Текст книги "Жизнь без правил"

Автор книги: Инна Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 27
Покойный Мара

Телефон разрывался на части. Братья упорно не хотели просыпаться, надеясь, что вот сейчас он замолчит и можно будет спокойно досмотреть свои красочные сны. Но тот, кто звонил, отличался редким, можно сказать маниакальным упорством. Ругаясь на чём свет стоит, проклиная всех тех, кто в это время не спит, Антон взял трубку и сонным, но уже раздражённым голосом поинтересовался:

– Кому не спится?

В трубке раздался бодрый голос Ги:

– Какой сон, молодой человек, уже давно полдень! Так вы проспите всю свою жизнь! Пора давно уже быть на ногах.

«Полдень, – раздражённо подумал Антон, – а ты бы, папаша, спросил меня, во сколько мы легли спать». Но вслух он произнёс:

– Что-то опять случилось? Подождать это не может?

– У нас всегда что-то происходит, пора уже привыкнуть к этому. Так, ребятки, сейчас вы срочно одеваетесь и заходите в квартиру напротив. Всё ясно?

«Послать бы тебя, папа, да сыновний долг не позволяет!»: – мрачно подумал парень и кивнул, завыв о том, что собеседник не может его видеть. Гипнос терпеливо ждал ответа, когда молчание слишком уж затянулось, он напомнил о себе:

– Ты всё понял?

– Не дурак, – коротко ответил сын.

Разбудить Ивана оказалось сложнее, тот ворчал, надвигал подушку на голову, отбивался, как мог и изо всех сил старался удержать ускользающее сновидение. Антон разозлился, сорвал одеяло и заорал:

– Подъём! Папаня наш объявился, требует нас на ковёр.

Братья уже успели обжиться на новом месте, вполне приличная зарплата и полный соцпакет им это позволяли. Жизнь налаживалась, но чего-то всё же не хватало, острых ощущений, что ли? Они всё чаще стали вспоминать весёлую жизнь у Лилит и сокрушались, что так быстро покинули её гостеприимный дом. Оказалось, что хорошая работа и спокойная, размеренная жизнь – это ещё не всё, что нужно для счастья. Особенно раздражало то, что они дали Ги слово, что никогда не станут пользоваться своими способностями без необходимости, на этом бог Сна особенно настаивал. Сознание собственной уникальности и невозможность как-то её проявить выводило братьев из себя и мешало радоваться тихой размеренной жизни и очередному повышению, пусть и незначительному, зарплаты. Уехала и Алиса, которую родители срочно вызвали домой и последний источник адреналина иссяк.

С Алисой постоянно что-то происходило, вокруг неё вращались какие-то сомнительные личности, она обладала даром даже в самом тихом омуте селить самых необузданных чертей. Её отъезд выбил Ивана из колеи. Вот только что-то стало намечаться и тут на тебе!

С закрытыми глазами, как будто так он мог продлить сладкие мгновения сна, Иван босиком потопал в ванную. В этот момент его лучше было не трогать: когда его вот так будят в законный выходной, он становится взрывоопасным и непредсказуемым, как ржавая мина времён второй мировой войны. Всё его существо сопротивлялось против такого насилия над личностью. Впрочем, эта отличительная черта всех полуночников. Чем позже человек засыпает, тем он агрессивней с утра.

– Свалился, родственничек на нашу голову, – ворчал Иван, – звали его.

– Ты чего там бубнишь? – Отозвался из-за двери Антон.

– Ничего, просто так, жалуюсь на свою печальную долю. Вот скажу, мы ведь отчасти боги сна, а выспаться нормально никак не можем. По-твоему, это нормально? Папашка-таракашка, не мог он позже объявиться? Блин, свалился на голову, как кирпич! Всё, теперь буду спать в каске!

Когда остатки сна были смыты ледяной водой, стало легче и голова прояснилась. Антон уже оделся и топтался возле входных дверей. От нетерпения он весь дрожал и поэтому сразу же сорвался на брата:

– Ты чего так долго? Рожал что ли?

– Угу, – не стал спорить Иван, признаваться в том, что он ещё немного подремал на краю ванны под шум льющейся воды, он не хотел. – Куда идти, далеко?

Брат бросил ему джинсы и футболку и успокоил:

– Даже из дому выходить не придётся. Вернёшься – доспишь.

С этими словами он вытолкнул Ивана на лестничную площадку.

В квартире напротив никто не жил, так, по крайней мере, им казалось. Ещё ни разу братья не смогли увидеть, чтобы кто-то туда входил или наоборот выходил из неё. Антон даже не успел нажать на кнопку звонка, как дверь открылась. Перед ними появился Ги, встревоженный и раздражённый. Он, не говоря ни слова, пропустил братьев в дом.

Квартира и в самом деле оказалась нежилой, даже стульев не было, лишь надувная кровать у стены и всё. Гипнос плюхнулся на кровать и жестом показал братьям, что они могут последовать его примеру. Неожиданно Ги вытащил из нагрудного кармана ножницы и состриг у Ивана прядь волос.

– Это ещё зачем? – Возмутился Антон. – Что, папашка, усомнился в своём отцовстве?

Братья уже знали зачем дядя Танатос состригает волосы у своих жертв. Гипнос разозлился:

– Смотри какие умные стали!

– Так мы и не были никогда дураками, – с вызовом ответил Иван. – Так ты не ответил. Сомневаешься, что мы твои дети, да? Но мы ведь тебе не навязывались, сам к нам заявился, сам предложил сюда уехать, работу нам нашёл. Какие претензии? Притомился в дочки-матери играть?

Гипнос с удивлением рассматривал своих сыновей и поражался тому, как братья похожи на них с Танатосом! Когда-то очень давно они вот так же всё воспринимали в штыки, во всём видели подвох. Танатос всегда был более рискованным, вечно попадал в неприятные истории…

– В своём отцовстве я не сомневаюсь, но у меня возникло относительно вашей матери, не просто так она меня привлекла. Есть в ней что-то. Похоже, ребятки, не только моя линия в вас присутствует. Кстати, вы не пользовались своими способностями? Даже не вздумайте! Там такое заварилось! Сидите тихо и не высовывайтесь.

Ага, значит, эти полоумные боги опять кого-то завалили. Ничего себе разошлись! Братья уже были в курсе всех дел и ничему не удивлялись.

– Что, тятя, наши сети опять притащили мертвеца? – Ехидно поинтересовался Иван. – Однако же вы там не скучаете!

Ги начало надоедать это легкомысленное поведение сыновей. Кажется, они не понимают, какая угроза нависла над всеми ними. И, чтобы сбить этот игривый настрой, бог Сна решил всё-таки приоткрыть немного завесу тайны, связанной с тем, кого они, вероятно, встретили в гиблых землях. Само это имя должно их немного утихомирить. Вот только, как открыть им эту тайну, не называя имени Ярослава? Решено было, что никто из потомков не должен знать, кто является отцом Ярика, тем более он сам. Слишком уж у людей предвзятое отношение к этой мифической личности, впрочем, как и у богов. Сыновья терпеливо ждали, чем же Гипнос удивит их на сей раз. В какой-то момент Антон почувствовал что-то неладное. Он завертел головой по сторонам и даже сам себе не мог объяснить, что его так насторожило. Иван тоже сидел, как на гвоздях. Такое странное поведение не укрылось от Ги.

– Что случилось? – Спросил он строго.

– Не пойму, – смущённо сказал Антон, – такое чувство, что мы здесь не одни.

– Ага, – подхватил Иван брата, – здесь точно кто-то есть!

«Комната пуста, как скорлупа от выеденного яйца, – подумал Ги, – но не доверять чутью своих сыновей он не мог. Раз они оба говорят, что кто-то есть, значит надо всё проверить». Он встал и обшарил каждый угол – ничего, совершенно. И, тем ни менее даже у него самого возникло чувство, что чей-то холодный взгляд, как будто ствол пистолета упёрся ему где-то в области лопаток. Избавиться от этого наваждения никак не удавалось. Ги ещё раз обошёл всю квартиру, но что можно найти в пустом помещении, кроме пыли и стопки старых газет? Гипнос стал посреди комнаты и громко произнёс:

– Хватит дурить, кто здесь?

Близнецы настороженно притихли. Ответа не последовало, но это ни о чём не говорило. Тогда бог Сна решил положиться на свою интуицию. Он прислушался и почти точно смог определить откуда идёт этот холодный и очень внимательный взгляд. Вон там, в кладовке и это точно не мышь и не таракан. Он немного нервничал, но страха особого не испытывал. Подошёл к кладовке, распахнул её, но и там было пусто, однако теперь на него пролилось чужое и очень сильное чувство паники. Там точно кто-то есть. Ги решил не ограничиваться осмотром и протянул руку, рука сразу же наткнулась на что-то живое. Гипнос, не понимая зачем он это делает, схватил то, за что успел ухватиться – тонкое, гладкое, прохладное, похожее на шёлк. Невидимка пытался какое-то время сопротивляться, но резким рывком Гипнос вытащил его в комнату и услышал, как под пальцами затрещала невидимая одежда.

– Гюльчатай, открой личико, – хохотнул Антон, чтобы немного разрядить обстановку.

В воздухе задрожала лёгкая разноцветная дымка и раздался звон невидимых колокольчиков, сладко запахло жасмином. Бог Сна уже догадался, кого он поймал, злорадная улыбка скользнула по его губам и, уже нисколько не церемонясь, он схватил невидимого противника и как следует, встряхнул. И вот уже в его руках выкручивается, пытаясь освободиться, смуглый черноволосый человек в пёстрой шёлковой блузе, разорванной вдоль шва.

– Здравствуй, Мара! – Поздоровался Гипнос. – Значит, ты и в самом деле жив. Не могу понять, как ты сюда пробрался, здесь ведь нет зеркал.

– Я вошёл через дверь, как все люди, – признался Мара, – чего уж тут непонятного. И прекрати меня теребить, так ты из меня скоро все мозги вытрясешь.

– Которых у тебя никогда не было, – зло ответил Гипнос.

– А вот в этом ты несправедлив и сам это знаешь. Если бы я был глуп, то твой братец и Семаргл меня давно бы уже убили. Или я не прав? Отпусти меня, я никуда не собираюсь сбегать.

Но бог Сна и не думал освобождать свою добычу, понимая, что тогда она в любой момент может ускользнуть. Он поволок бога Иллюзий ближе к окну, зная, что солнечный свет мешает Маре сосредоточиться и теперь ему будет сложнее наводить на всех морок. Мара всё понял и рассмеялся, хотя в его положении это можно было расценивать, как ненужную браваду.

– Я не собираюсь тебя морочить, бог Сна, мы ведь с тобой похожи. Верно. Ты тоже бог Иллюзий, но немного иных, верно?

Такое сравнение не понравилось Гипносу, он схватил Мару за горло и прошипел:

– Да, я тоже бог Иллюзий, но мой брат – бог Смерти, ты не забыл это, Мара?! Сон чем-то похож на смерть, верно? Скажи, фокусник, что может помешать мне тебя убить?

Близнецы с интересом за всем этим наблюдали. Они уже слышали о Маре и знали, что недавно этот бог считался мёртвым, а теперь вот он живой и невредимый, только надолго ли? Мара посмотрел на них и сдавленным голосом прошептал:

– Тебе незачем делать анализ, бог Сна, я знаю чья в них ещё линия. Их мать – наследница бога Иллюзий, то есть моя!

Ги рассмеялся громко и издевательски, давая понять, что не поверил ни единому слову Мары. А вот близнецы насторожились. Говорят, что кровь имеет свою память, говорят также, что существует голос крови и братья почувствовали каким-то шестым или двадцать шестым чувством, что Мара не лжёт. Они дружно поднялись с надувного матраса и подошли ближе. Иван внимательно рассматривал красивое лицо бога Иллюзий, пытаясь отыскать знакомые черты, но это лицо постоянно менялось, мешая узнаванию, лишь кровь шумела в висках: «Это правда! Правда!». Иван схватил Мару за голову и попытался рассмотреть, то, что постоянно ускользало от них, какое-то едва уловимое сходство. Всё верно, было в этом боге что-то напоминающее их мать. Но, может быть, это тоже всего лишь очередная иллюзия?

– Прекрати, – взмолился Мара, – ты ведь можешь это проверить. Подумай сам, зачем бы я к тебе заявился после того, что со мной произошло? Я едва избежал смерти. Ты считаешь меня настолько неосмотрительным?

Гипнос немного ослабил хватку, но Мара и не пытался сбежать, он терпеливо ждал ответа, всем своим видом показывая, что не помышляет ни о чём плохом. Бога Сна терзали сомнения. С одной стороны он знал, что нет в мире большего лжеца, чем бог Иллюзий и горе тому, кто поверит ему! Но в то же время он чувствовал, что Мара сейчас говорит правду. Близнецы, наблюдая за отцом, поняли, что сейчас происходит в его душе. Ошибка может стоить слишком дорого. Не зря Ги предупреждал их о том, чтобы сидели тихо и никак себя не проявляли, слишком много чего произошло за последнее время. Боги и демоны настороже. Повсюду шныряют шпионы, отыскивая и уничтожая любого, кто может оказаться наследником даже самой неказистой и незначительной линии. И раньше-то они, оказывается, не были в безопасности, но теперь…

– Так зачем ты сюда явился, безумец? – Грозно спросил Гипнос, – или ты сомневаешься, что я смогу тебя убить? Ну, нет, уж меня-то тебе будет не так просто обмануть, ведь ты сам признал, что я тоже мастер иллюзий, верно?

Мара устало вздохнул, ему уже до чёртиков надоело, что его постоянно кто-то пытается убить, видимо, сейчас в его жизни наступила чёрная полоса. Чтож, такие периоды бывают у всех и у людей и у богов. Видимо, эта вздорная девица Фортуна за что-то на него обиделась… Он попытался вспомнить, чем это он мог вызвать такое отношение капризной богини, но ничего подходящего на ум не приходило. Бесполезно пытаться завоевать её расположение – она всегда непредсказуема. Он как-то пытался спрогнозировать её поступки, но потерпел фиаско. Понять взбалмошную богиню Удачи не сможет никто, она непостоянна, как вода в реке.

– Гипнос, – Мара освободился от рук бога Сна, поправил растрепанную одежду и спокойно признался, – я хочу сказать, что я на вашей стороне, не смотря ни на что! Или ты сомневаешься, что и мне не безразлично останется после меня хоть кто-то? Эти парни наследуют не только твой дар, но и мой. Я хотел бы, чтобы они сохранили свою жизнь.

Верить – не верить, верить – не верить… Гипнос был в смятении. Всё его существо протестовало против того, чтобы доверится самому великому из всех обманщиков, самом ненадёжному из всех предателей, самому изощрённому и жестокому из всех палачей. О, да, его пытки – это совершенно не то, что творят с людьми и богами его ненормальные сестрички, но они гораздо страшнее, ведь иллюзии Мары способны довести кого угодно до безумия! Он жесток и непостоянен, он лжив и коварен…

– Па, ты ведь можешь проверить его слова, – тронул его за руку Иван. – И, посуди сам, он ведь ничего не рассказал остальным богам о том, что произошло, а ведь мог же!

Гипнос горько усмехнулся:

– Он не рассказал, потому, что ему никто бы не поверил!

– Да, – согласился бог Иллюзий, – но ты забыл про камень правды! Даже я не смог бы его обмануть. Чтобы проверить меня, достаточно просто позвать твоих сестёр и правда сама выйдет наружу. Кто может обмануть эринний, когда в их руках камень правды?

Гипнос знал, что обмануть сестёр можно, надо только настроить их на то, чтобы вопрос был задан неправильно.

– Я знаю, я почти уверен, что должен тебя убить, – грустно признался бог Сна, – что нельзя верить ни одному твоему слову, но, скажи мне, что меня останавливает?

Мара лучезарно улыбнулся, от этой улыбки растаяли бы даже арктические льды, и многозначительно кивнул на близнецов.

– Они, – спокойно ответил он, – ты не хочешь выглядеть в глазах своих сыновей убийцей и психом. Дети бывают очень жестокими и не прощают ошибок.

«Всё верно, – подумал Гипнос, – эта хитрая тварь всё просчитала! В другое время и при других обстоятельствах, я бы не задумываясь снёс ему эту красивую башку без малейшего сожаления, легко и просто! Я бы не сомневался ни секунды, но не сейчас, не при мальчиках. Они так похожи на нас с Таном. Да, но ведь, если я совершаю сейчас ошибку, то именно им придётся за неё расплачиваться!». И уже чисто машинально он вновь схватил Мару за запястье, украшенное тяжёлыми золотыми браслетами. Ах, эти сомнения! Как же определиться? Чему доверять, разуму или чувству? Хотя, какая здесь дилемма и разум и чувства говорят об одном: доверять Маре нельзя никогда, ни при каких обстоятельствах!

И вновь зазвенели невидимые колокольчики – это засмеялся Мара, он каким-то непостижимым образом понял, что на этот раз победил. И как же здорово, что здесь нет сейчас этого маньяка Танатоса, уж тот бы не сомневался ни секунды, как было это в прошлый раз. Сначала убил бы и только потом подумал, а за что! А Гипнос более тонкий, более чувственный, нежели его брат, с ним и проще и сложнее одновременно.

– Ты ведь его не убьёшь, верно? – Не столько спросил, сколько потребовал Антон.

Гипнос беспомощно посмотрел на своих детей, надеясь, что сейчас они придадут ему силы и решительности, ан нет. Парни стояли напряжённые, словно натянутые струны, глаза колючие и беспощадные. Стоит только совершить сейчас одну-единственную ошибку и он больше никогда не сможет вернуть их расположения.

– Ты ведь не убийца, – напомнил Иван, – это не твоё дело, а дяди.

Впервые он назвал Танатоса дядей и голос у него при этом был холодным и осуждающим.

Мара уселся на надувную кровать, закинул ногу на ногу и даже из такого положения умудрился смотреть на Гипноса немного свысока. Он был спокоен и сосредоточен, даже эта его вечная зыбкая улыбочка исчезла, а лицо перестало меняться и приобрело чёткие черты. Бог Иллюзий окинул взглядом пустое помещение и вздохнул:

– Неуютно-то как! Не люблю я находиться в такой обстановке. Понимаю, что ты здесь не живёшь, но мог бы хоть элементарный уют создать.

Он лишь слегка шевельнул пальцами и комната преобразилась в мгновение ока. Окно исчезло за тяжёлыми портьерами и теперь бог Иллюзий мог чувствовать себя более уверенно. Тяжёлый старинный дубовый стол с бронзовыми ручками возник из пустоты, несколько стульев с гнутыми ножками, приглашали всех присутствующих присесть. Мара остался доволен своей работой, а Гипнос неожиданно для себя, разнервничался:

– К чему эта показуха, Мара? Это же всё нереально. На этих стульях нельзя сидеть, хотя шторы действительно плохо пропускают свет.

Мара постучал по столу пальцами с тяжёлыми перстнями, стук словно доказывал реальность всего, что так неожиданно появилось из пустоты.

– Видишь ли, я – эстет, я люблю всё красивое и терпеть не могу скуку и убожество, – признался бог Иллюзий, – так мне гораздо комфортнее.

Гипноса всё ещё не оставляли в покое сомнения. Он готов был прогнать Мару вон и забыть о том, что видел его сегодня, лишь бы этот подонок не заговорил о чём-нибудь более значительном, о том, что вертелось у него на языке, ведь тогда-то придётся принимать очень ответственное и тяжёлое решение. И он заговорил:

– Я хотел бы быть с вами, когда придёт время, – сказал Мара более чем серьёзно. – Я долго думал над этим решением и оно осознанное и абсолютно искренне.

– Мара, послушай, что ты говоришь?! – Закричал Ги, не в силах больше сдерживать своё раздражение. – Когда ты был искренним? Вспомни хотя бы один такой случай! Уходи немедленно, иначе я не сдержусь и всё-таки убью тебя!

И сразу же на него уставились внимательные и напряжённые глаза Ивана и Антона. «Вот, зараза, – подумал бог Сна, – нашёл себе адвокатов! Они ведь его совершенно не знают! Пацифисты хреновы! Если я сейчас совершу ошибку, а я её совершу, то платить по счетам придётся нам всем».

– Хорошо, Мара, – наконец-то выдавил он из себя, – я не могу один принимать такое решение, я должен посоветоваться с остальными.

Мара напрягся.

– И с Танатосом? – Спросил он нервно.

– С ним в первую очередь, ведь он – мой брат, ты не забыл это?!

– Такой брат и врагов уже не надо, – заворчал недовольно бог Иллюзий, но понял, что ничего другого он не добьётся. – Хорошо, совещайтесь сколько угодно, но ты бы не мог мне сказать хотя бы, от кого зависит моя судьба? Кто, кроме тебя, твоего сумасшедшего брата-убийцы и точно такого же психа Сёмы, будет принимать решение?

Этот вопрос насторожил Гипноса. Ему показалось, что Мара явился только для того, чтобы узнать имена заговорщиков и донести верховным. Зачем? А просто из подлости, или по привычке. Очень уж сомнительными были эти его внезапно прорезавшиеся родственные чувства. Он, не стесняясь, разглядывал лицо Великого Фокусника, пытаясь найти хотя бы намёк на возможное предательство и злился на себя за то, что никак не может найти. Лицо Мары было по-детски наивным и чистым.

– Хорошо, Мара, я отпускаю тебя, – сказал Гипнос. – Я поговорю с теми, чьи имена не собираюсь тебе открывать пока или вообще, только после этого я скажу тебе о принятом решении. И учти, если это решение будет не в твою пользу, тебе лучше было бы больше не появляться.

Он нехорошо так ухмыльнулся, представляя, что сделают с богом Иллюзий посрамлённые им Семаргл и Танатос.

Мара прекрасно понял смысл этой ухмылки. Он не мог скрыть своего разочарования, но потом сам признался себе, что именно такого решения и ждал от Гипноса. И это ещё не самое плохое, что могло бы с ним произойти. Он вспомнил те кошмары, которые однажды бог Сна насылал на него, просто так, ради развлечения. Холодный пот пробил бога Иллюзий. Во сне все чувства намного острее, чем в жизни, а время вообще отсутствует. Он тогда боялся уснуть, ходил вялый, словно зимняя муха, с чёрными кругами под глазами и в конце концов явился к Гипносу и нижайшей просьбой прекратить это безобразие. Мара даже зубами скрипнул от злости, что не укрылось от Ги.

– Ты чем-то недоволен, Великий Обманщик? – Насмешливо спросил бог Сна.

– Всем, – честно признался Мара, – но я готов подождать.

Тут он вновь посмотрел на молчавших всё это время парней и он вдруг радостно заявил:

– Нет, Гипнос, не я и не ты теперь настоящие мастера иллюзий! Вот они! Ведь им даны и твои и мои способности! Они смогут творить иллюзии и в этом мире и там, куда ты уводишь всех нас каждую ночь.

Ребята переглянулись, они ещё не до конца осознали то, что сейчас сказал о них этот красивый, но, кажется, очень опасный мужчина, который назвался их родственником. Они растерянно переглянулись и поняли, что им ещё многому придётся научиться, если, конечно, какой-нибудь сумасшедший чистильщик не убьёт их раньше времени. Братья очень надеялись на то, что этого не случится.

Бог Иллюзий поднялся, вновь слегка шевельнул большим и указательным пальцами и вся уютная обстановка провалилась в тартарары.

– Я ухожу, – сказал он, – но я буду ждать вашего решения.