Текст книги "Творения, том 1, книга 2"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 41 страниц)

16. Теперь мы рассмотрим другое предсказание Его, блистающее яснее солнца и светлейшее солнечных лучей, находящееся пред взорами всех и простирающееся на все последующие поколения, подобно предыдущему. Таковы большей частью предсказания Его. Они не ограничиваются кратким временем и не исполняются при одном поколении, но всем людям, настоящим, будущим и следующим за ними, и далее за этими и до скончания века имеющим быть, всем дают понять силу своей истинности, подобно предыдущему. По этому предсказанию церковь с того дня, как оно было изречено, до скончания века пребудет твердою и непоколебимою, цветущею и блистающею, с каждым днем преуспевая, возрастая, укрепляясь и сообщая всем людям, имеющим быть с того времени до (второго) пришествия Христова, величайшие блага и неизреченную пользу. Как бывшие прежде нас, так и бывшие прежде этих и еще прежде тех бывшие познали силу его, видя нападения, воздвигавшиеся против церкви, опасности и козни, смятения, волнения и бури, а ее видя непотопляемою, непреодолимою, непобеждаемою, неистребляемою, но цветущею, преуспевающею и возрастающею больше и больше. И то предсказание, о котором я намереваюсь теперь сказать, таково же для доказательства Его силы и истинности изреченного Им. Какое же это предсказание? Христос вошел некогда в храм иудейский, который находился тогда в цветущем состоянии, блестел везде множеством золота, красотою и великолепием зданий, содержал все другие драгоценности искусственные и вещественные, и, тогда как ученики Его удивлялись, что Он говорит им? "Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено" (Мф. 24:2), разумея будущее его разрушение, истребление, запустение, нынешние развалины в Иерусалиме; и подлинно все эти блистательные и знаменитые здания обратились в развалины. Видишь ли великую и неизреченную силу Его в том и другом, – в том, что почитающих Его Он устроил и размножил, и в том, что враждовавших против Него смирил, сокрушил и искоренил? Нигде не было такого храма, столь славного и пользовавшегося таким почитанием. Иудеи, жившие повсюду до самых пределов земли, издревле приходили туда, принося дары, жертвы, милостыни, начатки и много другого, и украшая храм богатством вселенной; и все иудейские прозелиты (из язычников) отовсюду стекались туда, и велика была слава этого места, достигавшая до самых последних пределов вселенной. Но одно слово Христово уничтожило и истребило все это и рассеяло, как прах; и туда, куда прежде не всем иудеям, даже не всем священникам, а только одному первосвященнику дозволялось входить, и притом только однажды в год в его облачении, венцах и митре и прочей священной одежде, теперь можно входить и блудникам распутным и прелюбодеям развратным без всякого препятствия; потому что слово (Христово), обращенное к нему, разрушило и уничтожило все; и от этого храма остается столько, сколько нужно для указания, где он находился в древности. Представь же, какова сила, совершившая это дело. Те, которые имели такое могущество, преодолевали народы и царей, многократно одерживали победы на войнах без пролития своей крови и воздвигли множество необыкновенных и дивных трофеев, не могли построить одного храма с того времени до ныне, и притом тогда, как было столько царей, содействовавших им, и такое множество их самих, рассеянных по вселенной и имевших у себя такие богатства. Видишь ли, как того, что Он устроил, никто не разрушил, а что Он разрушил, того никто не построил? Он устроил церковь, и никто не может разрушить ее; Он разрушил храм, и никто не может восстановить его, и притом в такое продолжительное время; между тем и церковь пытались разрушить, но не могли, и храм старались восстановить, но не могли. Это было дозволено, чтобы никто не мог говорить, что, если бы они попытались, то могли бы (возстановить храм). Вот они и пытались, но не могли ничего сделать. При нашем поколении превзошедший всех нечестием царь (Юлиан) дал им тогда позволение и содействовал им, и они приступили к делу, но не могли иметь никакого успеха, так как вырвавшийся из основания огонь разогнал их. А что они желали построить, доказательством этого доныне служит обнаженное основание (храма), чтобы ты видел, что они пытались раскапывать землю, но построить не могли, так как им противодействовало упомянутое изречение (Христово). Этот храм и прежде был разрушен, но по возвращении (иудеев из плена вавилонского) через семьдесят лет он тотчас был восстановлен, о чем говорили и предсказывали пророки прежде события. А теперь прошло уже более трехсот лет, и нет ни мысли, ни вероятности, ни надежды на то, что он опять явится. Что же препятствовало, если не божественная сила, противящаяся этому? Разве нет у них великого обилия богатства? Разве патриарх их, отвсюду со всех собирая доходы, не владеет несчетными сокровищами? Разве этот народ не смел, не бесстыден, не настойчив, не дерзок, не воинствен? Разве не много их в Палестине? Разве не много – в Финикии? Разве не много – везде? Как же они не могли восстановить одного храма, и притом видя, что от этого их богослужение повсюду задерживается, и обычаи иудейские нарушаются, и жертвы и приношения и прочие подобные постановления закона отменяются и прекращаются? Ибо ни поставить жертвенника, ни принести жертвы, ни сделать возлияния, ни возложить овцы и фимиама, ни читать закона, ни совершить праздника, и ничего другого подобного им не было дозволено вне преддверий того храма.

17. Находясь некогда в Вавилоне и быв принуждаемы врагами петь, они не соглашались и не повиновались, хотя были пленниками и рабами угнетавших их господ; но и не имея отечества и свободы, и подвергаясь опасению за свою жизнь, и находясь в руках пленивших, как в сети, когда им приказывали петь песни на инструментах, они говорили так: "При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: «пропойте нам из песней Сионских». Как нам петь песнь Господню на земле чужой?" (Пс. 136:1-4)? И никто не может сказать, что они поступали так по неимению инструментов; они сами привели причину этого в словах: "Как нам петь песнь Господню на земле чужой?" А инструменты были с ними; "на вербах", говорят они, "посреди его, повесили мы наши арфы" (Пс.136:2). Там непозволительно было им и поститься. Указывая на это, пророк говорил им: "когда вы постились и плакали в пятом и седьмом месяце, притом уже семьдесят лет, для Меня ли вы постились?" (Зах. 7:5)? А что им непозволительно было делать ни курений, ни возлияний, о том послушай трех отроков, которые говорят: "нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву Тебе и обрести милость Твою" (Дан. 3:38). Они не сказали, что нет священника; потому что священники были; но чтобы ты знал, что все зависело от места и все законодательство прикреплено было к нему, они и сказали: "нет места". Но что я говорю: делать курения и возлияния? Даже просто читать закон там непозволительно было им; и за это некогда укоряя их, другой пророк говорил: "и прочитали извне закон, и призвали исповедание" (Ам. 4:5 – слав.); ни совершать пасхи, ни пятидесятницы, ни праздника кущей, и ничего другого подобного. И однако зная, что запустение места сделало для них непозволительным все это, и что, если они станут покушаться на что-нибудь подобное, то станут покушаться противозаконно и будут наказаны за это, они не могли воздвигнуть и востановить того места, в котором позволено было совершать все это по закону. Так сила Христова, создавшая церковь, разрушила это место. И пророк предсказал о том, что придет Христос и совершит это, хотя сам жил уже после плена. Послушай, что говорит он: "лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем. Нет Моего благоволения к вам. Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву" (Мал. 1:10-11). Видишь ли, как он ясно и отверг иудейство и представил христианство блистающим и распространившимся по всей земле? Свойство же этого богослужения другой пророк изображает так: "и Ему будут поклоняться, каждый со своего места и служить Ему единодушно" (ср. Соф. 2:11; 3:10); и еще иной: "упала, не встает более дева Израилева! повержена на земле своей, и некому поднять ее"(Ам. 5:2). И Даниил ясно говорит, что все прекратится, и жертва и возлияние, и помазание и суд (Дан. 9:27). Впрочем, это яснее и пространнее я раскрою тогда, когда буду говорить к иудеям, а пока буду держаться предположенного пути, в опровержение умствований безрассудных язычников. Я не говорил тебе ни о воскрешении мертвых, ни об очищении прокаженных, чтобы ты не сказал: это – ложь, выдумка, басня, кто это видел, кто слышал? Те, которые сказали, что Христос был распят и принимал удары по ланитам, те самые сказали и об этом. Почему же ты, считая их достоверными в последнем, восстаешь против сказанного ими о первом, как бы несбыточном? Если бы они для прославления своего учителя писали по суетному тщеславию, то они умолчали бы о событиях прискорбных и кажущихся для многих позорными, а между тем они в доказательство своей истинности в особенности останавливались на этих последних и рассказали все с точностью и большой подробностью, не опуская ни малого ни великого; о знамениях и чудесах они очень многое умолчали, а о страданиях и событиях, кажущихся позорными, на которых останавливались, все сказали все с точностью. Я же не сказав тебе ничего об этом, т. е. о чудесах и знамениях, дабы сильнее удержать всякий бесстыдный язык, представил то, что теперь явствует, теперь находится пред глазами, что яснее солнца, распространено по всей земле и объемлет всю вселенную, что совершилось превыше человеческой природы и было только делом Божиим. Ты говоришь, что Он не воскрешал мертвых? Но ты не можешь сказать, что нет церквей во вселенной, что оне не подвергались гонениям и что они не преодолевают и не побеждают. Сказать это так же невозможно, как сказать, что нет солнца. А разрушение иудейского храма разве ты не видишь совершившимся пред глазами всей вселенной? Почему ты не рассуждаешь сам с собою так: если действовал не Бог и Бог крепкий, то отчего почитающие Его так умножились даже при гонениях, а распявшие Его и нападавшие так унижены, что и лишились всего государства и странствуют скитальцами, изгнанниками и беглецами, и столь долгое время не изменило того и другого? Против римской власти иудеи предпринимали войны, поднимали оружие, продолжали ополчаться много времени, иногда и одерживали победы и причиняли немало беспокойств тогдашним императорам, и однако эти самые иудеи, воевавшие и ополчившиеся против таких царей, и имевшие такое множество и денег и оружия и воинов и отражавшие многих полководцев, не могли восстановить одного храма; синагоги они построили во многих городах, а того места, которое давало силу собственному их государству, где они привыкли совершать все и чем держалось иудейство, того одного места восстановить не могли.

[1] Здесь смысл неясен, слав.: "и дам лукавые вместо погребения Его, и богатые вместо смерти Его".

[2] Синод. перевод: "Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет".

[3] Синод. перевод: "Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу".

[4] В Синод. переводе последней фразы нет.

[5] В Синод. переводе: "Я дам народам уста чистые, чтобы все призывали имя Господа и служили Ему единодушно".

[6] В Синод. переводе: "лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем".

ПРОТИВ ИУДЕЕВ.

Восемь «слов против иудеев» произнесены были св. Иоанном Златоустом в Антиохии в два приема: первые три – осенью 386, а последние пять – осенью же 387 года. Поводом к их произнесению послужило то печальное обстоятельство, что многие христиане – или по старой привычке, или по неразумию и увлечению – принимали участие в совершавшихся местными иудеями праздниках и постах, и посещали синагоги. Против этого неразумия и направлены слова Златоуста, который выясняет в них, что иудейство уже потеряло свое значение и потому соблюдение его обрядов противно воле Божией. Первое слово было произнесено вскоре после первого же слова против аномеев, напечатанного выше на стр. 493. На него именно и делается указание в начальных строках первого слова.

СЛОВО ПЕРВОЕ.

СЕГОДНЯ хотел я сообщить вам остальное из того предмета, о котором недавно беседовал с вами и показать яснее, сколь непостижим Бог. Об этом мы много и долго говорили в прошедшее воскресенье, когда приводили свидетельства и из Исайи, и из Давида, и из Павла. Первый взывал: “Но род Его кто изъяснит?” (Ис. 53:8). Второй благодарил Бога за Его непостижимость, говоря: “Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои” (Пс. 138:14); и еще: “Дивно для меня ведение [Твое], – высоко, не могу постигнуть его!” (ст. 6). А Павел, не углубляясь в исследование самой сущности (Бога), а вникнув только в Его промышление, или лучше – обняв малую только часть этого промышления, открывшуюся в призвании язычников, и как бы увидев обширное и необъятное море, воскликнул: “О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!” (Рим. 11:33). Конечно, достаточно бы и этих свидетельств для доказательства, но я не удовольствовался пророками, не остановился и на апостолах, но взошел на небо, показал вам хор ангелов, говорящий: “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!” (Лк. 2:14). Вы слышали также серафимов, со страхом и трепетом взывающих: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!” (Ис. 6:3). Присовокупил я и херувимов, вопиющих: “Благословенна слава Господа от места своего!” (Иез. 3:12). Три свидетеля на земле [1], и три на небе [2], показывают неприступность славы Божией. Доказательство наконец стало несомненным; много было рукоплесканий, народ был воодушевлен, собрание воспламенялось. А я радовался не тому, что меня хвалили, но тому, что славили моего Владыку; ибо эти рукоплескания и похвалы доказывали любовь души вашей к Богу. Как любящие слуги, услышав, что кто-нибудь хвалит их господина, воспламеняются любовию к хвалящему, потому что любят господина; так поступили и вы тогда: громкими рукоплесканиями вы показали великую любовь к Господу. Хотел бы и я сегодня заняться теми же прениями: если уже враги истины не могут насытиться хулами на Благодетеля, тем более мы должны быть ненасытны в прославлениях Бога всяческих. Но что мне делать? Другая, еще более тяжкая, болезнь вызывает язык наш к её врачеванию, – болезнь, поразившая тело церкви. Её-то и должно прежде всего искоренить, а потом уж позаботиться и о внешних; должно прежде излечить своих, а потом заняться и чужими. Какая же это болезнь? У жалких и несчастных иудеев наступает непрерывный ряд праздников: трубы, кущи, посты; а многие из тех, которые считаются нашими и говорят о себе, будто веруют по нашему, одни ходят смотреть на эти праздники, а другие даже участвуют в праздниках и постах (иудейских). Этот-то злой обычай я и хочу теперь изгнать из церкви. Против аномеев можно поговорить и в другое время, и от замедления в этом не будет никакого вреда: но, если зараженных иудейством не уврачуем теперь, когда праздники иудеев близки и у дверей, то боюсь, чтобы некоторые (из христиан), по неудержимой привычке и великому невежеству, не приняли участия в этом нечестии; тогда напрасны уже были бы и наши слова об этом. Ибо, если они, ничего не услышав от нас сегодня, будут поститься с иудеями; то после того, как грех уже будет сделан, напрасно станем мы прилагать и врачевство. Поэтому-то я и спешу предупредить (зло). Так поступают и врачи: они прежде всего употребляют средства против сильных и самых острых болезней. Притом же, настоящее слово (против иудеев) сродно с прежним (против аномеев): как сродно нечестие аномеев и иудеев, так и настоящие состязания ваши сродны с прежними. Аномеи ставят в вину (И. Христу) то же самое, за что обвинили Его иудеи. За что же обвинили они? За то, что (Иисус Христос) называл Бога Своим Отцом, делая Себя равным Богу (Ин. 5:18). За это же обвиняют Его и аномеи, или вернее сказать, не обвиняют, но даже совсем извращают самые слова (И. Христа) (Ин. 5:17), и смысл их, если не руками, так мыслию.

2. Не удивляйтесь, что иудеев я назвал жалкими. Истинно жалки и несчастны они, намеренно отринувшие и бросившие столько благ, с неба пришедших в их руки. Воссияло им утреннее Солнце правды: они отвергли свет Его, и сидят во тьме, а мы, жившие во тьме, привлекли к себе свет и избавились от мрака заблуждения. Они были ветвями святого корня, но отломились: мы не принадлежали к корню, и принесли плод благочестия. Они с малолетства читали пророков, и распяли Того, о Ком возвещали пророки: мы не слышали божественных глаголов, и Тому, о Ком предсказано в них, воздали поклонение. Вот почему жалки они; ибо тогда как другие восхищали и усвояли себе блага, им (иудеям) ниспосланные, сами они отвергли их. Они, призванные к усыновлению, ниспали до сродства с псами, а мы, будучи раньше псами, возмогли, по благодати Божией, отложить прежнюю неразумность и возвыситься до почести сынов (Божиих). Из чего это видно? “Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам” (Мф. 15:26) – так сказал Христос хананейской жене, называя чадами иудеев, а псами язычников. Но смотри, как после изменился порядок: те (иудеи) сделались псами, а мы чадами. “Берегитесь псов, – говорит о них Павел, – берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания, потому что обрезание – мы” (Флп. 3:2-3). Видишь, как бывшие прежде чадами сделались псами? Хочешь узнать, как и мы, бывшие прежде псами, сделались чадами? “А тем, которые приняли Его, – говорит евангелист, – дал власть быть чадами Божиими” (Ин. 1:12). Нет ничего жальче иудеев: они всегда идут против собственного спасения. Когда надлежало соблюдать закон, они попрали его; а теперь, когда закон перестал действовать, они упорствуют в том, чтобы соблюдать его. Что может быть жальче тех людей, которые раздражают Бога, не только преступлением закона, но и соблюдением его? Поэтому, говорит (св. Стефан): “Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому” (Деян. 7:51), – не только нарушением закона, но и неблаговременным желанием соблюдать его. И справедливо он назвал их жестоковыйными, потому что они не понесли ига Христова, хотя оно было благо и не заключало в себе ничего тяжкого и изнурительного. “Научитесь, – говорит (Иисус Христос), – от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем”, – и ещё: “Возьмите иго Мое на себя, … ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко” (Мф. 11: 29-30). Однако же они не понесли (этого ига) по своей жестоковыйности; и не только не понесли, но сокрушили и расторгли его. “Ибо издавна, – сказано, – Я сокрушил ярмо твое, разорвал узы твои” (Иер. 2:20, ср. 5:5 и Пс. 2:3). Не Павел говорит это, но пророк вопиет, разумея под игом и узами символы власти (Христовой); ибо (иудеи) отвергли владычество Христа, когда говорили: “Нет у нас царя, кроме кесаря” (Ин. 19:15). Ты (иудей) сокрушил иго, разорвал узы, отторгся от царства небесного и подчинился человеческим властям! А ты (слушатель) смотри, как точно пророк обозначил необузданность иудеев; он не сказал: ты отверг иго, но – сокрушил иго, а это порок животных рьяных, необузданных, не терпящих власти. Но от чего произошла эта жестоковыйность? От пресыщения и пьянства. Кто говорит об этом? Сам Моисей: “И (ел Иаков, и) утучнел Израиль … и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его” (Втор. 32:15). Как животные, когда пользуются обильным кормом, разжирев, делаются буйными и неукротимыми, не допускают к себе ни ярма, ни узды, ни руки возничего; так и иудейский народ, от опьянения и пресыщения низвергшись в крайнее нечестие, заскакал, не взял на себя ига Христова, и не повлек плуга (евангельского) учения. На это указывая, и другой пророк говорил: “Ибо как упрямая телица, упорен стал Израиль” (Ос. 4:16); а другой называет народ иудейский: “телец неукротимый” (Иер. 31:18). А такие животные, будучи негодны для работы, годны бывают для заклания. Это случилось и с иудеями: сделав себя негодными для работы, они стали годными только для заклания. Поэтому и Христос сказал: “Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною” (Лк. 19:27). Поститься тебе, иудей, надлежало тогда, когда пьянство причиняло тебе столько бедствий, когда пресыщение порождало нечестие, – тогда, а не теперь, потому что теперь пост неуместен и мерзок. Кто говорит это? Сам Исайя, громко взывающий: “Таков ли тот пост, который Я избрал” (Ис. 58:5). Почему? Потому что “Вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других” (ст. 4). Если же твой пост был мерзок, когда ты бил подобных тебе рабов; то приятен ли он будет тогда, как ты убил Владыку? Как же так? Постящемуся должно быть кротким, сокрушенным, смиренным, и не опьянять себя гневом: а ты бьешь подобных себе рабов? Тогда иудеи постились “для ссор и распрей”, а теперь (постятся) в неумеренности и крайней невоздержности, пляша босыми ногами на площади; по намерению они постящиеся, а по виду пьянствующие! Послушай, как пророк повелевает поститься: “Назначьте, – говорит, – пост, – не сказал: шумно празднуйте пост; – объявите торжественное собрание, созовите старцев” (Иоиль. 1:14). А они, собрав толпы изнеженных людей и скопище распутных женщин, весь этот театр и актеров увлекают в синагогу; ибо между театром и синагогою нет никакого различия.

3. Знаю, что некоторые сочтут меня дерзким за то, что я сказал: нет никакого различия между театром и синагогою; а я считаю их дерзкими, если они думают иначе. Если я решаю так сам собою, вини меня; но, если говорю слова пророка, прими решение. Знаю, что многие уважают иудеев, и нынешние обряды их считают священными: потому спешу исторгнуть с корнем это гибельное мнение. Я сказал, что синагога нисколько не лучше театра, и приведу на это свидетельство из пророка; иудеи, конечно, не больше пророков заслуживают вероятия. Так, что же говорит пророк? “У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд” (Иер. 3:3). А где блудница предается блудодеянию, то место и есть непотребный дом. А лучше сказать, синагога есть не только непотребный дом и театр, но и вертеп разбойников и логовище зверей: “Не соделался ли вертепом разбойников (в другом переводе – вертепом гиены – ред.) в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое?” (Иер. 12:8, 7:11), – вертеп не просто зверя, но зверя нечистого. И еще: “Я оставил дом Мой; покинул удел Мой” (Иер. 12:7); а когда Бог оставит, то какая уже надежда на спасение? Когда оставит Бог, тогда место то делается жилищем демонов. Конечно (иудеи) скажут, что и они покланяются Богу. Но этого сказать нельзя; никто из иудеев не покланяются Богу. Кто говорит это? Сын Божий. “если бы вы знали Отца Моего, – говорит Он, – то знали бы и Меня" (ср. Ин. 8:19 – Златоуст цитирует не общепринятое чтение – ред.). Какое еще можно привести мне свидетельство достовернее этого? Итак, если они не знают Отца, распяли Сына, отвергли помощь Духа; то кто не может смело сказать, что место то (синагога) есть жилище демонов? Там не покланяются Богу, нет; там место идолослужения. А между тем некоторые (из христиан) обращаются к этим местам, как к священным; и это говорю не по догадкам, но по указанию самого опыта. Ибо за три дня пред этим – поверьте, не лгу, – я видел, что какой-то негодяй и безумец, выдающий себя за христианина (не могу назвать истинным христианином, отважившегося на такой поступок) принуждал одну почтенную, благородную, скромную и верную женщину войти в синагогу еврейскую, и там поклясться по спорному между ним и ею делу. Так как эта женщина взывала о помощи и просила остановить такое беззаконное насилие, говоря, что ей, причастнице божественных тайн, не подобает идти в такое место; то я, возгорев и воспламенясь ревностию, встал и не дозволил влечь ее на такое преступное дело, но освободил от этого нечестивого принуждения. Потом я спросил влекшего, христианин ли он? И когда он признал себя таким, я строго выговаривал ему, порицая его за бесчувственность и крайнее бессмыслие, и говорил, что он ничем не лучше осла, если, говоря о себе, что покланяется Христу, в то же время влечет кого-нибудь в вертепы иудеев, распявших Его. И долго говорил я ему, во-первых, на основании Божественных Евангелий, что вовсе не должно ни самому клясться, ни другого принуждать к клятвам; потом, что не должно принуждать к клятве не только верную и посвященную (в таинства христианские), но и никого из непосвященных. Когда же, поговорив много и долго, изгнал я из души его ложную мысль (о важности синагоги); то спросил его и о причине, по которой он, оставя церковь, влек эту женщину в еврейское сборище. Он отвечал, что многие сказывали ему, будто клятвы, там даваемые, особенно страшны. При этих словах я застенал, воспламенился гневом, и потом засмеялся. Видя коварство диавола, и то, к чему успел он склонить людей, я стенал; размышляя о беспечности обольщаемых, я воспламенился гневом; а смотря опять на то, каково и как велико неразумие обольщенных, я смеялся. Об этом я рассказал и сообщил вам потому, что вы бесчувственны и несострадательны к тем (из христиан), которые и сами делают и другим позволяют делать с собою такие вещи. Видя, что кто-нибудь из ваших братий впадает в подобные беззакония, вы считаете это чужою бедой, а не вашею, и думаете оправдаться пред обличающими вас, говоря: а мне какая забота? что у меня общего с ним? – слова, выказывающие крайнее бесчеловечие и сатанинское жестокосердие! Что говоришь ты? Будучи человеком, имея одну и туже природу, или даже, – если уже говорить об общности природы, – имея одну главу – Христа, ты осмеливаешься сказать, что у тебя ничего нет общего с твоими членами? Как же ты исповедуешь, что Христос есть глава церкви? Глава, естественно, соединяет все члены, с точностью направляет их друг к другу и связывает между собою. Если (на самом деле) у тебя ничего нет общего с твоими членами; то ничего нет у тебя общего и с твоим братом, и Христос не глава тебе. Иудеи пугают вас, как малых детей, а вы не чувствуете этого. Как негодные слуги, показывая детям страшные и смешные личины (сами-то по себе они не страшны, но только представляются такими по слабости детского ума), возбуждают большой смех; так и иудеи пугают только слабых христиан своими личинами. Могут ли, в самом деле, устрашать обряды их, срамные и постыдные, – обряды людей, прогневавших Бога, подпавших бесчестию и осуждению?

4. Не таковы наши церкви; нет, они истинно страшны и ужасны. Ибо, где Бог, имеющий власть над жизнию и смертию; где так много говорят о вечных муках, об огненных реках, о ядовитом черве, о несокрушимых узах, о тьме кромешной, – то место страшно. А иудеи ничего этого и во сне ее видят, так как живут для чрева, прилепились к настоящему, и по своей похотливости и чрезмерной жадности нисколько не лучше свиней и козлов; только и знают, что есть да пить, драться из-за плясунов, резаться из-за наездников. Это ли, скажи мне, заслуживает почтения и страха? Кто может утверждать это? Отчего женам представляется это страшным? Разве уже кто скажет, что и опозорившиеся слуги, не смеющие вымолвить слова и выгнанные из господского дома, страшны для (слуг) почетных и пользующихся свободою? Но это – не так, нет. Корчемницы отнюдь не почетнее царских палат; а синагога бесчестнее и всякой корчемницы, потому что служит убежищем не просто для разбойников и торгашей, но для демонов; а вернее сказать, не синагоги только (служат таким убежищем), но и сами души иудеев, что и постараюсь доказать в конце слова. Итак, прошу вас помнить особенно эту беседу; потому что мы говорим теперь не для того, чтобы показать себя и вызвать рукоплескания, но чтобы уврачевать ваши души. Ибо, какое остается еще нам извинение, когда, при таком множестве врачей, есть между нами больные? Апостолов было (только) двенадцать, – и они привлекли всю вселенную; (а у нас) большая часть города состоит из христиан, и, однако же, есть еще больные иудейством. Какое же оправдание нам – здоровым? Конечно, и они, больные, достойны осуждения; но и мы не свободны от него, когда небрежем о них в болезни; нельзя было бы им долго оставаться в недуге, если бы они пользовались особенным попечительством с нашей стороны. Поэтому увещеваю вас теперь, чтобы каждый из вас привлек брата, хотя бы для этого нужно было сделать принуждение, употребить силу, причинить неприятность, или вступить в спор; все сделай, только бы исхитить его из сети диавола и исторгнуть из общества христоубийц. Если бы ты увидел на площади, что кого-нибудь, осужденного по справедливому приговору, ведут (на смерть), и имел бы власть вырвать его из рук палача, скажи мне, не употребил ли бы ты всех средств для освобождения его? А теперь видишь своего брата, беззаконно и неправедно влекомого в пропасть погибели, не палачом, а диаволом, и не хочешь вступить в борьбу, чтобы избавить его от такого злодейства? Получишь ли же какое снисхождение? – Но он, скажешь, сильнее и могущественнее тебя? – Покажи его мне: скорее решусь сложить свою голову, нежели дозволю ему вступить в это священное преддверие, если он будет упорствовать и оставаться при том же. Что у тебя (скажу ему) общего со свободною [3], с вышним Иерусалимом? Ты избрал нижний (Иерусалим); с ним и работай: ибо и он, по слову апостола, “с детьми своими в рабстве” (Гал. 4:25). Ты постишься с иудеями? Так сними вместе с ними и обувь, ходи по площади босыми ногами, и будь сообщником их позора и срама. Но ты на это не можешь решиться: тебе стыдно и позорно. Так иметь одинаковую с ними внешность ты стыдишься, а участвовать в их нечестии не стыдишься? Какого же можешь ожидать себе снисхождения, когда ты христианин только на половину? Поверьте, скорее сложу свою голову, нежели оставлю без внимания кого-нибудь из таких больных, если только увижу; если же не буду знать, то Бог, конечно, простит. Об этом пусть поразмыслит и каждый из вас самих, и никто пусть не считает этого дела маловажным. Разве вы не знаете, что диакон постоянно возглашает во время совершения таинств: познавайте друг друга [4]? Как он этим обязывает вас к строгому наблюдению за вашими братьями! Так поступай и по отношению к этим людям: когда узнаешь, что кто-нибудь иудействует, останови, объяви о нем, чтобы и тебе самому не подвергнуться вместе с ним опасности. И в воинских лагерях, если кто из среды воинов обличен будет в преданности варварам и единомыслии с персами, не только сам он подвергается опасности, но и всякий из знавших об этом, но не объявивших вождю. А как и вы составляете войско Христово, то тщательно разыскивайте и разузнавайте, не вмешался ли между вами кто-нибудь из иноплеменников, и объявляйте о нем, не для того, чтобы мы, подобно тем (вождям), убили его, или истязали и наказали, но для того, чтобы нам избавить его от заблуждения и нечестия, и свое дело исполнить во всей точности. Если же не хотите этого, и зная (виновного), станете скрывать; то будьте уверены, что подвергнетесь одинаковому с ним наказанию. И Павел подвергает наказанию не только творящих зло, но и соизволяющих им (Рим. 1:32); и пророк одинаково осуждает как тех, кои крадут, так и тех, кои бегут вместе с ними (Пс. 69:18); и это справедливо. Кто, зная о злодее, прикрывает его, тот дает ему повод к большему своеволию, и располагает его делать зло с большим бесстрашием.