Текст книги "Жизнь без правил"

Автор книги: Инна Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Инча
Жизнь без правил

Глава 1
Умирать не страшно

Кого ещё человек может ненавидеть так же сильно, как самого себя? Не знаю. Я смотрю на своё отражение в зеркале и ненавижу своё отражение. Что тут ещё скажешь? Я ещё молод, но у меня уже нет никакого будущего – я урод и калека. Я – недочеловек.

После того пожара, который разделил мою жизнь на «до» и «после», я живу в бесконечной темноте. Нет, со зрением у меня всё в порядке, но лучше бы было, если бы я тогда ослеп! И не видел бы я не видел своего обезображенного лица. Получилось странно и страшно – я обгорел ровно наполовину. Левая часть моего тела осталась прежней, а правая…

На работу меня не берут – кому нужен такой кошмар перед глазами. Вежливо объясняют, что я им не подхожу, и быстро отводят взгляд. Но к этому я уже привык. Не могу привыкнуть только к одному, к тому, что такие, как я никому не нужны! Иногда мне кажется, что я не нужен даже родной матери, которая поспешила разменять квартиру и таким образом избавила себя от необходимости видеть каждый день моё обезображенное лицо. Я её не виню – кому приятно жить с таким гоблином? Она честно выхаживала меня, когда я лежал в больнице. Помогает мне и сейчас, но жить вместе не хочет, хотя прямо мне это и не говорит. Я её не осуждаю – у неё теперь молодой муж, который старше меня всего – то на восемь лет и взрослый сын, да к тому же ещё и урод – это женщину не красит. А ей сейчас хочется быть молодой и красивой.

Один, совсем один. Многочисленные друзья непонятно куда испарились, любимая девушка бросила… Жизнь прекрасна! Бывает, конечно, и хуже, но реже. Наверное, я слишком слаб – вот уж чего я о себе никогда не думал! Зато исчезла необходимость смотреть на себя каждое утро в зеркало, теперь зеркала – мои личные враги.

Когда у меня на работе случился этот пожар, я оказался в самом неподходящем месте – вокруг сплошные краски, растворитель и прочая горючая муть. Я – художник. Да ещё и выхода из моего кабинета практически никакого нет. Выход был – через огонь. И мне удалось бы выбраться, если бы на голову не упала обгоревшая балка. Странно, что кроме меня никто больше не пострадал. Даже не угорел никто. Как будто этот пожар был устроен специально для меня. От судьбы не уёдёшь! Сначала, пока я боролся за жизнь, у меня не было времени и желания отчаиваться – безумно хотелось жить! Даже отсутствие ноги меня не особенно тревожило – живут и без ног. Всё было нормально, пока я не увидел себя в зеркале. Жуть! Сразу же навалилось отчаянье. Чудовищное существо, смотревшее из зеркальной глади – это и был я! От ужаса разбил зеркало и долго, потом рыдал, закрывшись у себя в комнате. Давненько мне не приходилось плакать, с самого детства, и теперь слёзы лились без остановки. Хорошо ещё, что этого никто не видел. Если бы я был старым, то моё нынешнее положение меня нисколько бы не смущало, но мне ведь всего двадцать шесть лет! Сколько я ещё выдержу? А, может быть, и не надо ничего терпеть, ведь можно прямо сейчас всё это прекратить!

Хромая, вышел на балкон. Ночь оказалась тёплой и ясной. Уже почти во всех окнах погас свет – люди спят, и никто не сможет мне помешать. Я рассмеялся грустно – ведь и днём никто не стал бы мне мешать – не смог бы и не захотел.

Я с трудом перевалился через перила и упал вниз, с девятого этажа! Прощай, жизнь, мне надоело играть по твоим правилам. Я даже предсмертной записки не оставил. Да и кому нужны эти объясненья? Конечно, мама огорчится, но, наверное, где-то в глубине души, она почувствует облегчение. Она будет плакать, но, скорее всего, именно она – то всё и поймёт. Прости меня, мама! Я не хотел этого, но сил больше нет! Мне некому сказать своё последнее слово. Не нужны никому эти последние слова – пустая формальность и не более того.

Земля приближалась с катастрофической скоростью, но страха не было, хотелось только одного, чтобы поскорее всё это закончилось! Испугаться я так и не смог. Страх растворился ещё до того, как я решил это сделать. А точнее, он выгорел тогда, в том пожаре, дотла. Вот уже металлическая ограда палисадника, на которую я должен упасть…

Но ничего не произошло. Этого не может быть! Падение замедлилось, и я плавно опустился на асфальт. Удивительно, но даже сама смерть отказалась иметь со мной дело! С трудом поднялся с земли, отряхнулся и вошёл в свой подъезд. Лифт, как всегда, не работал, и подниматься на свой девятый этаж мне придётся на своих двоих, вернее – на одной с половиной… Да, чего уж там, в огне я лишился самого себя!

Подниматься было трудно, ведь я даже не взял трость, и опираться мне было не на что. Протез был неудобным и постоянно натирал до кровавых мозолей мою культю. Никогда я к нему не привыкну! Я полз к своей двери, как улитка, но вот, наконец – то дома! Свой Эверест на сегодня мне удалось покорить. Хорошо ещё, что я традиционно не захлопнул дверь. Держу её открытой в надежде, что кто – нибудь всё – таки вспомнит обо мне. Моя дверь открыта всегда, но меня не посещают даже воры.

Очутившись у себя дома, я обессилено упал на пороге. И только сейчас до меня стало доходить, что со мной произошло! Я упал с девятого этажа и даже не поцарапался! Моё падение почему – то замедлилось, хотя этого никак не могло быть, ведь закон всемирного притяжения по – прежнему в силе. Я опёрся спиной о дверь и задумался. Никакие мало-мальски приемлемые объяснения на ум не приходили. Я отказался играть по правилам и вот – на тебе, так оно и случилось! Но на такое я не рассчитывал.

В моей комнате было прохладно – я не закрыл балкон. Сквозняк гонял по всему дому мои последние рисунки. Рисунки – это то, что всё это время хоть как – то успокаивало меня. Но, если бы кто – нибудь увидел эти рисунки, вряд ли ему они понравились. Я ведь рисовал то, что чувствовал.

Я ползал по комнате и собирал разбросанные листы, и всё это время меня не покидала мысль, что то, что произошло сегодня со мной должно иметь продолжение. Я был уверен, что это только начало. Умирать мне расхотелось. Наконец – то в моей жизни, появился хоть какой – то смысл! Теперь я хочу разгадать эту загадку! Я должен в этом разобраться!

Ко мне подошла Муха – единственное существо на Земле, которое любит меня, не смотря ни на что, её не смущает мой вид. Муха – это моя кошка. Недавно она у меня болела и почти ничего не ела, у неё воспалились дёсны. Теперь, когда болезнь ушла, она ест за семерых. Вот и теперь она лижет меня в щёку, преданно заглядывает мне в глаза и просит есть.

– Муха, нельзя столько есть, ты же лопнешь! У тебя, что, булимия? "Если бы я разбился, то кто – бы позаботился о моей кошке?" – подумал я. Муха нетерпеливо мяукнула, тихо и настойчиво.

– Прекрати, – сказал я. – Я всё понимаю. Ты болела, почти ничего не ела и теперь ты хочешь наверстать упущенное, но надо же знать меру. Я рад, что ты жива и здорова и у тебя прекрасный аппетит, но надо как – то умерить свой аппетит, иначе тебе грозит ожирение.

Муха отказывалась меня понимать. Наглое животное демонстрировало полное непонимание человеческое речи и так происходит всегда, когда дело касается еды. Иногда мне кажется, что у неё в желудке находится какая – то чёрная дыра, потому, что не может одна маленькая кошечка столько сожрать! Но моя кошка никак не желала успокаиваться, и мне пришлось дать ей несколько мелких рыбок, чтобы она не мешала мне думать своими воплями. А подумать мне было о чём. Интересно, а что произойдёт, если я повторю попытку?

Мне уже не хотелось уходить из жизни, но я хотел убедиться, в том, что смерть почему – то обходит меня стороной, если, конечно, обходит. Поэтому я набрал в ванну тёплой воды, улегся поудобнее и аккуратно вскрыл себе вены. Видел бы кто – нибудь это! Меня точно отправили бы в дурдом. Зачем мне это нужно?

Вода порозовела. Я закрыл глаза и изо всех сил старался не заснуть, чтобы успеть вовремя прекратить этот эксперимент. Ничего необычного не происходило. Я открыл глаза и обнаружил, что рана на моей руке затянулась, лишь слегка розоватая вода говорила о том, что рана действительно была, да ещё тонкий белый шрам на запястье. А ведь я так полоснул бритвой по руке, что никак не могла рана так быстро затянуться, тем более в тёплой воде. Странности продолжались.

Я вылез из ванны. Что бы мне ещё попробовать? Я начал входить во вкус этих экспериментов, и это может закончиться плачевно – кто знает, сколько ещё осталось у меня этого фантастического везения? Что – то со мной происходит непонятное и не у кого спросить, что именно.

Есть только один человек, с которым я могу об этом поговорить. Этого человека я никогда не видел и общаюсь с ней только по Интернету. Я даже не знаю точно он это или она. Мой последний, единственный друг. Мы никогда не встречались в реале, даже не поднимали этой темы. Не знаю, почему она этого не хотела, а со мной всё понятно. Мне даже представить страшно, что будет, когда она меня увидит! Но она нелюбопытна и это меня вполне устраивает. Её зовут Дина, хотя, вряд ли это её настоящее имя.

Муха продолжала настойчиво требовать пищи. Интересно, когда же она, наконец – то насытится? Можно подумать, что она голодала целую вечность! Она вскочила мне на колени и замурлыкала.

– Что, зверёныш, опять хочешь есть? Хватит, это уже перебор. Как ты думаешь, стоит ли мне ей рассказать о том, что со мной произошло или нет? Скорее всего, она мне не поверит и решит, что я просто болтун. А ещё мне придётся объяснять ей, почему я решил свести счёты с жизнью. Глупо! Теперь мне даже стыдно, что я на это решился. Когда жизнь хватает тебя за горло, надо немного потерпеть и подождать, сам не знаю чего. Настроение может измениться, всё может измениться.

Только сейчас мне захотелось увидеть её и плевать на то, что будет потом! Кому ещё я могу всё рассказать? Маме? Да, весело бы получилось! Она и так после пожара пыталась определить меня на приём к психотерапевту. То есть, не успел я толком оклематься, а она меня прямым курсом к какому – то гнусавому дядьке, у которого, по – моему, проблем с этой самой психикой больше, чем у меня. Он долго и нудно расспрашивал меня о всякой ерунде и делал странные выводы. Потом он выдал мне то, что я и без него прекрасно знаю. Убедительно так говорил, правильно, но вот проблема – это я и сам без него знаю, но вот сделать ничего не могу. Понимать и делать – это разные вещи. Короче, это был мой первый и последний поход к психотерапевту. А если бы я вдруг надумал рассказать ей о том, что произошло со мной сегодня, то я больше, чем уверен – она определила бы меня сразу в психушку и надолго.

Я ходил по комнате и никак не решался сесть за компьютер. Не решился на этот раз. Может быть, как – нибудь потом. Слаб я, ох, слаб! Когда у человека столько комплексов, как у меня, его слабости можно ему простить.

Но то, что произошло, изводило меня отсутствием всякой логики. Я не мог отбросить прочь эти мысли. Мир перевернулся с ног на голову. Всё было просто и понятно: я – ущербный инвалид без перспектив на будущее. Что мне оставалось в этой жизни? Ничего, просто тихо доживать, несмотря на то, что я совсем ещё молодой и жизнь у меня впереди длинная. А теперь? Кто же я теперь?

Я упал на диван. В груди у меня рождался крик, нечеловеческий крик. Я не знаю, кто в природе мог бы так кричать, наверное – какое – то мифическое существо, которого никто никогда не видел. Я уже не чувствовал боли в ноге, да и отчаянье прошло, появилось что – то другое. В голове рождались странные мысли, которые не давали мне покоя. А что ещё я могу, кроме того, что отпугивать своим видом смерть? Здравствуйте, люди добрые, давайте познакомимся. Я – Фредди Крюгер. Не, это уже слишком! Лицо у меня, конечно, обожженное, но не настолько уж оно страшное. Если смотреть на меня слева, то меня даже можно назвать, если не красивым, то уж симпатичным точно. Интересно, а кто это придумал, что мужчине не обязательно быть красивым? Что любой мужчина, который чуть красивее обезьяны – красавец? Наверное, это придумали такие вот, как я. Интересно, а что в таких случаях придумывают себе женщины? Что – то про большую и светлую душу?

Что – то странное происходило со мной… Как будто внутри своего обезображенного, искалеченного тела жил ещё один я, совершенно другой – сильный и красивый, почти бог или кто – то в этом роде. Мой комплекс неполноценности мгновенно перерос в манию величия. Так бывает? И спросить – то не у кого. Не бежать же к этому нелепому психоаналитику. Ну, уж нет! Слышишь, мамочка, до этого я не докачусь! И, если я даже схожу с ума, то об этом никто не узнает – уж я – то постараюсь. Только этого мне не хватало! Как будто мне мало того, что уже со мной произошло. Осталось только с ума сойти…

Сон незаметно, как болезнь, овладел мной. Снилось мне что – то непонятно, описать это невозможно, да я и не стану этого делать. Кому нужны мои сны? Они и мне – то не очень – то нужны. Но во сне мне постоянно хотелось проснуться, потому, что мне казалось, что на меня кто – то смотрит. Я старался изо всех сил открыть глаза, и мне даже казалось, что я проснулся, но, когда начинало происходить что – то странное, я понимал, что продолжаю спать. И так повторялось несколько раз. По комнате ходили незнакомые люди, или не люди, какие – то странные существа, похожие на людей. Они подходили ко мне, что – то говорили на незнакомом языке, и я вновь понимал, что сон продолжается. Во сне я пытался пальцами открыть глаза, но сон был сильнее меня. Во сне незнакомый, очень большой и очень странный мужик называл меня своим сыном. Мужик этот был огромного роста – метра три не меньше. У него на лице видны были только глаза – огромные, тёмные, пылающие. Он пугал меня больше всех остальных. На моего папу он был совершенно не похож.

Наконец – то мне удалось проснуться! Холодный, липкий пот насквозь промочил подушку и простыню. Но сейчас, при свете дня всё происшедшее казалось мне ночным кошмаром, всё! Тем более что не осталось никаких следов от моих экспериментов. Жаль, а я уже стал привыкать к своей исключительности! Но, вот, что интересно – что – то во мне изменилось. Я стал как – то по – другому воспринимать мир. Мне больше не хотелось себя жалеть и осуждать других – сам виноват, сам всех разогнал своим нытьём.

…Она мне ответила! Она согласилась со мной встретиться! Зачем я затеял всё это? Вот увидит она меня и что дальше? Но теперь мне уже не было страшно, теперь я готов был к этой встречи. Хотя я не уверен в другом – в том, что смогу её рассказать о своём ночном происшествии. Теперь я и сам в это не очень – то верил. Но отступать было поздно. Что ж, Дина, надеюсь, что и ты тоже не красавица. Будь, пожалуйста, страшненькой, как мой ночной кошмар – так мне будет легче тебя разочаровывать!

Оказалось, что живёт она недалеко, в десяти минутах ходьбы от моего дома. А ещё оказалось, что у неё в доме не работает лифт! Начинается! Теперь я уже наверняка знал, что ничего хорошего ждать мне не стоит. Но упорно тащился на двенадцатый этаж. Кажется, что этот подъём длился целую вечность! Я чувствовал себя покорителем Эвереста, не меньше. Казалось бы, зачем? Ведь такой отличный предлог, чтобы не встречаться! Но что – то меня гнало наверх. Что это? Наверное, я стал за это время мазохистом.

И вот я остановился возле её двери и замер. Ничего не могу с собой поделать! Я не могу нажать кнопку звонка. И пускай этот подъем совсем измотал меня, но я уж лучше вернусь. И, всё – таки, я позвонил. Вскоре за дверью послышались лёгкие кошачьи шаги. Так не может двигаться человек! Очень осторожно и мягко!

– Кто там? – Раздался за дверью тихий и мягкий, как её шаги, голос.

У меня по спине пробежал холодок. Вот сейчас она откроет дверь и…

– Это я – Ярослав.

Дверь открылась и передо мной появилась потрясающая девушка! Она смотрела мне в лицо не мигая и не испытывая при этом ни отвращения, ни страха, ни смущения, как будто я был таким же, как все. Это меня окончательно доконало.

– Заходи, – сказала она и пропустила меня в квартиру.

– Ты странная, – я сказал это лишь бы не молчать. В голове было пусто, и нужные слова не находились. Я уже пожалел, что пришёл. Она, конечно, девушка деликатная, даже вида не показала, что я ей неприятен, но я – то знаю…

– Извини, у меня не убрано.

А вот это меня волновало меньше всего. Даже, если бы у неё по квартире ползали змеи и скорпионы, я бы не обратил на это внимания. И всё же было в ней что – то необычное, только я ещё не смог определить, что именно.

Она села на диван и стала смотреть куда – то слева от меня. Я оглянулся, но ничего интересного не обнаружил. Может быть, ей просто неприятно смотреть на меня? Я уже собрался, было обидеться – что за мерзкая привычка не смотреть в лицо человеку, с которым беседуешь?!

– Что ты хотел мне рассказать? – Спросила она, всё так же глядя мимо меня.

А я уже ничего не хотел ей говорить. Она меня разочаровала. Такая же, как все, ничего особенного! Мало ли в мире симпатичных девчонок. А я – то себе, дурак, понапридумывал!

– Извини. Зря я, наверно, пришёл. Глупо как – то получилось, – промямлил я и стал отступать к коридору.

– Ты хочешь уйти? Почему? Я тебя обидела? Или тебя смущает моя слепота? Не смущайся, я уже к этому привыкла.

Огромный булыжник свалился у меня с души! Она слепая – вот в чём дело! А я, болван, ни за что, ни про что взъелся на бедную девушку! И ведь со всеми остальными, очевидно, у меня получилось то же самое. Всех разогнал своим скверным характером!

Я сел рядом с ней. Теперь я мог рассказать ей всё! Сомневаюсь, что она мне поверит.

– Дина, я хочу тебя кое о чём попросить, можно?

Она кивнула.

– Пожалуйста, не перебивай меня, ладно? Даже, если ты решишь, что я вру, всё равно, выслушай меня до конца, хорошо?

– У меня нет привычки перебивать людей, даже, когда они врут, – улыбнулась она легко и весело.

Весь этот ненужный мне мир вдруг стал ярким и тёплым, хотя на улице лил дождь, было серо и сыро. Этот мир стоит того, чтобы за него держаться, раз в нём есть такие девушки!

И я ей всё рассказал! И про пожар на работе, и про моё теперешнее состояние, и про попытку самоубийства, про всё! Это сначала я не мог подобрать нужные слова, но потом уже слова находились сами, и я не мог остановиться – я слишком долго был один! Она слушала меня так, что мне захотелось её расцеловать! Она слушала очень внимательно!

– Вот такие дела, – наконец – то закончил я свой рассказ. – Ты мне веришь?

Я боялся, что вот сейчас она поднимет меня на смех или вообще выгонит из дома. Я бы точно в такое не поверил, но она молчала.

– Слава, тебя так зовут?

– Ярик, – поправил её я.

– Ярик, ты меня немного разочаровал.

– Нельзя быть таким малодушным! Самоубийство – это великий грех! Не понимаю, как ты мог так поступить?!

– Да я уже и сам не очень – то понимаю. Дурак, наверное.

– В этом ты прав.

– Я не прав во всём остальном, – признался я. – Во всей своей бестолковой жизни.

Она рассмеялась. А я смотрел на неё и понимал, что я и в самом деле дурак. Ведь ей – то гораздо хуже и ничего, не прыгает она из окна. Если бы у меня всё получилось, то я никогда бы не познакомился с ней и не узнал, что жизнь – то, на самом деле – потрясающая штука!

– А ты, – спросил я, – ты давно ослепла? Извини, если я сказал что – то не то.

Она улыбнулась устало.

– Да нет, ничего страшного. Я слепая с рождения. Мне даже не надо было привыкать к этому состоянию – для меня это привычно. Ничего другого я не знаю. Ты, наверное, был красивым парнем? – Спросила она вдруг.

– Почему ты так думаешь? – Удивился я.

– Потому, что, если бы было иначе, то тебя бы так не расстроило то, что с тобой случилось. Только красивые люди так дорожат своей внешностью. Разве нет?

Я задумался. В чём – то она права. Во всём она права! Я привык обращать на себя внимание, привык нравиться девушкам, привык, что на меня реагируют немного иначе, чем на моих друзей. Я всегда был в центре внимания, и этого мне теперь не хватало. Вот оно в чём дело! Мне стало стыдно. Каким же идиотом я ей кажусь! И эгоистом! Слепая девушка видела меня насквозь, и это меня бесило. Психоаналитик ничего во мне не понял, а она всё разгадала сразу. Мне просто нравилось быть жертвой, я сам себе выбрал такую роль. Весь из себя такой несчастный и непонятый.

– Извини, я отвлеклась. Мне кажется, что то, что с тобой случилось можно как – то объяснить. Просто в момент опасности включились, какие – то спящие способности. Знаешь в минуты сильного страха, люди и не такое творят!

Всё верно. Это я и сам знаю, но ко мне это не подходит. Я – то, как раз, ничего не боялся! Я этого хотел! Это я ей и сказал.

– Ты действительно этого хотел? – Удивилась она, – по голосу не похоже, что ты меня обманываешь.

Странно это всё как – то, глупо. Я пришёл к незнакомому человеку и изливаю перед ней душу. А сам – то я о ней ничегошеньки не знаю. Кто она, чего от неё ждать? Но на душе у меня, как никогда, спокойно и уютно. Домой совсем не хочется. Отвык я от человеческого общения! Казалось бы, как такое может быть – живу в многоквартирном доме, вокруг толпы людей, а я совсем, как отшельник. И ведь не я один такой. В перенаселённом мире все мы, одиноки! Людей много, а поговорить не с кем. Никому ни до кого нет дела. Только затянутое тучами небо смотрит на нас сочувственно, только оно понимает, каково это быть никому не нужным, потому, что в небо сейчас никто не смотрит. Люди, наверное, уже забыли, как выглядят звёзды. Интересно, а кто – нибудь ещё загадывает желания на падающие звёзды?

– Да, я именно этого и хотел. Теперь понимая, что это – чудовищная глупость! Просто, понимаешь, ночью особенно остро чувствуется одиночество и собственная ущербность.

– Поэтому и говорят, что утро вечера мудренее. Ты теперь все сомнительные мероприятия откладывай на утро. Утром всё видится в ином свете.

Сам знаю, что в ином, но мне бы хотелось услышать от неё что – то более конкретное. Наверное, я слишком многого от неё хочу. В этой ситуации никто не разберётся. Я уже и сам не верю, что всё это было на самом деле.

А дождь всё лил и лил, самый обычный дождь. В мире ничего не изменилось. Мир не любит меняться. Существуют законы мироздания, и никто не собирается их отменять. Вот. И закон всемирного тяготения тоже по – прежнему действует. Мир прекрасен своей простотой и постоянством! Людям нравится стабильность и порядок и мир этот устроен для них. Таким он и должен быть. Бардак в этом мире творим только мы – люди, когда от стабильности и порядка начинает сносить крышу, и хочется попробовать что – нибудь иное. Но это иное очень быстро надоедает.

Она задумалась. Потом призналась:

– Со мной тоже иногда происходят странные вещи, но не настолько.

Я насторожился. Странные вещи стали моей навязчивой идеей. Что же такого странного происходит с ней?

– Иногда я вижу. Я не могу сознательно влиять на эту способность, это происходит всегда неожиданно, но я точно вижу. Не глазами, нет. Не знаю, как это объяснить. Это, как будто в голове у меня включается телевизор. Я вижу всё, что происходит вокруг. А потом этот экран исчезает, и я вновь остаюсь в темноте. Всегда после этого мне бывает так плохо! Больно! Как будто потеряла что – то очень важное. И всегда я боюсь, что это больше не повториться никогда. Но потом это вновь происходит.

Я слышал о таких вещах. Ко мне это не имеет никакого отношения. У меня другое.

– Скажи, а что твои родители думают по этому поводу? – Спросил я просто, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.

– Они ничего не думают. У меня нет родителей. Они погибли, когда мне было всего два года, и я их совсем не помню. Меня воспитала бабушка.

– Извини, – смутился я.

– Да нет, ничего. Я же тебе говорю, что я их совсем не помню. А бабушка у меня замечательная!

Она смотрела куда – то в стену. Я подумал, как же это страшно – всю свою жизнь провести в непроглядной темноте! Я попытался себе это представить, но отказался от этого. Как я могу представить мир человека, который вообще никогда не видел?! Чем заполнен его мир? Мир этот лишён цвета и света. Мир этот можно пощупать и услышать, но разве этого достаточно?! Я закрыл глаза, но перед глазами возникали уже знакомые образы – всё это я уже видел! А вот каким кажется этот мир ей?

– Ярик, я пока ничего не могу сказать – надо подумать. Но мне кажется, что у всего есть объяснение. Я подумаю, а потом тебе скажу. Хорошо?

Я кивнул. Не думаю, что она сможет разобраться во всём этом, но, кто его знает…

– Дина, а когда это происходит?

– Что? – Не поняла она

– Когда ты начинаешь видеть?

Она задумалась.

– Когда мне очень плохо, – призналась она нехотя, – Это не так уж часто бывает. Я, вообще-то, оптимистка, хотя, наверное, звучит это странно, в моём-то положении.

– Я так и думал.