Текст книги "Творения, том 5, книга 1"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

5. Под "оком" он разумеет здесь око духовное, ту распознавающую и разумную способность души, которая обыкновенно возмущается от представления своих грехов. Так как он постоянно имел пред глазами свои прегрешения и представлял гнев Божий, то проводил жизнь со страхом и не в беспечности, как живут многие, но в подвигах и сокрушении. Такое смятение есть источник спокойствия; такой страх есть залога безопасности; предающийся такому волнению предотвращает всякую бурю, а не имеющий такой души подвергнется страшному крушению. Как судно, ненагруженное и предоставленное течению буйных ветров, скоро потопляется, так и душа, живущая беспечно, подвергается бесчисленным страстям. Потому и блаженный Павел, выражая такое страдательное состояние души, сказал: "дойдя до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью" (Еф.4:19). И как кормчий, пока тревожится заботами о плывущих, всем доставляет спокойствие, а когда освободит себя от забот и заснет, то производит великое смятение, так точно и человек, предаваясь подвигам, страху и трепету, доставляет душе своей спокойствие, а предаваясь сну беспечности. потопляет ладью. "Обветшало от всех врагов моих". Что значит: "обветшало"? Я изнемог, говорит, от врагов моих. Подлинно, жизнь наша исполнена подвигов и окружена бесчисленными врагами, которые бывают еще сильнее, когда мы впадаем в прегрешения. Поэтому нужно делать все для того, чтобы избежать рук их и никогда не входить с ними в общение; это – залог величайшей безопасности для нас. Указывая на сонм этих врагов, Павел говорит: "брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной" (Еф.6:12). Если же таков сонм наших врагов, то нужно всегда и постоянно быть вооруженными и избегать поводов ко грехам. Ничто так не делает нас ветхими, как грех. Потому и Павел, заповедуя предохранять себя от происходящей отсюда ветхости, говорить: "и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего" (Рим.12:2). Итак, если ты сделался ветхим от греха, обнови себя покаянием. "Удалитесь от меня все, делающие беззаконие, ибо услышал Господь голос плача моего, услышал Господь моление мое; Господь примет молитву мою" (ст. 9,10). Не маловажен и этот путь к добродетели, чтобы избегать людей порочных. Этого требует от нас и Христос, и притом с такою силою, что повелевает отвергать даже друзей столь близких к нам, как необходимейшие члены, если они соблазняют нас и общение с ними приносит нам какой-нибудь вред. "Если же правый глаз твой соблазняет тебя", говорит Он, "вырви его и брось его; если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя" (Мф.5:29,30), – разумея здесь не члены телесные, – нет, – но близких друзей, которых дружбу должно отвергать, если она не приносит пользы ни им, ни нам, а причиняет вред. Таким образом, упражняясь в добродетели, и сам пророк не только не искал подобных обществ, но тщательно удалял их от себя. 6. Вот плод покаяния, вот польза от слез! Душа, сокрушенная таким образом, не предается уже никакой страсти. Так будем поступать и мы. Если человек, причиняющий нам вред, будет даже облечен в диадему, не станем дорожить и дружбою, потому что нет ничего хуже человека, преданного порокам, хотя бы он был царем; и напротив, нет ничего выше человека, стяжавшего добродетель, хотя бы он был узником. "Ибо услышал Господь голос плача моего". Не сказал просто: "ибо услышал Господь голос мой", но: "голос плача моего". Видишь ли, как обильно выражает он и свои действия, и глас, и плач, называя здесь голосом не звук вопля, но душевное расположение, и плачем – не только слезы глаз, но и слезы души? Кто предается покаянию и бывает услышан Богом, тот легко может достигнуть и этого блага – избегать общения с людьми порочными. "Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно" (ст. 11). Это желание заключает в себе великую пользу, т.е. чтобы они устыдились и возвратились назад, потому что если идущие худо устыдятся и возвратятся назад, то отстанут от пороков. Как мы, видя человека, стремящегося к пропасти, удерживаем его от дальнейшего стремления и говорим: «человек, куда ты стремишься? – пред тобою пропасть», так точно и пророк желает, чтобы злые возвратились назад. Так и взбесившаяся лошадь, если кто-нибудь скоро не удержит ее, скоро погибает. Так и врачи с великой поспешностью стараются остановить дальнейшее распространение яда какого-нибудь ядовитого животного, часто заражающего все тело, пресекая происходящий от него вред. Так точно будем поступать и мы, будем с великой поспешностью истреблять в себе порок, чтобы эта болезнь, развиваясь, не усилилась. Греховные раны, будучи оставляемы в пренебрежении, делаются больше, и не ранами только ограничиваются эти болезни и немощи, а рождают бессмертную смерть, тогда как, будучи исторгаемы вначале и когда еще малы, они не сделаются и великими. Смотри: кто старается не обижать, тот не будет ссориться; кто не знает ссор, тот будет сохранять дружбу; кто сохраняет дружбу, тот не будет иметь врагов; кто не имеет врагов и питает любовь, тот исполнит всякую добродетель. Не будем же пренебрегать началом зол, чтобы они не возросли больше. Иуда, если бы остановил свое сребролюбие, не дошел бы до святотатства; а если бы удержался от этого, то не достиг бы величайшего зла. Потому и Христос запрещает не только блуд или прелюбодеяние, но и нескромный взгляд, истребляя порок в самом корне, чтобы легче можно было преодолеть его (Мф.5:28). Так Бог поступал и с иудеями; хотя более чувственно и прообразовательно, – потому что говорил к людям плотским, – однако поступал. Как в каким образом? Он не дозволял делать между рабочими животными какого-нибудь смешения различных родов (Втор.22:10); не дозволял есть кровь бессловесных животных (Лев.17:10); не дозволял удерживать залогов после вечера (Втор.14:12), – предотвращая таким образом важные преступления, именно: первым – мужеложство, вторым – убийство, третьим – жестокость и бесчеловечие. А ныне все делается открыто и с великим бесстыдством; потому и извратилось все. Итак, когда в тебе зародится малая страсть, не смотри на то, что она мала, но представь, что она, будучи питаема, производит величайшие бедствия. В доме, когда мы видим загоревшимся малый клочок льна, то смущаемся и поднимаем шум, потому что смотрим не на начало, а от начала заключая к концу, беспокоимся и бегаем, чтобы погасить пожар. Но сильнее огня распространяется в душе порок; поэтому нужно предупреждать его. Если мы останемся беспечными, то труднее будет исправление. Тоже можно видеть и на корабле: плывущие не тогда начинают беспокоиться, когда море уже чрезмерно взволновалось, но когда видят, что оно готово взволноваться. Не будем же оставаться беспечными при малых грехах, но станам истреблять их с великой силою, чтобы избегнуть больших, и сподобиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА НА ПСАЛОМ 7

"Псалом Давида, который он воспел Господу, по поводу слов Хусия, сына Иемениина".

1. Псалом давиду, егоже воспeт Господеви о словесeх хусиевых, сына иемениина,	1 Псалом Давида, который он воспел Господу, по поводу слов Хусия, сына Иемениина.
2. Господи Боже мой, на тя уповах, спаси мя от всeх гонящих мя и избави мя:	2 Господи Боже мой! На Тебя я уповал, спаси меня от всех гонящих меня и избавь меня.
3 да не когда похитит яко лев душу мою, не сущу избавляющу, ниже спасающу.	3 Да не похитит (враг), как лев, душу мою, когда нет избавителя и спасителя.
4 Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею,	4 Господи Боже мой! Если я сделал что, если есть неправда в руках моих,
5 аще воздах воздающым ми зла, да отпаду убо от враг моих тощ:	5 Если я отомстил воздающим мне зло, то да паду от врагов моих истощенный,
6 да поженет убо враг душу мою, и да постигнет, и поперет в землю живот мой, и славу мою в персть вселит.	6 Да преследует враг душу мою и да настигнет, и втопчет в землю жизнь мою, и славу мою в прах да вселит.
7 Воскресни, Господи, гнeвом твоим, вознесися в концах враг твоих, и востани, Господи Боже мой, повелeнием, имже заповeдал еси,	7 Восстань, Господи, во гневе Твоем, возвысься на пределах врагов Твоих, и воздвигнись, Господи Боже мой, по повелению, заповеданному Тобою.
8 и сонм людий обыдет тя: и о том на высоту обратися.	8 И сонм народов окружит Тебя, и над ним поднимись на высоту.
9 Господь судит людем: суди ми, Господи, по правдe моей и по незлобe моей на мя.	9 Господь судит народы. Суди меня, Господи, по правде моей и по незлобию, какое у меня.
10 Да скончается злоба грeшных, и исправиши праведнаго, испытаяй сердца и утробы, Боже, праведно.	10 Да прекратится злоба грешников и исправь праведного, Боже, испытующий сердца и утробы праведно.
11 Помощь моя от Бога, спасающаго правыя сердцем.	11 Помощь мне от Бога, спасающего правых сердцем.
12 Бог судитель праведн, и крeпок, и долготерпeлив, и не гнeв наводяй на всяк день.	12 Бог – судья праведный и крепкий, и долготерпеливый, и не наводящий гнев ежедневно.
13 Аще не обратитеся, оружие свое очистит, лук свой напряже, и уготова и,	13 Если не обратитесь, то Он оружие Свое изощрит, лук Свой Он натянул и приготовил его,
14 и в нем уготова сосуды смертныя, стрeлы своя сгараемым содeла.	14 И в нем приготовил орудия смерти, стрелы Свои сделал для сожигаемых.
15 Се, болe неправдою, зачат болeзнь и роди беззаконие:	15 Вот он заболел неправдою, зачал злобу и родил беззаконие.
16 ров изры и ископа и, и падет в яму, юже содeла.	16 Он вырыл ров и углубил его, но упадет в яму, которую сделал:
17 Обратится болeзнь его на главу его, и на верх его неправда его снидет.	17 Обратится злоба его на голову его и на темя его неправда его сойдет.
18 Исповeмся Господеви по правдe его и пою имени Господа вышняго.	18 Исповедаюсь Господу по правде Его и пою имени Господа Вышнего.

"Господи Боже мой! На Тебя я уповал, спаси меня от всех гонящих меня и избавь меня" (ст.2).

1. Следовало бы так хорошо знать Писания и исторические события, чтобы нам не нуждаться в пространном их изложении; но так как одни, занимаясь делами житейскими, другие, предаваясь беспечности, не слыхали об них, то необходимо изложить пространно предмет этого псалма. Слушайте же внимательно. Какой предмет этого псалма? Псалом Давиду, его же воспет Господеви. Другой переводчик (Акила) говорит: псалом о неведении Давиду (ψαλμός ύπερ άγνοίας τω). Третий (Симах): неведение Давиду (άγνόημ τω Δαυίδ), и вместо Хусия читает: Ефиоплянина (Акила). Но сказанное и теперь еще неясно, потому что вы не знаете истории. А так как мы должны не обличать только, но и учить, то необходимо рассказать самое событие. Итак, нужно, прежде всего, сказать, кто был этот Хусий, сын Иемениин, и какие были слова его, за которые Давид воспел Богу этот псалом?

У Давида быль сын, Авессалом, юноша непокорный и развратный. Он восстал некогда против отца и, изгнав его из царства, из дома и отечества, сам вместо него овладел всем; не постыдился ни природы, ни воспитания, ни возраста, на предшествовавших событий, но был так жесток и непокорен, уподобляясь более зверю, нежели человеку, что, расторгнув все эти препятствия, попрал сами законы природы в наполнил все смятением и ужасом. Да, тогда все было нарушено: законы природы, стыд пред людьми, благоговение пред Богом, человеколюбие, милосердие, благодарность за воспитание, уважение к старости. Если он не хотел уважать Давида, как отца, то должен был бы уважить его, как старца; если не уважал седины, то должен был бы постыдиться его, как благодетеля; если и не за это, то должен был бы постыдиться его, как не сделавшего ему никакой обиды; но страсть властолюбия изгнала из него всякий стыд и из человека сделала зверем. И, тогда как блаженный Давид, родивший и воспитавший его, скитался в пустыне, по чужой земле, как изгнанник, беглец и переселенец, испытывая все происходящие отсюда бедствия, он наслаждался благами отца. Когда дела находились в таком положении, когда и войска были на стороне Авессалома, в города покорились этому тирану, некто Хусий, человек честный, друг Давида, остался верным своей дружбе к нему, не смотря на перемену обстоятельств и, увидев его скитающимся в пустыне, разодрал свою одежду, посыпал голову свою пеплом, и плакал горько и искренно; и так как не мог сделать ничего другого, то предлагал ему утешение своими слезами. Он был друг не обстоятельств и власти, а друг добродетели; потому и при перемене власти он не изменил дружбе. Давид, видя такое участие его, сказал ему: правда, все это показывает в тебе друга, искренно расположенного к нам, но это нисколько не поможете нам, а нужно посоветоваться и рассудить, как бы окончить постигшие нас бедствия и найти какой-нибудь способ – избавиться из несчастных обстоятельств. Сказав это, он дает Хусию такой, совет: поди к моему сыну, прими на себя вид его друга и сообщи мне его намерения, а совет Ахитофела сделай тщетным. Этот Ахитофел тогда управлял тираном, был сведущ в воинском деле и искусен на войне и в сражениях, – почему Давид и боялся его больше, нежели самого тирана: так он был искусен! Выслушав это, Хусий повиновался; он не подумал ничего малодушного, или недостойного мужа, и не сказал: что, если я буду схвачен? Что, если будет открыто мое притворство? Что, если будет обличено мое лицемерие? Ахитофел искусен; может быть, он откроет и это, изобличит меня, и я погибну тщетно и напрасно. Ничего такого он не подумал и отправился в лагерь тирана, возложив во всем надежду на Бога и подвергнув себя опасностям. Все это сказано мною не для того только, чтобы восхвалить Давида, но чтобы показать и бедствия, которые потерпел он, и другое полезное, что можно извлечь из этой истории. Так, многие часто спрашивают: почему праведные бедствуют, а порочные наслаждаются спокойствием? Здесь можно найти ответ. Праведник был в несчастном положении, а злодей, отцегонитель, враг и противник самой природы – в счастье и царских чертогах. Но ни этот отсюда не получил никакой пользы, ни тот – святой не потерпел вреда; напротив, этот подвергся большим скорбям, а тот просиял еще светлее, сделавшись от скорби более чистым, как золото в горниле.

2. Отсюда научись, во-первых, не смущаться при подобных бедствиях, если ты видишь, что они случаются и с праведниками; во вторых, не изменяться, смотря по обстоятельствам, но помнить законы дружбы; в третьих, решаться и на опасности для добродетели; в четвертых, и среди несчастий сохранять надежду, ожидая помощи от Бога. Так и Хусий тогда не смотрел ни на войско, ни на страх пред тираном, ни на множество коней, ни на ряды воинов, ни на покорение городов, ни на пустыню, одиночество и слабость Давида; но видел только одно – неодолимую помощь Божию и Его благоволение, и, сообразно с этим рассуждая о той и другой стороне, нашел одну слабою, а другую сильною. Один поступал несправедливо, а другой сохранял справедливость; поэтому он, став не туда, где много людей, но где помощь добродетели, таким образом, удостоился благоволения Божия. Говорю это для того, чтобы и мы с праведными, хотя бы они были слабы, имели общение, а неправедных, хотя бы они были сильны, удалялись, – потому что порок, хотя бы он имел на своей стороне всю вселенную, слабее всего, а добродетель, хотя бы она оставалась одинокою, сильнее всего, – имея на своей стороне Бога. В самом деле, кто может спасти того, против кого действует Бог? Кто может погубить того, кому помогает Бог? Все это понимая, и не теряя надежды, Хусий пошел туда, куда был послан, и, пришедши и увидев приближающегося тирана, подошел к нему. Этот, внезапно увидев его и, будучи ослеплен властолюбием, не стал тщательно испытывать его, но, насмехаясь и укоряя, сказал: "отчего ты не пошел с другом твоим?" (2Цар.16:17), не назвав даже имени последнего по ненависти и великой вражде. Хусий, нисколько не смутившись и не испугавшись, отвечал: когда Бог был с ним, тогда я был на его стороне, а так как теперь Он с тобою, то следует служить тебе. Это возбудило гордость тирана, и в надменности, не исследовав ничего тщательно, – потому что человек легкомысленный верит всякому слову, как и случилось с ним, – и, предавшись врагам, он немедленно ставит его между своими приближенными, причисляет к первым своим друзьям. Все это устроил Бог, присутствуя и управляя событиями. Потом, когда было совещание касательно войны и когда другие предлагали различные мнения о том, следует ли тотчас же напасть, или немного помедлив, Ахитофел, искусный в советах, приступив и изложив свое мнение, предложил такой совет: теперь же нападем на отца твоего, утружденного и смущенного; если мы не дадим ему нисколько отдохнуть, то возьмем его; если теперь нападем на него, неприготовленного, то это не составит для нас никакого труда (2Цар.17:2). Выслушав это, тиран приглашает Хусия, лицемерно перешедшего на его сторону, и делает его участником в совещании, – хотя, по здравому смыслу человеческому, не следовало человеку лишь только явившемуся оказывать такую честь и удостаивать его такого доверия, чтобы советоваться с ним в столь важных делах, но, как я сказал прежде, когда Бог устрояет, тогда и трудное становится легким, – призывает Хусия, предоставляет ему право голоса и предлагает сказать свое мнение о предмете совещания. Что же Хусий? Никогда, говорит он, не ошибался Ахитофел. Видишь ли мудрость этого мужа? Он не вдруг отвергает мнение Ахитофела, но после похвалы ему. Выразив сначала удивление ему, как подававшему в прежние времена благоразумные советы, потом уже и осуждает настоящий его совет. Он говорит следующее: удивляюсь, как теперь ошибся Ахитофел, потому что совет его, по моему мнению, неполезен; если мы нападем теперь, то отец твой, как раздраженный медведь, полный гнева, отчаявшись в своей жизни и сражаясь с полным негодованием, не будет думать о собственном спасении и устремится на нас с великой силою; если же мы немного помедлим, то нападем с большей готовностью и с большей безопасностью, и без всякого труда, легко, как бы поймав в сети, возьмем его. Авессалом одобряет это мнение и говорит, что оно более полезно для него. Между тем Хусий говорил это, желая дать Давиду время приготовиться, ободриться и собрать войско. Опровергнув, таким образом, мнение Ахитофела, он тайно послал некоторых людей к Давиду и уведомил его, что тиран одобрил его мнение, доставляющее Давиду победу. Так действительно и случилось: Давид, воспользовавшись временем и приготовившись, сам напал и одержал победу. Ахитофел, по своему благоразумию и опытности, поняв это и заключив отсюда о последствиях, т.е. что такой совет будет гибелен для Авессалома, и, не перенесши оскорбления, отправился домой и, взяв петлю, удавился, и таким образом, покончил жизнь свою.

3. Узнав все это, Давид пишет настоящий псалом, вознося в нем благодарственные песнопения Богу и весь успех в борьбе возлагая на Него. Поэтому и в начале говорит так: "Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю" (ст. 2), не на Хусия и не на человеческую мудрость, не на его благоразумие и не на свой ум, но "на Тебя". Так будем поступать и мы, и если какое-нибудь доброе дело будет сделано нам людьми, будем благодарить за это Бога, хотя бы благодеяния были оказаны нам чрез нас самих, или чрез других людей. Если мы станем поступать таким образом, то не будет для нас ничего тяжкого, ничего трудного. Так точно поступает и Давид, и как бы так говорит: не на слова Хусия я возлагаю надежду спасения, но на Твое содействие. И смотри, с каким душевным расположением он говорит теперь, равно как и всегда. Он не сказал: Господи Боже, но: "Господи, Боже мой", как и в другом месте говорит: "Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я" (Пс.62:1). Он обращался с просьбою к Богу, и подобно всем другим, и особенно – по преизбытку любви к Нему. Так поступает и Бог в отношении к праведным: будучи общим Богом всех, он называет себя особенно Богом праведных: "Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх.3:6). И посмотри на любомудрие пророка; сказав: "Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю", он не прибавил: накажи противника моего, погуби врага моего, но что? Просит только о себе и говорит: "спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня". Заметь, как он и среди страданий не называет по имени отцегонителя, уважая природу и в несчастье, видя в нем сына и во время борьбы, не забывая родительских чувств и в опасностях. Так он был чадолюбив и человеколюбив, или – лучше – так был любомудр! Не столько необходимость природы сделала его таким, сколько кротость души, и все дело он приписывал больше войску, нежели тирану; и потому говорит: "спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня". Видишь ли, как незлобно он упоминает и об них? Не сказал: спаси меня от воюющих против меня, от расхищающих мою собственность от пресыщающихся моими царскими сокровищами, но: "гонителей моих да не исторгнет он, подобно льву, души моей, терзая, когда нет избавляющего [и спасающего]" (ст. 3). Впрочем он и войско собрал, и многих имел на своей стороне; почему же он говорит: "когда нет избавляющего [и спасающего]"? Потому, что и содействие целой вселенной он считал ни за что, если бы не получал помощи свыше, равно как при этой помощи не считал себя одиноким, хотя бы оставлен был всеми. Вот почему он и говорил: "не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила" (Пс.32:16). Некоторые, принимая эти слова в переносном смысле, говорят, что "лев" и "гонящие" означают диавола и злых духов. Пророк, видя, что сын увлечен диаволом и находится в его власти, просит, чтобы не случилось того же и с ним самим, и указывает причину, почему сын подвергся этому. Какая же это причина? Нечестием, говорит, он отвратил от себя помощь Божию; поэтому и прибавляет: "нет избавляющего [и спасающего]". А что львом в Писании называется диавол, о том, послушай, как оно говорит: "противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить" (1Петр.5:8). И сам пророк в другом месте говорит: "попирать будешь льва и дракона" (Пс.90:13). Этот зверь принимает различные виды; но, если мы будем бодрствовать, то и лев и змий будет ничтожнее всякого праха, и никогда прямо не нападет на нас, а если и нападет, то будет попран, потому что вы будете, сказал Господь, "наступать на змей и скорпионов" (Лк.10:19). Он ходит, как лев, с великой яростью, но если нападет на имеющих Христа, и крест на челе, и огонь Духа, и светильник никогда не угасающий, то не в состоянии будет даже взглянуть на них, но, обратившись назад, убежит и не посмеет возвратиться. А дабы тебе убедиться, что сказанное мною – не пустословие, посмотри на Павла. Он также был человек, и, однако, этот лев так боялся его, что бегал от одежд и тени его. И неудивительно; он не мог выносить благоухания Христова, исходившего и распространявшегося от Павла, не мог взирать на светильник добродетели. "Господи, Боже мой! если я что сделал, если есть неправда в руках моих" (ст. 4). Всегда нужно помнить, что должно не просто только молиться, но молиться так, чтобы быть услышанным. Молитва недостаточна для получения желаемого, если мы не будем воссылать ее так, как угодно Богу. И фарисей молился, но не получил пользы; и иудеи также молились, но Бог отвращался от молений их, потому что они молились не так, как должно молиться. Поэтому нам заповедано молиться такою молитвою, которая могла бы быть вполне услышана. Это пророк выразил и в предыдущем псалме, где не только просил быть услышанным, но вместе с тем сделал все должное и со своей стороны. Что же такое? Именно: "каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою"; еще: "утомлен я воздыханиями моими"; еще: "удалитесь от меня все, делающие беззаконие"; и еще "иссохло от печали око мое" (Пс.6:6-9).

4. Все это, именно: рыдания, слезы, воздыхания, удаление от людей порочных, страх и опасение суда Божия, достаточны для того, чтобы быть услышанным от Бога. И в другом месте пророк сказал: "услышь меня, Боже правды моей! В тесноте Ты давал мне простор" (Пс.4:2). Чтобы быть услышанным от Бога, это зависит от следующих условий: во-первых, если мы достойны получить просимое; во-вторых, если мы молимся согласно с законами Божиими; в-третьих, если молимся непрестанно; в-четвертых, если не просим ничего житейского; в-пятых, если просим полезного; в-шестых, если исполняем должное и со своей стороны. Таким образом, многие были услышаны: Корнилий был услышан за жизнь (Деян.10:4), сирофиникиянка – за постоянство в молитве (Мк.7:26), Соломон – за предмет прошения: "за то, что ты", сказано было ему, "не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих" (3Цар.3:11), мытарь – за смирение (Лк.18:14), другие – за другое. Как от этого зависит – быть услышанным, так быть не услышанным – зависит от противного тому, хотя бы молящиеся были праведники. Кто был праведнее Павла? Но когда он просил бесполезного, то не был услышан: "о том", говорит он, "трижды молил я Господа, но Господь сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей" (2Кор.12:8,9). Кто также праведнее Моисея? Но и он не был услышан, и ему Господь сказал: "полно тебе" (Втор.3:26); он просил о том, чтобы ему войти в землю обетованную, но это было бесполезно, потому Бог и не попустил ему. Кроме того, мы бываем не услышаны еще и по другой причине, именно – когда молясь не оставляем грехов своих. На это указал Бог, когда сказал об иудеях Иеремии: "не возноси за них молитвы и прошения. Не видишь ли, что они делают" (Иер.7:16,17)? Они, говорит, не отстают от нечестия, а ты просишь за них? Но я не услышу тебя. Также, когда мы просим чего-нибудь против врагов, тогда не только не бываем услышаны, но еще оскорбляем Бога. Молитва есть врачество; и если мы не знаем, как должно приложить это врачество, то не получаем от него никакой пользы. Но посмотрим, что говорит пророк в словах молитвы: "Господи, Боже мой! если я что сделал". Что значит: "если я что сделал"?

Я страдаю, говорит; но разве я восставал против отца, разве я сделал такое беззаконие? И здесь опять он не решается назвать по имени беззаконника, но сетует и стыдится за сына. Как благородный человек, если увидел бы жену свою прелюбодействующею, не решился бы назвать греха ее по имени, так точно поступает и он; не говорит: разве я восставал против родителя, разве я был отцегонителем, но: "если я что сделал". Что я, говорит, упоминаю об этом? Что за добродетель – не быть отцегонителем, чего никто не увидит и между дикими зверями? "Если есть неправда в руках моих". Не говорю о той неправде; но и никакой другой неправды не найдется в руках моих. Он говорит это не по гордости, но, будучи вынужден указать на добрые дела свои. Впрочем, сказанное еще не так важно, как то, что следует далее. Что же такое? "Если я платил злом" (ст. 5), говорит. Слушайте внимательно. Сказанное в этих словах – немаловажно. Хорошо – не обижать; но гораздо лучше и достойнее любомудрой души – не мстить за обиды. Хотя закон дозволял это, повелевая исторгать око за око, и зуб за зуб (Втор.19:21), хотя мщение не было нарушением закона, но он был так любомудр, что не только не нарушал закона, но во многом превосходил закон и восходил выше пределов его, так как он не считал достаточным для добродетели не переступать пределов заповедей. Как апостол Павел, позволяя от благовестия жить, сам не жил, но проповедовал евангелие безмездно (1Кор.9:14), так и блаженный Давид, не смотря на то, что закон дозволял мстить за обиды, не оставался в этих пределах, но превосходил их. От нас же требуется – не только не мстить врагам, но и благодетельствовать им: "молитесь за обижающих вас", "благотворите", сказал Господь, "ненавидящим вас" (Мф.5:44). Для Давида немаловажно было – не мстить, но гораздо выше заповеди закона; поэтому он и говорит: "если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире". В отношении к сыну, конечно, препятствовала этому сама природа; но оскорблял ли я, говорит, кого-нибудь, или мстил ли другим? Какое же прощение, какое оправдание можем иметь мы, которые после пришествия Христова не достигаем меры живших в ветхом завете, тогда как от нас требуется это с большим избытком? "Если", сказал Господь, "праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное" (Мф.5:20). Как живший под законом и делавший добро неравен жившему до закона и делавшему тоже, так и живущий под благодатью неравен жившему под законом, но и по времени есть между ними великое различие. Павел, объясняя это в отношении к пороку и в отношении к добродетели, смотри, как много удивляется одним и как считает достойными других большего наказания: "ибо когда язычники", говорит он, "не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон" (Рим.2:14).

5. Видишь ли, как он хвалит и прославляет делавших добро без закона? Посмотри же, как он считает достойными большего наказания согрешающих под благодатью в сравнении с грешившими под законом: "отвергшийся закона Моисеева", говорит он, "при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?" (Евр.10:28,29) А грешивших прежде закона считает он достойными меньшего наказания в сравнении с грешившими под законом: "те", говорит, "которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут", т.е. будут наказаны легче, не имея своим обвинителем закона, а одну только природу, "а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся", т.е. будут наказаны тяжелее, имея своим обвинителем, кроме природы, и закон (Рим.2:12). "Я, который спасал даже того, кто без причины стал моим врагом, – то пусть враг преследует душу мою и настигнет, пусть втопчет в землю жизнь мою, и славу мою повергнет в прах" (ст. 5, 6). Видишь ли дерзновение праведника и чистейшую совесть его? Если бы он не был совершенно уверен в себе, он не обрекал бы себя на такие бедствия.

Смысл слов его следующий: если я обижал, если я мстил, то пусть случится со мною то и то. Он сам на себя произносит приговор и просит судить его и наказать не по мере, но гораздо больше заслуженного, обрекает себя на наказание, какого и закон не назначал ему. Посмотри, каково это наказание: "то пусть враг преследует душу мою и настигнет, пусть втопчет в землю жизнь мою, и славу мою повергнет в прах" т.е. пусть погубит меня с бесславием и бесчестием, пусть истребит вместе с жизнью моею и славу мою. Что значит: "славу мою повергнет в прах"? Это значит: пусть унизит, пусть попирает ногами, пусть я сделаюсь добычей врагов. Кто может быть нечестивее Авессалома, бесстыдного и необузданного оскорбителя, который преследовал отца своего, притом такого отца, такого кроткого и смиренного? Что же? Воздавал ли Давид злом – делавшим ему зло? Помнил он зло? Никогда. Если рассмотришь историю Саула, то такой ответ сделается для тебя совершенно ясным. В самом деле, того, который после тысячи благодеяний, трофеев, побед делал ему зло, строил против него козни, каждый день старался умертвить его, он, захватив в свои руки один, два и много раз спящим, как бы заключенным в темнице и не имевшим с собою стражи, пощадил, хотя многие советовали поразить и умертвить его, удержал свой гнев, хотя знал, что, оставляя ему возможность избежать смерти, он сохранит себе неприятеля и непримиримого врага. Но ни воспоминание прошедшего, ни страх будущего, и ничто другое подобное не побудило его решиться на убийство. Он руководился любомудрием, удерживал свою руку, обуздывал свой гнев и предпочитал лучше подвергаться опасностям и козням, лишиться отечества и свободы, чем поразить и умертвить врага, который враждовал против него напрасно и без причины, который после бесчисленных благодеяний угрожал ему смертью. И из многого другого можно видеть любомудрую его душу. Потому-то он и обрекал себя на многие и тяжкие бедствия, как то: остаться без успеха, быть побежденным врагами с великой для себя опасностью, подвергнуться бесславной смерти, и притом – что ужаснее самой смерти – испытать это от врагов; потому он и употреблял все меры, чтобы после смерти оставить о себе добрую память. Между тем, смотри, на какие бедствия он обрекает себя: трудиться без пользы, предоставить победу над собою врагам, умереть, и притом не обыкновенною смертью, но так, чтобы и память о нем истребилась, – смертью бесславною. Конечно, он не обрекал бы себя на все это, если бы по совести не был совершенно уверен в себе. Если же он имел врагов, то это – не его вина; он сам не подавал к тому поводов. Какой подал он повод ко вражде сыну? Какой – Саулу? Когда сын сделал достойное наказания, он не возвратил ли и не принял ли его, подвергнув временному вразумлению? А Саула, угрожавшего ему смертью, он не спас ли, имея его неоднократно в руках своих (2Цар.14:21; 1Цар.24:7)? Поэтому не на то смотри, имел ли он врагов, а на то, сам ли он сделал их врагами своими. И Христос заповедал не то, чтобы не иметь врагов, – это не в нашей власти, – но не ненавидеть их; в этом мы властны, а в том – нет. Быть ненавидимыми напрасно – зависит не от нашей воли, но от ненавидящих. Так злые люди обыкновенно ненавидят добрых без причины и напрасно. Так и Христа ненавидели напрасно, как Он сам говорит: "возненавидели Меня напрасно" (Ин. 15:25). И апостолы имели врагов – лжеапостолов, и пророки – лжепророков. Не о том должно заботиться, чтобы не иметь врагов, но чтобы не иметь их справедливо, или по своей вине чтобы нам, хотя бы мы тысячекратно были ненавидимы, самим не ненавидеть и не отвращаться от других, потому что в этом и состоит вражда – в ненависти и отвращении. Когда я бываю ненавидим, а сам не ненавижу, тогда другой имеет меня врагом. а не я его. Если я молюсь за него, если желаю благодетельствовать ему, то как я могу считать его врагом? Вот почему и Павел говорит: "если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми" (Рим.12:18).