Текст книги "Защитник Монолита (СИ)"

Автор книги: Ильяс Найманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Крученко наблюдавший за картиной безмолвно просчитывал вероятность победы, да потери сегодня были неожиданно высокими, а организованность мутантов и явно проработанный план взаимодействия предстояло еще обдумывать и обдумывать, но все же поток псевдогигантов с Востока практически иссяк, зомбированные с севера придавив солдат таяли, правда в той стороне еще оставался контроллер и скорее всего не один, но кто он сейчас без своей свиты? Хотя Рыжий лес рядом… остались матерые кровососы, которые уже полностью смешались с отрядами людей и производили страшную сумятицу и потери в рядах, но и там не все так плохо. Усиленные экзоскелетами бойцы оказывали достойное сопротивление, и однажды сцепивщись с мутантом теперь уже не отпускали его из своих объятии, пусть даже ценой жизни. Снорки… «что за ерунда?!» – думал Крученко, «что за игры в прятки под танками, почему не вмешиваются в бой?».

– Шмель, – не отворачиваясь от экрана обратился он к адъютанту Воронина – почему снорки не вмешиваются?

– Не могу знать, оно нам сейчас и не надо, товарищ майор. Каждый боец на счету. – также не отрываясь от мониторов ответил Шмель.

Неожиданно сначала под одним, а затем под остальными уцелевшими танками, под которыми скрылись снорки сверкнул электрический, словно сварка свет, под другими ударной волной выбило пыль и уже сломанных снорков, под третьими огнем полыхнула земля. Из под каждого танка сверкая переливчатыми полупрозрачными стенками поднялся стеклообразный купол неизвестного происхождения, сражение казалось остановилось. Отстреливающиеся бойцы, стоявшие вплотную с боевыми машинами, а их оказалось больше десятка оказались втянутыми в этот купол и беспомощно барахтались, их тела затягивались наверх танка. Так разворачивались сборки Лесника.

Теперь заряженные артефактами «грави», «огненный шар» или «батарейкой» сборки образовывали новые аномалии, непосредственно под днищем танка, а усиленные «жемчужинами», помноженные на проникающее на молекулярном уровне воздействие «мокрицы» аномалии возвестили о себе оглушительными хлопками гравитационок, бешенным треском мегавольтных разрядов и ревом нарождающихся многотысячными температурами жарок. Те, кто успел заметить начало аномальной активности и отскочил от танков, но недостаточно далеко были захвачены развернувшимися аномалиями, еще два десятка бойцов и десяток мутантов и трупов было подожжено, затянуто в воронку и птичьи карусели, прошито электрическими молниями оставивших дымящиеся и трупы и экзоскелеты. Видимость поля боя ухудшилась, до практически нулевой, там внизу царил ад. Но жизнь людей в танках все еще не оборвалась, задыхающиеся от жара и убиваемые электрическими разрядами танкисты кричали по внутренней связи майору, прося, умоляя сделать что-нибудь. Защита от аномальной активности у танков действительно была на высоте, двигателя у некоторых машин продолжали работать, системы защищать людей от проникновения аномалий внутрь, но от этого становилось только хуже экипаж медленно и мучительно погибал. Несколько танков рвануло с места, но аномалии прикрепленные у них на брюхе остались с машиной, еще несколько машин, под которыми образовались жарки превращая внутренние отсеки танка в пыточные камеры, экипаж попытался покинуть через люк, но едва он приоткрылся, как пламя, объявшее машину с ревом вкрутилось внутрь не давая людям даже возможности вскрикнуть. Танки с народившимися под ними гравитационными аномалиями несмотря на свой почти пятидесятитонный вес начали медленно подниматься и раскручиваться от земли, так заявляла о себе могучая птичья карусель. Те машины и экипажи, под которыми родилась воронка медленно умирали от удушья под действием веса собственного тела, возрастающего с каждой секундой. Все эти звуки по внутренней связи передавались в ПОП, регистраторы записывали звук каждого мгновения агонии, хрипы, крики, мольбы, все смешалось в ужасном непередаваемом звуке. Майор, вцепившийся в стол слепо глядел на экран монитора, по его щекам текли слезы, Шмель рванувший тугой воротник с такой силой что пуговица отлетела в дальний угол, позеленев, выскочил из ПОПа, помощники майора уронив руки на стол отрешенно смотрели перед собой. Бой был проигран.

– Уводите людей… – шепотом, не в силах совладать с собой – Мартын, Зверь… – дрожащим голосом по личной линии обратился к ветеранам Зоны ранее бившихся с ним плечом к плечу Крученко.

– Да командир – через треск автоматов, крики и рев мутантов послышался голос Зверя.

– Уходим ребята, направление юго-запад. Мы выходим навстречу.

– Вас понял. Командир?

– Да.

– Нас три десятка. Патронов на донышке. Залезем на оставшуюся броню, попробуем прорваться.

– Хорошо Зверь, делай. – ответил майор, уже взявший в себя в руки.

Голоса танкистов по внутренней связи затухали, защита от аномалий сдавала свои позиции. Относительно в норме оставались экипажи трех зловеще крутящихся в паре метров от земли и задравших в небо дуло танков. Их начала мучить морская болезнь, но это только начало… им предстояло умереть от этой болезни внутри железного брюха машины, либо открыть люк и выйти наружу, чтобы быть разорванным каруселью и дополнить окружающую танк картину. Вопрос будут ли они в состоянии физически через пятнадцать минут определять где верх а где низ, или они лишаться возможности передвижения и не смогут даже поднести пистолет к виску. Глядя на нереальное и завораживающее зрелище медленно крутящиеся в птичьих каруселях танков, на тающее количество солдат, которых судя по световым индикаторам на приборной панели ПОПа, в живых было сорок два человека, но судя по коротким автоматным очередям огонь вело около двадцати стволов майору оставалось только молиться, хотя молитва читаемая в Зоне вряд ли доходит до Бога.

16. Исход

Отступающие солдаты спешно вытаскивали и отбивали своих раненных товарищей, сверкая короткими очередями автоматов и пулеметов, подбирая оружие у павших бойцов они поскальзываясь карабкались на броню лишившихся защитного обвеса танков. Теперь любая аномалия могла оказаться смертельной и для машины вместе с экипажем и для сидящих на броне бойцов.

– Командир, – прорвался голос Зверя в наушнике Крученко.

– Да Паша, говори – вскинулся с облегчением майор, глядя как большая часть бойцов скрипя поврежденными конструкциями экзоскелетов и сверкая обнаженным мясом через выдранные кровососами бронепластины военных комбинезонов СКАТ, карабкаются на броню и более или менее успешно с относительной возвышенности сдерживают кровососов, роняя их огнем в упор под гусеницы машины. «Все держаться на стимуляторах и антишоках, сколько из них действительно еще живы?» – с горечью подумал майор.

– Командир, контроллеры… много … холм.

В тот же момент камеры взметнулись к холму, из дыма перешагивая через лежащие на холме остатки разорванных зомбированных приближалось семь контроллеров. Каждый контролер имел на редкость пропорциональное атлетическое сложение и практически человеческую походку, только крупные головы с высокими лбами и выпуклостями выдавало их природу. Каждого контролера сопровождало два бюррера, создававших силовой щит, защищающий их хозяина от пуль и осколков.

– Твари… – растеряно произнес Шмель, – вот почему мы вас не достали…

– Командир, – как – то уже совсем спокойно и растерянно проговорил Зверь, от этого спокойствия в сердце майора словно вогнали гвоздь, настолько физически резкой и ощутимой была боль – танки не двигаются, контроллеры берут нас. Это конец…

Вертолеты, отлетевшие назад на несколько сотен метров и включившие зум камер передавали в ПОП дрожащую картинку. Среди дымящегося металла и объятых жаром танков, среди черных пятен взрывов гранат и РПГ, среди куч трупов кровососов, людей, огромных туш псевдогигантов, разнесенных в хлам мертвецов поднимались новые слуги Зоны, которые всего лишь десяток минут назад были людьми. Вот разбросав трупы навалившихся на него двух кровососов и часть обвеса танка, поблескивая хромированными штоками гидро и пневмоцилиндров с земли поднялся экзоскелет со сломанной кровососом шеей и безвольно висящей головой, в руках которого начал раскручиваться миниган. Вот прошитые молниями электры встают несколько бойцов в СКАТах, еще несколько разрядов аномалии только заставили их упасть на колени, но выйти из зоны ее действия, таща на ремнях свое оружие, которое медленно начало направляться в сторону их бывших товарищей… еще и еще, все новые и новые солдаты вставали повинуясь чудовищной воле контроллеров. Один из помощников майора трясущимися руками отвинтил крышку фляжки, и не отрываясь приложился стуча зубами по алюминиевому горлышку, глотая практически не разбавленный спирт, припасенный для празднования победы над Рыжим лесом.

– Бегите… – шепотом, не своим голосом прошептал в рацию майор.

Одновременно зомбированные открыли огонь по собравшимся на броне живым и раненным людям. Солдаты, сидевшие на броне и поддавшиеся воздействию приближающихся контролеров, несвойственно их породе быстрым шагом приближающимся к разбитому железному клину, преодолевая слабость в руках и ногах, опустошающий звон в голове попрыгали с танков на землю. Экипажи танков, оставшиеся без защиты от аномальных воздействий продолжали оглушенные оставаться в танках. Фигурки людей прыгающих с ободранных танков еще в воздухе перехватывались пулеметными и автоматными очередями, те кто не успел спрыгнуть оставляя новые кровавые пятна сползали с покатой брони под своим весом. Всего лишь несколько человек, спрыгнувши по другую сторону танков, так чтобы они оказались между ним и зомбированными пригнувшись побежало на юг, туда куда отступили одноместные военные вертолеты К50.

Крученко безмолвно наблюдал за бегством пятерых солдат, у которых хватило сил сохранить рассудок и инстинкт самосохранения, но все равно это их последний бой, вряд ли человеческая психика способна выдержать без последствий прошедший ад. Отрешенно глянув на индикаторы жизнедеятельности девяносто шести бойцов пехоты и он увидел только пять зеленых огоньков, остальные не горели. Индикаторы жизнедеятельности танковых экипажей вместо шестидесяти зеленых показывали двадцать красных знаков, сигнализирующих о критическом состоянии человека.

– Шмель, – тихо, словно боясь привлечь внимание мутантов к убегающим людям позвал долговца майор. – Отправьте людей навстречу. – он кивнул головой указывая на мониторы на которых под разными углами показывались улепетывающие бойцы.

– Мне приказано охранять вас. – решительно ответил Шмель.

– Если вы не отправите бойцов на выручку, я сам пойду к ним. – ледяным тоном произнес майор, покрываясь пунцовыми пятнами на бледном лице.

– Есть, пойти навстречу, товарищ майор – вдруг сломавшись ответил Шмель, разрешите и мне сопровождать их?

– Разрешаю, лейтенант. У них… у нас еще есть шанс. Выполняйте.

Шмель козырнул, развернулся кругом и, щелкнув каблуками решительно вышел из ПОПа.

Тем временем пятеро беглецов все дальше и дальше отбегали от поля боя на юг. Люди были обессилены, вероятно стимуляторы уже довели организмы до предела и бойцы спотыкаясь, иногда падая на руки, не в силах выпрямиться тяжело бежали прочь. Пилоты вертолетов безмолвно следили за ними камерами приборов. Майор судорожно вздохнул и уставился на двадцать красных лампочек символизирующих двадцать, все еще живых человек. «Что делать? – думал он – сколько они смогут сопротивляться пси воздействию, и сопротивляются ли еще?» Вдруг во внутренней связи с танками стали слышны какие-то шорохи и неразборчивые хрипы. Крученко подскочил, определив из какого танка передается звук он закричал:

– Четвертый! Четвертый! Вызывает центр, вызывает центр. Прием!

В ответ раздалось неразборчивое мычанье, хрип и спустя несколько невероятно долгих секунд оглушительный в застывшей напряженной тишине ПОПа щелчок пистолетного выстрела. Одна из двадцати лампочек задержавшись на секунду померкла. Спустя еще несколько секунд хрипы и шорохи стали повсеместны. Пистолетные выстрелы неестественным, игрушечным щелканьем с леденящими кровь паузами зазвучали в динамиках ПОПа. Красные лампочки экипажей гасли одна за другой до последней, которая задержалась дольше всех хрипя и борясь за свою жизнь, но противопоставить нескольким контроллерам даже невероятно волевому человеку семнадцатой машины было нечего. Последний выстрел пущенный им самим оборвал и его жизнь.

Тем временем пятеро беглецов сбившись в одну кучу пробежали чуть больше полукилометра и теперь окончательно выбившись из сил, сами, подобно зомби брели пошатываясь в сторону поросшего жгучим пухом леска, из которого все еще не видимые для них бежали семь вооруженных долговцев. Но потерявший ясность мысли Крученко бессмысленно гладя ладонью погасшие красные лампочки уже не слышал сначала обращения, а затем крики пилотов, не видел как из травы невысоко припрыгивая в сторону загнанных беглецов уверенно приближалось с десяток снорков. Командир не видел, как из одного из оврагов недалеко от их опушки, вереницей, наперерез спешащим долговцам выскочило и низко прижимаясь к серой траве другая десятка снорков, как из огромного трамплина вышел не видимый до этого человек в комбинезоне Сева и спотыкаясь, сопровождаемый снорком в чистом камуфляже побрел в сторону опушки. В себя пришел он только тогда когда его окатили стаканом воды, на мониторе стоп кадром остановились пятеро разодранных беглецов, лежащих безвольно раскинув руки.

– Товарищ, майор, товарищ майор, – тряс Крученко один из помощников. – Вертолеты улетели, керосина только до периметра. Выживших нет. Надо возвращаться.

– А? Что? – все еще не приходя в себя спрашивал майор, в его сознании выжженном и опустошенном беспощадной Зоной, крутились ни разу не слышанные им ранее слова «… и пожнет скверну людскую он скверной людской! И узреют люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся что нет у них исхода от тени своей, покуда не сменят они образ свой и страх на любовь…» – Что происходит?! – с трудом сфокусировав взгляд на мониторе, показывавшем погибших беглецов он, не веря, потряс головой, отгоняя картину и крутящиеся в голове слова, колокольным звоном заполнившие его разум.

– Надо возвращаться, – твердо глядя ему в глаза и добиваясь осмысления, повторил помощник.

Майор еще раз тряхнул головой, безуспешно пытаясь прогнать наваждение.

– Где охрана? – покачиваясь вперед и назад, словно пациент больницы для душевнобольных, глядя в никуда, перед собой спросил он.

– Встретить солдат не успели, напоролись на снорков. Возвращаются. Пока без потерь.

– Пока без потерь… пока без потерь… – механически повторил майор, не переставая раскачиваться.

Мрачную тишину ПОПа нарушали только гудение вентиляторов компьютеров и еле слышимое пощелкивание перемигивающихся приборов. Как то буднично и глухо снаружи вдалеке прозвучала сначала одна, потом другая автоматная очередь, какой – то не выразительный рык мутанта слился с взрывом гранаты. Звуки боя приближались. Помощники схватились за ПМ, оружие – имевшееся у штабных офицеров, если его здесь можно было назвать оружием, выжидающе глядя на командира.

– Откройте, – словно отмахиваясь от надоевшей мухи сказал майор, не переставая раскачиваться и не вставая с кресла.

Офицеры переглянулись, один бросился к двери, знаками указывая второму на аптечку и на майора, другой согласно кивнул и потянулся за красной сумкой с нарисованным белым крестом с круге.

– Не надо. – глухо и отстраненно произнес майор. – не надо…

Помощник завис с сумкой в руках, в этот момент практически за дверью ПОПа одновременно зазвучало несколько автоматных очередей, оглушительный рев и грохот тела, наскочившего на дверь будки с той стороны.

– Открывай, твою мать! – закричал один из долговцев снаружи, закрепляя требование несколькими автоматными очередями, по ставшим многочисленным рыкам снорков.

Помощник майора отодвинул засов и ударом ноги открыл дверь, водя ПМ-ом из стороны в стороны.

– С дороги! – послышалось требование и внутрь будки пятясь задом, отстреливаясь от наседающих, но почему-то осторожных снорков один за одним начали запрыгивать бойцы долга, сразу же вставая и высовывая ствол автомата в проем, прикрывая товарищей. Через десяток секунд все шесть бойцов и Шмель в разной степени ошалелости и незначительной степени подратости оказались внутри будки с грохотом захлопнув за собой дверь.

– Фу… насилу отбились. – вытирая пот со лба сказал Шмель, одновременно разглядывая раскачивающегося майора на стуле оператора майора. – Товарищ майор? – не наблюдая никакой реакции командира, насторожился Шмель. – Что с ним? – явно обеспокоенно обратился он к одному из его помощников.

– Не понятно, но по ходу того… сгорел. – не менее озабоченно наполняя шприц, какой-то мутной жидкостью ответил помощник, приближаясь с ним к майору, одновременно вытягивая руку и прицеливаясь в районе его шеи.

Внезапно майор прекратил свое безумное раскачивание и засмеялся глядя в потолок. Неестественный, нездоровый смех заставил долговцев отшатнутся от человека и нервно переглянуться. Кто как ни они знают, насколько быстро ломает Зона, даже таких бывалый и сильных людей как майор, и кто как ни они знают насколько деморализующе влияет сломленный Зоной сталкер на окружающих его людей.

– Ну вы это… товарищ майор… – начал было Шмель, глядя на замершего с иглой помощника и одновременно кивая ему, готовясь навалиться и скрутить майора чтобы дать помощнику сделать инъекцию антишока.

– Сгорел говорите? – как ни в чем не бывало начав снова раскачиваться на стуле и захохотав пуще прежнего спросил Крученко, по – прежнему глядя в потолок. – Все собрались?

– Все. – Ответил Шмель, замешкавшись на секунду.

– Сгорел… – продолжая хохотать, своим уже неприятным смехом, умилился Крученко – как в танке?!..

Шмель и помощники переглянулись, лицо Шмеля перекосила гримаса ужаса.

– Все на выход!!! – заорал он, и развернувшись ударил плечом по двери будки, едва только стоящий у засова помощник успел отодвинуть засов, но дверь вопреки ожиданию не открылась. Хохот майора стал громче. Долговцы наперебой заколотили прикладами и сапогами в дверь, начиная понимать смысл происходящего. Помощник майора сел за мониторы и бешено заколотил пальцами по клавиатуре, на дисплее одна за другой вместо остановленных картинок последних передач с вертолетов начали появляться изображения окружающего их леска.

– Вот он! – закричав и выставив палец в один из мониторов, в ужасе закричал офицер.

Бойцы бросились к экрану. Посреди кустарника поросшего морем жгучего пуха, доходившего ему до пояса стоял человек в комбинезоне Сева, поляризованное стекло забрала было закрыто. Через мгновенье камера начала поворачиваться в сторону.

– Верни камеру на место! – потребовал Шмель, во все глаза, полными ненависти смотревшего на фигуру.

– Я не трогал камеру – упавшим голосом ответил помощник. – она сама… с машиной.

Хохот майора, стихшего было при появлении на экране зловещей фигуры возобновился вновь, и теперь он напоминал больше кашель слепых псов, казалось сейчас он тоскливо завоет, как слепой пес при виде загнанного и безоружного сталкера. Машину ощутимо качнуло и начало поднимать вверх. Приборы, запищав сигналами, выключились и в непроницаемой будке загорелось красноватое аварийное освещение, стало душно. ПОП на базе Урала все сильнее и сильнее раскручивался вокруг своей оси. Бойцов начало растаскивать по стенам нагревающейся будки. Не прикрепленные к полу предметы и все что лежало на столах, также разлетелось к стенкам.

– Что это Шмель? – крикнул один из бойцов все время дежуривший снаружи и не наблюдавший за событиями в режиме реального времени. Боец пытаясь преодолеть нарастающую центробежную силу, вдавливающую его в уже немилосердно нагревшиеся и чувствующиеся через бронежилет СКАТа стены будки. Один из помощников коснувшись щекой стены заорал обжегшись, но отодвинуть голову уже не мог, вращение ПОПа стало еще быстрее. Майор, освещаемый как и все вокруг красным тяжелым светом, сидящий посередине оси вращения машины и вцепившийся руками в стол каким – то чудом не был стянут к стенам будки. Еще один боец, стоявший ближе всех к двери заорал не своим голосом. Прижатый к стене уже раскаленной будки, его бронежилет начал чадить, а по прижатым к стене машины рукам голубыми искрами бить электрические разряды. Через мгновение еще несколько человек начали кричать и дымиться, одновременно прошиваемые пока не смертельными, но болезненными молниями. Будка стремительно увеличивала скорость вращения. Те несколько человек, которые стояли дальше от входа еще не подверглись высоким температурам и электрическим разрядам, вынуждены были наблюдать за агонией товарищей и бороться с тошнотой, а некоторые с собственными рвотными массами, душившими их в задымленной комнате. Майор, мертвой хваткой вцепившийся в стол и раскрыв безумные глаза, перекрикивая остальных кричал никогда не слышанные им ранее слова:

– … узреют люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся что нет у них исхода от тени своей, покуда не сменят они образ свой и страх…

Прижатые к стенам будки люди, освещенные аварийным светом, не имеющие возможности пошевелиться, хрипели и умирали сжигаемые, раздавленные и прошиваемые электрическими разрядами одновременно, в фантастическом танце невиданной новорожденной аномалии.

Бобр, стоявший по пояс в жгучем пухе, оберегаемый артефактом «джокер» безучастно смотрел, как одна из трех специальных сборок Лесника, включающая в себя схлопнутые «выверт», «батарейку» и «огненный шар» породила одну аномалию включающую в себя свойства всех трех прародителей артефактов, жарку, птичью карусель и электру. Через минуту аномалия, раскрутила грузовик, одновременно охватив его жаркой и бьющими внутрь молниями электры. Спустя еще мгновенье он взорвался, а аномалия с ревом распахнув огненную пасть, раскидала горящие и дымящиеся куски железа на десятки метров вокруг.

Постояв несколько минут, глядя на затухающую ярость огненного и секущего молниями смерча, на начинающие поджигать сухую траву и деревья рядом с местом своего падения обломки машины, Бобр развернулся и побрел прочь. Без предупреждения, без грома и порывов ветра, словно Зона ждала сигнала, пошел дождь, барабаня тяжелыми каплями по стеклу забрала.

Теперь ему нужно было встретиться в центре поля сражения с Лесником, Пенкой и Тенью. С десяток оставшихся с ним снорков он отпустил, предоставив им полную свободу, только Мелкий прижимаясь к ноге все пытался заглянуть хозяину в глаза, наконец отстав от него он поплелся сзади, изредка вылавливая что-то в траве и засовывая в рот. Битва была выиграна, из почти ста человек пехоты и двадцати специальных танков не ушел никто, только три из шести вертолетов, полностью расстреляв свой боезапас и превратившись в бесполезные винтокрылые машины убрались на базу. Камеры, стоящие у них на борту передадут все подробности боя высокопоставленным генералам, все еще пытающимся меряться силами с Зоной, а между тем Зона готовила ответный удар, но Бобр переживший и прочувствовавший отгремевшее событие утомленный переживаниями и невероятными психическими нагрузками не желал слышать ее голос.

Спустя полчаса он доковылял до места сражения. Грудами горящего металла стояли некогда грозные боевые машины, только три из них сохранив внешний вид продолжали медленно крутиться в паре метров от земли, танки лишенные защиты от аномалий, обвесов и оружия, теперь стояли с открытыми люками из которых уже выбрались зомбированные с дырами от пушенной в упор пули из ПМ в голове и собрались в чуть в стороне от центра мертвого железного клина. В центре клина образовав десятиметровый квадрат, стояли восставшие пехотинцы в экзоскелетах, вооруженные тяжелыми пулеметами, миниганами обращенными наружу квадрата, внутри которого Бобр еще издалека разглядел Лесника и контролеров, прикрытых несколькими бюрерами. Бойцы в СКАТах стояли в стороне, нагруженные трофейными автоматами, стрелковыми комплексами и реактивными огнеметами. Еще десятки трупов видимо при жизни разрушенные в совершенно непригодные даже для зомбирования состояние, выковыривались из брони и поедались бюрерами, на что другая их половина, оставшаяся защищать контроллеров неодобрительно ворчала. Один из зомбированных заставляемый контроллером, завел грузовичок с зажигательной смесью и теперь тот, перекатившись подальше от горящих танков молотил в стороне. Оглушенный плотнейшим пси-фоном, исходящим от стоящих в центре квадрата контроллеров Бобр спотыкаясь о лежащие на земле обломки и останки трупов людей и мутантов шел к Леснику, но подойти к генералам этого сражения у него не получилось. Кто-то настойчиво и аккуратно потянул его за рукав, нехотя поворачиваясь и с трудом наводя фокус сталкер разглядел белое лицо Пенки, которая перебивая белый шум в ушах что-то ему говорила

– …слышишь, сталкер? – медленно доходили до Бобра ее слова. – Иди в лес, не ходи к Тени. Сталкер? – постепенно слова Пенки все больше обретали смысл и наконец, Егор очнулся от воздействия группы контролеров, держащих все окружающее их пространство под ментальным колпаком которое не мог экранировать даже «джокер», и повинуясь словам и физическому воздействию Пенки повернул направо и побрел в Рыжий лес. Мелкий, на минуту остался на месте, затем раскачиваясь и крадучась не в силах противостоять воздействию контроллеров двинулся к ним. Словно из ниоткуда вынырнул Пес Лесника, и, поднырнув под правую руку Егор, засунул свою лобастую голову под его ладонь. Сразу стало легче, опустошенный Егор схватился за короткую шерсть на голове мутанта словно за спасательный круг и побрел за ним, подобно слепому идущему за поводырем. Пенка исчезла незаметно, также как и появилась, видимо вернулась к Леснику. Дойдя через несколько часов вместе с Псом до одной из делянок Лесника, не помня ни себя, ни дороги Бобр открыв дверь повалился на продавленную кровать, надолго уходя в мир снов.