Текст книги "Воронье"
Автор книги: Ингрид Нолль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Все так ужасно, у меня просто в голове не укладывается, – пожаловался он и потушил сигарету. – Обними меня покрепче, малышка. Может быть, ты единственная, кто может мне сейчас помочь.
Чтобы не стеснять его движений, Аннетта просто положила руку ему на плечи, не слишком удивившись, впрочем, когда он вцепился в нее, как маленькая обезьянка.
– Я была совсем юной, когда мои родители погибли во время схода лавины, – сказала Аннетта. – Поэтому знаю, как все это тяжело. Я очень тебе сочувствую и отлично понимаю, что хочется обо всем этом не думать.
Ахим всхлипнул, она ласково погладила его по волосам.
Постепенно Аннетте удалось привести мысли в порядок. Пора бы уже мальчику перестать хныкать и ответить на все вопросы. Она решила проявить жесткость.
– В сложившейся ситуации едва ли я смогу тебе чем-нибудь помочь, – начала она, отгоняя надоедливую муху. – Как понимать твое поведение, ведь ты ни разу не сказал правды? Придя сюда, стал заваривать чай и вообще вел себя так, словно ты понятия не имеешь о смерти матери. Но ты уже знал это, знал даже, что она утонула, и уж точно не от меня. Скажи же наконец, как было на самом деле!
– Если ты так на этом настаиваешь, – шепнул он ей в прохладную, влажную шею, – то сейчас узнаешь все. Только не падай в обморок. Я убил папу и маму.
Все, у него сдали нервы, испугалась Аннетта. Словно укачивая большого ребенка, она стала ритмично похлопывать его ладонью по спине и напевать колыбельную.
– Будь я на твоем месте, мне тоже было бы трудно сохранить трезвую голову, но ты все же должен попытаться не винить себя во всех смертных грехах, – произнесла она чуть погодя. – Твой отец умер после второго инфаркта, а с мамой произошел несчастный случай, и это факт. Конечно, Поль тоже корит себя за то, что оставил ее одну после похорон, но о какой-то вине не может идти и речи! Никто не станет намеренно причинять вред любимому человеку…
– А вот и нет! – рыдая, возразил Ахим.
– Баю, баюшки-баю, – затянула Аннетта, делая судорожные попытки рассмешить его своими ужимками и вернуть к действительности.
Баю, баюшки-баю,
Петушка я задушу,
Он яичек не несет,
Только хлебушек клюет.
К несчастью, Ахима комичность ситуации не рассмешила, он только теснее прижался к ее груди. Аннетта уже не могла сохранять дистанцию. С большим трудом ей удалось немного ослабить его объятия.
– Ты меня сейчас задушишь от большой любви, – произнесла она насмешливо.
Ее ироничный тон положил конец плачу Ахима. Он отпустил ее и вскочил на ноги.
– Давай, смейся надо мной, – вскричал он, – я отлично знаю, что ты лицемерка!
Рванул к себе свою куртку, натянул и засунул руки в карманы.
23. В путь идя далекий… [18]18
Строка из стихотворения Вильгельма Мюллера «Липа». – Здесь и далее пер. С. Заяицкого.
[Закрыть]
Фирменный кофе Кристины с ломтиком лимона назывался «эспрессо романо». Вкус был необычный, но приятный. Поль с удовольствием наблюдал за молодой женщиной. Она любила смеяться и временами хохотала так, что ей приходилось поддерживать свой круглый живот, а еще превосходно говорила по-немецки. Ей удалось вдохнуть жизнь в стареющего Маркуса.
С балкона гордый домовладелец показывал свой небольшой садик. Огромный черный кот крался в кустах, ощипывая стебли молодой травы; Поль спросил, не завел ли Маркус кота. Тот сердито хлопнул в ладоши, прогоняя незваного гостя.
– Нет, я не хочу больше держать в доме никаких животных, Гаттопардо Ольги и так в некотором роде был причиной развода. Не знаю, откуда взялось это дьявольское отродье.
– Вот отличный пример зоофармакогнозии, – пробормотал Поль.
Друг посмотрел на него непонимающим взглядом и тут же получил порцию сведений.
– Кошки едят траву, чтобы избавиться от болей в животе, попугаи глотают глину, чтобы нейтрализовать действие растительных ядов. Человекообразные обезьяны отыскивают особые растения, чтобы лечить свои обезьяньи болезни. Зоофармакогнозией называют использование животными природных лекарственных средств.
Маркус был удивлен.
– В этом ты весь, – сказал он. – И откуда ты все это знаешь?
Поль с интересом читал журнал Всемирного фонда дикой природы, взял когда-то шефство над восточно-немецким бобром и жертвовал небольшие средства в пользу всех исчезающих видов животных.
* * *
Около четырех он сел в машину своего друга, который подвез его к конторе.
– Маркус, ты счастливчик, – заявил Поль. – Тебе очень повезло с Кристиной. Такое милое, веселое создание в доме как живительный источник.
Маркус просиял и попрощался с ним, пребывая в отличном настроении.
– Знаешь, старик, мне и в самом деле есть за что благодарить судьбу. Пожалуй, я просто подарю Ольге половину нашей с ней квартиры!
Все еще размышляя о неожиданном великодушии друга, Поль открыл входную дверь, и в нос ему ударили соблазнительные запахи турецкой закусочной. По понедельникам здесь часто делали фаршированный перец, чудесным образом превращая остатки не съеденных за выходные блюд в новые лакомства. Ему очень хотелось, чтобы дружище Гюркан пригласил его снять пробу. Скоро он опять окажется за письменным столом и будет копаться в скучных актах, потом поедет домой, где будет его ждать Аннетта с неизменным творогом и чаем из трав.
Неожиданно для себя он решил вдруг вновь испытать щекочущую радость прогуливания уроков. Как и в школьные времена, лучшей альтернативой стал побег в кино. В полумраке иллюзорного мира Поль забыл, что не подготовился к завтрашнему судебному заседанию, о возможных звонках, об оставленном в конторе мобильном телефоне. Он спасался на далеких планетах.
Поскольку машинистка в бюро Поля работала всего полдня, а партнер должен был уехать на встречу, призывы Аннетты о помощи остались неуслышанными.
Дома же ситуация в это время накалилась до предела. Иронические слова Аннетты подействовали на Ахима как красная тряпка на быка. Засунув руки в карманы куртки, он извлек из левого мобильный телефон и отложил его в сторону, в правом он копался напрасно. Без долгих раздумий бросился к дивану и перетряхнул плед и подушку. Ахим решил, что электрошокер выпал у него из кармана и завалился в щель.
Аннетта, конечно, догадалась, что он ищет. Хорошо, что она убрала эту ненавистную штуковину подальше, но и место, куда она ее спрятала, Ахим найдет без труда.
Она попыталась отвлечь деверя уловками, выглядевшими скорее жалко. Как бы нечаянно схватила его за руку и заставила сесть, подала бокал с коньяком и стала говорить что-то успокаивающим тоном. И сама заметила, каким неверным и испуганным стал ее голос, как очевидны были все ее маневры.
– Прекрати этот спектакль! – зарычал Ахим и стукнул кулаком по столу. – Я сказал тебе слишком много. Ты все равно мне не веришь, и стоит только мне отвернуться, сразу же ударишь ножом в спину!
Аннетта стала утверждать, что любит его как брата. Наверное, она опять выбрала неверный тон, потому что Ахим разъярился еще больше.
– Ты врешь! – заорал он. – Поль, в конце концов, твой муж, я с самого начала сомневался, когда ты захотела со мной переспать! Ты не сможешь это теперь отрицать!
Аннетта, тоже меняя тон на враждебный, ответила, что Ахим слишком много себе навоображал по этому поводу, что она никогда им не интересовалась. Просто он самым бесстыдным образом воспользовался ее беспомощным состоянием.
Эта провокация Аннетты стала последней каплей. Элегантным, плавным движением, которое он, вероятно, подсмотрел в книге матери про тай-цзи, Ахим повернулся к бару и рванул к себе ящик со столовыми приборами. Из трех ножей для разрезания жаркого, полученных Аннеттой в наследство от родителей и которыми она никогда не пользовалась, он выбрал самый длинный.
Наверное, подсознательно Аннетта почувствовала его ненормальность еще тогда, когда вдруг Ахим предстал перед ней чудовищем. Сейчас в его голубиных глазах плескалось желание убивать, и доктор Джекил вдруг превратился на ее глазах в мистера Хайда. [19]19
Доктор Джекил и мистер Хайд – герои повести Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», которая неоднократно экранизировалась.
[Закрыть]Ирреальность ситуации так напоминала фильм, что Аннетта вообразила себе, что она в кино, все его действия воспринимала как в замедленной киносъемке. Даже когда ее социально опасный деверь хотел наброситься на нее, Аннетта скорее ощущала волнение, как перед выходом на сцену, чем смертельный страх. Она стала главной героиней и должна была показать, чему научили ее все эти фильмы.
Бросившись к креслу, Аннетта сунула руку под подушку и, схватив неприятный прибор, направила его дрожащими пальцами на противника.
– Ни шагу больше! – приказала она бесцветным голосом, который не слишком подходил к ее воинственной роли.
К сожалению, Джека Потрошителя все это не слишком впечатлило. Врага можно было нейтрализовать только быстрым электрическим разрядом, но Аннетта не умела обращаться с электрошокером и не смогла снять его с предохранителя.
– Дай сюда, – произнес Ахим. – Эта штука не для маленьких девочек!
В критический момент Аннетта заметила, что окошко в стене, разделяющей гостиную и кухню, открывает чья-то невидимая рука. Наверное, Поль наконец-то пришел домой. Никогда в жизни она не испытывала такого облегчения. Опасность еще была вполне реальна, ведь спасителю понадобится несколько секунд, чтобы добраться до комнаты. Вместо того чтобы во весь голос позвать на помощь, Аннетта молниеносным движением запустила свое оружие в окошко. Если ей повезет, Ахим бросится за своей игрушкой в кухню и наткнется на брата, бороться с которым он не рискнет.
Но Ахим, не успев решить, что делать сначала – ударить ножом Аннетту или подобрать электрошокер, – со стоном грохнулся на пол.
Пока Аннетта соображала, что произошло, в комнату из кухни ворвалась Ольга, издавая победный вопль, от которого затрясся бар с напитками. Она ногой отбросила подальше от Ахима нож, в поднятой правой руке у нее был электрошокер.
– Нужно его связать, пока он не пришел в себя! – крикнула она.
От пережитого страха Аннетта не могла произнести ни слова и молча указала на толстый шнур от гардин.
– Слишком жесткий, – рявкнула Ольга. – Принеси какую-нибудь бечевку или бельевую веревку!
Когда Аннетта вернулась в комнату с тонкой кашемировой шалью в руках, Ольга снимала с себя колготки. Ахим взвыл, потому что она стянула ему ноги платком, а запястья – колготками. Аннетта, к сожалению, не могла помочь, но когда Ахим был уже крепко связан, она бросилась подруге на шею.
Женщины всхлипывали, лепетали что-то друг другу.
– Как ты здесь оказалась? – спросила Аннетта свою спасительницу, хватая ртом воздух.
Вид у Ольги стал гордый и вместе с тем смущенный. Сначала она просто хотела допить бокал вина, но тут началось такое захватывающее представление, что она как приклеенная осталась сидеть на месте, подглядывая в щелку. Когда Аннетта бросила ей эту чертову штуку прямо в руки, она просто направила ее на злоумышленника и сильно нажала на кнопку.
– Я, к несчастью, не разобралась, как это действует, – сказала Аннетта, – а вот ты, похоже, имела опыт!
– Просто у меня талант от природы, – заявила Ольга. – Но посмотри, он начинает дергаться. Твой платочек не долго его удержит.
Аннетта побежала в спальню и принесла из комода целую кучу колготок, и Ольга обмотала Ахима с ног до головы.
Когда деверь открыл глаза, Ольга пощупала его пульс.
– Послушай-ка, мальчик, – обратилась она к нему, – и тебе не стыдно? О чем ты думал, набрасываясь с ножом на малышку Аннетту?
Ее громкий голос был для него, по всей видимости, мучителен, потому что он тут же снова закрыл глаза и притворился мертвым.
– Пойдем, дорогая, – сказала Ольга своей бледной подруге, – тебе непременно надо чего-нибудь выпить. Этого парня мы бросим здесь, а сами пойдем надеремся. Он что, принимает наркотики?
Аннетта потрясла головой и покинула поле битвы. В кухне обе без сил плюхнулись на желтые стулья; окошко в стене с видом на пленника осталось открытым.
Вопреки своим привычкам Аннетта выпила целый бокал вина залпом.
Ольга тут же открыла еще одну бутылку.
– Как ты намерена поступить с этим джентльменом? – поинтересовалась она. – Может, мне позвонить в полицию, чтобы его забрали? Я смогу подтвердить, что он тебе угрожал. Не трогай, кстати, нож, им понадобятся его отпечатки пальцев.
– Не понимаю, куда подевался Поль, – ответила Аннетта, желая оставить за мужем решение вопроса, куда отправлять его младшего брата – в полицию или в психиатрическую клинику.
Они быстро выпили по второму бокалу, но алкоголь лишь немного снял напряжение.
Вообще-то Ольге не хотелось сегодня общаться с Полем, но не могла же она оставить подругу один на один с потенциальным убийцей.
Аннетта заглянула в комнату, испытывая смешанное чувство жалости и отвращения.
– Надо ему подложить подушку под голову, – пробормотала она, но Ольга этому воспротивилась.
Поль появился дома около восьми. Слегка опьяневшая Аннетта бросилась к мужу, когда он был еще в дверях, потеряв по дороге туфлю, и разрыдалась в его объятиях.
Ольга поднялась со стула, крикнула: «Алло, ну, пока!» – и исчезла.
Прошло довольно много времени, прежде чем сбитый с толку Поль уяснил себе картину произошедшего. Ахим угрожал Аннетте. В доказательство своих обвинений Аннетта провела мужа в гостиную. Ахим, представляя собой странный кокон из тряпья черного и телесного цвета, лежал на полу и с апатией смотрел в потолок.
– Оставь меня с ним вдвоем, – попросил Поль, взял со стола бутылку с коньяком и вытер пот шелковой подушкой.
Когда Аннетта вышла из комнаты, он сел на ковер рядом с братом. Ахим тут же стал жаловаться, что он не может подняться. Поль нехотя содрал с мумии часть пут, приподнял верхнюю часть туловища и подтащил брата к стене.
– Выпьешь глоток? – спросил он, поднося к губам брата бокал. И даже принес плошку с орешками.
– А помнишь, как ты придумал колоть орехи? – спросил Ахим. Чтобы немного выиграть время, Поль дал ему рассказать эту историю. Идея была гениальной: орех надо было положить между дверью и косяком, а потом закрыть дверь. К сожалению, отец очень быстро раскусил их, потому что возле двери всегда валялась ореховая скорлупа.
– Ты мог еще открывать бутылки с кока-колой дверной задвижкой, – удивленно вспоминал Ахим.
– Не мое изобретение, – признался Поль. – Я подглядел это у моего друга Роберта.
Но сейчас не время впадать в ностальгию и вспоминать невинные детские шалости, добавил Поль. Ахиму в любом случае придется скоро пойти в полицию, его уже ищут. И если он расскажет всю правду, Поль выступит в его защиту и будет представлять его интересы в суде.
Долгое время было очень тихо.
– Сначала я хочу узнать, любил ли ты меня когда-нибудь, – невнятно пробормотал Ахим.
Полю пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем приступить к объяснению в любви.
– Мне было четыре года, когда мне сказали, что у меня будет маленький братик, и от радости я скакал чуть ли не до потолка. Папа взял меня с собой в роддом, и там я впервые тебя увидел. В детском саду я всем рассказывал, что у нас самый красивый малыш на свете. Да и все последующие годы очень тобой гордился и совсем не завидовал, когда мама подолгу занималась тобой. Даже когда ты исчеркал мои самые лучшие рисунки, я не переставал тебя любить.
– Когда же любовь прошла? – спросил Ахим.
– Она и не проходила до конца, – ответил Поль. – Но все-таки появилась зависть, потому что все в доме крутилось вокруг тебя, маминого любимчика. Когда случилось это несчастье, с тем мальчиком, я страшно злился. Потом, когда ты мне, уже будучи взрослым, наврал, что спал с мамой, часть моих братских чувств испарилась безвозвратно. Я и сейчас не понимаю, как можно было выдумать такое!
Поль поднял голову и прислушался – из спальни доносились рыдания Аннетты.
Но сейчас брат требовал к себе больше внимания, потому что сделал первую попытку оправдаться. Все отклонения в его развитии он объяснял недостатком любви к нему со стороны матери. Еще девочкой мама блистала в школьном хоре, была солисткой. Многие слышавшие ее пение советовали Хелене развивать голос, но она вместо этого рано вышла замуж и родила. Когда Поль в три года пошел в детский сад, она наконец-то хотела начать учиться вокалу – все ее планы были перечеркнуты новой беременностью. Поэтому мама с самого начала отвергала младшего сына, – может быть, девочку она приняла бы легче.
– Поль, только ты был для нее светом в окошке, самым умным, самым талантливым, ее надеждой. А мне учеба всегда плохо давалась.
То, что говорил Ахим, не совпадало с воспоминаниями Поля. Не брату, а ему уделяли все меньше внимания. Изо дня в день мама сидела с младшим за уроками, а старший удостаивался только торопливой похвалы. И в благодарность за все свои жертвы она была самым подлым образом оболгана предметом своих неустанных забот. И теперь Поль желал наконец получить объяснения.
Хотя Ахима никогда не обследовал психолог, тот все же приготовил такую версию с козлом отпущения, которая сделала бы честь плохому психотерапевту. Виновата в той истории сама мать, страшно унизившая его.
Однажды, когда отец лежал в больнице, он ночью прибежал в родительскую спальню. Вообще-то он давно уже вырос, но его все еще мучили детские кошмары, и он решил искать спасения в кровати у родителей. Поль может угадать, какова была ее реакция? Мать наорала на него, как на какого-нибудь насильника, и вышвырнула вон.
– Никто не знает, какое унижение я тогда испытал! Когда-нибудь ты сам поймешь, что за такое надо мстить!
– Так. Это был первый пункт программы. – Поль очень старался говорить деловым тоном. – Переходим к Хайко Зоммеру.
Поначалу Ахим восхищался более взрослым Хайко, считал его веселым товарищем, проводил с ним ночи в казино. Кухня в «Диком гусе» работала до десяти вечера, и Ахим, наблюдая за процессом, сам научился готовить. С одиннадцати часов начиналась настоящая жизнь.
На первом этапе дружбы Хайко был очень щедр и часто ссужал его деньгами, не требуя скорого возврата. Постепенно практичный ресторатор убедил его, что ради экономии на налогах следует вытребовать свою долю наследства заранее. Если бы не Хайко, у Ахима и сейчас на счету была бы кругленькая сумма, а так все деньги проиграны. Но это далеко не все.
Ахим часто рассказывал своему другу об испорченных отношениях с матерью, и Хайко с удовольствием поддерживал тему и распалял его ненависть и мысли об отмщении. Он-то и придумал, как отплатить матери-кукушке. Они разыграли для Поля представление, надеясь внести разлад в семью. Вспыльчивый отец, узнав о супружеской измене, прогнал бы мать, а Поль замкнулся бы в своей скорлупе и стал презирать ее.
Когда отец неожиданно умер, ресторатор – он был весь в долгах – почуял выгоду и стал требовать, чтобы Ахим раздобыл денег. Чтобы усилить давление, стал угрожать, что расскажет Полю, как все было на самом деле. Хайко постоянно шантажировал его и однажды даже побил. Потом Ахим понял, что его закадычный приятель настоящий дьявол, самое место которому в преисподней. Он взял у Поля электрошокер только для самозащиты, ведь этот тип силен, как медведь, у него и в мыслях не было убивать его.
Когда Ахим закончил свой долгий монолог, казалось, он испытал облегчение.
– Теперь ты знаешь все. Скажи честно, какой срок я могу получить?
Этот вопрос дал Полю возможность замаскировать свою растерянность профессиональными рассуждениями. Определить меру наказания даже для опытного судьи – непростая задача. Сначала экспертиза должна определить, вменяем ли Ахим, потому что вменяемость подсудимого является условием наказуемости преступления. В том случае, если человек может предстать перед судом и его деяние можно квалифицировать как убийство, наказание – лишение свободы сроком не менее пяти лет. Это самое мягкое, на что, по мнению Поля, можно рассчитывать, потому что, по сути дела, в случае с Хайко Зоммером речь шла о преднамеренном убийстве. Отягчающим обстоятельством являлось особое коварство преступления, потому что Ахим воспользовался тем, что жертва находилась в бессознательном состоянии. Следовательно, за это преступление можно получить и максимальный срок. А если Ахим имеет какое-то отношение к смерти матери, то Полю остается только пожалеть, что смертная казнь больше не практикуется.
– Мама сказала, что я больше не получу от нее ни цента. А ты сам говорил мне, что она не имеет права лишить нас нашей доли.
Тут Поль обратился в бегство, сообщив, что хочет взглянуть, как чувствует себя его жена. Аннетта лежала под двумя пуховыми одеялами, но зубы у нее все равно стучачи. Поль спросил, как здесь оказалась Ольга, и узнал, что его бывшая любовница спасла Аннетте жизнь.
– Нож остался лежать в гостиной, – вспомнила она. – Ольга сказала – не надо его трогать из-за отпечатков пальцев. Мне стало бы спокойнее, если бы ты позвонил в полицию и его забрали.
– Место моего брата не в тюрьме, а в психиатрической клинике, – ответил Поль. – Мне надо возвращаться к нему.
Больше всего Полю хотелось забраться под одеяло рядом с женой, потому что он ничего так не боялся, как окончательного признания. Он давно предполагал, что правда будет невыносимой. И все же он не стал медлить и решил услышать последнее слово своего брата.
Ахим, по-видимому, твердо решил продолжать исповедь. После того как отвез в Мангейм Поля с Аннеттой, он вернулся в дом родителей в Майнц. Недавно ему приснилось счастливое число, и он твердо верил, что этой ночью ему повезет и он получит выигрыш своей жизни.
Уставшая мать не слишком была ему рада; она набирала воду в ванну и собиралась потом лечь спать. О деньгах она вообще слышать не хотела, хотя Ахим и умолял ее. Не слушая сына, она сновала по дому, занималась своими делами, повесила на батарею ночную сорочку, поставила на ночной столик чай, велела Ахиму уйти и заперлась в ванной. Его настойчивый стук в дверь ванной она просто проигнорировала. В конце концов Ахим пришел в такое неистовство, что открыл замок монетой.
– Можешь себе представить, какими словами она меня встретила! Еще хуже, чем тогда, в спальне. Она так разозлилась, обвинила меня в смерти папы. Деталей, конечно, она знать не могла, но о многом догадалась. Ну я и рассвирепел. Электрошокер все еще лежал там, куда я его засунул после смерти Хайко. Сначала я только направил на нее, чтобы попугать. Когда она завопила, я нажал на кнопку.
– Но от этого не умирают, – после паузы произнес Поль.
– Мне было так страшно! После этого у нее ко мне осталось бы только презрение! Когда она потеряла сознание, я опустил ее голову под во…
– Прекрати, прошу тебя. Я не могу это слышать, – остановил его Поль.
Долгое время в гостиной было тихо, из спальни тоже не доносилось ни звука.
– Не знаю, как я буду жить с таким грузом, – произнес Ахим. Потом он сказал, что ему не поможет советом даже умный брат. Лучшим выходом было, если бы Поль сам казнил его, ведь все необходимые инструменты здесь, под рукой.
– С ума сошел? – буркнул Поль. – Ты не сделаешь из меня убийцу. Вообще-то для тебя может быть только один выход.
Он вытащил из пачки сигарету и прикурил еще одну, для брата. Потом поднялся и стал шагами мерить комнату, перешагивая через ноги Ахима.
После долгих раздумий Ахим тоже пришел к решению. Он дает Полю честное слово больше его не обманывать.
– Еще сегодня тебе сообщат еще об одной смерти. Но чтобы я смог уехать, сними с меня эти дурацкие колготки!
Полю понадобилось много времени на размышление. Наконец он сказал:
– Это действительно самый лучший выход. Но я надеюсь, что ни один посторонний человек больше не пострадает. Есть у тебя какое-нибудь желание, прежде чем мы попрощаемся?
– Последний ужин приговоренного к смерти или последняя сигарета? Нет, спасибо. Может быть, мамину песню? Она прекрасно пела, когда мы были маленькими и все было еще хорошо.
Полю эта просьба показалась жутковатой, но он не хотел нарушать данное слово. Покопался в своей коллекции дисков и нашел то, что нужно. Это была песня Шуберта из цикла «Зимний путь», мама часто ее пела: «Липа». Братья слушали песню с напряженным вниманием, словно каждое слово имело особый смысл.
«Теперь уж я далеко, брожу в стране чужой».
В какой-то момент Поль почувствовал нечеловеческую усталость – ему захотелось, чтобы все скорее кончилось и он мог лечь спать. Он осторожно разрезал колготки ножом для жаркого, проводил брата до машины и обнял его.
«И злой холодный ветер ночную песнь завел, с меня сорвал он шляпу, а я все шел и шел», – бормотал Поль, возвращаясь в дом. Музыка лечит душу, но его душу полностью исцелить уже не удастся. Прослушав все двадцать четыре песни цикла «Зимний путь», он пошел в спальню. Аннетта еще не спала, и впервые за много месяцев они слились в страстном объятии.
