Текст книги "Жизнь без правил"

Автор книги: Инна Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Вот и всё и не надо было так бояться, – сказал странный тип, спускаясь по ступенькам. Он наклонился над, застывшим в неестественной позе, телом и дотронулся пальцами до её шеи, проверяя пульс. Пульс отсутствовал. Человек, если это был человек, выпрямился и сказал сам себе:

– Может, хоть после этого они позаботятся о том, чтобы в подъездах было светло. Я бы не советовал девушкам носить высокие каблуки – в тёмном подъезде можно оступиться и сломать себе шею. Несчастный случай.

Когда он вышел из подъезда, ветер уже успел разогнать тучи и луна заговорщицки усмехалась ему, словно они были сообщниками. Человек покидал место преступления не спеша, ему некуда было спешить и некого бояться. Но на душе у него было тоскливо. Этот мир давно уже перестал его радовать и удивлять. То, что ещё имело хоть какой-то смысл – это Смерть, а всё остальное – пустяки, не заслуживающие его внимания.

– Слишком много работы! – Вздохнул убийца. – Почему стало так много работы?

Глава 8
Незваный гость

Мы с Диной решили немного прогуляться. Зрелище, надо заметить, печальное – хромой ведёт слепую, но это меня уже мало тревожило. Иногда ловил на себе недоумевающие взгляды: как ТАКАЯ девушка может находиться рядом с этим чудовищем?! Но это меня уже не смущало. Я потихоньку стал возвращаться к нормальной жизни. Вообще-то это была идея Дианы, захотелось ей посмотреть, что дома творится. Теперь, по прошествии некоторого времени, ей даже стыдно за свои страхи.

Погода гнусная. С ночи моросит мелкий дождь, а тут ещё и ветер поднялся – холодно и сыро. Время, тянулось, как резина, минута идёт за три. Но ничего, это ещё не самое страшное.

В соседнем дворе творилось что-то непонятное. Толпа людей собралась возле подъезда и ровный гул голосов изредка прерывался хриплыми криками женщины, которую двое мужчин держали под руки. Диана напряглась и сильно сжала мою руку.

– Что происходит? – Тихо спросила она.

– Не знаю, что-то случилось.

Он замолчала. До меня долетали обрывки фраз: «…совсем молодая, так Марину жалко! За два года вторую дочь хоронит», «…сволочи постоянно лампочки выкручивают», «…нечего по ночам шляться…». Здесь кто-то умер и прохожие, словно падальщики собрались на запах трупа. Меня всегда мучил вопрос: почему людей так привлекают беды и катастрофы? Впрочем, я не исключение – стою здесь и стараюсь рассмотреть лицо покойной, небрежно прикрытое чьим-то цветастым платком. Дина дёргает меня за рукав.

– Пошли отсюда, а? Я не могу больше это слушать. Мы ведь ничем не можем помочь.

А вот и скорая приехала. Когда тело грузили в машину, платок упал и я увидел потрясающе красивое лицо! Девушке было не больше двадцати. Такая могла бы выступать на конкурсах красоты и занимать первые места, ан нет, лежит мёртвая с чёрной запёкшейся кровью на виске, с посиневшими губами и открытыми настежь глазами. Почему никто не закрыл ей глаза? Я тряхнул головой, чтобы прогнать эти мрачные, навязчивые мысли.

– Пошли же! – Тянула меня Дина.

Настроение было испорчено окончательно, но что-то удерживало меня на этом месте. Однако пришлось всё-таки уйти.

Дома у Дианы ничего не изменилось Мне было смешно наблюдать, как она принюхивается, пытаясь распознать чужие запахи. Её тревожный настрой постепенно рассеялся и она позволила себе улыбнуться.

– Кажется, – произнесла она неуверенно, – всё в порядке.

– А чего ты ожидала?

Наверное, она думала, что мы застанем здесь, как минимум разгром, а то и парочку свежих покойников. Но в квартире всё было в порядке, ничего не изменилось. Благостная такая тишина и покой.

– Ярик, а что такое партеногенез? – Вдруг спросила она.

Я опешил. Что за вопросы такие?

– Ну, – начал я пространно объяснять, – это, можно сказать, непорочное зачатие. Явление редкое, обычно встречается у насекомых. Есть такие бабочки – серые донки, так у них вообще не бывает самцов. И ничего, размножаются как-то сами по себе. А почему тебя это заинтересовало?

Она задумалась. Сняла тёмные очки и теперь казалась мне каким-то существом из иного мира. Взгляд в никуда…

– А у людей такое бывает?

– Сомневаюсь. А что случилось-то?

Она смутилась и опустила голову.

– Я слышала беседу двух мужчин, они стояли слева от нас. Один спросил: «Чем её наградила наша амазонка?», а второй ответил: «Чем ещё – партеногенез, всё вполне предсказуемо». Мне показалось, что они говорят о погибшей девушке, но раз у людей этого не бывает, значит я ошиблась.

Она смотрела перед собой и я вдруг подумал, а что, если она меня видит? Взгляд казался живым осмысленным, слепые так не смотрят! Может, именно сейчас с ней произошло то, о чём она мне рассказывала? Тяжело думать, что она видит моё изуродованное лицо. Вот сейчас закричит на меня и прогонит прочь и вновь навалится эта беспросветная тоска и одиночество…

– Что-то не так, – вдруг произнесла она, – что-то изменилось.

Господи, как она может знать, на нюх что ли? По мне так всё в полном порядке. У неё паранойя! Влюбился на свою голову – мало того, что слепая, так ещё и сумасшедшая! Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Что-то нервы в последнее время стали сдавать. Вот и я почувствовал ЭТО. Объяснить невозможно. По комнате пронёсся сквозняк, хотя все окна были закрыты. Появился тонкий, едва уловимый запах каких-то незнакомых трав и предательски скрипнула за моей спиной половица. Я хотел обернуться, но в этот момент кто-то или что-то больно ударило меня по голове и я ненадолго отключился.

Не знаю сколько прошло времени, думаю, что немного, но когда я пришёл в себя, то обнаружил, что сижу на полу у окна, прикованный наручниками к батарее. Нестерпимо болела голова. Я не мог понять, что произошло. Никого, кроме нас двоих дома не было… И тут я увидел это! Посреди комнаты, под люстрой, на шаткой табуреточке. стояла Диана. Руки у неё были связаны за спиной, а на шее болталась петля. Самой люстры не было на месте. Остался только крючок, к которому был привязан второй конец верёвки. Какая сволочь решила так пошутить?! В то, что всё это серьёзно я никак не мог поверить. Бред сплошной. Чей-то идиотский розыгрыш… Я осмотрелся, чтобы обнаружить того, кто всё это устроил, но кроме нас в ней больше никого не было. Странно, не сам же я себя по голове долбанул, да и Диана вряд ли сама полезла бы в петлю – не в её характере это. Незнакомый запах усилился и я увидел на лице Дианы ужас. Она ничего не видела, но запахи и звуки ей говорят обо всём, что происходит вокруг неё. Колючие капли дождя тихонечко барабанят по окну какую-то печальную мелодию, отдалённо напоминающую траурный марш Шопена – вот и у меня разыгралось воображение.

– Кто здесь? – Голос Дианы вернул меня в реальность. Я попытался освободиться, но всё напрасно – наручники настоящие, не пластмассовые.

– Эй, вы, кому делать нечего? – Вырвалось у меня. Я очень старался, чтобы голос мой звучал уверенно и спокойно. В ответ тишина, но чьё-то незримое присутствие усилилось.

– Чего орёшь? – Теперь я его увидел. Он стол у противоположной стены и с нескрываемым интересом наблюдал за нами. Высокий, даже слишком, худой, с длинными тонкими руками. Я пытался рассмотреть его лицо, но тень скрывала его от меня. Виден был лишь острый подбородок и смуглая шея с торчащим кадыком.

– Кто вы? – Спросил я, продолжая демонстрировать хладнокровие, – Что за шуточки?!

Незнакомец вышел из тени и я наконец-то смог его разглядеть. Лицо худое, спокойное. Большой нос, выступающие скулы и глубоко посаженные чёрные глаза. Когда я посмотрел в них, то сразу понял – это не шутка, всё очень и очень серьёзно. Не было в этих чёрных бездушных провалах ни злости, ни жестокости, ни каких-либо тайных страстей. Лишь равнодушие и деловитое спокойствие, с таким лицом гробовщик заколачивает гвозди в очередной гроб. У этого не стоит ждать пощады.

– Шуточки? – Спросил он. – Я так не думаю. Всё очень и очень серьёзно. Мне кажется, что если одинокая слепая девушка вдруг решит повеситься, то это не вызовет ни у кого каких-то подозрений, верно?

Я вздрогнул. Этот тип всё продумало, кого волнует судьба Дианы? Все её родственники уже умерли, а остальным её жизнь и смерть неинтересна.

– Слушай. Ты, – звенящим от волнения голосом крикнул я, – прекрати это немедленно, иначе…

– Иначе, что? – Спросил он меня с улыбкой, – что ты можешь мне сделать? Я могу, а ты – нет. Не беспокойся, с тобой-то всё будет в полном порядке. Могу даже немного утешить тебя: ты не будешь помнить того, что произошло здесь. – Он достал из кармана плаща тёмный пузырёк, – Выпьешь это и всё забудешь. Бедный уродец, извини, но мне придётся забрать у тебя эту игрушку.

Даже, если бы я не был прикован к батарее, я бы не смог с ним справиться на своей-то культе!

– Она не игрушка! – Зашипел я. – Если ты её хоть пальцем тронешь, я найду тебя, где бы ты ни был и порву на куски!

– Не найдёшь, – равнодушно ответил он, – и не порвёшь. – Я ведь сказал, что ты обо всём забудешь. – И он потрусил в воздухе таинственной бутылочкой.

– Что это? – Спросил я.

– Вода из Леты, – ответил он смеясь. – Ты знаешь, что такое Лета? Это река забвения. Если напиться из неё воды, то забудешь всю прошлую жизнь. Но я не стану забирать у тебя всю жизнь, только то время, что ты провёл с ней, – он кивнул в сторону молчащей Дины. – Она исчезнет из твоей жизни. Её никогда не было.

– Отпустите нас, – жалобно прошептала Диана, – мы же вам ничего плохого не сделали.

Страшный тип рассмеялся. Эта слепая дурочка даже не подозревает с кем имеет дело. Никто и никогда не сможет сделать ему ничего плохого! Творить зло – это его прерогатива. Хочу – казню, хочу – милую. А эти дурачки возомнили о себе непонятно что. Он подошёл к Диане и слегка ударил ногой по ножке табуретки. Я сжался от ужаса. Но пока ничего не произошло, табуретка зашаталась, но устояла. Диана вскрикнула. От злости на весь мир и на собственное бессилие я сжал кулаки. Отвратительное чувство это бессилие! Я представил, что держу в кулаке его сердце, горячее, скользкое, пульсирующее. Я сжал кулак и почувствовал, как ногти вонзаются в мягкую горячую плоть. Да, с воображением у меня полный порядок. Отморозок побледнел. А я ещё сильнее сжал кулак, превращая воображаемое сердце в одно сплошное месиво. Пальцы у меня побелели от напряжения, их словно сковало. Незнакомец схватился за сердце и пошатнулся. Наконец-то в его чёрных бесстрастных глазах я увидел нормальный человеческий страх. Ещё не понимая, что произошло, я всё сильнее сжимал кулак до тех пор, пока наваждение не исчезло. С удивлением я посмотрел на свою руку, но ничего кроме отпечатков своих ногтей и побелевших от напряжения пальцев не обнаружил. А мне-то казалось, что там будут капли крови и ошмётки раздавленной плоти. Странный тип громко всхлипнул и с шумом упал на пол. В его глазах застыли, словно мухи в янтаре, изумление и ужас. Лицо исказилось, он попытался что-то сказать, но не успел: наступила агония и на этом его сволочная жизнь закончилась.

– Что случилось? – Спросила Диана.

– Он, по-моему, мёртв, – почему-то шёпотом сказал я.

И только тут до меня дошло, что мы одни в запертой квартире и некому нас освободить – я прикован к батарее, Диана стоит со связанными руками и петлёй на шее. И сколько мы так продержимся? Говорят, что в экстремальных ситуациях у людей открываются скрытые возможности. Пару раз у меня это получилось, но вот освободиться от наручников…

В голове пронеслось всё, что произошло за эти дни. Странно. Очень странно. Как будто вокруг меня образовалась какая-то геопатогенная зона, в которую втягиваются всё новые и новые люди, или наоборот – меня затянуло в эту чудовищную воронку. Но почему? Кому понадобился убогий калека? И что случилось с этим типом? Неужели это моя работа? Интересно, от чего он умер? Я сжимал в своих руках его сердце, я хотел его раздавить, но разве от этого умирают? Он ведь стоял шагах в пяти от меня! И как, он оказался здесь? Я хорошо помню, что захлопнул дверь. Да и не слышно было ни скрипа, ни шороха, как будто он появился из воздуха…

Я еще раз попытался освободиться – безрезультатно. Диана устала. Она постаралась освободиться от петли, но этот урод хорошо знал своё дело – петля не желала двигаться дальше подбородка, держала девушку намертво.

– Дин, ты не дёргайся – вдруг упадешь. Попытайся освободить руки.

– Я пыталась, не получается ничего. За что он так?

– Хотел бы я знать, – задумчиво ответил я. А задуматься было над чем. Сначала предупреждение этого сомнительного Власа, потом непонятное поведение мамы и всё это приблизительно в одно и то же время. Таких совпадений не бывает.

Дождь продолжал долбить по стеклу, обещая всемирный потоп. И, как это обычно бывает, в такую погоду мне смертельно хочется спать. Вот только заснуть сейчас не получится… Хотя, всё верно, у меня ведь есть мобильник! Я судорожно стал шарить свободной рукой по карманам, неудобно, но иного выхода нет. Ага, вот он – спаситель – избавитель!

Боже мой! Выть хочется. От отчаянья я ударился головой о батарею. Какое-то смертельное невезение – телефон оказался разряжен. Чудо не произошло. Руку, что ли, себе отгрызть? А что, ноги уже нет, можно ради такого случая и рукой пожертвовать. Душа наполнилась такой горечью, словно её под завязку накормили хинином. Только что мелькнула слабая искорка надежды и тут же погасла, оставив лишь беспросветную безнадёгу и злость на самого себя и весь мир. Я посмотрел на бездыханное тело нашего мучителя и уже не испытал того триумфа, что раньше. Он лежал, уставившись в потолок и, как мне кажется, торжествовал свою победу.

– Сволочь! – Вырвалось у меня. – Может, теперь тебя твои хозяева наградят посмертно.

– О чём ты? – Робко спросила Дина. – С кем ты разговариваешь?

– С усопшим, – признался я, – он, скотина, всё-таки добьётся своего, если мы ничего не придумаем. Ты как, можешь ещё так постоять?

– Могу, но, как долго? – Устало спросила она.

Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, но не знаю. Мне легче, я, по крайней мере, сижу себе спокойненько на полу, могу даже поспать, если приспичит, а каково ей, с верёвкой-то на шее?!

В квартире стало тихо. Так тихо, что даже тиканье часов казалось громом небесным и раздражало невероятно. Обычно нормальные люди бояться темноты, тишина не пугает никого, но со мной происходило что-то другое. Я заметил, что тишина бывает намного страшней. Любой неожиданный звук, кажется, мог бы меня убить. Совсем недавно я хотел умереть и у меня ничего не вышло. Но теперь, теперь я жить хочу! И не только это: я должен, просто обязан спасти Диану, а иначе, всё моё существование теряет смысл. Сразу вспомнилось моё искорёженное одиночество, злость на весть белый свет и бесконечная, отвратительная, липкая жалость к себе, такому увечному, уродливому, обиженному судьбой. Я вновь попытался освободить руку, но лишь содрал кожу и всё. Интересно, кто их предков наградил меня такой лапищей? А ведь есть такие гуттаперчевые люди, которые могут пролезть даже в малюсенькую дырочку, свернуться в рулон и выворачивать свои суставы так, как человеку по штату не положено!

– Не боись, Динка, мы прорвёмся! – Убеждал я не столько её, сколько себя. – Решение обязательно найдётся!

Но оно никак не находилось. Уже стемнело. Я заметил, что у Дианы стали дрожать от напряжения и усталости ноги. Долго это продолжаться не может!

Уже заполночь, когда отчаяние скрутило меня в дугу и я уже готов был орать дурным голосом, чтобы хоть кто-нибудь услышал, вдруг случилось нечто. Сначала я даже подумал, что у меня начались галлюцинации. Кто-то невидимый зааплодировал в коридоре. Чётко так и ясно. Блин, я же помню, что закрывал дверь! Или нет? В тёмном дверном проёме показалась чья-то фигура. Человек остановился и вновь захлопал в ладоши. Идиот он что ли? Чего рукоплескать? И кто он вообще такой? В комнате уже было настолько темно, что разглядеть черты гостя было невозможно. Но Диана его узнала!

– Это он! Я узнаю этот запах!

Я принюхался. Действительно в квартире запахло зверем, козлом, что ли? Пришедший включил свет и я увидел странного козлобородого мужичка, который однажды навестил нас у меня дома. Кажется, его зовут Влас, если память мне не изменяет. Он деловито осмотрелся и усмехнулся. Потом внимательно посмотрел в остекленевшие глаза покойника и произнёс с нескрываемым восторгом:

– Ну ты силён! Кто бы мог подумать! Как тебе удалось убить Яму?

– Послушайте, – взмолился я, – помогите Диане, она уже еле стоит. Потом поговорим, ладно?

Влас кивнул. Подошёл к Дине и без лишних слов снял с её шеи петлю, потом взял её на руки и поставил на пол. Она обессилено осела и заплакала.

– Тише, тише, девочка. Всё кончилось.

Он развязал ей руки и я смог расслабиться. Теперь я готов ждать чего угодно и сколько угодно! Козлобородый наклонился над трупом и без зазрения совести обшарил его карманы. Достал ключ от наручников и направился ко мне.

– Странный ты парень, – приговаривал он, освобождая меня, – интересно, чей такой? А руки-то зачем так себе раскурочил? Неужто думал, что сможешь освободиться? Глупо это. Но ничего, сейчас я мазью помажу и заживет, как на собаке.

Он достал из – под замызганного ватника небольшую, круглую деревянную коробочку и осторожно открыл её. Сразу же в нос ударил запах мёда, дёгтя и трав. Аккуратно, чтобы не причинить мне боли, хотя терпеть боль я научился ещё тогда, когда лежал с ожогами в больнице, смазал мою многострадальную руку. Ловко приладил на место лоскуты содранной кожи, обмотал грязной тряпкой и удовлетворённо произнёс:

– Вот и всё. Скоро и следа не останется.

– Влас, – спросила Дина, – как вы сюда попали? Разве мы забыли закрыть дверь?

Мужичонка хихикнул и вдруг стал серьезным и раздраженным.

– Дверь? – Недовольно воскликнул он. – Я же вас предупреждал, чтобы не было никаких зеркал! А вам всё как об стенку горохом.

«С ума сошёл»: – подумал я. Но Влас продолжал:

– Пеньки вы безмозглые, а не люди! Нельзя вам даже рядом с зеркалом находиться.

Этот бред начал меня раздражать, но хамить своему спасителю не хотелось, поэтому я ответил вежливо:

– Влас, какие зеркала? Нет здесь зеркал. Диана ведь слепая, ей не нужны зеркала.

Мужик нахмурился, тряхнул головой и выругался. Потом не пускаясь в длительные рассуждения, ткнул рукой в сервант и Спросил:

– А это что такое?

До меня не сразу дошло о чём он, но тут я увидел в серванте большое зеркало, в котором отражались фужеры и рюмки! Всё верно, есть здесь зеркало! Но что всё это значит?

– Влас, что за дурь с этими зеркалами? – Спросил я.

Он сердито плюнул на пол и сердито сказал:

– Сам ты – дурь! Через зеркала к вам кто угодно пройдёт, не только я и Яма, да любой! И не Влас я, а Велес!

Всё это напоминало мне какой-то бредовый сон. Вокруг одни сумасшедшие или, может, это я свихнулся? Велес… Я знаю, кто такой Велес – один из славянских богов, его ещё называют скотий бог или Чернобог. Короче, или мир, или я, но кто-то точно свихнулся! А вот Диана всё восприняла иначе, она сразу же поверила этому нелепому дядьке. Успокоившись немного, она сказала:

– Тогда я знаю, кто такой Яма.

– Неужели? – Ехидно поинтересовался Велес. – И кто же?

Дина то ли сделала вид, то ли и в самом деле не заметила в его голосе сарказма. Она, как прилежная ученица на уроке, ответила:

– В индуизме Яма – бог смерти. Я верно сказала?

Дурдом! Настоящий дурдом! Боги какие-то. Откуда они взялись да ещё в таком количестве? Хотелось бы верить, что это чей-то жестокий розыгрыш, но не получалось. Яма, Велес…

– Так, уходим отсюда! – Приказал наш гость. – Здесь больше оставаться нельзя.

Он проводил нас до самой моей двери. Всю дорогу мы шли в полном молчании, никто не проронил ни слова. И только в лифте я решился его спросить:

– Велес, – язык споткнулся о непривычное имя и я почувствовал себя идиотом, который подыгрывает ещё большему идиоту, – может, ты всё-таки объяснишь нам, что всё это значит?

– Объясню, но немного позже. Ты. Парень ещё не готов принять то, что я тебе расскажу. Пдождём немного, думаю, что скоро всё прояснится.

Я лишь на секунду отвёл глаза в сторону, чтобы посмотреть, как на это всё реагирует Дина, а он исчез! Из закрытого лифта!

Глава 9
Незнакомая линия

Анатолий Анатольевич внимательно всматривался в зеркальную гладь. То, что он видел, встревожило его не на шутку. Чёрный волк лежал у ног и недовольно пыхтел. Уп прекрасно понимал, что привычный порядок вещей безвозвратно нарушен. И во всём виноват этот мальчишка. Загрыз бы!

А в старинном зеркале отражалась комната Дианы и всё, что там происходило. Анатолий Анатольевич напряжённо ждал развязки. Он не спешил вмешиваться и Упу это казалось странным. Так нужен ли хозяину этот мальчишка или нет? Почему не спешит на помощь своему избраннику? Уп от нетерпения скрёб лапами пол и ждал какого-нибудь приказа, но хозяин молчал. И волк устал от неопределённости и ожидания, он тихонечко, чтобы не очень мешать хозяину, заскулил. Теперь Анатолий позволил себе оторваться от захватывающего зрелища и уделить внимание своему верному помощнику. Он потрепал волка по холке и успокоил его:

– Не волнуйся. Уп, всё идёт нормально. Яма не собирается убивать Ярослава. А девица… Ну, она меня совершенно не интересует – это добыча моего коллеги и я не стану её у него отнимать.

Но, когда поверженный неведомой силой Яма упал, лицо Анатолия Анатольевича стало серьезным и голос его изменился, спокойное созерцание сменилось тревогой и любопытством. Он заёрзался на шатком облезлом стуле, потом вскочил и заходил по комнате.

– Ты это видел? – Спросил он у волка. – Этого не может быть! Даже я на такое не способен. Яма силён, очень силён, а этот парень расправился с ним, как с грудным младенцем. Мне показалось, что он и сам не понял, что произошло, а?

В коридоре кто-то робко кашлянул. Анатолий насторожился, бросил короткий взгляд на свою собаку и направился к двери.

– Это я. У меня две новости, но какая из них плохая, а какая очень плохая – это решать тебе.

Конечно же это был Ги! Толик позволил себе расслабиться и вздохнул облегчённо. Он боялся, что его вновь посетил заклятый друг Степан, или же, как его называют друзья и родные – Сет.

Ги выглядел, как новая копейка! Дорогой костюм стального цвета, начищенные до блеска туфли, добавим к этому ухоженные и отполированные ногти, причёску – волосок к волоску и получится портрет преуспевающего респектабельного мужчины средних лет, каковым он и являлся. Братья были так похожи друг на друга и настолько отличались, что это казалось какой-то, только им одним понятной игрой. В Танатосе не было ни шика, ни лоска и глаза у него смотрели на весь этот сумасшедший мир устало и разочарованно. Гипнос же излучал спокойствие и мягкую силу, сопротивляться которой не могут даже боги. Они были, как день и ночь, добро и зло, один не мог существовать без другого. Две половинки одного неделимого целого.

– А хороших не припас? – Усмехнулся Толик.

– Зря ты иронизируешь. Я посмотрел тот материал, что ты мне дал. Так вот: во-первых – это твоя линия! Никогда бы не подумал, что мой законопослушный братец способен на такое! – он даже засветился от радости. – Вторая гораздо хуже…

Танатос подобрался, как кошка, готовая к прыжку.

– Что там ещё?

– Вторая линия настолько сильная, что я просто никогда с таким не сталкивался! Но я не знаю чья она.

Упуат недовольно фыркнул. Начинается! Мало с этим пацаном было проблем, так вот ещё что-то непонятное свалилось. «Нет, – подумал встревоженный волк, – я его точно загрызу при случае». Лицо Анатолия резко изменилось. Вместо ироничной улыбки на нём проступила тревога, потом тревогу сменил едва уловимый страх. Запах этот Упуат знал хорошо – слишком часто он сталкивался с этим чувством, но то, что и его хозяин может чего-то бояться – это неприятно поразило пса. Страх? Нет, что угодно, но только не это! Хозяин ничего не боится, это какая-то ошибка.

– Незнакомая линия? – Переспросил Танатос. – Разве такое возможно? Нас ведь не так уж и много, все известны. Может, ты что-то перепутал?

Ги вышел из себя.

– Я знаю своё дело и ничего я не перепутал! – Вызверился он. – Это совершенно неизвестная линия и очень сильная, настолько, что она просто никому принадлежать не может!

В полупустой комнате воцарилось тягостное молчание. Было слышно, как под плинтусом спешат по своим делам тараканы. Ги бросил короткий взгляд в зеркало и тихо произнёс:

– Велес! Да смотри же, там Велес! Что этому чернокнижнику надо?

Анатолий спохватился и вернулся к тому, чем занимался до прихода Ги. Поведение Велеса его насторожило. Скотий бог нагло вмешивался не в своё дело и вообще, нарушал все писанные и неписанные законы. Сцена спасения Дианы привела его в замешательство. Что происходит? Что ему до этой слепой девчонки? Или… Точно, этот хитрец никогда не станет просто так рисковать! Если Влас вмешался, то это может значить только одно – Диана тоже непростая девушка и имеет какое-то отношение к Чернобогу.

– Забавно, – тихо, как будто те, в комнате, могут его услышать, сказал Ги, – мне кажется, что святых среди нас нет. Все запачкались, а?

Они ещё какое-то время наблюдали за происходящим и вновь вернулись к обсуждению таинственной линии. Полчаса пытались они найти разгадку, но концы с концами никак не сходились.

Вдруг по зеркальному стеклу пробежала мелкая рябь, оно на мгновенье затуманилось, как это бывает во время купания в ванной комнате, но тут же посветлело. Уп знал, что сейчас кто-то явится в гости. Гостей волк недолюбливал, он был замкнутым и подозрительным. Однако, когда в комнате неизвестно откуда появилась безумно красивая женщина, Уп заскулил и незаметно забрался под кровать. Увидев гостью, братья даже привстали.

– Лил? А ты с чего вдруг к нам наведалась?

Ни говоря ни слова, женщина стянула с кровати простыню и завесила большое зеркало. Только после этого, она вздохнула облегчённо. У неё были густые каштановые волосы, пронзительные тёмно-карие глаза, чувственные неестественно яркого алого цвета губы и узкие, почти полупрозрачные ладошки. Одета она была в фиолетовое обтягивающее платье, которое не столько скрывало её тело, сколько наоборот – подчёркивало именно те места, которые больше всего привлекают внимание мужчин. Она, не спрашивая разрешения, уселась на кровать, закинула ногу на ногу и заявила:

– Кое-что я о вас узнала. Теперь послушайте меня. Я зла! Я вне себя от ярости! А вы, мальчики, прекрасно понимаете, что это значит. Этот шакал, эта мерзкая псина убила моё единственное продолжение. Один лишь раз я позволила себе связь с мужчиной и то только потому, что мне надоело производить на свет этих уродцев, которых неизбежно умерщвляет кто-то из вашей братии. К тебе, Гипнос, это не относится. Я давно смирилась с тем, что меня понизили в звании, опустили ниже некуда, что надо мной смеются все кому не лень и только потому, что кому-то из наших сумасшедших демиургов приспичило сотворить меня такой, а не другой, наградив меня неположенной для моего пола y-хромосомой. Но этого я прощать не собираюсь!

Выпалив это, она замолчала и выжидающе уставилась на братьев. А они, растерянные и смущённые, не знали, что ей ответить. Лилит им было искренне жалко. Демоница, а она в своё время была понижена именно до этого звания, умела делать всех мужчин вокруг себя виноватыми в своей несчастной участи. То, что с ней обошлись жестоко и несправедливо, у братьев сомнения не вызывало. Они давно подозревали, что случилось это только потому, что она в своё время отказала кому-то из верховных и этот кто-то отыгрался по полной. Но, как говорят: «подозрение к делу не пришьёшь».

– А от нас ты чего хочешь? – Спросил недовольно Танатос. – Я твою девицу не трогал. Сама знаешь, что это работа Анубиса, ему и предъявляй свои претензии.

Лилит насупилась, но что-то вспомнила и повеселела.

– Давайте договоримся.

– Ты о чём? – Испуганно спросил Гипнос. Всем было известно коварство этой загадочной женщины, её жестокость и скверный характер.

– Я предлагаю вам свою помощь.

Анатолий не смог сдержать смех, чем вызвал у гостьи вспышку гнева.

– Лил, я-то знаю, чем может закончиться твоя помощь. Уволь нас от этого!

Женщина в гневе ударила кулаком по стене, оставив в бетоне чёткую вмятину. Глаза её полыхнули поистине дьявольским огнём. Она встала и направилась к зеркалу.

– Хорошо, – прошипела она, – значит, вы больше не хотите знать, что это за незнакомая линия?

Она получила ту реакцию, на которую рассчитывала. Танатос вскочил со стула, подбежал к ней и схватил за руку.

– Только без рук! – Предупредила Лилит, но было видно, что она довольна произведённым эффектом. – Чего ты подорвался?

– Говори, что знаешь? – Приказал Анатолий Анатольевич.

Теперь она была хозяйкой положения и могла диктовать свои условия, а всего-то надо было несколько нужных слов! Улыбаясь так сладко, что хотелось срочно запить эту улыбку водой, она вернулась на своё место.

– Значит так, – произнесла она тоном, нетерпящим возражений, я хочу снести эту сволочную верхушку наших верховных! И не смотрите на меня. Как на преступницу. Эти старые пердуны, которые пишут законы, но при этом даже не собираются сами их соблюдать, которые прорвались к власти на дешёвых спецэффектах, эти грёбанные пиротехники должны освободить место для более достойных. Зевс… Похотливый козёл, наплодил столько полукровок, что бедняга Гера устала подчищать все его огрехи. Он тащит к нам своих ублюдков, даёт им статус богов и не собирается от них избавляться. Скажите, чем он лучше нас? Наверное, только тем, что умеет тарахтеть громами и устраивает эти фейерверки из молний, да? Вы тоже недовольны всем этим, верно? Нас уже пятеро. Да, пятеро, я не ошиблась: Я, Велес, Гипнос и ты, а ещё Фрейя. Но есть ведь и другие, о которых я пока не знаю.

Танатос нервно заходил по комнате. То, что предлагала Лилит ему нравилось, но это было чертовски опасно, да и связываться с ней ему не хотелось. Эта женщина или не женщина, никогда не внушала ему доверия и пускаться в эту авантюру вместе с ней…

– Я знаю, кто сможет вам что-то рассказать об этой линии! – Бросила она свой главный козырь.

– Кто? – Хором спросили братья.

– Вы принимаете моё предложение?

– Да! – Делать было нечего. На свой страх и риск, они всё же согласились.

– Вам надо поговорить с кем-нибудь из демиургов. Только они смогут вам что-то разъяснить.

Настроение у братьев сразу же испортилось, появившаяся было надежда растаяла без следа.

– Лил, ты соображаешь, что говоришь?! Да они же все во вневременьи! Кто станет их оттуда вызывать? – Спросил Танатос.

– Твой брат, кто же ещё! Это его работа. Верно, Гипнос?

Ги нахмурился. Он-то прекрасно знал, чем это всё чревато! Платой за дар творца был разум. И все демиурги, рано или поздно, становились безумцами. Именно поэтому их держали во вневременьи, от греха подальше. Вызывали в реальность крайне редко да и то предприняв все необходимые меры предосторожности, но даже это не всегда помогало.