Текст книги "Власов против Сталина. Трагедия Русской освободительной армии, 1944–1945"

Автор книги: Иоахим Гофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Ашенбреннер, который несколько позднее одновременно занял и пост уполномоченного генерала германского вермахта при КОНР, использовал для выполнения своих задач штаб связи при штабе ВВС РОА, во главе которого в качестве его постоянного заместителя находился сначала полковник штаба Зорге, а с 1 марта 1945 г. – подполковник штаба Гофман. Во все создаваемые подразделения одновременно были направлены германские команды связи и обучения, которые должны были, в частности, заботиться о материальном оснащении аэродромов, поставке самолетов, оружия и оборудования, инструктаже русского персонала и т. п. и поддерживать необходимые для этого контакты с германскими службами. Ни генерал-лейтенант Ашенбреннер или его штаб, ни различные команды связи и обучения, находившиеся под его служебным контролем, не имели каких-либо командных полномочий в отношении органов ВВС РОА или их сотрудников, а выполняли лишь исключительно консультативные функции. Так, советское утверждение, что Ашенбреннер был начальником Мальцева и русские находились в подчинении немцев [249], однозначно опровергается как текстом должностной инструкции для инспектора персонала восточных народов люфтваффе, так и полномочиями, которыми был наделен командующий ВВС Вооруженных сил народов России. Сам Ашенбреннер придавал очень большое значение строгому соблюдению принципа автономии и самостоятельности ВВС РОА, а также воздействовал на команды связи и обучения в том смысле, чтобы они видели в русских представителей союзных вооруженных сил. То, что «чины штаба генерала Ашенбреннера, офицеры связи и инструкторы никогда не вмешивались в дела командиров русских воинских частей», подтверждается сегодня и Плющовым-Власенко, бывшим адъютантом генерала Мальцева [250]. «Всюду, – пишет он, – царила атмосфера взаимного понимания, уважения и полного доверия». Когда в фазе формирования возникали какие-либо сложности, они каждый раз разрешались в дружеской беседе Мальцева с Ашенбреннером.

Сразу же после того, как рейхсмаршал Геринг выразил свое согласие, изменившийся статус ВВС РОА нашел и внешнее выражение. 6 февраля 1945 г. по приказу генерал-майора Мальцева немецкие кокарды были заменены в подразделениях русскими, а вместо германских эмблем на униформе вводились нарукавные знаки с надписью «РОА». Во взаимном общении военнослужащих ВВС РОА действовали с этих пор лишь предписания главнокомандующего Освободительной армией. Генерал-майор Мальцев договорился в начале февраля 1945 г. в Карлсбаде с митрополитом Анастасием и о назначении в своих частях полевых священников, которых в германских люфтваффе, как известно, не было. Очень большое значение было одновременно придано тому, чтобы установить на фюзеляжах и крыльях самолетов РОА отличительный знак – голубой Андреевский крест на белом фоне. С русской стороны готовились акции по разбрасыванию в широких масштабах листовок за советской линией фронта, считая такие операции по понятным причинам особенно многообещающими, если они будут осуществляться самолетами с национальными русскими знаками различия. Однако организационный штаб в главном командовании люфтваффе после некоторых колебаний счел себя вынужденным отказать в своем согласии на это, т. к. предпосылкой установления на самолетах знаков подобной формы являлась международная нотификация (оповещение). Не последовало возражения лишь против дополнительного установления Андреевского креста, со ссылкой на дополнительные знаки различия самолетов итальянских республиканских ВВС [251][44]44
  Имеются в виду ВВС Итальянской Социальной Республики Муссолини, оставшейся верной союзу с Третьим рейхом.


[Закрыть]. Аналогичное распоряжение было принято и на советской стороне. Ведь самолеты созданного здесь на основе соглашения генерала де Голля с советским правительством самостоятельного истребительного авиаполка «Нормандия-Неман» в конце войны имели знаком различия лишь советскую звезду, хотя военнослужащие этого соединения считали себя «представителями сражающейся Франции» и вылетали на задания во французской летной униформе [252].

Как же происходило в деталях формирование русских ВВС? После выхода приказа о их создании от 19 декабря 1944 г. штаб ВВС РОА, находившийся сначала в Карлсбаде, а с 10 февраля 1945 г. в Мариенбаде, вплотную взялся за реализацию уже разработанных планов. 1-й авиационный полк, включая относившиеся к нему летно-технические и аэродромные службы, дислоцировался в Эгере [253].

Командиром полка был полковник Байдак, начальником штаба – майор Шебалин, адъютантом – лейтенант Школьный. Аэродром, ангары, лагерь и казармы удалось соорудить в кратчайший срок благодаря бесперебойному сотрудничеству группы русских офицеров-летчиков с германской командой связи, начали поступать самолеты, горючее, оружие и оборудование, уже в декабре 1944 г. был готов и требуемый персонал. Как доложил генерал-лейтенант Ашенбреннер начальнику Генерального штаба люфтваффе 14 января 1945 г., пилоты истребительной эскадрильи были «хорошего качества», однако остальные экипажи и наземный персонал требовали дальнейшего обучения [254]. В этих условиях наиболее быстрыми темпами продвигалось формирование 5-й истребительной эскадрильи (1-я истребительная эскадрилья имени полковника Казакова), командиром которой был Герой Советского Союза майор Бычков. Истребительная эскадрилья, в конце февраля переведенная в Дойч-Брод (Немецкий Брод) [ныне Гавличкув-Брод, Чехия. – Прим. пер.] из-за перегрузки взлетно-посадочной полосы в Эгере, состояла из 16 истребителей Ме-109 G-10 и должна была, как ожидал Ашенбреннер, быть готовой к «боям на Востоке» уже в марте. Однако проверка, проведенная кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями майором Грассером, показала, что это станет возможным лишь в апреле [255]. И в 8-й (2-й) эскадрилье бомбардировщиков под командованием Героя Советского Союза капитана Антилевского дела продвигались в целом удовлетворительно. Поскольку генерал-майор Мальцев из-за превосходства противника в воздухе считал дневные вылеты мало перспективными, а русские экипажи имели особый опыт в ночных вылетах, то подразделение по его предложению было преобразовано 28 марта 1945 г. в эскадрилью ночных бомбардировщиков. Эскадрилья имела в своем распоряжении 12 легких бомбардировщиков Ju-88 [256]. Была проведена подготовка, чтобы «в тактическом и пропагандистском отношении» совместно использовать 5-ю истребительную эскадрилью и 8-ю эскадрилью ночных бомбардировщиков в рамках дивизий РОА. Так, организационный штаб в главном командовании Люфтваффе 5 апреля 1945 г. выдал на основе ходатайства разрешение придать им независимость от наземной организации на «период использования в рамках 600-й и 605-й дивизий ВСНР» и передать им для этой цели необходимые специальные автомашины [257]. Обе эскадрильи как «собственно боевые подразделения ВВС РОА» были готовы к использованию на фронте к середине апреля 1945 г.

Остальные авиационные части – 11-я бомбардировочная эскадрилья, 14-я эскадрилья связи, учебно-запасная эскадрилья – находились уже в стадии создания, когда начальник Генерального штаба люфтваффе генерал авиации Коллер 15 февраля 1945 г. велел приостановить их дальнейшее формирование [258]. Эта мера была продиктована необходимостью экономии горючего в максимально возможном объеме. Тем временем то, что формирование продолжалось даже за спиной начальника Генерального штаба, свидетельствует об энергии, с которой Ашенбреннер подталкивал создание ВВС РОА, как и о том, что он имел поддержку различных служб германских люфтваффе [259]. Прервано было лишь создание бомбардировочной эскадрильи, т. к. и без того не удалось достичь согласия о том, какие самолеты являются наиболее подходящими для целей Освободительной армии – Hе-111 либо, как того желал Ашенбреннер, типа Hs-123 или Hs-129. Сохранился основной состав 3-й разведывательной эскадрильи во главе с капитаном Артемьевым, которая обладала 3 ближними разведчиками Fi-156, служившими и в качестве самолетов связи, а для фотографирования местности с воздуха даже получила реактивный самолет Ме-262. К концу марта 1945 г., кроме того, два транспортных самолета Ju-52 во главе с майором Тарновским положили начало 4-й транспортной эскадрилье, боевые задачи которой должны были состоять в высадке парашютистов-десантников в тылу противника. Помимо этого, была полностью укомплектована двумя самолетами Ме-109, двумя Ju-88, двумя Fi-156, двумя У-2, одним Не-111 и одним Do-17 5-я учебно-тренировочная эскадрилья, а также школа летчиков, которая под деятельным руководством начальника учебного штаба майора Тарновского развернула активную учебную деятельность.

В отличие от авиационных частей, 9-й полк зенитной артиллерии во главе с подполковником Васильевым (адъютант лейтенант Гришков) не удалось оснастить в предусмотренном объеме вооружением и снаряжением. Само по себе было предусмотрено укомплектовать по месту формирования русским персоналом немецкие орудийные батареи и возникшие подразделения, затем подчинять взвод за взводом командующему ВВС РОА. Поскольку, однако, в местах формирования План и Мис [ныне соответственно Плана и Стршибро, Чехия. – Прим. пер.] не было немецких зенитных частей и поставка оружия и снаряжения не производилась, Ашенбреннер 12 марта 1945 г. был вынужден предложить начальнику Генерального штаба люфтваффе предпринять обучение русского зенитного полка, тем временем возросшего до 2800 человек, если потребуется, – и на трофейном оружии. [260] Рамки, установленные первоначально для ВВС РОА, вскоре еще более расширились, когда, наряду с 6-й ротой связи во главе с майором Лантухом в Нойерне (Нирско), 16 февраля 1945 г. в казарме имени короля Георга в Дрездене приступили и к созданию для начала 1-го моторизованного батальона 12-го телеграфно-строительного полка связи РОА под чисто русским командованием [261]. Власов согласился с его временным использованием по назначению под руководством начальника связи люфтваффе и взамен получил заверения, что этот полк в случае боевых действий Освободительной армии, особенно при каком-либо «выдвижении на русскую территорию», будет и в оперативном отношении подчиняться исключительно его командованию.

Перед лицом продолжавшегося ухудшения общей военной обстановки и трудностей специального обучения, особенно зенитного полка, Мальцев и Ашенбреннер в конце марта 1945 г. договорились сначала дать наземным подразделениям ВВС пехотную подготовку. Тем самым одновременно должна была создаться возможность объединить наземные части, в случае необходимости, в боевую единицу силой бригады или дивизии и использовать ее для усиления сухопутных частей РОА на Востоке. Важное место в этой комбинации занимал 9-й парашютно-десантный батальон в Куттенплане (Плана Ходова) с командиром подполковником Коцарем и начальником штаба майором Безродным (одной из рот командовал старший лейтенант Сперанский). Составленный еще за несколько месяцев до этого из бывших военнослужащих советских десантных частей, основательно подготовленный тактически опытными русскими и немецкими офицерами парашютно-десантных войск, хорошо оснащенный автоматическим оружием и прочим снаряжением, этот батальон, которому Мальцев и Ашенбреннер уделяли особое внимание и который с полным правом мог претендовать на звание гвардейской части, был в апреле 1945 г. готов выполнить любое боевое задание в тылу противника [262].

Однако вопрос боевого использования к этому времени уже был вытеснен новой проблемой: каким образом сохранить части Освободительной армии после ожидавшегося в ближайшем будущем краха Германии. Тем не менее, еще произошло боевое соприкосновение частей ВВС РОА с частями Красной Армии, т. к. самолеты эскадрильи ночных бомбардировщиков 13 апреля 1945 г. поддержали наступление 1-й дивизии РОА на советский плацдарм Эрленгоф к югу от Фюрстенберга [ныне Айзенхюттенштадт. – Прим. пер.] бомбовым ударом [263]. 15 апреля 1945 г. Власов сообщил генерал-майору Мальцеву в Мариенбаде о намерениях Верховного командования сосредоточить все Вооруженные силы КОНР, включая 15-й казачий кавалерийский корпус, а также Русский корпус, к востоку от Зальцбурга или в Богемии. Лишь «собрав в кулак все наши части», как выразился Власов, можно было продемонстрировать подлинные масштабы Освободительной армии и, тем самым, быть может, привлечь внимание и интерес англо-американцев. За этим скрывалась надежда, что, возможно, удастся, как когда-то генералу Врангелю, спасти армию от гибели. Власов объявил, что затем отправится в Прагу, чтобы там попытаться достичь соглашения с чешским национальным движением [264]. Для этой цели он договорился с Мальцевым, что тот к вечеру 18 апреля приведет в готовность свои авиационные части и, возможно, переведет их на резервные аэродромы, где уже были созданы некоторые запасы горючего и боеприпасов. В случае если не удастся достичь временного союза с чехами до ожидаемого прихода американцев, самолеты следовало официально возвратить генерал-лейтенанту Ашенбреннеру, а всем частям ВВС РОА 20 апреля 1945 г. направиться на юг наземным путем. В качестве места для соединения с остальными частями Освободительной армии Мальцев предложил район Будвайс – Линц. Соответствующий приказ был немедленно подготовлен полковником Ванюшиным совместно со старшим лейтенантом Плющовым и подписан главнокомандующим еще до его отъезда.

Нет необходимости говорить, что затея Власова уже потому была заведомо обречена на неудачу, что американцы и не думали пускаться в Богемии в какие-либо комбинации против своих советских союзников и даже просто продвигаться далее Пильзена [ныне Пльзень, Чехия. – Прим. пер.]. Беседа с чешским генералом Клецандой также не оставляла надежд. Поскольку, как Власов передал по телефону из Праги еще 17 апреля 1945 г., чехи-националы заняли негативную позицию, то с ведома и при поддержке генерал-лейтенанта Ашенбреннера была незамедлительно начата подготовка к выводу частей из Мариенбада. Уход 20 апреля 1945 г. еще раз засвидетельствовал внутреннюю сплоченность и тот оптимизм, который царил в ВВС РОА до самого конца, как вспоминал лишь недавно пробившийся сюда из Потсдама летчик-лейтенант из волжских татар Хакимоглу [265]. В послеобеденные часы 20 апреля 1945 г. штаб, части летного полка, службы технической помощи и взвод охраны с развернутыми знаменами на правом фланге выстроились перед прежней штаб-квартирой, отелем «Люкер» [266]. Полковник Ванюшин отдал рапорт о построении частей, после чего генерал-майор Мальцев в краткой речи призвал солдат ВВС и в этой трудной ситуации при всех обстоятельствах сохранять воинскую дисциплину, потому что только это могло быть гарантией спасения личного состава и частей. Мальцев в эти дни, очевидно, еще предавался надеждам, что «в новых условиях и при новой политической ситуации», быть может, удастся продолжить освободительную борьбу. Лишь так можно понять смысл его заключительных слов: «Я непоколебимо верю в конечную победу идеи русского освободительного движения и в освобождение нашей Родины от проклятого коммунистического режима. Армия и народ помогут нам. А теперь, мои бравые орлы, вперед к победе! Да здравствует свободная Россия!» В 14.30 части двинулись в путь, чтобы в тот же вечер в Куттенплане соединиться с парашютно-десантным батальоном. В боевом порядке, с охранением впереди и на флангах, но со строгим приказом избегать столкновений с немецкими или американскими частями колонна 21 апреля достигла Плана, где к ней примкнул зенитный полк, а 23 апреля 1945 г. – Нойерна, где присоединились подразделения связи. В пути, по просьбе офицерской делегации во главе с капитаном Якитовичем, были приняты и остатки 1-го полка белорусской дивизии «Беларусь», около 800 человек[45]45
  На самом деле дивизия «Беларусь» (она же – 30-я гренадерская дивизия войск СС / белорусская № 1) находилась в стадии формирования и к указанному времени располагала всего лишь одним полком численностью около 1100 солдат и офицеров.


[Закрыть]. С Власовым и армейским штабом, а тем более с 1-й и 2-й дивизией РОА давно уже не было связи, когда, к большому облегчению Мальцева, 24 апреля 1945 г. в Нойерне появился генерал-лейтенант Ашенбреннер.

На немедленно состоявшемся военном совете, в котором, помимо Мальцева и Ашенбреннера и их адъютантов Плющова и Бушмана, участвовали полковники Ванюшин и Байдак, а также майоры Альбов и Меттль, Ашенбреннер нарисовал мрачную картину военной и общей ситуации. Ввиду ожидавшегося уже в ближайшие дни окончательного поражения вермахта и царившего всюду хаоса, по его мнению, было невозможно достичь Линца или намеченного Власовым района сосредоточения у Будвайса. Совершенно бесперспективно было также пытаться объединиться с 1-й дивизией РОА, «маневрировавшей» с неизвестными намерениями на оперативной территории группы армий генерал-фельдмаршала Шёрнера. Поскольку американцы якобы уже достигли линии Фурт – Кам – Фихтах и в любой момент могли ворваться в нынешнее расположение, Ашенбреннер считал необходимым срочно вступить в переговоры с противником, чтобы сдать в плен соединения ВВС даже независимо от остальных частей Освободительной армии и тем самым, быть может, «открыть перед ними дверь». Генерал-лейтенант Ашенбреннер уже предпринял по своей инициативе первые шаги в этом направлении и 23 апреля 1945 г. направил к американцам капитана запаса, профессора д-ра Оберлендера, хорошего знатока восточно-политической проблематики. Тот нашел некоторое понимание у начальника штаба 12-го корпуса 3-й американской армии, бригадного генерала Канина [267], но последний хотел вести переговоры о сложении оружия на более высоком уровне. Такова была ситуация, побудившая его, Ашенбреннера, прибыть сюда, чтобы предложить Мальцеву, как командующему ВВС РОА и близкому доверенному лицу Власова, незамедлительно направиться вместе с ним, как уполномоченным генералом германского Вермахта, к американцам, чтобы договориться в деталях о сдаче. Этим доброжелательным советом генерал-лейтенант Ашенбреннер проявил себя как подлинно бескорыстный друг и советчик командования Освободительной армии. Весь его образ действий настолько явно определялся заботой о сохранении, по крайней мере, личного состава ВВС РОА, что генерал-майор Мальцев мог лишь с благодарностью согласиться [268]. После краткого обсуждения было решено начать переговоры с целью предоставления военнослужащим ВВС статуса политических беженцев. Подразделения, временно подчиненные начальнику штаба полковнику Ванюшину, получили приказ в отсутствие Мальцева направиться маршем в боевой готовности в Цвизель и в случае, если командующий не возвратится до 27 апреля 1945 г., все же еще попытаться пробиться в направлении Пассау-Линц. Ашенбреннер пообещал поддержать полковника Ванюшина во всех отношениях при попытках установить связь с армейским штабом или остальными частями Освободительной армии.

Переговоры Мальцева и Ашенбреннера 24 и 25 апреля 1945 г. в штабе 12-го корпуса, при всей внешней корректности американцев, вскоре выявили, с каким непониманием те относились к существованию Русской освободительной армии на немецкой стороне. Бригадный генерал Канин ограничился 25 апреля 1945 г. заявлением, что 12-й корпус и 3-я армия не имеют полномочий вести какие-либо переговоры о предоставлении политического убежища, поскольку речь здесь идет о политическом вопросе, решаемом лишь президентом и Конгрессом. Согласно инструкциям, он был готов лишь на переговоры о безоговорочном сложении оружия. Отвечая на соответствующий вопрос, он, однако, согласился, что до окончания войны и окончательного урегулирования вопроса о политическом убежище ни один из военнопленных солдат ВВС не должен опасаться выдачи. К этому моменту американские войска уже продвигались по территории Баварии. Поскольку реализация планов о воссоединении тем самым становилась иллюзорной и любое собственное движение грозило стать практически невозможным, Мальцев больше не видел иного выхода, чем согласиться на предложенный «акт о капитуляции» и безоговорочно сдать свои соединения. Согласно этому, части ВВС РОА должны были сложить оружие 27 апреля 1945 г. в 10.00 на дорожной развилке между Цвизелем и Регеном.

Несмотря на этот малообещающий исход, Мальцев возвратился к своим частям, с не сломленный духом. Он все еще верил, что ничто не потеряно, если только удастся донести до союзников, которые до сих пор проявили мало любезности, цели Освободительного движения. Поэтому он и попросил при расставании генерал-лейтенанта Ашенбреннера воздействовать на Власова, чтобы тот по возможности направился в нейтральное зарубежье – Испанию или Португалию, и оттуда попытался связаться с западными державами. Через несколько дней был подготовлен подходящий самолет, пилотируемый командиром эскадрильи ночных бомбардировщиков капитаном Антилевским. Но Власов отверг все подобные предложения, т. к. считал, что лидер не должен покидать своих людей в критический момент. Вечером 25 апреля 1945 г. Мальцев поставил в известность о результатах переговоров командование и командиров подразделений и приказал им готовиться к сложению оружия. Даже в этот час он еще старался передать офицерам и солдатам подразделений, каждое из которых он посетил отдельно, частицу своей надежды. Правда, в данной ситуации и он больше не знал иного совета, как довериться «демократическим принципам» и «чувству справедливости» американцев. «Мы надеемся, – заявил он, – что они, несмотря ни на что, возьмут нас под свою защиту и опеку» [269]. То, что эту надежду разделяли не все, выявилось вечером 26 апреля 1945 г., когда начальник отдела безопасности майор Тухольников был вынужден доложить о самовольном исчезновении командира летного полка полковника Байдака, майора Климовича и начальника отдела пропаганды майора Альбова – все трое из старых эмигрантов. Именно на майора Альбова, который по своей гражданской деятельности имел широкие связи с англо-американскими кругами, Мальцев возлагал особые надежды при предстоящих переговорах с американцами. Теперь, как выразился его адъютант Плющов, он остался «без языка».

Несмотря на это, сложение оружия в Лангдорфе, между Цвизелем и Регеном, 27 апреля 1945 г. прошло в полном порядке и без признаков паники. Американцы немедленно принялись отделять офицеров от рядовых и делить военнопленных на три группы, так что военные формы организации перестали существовать. В первую группу попали офицеры авиационного полка и часть офицеров парашютно-десантного батальона и зенитного полка. Эта группа офицеров, численностью 200 человек, после предварительного интернирования во французском портовом городе Шербур была в сентябре 1945 г. выдана Советскому Союзу. Среди выданных находились: командир истребительной эскадрильи майор Бычков, а также начальник учебного штаба летной школы и командир транспортной эскадрильи майор Тарновский, который, будучи старым эмигрантом, вообще не подпадал под положения о выдаче, но настоял на том, чтобы разделить судьбу своих близких товарищей. Вторая группа, охватывавшая около 1600 человек, некоторое время находилась в лагере военнопленных близ Регенсбурга. Третья группа, насчитывавшая 3000 человек, еще до конца войны была переведена из лагеря военнопленных в Каме в Нирштайн, к югу от Майнца, – событие, заметное из-за этой удаленности, которое связывают с якобы имевшимся у бригадного генерала Канина стремлением спасти русских солдат ВВС от насильственной репатриации. Действительно, большинство военнопленных из 2-й и 3-й групп избежало выдачи, так что в целом «судьба воинских частей Военно-воздушных сил КОНР сложилась не столь трагично, как судьба 1-й и 2-й дивизий РОА» [270].

Но подлинно трагичный конец постиг непосредственного создателя и командующего национальных русских военно-воздушных сил, уважаемого своими солдатами генерал-майора Мальцева, о котором и немцы, имевшие с ним контакты, высказываются лишь уважительными словами. Мальцев, сначала еще в сопровождении майоров Меттля и Лантуха, был после пленения детально допрошен офицерами американской 3-й армии в Бад-Тёльце, а затем Службой контрразведки и Управлением стратегических служб в проверочном лагере Оберурзель, близ Франкфурта. После его перевода в лагерь для военнопленных немецких генералов в Шербуре советские власти, узнавшие о местонахождении Мальцева, в августе 1945 г. по всей форме потребовали его выдачи. Похоже, на американской стороне поначалу еще колебались, т. к. лишь по повторному представлению американцы передали его НКВД, имевшему в Борегаре под Парижем экстерриториальный лагерь. Генерал-майор Мальцев попытался здесь покончить с собой. Он повторил попытку в строго охраняемом советском военном госпитале в Париже в мае 1946 г., вскрыв вены на обеих руках и нанеся себе глубокие порезы на горле [271]. Но его, несмотря на крайне опасное состояние, переправили самолетом в Москву. 2 августа 1946 г. общественность узнала из краткой заметки в «Известиях», что Мальцев вместе с Власовым и другими был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к смерти и казнен.

О том, что эта группа лиц представляла собой генералитет Русской освободительной армии, в то время не упоминалось. Лишь в 1973 г. удалось получить смутное представление о роде обвинений, предъявленных на этом тайном процессе. Так, теперь было сообщено, что Мальцев применял грубое насилие, чтобы сколотить «Военно-воздушные силы РОА», состоявшие между тем лишь из одной эскадрильи. В качестве свидетеля обвинения перед Военной коллегией Верховного Суда СССР выступил Бычков, который теперь утверждал, что Мальцев потребовал от него вступить в ВВС РОА в Морицфельде в конце января 1945 г. и при этом так жестоко обращался с ним, что ему пришлось две недели провести в лазарете. И там Мальцев якобы не оставлял его в покое и, более того, пригрозил, что если тот продолжит сопротивляться, то он велит отправить его в «концлагерь», где тот вскоре погибнет [272]. Между тем советская режиссура допустила некоторые ошибки. Во-первых, Морицфельде был не лагерем военнопленных, а лагерем для бывших военнослужащих ВВС Красной Армии, которые давно уже добровольно предложили свои услуги и которых, следовательно, больше не нужно было принуждать к этому шагу. Во-вторых, Морицфельде, расположенный близ Инстербурга, в январе 1945 г. давно уже находился в советских руках. А что касается, наконец, майора Бычкова, Героя Советского Союза и кавалера орденов Ленина и Красного Знамени, в ВВС РОА – командира истребительной эскадрильи имени полковника Казакова, то он совместно с тогдашним полковником Мальцевым и Героем Советского Союза старшим лейтенантом Антилевским еще весной 1944 г. открыто призывал в лагерях для военнопленных и восточных рабочих к борьбе против сталинского режима, а в составе авиационной группы принимал и личное участие в боевых вылетах против войск Красной Армии[46]46
  По поводу Бычкова см. примечание выше. В его показаниях, опубликованных в «Военно-историческом журнале» (1991, № 12. С. 31–33), фигурирует дата: январь – февраль 1944 г.


[Закрыть]. Евангелический священник Плющов-Власенко, бывший адъютант генерал-майора Мальцева, по праву расценил советские измышления как «очевидную ложь». Но все же, если приходилось использовать такого рода методы, чтобы доказать якобы принудительный характер Военно-воздушных сил РОА и представить их в неблагоприятном свете, то это может считаться именно признаком их высокого морально-политического состояния, которое подчеркивалось со всех сторон.

Примечания

220. Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 1. // Архив автора.

221. К вопросу о русской проблеме (в серии: Sonderstudien. H.5). Начальник 8-го отдела Генерального штаба, №. 61/44 секретно – генерал-майор Герхудт фон Роден, 5.10.1944 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2/v. 3858a.

222. Buchbender O. Das tönende Erz. S.331.

223. Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 4. // Архив автора.

224. См. также его воспоминания «Конвейер ГПУ», изданные в 1942 г. (по одному экземпляру имеется в Нью-Йоркской публичной библиотеке и в библиотеке Гарвардского университета).

225. Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 9, 41. // Архив автора.

226. Использование эстонских, латвийских и русских добровольцев в составе германских военно-воздушных сил. 2-й отдел генерал-квартирмейстера, № 7469/44, 18.3.1944 (на нем. яз.). // BA-MA RL 5/1234; Использование латвийских офицеров авиации в германских военно-воздушных силах. Отдел кадров люфтваффе, № 581/44, 31.3.1944 (на нем. яз.). / Там же; см. также: Silgailis A. Latviešu Legions. S. 383, 272; Köhler K. Der Einsatz der Luftwaffe. S. 41.

227. Фокин. Орлы. // Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 48–49, а также С. 12, 42. // Архив автора.

228. См. прим. 221.

229. Русские люди! Герои Советского Союза Б. Антилевский, С. Бычков. // Доброволец, № 26 (94), 29.3.1944; Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 17. // Архив автора.

230. Федоров А. Авиация в битве под Москвой. С. 32; Кожевников М. Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне. С. 24.

231. Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 14, 26, 48. // Архив автора.

232. Strik-Strikfeldt W. Gegen Stalin und Hitler. S. 158.

233. См. также: Русские люди! Дорогие друзья! Полковник Мальцев. // Доброволец, № 26 (94), 29.3.1944.

234. Кромиади – автору, 26.8.1976.

235. Задачи и деятельность управления инспектора иностранного персонала люфтваффе «Ост» при проведении планируемого развертывания «Военно-воздушных сил Русской Освободительной армии». Докладная записка инспектора иностранного персонала люфтваффе «Ост», № 229/44 секретно, октябрь 1944 г. (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/459.

236. Начальник разведки штаба 1-го воздушного флота – начальнику Генерального штаба люфтваффе генерал-полковнику Ешоннеку, № 3750/43 секретно, 19.5.1943 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2/v. 3058a.

237. Дислокация частей ВВС РОА. Инспектор иностранного персонала люфтваффе «Ост», № 328/44 секретно, 23.11.1944 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/459.

238. Развертывание ВВС РОА. Рейхсмаршал Великогерманского рейха и главнокомандующий люфтваффе – во 2-й отдел генерал-квартирмейстера Генерального штаба ОКЛ, № 15231/44 секретно, только для командования, 19.12.1944 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/460.

239. Хакимоглу – автору, 4.10.1976.

240. Инспектор восточных кадров при ОКЛ, № 651/45 секретно, 28.1.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/460.

241. См. прим. 26; Крёгер – Стеенбергу (на нем. яз.). // BA-MA. Sammlung Steenberg; Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 56. // Архив автора.

242. Служебное положение и дисциплинарные права командующего ВВС Вооруженных сил народов России. Рейхсмаршал и др. Предварительный проект, 14.2.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/460; Учреждение должности «командующего ВВС ВСНР». Организационный штаб люфтваффе (2-й отдел генерал-квартирмейстера Генерального штаба ОКЛ), № 877/45 секретно, только для командования, 4.3.1945 (на нем. яз.). // Там же.

243. Плющов-Власенко Б. Крылья свободы. С. 79. // Архив автора.