Текст книги "Голос ангельских труб"

Автор книги: Инна Бачинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шибаев молчал, никак не реагируя на услышанное. Не те ли это два человечка, о которых говорил Заказчик? «А может, и не хотели поймать, – предположил Лёня через несколько минут. – Им же, чем больше русских замочат, тем лучше. Работы меньше. Они ж нас боятся. А Батя теперь залег на дно, так что и ты особенно не светись». И снова Шибаев промолчал, рассудив, что завтра они с Лёней разбегутся, и пусть он думает о нем, что хочет. Незачем воздух сотрясать. Он искоса посмотрел на Лёню, которого боится американская полиция, и улыбнулся.

…Гений дзюдо привел Шибаева к себе, как и в прошлый раз, и выскользнул из квартиры. Это было не простой деликатностью, а неписаным кодом поведения в той среде, где вращался Плюто. Заказчик уже ждал – сидел в кресле перед телевизором. На сей раз не было ни жареного мяса, ни маринованных огурчиков, ни водки – сугубо деловая встреча. Заказчик чуть приглушил звук телевизора, выжидательно посмотрел на Шибаева. Тот уселся на диван, закинул ногу на ногу, не обнаруживая ни любопытства, ни нетерпения. Молча смотрел на экран, где известный политолог делился своим особым мнением на события в стране.

– Нужно найти одного человека… – произнес наконец Заказчик. – Мы думали, он здесь, перебрали по нитке его связи, друзей, знакомых… Одним словом, землю рыли и уже решили, что он покойник. А тут прошла информация, что он, оказывается, жив-здоров, обретается в Нью-Йорке. У меня была там пара надежных человечков. Поспрошали, вроде нащупали, да потеряли. Теперь кранты. Практически ни одной зацепки, но кое-что все-таки есть. Возьмешься?

«Была пара надежных человечков? – подумал Шибаев. – Была и уже нет?» Он не спешил отвечать, рассматривал свои руки, будто видел впервые.

– Найдешь и… – сказал после паузы Заказчик, принимая его молчание за положительный ответ. – Найдешь и… – повторил он снова и несильно хлопнул ладонью по журнальному столику. – Нет, никакой мокрухи, – он ухмыльнулся. Шибаев переменил позу, и он принял его движение за протест. – Просто найди его. Мне с ним поговорить надо. Понимаешь, поговорить… – Он внезапно замолчал. – Выяснить кое-что, одним словом. У тебя послужной список в порядке, я интересовался. Мне нужен твой опыт, Саша. Нюх. И в Штатах ты уже был, и знакомства подходящие есть в определенных кругах. На предмет информации… И вообще помощи, мало ли что…

Шибаев молчал. Предложение было абсолютно неожиданным. И заманчивым. Это настоящая работа. Та, которую Шибаев умел делать и которой ему так не хватало. Старый людовед Плюто знал, кого рекомендовать Заказчику. «Ну, Степаныч, – подумал Шибаев, – ни словом не обмолвился. Ни полсловом, конспиратор хренов!» Он медлил, опустив взгляд в пол, словно отгораживался от Заказчика, взяв тайм-аут, передышку перед прыжком в омут, с трудом сдерживая нарастающее чувство сродни восторгу: бросить все к чертовой матери – постылых рогоносцев-клиентов, хронического алкоголика Алика Дрючина, всякую недостойную мелочовку – и выйти в глубокие воды. «Инга!» Ее имя ударило под дых, и он почувствовал боль. Ее имя окатило его жаркой волной и тонко зазвенело в ушах. Шибаев поднял глаза, наткнулся на жесткий испытующий взгляд Заказчика и кивнул.

…Он в третий раз набрал номер Заказчика на мобильнике, и в третий раз ему никто не ответил. Вернее, снова ответил оператор – сообщил, что абонент временно недоступен.

Глава 3. Лиля

Шибаев шагал по деревянному настилу, заложив руки за спину, и думал. Складывал вместе кусочки мозаики. Если исключить существование причин, неизвестных ему, то очень может быть, что Лёню убрали, как того мавра, который сделал свое дело. Встретил человека от Заказчика, привел в условленное место, показал кому надо. И свободен. А чтоб не вякал лишнего и не пытался продаться подороже, ему заткнули рот. И нейтрализовали заодно его, Шибаева. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что его здесь ждали. А также знали, зачем он прибыл и с кем собирается встретиться. Все знали. Утечка у Заказчика, не иначе. Тот, кого он собирался найти, Прахов Константин Семенович, кликуха «Прах», не лыком шит, принял меры предосторожности. Ударил первым. Лёня ничего не успел ему сказать – это его, Шибаева, прокол. Никогда ничего не нужно откладывать на потом. Он должен был немедленно поговорить с Лёней о деле и распрощаться. Хотя, если Лёня торговал информацией, толку в его связях что кот наплакал, вернее, совсем нет. Даже если бы он, Шибаев, добрался до нужных людей, то с ним в лучшем случае отказались бы разговаривать – никто бы не стал связываться с человеком от Лёни. А в худшем… А в худшем, он, прикрытый старым тряпьем, сидел бы сейчас в укромном месте, как Лёня. В чем была бы своя логика. Он пытается играть на чужом поле, да еще так грубо – вот и получил… штрафной.

Шибаев оказался не готов к такому повороту, считал, что дело в самом крайнем случае ограничится несильным мордобоем и детским визгом на лужайке. Чутье не сработало, утомленное многочасовым перелетом и разницей во времени. Убрался он из ресторана по чистой случайности – повезло, можно сказать. Каким бы крутым ни был бывший компаньон Заказчика, Шибаева он упустил. Так что счет один-ноль. А вот Лёне не повезло…

Существовала слабая надежда, что Лёню вывезут из ресторана в мусорном мешке и бросят где-нибудь на свалке. Интерес полиции – плохая реклама. Снова повертев эту возможность и так и эдак, Шибаев с сожалением ее отбросил – без полиции не обойтись. Лёня многим встал костью поперек горла, и его конец был предопределен, но то, что это произошло именно сегодня, не простое совпадение. Убрали не только Лёню. Убрали и его, Шибаева. Вывели из игры, натравили полицию. Свидетели покажут, что жертва ужинала в компании незнакомца, и подробно опишут его. Кто-то вспомнит, что Лёня упоминал о поездке в аэропорт. Дальнейшее – дело техники. Лёнина машина засветилась на стоянке аэропорта, где провела около часа. На видеофильмах в камерах слежения в аэропорту засняты Лёня с плакатом «Волков», и человек, которого он встречал, видимо, этот самый Волков. Хорошо, что паспорт и права оформлены на его настоящее имя, а ведь была мысль ехать под чужим, но Шибаев ее отмел после некоторого раздумья. Для того чтобы идентифицировать Волкова как Шибаева, потребуется время. Прочесать недорогие гостиницы вблизи Брайтон-Бич, предъявить фотографии Лёни и его, Шибаева, – на это тоже нужно время. Он сам провернул бы это быстрее – по старой памяти срабатывал трепет советского человека перед полицией, но американцы – бюрократы и буквоеды, что сказывается на скорости процесса. У него мелькнула мысль, что можно вернуться в гостиницу за чемоданом, но мысль эта изначально была дурацкой. Если дежурный за стойкой не рассмотрел его в первый раз, то во второй он такой возможности не упустит. Черт с ними, вещами, не стоят они доброго слова. Правда, там был бежевый шерстяной свитер, который они покупали вместе с Ингой.

Нож… Орудие убийства. Шибаев помнил ножи, которые им подали для мяса, – заостренные на конце, зазубренные, с массивной деревянной ручкой – обыкновенные надежные кухонные ножи… На одном из них – его отпечатки пальцев. И если этот нож каким-то образом окажется рядом с трупом, то шансы Шибаева попасть в лапы американской полиции стремительно возрастают. Равно, как и шансы попасть в американскую тюрьму по обвинению в убийстве. А так как «русская мафия» уже всех достала, то можно схлопотать на полную катушку.

Фотографии его раздадут патрульным, еще через несколько дней появятся постеры на стенах полицейских участков и в разделах газет «America’s most wanted», что в переводе значит «разыскиваются». И попробуй докажи, что ты не верблюд! Те, кто убрал Лёню, знали, что делали, – они вывели его, Шибаева, из игры. Это – стратегия. А тактика – через час-другой толпа на улице поредеет, и он останется один.

И снова Шибаев подумал, что самое разумное в данных обстоятельствах – мчаться в аэропорт Кеннеди, хватать самый дорогой билет – в бизнес-класс или даже в первый, потому что шансы купить билет в экономический класс прямо перед рейсом равны нулю. И линять. Рвать когти. Рулить отсюда, пока не поздно. Если бы не одно маленькое «но». С какой мордой, пардон, физиономией он, Шибаев, появится на глаза Заказчику? Гению дзюдо? Его наняли за хорошие бабки найти человека. Такие деньги на развлекательную прогулку за океан не дают. Такие платят за риск, предприимчивость и нюх. «Мне нужен твой нюх, Саша», – сказал Заказчик. Шибаев сейчас сдает экзамен на профпригодность – опытный сыскарь-международник нужен всем. Пара подобных миссий в год в любую точку земного шара – и безбедное существование обеспечено. Сейчас он должен завоевать свое право на такую работу, на место под солнцем, на будущее. Чтобы распроститься с опостылевшей службой и опостылевшими клиентами. Он – мент и всегда им останется. Частный Интерпол. Ищейка, идущая по следу. Со следом, правда, не получилось. Не повезло, но не так сильно, как Лёне. Или тем двум, людям Бати.

Чего же не поделили Заказчик и Прахов Константин Семенович? Деньги? Возможно. Но было еще что-то, какая-то старая обида, из тех, что до гробовой доски. Что-то чувствовалось в голосе Заказчика… И пошли по следу Прахова Константина Семеновича человечки Заказчика, каждый со своим заданием. Сведение счетов таких крупных фигур – это своеобразная линия сборки, где у каждого участника своя задача. У Лёни – своя, у него, Шибаева, своя. У людей Бати – своя… была.

Он не торопясь прошел мимо «Старой Аркадии». Начало третьего. Около ресторана тихо – ни полиции, ни толпы. Здесь еще попадаются прохожие, но мелкие улочки, ведущие к океану, пустынны, и в них гуляет эхо. К его удивлению, овощные лавки были ярко освещены и еще работали. Он постоял, рассматривая горы желтых и зеленых яблок, громадных лимонов, крупного и мелкого винограда, краснобоких персиков, десятки разноцветных баночек и бутылочек с маринадами и приправами, жестянок и коробочек с чаем и кофе. Мимо, почти задев его краем плаща, прошла женщина с пышными белыми волосами и остановилась рядом. Резко дернув за край пластика, намотанного на барабан, оторвала один за другим три или четыре пакета. Шибаев наблюдал, как она деловито накладывает в пакеты яблоки, сливы, помидоры. Два яблока, четыре сливы, два помидора – из чего он заключил, что женщина одинока. Они встретились взглядами, и он узнал безголосую певицу из ресторана, танцевавшую танец живота. Шибаев невольно улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Вблизи грим ее казался просто устрашающим – сильно подведенные глаза, кроваво-красные губы, кирпичный румянец. Да еще и блестки, сверкающие в волосах, на лбу и щеках. Заметив его взгляд, она сказала по-русски: «Не успела умыться, устала до чертиков». Он кивнул – ничего, мол, все в порядке. «Я тут рядом живу. Все равно никто не увидит, поздно уже…»

Он взял у нее из рук яблоки и помидоры. Она оценивающе смерила его взглядом и промолчала. Он добавил еще яблок, выбрал гигантскую кисть розового винограда, персики. Расплатился с улыбчивым корейцем, и они пошли рядом. У облезлого узкого, как башня, шестиэтажного кирпичного дома она остановилась, полуотвернувшись, стала рыться в сумочке в поисках ключа от подъезда. Шибаев видел, что она медлит, не решив, стоит ли его приглашать. Он протянул ей покупки, выказывая готовность бесконфликтно попрощаться. Это ее успокоило.

– Я вас видела, – сказала она. – Вы сидели с Лёнчиком!

– Вы его знаете? – спросил Шибаев.

– Его тут все знают, – ответила она со странной интонацией.

– Я его не знал, – ответил Шибаев. – Мы встретились только сегодня, нет, уже вчера вечером.

– А-а-а… – протянула она и, помедлив, спросила: – Кофе хотите?

Он кивнул, улыбнувшись.

– Как тебя зовут? – спросил он, когда они поднимались по лестнице на ее второй этаж.

– Лиля, – ответила девушка. – А тебя?

– Александр. – Он хотел сказать «Волков», но передумал.

– Я тебя не видела раньше, – сказала она, и Шибаев улыбнулся ее попыткам узнать о нем побольше.

– Я только что прилетел, – ответил он.

– Из дома?

Она остановилась на верхней ступеньке, и их лица теперь были на одном уровне. Блестки на ее лице сверкали в свете тусклой лампочки, что вместе с ненатурально большими глазами и темно-красным, почти черным ртом производило жутковатое впечатление – тут же приходили на память всякие вампиры, нежити и потусторонние силы.

– Из дома.

– Надолго?

– Пока не знаю, – ответил Шибаев честно.

Она отперла обшарпанную дверь, и они вошли в узкую, как щель, прихожую, освещенную синеватым светом рекламы на крыше дома через дорогу. Свет падал через открытую дверь комнаты, и рекламный щит был отчетливо виден в окно. «Sleepies… M… tras… es… Reasonable prices» [7]7
  Спальные принадлежности. Матрасы. Разумные цены.


[Закрыть] – гласил щит. Треть лампочек перегорела, и щит был похож на улыбающийся беззубый рот.

Гостиная оказалась убрана довольно скромно – два дивана в центре – большой и маленький, между ними – кофейный столик, заваленный газетами и журналами; телевизор на низком комоде справа от окна, у противоположной стены стол и четыре плетеных стула. В прозрачной стеклянной вазе на столе выгоревшие искусственные цветы из шелка – большие красные и розовые пионы. На полу тусклый ковер. На спинке большого дивана – ворох пестрых женских одежек.

– Я не ожидала гостей, – произнесла Лиля традиционную фразу, проворно сгребла одежду и вынесла ее в другую комнату, видимо, спальню, открыв дверь ногой. – Садись, – пригласила она, махнув рукой на диваны. – Я сейчас сделаю кофе. Только сначала умоюсь. Ты не голоден?

Не дожидаясь ответа, она выскользнула из гостиной, оставив Шибаева одного.

Он не стал садиться, а прошелся по комнате и выглянул в окно. Пустынная улица была неярко освещена уличными фонарями. Близость океана создавала особый микроклимат – в теплом воздухе висели мелкие капельки влаги, и в мокром асфальте, как в кривом зеркале, отражалась щербатая реклама матрасов. Через дорогу наискосок видна была корейская лавка, где они купили фрукты. Шибаев рывком поднял кверху раму – в комнату тяжело вползли влажный воздух и густой запах близкого океана. Он уселся на больший диван, потянул к себе толстую газету на русском языке, пролистал, прочитал несколько объявлений.

* * *

Лиля переоделась – сейчас на ней были голубые джинсы и розовая майка с черным котом на груди. Лицо, отмытое от грима, стало каким-то детским, беззащитным. Наверное, из-за почти незаметных белесых бровей и ресниц и очень белой кожи. Она сняла свой пышный белокурый парик – ее собственные волосы были рыжевато-русые, коротко остриженные. Крупный рот, тонкая шея, плоская грудь – в ней ничего не осталось от давешней женщины-вамп из ресторана.

– Устала? – спросил Шибаев.

– Привыкла, – ответила Лиля, усаживаясь на маленький диван напротив, который, как Шибаев помнил, назывался «лавсит». – Днем сплю, ночью работаю. – Она подавила зевок.

– Давно ты здесь?

– Четыре года.

– Домой не тянет?

– Со страшной силой! – Она сплела пальцы на затылке, потянулась. Грудки проклюнулись на обтянувшей тело майке. – Там у меня родители, сестренка. Младшая. Отец зовет домой, а мама говорит, не торопись, тут… в смысле, дома, тебе делать нечего. Если бы не мои деньги, даже не знаю… а так – они крутятся, сестренка учится на экономическом. Я из Воронежа. Как там, дома?

Шибаев пожал плечами, не умея ответить однозначно.

– То-то и оно, – сказала Лиля. – Мама говорит, выходи замуж. К нам, говорит, приезжают американцы за невестами, даже брачное бюро открыли. Не вздумай возвращаться! – Она задумалась ненадолго. – Здесь, конечно, не сахар, но жить можно.

– А замуж? – спросил Шибаев, которого забавляла ее искренность.

– За-а-муж? – пропела Лиля и рассмеялась. – Без денег, без профессии, без визы? Потому и домой поехать не могу – не вернусь. Америка как наркота – подсаживаешься и уже не бросишь. Тут недавно один из Африки, черный, получил гражданство, ждал шестнадцать лет, и в тот же день выиграл почти два миллиона в лотерею. Во везуха! Работает надсмотрщиком в женской тюрьме. Показывали по тэвэ – его самого, жену. Я тоже покупаю билеты… Не часто, пятерки жалко. Все равно не выиграю. Я никогда не выигрывала. Я вообще не понимаю, как можно угадать все шесть цифр!

– Я тоже не понимаю, – признался Шибаев, с удовольствием наблюдавший за ней. Разница между женщиной из ресторана, исполнявшей танец живота, и подростком, сидящим перед ним сейчас, была разительной.

– Ох, – встрепенулась она, – кофе! Совсем забыла! Тебе какой?

Видя, что Шибаев не понял, пояснила:

– Крепкий? С молоком?

– Не очень, – ответил он. – С молоком.

– Ты голодный? – спросила она в третий раз, и Шибаев понял, что она устала до чертиков, валится с ног и не помнит, о чем уже спрашивала.

– Не голодный, – ответил он. – Я же был в ресторане, помнишь?

– Помню, – она улыбнулась. – Я тебя сразу заметила. Еще говорю Аннушке…

– Кто такая Аннушка?

– Подруга. Она тоже поет…

– Толстая? В черном платье? – уточнил Шибаев. «Старая? С визгливым голосом?» – подумал про себя.

– Не очень толстая. Ага. Я говорю, смотри, кто с Лёнькой! А она говорит, не наш, новенький, не знает, с кем связался! Это про Лёньку.

– Вы с Аннушкой всех гостей обсуждаете?

– Не всех! – девушка расхохоталась. – Сегодня только тебя! Ты Аннушке понравился. Она мужиков насквозь видит. Говорит, крепкий, надежный… Это про тебя. И красивый. – Она взглянула на него лукаво.

– А что про Лёньку?

– Лёнька… Я так и сказала Аннушке, что Лёнька разведет тебя на бабки. Увидел нового человека…

– Каким образом?

– Да мало ли… Впарит машину без колес. У него бизнес – торгует старыми машинами, всякой рухлядью, крадеными мобильниками. Кличка «Телефон». Его уже били несколько раз. Один раз он вообще исчез, целый год его не было. Так что ты с ним поосторожнее, ты еще ничего тут не знаешь.

– Спасибо, буду поосторожнее.

– А где ты остановился?

– Нигде пока. Мы договаривались с одним знакомым, но он меня не встретил.

Шибаев не стал вдаваться в подробности. Он знал по опыту, что женщины всегда верят лишь тому, чему хотят верить, игнорируя такие мелочи, как логика и здравый смысл, а недостаток информации с лихвой восполняют собственной фантазией, расставляя точки над «i».

Лиля смотрела на него, решая что-то про себя. Потом отвела взгляд и сказала:

– Хочешь, оставайся. – Подумала и прибавила: – Я живу с подругой. Она сейчас в Майами, у нее там бойфренд ресторан держит… Можешь спать здесь, – она слегка порозовела.

– Спасибо. А кофе будет?

Она всплеснула руками:

– Кофе! Сейчас принесу!

– Давай на кухне, – предложил Шибаев. – Поздно уже.

– Пошли, – сразу согласилась Лиля. – Может, яичницу сделать?

– Не нужно, только кофе.

Шибаев сидел на высоком табурете, ждал кофе. Кухня была узкая, полутемная, скучная, с крошечным узким, как бойница, окном, выходившим на красную кирпичную стену соседнего дома. Старая газовая плита, вместо стола – стойка как в баре, во всю длину кухни. Над ней до потолка шкафчики с отлетевшими ручками. Капающий кран, облезшая эмалированная раковина. Спешащий по своим делам рыжий таракан торопливо пересекал стойку. Достигнув стены, проворно исчез в щели, будто нырнул. Лиля, поднявшись на цыпочки, достала из шкафчика яркую керамическую тарелку, а из холодильника – пачку печенья. Заметив его взгляд, пояснила:

– Ничего нельзя оставлять. Тараканов полно. А в холодильнике нормально. – Она высыпала в тарелку печенье, тонкое, почти прозрачное, темно-коричневое, посыпанное сверху кристалликами сахара. – Мое любимое, – она откусила кусочек. – Кофейное. Бери!

Главное достоинство кофе заключалось в его температуре – ни горячий, ни холодный – как раз такой, как любил Шибаев, по утрам обычно запивавший им бутерброд. Как-то Алик Дрючин, побывавший в Вене у своей очередной невесты, рассказал ему, что австрияки были потрясены его манерой запивать еду кофе. Они сами, как приличные люди во всем мире, пьют кофе под занавес из крошечных чашечек, очень крепкий и, упаси боже, без сахара, не говоря уже о молоке. Можно, правда, со сливками. Невеста Алика, тоже юрист, с которой они вели одно дело с «двух сторон» или, вернее, из двух стран, курила сигарету за сигаретой и без передышки «хлестала» эспрессо. «А мне, чем эту отраву хлебать, лучше стакан водки, – пожаловался Алик. – Присмотрелся – зубы у нее желтые, здоровые как у лошади, и табачищем несет. Нет, что ни говори, наши женщины самые красивые…» Шибаев понял, что Алик Дрючин созрел для нового брака. Год назад после развода он орал, напившись и припадая к шибаевской груди: «Змеюки подколодные! Жадные, подлые, мерзкие! Никогда! В страшном сне! Ты, Саша, молодец! Как тебе удается? Свобода, брат, это великое состояние души и тела». Потом появилась длиннозубая немолодая австриячка с сигаретами и эспрессо, очень умная, которую Алик в шутку окрестил «моя невеста». Сначала в шутку, а потом и всерьез.

Кофе Шибаев любил с молоком и сахаром. А чай – очень крепкий и без сахара. Лиля, стоя, хрустела печеньем. Александр сидел на табуретке, упираясь коленями в нижние шкафчики, пил кофе из большой синей кружки с желтой птицей, похожей на курицу. Первая стадия знакомства – самая легкая – закончилась, и легкость сменили паузы и ощущение неловкости. Они не знали, о чем говорить. Лиля украдкой взглядывала на Шибаева, и он понял, что она не знает, как он поступит дальше. В молчании допили кофе, и Шибаев сказал: «Иди спать. Я вымою посуду». Лиля покраснела, а он притянул ее к себе, не рассчитал – получилось слишком сильно, и они стукнулись лбами. Она прижалась к нему – теплое дыхание обожгло шею – и потерлась щекой о его щеку. Он почувствовал неловкость, так как был небрит. Все барахло осталось в гостинице. Отстранив девушку от себя, он поцеловал ее в губы. Оторвался с трудом и сказал: «Иди!» – «Не хочу!» – ответила Лиля, обнимая его за шею.

Они целовались: он – сидя на табуретке, а она – стоя меж его коленей, прижимаясь губами к его губам с такой силой, что он ощутил легкий солоноватый привкус крови. Он отодвинул Лилю от себя и сказал внезапно осипшим голосом: «Брысь!»

«Пошли», – она взяла его за руку и потянула с табуретки. Он шел за ней, думая, что еще не поздно остановиться. Они вошли в крохотную спальню, освещенную знакомой уже синей рекламой матрасов на соседней крыше. Шибаев произнес негромко: «Я приму душ…». – «Около кухни слева», – ответила она, выпуская его руку.

Он стоял под жесткими струями, испытывая, несмотря ни на что, состояние почти восторженное от горячей воды, от того, что славная девушка ожидает его в спальне. И совсем чуть-чуть угрызения совести.

Легкий сквознячок скользнул по лицу, отодвинулась голубая занавеска, и Шибаев увидел Лилю. Обнаженная, она переступила через высокий бортик ванны и пробормотала щекотно ему в ухо: «Я принесла тебе халат». Он рассмеялся.

…Закрыв глаза, они целовались под теплым ливнем. Он раздвинул коленом ее ноги, и она качнулась ему навстречу.

…Лиля уже спала, а Шибаев сидел на кухне, переваривая разговор с Заказчиком, до которого ему удалось, наконец, дозвониться.

– Это Волков, – сказал он, с облегчением услышав отрывистое «да!»

– Как жизнь, Волков? – после легкой заминки произнес Заказчик. – Что нового?

– Погода испортилась, – сообщил Шибаев, чувствуя себя глупо от такой пионерской конспирации.

– Сильно испортилась?

– Сильно. Даже выходить не хочется. Лёня заболел.

– Понятно, – ответили с той стороны и воцарилось долгое молчание.

– Алло? – позвал Шибаев.

– Я здесь, – сразу же отозвался Заказчик. – Думаю. Ты… – начал он и снова замолчал. – Вот что… раз ты там – сиди до упора. Что-нибудь сообразим.

– Я буду сидеть, но мне нужна хоть какая-то зацепка. Мы не успели поговорить… к сожалению.

Заказчик чертыхнулся сквозь зубы и спросил:

– Ты где сейчас? Место надежное?

– Надежное, но не надолго.

– Понятно. Я перезвоню.

– Постарайтесь не… – Шибаев замялся, не решившись произнести «болтать».

– Не буду, – ответил Заказчик. – Понял. Ни одной живой душе. Жди!

Ждать… Герой шпионского романа Богомила Райнова тоже ждал, сидя где-то на чердаке в чужом городе. А снаружи шел дождь, временами переходящий в ливень.

Шибаев на цыпочках вошел в спальню – Лиля спала на животе, раскинувшись поперек кровати, едва прикрытая махровой простыней, – тонкие руки, острые локти, круглая голова со светлыми перышками волос. Синеватая в свете рекламы девушка напоминала русалку. И немного… Ингу. Только у Инги волосы совсем светлые… и длиннее. Шибаев стоял в дверях и смотрел на Лилю, представляя, что там лежит Инга. Однажды, очень давно, он стоял точно так, подыхая от любви, на пороге собственной спальни, а Инга лежала так же, как лежит сейчас эта девушка. Он смотрел на ложбинку вдоль ее спины, нежную ломаную линию узкого плеча, тонкие светлые растрепанные волосы, а она подглядывала за ним одним глазом. Он стоял, продолжая миг, превращая его в вечность, вбирая в себя Ингу – тонкую руку, согнутую в локте, блестящий глаз, ямочку под коленом – зная, что никогда ему этого не забыть.

Осторожно, стараясь не потревожить девушку, он потянул к себе одну из подушек. Лиля даже не шелохнулась, только вздохнула во сне. Он прикрыл дверь в спальню и вернулся в гостиную. Бросил подушку на диван, сел рядом и задумался. Чутье мигало красными лампочками и вопило, что нужно выбираться отсюда немедленно. Машина поиска уже запущена. Завтра… уже сегодня, выйдя на работу, Лиля узнает, что Лёнчик убит. И ей станет понятно, почему он, Шибалов, так поздно бродил по улице, почему навязался ее провожать и остался на ночь. Самое время уйти. Куда? Он взглянул на часы, лежавшие на журнальном столике. Пять утра. Скоро начнет светать. Пара часов у него еще есть…

Он достал из кармана пиджака мобильник, положил рядом с часами. Выглянул из окна, полюбовался на пустую улицу – на мокром асфальте расплывался свет фонарей. Потом проверил замок на двери, постоял немного, прислушиваясь к тишине на лестнице – где-то, похоже, в квартире на нижнем этаже, работал телевизор – слышались автоматные очереди и женский визг. На лестнице было тихо. Он вернулся в гостиную, улегся на диван и закрыл глаза, приказав себе спать не больше часа. Уже засыпая, он подумал, что все не так плохо. Просто придется задействовать план «В». Только и всего. Так даже интереснее. У героя любого триллера на всякий пожарный случай имеется план «В», а то и «С». Правда, у него, Шибаева, в отличие от героя триллера, плана «В» не было…