Текст книги "Христос: миф или действительность?"

Автор книги: Иосиф Крывелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Крещение Иисуса было, по Матфею и Марку, осуществлено Иоанном (Матфей, III, 13–16; Марк I, 9). Лука же утверждает, что Иисус крестился сам, а Иоанн находился в это время в тюрьме (III, 20–21). В описываемых евангелистами деталях биографии Иисуса таких противоречий буквально не счесть. Как звали двенадцатого апостола? «Леввей, прозванный Фаддеем» (Матфей, X, 3); нет, «Иуда Иаковлев» (Лука, VI, 16). По Матфею, Иисус вошел в Иерусалим за четыре дня до пасхи, по Иоанну – за пять дней. Оба разбойника, распятые вместе с Иисусом, ругали и поносили его (Матфей, XXVII, 44). Один «злословил» его, а другой, наоборот, молился ему (Лука, XXVIII, 39–42).

Такой важный факт, как явление Христа людям после воскресения, тоже излагается по-разному: Иоанн утверждает, что прежде всего Иисус явился Марии Магдалине, а потом апостолам (XX, 14–24). Лука изображает дело по-другому: явился Иисус сначала двум неизвестным (один из них именовался Клеопой), а потом сразу всем апостолам, кроме Иуды, который уже, видимо, успел удавиться (XXIV, 13–36). Марк устанавливает три ступени этого события: сначала явился Марии Магдалине, потом двум апостолам и, наконец, остальным. У Матфея, в свою очередь, фигурирует еще одна версия: первым делом Иисус явился двум женщинам: Марии Магдалине и «другой Марии» – неизвестно какой (XXVIII, 1–9). Ограничимся этими примерами, полагая, что они дают достаточное представление о противоречивости конкретно-фактических евангельских сообщений, относящихся к личности и биографии Иисуса Христа.

Сотни ученых – историков, филологов, а также богословов – из года в год, из десятилетия в десятилетие искали в Новом завете, и прежде всего в евангелиях, материал для построения биографии Иисуса. В конце концов они пришли к выводу, который зафиксирован даже в гимназическом лютеранском учебнике по курсу «Введение в Новый завет»: «Евангелия не суть исторические сообщения ни в современном, ни в античном смысле этого слова; они представляют собой литературный жанр особого рода. Современный историк должен в отношении каждого эпизода, связанного с Иисусом, и в отношении каждого слова Иисуса исследовать, восходят ли они к времени его жизни; и только в немногих случаях эти исследования ведут к определенному результату»[95]95
  G. Schneider. Einfiihrung in das Neue Testament. Neukirchen, 1969, S. 47.


[Закрыть]. И все же, основываясь именно на евангелиях, десятки, если не сотни, авторов создали и опубликовали книги под заглавием «Жизнь Иисуса».

Чего на самом деле стоят эти построения, показал в своей капитальной монографии, вышедшей первоначально в 1906 году и впоследствии многократно переиздававшейся, Альберт Швейцер. Вплоть до издания 1966 года, вышедшего в год смерти автора, в книге содержится следующее многозначительное заключение: «Иисус из Назарета, который выступил как мессия, проповедовал нравственность царства божьего, основал царство небесное на Земле и умер, чтобы освятить свою деятельность, никогда не существовал. Это образ, отброшенный рационализмом, воскрешенный либерализмом и одетый современной теологией в исторические одежды»[96]96
  A. Schweitzer. Geschichte der Leben-Jesu-Forschung. Munchen und Hamburg, 1966, Bd. 2, S. 620.


[Закрыть]. Он теперь полностью разрушен. Чем – кознями злоумышленных отрицателей, критикой со стороны рационалистов?

Нет, – отвечает Швейцер, – «он сам в себе развален, расшатан и расколот фактическими историческими проблемами, одна за другой всплывавшими перед Иисусом теологии в последние 150 лет вопреки всем примененным здесь хитростям, искусству, искусственности и насилию, – проблемами, которые неоднократно решались, и только что погребенные возникали в новой форме»[97]97
  Ibidem.


[Закрыть]. Теолог считает, что «исторический Иисус не может больше служить современной теологии»[98]98
  Ibid., S. 620. 621.


[Закрыть].

Правда, понять позицию Швейцера в вопросе об историчности или мифичности Христа невозможно. С одной стороны, он нападает на сторонников мифологической школы и отвергает их построения, а с другой – пишет так: «Иисус представляет нечто для иного мира, поскольку из него исходит гигантский духовный поток, омывающий наше время. Этот факт не может быть ни расшатан, ни укреплен историческим познанием. Существует мнение, что Иисус может для нашего времени быть чем-то большим, если он как человек вошел в человечество. Но это невозможно. Во-первых, потому, что этот Иисус никогда не существовал. А затем еще потому, что историческое исследование может внести ясность в вопрос о духовной жизни Иисуса, но не пробудить его к жизни»[99]99
  Ibid., S. 621.


[Закрыть].

Во всяком случае на вопрос, что можно извлечь из Нового завета, и прежде всего из евангелий, для установления историчности Иисуса, Швейцер во всеоружии своих колоссальных знаний, в результате анализа всей литературы вопроса «от Реймаруса до Вреде» отвечает: ничего. Рамки истории Иисуса в синоптических евангелиях обнаруживаются как вторичные. Помимо того, падают почти все жизненные детали, которые необходимы для биографии[100]100
  Ibidem.


[Закрыть].

Этот вывод Швейцера подтверждается и многими современными авторами из богословского лагеря. Интересны, например, высказывания немецкого протестантского богослова, специалиста по Новому завету В. Кюммеля.

До начала нашего века в литературе прочно держалось мнение о Евангелии от Марка как более надежном с точки зрения исторической достоверности, чем остальные. Тщательное изучение Логий («Речения» Иисуса – документ, дошедший до нас только в отрывках), считавшихся ранее основным источником Евангелия от Марка, а также исследование проблемы об устной традиции, которая могла лежать в основе этого евангелия, показало, говорит Кюммель, что «возможность на основе Евангелия Марка построить исторически надежную картину жизни и учения Иисуса поставлена под вопрос или ограниченна»[101]101
  W. Kummel. Die Theologie des Neuen Testaments nach seinen Hauptzeugen. Gettingen 1969, S. 20–21.


[Закрыть]. Кюммель при этом ссылается и на мнение протестантских теологов М. Келера и Р. Бультмана.

Еще в конце прошлого века М. Келер выступил с книгой под выразительным заглавием «О так называемом историческом Иисусе и историческом библейском Христе»[102]102
  M. Kahler Der sogenannte historische Jesus und der Geschichtliche biblische Christus Ttibingen. 1892.


[Закрыть]. Основная ее идея заключалась в невозможности для теологии базировать учение Христа на его биографии, рассказываемой в евангелиях. Бесполезно, писал Келер, оперировать ненадежными и колеблющимися результатами научного исследования евангельских текстов, ибо в этих текстах для такого исследования просто нет материала.

Высказывания такого рода принадлежат в основном протестантским авторам. Но если раньше католические богословы обвиняли их в рационализме, нигилизме и прочих подобных смертных грехах, то теперь и они вынуждены в отношении новозаветной биографии Иисуса становиться на тот же путь. Польский религиовед 3. Понятовский говорит об этом: «В последнее время католические библеисты также подчеркивают, что евангелия не дают биографии Иисуса sensu stricto (в строгом смысле. – И. К.)»[103]103
  Studia Religioznawcze, 1977, № 12, ft. 77.


[Закрыть]. Он указывает в этой связи на книгу В. Триллинга, которая содержит главу под знаменательным названием «Почему не существует «Жизни Иисуса?».

Как же, однако, быть теологам религии, в вероучении которой центральной фигурой является именно богочеловек Иисус? На помощь приходит пресловутое разделение Heilsgeschichte и действительной истории. Надо-де ориентироваться на «действительный» (!) образ Христа, а он есть не исторический Иисус современного исследования, а Христос, проповедовавшийся апостольскими свидетельствами. Это уже замаскированное признание факта краха исторических свидетельств о человеке Иисусе.

Через несколько десятков лет с той же концепцией выступил в ряде книг идеолог «демифологизации» Р. Бультман. Спасительное понятие Heilsgeschichte он подкрепил понятием «керигмы» (что в переводе с греческого означает «проповедь»). Не надо идти, писал Бультман, дальше керигмы, чтобы реконструировать исторического Иисуса. Господь есть не исторический Иисус, но проповедуемый Иисус Христос[104]104
  «Der Spiegel», 1966, Nr. 16, S. 84–86.


[Закрыть].

Приводя такие материалы, В. Кюммель – специалист по «новозаветной теологии» – пугается: не опасно ли для этой теологии и для христианства в целом открытое признание того, что «исторический Иисус» представляет собой мнимую величину?

Конечно, признает он, здесь есть неудобство. Просто снять этот вопрос невозможно. В частности, историк не может уйти от него, ибо, если он хочет вообще понять происхождение христианства, он должен что-то (!) знать об Иисусе, да и просто верующий христианин тоже не так-то легко согласится с тем, чтобы снять вопрос о Христе. Поскольку он «воспринимает учение о воскресшем Иисусе Христе через свидетельство апостола и дарует этому учению свою веру, он встречает в нем утверждение, что воскресший господь есть тот самый человек Иисус из Назарета, с которым часть свидетелей воскресения находилась вместе во время его земной деятельности»[105]105
  W. Kiimmel. Op. cit., S. 22.


[Закрыть]. А отсюда вытекает, что «вера, если она отдает себе отчет в своем содержании, т. е. пытается теологически осмыслить себя, жгуче заинтересована в решении вопроса, в какой мере какой-нибудь образ Иисуса Христа, основанный на апостольской проповеди, согласуется с исторической подлинностью этого Иисуса»[106]106
  Ibidem.


[Закрыть].

Остается незыблемым печальный вывод: «Сегодня общепризнано, что никакую биографию Иисуса и никакого изложения истории развития Иисусовой проповеди мы не можем дать»[107]107
  Ibidem.


[Закрыть]. Каков же выход из этого положения? Следует длинное перечисление различных сторон самой проблемы. Здесь фигурируют и литературное сравнение параллельных сообщений евангелий, и аналитическое разграничение отдельных элементов традиции, формально-историческое различение разных форм рассказа и речи и многое другое. И все это должно означать необходимые методические вспомогательные средства. Но и они могут дать, однако, как сообщает автор, не исторически достоверный, а лишь «понятный единый образ Иисуса и его проповедей»[108]108
  Ibid., S. 24.


[Закрыть].

Таким образом, евангельские сообщения об Иисусе признаются даже рядом богословов недостоверными и неисторичными.

Внеевангельские данные

Евангельский Иисус – человек или богочеловек, жизнь и деятельность которого вызвали, по евангелиям, мощное народное движение, потрясшее в начале 30-х годов I века н. э. всю Палестину. Но такого движения в эти годы не было, как не было и широких откликов на него в литературе того времени, в общественном мнении и в памяти народов Палестины.

В своем историческом романе «Сыновья» Л. Фейхтвангер описывает, как в 80-х годах I века Иосиф Флавий, путешествуя по Палестине, собирал сведения о человеке, почитаемом минеями (христианами. – И. К.) за мессию. Само собой разумеется, что мы имеем здесь дело с продуктом художественной фантазии писателя. Но в данном случае перед нами не просто вымысел, а исторически правдоподобное построение, основанное на добросовестном изучении источников. Текст Фейхтвангера мы используем здесь не как доказательство в пользу какого бы то ни было тезиса, а лишь как иллюстрацию. Так вот, Иосиф «полагал, что осведомлен обо всех, кто за последнее десятилетие был привлечен к суду как лжепророк: но об Иисусе минеев он ничего не знал»[109]109
  Л. Фейхтвангер. Сыновья. М., 1938, с. 309.


[Закрыть].

По слухам, которые были известны Иосифу, «этот Иисус был распят при губернаторе Понтии Пилате»[110]110
  Там же.


[Закрыть], что само по себе вызывало у еврейского историка серьезные сомнения, ибо «распятие являлось наказанием, к которому могли присуждать только римляне»[111]111
  Там же.


[Закрыть], евреи применили бы другой способ казни. Иосиф стал искать следы Иисуса при помощи расспросов у местных жителей, которые еще могли либо сами помнить связанные с ним события, либо знать о них от недавно ушедшего поколения. «Он расспрашивал то тут, то там. Он расспрашивал в Назарете, где, по слухам, этот человек родился, расспрашивал на берегах Генисаретского озера. Но в Назарете и на берегах Генисаретского озера люди говорили: «Здесь ничего неизвестно», и в Магдале они говорили: «Здесь ничего неизвестно». «Здесь ничего неизвестно», – говорили они и в Тивериаде, и в Капернауме»[112]112
  Там же, с. 310.


[Закрыть]. Наконец, нашелся человек, кое-что рассказавший Иосифу. Капернаумский христианин Тахлифа сообщил ему, что Христос «являл знамения и совершал чудеса. А богословы не хотели этого видеть, они жадничали и не хотели допустить, чтобы насчет их Яхве было возвещено всему миру. Они хотели упрятать Яхве, как ростовщик прячет свои динарии за векселя…» В наказание за это был разрушен Иерусалим, который «убил пророка божия и не узнал помазанника»[113]113
  Там же, с. 312.


[Закрыть]. Довольно скудная информация! И всего лишь через пятьдесят лет после таких грандиозных событий…

Кажется, так оно и было: в конце I века н. э. ни население Палестины, ни ее писатели и историки почти ничего не знали об Иисусе Христе. Об этом свидетельствуют и результаты исследования кумранских материалов.

Насколько позволяет судить содержание тех документов, которые до сих пор расшифрованы и опубликованы, среди них не найдено ни малейшего следа новозаветных книг и ни одного упоминания ни о Христе, ни о христианах.

Кумран находился в непосредственной близости от тех мест, где должны были происходить главные евангельские события. Его обитатели принадлежали к иудейской секте ессеев, вероучение и идеология которых были довольно близки по своему содержанию к христианству. Кумраниты придавали весьма большое значение «писаниям» – рукописям, в которых изложены их воззрения, принципы их жизни, богословского и этического учения. Как известно, на месте их поселения найдены не только большая библиотека таких рукописей, но и остатки своеобразных «типографий» того времени – места, где происходила переписка их книг. И вот оказывается, что в массе найденной литературы не обнаруживается ни малейшего намека на те великие события, которые, если верить евангелиям, всего 30–35 лет назад происходили на расстоянии двух десятков километров от самой кумранской колонии…

Трудно представить себе, чтобы Иисус во время своих странствий по Палестине не забрел ни разу в район ессейских поселений. Можно подумать, что он намеренно избегал этих мест. Но какие у него могли быть к этому основания? Это тем более неправдоподобно в свете той близости, которая существовала между его учением и всем духом учения и образа жизни ессеев. А между тем ни в евангелиях нет ничего об ессеях, ни в ессейской литературе о Христе. О чем это может свидетельствовать?

В научной литературе существует много догадок относительно тех причин, по которым в новозаветных книгах упоминаются лишь три существовавшие в Иудее религиозно-политические партии – фарисеи, саддукеи и зелоты, а о четвертой – ессеях – даже не упоминается. Некоторые авторы объясняют это тем, что в Новом завете и, в частности, в евангелиях говорится лишь о тех течениях, к которым Иисус относился отрицательно: ессеи же были ему близки, и именно их он имел в виду, когда говорил о праведных, нищих духом и т. д. Ничем, однако, доказать это предположение невозможно, оно совершенно голословно. Скорей можно объяснить факт молчания евангелий об ессеях лишь тем, что они о них ничего не знали. Это было возможно в том случае, если, как мы и предполагаем, евангелисты не были ни уроженцами, ни жителями Палестины, и до них просто не доходили достаточно исчерпывающие сведения о ее религиозно-общественной жизни. И так как они, помимо того, еще жили и писали в середине II века, когда ессейское движение вообще уже фактически сошло со сцены, им было неоткуда почерпнуть свои сведения о нем, кроме как из сочинений Иосифа Флавия, Филона и Плиния Старшего. А эти сочинения или некоторые части их могли оказаться вне поля их зрения.

В данной связи нас интересует не столько то, что евангелисты не знали о ессеях, сколько обратная сторона этого отношения – кумраниты в самом сердце Палестины в 60-х годах I века н. э., видимо, ничего не знали ни об Иисусе Христе, ни о вызванном его деятельностью религиозно-общественном движении. Фейхтвангер, значит, имел основания считать, что в Иудее второй половины I века мало кто слышал о Христе, его деяниях и трагической судьбе. Это еще одно доказательство того, что о знаменитых событиях и мощных народных движениях, которые были бы связаны с Иисусом Христом, не приходится и говорить. А ведь евангелия повествуют именно о таких событиях и таком движении!

Представим себе здесь человека, который захочет выступить по данному вопросу в роли моего оппонента. Предоставим ему слово.

Оппонент. Давайте подойдем к вопросу с новой стороны и рассмотрим некоторые факты, вами до сих пор не упоминавшиеся.

Известно, что наименование «христиане» появилось поздно, не ранее середины II века, к тому же оно не было самоназванием, а было дано приверженцам новой веры со стороны. В первые десятилетия существования христианства его последователи называли себя «нищими»– по-древнееврейски «эбионим» – или, если употребить руссифицированное окончание этого слова, эбионитами. Кумраниты тоже называли себя этим словом. Когда христианство уже получило известное распространение, среди его многочисленных ответвлений и сект еще несколько столетий фигурировало иудео-христианское направление под тем же названием эбионитства. Почему бы не провести здесь прямую линию происхождения христианства в целом? Первые христиане с этой точки зрения – кумранские эбиониты. Это, конечно, было христианство, еще не отошедшее от иудаизма; впрочем, первоначальное христианство и являлось иудеохристианством. В дальнейшем, по мере распространения новой религии среди неевреев и отделения христианства от иудаизма эбионитство превратилось из основного ствола этой религии в побочное ответвление, в секту, впоследствии исчезнувшую. Если мы примем такую схему происхождения христианства, то многие ваши соображения отпадут.

Тогда окажется, что христианство в кумранских документах фигурирует под названием эбионитства. Потеряет свое значение и тот аргумент в пользу мифичности Христа, что его образ эволюционировал от бога к человеку, а не наоборот, из чего будет следовать, что первоначально Христос представлялся богом. Дело в том, что эбиониты рассматривали Христа не как бога, а именно как человека; они отрицали, в частности, его непорочное рождение и считали, что он нормальным порядком произошел на свет от своих земных родителей. Что вы могли бы противопоставить такому решению вопроса?

Автор. Оно подкупает своей стройностью. Посмотрим, однако, можно ли подкрепить его доказательными фактами.

Кумраниты, действительно, довольно часто именуют себя в своих документах нищими, «эбионим»; имущественная бедность являлась у них одним из требований благочестивой жизни.

Можно допустить, что само название «эбиониты» хотя и было у них не единственным, все же определяло принадлежность к кумранской общине. Перешло ли оно к первым христианам? Это очень сомнительно.

В Новом завете слово «нищие» встречается много раз, но вовсе не в значении вероисповедной принадлежности. Когда говорится «раздай имение нищим», «блаженны нищие», «зови на пир нищих и увечных», «нищий Лазарь» и т. д., то во всех этих случаях речь идет, видимо, о нищих в буквальном смысле этого слова, о бедняках. Ни малейших доказательств того, что здесь имеется в виду не столько имущественный, сколько вероисповедный признак, представить невозможно. А никаких других аргументов в пользу того, что христиане вначале называли себя эбионитами, не существует. Трехчленная цепочка эбионитства – кумраниты – первохристиане – секта эбионитов – рвется в ее среднем звене, хотя она не очень надежна и в первом. А если это так, то эбионитское представление о Христе-человеке может характеризовать не первый этап истории легенды, а один из последующих.

Оппонент. Позвольте, здесь есть еще над чем подумать. В писаниях отцов церкви, откуда мы берем наши сведения об эбионитстве, говорится еще о ересях назареев и элксаитов, причем резкого разграничения этих трех ответвлений иудео-христианства не делается. Назореем и Назарянином несколько раз именуется в евангелиях сам Иисус. Конечно, это наименование идет не от названия города Назарет (города этого тогда еще не было), и грамматически такое словопроизводство неправдоподобно. Другое дело – если предположить, что с самого начала христиане называли себя назарянами, а это означало, может быть, то же, что эбионитство. В этом случае среднее звено цепочки тоже выдерживает…

Автор. Опять вы предлагаете весьма гадательное построение. В евангелиях только Христос называется Назореем и Назарянином, к его последователям, даже к апостолам, это наименование не применяется. А откуда оно взято для Христа? Из Ветхого завета. В книге Числ есть такое место: «Если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назореи господу…» (Числа, VI, 2). Дальше идет перечисление его обязанностей, в совокупности составляющих идеал аскетической жизни. В двух других библейских книгах (Судей и пророка Амоса) опять упоминается назорейство как понятие, означающее избранность данного человека богом и его особую праведность. Очевидно, и в дальнейшем этим словом обозначался у древних евреев избранник божий, праведник, аскет. Можно понять, что первохристиане называли этим именем действительного или мнимого основателя своей религии.

В последующей иудейской традиции Иисус нередко именуется не «назир», что значило бы именно «назорей» в указанном выше смысле, а «ноцри», что можно произвести от «нецер», означающего ответвление. Понятно, что раввины отказывались связывать личность Иисуса Христа с почтенным ветхозаветным институтом назорейства; они применяли для его обозначения слово, связанное с понятием ответвления, отпочкования, даже отпадения.

Продолжим теперь рассуждение, прерванное двумя репликами оппонента.

Известно, что письменных свидетельств о событиях, которые описаны в евангелиях, – таких свидетельств, которые могли бы быть современны самим этим событиям, – не существует. Правда, необходимо учитывать то обстоятельство, что огромное количество древних документов было уничтожено церковью и ее служителями как в первые столетия существования христианства, так и в раннее средневековье. Таким же образом, исходя из своих вероисповедных соображений, действовали и иудейские раввины. Колоссальное количество рукописей погибло во время нескольких пожаров знаменитой Александрийской библиотеки, насчитывавшей около восьмисот тысяч книг. Кажется, это было в то время самое крупное в мире книгохранилище. И кто знает, не погибли ли в нем уникальные материалы, которые будь они в нашем распоряжении, сняли бы наши сомнения?

О том, что содержалось в не дошедших до нас документах, мы не знаем. Нельзя категорически исключить предположение о том, что там были свидетельства об историческом Христе. Но гаданиями наука оперировать не может. Приходится выразить сожаление по поводу гибели, вероятно, ценнейших документов и сосредоточить свое внимание на анализе того, что уцелело и дошло до нас. А если так, то приобретает особый интерес тот факт, что внехристианских свидетельств об Иисусе все-таки существует до странности мало. И этих свидетельств нет как раз в тех документах, где они, казалось бы, обязательно должны были быть. Почему-то об Иисусе и связанных с ним евангельских событиях молчит большинство исторических источников, относящихся к его времени.

В I веке н. э., т. е. в то время, к которому можно отнести жизнь Иисуса, на территории Римской империи существовала уже богатая литература на греческом и латинском, а в Иудее – на древнееврейском и арамейском языках. Это были и собственно исторические труды, и философские работы, и произведения художественной литературы. К тому времени, которое нас в данном случае интересует, относятся жизнь и творчество еврейских авторов: философа Филона Александрийского (умер в 54 г. н. э.), историков Юста из Тивериады (II половина I в. н. э.) и Иосифа Флавия (37 – после 100 г.). Жил и работал в это время разносторонний греческий писатель Плутарх (40—120 гг.). Из римских авторов необходимо прежде всего отметить историков Тацита (54—119 гг.), Плиния Младшего (61—113 гг.), Светония (родился 75 г.). Были и философы, например Сенека (умер 65 г.)г и поэты Лукан (39–65 гт.), Персий (34–62 гг.), Ювенал (45—130 гг.), разносторонний писатель и ученый Плиний Старший (23–79 гг.), и довольно большое количество других деятелей литературы. Есть основания рассмотреть сочинения перечисленных авторов с точки зрения того, что у них сказано об их современнике Иисусе и сказано ли вообще что-нибудь.

От кого из перечисленных выше писателей мы были бы вправе ждать наиболее убедительных исторических свидетельств о Христе? Прежде всего, конечно, от его современников – от тех людей, которые жили и творили в первой половине I века н. э. Если они жили в Иудее, то могли быть непосредственными очевидцами деяний Иисуса и событий, связанных с его мученической смертью. Их свидетельство было бы, конечно, наиболее убедительным. А в самом деле, уж чего лучше: я видел собственными глазами и сообщаю о том, что видел!

Но ни одного такого сообщения нет. Обратимся к следующему поколению – людям, которые могли слышать о Христе от очевидцев и свидетелей. И они молчат. Молчит весь первый век.

Возьмем такого автора того времени, как Юст из Тивериады. Он написал ряд исторических сочинений, одно из которых было посвящено истории иудейских царей вплоть до Агриппы Второго, т. е. примерно до середины I века н. э. Конечно, там должно было содержаться описание и царствования Ирода «Великого, и правления Ирода Антипы, к каковому времени христианская традиция относит жизнь и деятельность Иисуса Христа. Юст тем более не мог не знать об Иисусе и его деяниях, что Тивериада, уроженцем которой он был, находилась всего в нескольких километрах от Капернаума, а в последнем, по евангелиям, разыгрались некоторые важные события жизни Иисуса. К сожалению, до нас не дошла ни одна строчка из сочинений Юста. Но, может быть, именно здесь-то и похоронено навеки решающее показание очевидца?

Нет, мы знаем, что в сочинениях Юста не было ни малейшего упоминания о Христе и его деятельности. В IX веке н. э. жил византийский патриарх Фотий, у которого была великолепная по тому времени библиотека. Он оставил нам не только ее каталог, но и большое количество выписок из 279 прочитанных им сочинений, а некоторые из этих выписок он сопроводил своими замечаниями. В библиотеке Фотия был экземпляр «Истории иудейских царей» Юста из Тивериады. И в этом сочинении автор, оказывается, хранил полное молчание об Иисусе, чем вызвал критическое замечание патриарха.

Берет слово оппонент:

– Вашу претензию к Юсту можно отвести. В 1964 году была опубликована надпись с острова Хиос в честь этого историка. Там помимо прочих его почетных званий указывается еще и на то, что он был гражданином города Эфеса (в Малой Азии). Это может означать, что хотя Юст или его родители были уроженцами Тивериады, но жизнь свою он провел не в Палестине, а в Малой Азии. В этом случае отпадает ваше заявление о том, что «свидетель» не подтверждает историчность Христа: он просто не мог быть свидетелем.

Автор. К сожалению, должен отвести ваше возражение. Почетное звание гражданина Эфеса вовсе не свидетельствует о том, что его носитель должен был обязательно всю жизнь прожить в этом городе. По Новому завету, апостол Павел был гражданином Рима, но это не дает оснований отрицать малоазийский и палестинский периоды его биографии. Юст же мог удостоиться почестей от горожан Эфеса и за свои литературные заслуги: известно, что у этого города были богатые литературно-философские традиции.

Можно было бы рассчитывать на то, что какие-нибудь показания по интересующему нас вопросу даст знаменитый древнееврейский философ, богослов и политический деятель Филон. Правда, это не были бы показания очевидца или даже свидетеля, так как Филон прожил всю свою жизнь в египетской Александрии, а не в Палестине. Но, конечно, до евреев, живших в диаспоре, доходили слухи о всех мало-мальски важных событиях, происходивших на их родине. И Филон не был оторван от своих соотечественников, он принимал живейшее участие в их жизни. Так, например, он возглавлял делегацию, которая ездила в Рим к императору Калигуле с ходатайством по делам александрийских евреев. Он интересовался жизнью и палестинских евреев и был хорошо осведомлен о ней. В его сочинениях неоднократно упоминается имя Понтия Пилата, сыгравшего, по евангелиям, роковую роль в судьбе Иисуса. Филон довольно подробно рассказывает о палестинской секте ессеев, о распространенной тогда в Египте иудейской секте терапевтов – и по вероучению, и по культу обе они были близки к первоначальному христианству. У него есть сведения и о некоторых других еврейских сектах, например о каинитах. Но ни о христианах, ни о Христе в сочинениях Филона нет ни малейшего упоминания.

Это тем более существенно, что сам Филон по своим духовным интересам был весьма близок к религиозно-философским учениям и движениям своего времени, а его собственное философско-богословское учение дало много материала для формирования догматики христианства. Энгельс даже называет Филона отцом христианства. И вот отец ничего, оказывается, не знает о своем детище и о таком немаловажном деятеле новой религии, как Иисус Христос.

То же или почти то же можно сказать и о римском философе Сенеке. Его идейное родство с первоначальным христианством неоспоримо, для Энгельса он «дядя христианства»[114]114
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 307.


[Закрыть]. Христианская традиция, зафиксированная и в Деяниях апостолов, настаивает на том, что в начале второй половины I века н. э. в городе Риме было уже много христиан, что в шестидесятых годах именно там претерпели мученическую смерть апостолы Петр и Павел, что Нерон подверг там в это время христиан массовым гонениям. Эти события не могли пройти мимо внимания Сенеки, принимавшего живейшее участие в общественной и литературной жизни своего времени. Он, несомненно, должен был бы много слышать о Христе и от христиан, конечно, при том непременном условии, чтобы все происходило соответственно христианской традиции. Но Сенека не говорит ни слова ни о Христе, ни о христианах.

Существует, правда, целая серия документов, в которых философ довольно пространно изъясняется о Христе. Это – его переписка с апостолом Павлом. Но даже в богословской литературе никто не выражает сомнения в том, что перед нами здесь фальшивка, созданная в средние века.

Существуют и другие связанные с данной темой документы, недостоверность которых не вызывает сомнений. Можно упомянуть в этой связи «Донесение Понтия Пилата императору Клавдию», переписку эдесского царя Абгара с Христом и императором Тиберием, так называемое Тибетское евангелие и ряд других.

Особого разбора в этой связи заслуживают относящиеся к вопросу о Христе фрагменты из сочинений римских историков Светония и Тацита и иудейского писателя Иосифа Флавия.

У первого из указанных историков упоминание о Христе содержится в его «Жизнеописании двенадцати цезарей», у второго – в книге, которая носит название «Анналы», т. е. летописи. Обе эти книги написаны во втором десятилетии II века. Содержащиеся в них упоминания о Христе вызвали к жизни колоссальную аналитическую и критическую литературу.