Текст книги "Семь мужчин одной женщины"
Автор книги: Инесса Давыдова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Агнес замолчала, но потом, глубоко вздохнув, продолжила:
– Помню, как пыталась его затащить в квартиру и для этого открыла дверь гостиной. Повернулась спиной, и в следующий же миг кто-то сильно толкнул меня в спину и я неудачно упала, задев угол комода животом. Когда приехала машина «скорой помощи», увозили в больницу нас обоих, его спасли, а нашего ребенка нет. Оказывается, он задолжал какому-то негодяю, и тот послал своих ребят «уладить» это дело. После потери ребенка я поняла, в какой опасности находилась все это время, и попросила своих родителей увезти меня из страны и оформить развод. Больше мы не виделись.
– А почему вы думаете, что запись на кассете – это ложь? – спросила Васса, вытаскивая кассету из магнитофона.
– Это не ложь, это чей-то неумелый подлог. Я не могу себе даже представить, чтобы у Анри был свой кабинет. Он всегда решал свои дела на ходу, на диване, по телефону или в букмекерской конторе. Но вот что странно, нигде нет о нем никакой информации. Ни регистрации брака, ни рождения детей. Также нет информации о его смерти.
С этими словами Агнес встала и ушла в свою спальню, но через десять минут она вышла и загадочно произнесла:
– Его внук сказал мне, что они похоронили деда месяц назад. А на кассете отмечена дата – 1998 год, и Анри говорит, что умирает от старой болезни. Он намекает на наркотики, это точно. Но если это наркотики, то наркоманы так долго не живут. И для чего понадобилось вешать мой портрет? Это как-то странно. И вообще эта квартира выглядит как нежилая. Служанка странная. Бормотала себе под нос какую-то чушь. Сказала, что его не было в доме уже двадцать лет.
– С кассетой что-то не так, – и Васса показала на место склейки пленки.
Проводя по кассете пальцем, она задела острый край пластмассового корпуса и порезалась. Промочив ватным тампоном палец, она бросила окровавленный тампон в пепельницу и продолжила рассматривать пленку. Все это время Агнес внимательно наблюдала за ней и, когда Васса положила пленку в коробку, сказала:
– У меня есть детектив, который помогает сыну в работе, я иногда пользуюсь его услугами. Нужно позвонить ему.
Агнес стремительно подошла к телефону и, дозвонившись до детектива, поведала ему о всех своих опасениях.
– А что это за кольцо? – спросила Васса, когда Агнес закончила разговор и вернулась в гостиную.
– Этот перстень я подарила ему на годовщину свадьбы, как раз перед тем, как узнала о его пристрастии. Перед тем как я ушла, он заложил его в ломбард.
– Ну, по-видимому, он его выкупил, раз оно оказалось сейчас у вас.
Агнес взяла кольцо и посмотрела на его внутреннюю часть.
– Странно, и отметка ломбарда еще не стерлась, как будто его и не носили после выкупа.
– А почему это странно? Возможно, он хранил его как память.
– Сплошные вопросы, – медленно произнесла Агнес и села в кресло. – Почему он сказал: «Не верь ничему, что бы тебе ни сказали обо мне»?
– Потом назвал себя несчастным затворником, – напомнила Васса.
– Ничего не понимаю.
– Возможно, вы сможете прояснить ситуацию, просмотрев его завещание? – предложила Васса.
– Я уже дала распоряжение, чтобы его запросили.
Когда Васса вышла на кухню, Агнес быстро подошла к столу и, вынув окровавленный тампон из пепельницы, положила его в маленький герметичный пакетик и убрала в свою сумку.
Глава четвертая
Зависть
Царят на свете три особы, зовут их: Зависть, Ревность, Злоба.
Себастьян Брант
Всю последующую неделю Агнес опять старалась уединиться и часто закрывалась в своей комнате. Даже когда она выходила немного погулять, то не приглашала Вассу с собой, чем, конечно, огорчала ее. Здесь, в Париже, Вассе было одиноко, и она частенько скучала по бабушкиной квартире, по соседям и Москве. В такие моменты Агнес доставала из сумки очередную книгу на французском языке и настаивала, чтобы Васса ее прочитала. Держа книгу в руках, она многозначительно говорила: «Это настоящий шедевр французской классики. Не зная его, стыдно появляться в приличном обществе». Торжественно вручая книгу, сдержанно улыбалась. Васса складывала книги на комоде у себя в спальне и недовольно морщилась. В Париже ей совсем не хотелось читать, и только новая пьеса Агнес неожиданно вызвала у нее сильный интерес. Но Агнес категорически не хотела ее показывать и даже запирала в ящике письменного стола, когда уходила на очередную прогулку. Поэтому, оставшись одна, Васса вынужденно тянулась к очередной книге на комоде и нехотя начинала читать. Какие-то произведения ей нравились, и она начинала активно их обсуждать, а какие-то, прочитав несколько глав, относила обратно, категорично заявляя: «Я не смогу больше прочитать ни единого слова из этой книги».
Через неделю после их приезда рано утром Вассу разбудил телефонный звонок, и сквозь дремоту она услышала, как Агнес подняла трубку и с кем-то разговаривает.
После завтрака Агнес сказала:
– Мне звонил детектив и сказал, что пришлет сейчас материал для нашей следующей поездки.
– И куда мы едем на этот раз?
– В Женеву.
– Женева… – мечтательно произнесла Васса. Глаза ее заискрились, и улыбка озарила белоснежное лицо.
– Там я провела свои следующие пять лет.
– Когда едем?
– Сегодня, дорогая! Скоро за нами приедет водитель, так что вам нужно поторопиться и собрать свои вещи. Мы проедем почти пятьсот километров, поэтому придется останавливаться для обеда где-нибудь на юге страны. Соберите свой чемодан, но с собой в машину все вещи брать не надо, я их отправлю в следующий пункт нашего пребывания.
– А куда мы поедем потом? – спросила Васса.
– Всему свое время, дорогая, – загадочно произнесла Агнес.
Услышав ее слова, Васса побежала собирать вещи и через пару минут крикнула из своей комнаты:
– А есть какая-нибудь информация об Анри?
– Пока нет, – ответила Агнес.
Во время поездки Агнес несколько раз говорила по телефону с разными людьми. Переговоры носили деловой характер, не относящийся к ее творческой деятельности. Она давала распоряжения о каких-то закупках и выплате заработной платы. Васса постеснялась спрашивать, о каком предприятии идет речь, а Агнес сама на эту тему больше не заговорила.
Вечером этого же дня водитель остановил машину перед парадным входом фешенебельного отеля на побережье Женевского озера. Это было шестиэтажное здание охристого цвета в стиле классицизма, с коваными элементами на балконах и на входной лестнице. Из отеля выбежали двое мужчин из обслуживающего персонала и тепло поприветствовали выходящую из машины Агнес. Она дружелюбно поздоровалась с ними и поднялась по лестнице в отель. У стойки регистрации она повернулась к Вассе и сказала:
– Я забронировала себе отдельный номер. Мне будет так удобно. В моем номере меня уже ожидают адвокат и нотариус. Мы здесь пробудем не больше двух дней, и мне многое предстоит сделать. Я жду вас завтра в холле первого этажа в три часа дня. Оденьтесь теплее, мы поздно вернемся в отель. А пока располагайтесь в номере. Я наняла вам экскурсовода, ее зовут Шарлотта, она познакомит вас с достопримечательностями Женевы. Она придет за вами через час.
Поднявшись в свой номер, Васса не спеша приняла душ, высушила волосы и переоделась в новое платье, которое они купили в маленьком магазинчике на границе Швейцарии, и стала ждать звонка.
Шарлотта позвонила в номер через полчаса и звонким голосом сказала на французском языке:
– Мадмуазель Васса, меня зовут Шарлотта, и я буду вашим экскурсоводом.
За следующие семь часов Васса получила столько информации, сколько не получала за всю свою жизнь. Они с экскурсоводом прошлись по набережной Женевского озера, посмотрели Шильонский замок, посетили собор Святого Петра и прошлись мимо Стены Реформации. Шарлотта рассказывала так страстно и вдохновенно, что Вассе порой казалось, что она сама участница тех событий, про которые та упоминала.
В первый день Васса вернулась в отель очень поздно, но спать ей совсем не хотелось, и она решила пройтись по отелю. Больше всего ей понравился холл. Черно-белая плитка, уложенная в шахматном порядке, придавала помещению впечатление строгости и графичности. С потолка через лестничный пролет шести этажей висела массивная хрустальная люстра с красным бархатным шнуром. Каждый этаж отличался своей цветовой гаммой собранных предметов интерьера и произведений искусства. Она зашла в бар Nobel и увидела группу мужчин, которые о чем-то приглушенно говорили и курили сигары. Когда она прошла к барной стойке и попросила минеральной воды, все мужчины за столиком оглянулись и одарили ее любопытными восторженными взглядами. Повышенный интерес с их стороны сопровождался недвусмысленными намеками и шуточками.
Васса с достоинством выдержала их натиск и, осмотрев панораму города с балкона, вышла из бара со стаканом воды и пошла в свой номер. Один из мужчин поспешил за ней и настиг ее рядом с лифтом. Он спросил, как ее зовут, и вежливо предложил ей прогуляться по городу, но она деликатно отказалась и быстро вошла в лифт.
За одной из колонн холла стоял мужчина средних лет и наблюдал за тем, как Васса отказывает мужчине. Когда дверь лифта закрылась, он быстро поднялся на ее этаж и убедился, что она зашла в номер. Набрав номер телефона Алекса, он сказал:
– Она вошла в номер.
– Как она себя вела в баре?
– Безупречно! – воскликнул мужчина.
– Ребята не переусердствовали?
– Нет, все прошло по плану.
– Как она выглядит?
– Великолепно!
– Ты специально дразнишь меня? – возмутился Алекс.
– Не валяй дурака. В следующий раз сам будешь за ней следить. Я твой друг, а не сыщик. И вообще, мне она тоже нравится, почему я не могу за ней приударить?
– Осторожно, Серж! – воскликнул возмущенно Алекс.
– Дружище! Я пошутил! Ты что – влюбился?!
– Возможно, сам пока не знаю. Возвращайся в Париж, пока моя мать тебя не засекла.
* * *
На следующий день в назначенное время, спустившись в фойе отеля, Васса села на диван и стала наблюдать за лестницей. Через несколько минут она увидела Агнес в сопровождении какого-то полноватого пожилого мужчины и поспешила ей навстречу.
– Вы знаете, что из моего номера видны заснеженные вершины пика Монблан?! – воскликнула восторженно Васса.
– О! Дорогая, вы вся сияете, видимо, экскурсия прошла познавательно! Мне звонила Шарлотта, и полчаса восторженно рассказывала о ваших передвижениях, – сказала Агнес и, посмотрев на улицу, воскликнула: – Какой сегодня приятный день!
Агнес спустилась с последней ступеньки лестницы, в руках у нее был большой серый конверт. Она тепло попрощалась с мужчиной, и вместе с Вассой они вышли из отеля. Такое приподнятое настроение Васса подмечала за Агнес только дважды, и оба раза были связаны с поисками ее бывших возлюбленных, значит и сейчас это была не просто деловая поездка.
Они сели в ожидавшее их у входа такси и поехали по адресу, который назвала Агнес. Выйдя из машины, она показала рукой в сторону белого трехэтажного здания и сказала:
– Нам сюда.
– Что это за здание?
– Это частная психиатрическая клиника.
От этой фразы у Вассы от удивления округлились глаза, и она невольно сделала шаг назад. Агнес, заметив такую реакцию девушки, улыбнулась и поспешила добавить:
– Нет, нет, дорогая, со мной все в порядке. Я владелица этой клиники.
– Вот как?
– Да. Я ее основала.
Женщины прошли в холл, и к ним навстречу стремительно вышла высокая молодая женщина в строгом сером костюме.
– Мадам! Мы рады вас видеть. Вы отлично выглядите. Доктор Телль ожидает вас. Он в своем кабинете на третьем этаже.
– Спасибо, Жозефина, мы поднимемся сами, – доброжелательно ответила Агнес и пошла к лифту.
Когда двери лифта открылись, Агнес повернулась к Вассе и сказала:
– Вы можете подождать меня в холле перед кабинетом главного врача. Мне необходимо решить рабочие вопросы, а потом мы пойдем на соседнюю улицу и пообедаем в маленьком уютном ресторанчике.
Васса села в черное кожаное кресло и стала ждать. Чтобы чем-то себя занять, она стала рассматривать на стене портреты попечителей и врачей больницы. Она сразу обратила внимание на портрет Агнес, на нем ей было около пятидесяти лет, потом она заметила фотографию главного врача Жака Телля, а рядом в рамке была, видимо, фотография его отца, Этьена Телля. Между ними не было никакого внешнего сходства. Лицо молодого Телля было округлым и добродушным, а старшего – вытянутым и угрюмым, с острыми чертами.
Примерно через час дверь кабинета главного врача открылась и на пороге появилась Агнес, вид у нее был усталый, но довольный. Через открытую дверь кабинета Васса увидела мужчину в синем костюме, который сидел за столом и читал какой-то документ. Вид у него был растерянный, волосы взъерошены, руками он обхватил голову и пытался вникнуть в суть документа.
Заметив любопытный взгляд Вассы, Агнес подмигнула ей и сказала:
– Ну и сюрприз я ему преподнесла! Ну что? Идем ужинать?
В маленьком ресторанчике в стиле французского шале царила камерная атмосфера. Полы, стены и потолок были обшиты досками из состаренного дерева, люстры выполнены из лесных коряг причудливой формы. На стенах висели гобелены с охотничьими сценами. Приглушенный свет, кабинки, скатерти и салфетки в красно-белую клетку, приятный пряный аромат, распространяющийся из кухни, и тихая музыка располагали посетителей ресторана к камерной беседе. Васса сразу отложила меню в сторону и попросила заказать для себя что-нибудь на вкус Агнес, и, когда официант принял заказ, произнесла:
– Я думала, вы сегодня расскажете мне про третьего возлюбленного, а оказывается, вы приехали по делам клиники.
– И то и другое, – загадочно ответила Агнес.
– Так ваш третий мужчина жил здесь, в Женеве?
Агнес кивнула головой и начала свой рассказ:
– После того как мы расстались с Анри, родители привезли меня в Женеву, я была молодой привлекательной женщиной, но в душе после расставания с Анри у меня была пустота, и, признаюсь честно, я безумно скучала по нему. Пару раз я даже звонила ему, но хорошо, что его не было дома. После него мне было тяжело снова общаться с людьми, особенно с мужчинами, – я им не доверяла. Родители поселили меня в комфортной квартире в районе Шампель. Мама боялась оставить меня одну в таком состоянии и изо всех сил старалась вытащить из депрессии. Так прошел месяц, но улучшений не было, и родители настояли на том, чтобы показать меня врачам. После долгих обследований меня направили к психиатру, я лечилась у него в течение года. И к концу лечения я заметила, что в клинике появился новый врач, его звали Этьен Телль. Мы быстро подружились и стали много времени проводить вместе. Поначалу это были просто дружеские встречи. Конечно, я замечала его симпатию ко мне, но тогда я была еще не готова к новым отношениям, мы просто встречались как друзья почти каждый день после его работы. Он не любил искусство, в отличие от меня, поэтому мы шли в кафе или в кино или просто прогуливались по парку. Помню, как сидели как-то раз в этом ресторане, и он сказал мне фразу, которую я надолго запомнила: «Женщины часто, как мотыльки, ищут кого-то яркого и горячего, как огонь, а когда огонь обжигает их хрупкие крылышки, они падают в бездну и почему-то искренне удивляются этому». Он считал большинство женщин безрассудными и авантюрными. Часто говорил о том, что нужно сначала узнать человека поближе, а потом выстраивать с ним отношения, а секс он вообще отвергал до вступления в брак. До сих пор не понимаю, как такой зануда мог привлечь мое внимание. Правда, у него были невероятно добрые глаза, ну а в остальном – заурядная внешность, средний рост, каштановые волосы, которые он зачесывал назад. Он всегда предпочитал носить костюмы с жилеткой. У него напрочь отсутствовало чувство юмора, только когда я прожила с ним много лет, я поняла, что никогда больше не свяжу свою жизнь с человеком, который не обладает этим важным для совместной жизни чувством, – это просто невыносимо.
Агнес прервалась, когда официант принес их заказ.
– А вот и наш заказ! – сказала она с горящими глазами. – Я так проголодалась!
Ужин прошел в молчании. Васса попробовала речного окуня, фаршированного овощами, горчичным соусом и лимонным соком. Блюдо было таким вкусным, что Васса расточала похвалы от души.
– Вы еще не пробовали итальянской кухни, – интригующе произнесла Агнес.
– А у меня будет такая возможность? – с надеждой в голосе спросила Васса.
– Кто знает? Может, и будет, – вздохнула Агнес.
Когда ужин подошел к концу, она продолжила свой рассказ:
– В мое лечение от депрессии входили занятия по раскрытию внутреннего потенциала, и мой врач был очень доволен достигнутыми результатами за последний год. Мне давали тестовые задания, и я быстро с ними справлялась. После окончания лечебного курса доктор сказал, что помощь мне больше не нужна, и я сообщила родителям, что приеду к ним в Вену, где они в то время жили. Когда Этьен в очередной раз пригласил меня в этот ресторан на ужин, я рассказала ему о своем скором отъезде. Настроение его резко изменилось, он весь ссутулился, поник, стал раздражительным и придирчивым к персоналу. Казалось, я вмешалась своими планами и испортила какой-то его грандиозный замысел. Он проводил меня домой и холодно со мной попрощался. Я была очень удивлена такой реакции, потому что считала, что к тому времени наши чувства были уже больше, чем дружеские. Этой же ночью пошел сильный дождь, и я услышала, как кто-то под окном кричит мое имя. Выглянув в окно, я увидела Этьена, он стоял без зонта, абсолютно мокрый. Заметив меня, он опустился на колени и громко крикнул: «Агнес! Не уезжай! Я не смогу жить без тебя! Выходи за меня замуж!» Я выбежала на улицу, бросилась ему на шею и стала повторять: «Да, да, да». Взяв меня на руки, он поднялся ко мне в квартиру, и всю оставшуюся ночь мы занимались любовью. Вскоре мы поженились, но больше таких ярких эмоций, как в ту ночь, он никогда не проявлял. Тем не менее, это был крепкий брак. Мои родители, наконец, спокойно вздохнули и стали ждать пополнения в семье. Но беременность все не наступала, и после третьего года совместной жизни Этьен настоял на моем полном обследовании. Это был самый болезненный период в моей жизни. Не буду вам рассказывать, как мне было сложно в то время, скажу только, что через год бесконечных уколов и болезненных процедур я сказала «хватит». Я решила отключиться от этой проблемы и заняться бизнесом. По-видимому, Этьен не был готов к такому повороту событий, но уже через два года я самостоятельно поставила на ноги три компании и предложила выкупить здание под его собственную клинику. Хорошо, что я была послушной дочерью в вопросах бизнеса и, прислушавшись к совету моего отца, оформила покупку клиники на себя, а Этьена назначила лишь главным врачом. Не могу себе представить, как бы все обернулось потом, если бы я тогда не послушала своего отца. В лечебный процесс я не вникала, но финансы сразу взяла в свои руки. Помимо бизнеса у меня появилась страсть к пению, и я стала брать уроки вокала, а также пробовать себя в живописи, а по воскресеньям ездила с самодеятельным духовым оркестром в качестве пианистки по соседним городкам.
Агнес передохнула и продолжила:
– С раннего детства я училась игре на фортепьяно, но только в это время мое сердце по-настоящему открылось для музыки. После пятого занятия вокалом я запела на домашних праздниках и, получив одобрение близких, составила свой репертуар, включив его в концертную программу наших гастролей с оркестром. Позже папа помог мне организовать мою первую персональную художественную выставку, и я получила хорошие заказы от ведущих галерей города. Поначалу все шло замечательно, но со временем моего мужа стали раздражать мои успехи. Сначала он стал мне запрещать поздние ужины с партнерами, потом служебные и концертные поездки, если приходилось не ночевать дома, поэтому мне пришлось бросить и пение, и гастрольную деятельность. Следующим его шагом был контроль моего гардероба: он запретил мне носить яркие цвета, дорогие украшения и настоял на скромной одежде, говоря при этом, что замужней женщине не следует привлекать мужское внимание. Потом он потребовал моего отчета за каждую проведенную минуту прошедшего дня. Следом было выдвинуто требование согласовывать с ним знакомство с любым представителем мужского пола, и неважно, кто это был, садовник или мой куратор по выставке.
– Как это, наверное, неприятно! – воскликнула Васса.
– Очень неприятно! Как-то раз, придя вечером домой, он застал меня в мастерской и предложил мне поужинать вместе, я отказала, сказав, что заканчиваю картину и мне необходимо подготовить каталог моих работ для предстоящей выставки. Он разозлился, схватил еще незаконченную картину, порезал ее ножом и, сломав подрамник, швырнул в горящий камин. Я была просто в ужасе от такого поступка и после этого начала откровенно его игнорировать. Честно говоря, я думала, что на следующий день он извинится, и мы поговорим о его резкой реакции. Но он и не думал извиняться, а начал меня упрекать в том, что я плохая жена и уделяю ему мало времени, что я эгоистка и недостойна его внимания. На другой день я пришла домой и увидела весь дом разгромленным. Мои ноты были разбросаны в гостиной по полу, по всей мастерской валялись кисти, палитры и тюбики с краской, в моем кабинете были разбросаны финансовые и бухгалтерские отчеты. На вопрос, что тут произошло, он ответил, что нам пора делать ремонт, для него этот дом стал маленьким и неуютным, потому что я в нем занимаю слишком много места. Я сказала, что в таком случае уйду, и стала собирать вещи. В тот день он меня остановил, сказал, что пришел домой и, не найдя меня, пришел в отчаяние и наговорил лишнего. Но как только все улеглось, он стал требовать, чтобы я всегда была дома к его приходу с работы. Мое терпение было на исходе, и у нас начались громкие скандалы. Затем скандалы перешли в угрозы, и однажды в день моего рождения в присутствии многих гостей и родственников он приревновал меня к собственному брату и перешел сначала к бранным оскорблениям, а потом и к рукоприкладству. После этого я наспех собрала свои вещи и уехала в Вену к родителям.
Официант принес счет, Агнес расплатилась и предложила пройтись до отеля пешком. Когда они вышли на улицу и медленно двинулись в сторону парка, Васса спросила:
– Но вы ведь еще виделись с ним?
– Конечно, виделись, даже предпринимали несколько попыток сойтись снова. Но все заканчивалось одним и тем же – зависть к моим успехам, ревность ко всему мужскому полу независимо от возраста и злобные угрозы, когда уже не оставалось других способов привлечь мое внимание. Потом опять извинения, обещания, заверения в бесконечной любви.
– И когда же вы окончательно расстались?
– Через два года. Я уехала из-за очередного скандала и сказала, что это уже навсегда. Видимо, он понял это и попытался покончить с собой. Рано утром меня разбудили по телефону из больницы и сказали, что он вскрыл себе вены, но его кухарка пришла в тот день раньше и успела вызвать бригаду «скорой помощи».
– И вы поехали к нему?
– Хотела. Но моя мать категорически отказалась меня отпускать, – сказала Агнес и, увидев парк, воскликнула: – А вот и парк, который я хотела вам показать! Это самый ароматный парк Женевы!
Они прошли через большую цветочную арку, и Васса увидела большой парк с фонтанами и скамейками. Это был парк в английском стиле, в котором, по словам Агнес, находился самый знаменитый розарий, основанный после второй мировой войны. Парк был полон молодых парочек, некоторые из них прогуливались, а некоторые сидели у фонтана.
Осмотрев парк, Васса решила, что рассказ Агнес не закончен, и сказала:
– Я видела фотографию Этьена на стене в холле перед кабинетом, ему на ней лет шестьдесят.
– На портрете ему пятьдесят два года, это его последний портрет перед смертью. Рак желудка съел его за полгода. К тому времени я уже вышла замуж за другого и родила сына. Иногда мне кажется, что это только ускорило его болезнь, – сказала Агнес.
– Не верю своим ушам. Вы что, в этом себя вините?
– Нет, конечно, нет, это были его эмоции и чувства, я не могла на них повлиять, что бы я ни предпринимала, – ответила Агнес, но Васса уловила сомнение в ее голосе.
– А что за сюрприз вы преподнесли сегодня доктору Теллю?
– О! – оживилась Агнес. – Все просто, я подарила ему клинику.
– Подарили? Вот это да! А как же ваш сын? Он не будет против?
– У Александра своя жизнь, а у меня своя. И у нас в семье четко разделены инвестиции, – жестко ответила Агнес и, немного помолчав, добавила: – Если сказать честно, он вообще ничего не знает об этой клинике.
После непродолжительной паузы Васса снова сказала:
– Я заметила, что отец и сын совсем не похожи друг на друга.
– От вас ничего не скроешь, дорогая! Да, вы правы, он ему не родной. После меня он так и не женился. Но у него был непродолжительный служебный роман. После того, как они расстались, она вскоре погибла в железнодорожной аварии. У нее остался сын, тогда ему было восемь лет, его хотели отдать в приемную семью, но Этьен усыновил его и сам воспитал.
Женщины дошли до отеля, и Васса, поднимаясь по ступеням, спросила:
– И куда дальше?
Агнес мечтательно вздохнула, посмотрела на звездное небо и, улыбаясь, особенно торжественно произнесла:
– В Вену!