разведчика через зал ожидания и выплеснул на перрон, где царил настоящий японский порядок. Благоухающая дорогим одеколоном, еще более дорогим табаком, но главное – властью чинная очередь выстроилась у вагонов класса люкс. Проводники услужливо кланялись пассажирам, за безопасностью которых зорко следили полицейские. Публика попроще шла в конец состава.

У Каймадо были билеты в пятый вагон. В купе, судя по внешнему виду, собрались коммерсанты средней руки. В вагоне были и советские чиновники из «Дальторга» (Каймадо сразу уловил русскую речь). Кажется, они были его «коллегами» – проводили закупки местных лекарственных трав. Чуткий нос уловил запах хэймура – незаменимого средства при болях в желудке, приятно пахло лимонником, или увэйцзы, способным поднять тонус даже у мертвого, и резко – пинбэйму, рябчиком, луковичным растением семейства лилейных, незаменимым для туберкулезников. Каймадо усмехнулся: а из него получился бы неплохой фармацевт.

Предпосадочную суету сменило тревожное ожидание. Проверка документов была нешуточным испытанием, подкопаться могли к любой запятой. Для Каймадо она окончилась благополучно, для его спутников, в общем-то, тоже. Жертвой едва не стал русоволосый здоровяк из соседнего купе. Мешковатый костюм не мог скрыть его военной выправки. Чувствовалось, что мужчина с трудом скрывает классовую ненависть (японского жандарма сопровождали двое русских, явно избывших белогвардейцев), но все же он совладал с собой и дал проверить свой багаж, в котором ничего предосудительного не оказалось. Пострадал только безвестный китаец, который, кажется, пытался проехать по неправильно оформленному билету. Ее выволокли из вагона и потащили по перрону под сочувственными взглядами других пассажиров.

Конец треволнениям положил сиплый гудок паровоза. За окном все быстрее замелькали тусклые огни газовых фонарей, а вскоре и они пропали из виду. Пассажиры расслабились. Через полчаса проводник уже разносил по купе вечерний чай, но Каймадо отказался от него. Впереди его ждал напряженный день, и, разобрав постель, он быстро нырнул под одеяло.

Глава 3

Всю ночь поезд тащился по унылой маньчжурской степи и только к утру прибыл в Синьцзин. Несмотря на ранний час, на перроне было много народу. Бросались в глаза жандармы, их было столько, что хватило бы для разгона небольшой демонстрации.

Когда поезд застыл у платформы, пассажиры недружной стайкой потянулись к выходу. Каймадо неспешно надел пиджак, перебросил через руку элегантный плащ, только такой подобает носить настоящему коммерсанту, и, подхватив саквояж, вышел в тамбур.

В толпе встречающих мелькнуло знакомое лицо – майор Дейсан, правая рука Ниумуры, занимается вопросами разработки и проведения сложнейших комбинаций. Впервые судьба свела их во Владивостоке, в тридцать втором, Дейсан тогда делал первые шаги в разведке. Вспомнив пронырливого «торговца пушниной», который трясущимися руками принимал у него для дальнейшей передачи секретные материалы, Каймадо усмехнулся. От того Дейсана ничего не осталось. Изменился взгляд – стал жестким и уверенным, стала другой осанка: теперь это был человек, знающий себе цену.

Увидев Каймадо, Дейсан коротко поклонился и предложил пройти к машине, которая ждала на площади. Ехать долго не пришлось, гостиница, в которой, как правило, останавливались преуспевающие бизнесмены, обычно китайцы и японцы, находилась в нескольких кварталах от вокзала. По пути к гостинице разведчики обменивались дежурными фразами о погоде, избегая разговора о главном.

Каймадо с интересом огляделся по сторонам. Вокзал и прилегающая к нему площадь хотя по размерам и уступали харбинским, обустроенным с истинно русским размахом, поражали приезжих изысканностью восточного колорита. Бросался в глаза идеальный порядок. Власти Маньчжоу-го (а точнее, японская военная администрация, контролирующая любые начинания) лезли из кожи вон, чтобы продемонстрировать «цивилизованному миру», что только они способны противостоять и коммунистам, и гоминьдановцам, создав образцовое – во всем – государство.

Синьцзин за короткое время преобразился. Ничем не примечательный городок удивительно похорошел, приобрел европейский лоск. На месте ветхих китайских фанз, хаотично лепившихся друг к другу, выросли невысокие удобные дома, жить в которых, должно быть, было очень приятно, по дорогам, мощенным булыжником и кое-где даже покрытым асфальтом, оглушительно сигналя клаксонами, сновали без всякого уважения к пешеходам новенькие «форды» и «мерседесы», в торговых заведениях толпился народ. Сохранился и другой Синьцзин – все такой же неухоженный, как и его предшественник Чанчунь. На зловонные узкие улочки, вившиеся по окраинам, иностранцы предпочитали не заглядывать. Жизнь сосредоточилась в центре города, где открыли свои представительства крупнейшие мировые компании. По вечерам город освещался сотнями огней. Для местных жителей диковинным было электрическое освещение, но еще более диковинным – пестрые огни рекламы, зазывавшей в казино, синематографы и прочие увеселительные заведения. Под императорский дворец частично были переделаны здания Транспортного управления соляной компании. Смотрелись они неплохо, хотя и представляли нетипичную для Востока эклектику: японский модерн соседствовал с готикой, были также здания в традиционно китайском стиле. Пу И во дворце было комфортно. К прогулкам располагал тенистый сад, он мог поплавать в открытом бассейне и даже размяться на теннисном корте – к этой игре его пристрастила некоторое время жившая в Америке четвертая, любимая, жена.

Каймадо с неподдельным интересом разглядывал новую столицу, и сердце его наполнялось гордостью за Японию, это была великая идея – создать в Маньчжурии цветущий оазис благополучия. Между тем он не мог не думать о предстоящем задании. Советский агент Ван… Почему так долго не выходил на связь? В душе Каймадо все более разгоралась тревога. А тревожиться было о чем. Установив связь с Ваном, он передаст его японской разведке. Ниумура клялся, что до его, Каймадо, возвращения в Советский Союз Вана не тронут, но словам старой лисы доверять было бы глупо. Накануне войны с Советами Вану никто не позволит безнаказанно передавать информацию русской разведке. Агент обречен, и, скорее всего, его арестуют сразу после встречи. Но это уже грозило самому Каймадо. Арест Вана утаить не удастся, подозрения в этом случае падут на него: цепочка слишком прозрачна. Можно, конечно, рассчитывать на поддержку майора Казакова, но и он будет бессилен перед НКВД. Каймадо нахмурился. Русские умеют пытать. Пятнадцать лет назад, в двадцать пятом, ему довелось провести два дня в подвалах ОГПУ. Воспоминаний хватит на всю жизнь. Тогда он выдержал только потому, что умел медитировать. И конечно, ему повезло, других так просто не отпускали.

Автомобиль остановился у входа в гостиницу. Вышколенный китаец портье принял у Каймадо саквояж и засеменил вперед. Номер, забронированный на имя торгового представителя известной фармацевтической компании, находился на втором этаже. Каймадо остался доволен. Чисто, уютно, хотя и без особого шика. Двуспальная кровать, секретер, маленькая ванная с отдельным входом. Из окна виден ухоженный скверик, в котором цвела сирень. Каймадо вспомнил, в последний свой приезд в Синьцзин он жил в дешевых меблированных комнатах китайского квартала. Веселое было время! Днем ему приходилось воевать с толпами нищих, досаждавших постояльцам, а по ночам – с полчищами ненасытных клопов.

Ноздри щекотали аппетитные запахи, доносившиеся из ресторана. Каймадо вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад. Дейсан предложил позавтракать в номере, по крайней мере здесь можно было поговорить. За завтраком разведчики успели обсудить детали предстоящей операции. Выполнить задание было не так просто. Майор Казаков поскупился на информацию, о Ване он сообщил лишь необходимый минимум, которого было явно недостаточно для того, чтобы за короткий отрезок времени отыскать нужного человека в громадном управлении железной дороги, ведь в списке служащих он был указан под ругой фамилией. Но Каймадо надеялся на удачу, к тому же он не мог не оправдать возлагавшиеся на него надежды.

Выпив традиционный чай, Каймадо отправился в город. Согласно инструкции, ему предстояло отыскать редакцию газеты «Манею Симбун» и опубликовать объявление – оно-то и должно было послужить сигналом для Вана. Идти пришлось довольно далеко – редакция располагалась в китайском квартале, – но Каймадо шагал уверенно, профессиональный разведчик, он прекрасно ориентировался в незнакомых местах.

Нужный дом оказался настолько старым, что даже подойти к нему было страшно. Редакция располагалась в полуподвальном этаже. Рассохшиеся деревянные ступени угрожающе скрипели под ногами, и Каймадо поторопился нырнуть в грязноватый, с облупившимися стенами коридор, в самом конце которого располагался нужный ему отдел объявлений. Облупленная дверь легко поддалась, и Каймадо вошел в тесную коморку, интерьер которой составляли небольшой стол, зеленое сукно которого было густо закапано чернилами, два шатких стула и покосившийся шкаф, заваленный наверху кипами бумаг.

Отделом заведовал похожий на маленькую юркую обезьянку человечек. Каймадо удивил его дорогой, европейского покроя костюм, совершенно не гармонировавший с обстановкой. Имеет источник дополнительных доходов? Но кто ему платит и за что?

Человечек вопросительно взглянул на Каймадо, проворно убрал со стула стопку пыльных папок и предложил сесть.

– Я весь внимание, господин… господин?

– Пак, – брезгливо поморщившись, представился Каймадо, достал из кармана пиджака кожаное портмоне, вытащил из него заранее написанное объявление и требовательно произнес: – Это должно выйти в ближайшем номере газеты!

– Хорошо, хорошо! Любое пожелание клиента для нас закон. Для нас…

– Так когда это будет опубликовано? – перебил человечка Каймадо.

– Не позже завтрашнего утра! Свободное место на полосе мы найдем!

Прочитав объявление, человечек сочувственно зацокал языком:

– Ах, какая неприятность! Ах, какая неприятность! Но вы знаете, все можно исправить! Это прекрасно, что вы решили обратиться к нам!

Казалось, он вот-вот расплачется, но глаза-бусинки при этом алчно буравили туго набитое портмоне.

На первый взгляд, в тексте ничего особенного не содержалось: «Представительство фармацевтической компании „Сун Тайхан“ в Синьцзине будет признательно тому, кто найдет и возвратит утерянную печать. Обращаться в гостиницу „Кокоро“ к господину Паку. Вознаграждение гарантировано», – ежедневно на последних страницах «Манею Симбун» печаталось нечто подобное, но агент Ван, прочитав его, должен выйти на связь.

Каймадо швырнул на стол четыре доллара и на ходу бросил:

– Повторите это объявление в трех, нет, четырех номерах!

– Конечно, конечно! – закивал человечек, схватил деньги и спрятал в карман.

На улице дышалось гораздо легче, хотя китайский квартал есть китайский квартал. Пропитанный специями воздух казался густым. Солнце припекало, и Каймадо перешел в тень. Можно было бы нанять рикшу, но он направился к центру города пешком.

Газета даст объявление только на следующее утро, значит, до встречи с Ваном оставались целые сутки. Каймадо улыбнулся. Прекрасно! Двадцать четыре часа он может оставаться самим собой, а потом… а потом, когда Ван придет на встречу, сыграет роль товарища из Москвы, секретного сотрудника, резидента. Ему не привыкать, он всю жизнь играет роль, и Ван ни о чем не догадается. А там… Может, и пронесет, как говорят русские. В конце концов, почему арест Вана обязательно должен быть связан с его персоной?

Настроение стало улучшаться, Каймадо бесцельно брел по городу, рассматривая витрины магазинов. Табачная лавка, книжная… В книжную он решил заглянуть. Страсть к чтению, зародившаяся в раннем детстве, не покидала его никогда. У него не было возможности собрать свою библиотеку, но он всегда с жадным интересом копался в книжных развалах. Здесь, в Китае, можно было найти уникальные экземпляры. Смутное время, начало которому положила Синьхайская революция, свергнувшая маньчжурскую династию Цин, опустошила дворцы многих правителей. И если предметы роскоши растаскивали неуемные в своей жадности обыватели, то книги никому не были нужны. Их жгли, на них сидели, как на стульях, просто выбрасывали, но Каймадо не позволял себе взять ни единого фолианта. Железное правило разведчика: «Любые привязанности есть слабое место» – удерживало от искушения.

К концу дня ноги уже гудели от усталости, но в гостиницу идти не хотелось. Каймадо решил перекусить в городе. Чтобы доставить самому себе удовольствие, он решил полакомиться деликатесом из деликатесов – супом из ласточкиных гнезд. Такой суп стоил целое состояние, но Каймадо располагал средствами.

Сидя за столиком ресторана он вспоминал легенду, которую в далеком детстве рассказывала ему мать. Первыми суп из ласточкиных гнезд попробовали китайские воины, вытесненные войсками Чингисхана на скалистый остров Нансей. В поисках съестного они перерыли все, но остров был пуст, даже трава не росла. Тогда кто-то решил положить в походный котелок с кипятком пустое гнездо, сорванное со скалы. Суп оказался прекрасен на вкус. Кроме того, все отведавшие его почувствовали, как в измученные тела возвращаются силы. Секрет, очевидно, в том, что в каждом гнезде содержится ценнейший белок – рыбья икра и высушенные солнцем мальки, скрепленные слюной птиц. Гнезда эти собирают вручную, и часто без жертв не обходится. Крохотные ласточки, защищая свой дом, становятся настоящими фуриями. А рецепт приготовления супа прост. Сначала гнездо вымачивают, затем очищают его от грязи и… варят, пока не станет мягким. Однако каждый повар положит в суп свои специи, поэтому суп, приготовленный в Пекине, будет отличаться от супа, приготовленного в Синьцзине, и даже в соседних ресторанах вкус блюда будет отличаться.

Под суп Каймадо заказал водку. Не саке, которую он не любил, а настоящую русскую водку. Водка оказалась «правильной» (Каймадо знал, что в некоторых китайских ресторанах ее любят разбавлять), и вскоре по телу разлилось приятное тепло. Каймадо ценил такие минуты, редкие в его профессии, и в гостиницу он засобирался только к вечеру, когда на улице уже стали сгущаться плотные вечерние сумерки.

Темные глазницы окон насторожили разведчика, но как выяснилось, из строя вышла проводка. Услужливый бой встретил его у входа с керосиновой лампой в руках и проводил в номер.

Отпустив его, Каймадо не стал зажигать свечи. Он лег в кровать и постарался заснуть, однако сон не шел.

Предстоящая встреча с Ваном не давала покоя. Кто знает, как будут развиваться события… Не исключено, что Ван не придет. Бывает, люди теряются, и никакая разведка их не найдет, ни русская, ни японская, ни немецкая. В глубине души Каймадо надеялся на такой исход. Поворочавшись с боку на бок, он все же заснул.

Утро, как обычно, началось с упражнений, правда, проделывать их пришлось в номере. После зарядки он принял душ, заказал в номер легкий завтрак и и стал ждать.

Через полчаса в дверь постучали, но это оказался Дейсан. В глазах майора читалось нетерпение: поимка «красного агента» служила гарантом его дальнейшего продвижения по службе. Каймадо это не понравилось. Сухо поздоровавшись, он позволил себе ненужную фразу:

– Ждете, когда я вытащу на свет русского «крота»?

– Вы чем-то недовольны, Каймадо-сан?

– Майор, давайте начистоту. Вы собираетесь отслеживать мои действия? Уверяю вас, это лишнее. Ваном я займусь сам.

– Ну, разумеется, какие могут быть вопросы! – натянуто

улыбаясь, произнес Дейсан. Каймадо не поверил в его искренность.

– Позволю себе повторить: это лишнее. Я настаиваю на этом. Не забывайте, Ван – опытный агент. Такие, как он, нутром чувствуют опасность. Допустим. Мы встретимся с ним в городе. Если слежка будет обнаружена, все пойдет насмарку!

– Каймадо-сан, мне кажется, вы даете слишком лестную характеристику агенту большевиков, – пожал плечами Дейсан.

– Дело не в нем, – досадливо поморщился Каймадо. – В отличие от вас, я прекрасно знаю, что такое НКВД. Если Ван располагает запасным каналом связи, то тогда…

– Запасным каналом? – перебил его Дейсан. – Стал бы Казаков рисковать вашей головой, имей Ван таковой!

Каймадо нечего было возразить, но он продолжал упорствовать:

– И все равно, давайте доверять друг другу. Я требую – никаких «хвостов»!

– Хорошо, даю вам слово японского офицера, что слежки не будет, – кивнул Дейсан.

– Надеюсь, ваше слово такое же надежное, как меч самурая?

– Вы… Вы сомневаетесь? – От обиды у Дейсана загорелись щеки.

Каймадо холодно извинился, и Дейсан покинул номер.

Выждав некоторое время, Каймадо спустился в холл и купил свежие газеты. Его объявление было помещено на последней полосе. Это давало надежду на то, что Ван откликнется. Он либо придет сюда, в гостиницу, либо даст законспирированный ответ в той же «Манею Симбун». Оставалось ждать.

К вечеру Ван так и не появился, зато на следующий день Каймадо, просматривая утренний выпуск газеты, нашел понятные лишь ему строки: «Представителю компании „Сун Тайхан“. Находка у меня. Готов передать лично в руки. Ресторан „Маньчжурия“, 19 часов».

Каймадо решил не оповещать Дейсана о предстоящей встрече, тот и так наверняка о ней знал. Покинув гостиницу, он бесцельно болтался по городу, убивая время. В семь часов вечера он вошел в «Маньчжурию».

Несмотря на громкое название, это было простенькое второразрядное заведение. В зале было много народу, кормили здесь вкусно и недорого. Свободный столик удалось разыскать с трудом.

Сделал заказ, Каймадо принялся листать газету. Агент запаздывал. Каймадо это не нравилось. Может, этот Ван пристроился где-то по соседству, тянет саке и исподволь изучает его? Но какой в этом смысл? «Хвоста» за ним не было, Дейсан сдержал свое слово, хоть в этом можно быть спокойным.

В зале разрешено было курить, и табачный дым все более сгущался. Освещение было неважным, и Каймадо приходилось напрягать зрение, чтобы осматривать зал. Народу не убывало. Напротив гуляла шумная компания с женщинами. Каймадо потянулся за графином, чтобы налить себе воды, но в это минуту к столику подошел незнакомец. Казалось, он возник прямо из воздуха.

– Господину повезло, я давний клиент вашей компании. – Слова пароля подтвердили: это был Ван.

Скорее всего, они были ровесниками. Во внешности агента сочетались черты и японца, и китайца, чего в нем было больше, Каймадо определить так и не смог. «Стреляный воробей, такого голыми руками не возьмешь!» – подумал он и назвал отзыв:

– Компания дорожит своими клиентами. Присаживайтесь, пожалуйста!

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Ван и пробежался взглядом по тарелкам: – Я смотрю, вы времени даром не теряли!

– Да, сделал заказ по своему вкусу. Надеюсь, вам понравится. А знаете, давайте для начала выпьем за знакомство!

– Что, русские привычки заразительны? – усмехнулся Ван, но выпить не отказался.

Китайская рисовая водка под жаренные в бамбуковом масле трепанги отлично развязывает языки, но Ван на все вопросы Каймадо работе в управлении, о семье и прочих мелочах, не затрагивающих сути дела, отвечал уклончиво. Сам он спросил напрямую:

– А что с вашим предшественником?

– С моим предшественником? – напрягся Каймадо. – С ним все в порядке, руководство решило перебросить его на другой участок.