355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иоанн Архимандрит (Крестьянкин) » Ангел молитвы » Текст книги (страница 1)
Ангел молитвы
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 13:02

Текст книги "Ангел молитвы"


Автор книги: Иоанн Архимандрит (Крестьянкин)


Жанр:

   

Религия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Краеугольный камень жизни – Бог

Жить нам предстоит вечно

Состояния души человеческой

Ангелы

Ангел Хранитель

О талантах

Причина нашего нестроения

Грех

О сатане, человеке и Боге

Пост и молитва

Пост

Прощение

Крест Христов

Воскресение Христово

Вознесение

Начало всему – Бог

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Ангел молитвы

Ред. Golden-Ship.ru 2012

Оглавление

Жизнь архимандрита Иоанна

Краеугольный камень жизни – Бог

Жить нам предстоит вечно

Состояния души человеческой

Ангелы

Ангел Хранитель

О талантах

Причина нашего нестроения

Грех

О сатане, человеке и Боге

Пост и молитва

Пост

Прощение

Крест Христов

Воскресение Христово

Вознесение

Начало всему – Бог

Жизнь архимандрита Иоанна

Архимандрит Иоанн (в миру Иван Михайлович Крестьянкин) родился 11 апреля 1910 года в городе Орле в многодетной семье, был восьмым и последним ребёнком. С детства Ваня прислуживал в храме, уже в возрасте шести лет был пономарём, затем исполнял обязанности иподьякона. В двенадцать лет он впервые высказал желание быть монахом. В жизнеописании старца эта история изложена так.

Елецкий епископ Николай прощался с богомольцами, уезжая на новое место службы. Прощание близилось к концу, и иподьякону Иоанну Крестьянкину тоже хотелось получить от архиерея напутствие в жизнь. Он прикоснулся к его руке, чтобы обратить на себя внимание. Владыка наклонился к мальчику с вопросом: «А тебя на что благословить?» И Ваня в волнении произнёс: «Я хочу быть монахом». Положив руку на голову мальчика, епископ помолчал, вглядываясь в его будущее. И серьёзно сказал: «Сначала окончишь школу, поработаешь, потом примешь сан и послужишь, а в своё время непременно будешь монахом». Всё в жизни так и сложилось.

В 1929 году Иван Крестьянкин окончил среднюю школу, а затем получил профессиональное образование на бухгалтерских курсах. Работал по специальности в Орле, однако частая сверхурочная работа мешала ему ходить в храм, а когда он воспротивился таким порядкам, то сразу же был уволен. Некоторое время не мог найти работу и в 1932 году переехал в Москву, где стал главным бухгалтером на небольшом предприятии. Работа не мешала ему посещать богослужения. Вскоре Иван вошёл в круг православных молодых людей, обсуждал с ними вопросы духовной жизни, и эта дружба ещё больше укрепила его в намерении идти по духовному пути.

В 1944 году он стал псаломщиком в московском храме Рождества Христова в Измайлове, в 1945 рукоположен на том же приходе во дьякона, а вскоре и во священника.

Служил отец Иоанн воодушевлённо, проповедовал вдохновенно, относился к прихожанам с любовью и необыкновенным вниманием – и по этой причине вызвал подозрения и преследования властей. «Излишняя активность» священника в те времена была поводом для фабрикации уголовного дела.

Одновременно со служением в храме отец Иоанн заочно учился в Московской духовной академии, писал кандидатскую работу на тему «Преподобный Серафим Саровский чудотворец и его значение для русской религиозно-нравственной жизни того времени». Однако незадолго до защиты, в апреле 1950 года, он был арестован и находился в предварительном заключении на Лубянке и в Лефортовской тюрьме.

Напористого и жёсткого следователя батюшка сразу сбил с толку своей доброжелательностью. Никак не реагируя на злобу и хамство, он держался просто и открыто и притом отвергал клевету и не брал на себя лишней вины. Когда же для очной ставки к нему привели священника, завербованного властями, отец Иоанн так искренне обрадовался ему и бросился приветствовать так сердечно, что тот не выдержал укора совести и, потеряв сознание, упал…

С августа 1950 года отец Иоанн содержался в Бутырской тюрьме, в камере с уголовными преступниками. Здесь он особенно углубился в молитву, благодаря чему всегда сохранял доброе настроение духа и сердечное отношение к окружающим. Его внутренняя сосредоточенность бывала замечена, но не понята охраной, так что во время прогулок в тюремном дворе с вышки иногда слышалось: «Заключённый номер такой-то! Гуляйте без задумчивости!»

В октябре он был осуждён за «антисоветскую агитацию» на семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в лагере строгого режима. Был отправлен в Архангельскую область, в Каргопольлаг. Сначала отец Иоанн работал на лесоповале. Условия жизни и работы там были тяжелейшие, но вот как вспоминал о своём тогдашнем внутреннем состоянии сам отец Иоанн:

«Молитве лучше всего учит суровая жизнь. Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели. Молитва была той непреодолимой преградой, за которую не проникали мерзости внешней жизни. Повторить теперь, во дни благоденствия, такую молитву невозможно. Хотя опыт молитвы и живой веры, приобретённый там, сохраняется на всю жизнь».

В лагере отец Иоанн многим запомнился внутренней силой, исходившей от него, и постоянством его добра. Один из заключённых вспоминал:

«Я помню, как он шёл своей лёгкой стремительной походкой – не шёл, а летел – по деревянным мосткам в наш барак. Его бледное тонкое лицо было устремлено куда-то вперёд и вверх. Особенно поразили меня его сверкающие глаза – глаза пророка. Но когда он говорил с вами, его глаза, всё его лицо излучали любовь и доброту. И в том, что он говорил, были внимание и участие, могло прозвучать и отеческое наставление, скрашенное мягким юмором. Он любил шутку…»

Его сердечная доброта впечатляла всех, и даже уголовники относились к нему тепло, называли его «наш батя». Сам же отец Иоанн видел в них не преступников, а людей, искалеченных их собственным грехом. Он проникался жалостью к несчастным, молился о них, и большинство из них было настроено к молодому священнику доброжелательно, чувствуя в нём неведомую для них глубину его христианской любви к людям. Вспоминая то время через много лет, уже будучи старцем, отец Иоанн писал: «Я бы Вам пожелал молить и просить о даровании любви. Чтобы любовь была тем компасом, который в любой ситуации покажет верное направление и любого человека превратит в друга. Это ведь тоже мной проверено, даже и в ссылке».

На вопрос о том, не обижался ли он на грубость и несправедливое отношение, чего в заключении было достаточно, батюшка реагировал замечательно: «Да когда же обижаться-то? Мне на любовь времени не хватает, чтобы на обиды его тратить».

Тяжкие труды на лесоповале подорвали его здоровье, и весной 1953 года отец Иоанн без его просьбы был переведён в инвалидное лагерное подразделение. В 1955 году досрочно освобождён.

А потом были годы трудов на разных приходах Псковской и Рязанской епархий, и всюду батюшка нёс в себе свет любви Христовой, согревавшей всех вокруг него. Нигде он долго не задерживался: частые переводы с одного прихода на другой (6 приходов за 10 лет) были связаны с отношением властей, которым, как и прежде, был нежелателен активный священник.

В 1966 году он принял монашество с именем Иоанн и вскоре был переведён в Псково-Печерский монастырь, где и прожил последние сорок лет своей жизни. В 1970 году посвящен в сан игумена, с 1973 года – архимандрит.

Почти сразу после того, как отец Иоанн поселился в Печорах, к нему стали приезжать за советом и духовным наставлением со всех концов страны и из-за границы. И, конечно же, к нему стремились его бывшие многочисленные прихожане.

Каждый день сразу после Литургии он начинал приём и продолжал его, с короткими перерывами на трапезу, до позднего вечера, а иногда и за полночь. По монастырю он не ходил, а почти бегал – впрочем, задерживаясь возле каждого, кто искал его внимания, и за это его с добрым юмором называли «скорый поезд со всеми остановками». Когда батюшка спешил, не имея времени расспрашивать и беседовать долго, то он иногда сразу начинал отвечать на приготовленный, но ещё не заданный ему вопрос и тем самым невольно обнаруживал свою удивительную прозорливость.

Архимандрит Иоанн был почитаем всей православной Россией как старец-духовник. Время его подвижнической жизни, когда он ежедневно принимал и утешал десятки человек, продолжалось более тридцати лет, почти до 90-летнего возраста.

Бывают наставники сдержанные, бывают суровые. А батюшка, как вспоминают видевшие его хотя бы раз, был весь любовь и радость…

С детства слабенького здоровья, часто болевший, всегда недоедавший, он никогда себя не жалел и даже просто не заботился о себе. И прожил 95 лет, причём до 90-летнего возраста был в силах и ещё служил. Сила Божия в немощи совершается (см. 2 Кор. 12, 9) и этим всё сказано. Сам отец Иоанн незадолго до кончины говорил так: «Божественная любовь, поселившаяся в маленьком, слабом человеческом сердце, сделает его великим, и сильным, и безбоязненным пред всем злом обезумевшего отступлением от Бога мира. И сила Божия в нас всё препобедит».

В последние годы из-за болезней отец Иоанн почти не вёл приёма, однако получал множество писем со всего света и на многие из них отвечал – или сам, или с помощью келейников.

Скончался старец 5 февраля 2006 года, похоронен в пещерах Успенского Псково-Печерского монастыря.

Его называют «старцем всея Руси», вспоминая ту удивительную доброту и любовь, которые исходили от него. Слава Богу, сейчас можно не только познакомиться с проповедями и наставлениями отца Иоанна по книгам, но и увидеть его самого в киноматериалах о Псково-Печерской обители.

Вот его высокий звонкий голос радостно возглашает: «Други мои!» Так и звучит он в сердцах тех, кто знал батюшку и был им любим.

Краеугольный камень жизни – Бог

Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла

(Мф. 21, 42).

Краеугольный камень жизни – Бог. Убери Его из фундамента, и рухнет всё здание жизни. Это – от Господа. Это – закон жизни. И история народов ветхозаветных, и история народов нового времени, и история нашей Родины свидетельствуют об этом.

Дивный рай насадил Господь – Великий Виноградарь – единым мановением Своим и ввёл в него человека хранить и возделывать рай сладости. И Бог был в нём – всё и во всём. Но пал человек, и вечная радость и сладость райской жизни в присутствии Божием сменилась трудами и потами земными, где редкие радости смешаны с горем и грех сторожит добро.

Грехом смерть вошла в мир. И отдал Господь, Великий Виноградарь, виноградник жизни – землю – человеку. И оградил он жизнь от смерти надёжной оградой – Законом Божиим и заповедями, чтобы ничто чуждое не похищало человека у Бога. И водрузил Господь в винограднике жизни сторожевую башню – совесть – неподкупного и неусыпаемого хранителя чистоты и правды души.

Завещал Господь человеку обладать, возделывать, растить плоды и радоваться жизни. Но и опять, как когда-то в раю, дал Господь заповедь людям – помнить, что жизнь души, счастье души только в Боге. Господь отдал человеку виноградник жизни, чтобы плоды его, выращенные им, творили спасение души человека. Научил Господь человека, как возделывать землю виноградника, чтобы плодов было в достатке и избытке для жизни, научил, как возделывать и почву души своей, чтобы живой виноградник человеческий жил в мире, любви и довольстве.

Устроил всё Господь и отдал в руки человека, и почил от всех трудов Своих, отошёл как Творец, предав сотворенное в другие творческие руки, в руки человека. И теперь сам человек взращивает виноградник жизни на земле, сам творит спасение души своей.

Но Господь не оставил мир. Он, дав ему законы жизни, блюдёт и наблюдает, как живёт мир. Господь готов во всякую минуту оказать спасительную помощь человеку-делателю. И Он же приходит получить плоды трудов делателя, когда созрела жизнь.

Но что делает человек? Как когда-то в раю он пожелал быть богом, поспешно последовав нашёптыванию врага, так и до нынешнего времени он стремится строить свою «вавилонскую башню», замышляет насадить свой виноградник, не желая возделывать виноградник Божий.

И примеры живших до него поколений, разбившихся своим богоборчеством о краеугольный камень жизни – о Бога, стираются в сознании и памяти, и всё начинается сначала. Стихия зла, отравляя жизнь, развращая почву души человека, ослабляет связь человека с небом, ставит своей задачей изгнать из человека и саму память о Боге как о единственном Источнике жизни, о Господине души. И зло в человеческой душе, взращенное злом мира – сатаной, ширится, растёт, и человек, как продавшийся раб греха, ежедневно понукаемый злом, перестаёт ощущать и испытывать ежедневные промыслительные удары от Бога. Он воображает, что только он один и есть настоящий хозяин своей жизни.

«Душа – моя… жизнь – моя… способности, и силы жизни, и все дарования – мои… Я думаю… я убеждён… я хочу… я делаю… всё Я, Я, Я. Всё от меня и моё». И закружилась человеческая жизнь, и Богу нет в ней места. Но не может измениться в мире природа существующего. Изгоняя из виноградника жизни Жизнь, человек пожинает смерть, запустение и тлен. И слышим мы слова нынешнего Евангелия: Когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. (Мф. 21, 40–41).

И эти евангельские слова сбылись уже не однажды в истории разных народов. И во всей силе они явились в истории иудейского народа, отвергшего Иисуса. Христа как Мессию и Сына Божия. Получив в наследие от Бога обетованную землю, они закружились в веселии жизни, многие промыслительные удары Божией руки вменяли в случайные неудачи, продолжая утверждаться в самости и себялюбивом эгоизме. Посланцы Божий – боговдохновенные пророки, приходящие в рубищах, а не в злате, были изгоняемы как отребье мира. Сын Божий, пришедший открыть гибнущему народу объятия Отца Небесного, напомнить о смысле жизни, погибает от их рук. И, схватив его [Сына Божия], вывели вон из виноградника и убили (Мф. 21, 39).

И в тот же миг кончилась жизнь, ибо Бог изгнан. Милость Божия отступила, давая место собственному человеческому злу.

И сразу по вознесении Христа на небо стали проявляться в Израиле необыкновенные явления природы и страшные народные бедствия, и смертоносная, всё живое пожирающая война положила конец иудейскому царству.

И вспомним на этом страшном пепелище смерти слова Бога Сына, пришедшего спасти погибающее: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих… и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 37–38). Ушёл Бог, и смерть воцарилась там, где цвела жизнь. Пришёл Господин виноградника – Бог – и предал смерти виноградарей и отдал виноградник другим. И назвал Господь новых делателей христианами – новым Израилем, и призвал, чтобы они работали в Божием винограднике, принося плоды Господу во время своё.

И вот уже двадцать столетий возделывается новый сад жизни, где всё от Бога, всё Им, и всё к Нему. А камень жизни – Христос Бог, Которого убили прежние делатели, стал во главу угла, и это краеугольный камень в основании данного нам нового виноградника – основатель нашей Православной Церкви, которую никакие силы ада одолеть не смогут.

И Закон Божий – Святое Евангелие – новая ограда. И новое здание виноградника – благодатные Таинства Христовой Церкви – возрождают, освящают и укрепляют силы делателей. И столп и утверждение истины в центре виноградника – Святая Православная Церковь, храм Божий, где ежедневно приносится бескровная жертва за грехи людей, и Святые Христовы Тайны ходатайствуют Вечную Жизнь делателям виноградника Христова. И по-прежнему совесть человеческая – сторожевая башня всяческой чистоты.

Оглянемся же на себя, заглянем в виноградник своей души, ведь каждому из нас вручён Господом свой сад, свой виноградник, плоды которого получают тоже должное воздаяние. Есть ли в нашем винограднике Бог, есть ли в нём труд во славу Божию? Будет ли нам что принести Господу, сказав Ему: «Вот Твоя от Твоих, Господи!» Не трудится ли и наша душа уже в одной упряжке со злыми делателями? И вдруг ничего Божьего не найдётся в нас? Вдруг окажется, что при внешнем подобии православной жизни внутреннее в нас в лучшем случае – наша самость, а то и просто откровенно вражье.

Но мы сначала просто отмахиваемся от этих неприятных нам напоминаний. Нам некогда заняться этим делом – подумать о добром, осмыслить наши поступки и слова в свете Божественной истины, у нас своё дело, более для нас важное в настоящее время. И добро, и сама мысль о добре становятся для нас чужды. Истина прогоняется из души ни с чем. А голос совести постепенно слабеет. Это первый этап истребления Бога в душе. И с него начинается болезнь души.

Учащающееся отмахивание души от зова Божьего переходит в ожесточение души.

Упрёки совести начинают раздражать нас.

И в этом состоянии человек, раздражаясь на всё святое, на всё Божие, переходит в нападение на Него. Упиваясь сладостью порока, он перестаёт видеть бездну, разверзающуюся под его ногами.

Человек с цинизмом топчет святыню, бесчестит её, как будто сила зла, уже возросшая в человеке, боится святыни.

И после этого душа опускается на следующую ступень самоистребления. Святое совсем не допускается в душу. Зов совести прекратился. Погас свет, в человеке воцарилось и хозяйничает животное, звериное, плотское. Это время полного духовного одичания.

И вот в душе, освободившейся от сторожевой башни – совести, развёртывается бесшабашный, неудержимый разгул зла. Зло воцарилось в человеке и должно удовлетворять себя. А человек становится жалким послушным рабом его.

В угаре этого кружения человек уже не замечает тьмы вокруг себя, разложения и смрада, он стремительно летит к пропасти, к гибели конечной.

Так наступает последний этап – гибель. Но гибели непременно предшествует последнее и сильнейшее воздействие на душу человеческую Промысла Божия. Последний раз открывает Господь душе Свои объятия, открывает, что ради неё, ради человеческой души, дал Господь земле всё лучшее, даже единственного Сына Своего не пожалел, и что любовь Бога Сына к падшему человеку способна покрыть все преступления человека.

А на этот последний призыв Божией любви к человеку душа, утопающая в грехе, совершает последний акт своего падения: она убивает в себе Бога.

Последним натиском разнузданного ума и грязного сердца объявляется, что Бога нет, что жизнь человека Ему не подотчётна, и Бог выкидывается из мысли и сознания.

Теперь зло воцарилось в душе безраздельно и властно. А со злом воцаряются тьма, разложение, гибель, смерть…

Нет Бога – и жизни в винограднике нет. Снято ограждение – Закон Божий, повалена сторожевая башня – совесть, запустело, замусорилось и прогнило здание – добрые дела, рождаемые Божией благодатью. И в бывшем саду души царит смерть. Зло подточило питательные корни, страсти засушили зелень, повеяло дыханием гнили – плода не жди!

Виноградник души вытоптан пороком и засох. А с гибелью души блекнут в человеке и естественные способности, блекнет разрушенный ум. Жалкая, бессильная, одряхлевшая воля пресмыкается по земле. Смерть естественная только довершит дело. Страшна картина гибели души, смерти всего живого.

Но именно с гибели души человека начинается гибель целого народа, начинается гибель мира.

И по тому, что мы переживаем сейчас, явствует, что и наши души больны, что всё меньше в мире живых Божиих душ, а значит, всё ближе к нам час, когда Господь придет и предаст смерти [злых] виноградарей… (Мк. 12,9).

Так не забудем, дорогие мои, что краеугольный камень жизни – Бог. Поспешим же делать дела Божий, пока есть ещё время, пока ещё время собирания плодов.

Будем жить в Боге и с Богом, обуздывая ежечасно своё своеволие и самость, страшась участи отвергнутых Богом, да не отымется и от нас Царствие Божие.

Жить нам предстоит вечно

Никто из людей не знает ни дня, ни часа, когда единственный раз в жизни он познает, вкусит таинство смерти. И таинство это – неизменяемый и непреложный голос вечности. А звучит в мире голос вечности постоянно.

Обессиливает гордый человеческий ум и отступает пред тайной смерти, ибо это тайна Божия.

Войдёт смерть и в нашу жизнь. Душу – дыхание жизни, Дух Божий, живущий в нас, – отзовёт Господь к Себе, а бренное тело, оставленное душой, – «в землю отыдет». Один миг – и грань, отделяющая земную жизнь от тайны жизни после смерти, падёт для вкусившего смерть, а живущие опять склонятся пред непостижимой тайкой, и многочисленные «почему?» останутся без ответа.

Не бойся смерти, разлучающей душу от тела, – это смерть первая. Она страшна тебе, человек, своей неизвестностью, но не она определяет твою жизнь в вечности. За ней стоит смерть вторая, вскормленная грехом, отсылающая жертву свою от Бога на продолжение жизни в муках на вечность. А жизнь земная – это только начало вечности для человека.

Не было смерти на земле при сотворении жизни, но грехом вошла в мир смерть, и в Адаме первом умирают его потомки, а в Адаме втором – во Христе – все оживут по обетованию Божию. И настанет такое время, когда смерть будет окончательно уничтожена Христом.

«…И смерти не будет уже..» – говорит Господь в Откровении, данном святому апостолу Иоанну Богослову (Откр. 21, 4). Но эта вожделенная и радостная весть о вечной жизни одновременно станет для многих и страшной вестью.

«..мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут… и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5, 25; 29). И смерти не будет уже, но всё объемлет вечная жизнь, всех объемлет воскресение. Для одних – воскресение жизни во свете Божией любви, чаемое, долгожданное, выстраданное и радостное; для других – воскресение же, но во тьме кромешной, нежеланное, нежданное, ненужное и страшное.

Для желающих знать истину – откровение Господне есть удостоверительное, неоспоримое, несомненное её доказательство. Для погрязших же во грехе, опутанных его липкой ложью, не любящих истину – и самое очевидное доказательство неубедительно.

Многие ли верят Божественному откровению, данному через пророков, многие ли покоряются Божественной истине Святого Евангелия, открытой нам и как путь жизни, и как суд над тем, как мы живём? Многие ли реально верят и в своё будущее воскресение для вечности?

Жить нам, дорогие мои, предстоит вечно. Запомним и то, что ни богатство, ни бедность, ни болезни сами по себе и не губят нас, и не спасают, но обращение душ наших от земли к небу, к Богу и, по любви Божией, к людям – вот то, что, несомненно, даёт человеку вечную радость.

Богат ли ты – спасайся милосердием, сострадательностью и смиренной щедродательностью, богатей в Бога. Беден ли и болен – спасайся терпением и покорной кротостью пред Божиим изволением. Ищи не своего, но Божьего и пользы тех, кого Господь поставляет на твоём жизненном пути. У Бога нет неправды, нет ничего случайного, и каждый человек на нашем жизненном пути есть наш путеводитель в Жизнь Вечную, только надо понять, чем мы можем быть для него полезны. Не закроем сердце своё немилосердием и жестокостью, ибо только это может закрыть от нас вожделенный светлый рай.

Стремись своим желанием туда, где цветёт юность без старости, жизнь без смерти, радость без скорби, сладость без горечи, всякое благо без малейшего зла.

Состояния души человеческой

Вот оно, наше сердце: сейчас оно – камень, но завтра усилием воли и трудом нашим оно может стать плодородной землёй; сейчас оно – придорожье и распутье жизни, и какой только мусор не нашел в нём себе место, и какое зло не прижилось в нём. А завтра то же самое сердце наше, омытое покаянием и заботливым вниманием к нему, станет возделанной и тучной пахотой и пристанищем всякому добру. Сейчас оно – сердце, поросшее тернием греха, а завтра оно же, прополотое и ухоженное, станет почвой, готовой к принятию доброго семени.

Это четыре состояния души человеческой: три бесплодны, и только при одном семя Божие даст плод в Жизнь Вечную.

Душа человеческая подобна дороге. По ней проходят и её топчут тысячи людей, сквозь неё непрестанным потоком идут и сменяют друг друга жизненные влияния и впечатления. В этой сумятице в ряду общих впечатлений вдруг проскользнёт, промелькнёт и слово о Боге, и Божие слово. Но ничто не задерживается в такой душе надолго. Жажда новизны быстро стирает прошлое, и опять пуста душа. А ветры злотворных учений подымают в ней вихрь злых помыслов, и возбуждённые страсти спешат исполнить их.

Вот и распутье в душе человека. Господь посеял семя жизни, но тяжёлые ступни торжествующего зла потоптали семя. А то хищными птицами налетят во время чтения или слышания слова Божия рассеянность наша и думы житейские. И опять труд Великого Сеятеля оказался напрасным. Семя похищено, не коснувшись души человеческой. Она осталась пуста, холодно ей в мире и неуютно.

А слово Божие кратко: Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их (Мк. 4, 15). И будем ли мы винить теперь Сеятеля? Разве не в нашей власти было сохранить семя? А если диавол – хищник, то не от нас ли с вами зависит не дать ему расхитить наше? Трезвитесь, бодрствуйте. Противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4, 7).

Но вот и другая скорбь уже ощутима нами – жалуемся мы, что окамененное нечувствие возобладало душой. Мы страдаем, чувствуя безнадежность этого состояния. И Господь подтверждает наши худшие опасения.

Посеянное на каменистом месте означает тех, которые… не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются (Мк. 4, 16–17), …временем веруют, а во время искушения отпадают (Лк. 8,13).

Да, в нас горело сердце к Богу. Мы помним радость и окрылённость души, когда пронзило её великое открытие: есть, есть Бог! И как преобразился в то мгновение мир, как ликовало сердце, первый раз впитывая Божественное евангельское слово. Но вдруг опять поблек мир, и то, что недавно радовало и привлекало к Богу, стало невыносимыми веригами, путами, мешающими жить.

Да, это, дорогие мои, слово Божие позвало нас на подвиг самоотречения, оно потребовало связать нашу самость, наши привязанности, потребовало от нас жертвы любви. Это оно посягнуло на идолов, гнездившихся в душе нашей. Но не всем, оказывается, по силам поднять руку на идола.

И вот какое-то время томится душа, желая совместить несовместимое – служить Богу и дьяволу одновременно. Но сердце-то уже сделало выбор, и делами жизни нашей Бог предаётся нами. И нет дерзновения в душе, нет живой Божией силы в нас, чтобы противостоять искушениям жизни, противостоять диаволу.

И видим мы, как слабо в нас слово истины, как безжизненно, как близко к умиранию. Оказывается, недостаточно только слышать слово Божие, надо ещё усилием своей воли, своих трудов принять его как единственный свет истины, единственную жизнь.

А как неприметно, но действенно и верно восстают на нашу жизнь в Боге печали, богатство и сласти житейские! Суетная привязанность к земному и временному, наполняя наше сердце, подавляет в нём действие слова Божия и Божией благодати. Всё это Господь называет одним словом – терние: и терние выросло, и заглушило семя, и оно не дало плода (Мк. 4,7).

Пристрастие к земному рождает непрестанную, непреходящую заботу о нём. Начинается с заботы приобрести, казалось бы, необходимое – но как быстро этого необходимого становится нужно всё больше и больше! И закружилось колесо – умножать любым путем, хранить, боясь лишиться приобретённого. И вот уже густые терния подавили сердце, заглушили в нем всё доброе, украли время.

А опаснейшие терния духа – страстные влечения, сласти житейские? Корень их находится в глубине человеческого сердца, ибо это тот иной закон в членах наших, который противоборствует закону Божию и пленяет нас закону греховному.

Злые корни – это дела плотские, о которых сказано, что делающие такие дела Царствия Божия не наследуют (Гал. 5, 21).

Во многих это зло начинается так безобидно, с детских шалостей, которые неприметно становятся спутниками жизни, а результат их – погибель ещё здесь, на земле, расстройство психики, отсутствие воли. И эти-то злые отрасли, как сорняки и колючки, беспрестанно растут и возрождаются даже тогда, когда мы хотим их искоренить, но делаем это недостаточно решительно и беспощадно.

Не забудем, дорогие мои, что мы живём в мире зла, мы немощны, мы склонны ко греху. Грех нас сторожит на каждом шагу. И если мы даём ему свободу, то он, разрастаясь в нас раковой опухолью, пожирает нашу жизнь.

Но как же, как жить нам, чтобы услышать благой глас Отца Небесного: добрый и верный раб! Войди в радость господина твоего (Мф. 25, 21)? Как стать плодоносной землёй, которая, услышавши слово, хранит его в добром и чистом сердце и приносит плод в терпении (Лк. 8, 15)?

Надо всецело предаться Богу любовью к Нему и страхом Божиим, а вниманием и молитвой ограждать себя на всякий час, чтобы три первые бесплодные состояния не укоренились в душе. На ниве души должен стоять неусыпный страж – чистая совесть, которая сокрушит окаменение сердечное и предаст сорняки страстей огню ранее, чем они укоренятся в нас и поведут за собой.

Нельзя ожидать семени истины и добра на душевной ниве скороспелости. Всякое семя взращивается в терпении, в борениях, в потах многие дни и годы, в великой терпеливости.

Так говорит Господь: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 19). Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него (Лк. 16,16).

Тогда обетования Спасителя увенчают труды наши ещё в этой жизни.

Ангелы

Слово ангел означает вестник . Такое наименование имеют бесплотные духи потому, что они возвещают людям волю Божию. Ангел – это тот, кого Господь может послать с поручением и который в точности исполнит то поручение.

Ангелы обитают везде. Но преимущественно на небе, вокруг Престола Божия. Там, где Бог наиболее открывает им Свою славу, а через них и Свою волю в отношении людей.

Святые отцы Церкви называют их вторыми светами, как бы отблеском Божественного света.

Они – светы вторые! Как это нам понять?! С чем сравнить, чтобы было доступно нашему уму?..

Находясь в непосредственной близи к Богу, Ангелы наполняются восхищением, Божиим величием, Его святостью, мудростью и величайшей любовью Творца вселенной к своему творению.

Некий Божественный свет широкой рекой свободно льётся через них.

В этом образ подлинной святости. Небесные Силы восприняли в себя свет Божий. Преломили его в себе и, отразив и раздробив на множество прекрасных лучей, распространили вокруг себя, отдав людям, способным к его восприятию. И вот в этом отражённом сиянии Божественного света, сиянии не-уменьшенном, непотемнённом, но сиянии приумноженном и радостнотворном, приносящем жизнь, мы познаём Бога!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю