Текст книги "Аргентинское солнце"

Автор книги: Индия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Четыре месяца спустя

В этот весенний солнечный день в Твикенхэме царила праздничная атмосфера. Шестой Национальный турнир был завершен, все с волнением ожидали начала дружеского матча.

«Лос Пумас» были грозными противниками, и игра обещала быть невероятно захватывающей.

С комфортом расположившись в роскошной комнате, предназначенной для отдыха членов команды, Тэмсин совсем не разделяла приподнятого настроения толпы. Рядом с ней сидела Серена, откинувшись на спинку кресла и поставив пустую тарелку на свой огромный живот.

– Интересно, умеют ли спортивные врачи принимать роды? – мечтательно произнесла она.

Тэмсин с тревогой взглянула на нее.

– Ты хочешь сказать, что ты можешь… Здесь? Сейчас?

– Нет, я просто подумала, – вздохнула Серена. – Мне просто кажется, что я буду толстеть и толстеть, пока не смогу двигаться. Ты не передашь мне еще порцию этих замечательных анчоусов?

Тэмсин быстро встала и взяла тарелку с живота сестры, обрадовавшись возможности хоть чем-то отвлечься. Ее не покидала тревога, грозившая перейти в панику. В большой комнате было множество известных спортсменов – и англичан, и аргентинцев, – и Тэмсин все время думала о том, что среди загорелых и стройных игроков «Пумас» есть товарищи Алессандро. Она с отчаянием прислушивалась к их разговору, надеясь услышать его имя.

Подойдя к буфету, Тэмсин решила добавить к анчоусам кусочки киви, как вдруг почувствовала острую тоску. Вряд ли она окажется в таком же умиротворенном и счастливом состоянии, как Серена. Бесплодная борьба за жизнь – вот ее удел. Она сама, своими собственными руками разбила хрупкое счастье, которое было так близко, и грубо оттолкнула мужчину, державшего его в своих руках.

– Тэмсин! – Она вздрогнула, и анчоусы с тарелки полетели на пол. – Пожалуйста, дорогая, – мягко произнес Генри Калторп. – Не убегай. Я просто хотел сказать тебе, как я рад видеть тебя и как я тобой горжусь.

Тэмсин наклонилась и дрожавшими пальцами стала подбирать скользкие кусочки киви.

– Я знаю, ты очень рассердилась на меня тогда и не стала меня слушать, но я хочу сказать, что очень сожалею. Что бы я ни сделал – получается плохо. Твоя мать всегда говорила, что я неправильно обращаюсь с тобой. – Он запнулся. – Я никогда не прошу себе этого.

Тэмсин вздохнула и печально покачала головой.

– Ты говоришь о том несчастном случае?

Генри кивнул.

– Да, я очень виноват перед тобой. Я понимаю, конечно, что не могу оградить тебя от всех опасностей, закутав в ватное одеяло, но мне невыносимо думать, что кто-то может причинить тебе боль.

– Но ведь именно ты причиняешь мне боль, – тихо сказала Тэмсин. – Ты принижаешь меня. Считаешь, что я не могу добиться чего-то сама или… или быть любимой – такой, какая я есть, со всеми моими шрамами и всем остальным…

Горло ее сжалось, и она еле сдержала рыдание, готовое вырваться ее груди. Каждое слово напоминало ей об Алессандро. Теперь она понимала, как она его недооценивала. Он был такой нежный, такой совершенный, и в одну волшебную ночь столь многому научил ее…

Когда она вернулась в Англию и обнаружила, что все акции переписаны на ее имя, а Салли исчезла, она поняла, насколько была не права. Алессандро догадался, что происходит с ее фирмой, и предпринял меры, чтобы спасти ее.

Именно Салли предала ее. А не он.

– Так ты принимаешь мои извинения? – тихо поторопил дочь Генри.

Тэмсин взглянула на него с вымученной улыбкой, и в это мгновение возле них возникла Серена.

– Я умираю от голода в ожидании анчоусов, скоро начнется игра… – Серена запнулась. – О боже, извините… Я прервала какой-то важный разговор?

Тэмсин покачала головой.

– Нет, все в порядке. Я просто хочу предупредить отца, что если он снова вмешается в мою жизнь, то я поменяю фамилию и уеду на другой край света.

Генри и Серена многозначительно переглянулись, и Серена, схватив Тэмсин за руку, потянула ее к двери.

– Я не хочу пропустить момент, когда на поле выйдут игроки в твоих прекрасных футболках, Тэм, – сказала она немного фальшивым радостным тоном. – А ты жаждешь увидеть свои модели?

Тэмсин не видела готовых футболок и не знала, где и как их изготавливали, потому, что Алессандро не отвечал на ее звонки. Она создавала эти модели, думая о нем. И теперь эти пятнадцать футболок будут насмешливо терзать ее воспоминаниями.

Алессандро откинул голову и закрыл глаза, прислушиваясь к глухому реву голосов, раздававшихся на стадионе. До начала игры оставалось несколько минут. В руке он держал единственный листок бумаги – это было письмо от Генри Калторпа, которое он получил через Аргентинский Союз регби. Письмо потрясло его до глубины души – Генри делал ему очень серьезное деловое предложение.

Алессандро уронил голову на руки. Черт возьми, что с ним делает Тэмсин Калторп? Он потерял над собою власть и не может думать ни о чем, кроме нее. Его преследует ощущение ее нежной кожи, запах ее волос…

Он резко встал и подошел к окну. В своей работе ему часто приходилось сталкиваться со страданиями и несправедливостью. Он умел справляться с ними. Он также привык к физической боли и преодолевал ее. Но теперешнее его душевное страдание было совсем другим. Оно безмерно мучило Алессандро, и чувство это надо было либо уничтожить в корне, либо излечить.

Именно поэтому он был здесь. Именно поэтому был готов поступиться своей гордостью, рискнуть репутацией. Потому что, если Тэмсин не хочет его, он погибнет…

Атмосфера на стадионе накалялась. Тэмсин с Сереной искали свою гостевую ложу.

– Пожалуйста, Тэм, – с отчаянием взмолилась Серена. – Поспеши. Мы можем пропустить начало.

– Да, конечно, – сердито ответила Тэмсин. – Но на этой двери нет таблички. Возможно, это не наши места. – Тэмсин открыла дверь, на них нахлынул шум стадиона, но сама ложа была тихой и сумрачной. – Посмотри, здесь никого нет…

Она задохнулась, и сердце ее подскочило к горлу, когда она увидела фигуру возле стеклянной стены. Эти широкие, мощные плечи, узкие бедра напомнили ей о…

– Никого? А я-то надеялся, что ты перестанешь воспринимать меня под этим углом зрения.

Этот знакомый ироничный голос мгновенно вдохнул жизнь в ее замороженное тело. Кровь прихлынула к ее щекам, и Тэмсин стало невыносимо жарко.

А затем он подошел к ней, и мир вокруг нее исчез.

Суровое лицо его было бледным, вокруг глаз темнели круги. Она опустила голову, еще сильнее покраснев от смущения и стыда.

– Прости. Я думала… я думала, что здесь никого нет. – Она нервно вздрогнула, когда дверь за ней глухо хлопнула. – Я думала, что тебя вообще здесь нет, – прошептала она. – И я бы не приехала сюда, если бы знала, что ты здесь.

Тэмсин повернулась и открыла дверь, но он преградил ей дорогу.

– Это значит, что я напрасно преодолел семь тысяч миль?

Тэмсин не смела взглянуть в его лицо.

– Ты приехал посмотреть игру, – пробормотала она.

– Нет. Я приехал посмотреть на тебя.

Тэмсин коротко рассмеялась, но смех застрял в ее горле.

– Ты мог бы просто перезвонить мне.

Он сделал к ней шаг и, взяв ее за плечи, заглянул в глаза.

– Перезвонить? Ты звонила мне?

Тэмсин кивнула.

– Я оставила сообщение Жизель.

Приподняв брови, Алессандро отпустил ее и, засунув руки в карманы, отошел к стеклянной стене.

– Я ничего не получал. И что это было за сообщение?

Тэмсин по-прежнему стояла возле двери.

– Я просила у тебя прощения, – тихо сказала она. – За то, что сделала очень поспешные выводы. За то, что не поверила тебе.

– Очевидно, Жизель все это было трудно осмыслить, – с иронией произнес он.

Тэмсин нерешительно шагнула к нему.

– Я также просила ее поблагодарить тебя за то, что ты сделал для «Диадемы». Я, бестолковая, совсем не догадывалась о том, что творила Салли. И без тебя я потеряла бы компанию… – Тэмсин запнулась, непроизвольно потерев свой локоть.

– И это все?

– Да, – еле слышно произнесла она, глядя в пол. Возникла долгая пауза. – Нет, – добавила она шепотом. – Я хотела сказать еще, но это не имеет значения…

– И что же ты хотела сказать? – насмешливо произнес Алессандро. – Что ты любишь меня безмерно и не можешь без меня жить?

Сердце ее больно сжалось.

– Не смейся! Ведь так оно и есть. Но ты можешь не беспокоиться. Я знаю, сколько страданий я тебе причинила… – Слеза покатилась по ее щеке, за ней последовала другая. – То, что я сделала, непростительно. Я знаю это. Я виновата.

Голос ее сорвался. Сквозь пелену слез она увидела, что на лице его появилось что-то похожее на нежность. Он взял ее за руку и, притянув к себе, вывел на балкон, выходивший на поле.

– О, дорогая. – Его тихий голос был едва слышен сквозь рев трибун. – В таком случае я готов унизиться при всем народе…

На поле выходили команды. Алессандро не сводил глаз с лица Тэмсин, когда игроки «Пумас» стали выстраиваться в одну линию.

Тэмсин, не веря своим глазам, что-то тихо прошептала, и толпа взорвалась криками и аплодисментами. Один за другим игроки повернулись к ложе, где стояла она. За спиной ее возвышался Алессандро, обхватив ее рукой за талию.

На том месте футболки, где Тэмсин планировала разместить имя спонсора, у каждого игрока было какое-то слово. И когда пятнадцатый игрок, на чьей футболке был лишь один вопросительный знак, встал в конце шеренги, Тэмсин смогла прочитать все предложение:

Тэмсин Калторп я очень сильно тебя люблю скажи пожалуйста ты выйдешь за меня замуж?

Игроки стояли неподвижно и невозмутимо, сверкая посланием любви, а толпа, сидевшая на трибунах, замерла в ожидании. Тэмсин повернулась к Алессандро, глаза ее сияли от слез и счастья.

Он нежно обхватил ее щеки руками.

– Ты даже не представляешь, как сильно я напряг свои творческие возможности, чтобы сочинить это послание из пятнадцати слов, – тихо прошептал он ей и приник к ее губам. Через минуту он оторвался от нее, его взгляд был наполнен мукой и любовью. – Я мучился без тебя каждую минуту и каждый день целых четыре месяца, но разве ты не понимаешь, что я, а также восемь тысяч других людей ожидаем сейчас твоего ответа?

– Да, – выдохнула она. – Да! Вот мой ответ. А теперь, пожалуйста, поцелуй меня снова!

Радостный гул прошел по толпе. Игроки «Пумас» стали восторженно обнимать друг друга. В ложе для членов клуба кто-то открыл шампанское, окатив белой пеной болельщиков, сидевших внизу.

Не отрываясь от губ Тэмсин, Алессандро подхватил ее на руки и унес в ложу, захлопнув за собой дверь. И в этот момент снаружи раздались звуки музыки.

– Это очень невежливо, – хрипло прошептал он, запуская руки под ее кофточку и опускаясь вместе с нею на пол. – Но, думаю, что сейчас совершенно не важно, если мы не будем стоять при исполнении национального гимна…

ЭПИЛОГ

Дождь конфетти посыпался с волос Тэмсин, когда Алессандро уложил ее на кровать в маленьком салоне самолета.

– Я говорил тебе, что ты сегодня потрясающе выглядишь? – спросил он, целуя ее в ключицу, когда она привстала на колени и обвила его шею руками.

– Сто раз, – улыбнулась Тэмсин. – Но нам предстоит долгий перелет. Поэтому ты можешь повторять это снова и снова, пока мы не прилетим в Сан-Сильвана.

Алессандро потянулся за бутылкой шампанского, которую им предусмотрительно оставил во льду стюард. Тэмсин почувствовала томление и дрожь, когда взглянула на его длинные сильные пальцы, разворачивавшие фольгу.

– Прости, – сказал он беззаботно, протягивая ей бокал. – Я собирался снять с тебя это прекрасное платье в ближайшие пару минут, но сначала хочу сказать: Тэмсин д'Арензо, ты самая невероятная, самая невообразимая, самая сногсшибательная невеста в мире!

В одну секунду Тэмсин вскочила на ноги и скинула с себя шелестящее шелковое платье. Алессандро в изнеможении застонал, когда она оказалась перед ним в шелковых цвета слоновой кости чулках и изящных тоненьких трусиках с надписью «только что вышла замуж», вышитой на них.

– Иди ко мне, – низким голосом произнес он.

Тэмсин трепетала от желания, прильнув к его широкой груди, и едва сдержала улыбку, когда он потянулся за презервативом, лежавшим на тумбочке.

Придержав его руку, она, коснувшись губами его щеки, едва слышно произнесла:

– Дорогой, а что ты скажешь насчет того, чтобы зачать в наш медовый месяц ребеночка?