Текст книги "Творения, том 8, книга 1"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

4. Научимся же, возлюбленные, презирать человеческие почести и не желать их. Мы почтены величайшею честью, сравнительно с которой почесть земная поистине – бесчестие, смех и шутовство. Как и богатство земное сравнительно с небесным – убожество, и жизнь эта без той – смерть ("предоставь, – говорит Христос, – мертвым погребать своих мертвецов" (Мф.8:22)), так и слава здешняя в сравнении с тою – стыд и смех. Не будем же гоняться за нею. Если и те самые, которые воздают ее другим, ничтожнее тени и сновидений, то тем более самая слава. "Слава человеческая – как цвет на траве" (1Пет.1:24). А что может быть ничтожнее цвета травного? Но если бы слава земная была и долговечна, – какую пользу могла бы она принести для души? Никакой. Она даже причиняет величайший вред, делая людей рабами, хуже невольников, – рабами, которые повинуются не одному господину, а двум, трем и бесчисленным, дающим различные приказания. Во сколько раз лучше быть свободным, нежели рабом, – свободным от рабства людям, а рабом владычества Божия! Наконец, если хочешь любить славу, люби, но – славу бессмертную, потому что она и блистательнее, и пользы от нее больше. Люди велят тебе угождать им с ущербом для тебя самого; а Христос, напротив, за каждое твое даяние воздает тебе сторицею, и к тому прилагает еще жизнь вечную. Что лучше, на земле ли быть прославляемым, или на небесах, – от людей ли, или от Бога, – со вредом ли для себя, или с пользою, – увенчиваться ли на один день, или на бесконечные веки? Ты подай нуждающемуся, а не давай пляшущему, чтобы с деньгами не погубить тебе и души его. Чрез неуместную щедрость ты становишься виновником его погибели. Если бы плясуны знали, что их искусство останется без прибыли, то они давно перестали бы заниматься им. Но они видят, что ты рукоплещешь, бежишь к ним, входишь в издержки, истрачиваешь все достояние на них; поэтому, хотя бы и не хотели продолжать своего дела, увлекаются, однако же, желанием прибыли. Если бы они знали, что никто не станет хвалить их ремесла, то немедленно оставили бы свои труды, как неприбыльные. Но когда видят, что дело их служит для многих предметом удивления, то похвала других делается для них приманкой. Оставим же бесполезные издержки. Научимся, на что и когда должно издерживать свое достояние, чтобы не прогневить нам Бога в обоих случаях: и собирая, откуда не следует, и расточая, на что не должно. Какого гнева не заслуживаешь ты, когда даешь деньги блуднице, но проходишь мимо нищего без внимания? Если бы ты давал и от праведных трудов, и тогда не грешно ли было бы давать награду за порок, и честь за то, за что следовало бы наказывать? Когда же ты питаешь свое сладострастие, ограбляя сирот и обижая вдов, то подумай, какой огонь ожидает дерзающих на такие дела? Послушай, что говорит Павел: "не только делают, но и делающих одобряют" (Рим.1:32). Быть может, мы уже слишком укоряем вас; но, если бы мы и не укоряли, все же наказания ожидают неисправимых грешников. Что же пользы угождать словами тем, которые на самом деле подлежат наказаниям? Ты одобряешь плясуна? Хвалишь, восхищаешься им? Итак, ты хуже и его самого, потому что он может извиняться бедностью, хотя и не основательно, а ты не имеешь и этого оправдания. Если я спрошу его, зачем он, оставив прочие занятия, обратился к этому презренному и непотребному, – он скажет, что в этом занятии, трудясь немного, он может получить прибыли много. А если я спрошу тебя, почему ты восхищаешься человеком распутным, живущим на погибель других, – ты не можешь прибегнуть к тому же оправданию, но принужден будешь поникнуть долу, устыдиться и краснеть. Итак, если нам, требующим от тебя отчета, ты не имеешь ничего сказать, то как мы устоим, когда откроется то страшное и неумолимое судилище, на котором мы должны будем отдать отчет и в помыслах, и в делах, и во всем? Какими очами воззрим на Судию? Что скажем? Чем оправдаемся? Какое представим извинение – благовидное, или неблаговидное? Издержки ли, удовольствие ли, или гибель других, которых мы губим, поддерживая их ремесло? Ничего нельзя будет сказать, но неизбежно подвергнемся казни, не имеющей конца, не знающей предела. Чтобы этого не случилось с нами, отселе будем всячески осторожны, и, таким образом, по отшествии отсюда с благою надеждою, мы достигнем вечных благ, которые и да получим все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 43

"Когда же настал вечер, то ученики Его сошли к морю и, войдя в лодку, отправились на ту сторону моря, в Капернаум. Становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось" (Ин.6:16-18)

1. Христос, не только находясь телом с учениками Своими, но и будучи далеко от них, устрояет полезное для них. Как всемогущий и премудрый, он и противные случаи направляет к одной цели. Вот смотри, что Он делает и в настоящем случае: Он оставляет учеников и восходит на гору. Они, оставленные Учителем, так как уже было позднее время, сошли к морю и до вечера оставались в ожидании Его возвращения. А когда наступил вечер, они уже не могли удержаться, чтобы не пойти и не поискать Его: так сильна была любовь их к Нему. Они не говорят: теперь вечер, и ночь наступает, куда же теперь мы пойдем? Место опасное и время небезопасное. Но, пламенея любовью к Нему, они сходят на корабль. Евангелист не без цели, конечно, означает и время, а для того, чтобы тем показать пламенную их любовь. Для чего же Христос оставляет их и удаляется, а еще более – для чего является один, идя по морю? В первом случае Он научал их, каково им быть без Него, и хотел усилить в них любовь к Нему; а в другом – Он показывал им опять Свое могущество. Как не с народом только они слушали учение, так не с народом только видели и чудеса. Тем, которые должны были получить власть над вселенной, надлежало иметь нечто более, чем другим. А какие чудеса, спросишь, они видели одни? Преображение на горе, настоящее чудо на море, многие и великие чудеса по воскресении, а по этим я заключаю и о других. Шли же они в Капернаум, не зная наверное, но только надеясь встретить Его там, или даже во время плавания. На это сделал намек и Иоанн, сказав, что "становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось". Чего же они смущаются? Многие и различные обстоятельства приводили их в смущение: и время, потому что была тьма, и буря, потому что море воздымалось, и место, потому что они были не близко от земли, но отплыли "около двадцати пяти стадий" (ст.19), и наконец, необычайность явления, потому что они видят Его ходящим по морю. При этом-то сильном их смущении, Он говорит им: "это Я; не бойтесь" (ст.20). Для чего же Он явился? Чтобы показать, что Он есть тот, кто укротит бурю. На это указал Евангелист, сказав: "они хотели принять Его в лодку; и тотчас лодка пристала к берегу" (ст.21). Значит (Христос) сделал их плавание не только безопасным, но и благопоспешным. Народу Он не показал Себя ходящим по морю, потому что это чудо было выше его немощи. Да и ученики недолго видели Его в этом положении, а едва лишь Он явился им, как и удалился. Мне кажется, это чудо другое, а не то, которое рассказывается у Матфея (гл.14), и что оно действительно другое, это видно из многого. Христос часто совершал одни и те же чудеса с тем, чтобы не только привести зрителей в великое изумление, но и приготовить их принимать эти чудеса с многою верою. "Это Я; не бойтесь". Сказав эти слова, Он изгнал страх из их душ; а в другом месте Он поступает не так. Потому-то и Петр говорил: "Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе" (Мф.14:28). Отчего же они тогда приняли эти слова не вдруг, а теперь поверили? Оттого, что тогда буря продолжала еще качать корабль, а теперь вместе с словами Христа наступала тишина; или, если не по этой причине, то по той, о которой я сказал прежде, т.е., что Христос, часто совершая одни и те же чудеса, чрез чудеса предыдущие делал более удобоприемлемыми чудеса последующие. Для чего же Он не взошел на корабль? Чтобы сделать чудо более поразительным, а вместе с тем яснее открыть им Свое божество, и показать, что и тогда, когда Он благодарил, делал это не потому, чтобы нуждался в помощи, а из снисхождения к ним. Итак, Он попустил быть буре, чтобы они всегда искали Его, потом вдруг прекратил ее, чтобы показать Свою силу, и не взошел на корабль, чтобы сделать чудо поразительнее. "На другой день народ, стоявший по ту сторону моря, видел, что там, кроме одной лодки, в которую вошли ученики Его, иной не было, и что Иисус не входил в лодку", вошел и сам в другие корабли, пришедшие от Тивериады (ст.22-24). Для чего же с такою обстоятельностью повествует Иоанн? Почему бы ему не сказать: а на другой день переправился на ту сторону и народ? Этим он хочет показать нам нечто другое. Что же такое? Что Христос и народу, хотя не прямо, но косвенно, дал возможность уразуметь случившееся. Видели, говорит, "что там, кроме одной лодки, иной не было, и что Иисус не входил в лодку", и вошедши в корабли тивериадские, "приплыли в Капернаум, ища Иисуса" (ст.24). Что другое, в самом деле, можно было подумать, кроме того, что Он перешел море, пешешествуя по нему (потому что нельзя было сказать, что Он переправился на другом каком-либо корабле: "там, кроме одной лодки, – сказано, – в которую вошли ученики Его, иной не было"). Однако же, и после такого чуда, они, пришедши, не спросили Его, как Он переправился, как прибыл, и не позаботились узнать о таком чуде; а что говорят? "Равви! когда Ты сюда пришел" (ст.25)? Разве кто станет утверждать, что слово: "когда" ими сказано здесь вместо "как".

2. Следует и здесь обратить внимание на непостоянство их мыслей. Те, которые говорили: "это Пророк", которые старались восхитить Его и сделать царем, нашедши Его, не думают ни о чем таком, но забыв, как мне кажется, о чуде, более уже не удивляются ничему прежде бывшему. Они искали Его, но, конечно, потому, что хотели опять насладиться трапезой так же, как прежде. Перешли некогда Чермное море и иудеи, под предводительством Моисея; но большое различие между тем, что было там, и что – здесь. Тот все совершал молясь, и как раб; а этот – со всею властью. Там вода уступила напору ветра, так что можно было перейти посуху; здесь же было большее чудо: море оставалось в своем естественном состоянии и таким образом носило Владыку на своем хребте, подтверждая изречение, которое говорит: "Он ходит по высотам моря" (Иов.9:8). Между тем благовременно совершил Он чудо над хлебами, намереваясь войти в строптивый и непокорный Капернаум. Он хотел смягчить неверие жителей этого города чудесами, не только бывшими в нем, но и совершенными вне его. Стечение в этот город такого множества народа, выказавшего великое усердие, какого не могло бы смягчить и камня? Но с ними не случилось ничего подобного; нет, – они желали только пищи телесной, а потому Иисус и укоряет их. Зная это, возлюбленные, будем благодарить Бога и за чувственные блага, но еще гораздо более – за духовные. Этого хочет и Он, и ради этих-то благ дарует и те, привлекая и научая ими несовершенных, как людей еще сильно привязанных к миру. Впрочем, если они, получив эти блага, на них и останавливаются, то подвергаются осуждению и наказанию. Вот и расслабленному Христос хотел дать прежде благо духовное, но присутствующие этого не вынесли. На Его слова: "прощаются тебе грехи твои" (Мф.9:2) они сказали: "Он богохульствует".

Да не будет же с нами, убеждаю вас, ничего подобного; но блага духовные да будут предметом наших особенных забот. Почему? Потому, что когда есть блага духовные, не бывает никакого вреда от неимения благ телесных. А если нет их, то какая нам останется надежда, какое утешение? Потому о них всегда нужно молить Бога и их просить. О них молиться научил нас и Христос. И если мы вникнем в ту молитву, то не найдем в ней ничего плотского, но все духовное. Даже и то немногое чувственное, о чем мы просим в ней, становится от образа прошения духовным. Уже и одно наставление не просить ничего более, как только хлеба "насущного", т.е., ежедневного, было бы знаком ума духовного и любомудренного. Но смотри, что предшествует этому: "да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе" (Мф.6:9,10). Затем, сказав о том чувственном, Он тотчас уклонился и опять пришел к учению духовному, говоря: "прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим" (Мф.6:12). Ничего (не сказал) о начальстве, ничего о богатстве, ничего о славе, ничего о власти, но включил в молитву все, что клонится к пользе души, – ничего земного, но все небесное. Итак, если нам заповедано воздерживаться от вещей житейских и настоящих, то как будем мы несчастны и жалки, когда станем просить у Бога того, что Он заповедал нам отвергать, если и имеем, чтобы избавить нас от забот, а чего повелел просить, о том не будем иметь никакого попечения, или даже не будем и желать того? Подлинно это значит пустословить. Потому-то, хотя мы и молимся, но не получаем успеха. Как же, скажешь, богатеют люди злые? Как неправедные, преступные, хищники, лихоимцы? Не Бог дарует им это, – нет. Но как же Бог попускает? Как попускал некогда и богачу, соблюдая его для большего наказания. Вот послушай, что сказано ему: "чадо! ты получил уже доброе твое, а Лазарь – злое; ныне же он утешается, а ты страдаешь" (Лк.16:25). Итак, чтобы и нам не услышать этого голоса, нам, которые суетно и безрассудно проводим жизнь в роскоши и прилагаем грехи ко грехам, станем заботиться о приобретении истинного богатства и совершенного любомудрия. Чрез это мы получим обетованные блага, которых и да сподобимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 44

"Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную" (Иоан.6:26,27)

1. Снисходительность и кротость не везде полезны; бывают случаи, когда учителю нужна и строгость. Так, когда ученик ленив и упрям, нужно употребить против него и наказание, чтобы возбудить его от лености. Так поступил и Сын Божий, и во многих других случаях, и в настоящем. Когда народ пришел и, найдя Иисуса, стал с лестью говорить Ему: "Равви! когда Ты сюда пришел" (ст.25), – то Он, чтобы показать, что не ищет чести у людей, а имеет в виду одно только – спасение их, отвечал ему со строгостью. Он хотел этим не только исправить народ, но и открыть и обнаружить его мысли. Что же Он говорит? "Истинно, истинно говорю вам" (определительно и утвердительно), "вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились". Поражает словом и обличает, но не жестоко и сильно, а с большим снисхождением. Не сказал: о, сластолюбцы и чревоугодники! Я совершил столько чудес, но вы никогда не последовали за Мной, и не подивились совершенному; но – с некоторой кротостью и спокойствием: "вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились", указывая не на прежние только чудеса, но и на чудо настоящее. Он как бы так говорит, чем и обличает их: не чудо над хлебами поразило вас, а то, что вы насытились. А что Он говорил о них не по догадке, это они сами тогда же показали. Они, действительно, за тем снова и пришли, чтобы насладиться тою же пищею, а потому-то и говорили: "отцы наши ели манну в пустыне" (ст.31), опять привлекая Его к пище плотской, что и заслуживало обвинения и величайшего осуждения. Но Христос не останавливается на обличении, а присоединяет к нему и наставление, говоря: "старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать [Свою] Отец, Бог" (ст.27). А эти слова имеют такое значение: не заботьтесь нисколько об этой пище, но – о той духовной. Но так как некоторые из людей, желающих жить праздно, злоупотребляют этими словами, как будто бы Христос отвергал в них трудолюбие, то теперь благовременно ответить и им. Они порочат целое, так сказать, христианство и подвергают его осмеянию за праздность. Но прежде надобно обратиться к изречению Павла. Что же он говорит? Поминайте слова Господа, сказавшего: "блаженнее давать, нежели принимать". (Деян.20:35. Но из чего было бы давать тому, кто сам ничего не имеет? Как же Марфе сказал Иисус: "ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть" (Лук.10:41,42), – и еще: "не заботьтесь о завтрашнем дне" (Матф.6:34)? Необходимо теперь все это разрешить не только для того, чтобы отвратить людей праздных, если только захотят, но и для того, чтобы показать, что слова Божии не противоречат между собою. Вот и в другом месте апостол говорит: "умоляем же вас, более преуспевать и усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое [дело], чтобы вы поступали благоприлично перед внешними " (1Фесс.4:10-12); и еще: "кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся" (Еф.4:28). Здесь Павел заповедал даже не просто заниматься делом, но с таким трудом, чтобы было из чего подать и другому. И в другом месте опять он же говорит: "нуждам моим и [нуждам] бывших при мне послужили руки мои сии" (Деян.20:34). И в послании к Коринфянам говорил: "За что же мне награда? За то, что, проповедуя Евангелие, благовествую безмездно" (1Кор.9:18). И когда он был в том городе (в Коринфе), то находился у Акиллы и Прискиллы, и трудился (Деян.18:2,3): "ибо ремеслом их было делание палаток". Все это, по-видимому, находится в большом противоречии с сказанным, и потому необходимо представить на это разрешение.

Что же нам ответить? Что не печься не значит не трудиться, но – не привязываться к вещам житейским, т.е. не заботиться о покое на завтра, но считать эту заботу излишнею. Можно и трудиться и не собирать ничего на завтра, можно и трудиться и ни о чем не печься. Попечение и труд не одно и то же. Иной и трудится не для того, чтобы полагаться на труд, но чтобы подать нуждающемуся. Равным образом, и слова, сказанные к Марфе, относятся не к труду и занятию делом, а к тому, что надобно знать время (для труда), и времени, определенного для слушания, не употреблять на дела плотские. Значит, Он сказал те слова не с тем, чтобы вовлечь Марфу в праздность, но чтобы привлечь к слушанию. Я пришел, говорит Он, научить вас необходимому; а ты безпокоишься об обеде? Ты хочешь меня принять и приготовить дорогую трапезу? Приготовь другой пир, предложи Мне усердное слушание и подражай ревности сестры. И не с тем это Он сказал, чтобы запретить гостеприимство, – нет, совсем нет, – но чтобы показать, что во время слушания не должно заниматься другими делами. А словами: старайтесь не о пище тленной (не делайте брашна гиблющего) – не то дает разуметь, будто должно жить в праздности (это-то по преимуществу и есть пища тленная (брашно гиблющее), так как всякому злу научила праздность – Сирах.33:28), – но то, что должно трудиться и подавать. Вот это пища (брашно) уже не тленная (гиблющее). Напротив, если кто трудясь питает, напаяет и одевает Христа, то не найдется никого столько безчувственного и несмысленного, кто сказал бы, что такой человек делает пища тленная (брашно гиблющее), потому что за эту пищу (брашно) обещано будущее царство и те блага. Эта пища (брашно) остается навсегда. С другой стороны, так как иудеи вовсе не заботились о вере, не старались узнать, кто совершает такие дела и какою силою, а хотели только одного – насыщаться, ничего не делая, то Христос справедливо назвал такую пищу пищей тленной (брашном гиблющим). Я напитал ваши тела, говорит Он, чтобы вы отселе искали пищи другой, пребывающее, питающей душу; а вы опять бежите к пище земной. Значит, вы не понимаете, что Я веду вас не к этой несовершенной пище, а к той, сообщающей не временную жизнь, но вечную, питающей не тело, но душу. Потом, так как Он выразился о Себе столь возвышенно и сказал, что Он дает ту пищу, то, чтобы сказанное опять не показалось им странным, Он подаяние этой пищи относит к Отцу, сообщая тем достоверность Своим словам. Сказав: "которую даст вам Сын Человеческий", Он присовокупил: "ибо на Нем положил печать [Свою] Отец, Бог", т.е. послал с тем, чтобы Он принес вам эту пищу. Впрочем, это изречение допускает и другое толкование, потому что Христос говорит и в другом месте: кто слушает Мои слова, на нем положил печать Отец, "что Бог истинен" (Иоан.3:39), т.е. показал очевидно. Это же, мне кажется, и здесь означает вышеприведенное изречение. В самом деле, "положил печать" Отец – значит не другое что, как – показал, открыл Своим свидетельством. Правда, Христос и сам Себя показал; но, так как говорил с иудеями, то поставил на вид свидетельство Отца.

2. Научимся же, возлюбленные, просить у Бога того, чего должно просить у Него. Те, т.е. житейские обстоятельства, каковы бы ни были, не приносят нам никакого вреда. Обогатимся ли мы, – насладимся только здесь удовольствиями. Впадем ли в бедность, – не потерпим от того никакой беды. Ни отрадные обстоятельства этой жизни, ни печальные не заключают в себе достаточной причины для печали и для удовольствия, но и те и другие не стоят нашего внимания, и протекают с большою скоростью, отчего справедливо называются и путем, так как проходят и не могут оставаться надолго. Между тем будущие, – и то и другое, отмается на веки – как наказание, так и царство. Итак, в отношении к будущему станем прилагать большее старание, чтобы одного избежать, а другого достигнуть. Какая, в самом деле, польза от наслаждения земного? Сегодня оно есть, а завтра – прах рассеянный; сегодня – огонь пылающий, а завтра – пепел остывший. Но не таковы блага духовные: они всегда сияют и цветут и с каждым днем становятся прекраснее. То богатство никогда не гибнет, никогда не переводится, никогда не истощается, никогда не подвергает безпокойству, зависти или порицанию, не губит тела, не растлевает души, не возбуждает зависти, не навлекает ненависти, между тем как все это соединено с богатством. Та слава не доводит до безумия, не рождает надменности, никогда не перестает и не помрачается. Покой и наслаждение на небесах также непрерывны, всегда неизменны и безсмертны: нельзя найти для них ни предела, ни конца. Возжелаем же, убеждаю вас, этой жизни. Если будем ее желать, то не поставим ни во что блага настоящие, но станем презирать их, смеяться над ними. Все, что имеет конец, не очень вожделенно. Все, что прекращается, что сегодня есть и чего завтра нет, хотя бы то было что-нибудь и очень великое, – все это кажется слишком малым и не стоящим внимания. Итак, будем любить не скоротечные, не преходящие и утекающие блага, но блага постоянные и неизменные, чтобы и сподобиться их, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 45

"Итак сказали Ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал. На это сказали Ему: какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? что Ты делаешь" (Иоан.6:28-30)?

1. Нет ничего хуже, ничего постыднее чревоугодия. Оно делает ум тупым; оно делает душу плотскою; оно ослепляет и не позволяет видеть. Вот смотри: это случилось и с иудеями. Так как, будучи преданы чревоугодию, они всецело были заняты предметами житейскими и не думали ни о чем духовном, то хотя Христос возбуждает их множеством слов, исполненных то строгости, то снисходительности, но и при всем этом они не встают, а по прежнему лежат долу. Посмотри, Он сказал им: "вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились" (ст.26), – (и чрез это) поразил обличением; показал, какой должно искать пищи, сказав: "старайтесь не о пище тленной"; предложил им награду в словах: "но о пище, пребывающей в жизнь вечную" (ст.27); наконец предупредил их возражение, сказав, что Он послан Отцом. Что же они? Как бы не слыхав ничего, говорят: "что нам делать, чтобы творить дела Божии"? Сказали же это (как показывают последующие обстоятельства( не с тем, чтобы узнать и исполнить, но чтобы расположить Его – опять дать им пищу и насытить их. Что же Христос? "вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал". На это они сказали: "какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили? Отцы наши ели манну в пустыне" (ст.30,31). Ничего нет безчувственнее, ничего безсмысленнее этих слов. Тогда как чудо было еще пред их глазами, они говорили так, как будто еще не сделано ни одного чуда: "какое же Ты дашь знамение"? И, сказав это, не предоставляют Ему на произвол выбор чуда; но хотят поставить Его в необходимость совершить не другое какое-либо чудо, а именно такое, какое было при их предках. Потому-то и говорят: "отцы наши ели манну в пустыне", думая тем подстрекнуть Его – совершить такое чудо, которое могло бы напитать их телесно. В самом деле отчего они вспомнили не о каком-либо другом из прежних чудес, хотя их тогда много было совершено и в Египте, и над морем, и в пустыне, – но именно о манне? Не оттого ли, что сильно желали ее, будучи порабощены чревоугодию? Как же вы, называвшие Его пророком и хотевшие поставить царем, потому что видели чудо, – как вы теперь, как будто не было никакого чуда, оказываетесь неблагодарными и непризнательными, и просите чуда, как просили бы прихлебатели и голодные псы? Теперь ли дорога вам манна, когда душа ваша изнемогает? И заметь хитрость их слов. Не сказали: Моисей сотвори такое-то чудо, а Ты какое сделаешь, – чтобы не раздражать Его; но ожидая от Него пищи, все еще обращаются к Нему с великою почтительностью. С другой стороны, не говорят и того, что Бог сотворил такое-то чудо а Ты какое сделаешь, – чтобы не подать мысли, будто они равняют Его Богу. Не упоминают и о Моисее, чтобы не подать мысли, будто унижают Его. Но избирают средину, говоря: "отцы наши ели манну в пустыне". Христос мог, конечно, сказать: Я совершил чудеса большие, чем Моисей, и не нуждался в жезле, не имел надобности в молитве, но все совершил Сам Собою. Если же вы напоминаете манну, то вот Я дал вам и хлеб. Но тогда не время было говорить это, а была одна забота обратить их к пище духовной. И смотри, с какою безпредельною мудростью Христос отвечает им: "не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес" (ст.32). Почему же Он не сказал: не Моисей дал, а Я; но вместо Моисея указал на Бога и вместо манны на Себя? Потому, что велика была немощь слушателей, как это видно из последующего. И тогда, как Он сказал эти самые слова, Он не остановили их. Хотя и вначале говорил: "вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились" (ст.26), и в последующих словах исправлял их, но, не смотря на все это, они не перестают (требовать хлеба). Когда Христос обещал самарянке дать воду, то при этом не упомянул об Отце, а просто так сказал: "если бы ты знала Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую", – и опять: "вода, которую Я дам" (Иоан.4:10,14), – но не отсылает к Отцу. Здесь же упоминает об Отце, чтобы ты узнал, как велика была вера самарянки и как велика немощь иудеев. Но ведь манна была не с неба; как же говорится: "с небес"? Так же, как Писание говорит: "птиц небесных", и опять: "Возгремел на небесах Господь" (Пс.8:9;17:14). Хлебом же истинным называет тот хлеб не потому, чтобы чудо над манной было ложно, а потому что она была образом, а не самою истиною. А упомянув о Моисее, не противопоставил Себя ему, потому что иудеи еще не предпочитали Его Моисею, а напротив о Моисее имели высшее понятие, чем о Нем. Поэтому, сказав: "не Моисей дал", Он не присовокупил: Я даю, но вместо того сказал: "Отец дает". Услыхав это, они опять говорят: дай нам есть хлеб этот, – потому что все еще думали, что это нечто чувственное, все еще ожидали насыщения своего чрева, а оттого и стеклись так скоро. Что же Христос? Мало-помалу возвышая их мысль, продолжает: "хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру" (ст.33), – не иудеям только, но и всей вселенной. Потому-то и не сказал просто – пищу, но – жизнь, какую-то другую и отменную, чтобы показать, что все были мертвы. Но они все еще поникают долу и говорят: "подавай нам такой хлеб" (ст.34). Обличая их за то, что они, пока предполагали трапезу чувственную, дотоле стекались к Нему а как скоро узнали, что это некая духовная трапеза, то уже не приступают к Нему, Христос говорит: "Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Но Я сказал вам, что вы и видели Меня, и не веруете" (ст.35,36).

2. Так еще прежде говорил и Иоанн: еже ведает, глаголет, "и что Он видел, о том и свидетельствует; и никто не принимает свидетельства Его" (Иоан.3:32). Равным образом, и Христос: "мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете" (Иоан.3:11). Делает же это, предупреждая их и показывая, что их неверие не смущает Его, что Он не ищет славы и знает сокровенные их мысли, как настоящие, так и будущие. "Я есмь хлеб жизни". Намеревается уже приступить к учению о таинстве, и сначала беседует о Своем божестве, говоря: "Я есмь хлеб жизни", – потому что это сказано не о теле. О теле говорит под конец: "хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя" (ст.51), – а теперь говорит о божестве. Плоть (Христова) ради Бога Слова есть хлеб, равно как и этот хлеб ради наития на него Духа бывает хлебом небесным. Здесь Христос не приводит свидетелей, как в прежней беседе, потому что имеет свидетельство в чуде над хлебами, да и иудеи все еще показывали вид, что верят Ему, между тем как там противоречили Ему и порицали Его. Вот почему Он здесь и говорит прямо. Между тем иудеи, надеясь насладиться пищею телесною, остаются и не смущаются, пока впоследствии не потеряли всякой надежды. Но Христос, не смотря и на это, не замолчал, а напротив, сказал многое в их вразумление и обличение. Они же, называвшие Его пророком в то время, как ели, теперь соблазняются и называют Его сыном тектона. А тогда не соблазнялись, когда ели хлебы, но говорили: "это Пророк", и хотели сделать Его царем. По-видимому, они досадовали на то, что Он сказал: "Я сошел с небес"; но настоящей причиной их негодования было не это, а то, что они потеряли всякую надежду насладиться телесною трапезой. Если бы они действительно негодовали (на те слова), то им следовало бы спросить и узнать, каким образом Он есть хлеб животный и как сошел с неба. Между тем этого они не делают, а ропщут. И что не это их соблазняло, видно из следующего. На Его слова: "Отец Мой дает вам хлеб", они не сказали: умоли Его, чтобы дал; а что? "Подавай нам хлеб". Хотя Он и не сказал: Я даю, но: "Отец Мой дает", однако же, из желания пищи, они признали, что и Он может подать ее. Каким же образом, признав, что и Он может подать пищу, они могли потом соблазняться, и притом тогда, как услышали, что Он дает ее? Итак, какая же тому причина? Они услышали, что больше не получат уже пищи, и поэтому опять начали не верить и в оправдание своего неверия представляют то, что Его слово слишком высоко. Поэтому Он и говорит: "вы и видели Меня, и не веруете", указывая, с одной стороны, на чудеса, с другой, на свидетельства Писаний. "Они", говорит, "свидетельствуют о Мне" (Иоан.5:39). Еще: "Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня" (5:43). Еще: "как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу" (5:44)? "Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон" (6:37). Смотри, как Он все делает для спасения людей. С тою именно целью Он и присовокупил это, чтобы не показалось, будто Он занимается предметами ненужными и говорит без цели. Что же Он говорит? "Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и Я воскрешу его в последний день" (6:37,40). Но почему Он упоминает и об общем воскресении, в котором будут участвовать и нечестивые, как об особенном даре верующих в Него? Потому, что и речь у Него не просто о воскресении, но именно о таком воскресении. Сказав наперед: "не изгоню" его и не погублю ничего из того, что Он Мне дал. (6:37,39), Он потом уже говорит о воскресении. В воскресение действительно одни будут извержены, как можно видеть из слов: "возьмите его и бросьте во тьму внешнюю" (Матф.22:13), а другие погибнут, как и это видно из слов: "бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне" (Матф.10:28). Таки же образом, слова: живот вечный даю – значат тоже, что слова: "изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения" (Иоан.5:29). Вот на это-то воскресение, которое принадлежит людям добрым, Он и указал здесь. А что Он хочет сказать словами: "Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет"? В них Он обличает неверие иудеев и показывает, что неверующий Ему преступает волю Отца, только говорит об этом не так прямо, но прикровенно. Так поступал Он и всегда, когда хотел показать, что неверующие оскорбляют не Его только, но и Отца. В самом деле, если в том воля Отца и для того пришел (Христос), чтобы спасти весь мир, то неверующие преступают волю Отца. Итак, когда кого-либо, говорит, путеводит Отец, то ничто не может воспрепятствовать ему придти ко Мне. Это Он говорит и ниже: "никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец" (ст.44). А Павел сказал, что Он передает их Отцу: "когда", сказано, "предаст Царство Богу и Отцу" (1Кор.15:24). Итак, как Отец, когда дает, тем ничего не лишает Себя, так и Сын, когда передает, тем ничего не отнимает от Себя. Говорится же о Нем, что Он передает, потому что "через Него" мы получили доступ (Еф.2:18).