Текст книги "Экстра: Новый Кабалион"

Автор книги: Илья Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Это была безумная смесь акводана , сатанизма и неизвестно чего еще. Жалкое любительство. Сплюнув, Бокор шагнул в свет костра. Несколько фигур шарахнулось от него, кто-то вскрикнул. Из кустов, оправляя черный свитер, выбралась девчонка, обутая в сандалии, с широкой черной повязкой, перехватывающей длинные, до пояса, волосы.

– Ты кто? – к нему подступил мужчина с костью какого-то животного в руках. Остальные начали медленно подходить, сжимая кольцо вокруг Бокора.

– Это что такое? – Опанас презрительно указал на дохлую кошку. – Ваш рампа-рамп ? Провинциалы!

Мужчина, скорее всего, предводитель подростков-сатанистов, замахнулся костью, но Барон Суббота пыхнул ему в глаза едким дымком. Запахло серой, мужчина отшатнулся. Опанас, вцепившись в его запястье, сначала толкнул, а потом потянул на себя. Предводитель упал на колени. Опанас, схватив кость, высоко поднял ее, показывая остальным.

– А это что? – заорал он в ярости. – Жезл? Он ни на что не годен! Кроме этого!

Бокор с размаху опустил кость на голову мужчины, потом, все еще чувствуя ярость, ударила несколько раз подряд, пока кость не сломалась. Мужчина упал головой в костер, остальные с воплями побежали вверх по склону, но Бокор успел схватить за шиворот девицу в черном свитере. В кустах, из которых она появилось, зашелестело. На ходу натягивая штаны и застегивая ширинку, оттуда выбрался высокий тощий парень. Опанас, несколько раз ударив девицу по лицу и швырнув ее на землю, развернулся к тощему, но тот и не думал убегать. Приглаживая волосы, Тощий окинул взглядом лагерь, шагнул к костру и с интересом посмотрел на неподвижного предводителя.

– Клёво, – сказал он и перевел взгляд на Опанаса.

– Ты – новый хозяин? Извиняй... – Тощий шагнул в сторону, поднял все еще работающий магнитофон и швырнул его в костер. Несколько секунд магнитофон продолжал играть, потом голос, читающий задом наперед, стал тянуть слова, загнусавил и смолк.

– Никогда не любил эту музыка, – пояснил Тощий свои действия и взглянул под ноги Опанаса. Тот перевел взгляд.

Девчонка лежала, съежившись, прикрыв голову руками. Свитер задрался, обнажив бедра.

– Хочешь ее? – с любопытством поинтересовался Тощий.

– Тебя как зовут?

– А зови Буратино. У того нос длинный был, а у меня... – Буратино ухмыльнулся. – Тогда она – Мальвина, правильно?.. Она немая, только мычит. Слышь, Мальвина, вставай. Новый хозяин пришел... – он шумно втянул носом воздух, принюхиваясь к запаху горело мяса и плавящейся пластмассы, которые начали распространяться от костра. – Отойдем куда-нибудь, шеф? Воняет...

В сумочке-«кенгуру» на ремне Опанаса было три тысячи долларов. Возле машины, получив треть, Буратино воскликнул:

– Ну, ты даешь!

Он обнял Мальвину, прижавшуюся головой к его плечу. В его глазах была радость, в глазах Мальвины – удивление, но, кажется, страха ни один из них не испытывал.

– Это вам на расходы, – пояснил Опанас. В сумочке лежала еще пара мобильных телефонов, один он передал Буратино. – Куда ехать, я уже объяснил. Что делать – тоже.

Он окинул взглядом стоящие в ряд машины, шагнул к потрепанной зеленой ‘оке’ с тонированными стеклами и легко открыл ее.

– Возьмете эту тачку. Оружие ясно где раздобыть? Вы должны задержать их до моего возвращения. Если будут трудности – свяжетесь. Я в дороге по радио свяжусь со Стрелком и пришлю его вам на подмогу. Вопросы?

– Только один, шеф. Куда ты направляешься?

– Тут рядом, – пробормотал Бокор.

Глава 8

Над головой был потолок в пятнах ржавчины. Некоторое время Егор Адамов рассматривал его, лежа на спине, затем медленно сел. Что-то звякнуло.

Егор находился в длинном, просторном металлическом коридоре – почему-то это напомнило ему звездолет. Вроде такой здоровенной космической баржи, перевозящей тысячи поселенцев от одной звездной системы к другой.

На полу валялись обрывки бумаги, куски пластика, осколки стекла. И еще рядом лежал человекообразный робот. Адама огляделся, но пирамиды не увидел – исчезла.

Робот пошевелился, потом сел.

Скорее не робот, а роботесса. Бывают роботы женского пола? Во всяком случае, у нее имелось нечто вроде бюста, соединенного с нижней частью узкой гибкой ‘талией’ вроде массивной пружины. Да и черты лица... если, конечно, сочетание динамиков и фотоэлементов можно назвать лицом...

– Ты кто? – спросила она.

Когда Егор поднялся на ноги, вновь раздалось звяканье. Он оглядел самого себя, увидел блестящий торс, металлические ноги, длинные ступни с закруглениями – там, где раньше были пальцы.

– Вот черт! – Егор уставился на роботессу и неуверенно спросил: – Ли?

– Троечка, – поправила она. – Ли – это мой ник в ‘Кабалионе’, а обычно я подписываюсь...

– Мы общались пару раз в игровых форумах, – сказал Егор. – Я тебя помню, хотя плохо.

– Я тоже тебя помню, – она огляделась. – Вот значит как... Теперь мы роботы.

– Ага. Причем ты... – он замолчал.

– Что? – Троечка оглядела саму себя. – Что такое?

– Я хочу сказать, из тебя получилась вполне, гм, симпатичная... роботиха. То есть роботесса.

– Ясное дело! Я и в реальности вполне ничего. Но где мы?

– Ну, мне кажется, это космический корабль. Помнишь какие-нибудь игры с ними?

– Полно, только не онлайновые. Хотя нет, были ‘Star Wars Galaxies’, а еще...

– Пирамида исчезла, – сообщил Егор. – Нигде нет.

Из глубины коридора донесся приглушенный лязг.

– Что это там? Пошли посмотрим?

Коридор освещали утопленные в потолок плоские лампы. Пол был усеян мусором.

– Все-таки не похоже на звездолет, – заметила Троечка через несколько шагов. – Во-первых, посмотри, здесь же все ржавое. Во-вторых, на звездолетах мусор должны как-то утилизировать. Сжигать или в космос выбрасывать, а не сваливать на пол.

Лязг стал громче. Он звучал ритмично, будто... будто чем-то железным колотили по чему-то железному. Послышались неразборчивые восклицания, затем ругань.

– Что там происходит? – Троечка ускорила шаг. Коридор изогнулся, и они очутились на свалке.

Зал с высоким потолком-куполом заполняли горы мусора. Здесь шел дождь: из широких отверстий в куполе то и дело что-нибудь вылетало. Более крупные предметы – детали каких-то устройств, тяжелая рухлядь – проносились подобно метеорам и с грохотом падали среди завалов, взрываясь мелкими обломками; ошметки пластика, куски бумаги и металлическая труха наполняли пространство рваными хлопьями, которые планировали, лениво покачиваясь, словно грязные снежинки.

А еще в воздухе парили прозрачные чешуйки.

Под стеной два робота били третьего. Он лежал, прикрыв голову руками, дергался, иногда принимался ругаться визгливым голосом. Те, кто его бил, более всего напоминали тумбочки на гусеницах. Они откатывались, наезжали на жертву и вновь откатывались.

– Вы что делаете? – крикнула Троечка и пнула одного из них в зад. Робот качнулся на узкой платформе, правая гусеница зашипела, в то время как левая оставалась неподвижной. Развернувшись, он манипуляторами ухватил Троечку за пружинную талию. Второй робот продолжал заниматься своим делом.

– Эй, эй! – Адама подскочил к ним.

Троечка размахивала руками и ногами. Робот приподнял ее, поворачивая, рассматривая со всех сторон. Адама прыгнул ему на спину, вцепился в манипуляторы и резко развел в стороны. Троечка упала на пол.

Робот дернулся, пытаясь высвободиться, и тогда Адама со всей силы заехал ему кулаком по макушке. Из головы робота донесся низкий протяжный звон.

Егор отпрыгнул. Гусеницы вновь зашипели, крутясь в разных направлениях, робот начал вращаться на месте, дергая манипуляторами. Второй робот наконец заметил неладное и оглянулся.

В корпусе первого что-то переклинило: вихляя гусеницами из стороны в сторону, он вдруг сорвался с места и влетел в мусорные завалы. Несколько секунд фонтаны взлетающих отбросов и треск сопровождали его передвижение по свалке, затем все стихло.

Подняв кулак, Егор шагнул ко второму роботу. Тот попятился, развернулся и исчез в коридоре, через который они вошли.

– П’асипа, п’ратан!

Адама чуть не подскочил, услышав скрежещущий голос. Так могла бы разговаривать старая циркулярная пила.

Жертва поднялась на ноги. Егор уже сообразил, что сейчас скорее годятся слова вроде ‘манипуляторы’, или ‘конечности’, но решил, чтобы не путаться, думать о них как о привычных руках и ногах. Если бы этот робот был человеком, то скорее всего – бродягой-дистрофиком. Напоминающие веточки ножки, казалось, могли сломаться в любое мгновение, хотя вес, который им приходилось нести, был совсем невелик. Тощие руки состояли из потемневших стержней и перепутанных проводов, голова покачивалась на кривой шее. Левый фотоэлемент прикрывала полоса разлохмаченной черной изоленты. В разных местах из тела торчали обрывки изоляции, обнаженные контакты, спирали проводков.

– Г’рла! – какой-то дефект мешал бродяге связно произносить слова. Периодически в его горле раздавались щелчки, будто клемма искрила, и тогда робот глотал отдельные звуки. – Ни х’я себе!

Он выпучил единственный глаз-фотоэлемент, разглядывая Троечку сквозь медленно падающий мусор.

– Йо! Редко сюда зап’редают такие т’лки.

– Кто? – Троечка вопросительно посмотрела на Егора. – Что он сказал?

– Ни-ни! – бродяга примирительно поднял руки. Ладони у него были широченными и плоскими, похожими на лопаты, а ступни напоминали ржавые жестяные ласты. – Все в ажуре, рып’ка, это был к’мплимент.

Голоса разносились по всему залу. Кроме них тишину нарушал лишь тихий шелест мусорного снега. Егор наконец задал вопрос, который давно надо было задать.

– Ты кто такой?

– М’ня звать... – рука-лопата хлопнула по груди, подняв рыжее облачко ржавчины. – Рипа.

– Где мы? – спросила Троечка. – Как называется это место?

– Как это – где? – Рипа оглянулся. – С’ма не видишь, что ли?

– Э... Рипа, мы не отсюда, – пояснил Егор. – Пришли издалека, понимаешь? Объясни толком, где мы находимся.

В глубине свалки упало что-то тяжелое, взметнув облако трухи.

Робот поднял руки. Внутри него защелкало, сквозь щели в помятом нагруднике посыпались искры. Двигался Рипа так, что казалось – основные усилия он тратит на борьбу с собственными суставами. Ноги, судя по всему, давным-давно разучились сгибаться.

– Это Шаари Мот – Вр’та Смерти. Чуток выше – Бар Шачет, Могила Разрушения, средние этажи – Целмос, Тень Смерти. Самый верх – Титихоза, Смертный Прах.

– Это уровень Вод Творения? – уточнила Троечка.

– Над нами... – он сделал широкий жест... – Великий город Р’бополис. Вокруг нас, ‘го м’ть – лучший район города, именуемый Отстойником. Я часто здесь т’суюсь...

– Робополис? – переспросила Троечка. Почему-то лишь сейчас Егор заметил, что по бокам ее головы расположены две небольшие радарные тарелки. – Что-то не припомню такой игры.

– Великий город... Йо!! – Рипа упал навзничь.

– Что? Что это с ним? – Егор уже ничего не понимал. – Почему он упал?

– Не знаю, – Троечка осторожно коснулась тела Рипы ногой. Хоть она и стала роботом, но ноги были длинными, так сказать – от радаров. – Послушай... Как-то странно, я не могу понять, игрок это или бот? Для бота слишком разговорчивый...

Тонкая рука поднялась, ладонь-лопата помахала в воздухе, и робот сел. Второй рукой он полез куда-то в недра своего организма, достал две круглые линзы, скрученные проволокой на манер очков, и надел их. Одна линза пришлась на фотоэлемент, а вторая – на полоску изоленты.

Голова со скрипом повернулась из стороны в сторону, и незнакомый голос произнес:

– Чем обязан?

– Что? – опять не понял Егор.

Рипа поднялся. Внутри него все так же полязгивало и потрескивало, но двигался он теперь иначе – более изящно.

– Чем обязан, г’спода? – робот взглянул на опешившую Троечку и слегка поклонился. – Мадам?

Они молчали, ошарашено глядя на него.

– Простите... – он поправил очки. Сквозь линзу огромный фотоэлемент уставился на Егора. – Простите, возможно, мой вопрос п’кажется вам несколько, э... дерзким – но кто вы т’кие?

– Но как же, Рипа... – начала Троечка. – Мы же... ведь мы только что познакомились?..

– Во-первых, мадам, меня зовут Агриппа, а во-вторых, не имею чести... – тут он несильно хлопнул себя ладонью по лбу. – Ах да, конечно, Рипа... Видите ли, у меня сбоит реле в л’бной доле... Из-за этого ‘мост’ переключается между двумя... – вдруг робот с подозрением уставился на них. – А вы необычно выглядите. Что вы здесь делаете?

– Ну, мы... – начал Егор, но Агриппа замахал руками.

– М’лчите! – он настороженно оглянулся. – Тот всемогущий! Я п’нял. Агенты, присланные, чтоб свергнуть тиранию...

– Да? – удивился Адама. – Вообще-то мы не...

– Ни слова б’льше! Конечно, вы не можете открыть тайну первому встречному. Но знайте – я с вами. Клянусь, я приложу все усилия, окажу любую п’мощь...

Падающий со стен рассеянный свет мигнул, комья пыли и ржавчины посыпались с далекого потолка. Свет разгорелся вновь, Адама успел различить темные летящие предметы, затем он погас окончательно. Пол дрогнул.

– Это еще что такое? – чуть не упав, Егор ухватился за Троечку. – Как тебя... Агриппа! Что происходит?

Одновременно в разных местах загорелись прожекторы, световые столбы прорезали тьму. Источники их зигзагами передвигались над свалкой.

– Цензоры! – завизжал Агриппа. Луч прожектора пополз мимо них, и Егор различил темный силуэт робота, который присел, озираясь.

– Д’шители свободной воли!

– Бежим? – неуверенно спросил Егор.

Сверху донесся свист. Они подняли головы, секунду смотрели, потом Егор и Троечка отпрыгнули в разные стороны, а робот начал приподнимать ногу, что сопровождалось серией щелчков и жалобных позвякивание, донесшихся из его коленного сустава...

Вылетевший из отверстия в потолке толстый обрезок трубы в полметра длиной упал ему на голову. Раздался звук, будто по церковному колоколу с размаху заехали ломом. Робот плашмя повалился на пол, точно так же, как и в первый раз. Труба, крутясь пропеллером, отлетела от него и шмякнулась под ноги Егора.

Из головы робота еще некоторое время доносился, постепенно стихая, протяжный металлический гул, затем наступила тишина.

– Ой, – довольно спокойно сказала Троечка, как бы ставя точку.

Егор шагнул к поверженному Агриппе.

Кто бы ни были эти цензоры, но они услышали шум и заинтересовались им – летающие источники света стали приближаться.

Рука робота поднялась, сняла очки и сунула их куда-то. Еще секунду он не двигался, затем вскочил и деловым голосом приказал:

– Что я вам скажу, п’ратва – всеобщий ш’хер! А ну, давай за мной... – подхватив обрезок трубы, Рипа устремился по тропинке, извивающейся между завалами мусора. Переглянувшись, Егор с Троечкой побежали следом.

* * *

– Б’рзеют л’гавые...

Рипа полз по узкому вентиляционному ходу, за ним следовал Егор, потом Троечка. Сначала труба тянулась наискось вверх, а когда они покинули уровень Отстойника, стала горизонтальной.

– Ты назвал их цензорами, – подал голос Егор. – Это местная полиция, что ли?

Колени Рипы громко щелкали, иногда на полу за ним оставались пятна машинного масла.

– Да, рядовые. Так, п’чти на месте...

Труба изогнулась и стала шире, робот улегся перед проволочной решеткой. Адама, устроившись рядом, выглянул.

Площадь, похожая на очень большой вокзал или аэропорт... Только вместо пассажиров-людей – роботы. Гул голосов и лязг металлических конечностей наполняли помещение. В центре высился памятник: обычный бородатый человек, одетый в обычный костюм, в галстуке. Он стоял, чуть склонив голову, словно задумчиво рассматривал снующих у его ног существ. Вокруг тянулись витрины магазинчиков, вдоль стен ползли прозрачные кабины лифтов. Егор поднял взгляд. Зал, по сути, был очень широкой и высокой трубой, верхнюю часть которой скрывали висячие коридоры. Между ними что-то летало.

– Рипа! – шепотом произнесла улегшаяся рядом Троечка. – Рипа, чей это памятник? В смысле – кому?

– Ты чё, с’стренка? – проскрипел робот. – Как это – чей? Да, это же Тв’рец!

– Творец?

– Йо! Вы откель свалились к нам? Л’дно, погодите чуток, надо разведать, чтобы л’гавые не выпасли... – с душераздирающим скрежетом робот развернулся и уполз в боковое ответвление трубы.

Подождав, когда звуки его передвижения стихнут, Адама придвинулся к Троечке и зашептал:

– Интересно, почему эти цензоры появились сразу после того, как мы попали в Отстойник? Может, нас уже ищут? Я думаю, цензоры – это те же вакханки, просто здесь они принимают такой вид. Так же, как мы стали роботами...

Троечка молчала, пристально разглядывая что-то на площади.

– Нам достался спутник с раздвоением личности, – продолжал Егор. – Причем он сам про это знает, представляешь? Никогда не думал, что бывают роботы-шизофреники...

– Ты понимаешь, кто это? – кажется, Троечка не услышала ни единого слова. – Этот памятник?..

Адама вгляделся в склоненное лицо.

– Японец какой-то, что ли...

– Это же Тот Джигурти!

– Джигурти? – повторил Егор. – Я что-то вроде слышал... это не он изобрел вирус, как его...

– Погибель. Вирус назывался Погибель. На самом деле это не совсем вирус, просто такая программа, способная разрушать... Джигурти не японец, он, кажется, грузин, но работал на ‘Тебах’. Ну же, вспоминай, про него еще писали в газетах. Тот Джигурти, гениальный ученый-изобретатель, занимался AI . Потом они с ‘Тебахом’ из-за чего-то поссорились, и Тот исчез, прихватив часть своих разработок.

– И?.. – спросил Адама, когда Троечка замолчала.

– И... дальше я тебе не могу рассказать. Извини.

– Что? – возмутился Егор. – Не можешь рассказать? Так что, может давай разойдемся сейчас в разные стороны?

– Не обижайся. Просто... Ну, ладно. В общем, Джигурти – он наш спонсор. Спонсор нашей группы. Он нас, можно сказать, и создал.

– Это те ‘наши’, с которыми ты связывалась? Так кто вы такие?

– Мы вроде хакеров. Джигурти нас снабжал деньгами, чтоб оборудование покупать. Хотя мы сами Тота никогда не видели, он переводил суммы через банк. Иногда просил нас выполнять разные несложные задания. Мы вообще-то не так давно познакомились с ним и объединились в группу, всего несколько месяцев. Нас четверо, двое – мои старые знакомые, с которыми я связывалась, а четвертый – человек Джигурти, которого он к нам прислал. Такой... странный мужик. Высокий, волосатый. На барана похож. Джигурти с самого начала сказал, что позже у него будет для нас одно важное задание – стереть программу, которая вскоре даст о себе знать. ИскИн, генерирующий вакханок, наверняка эта самая программа и есть. Но совсем недавно Джигурти неожиданно исчез, перестал выходить на связь. Контакт с ним оборвался, теперь я точно не знаю...

Егор окинул взглядом толпу роботов.

– Ладно, но если этот аргумент перебросил нас сюда, значит, путь к ИскИну лежит через Робополис?

Их ушей достигли треск и щелканье суставов Рипы.

– Нашел! П’шли! – весело проскрежетал робот.

Вскоре проход стал спиральным. Несколько раз Егор пытался отмахнуться от прозрачных чешуек, но пальцы проходили сквозь них. Чешуйки казались неприятными и стесняли дыхание... хотя ведь теперь он не дышал.

Они съехали по наклонному желобу, пробрались сквозь сломанную железную диафрагму и наконец очутились снаружи.

Сколько Егор не глядел, так и не заметил дерева или каких-то других природных материалов – только гладкий бетон, металл и пластик. Все светилось, поблескивали стальные поверхности, перемигивались разноцветные огоньки, иногда вспыхивали красные и синие лазерные лучи... Робополис был ярким и шумным – чумовым.

– У вас есть правительство? – прокричал Егор. – Кто управляет всем этим?

Вокруг толкались роботы разных конструкций и размеров. Троечка пихнула Адаму локтем в бок, показывая на почти точную копию R2D2 из ‘Звездных войн’. У некоторых прохожих не хватало конечностей либо они были прикручены к корпусу проволокой. На стенах сквозь блеск металла нет-нет да и проглядывали пятна ржавчины.

– Ваще-та у нас Конклав, – Рипа, зажав обрезок трубы подмышкой, уверенно вел их сквозь толпу. – Мы его выбираем. Но на деле п’ханом давно Резидент.

– Резидент?

– Да, с’стренка. Никто его не видел, он ж’вет где-то... – робот неопределенно махнул рукой вверх. – Теперь его цензоры прессуют простых п’рней навроде меня. О!

– Что ‘о’? – спросил Егор.

– Во! – Рипа показал куда-то вперед, заозирался, потом приказал: – Ждите м’ня там... – и уковылял в толпу.

– Где? – Адама оглянулся.

– Вон. Идем.

Троечка потянула его в глубокую полутемную нишу между стенами двух магазинов. Они встали там, наблюдая за роботами, что проходили мимо проема. Ли сказала:

– Ну хорошо, давай разберемся. Слышал, что Рипа болтал про Резидента? Наверняка это как-то связано с вакханками. Если Резидент там... – они поглядели на ползущие вверх и вниз лифты, на металлические арки и коридоры...

– Думаешь, на верхних ярусах... – начал Егор, и тут в нишу, быстро переставляя негнущиеся ноги, ввалился Рипа.

– Есть! – робот воровато оглядывался. Он держал железную коробочку с парой блестящих контактов, изображением черепа и перекрещенных молний. – А ну п’держи, п’ратуха, – робот отдал Егору обрезок трубы.

– Что ты собираешься делать?

Рипа неопределенно качнул головой.

– Послушай, а что находится вверху? – спросила Троечка.

– Центровые кварталы для б’гачей. Простым п’цанам вроде меня там делать нечего, – робот поднял левую руку, несколько раз согнул и разогнул ее так, что наружу вылез провод с содранной изоляцией.

– Нам надо наверх, – сказал Егор. – Поможешь подняться туда?

– Ты чё, п’рателла? – удивился Рипа. – Л’гавые нынче оборзели. Не, я конечно, п’лагодарен, что вы помогли в Отстойнике, но... Ни-ни, наверх не пойду. Так, а ну, посуньтесь ч’ток назад...

– Зачем?

– Отойди, отойди, г’рю.

Егор с Троечкой попятились в глубь ниши. Рипа примерился и вонзил контакты на коробочке в неизолированный сгиб локтя. С треском сыпанули искры. Коробочка полетела на пол, робот присел на расставленных ногах, качнувшись, широко развел руки...

– ЙО!!!

Его фотоэлемент покраснел.

– Как торкнуло! – он стал заваливаться на бок, и подскочивший Адама схватил робота подмышки. – Неф’вый приход, п’ратишка... – счастливо скрипнул Рипа.

Сквозь царящий на площади шум донеслись звуки сирены.

– Опять л’гавые... – в голосе Рипы появились отрешенные нотки, будто теперь появление цензоров его не очень-то и тревожило. – Перекемарим п’ка здесь.

– Нам надо наверх, – повторил Егор, отпуская робота.

Рипа пошатнулся и привалился плечом к стене.

– Я ж тебе уже сказал. Тут д’же старик Меркюри не поможет.

– Кто такой Меркюри?

– Босс нижних уровней.

– Как босс уровней? Так, значит, это все же игра?

– Ты чё, п’ратан? Какая игра? Если это игра, то она интереснее жизни!

– А что значит ‘босс’?

– То и значит: п’хан нижних районов Роп’ополиса. Переменным током пр’торговывает, стволами, роболярв держит, тот еще с’тенер... Но я здесь тусуюсь, наверх к этим п’дикам ни ногой.

– Но мы...

– П’ратан! – Рипа начал сердиться. – Я Меркюри на глаза п’казываться не хочу. Ты чё, не п’нял? Отвянь, наверх не п’йду.

Сирены над площадью надрывались. Выглянув из ниши, Адама узрел нечто, напоминающее помесь осы и большой кофемолки, с узкими крыльями и единственным выпученным фасетчатым глазом на лбу. Оно промчалось низко над разбегающейся толпой и исчезло из поля зрения. Егор взглянул на Троечку. Та пожала плечами и кивнула. Тогда Егор, взяв обрезок трубы обеими руками, широко размахнулся и ударил робота по голове.

* * *

Лифт поднимался быстро. Площадь внизу была видна как на ладони.

– Как болит...

Стоящий у прозрачной покатой стенки Егор оглянулся.

Агриппа обеими руками держался за голову.

– Повторите еще раз, что я вам обещал, пока... пока верх взяла моя другая личность?

– Ты сказал, что поможешь нам проникнуть в верхние ярусы, – пояснила Троечка, пряча глаза. – Дал слово.

– Слово дал? – уныло переспросил робот.

– И еще перед этим, в Отстойнике, сказал, что приложишь все усилия, чтобы помочь нам.

– Да, это я п’мню... чего не сделаешь в сиюминутном порыве.

– Сказал, что почтешь за честь помочь тайным борцам против тирании Резидента.

– А вы – тайные б’рцы?

– Не сомневайся. Пока ты был Рипой, мы предоставили тебе неоспоримые доказательства.

– Что, совсем не’споримые?

– Абсолютно.

– Ох... А... я что-то делал при этом?

– Да, у тебя была такая коробочка с двумя контактами, и ты пустил себе ток в руку.

Робот помрачнел.

– Ясно. Это был переменный ток, вызывающий всплеск нелинейных флуктуаций. Моя вторая личность – грубое, м’лоразумное существо. Он п’лучает удовольствие, а у меня потом голова кружится и отнимаются к’нечности. Но как же я смогу п’мочь вам?

– Ты упомянул какого-то Меркюри, – подал голос Егор. – Кто это?

– Местный босс. Занимается оружием, наркотиками и прочим в таком же роде.

– Он может помочь нам?

– П’нятия не имею. Его логово выше.

Снаружи мелькнул силуэт цензора. Егор попятился. Цензор пролетел вниз и скрылся из виду.

– Тот всемогущий, вот и они! – взвизгнул Агриппа.

Егор присел, осторожно выглядывая. Цензор опустился к площади – он явно кого-то искал.

– Откуда они вообще берутся? – спросила Троечка у робота.

– Они п’явились давно. Их хозяин Резидент.

– И сколько этот Резидент у вас командует?

– Долго уже.

Егор с Троечкой переглянулись.

– Как это – долго? – спросил Егор. – Ведь все начало происходить только что?

– Может, это потому, что в разных играх время течет по-разному? – предположила она. – Не все ведь реал-таймовые. Может, по местному времени уже прошли года с тех пор, как ‘Кабалион’ схлопнулся...

Описав несколько кругов вокруг памятника, цензор взлетел. Он пронесся мимо лифта, резко затормозил и повис в воздухе. Егор отскочил в глубь кабины, прижался спиной к стене, но это не помогло. Цензор словно почувствовал их и подлетел ближе. Сквозь колпак лифта фасетчатый глаз просканировал кабину. Цензор взмыл вверх и пропал из виду.

Егор повернулся к Агриппе.

– Надо выбираться отсюда. Долго еще ехать?

– До второго уровня минут десять! – простонал робот. – Он п’летел за п’дмогой!

– А какие-нибудь промежуточные этажи есть?

– Да здесь сплошь технические ярусы! Но чтобы остановить лифт, нужен специальный допуск.

Возле раздвижной двери был щиток со светящимися цифрами этажей, кнопками и горящей зеленым лампочкой. Егор заколотил по кнопкам, но кабина продолжала двигаться с той же скоростью.

– Может, здесь есть аварийная остановка... – начал он.

Оттолкнув его, Троечка обеими руками вцепилась в крышку и рванула.

– Дай мне... – она склонилась над обнажившимися контактами – и тут же лифт встал.

– Быстро ты... – удивился Егор.

– Это не я. Я еще ничего не успела сделать...

– Отключили дистанционно! – Агриппа показал наружу, и Егор оглянулся.

Теперь их стало трое. Выпученные фасетчатые глаза заглядывали в кабину. Одновременно в трех брюхах разъехались щитки, из отверстий выдвинулись узкие дула.

– Э, Ли... – начал Егор.

– Что там? – стоя спиной к нему, Троечка лихорадочно копалась в контактах панели.

– Там трое... трое легавых, и у них оружие.

Один из цензоров выстрелил, отдача качнула металлическое тело.

Прямо перед лицом Егора на прозрачной стене появилось белесое пятно. Кабина дрогнула.

– Что они делают? – спросила Троечка, не оборачиваясь.

– Стр’ляют! – взвизгнул Агриппа.

– И?..

– И ничего, – добавил Егор.

Два цензора выстрелили одновременно, еще пара пятен возникла на стенке.

– Хорошо, что у них не пулеметы. Какое-то время кабина выдержит. Как у тебя?

– На самом деле это всего лишь программы, – пробормотала Троечка сквозь зубы. – А я разбираюсь в программах, просто мне нужно время...

– Слушай, вдруг ты откроешь двери, а там глухая стена? Попытайся запустить лифт вверх.

Цензоры выстрелили залпом, и ответа Егор не услышал.

Агриппа сжался в углу. Теперь стало трудно различить, что происходит снаружи – половину стенки покрывали белые пятна. Вдруг кабина дрогнула и с шипением опустилась на полметра.

– Ой! – сказала Троечка. – Не то!

Опять прозвучал залп.

Егор приник к небольшому участку, чистому от следов выстрелов. Снаружи маячило уже не три, а четыре противника. Новый цензор был куда крупнее остальных. Он напоминал жука с металлическим панцирем и длинными изогнутыми антеннами.

– Сержант! – прокричал сзади Агриппа.

Раздался треск, кабину озарили искры.

– Есть!

Адама оглянулся. Дверцы раскрылись, обнажив глухую бетонную стену.

– Плохо... – начал он, но Троечка показала вверх. Под потолком виднелась часть темного проема. Если бы кабина не опустилась, дверь пришлась бы как раз на него.

– Агриппа, давай туда!

– Но я не вл’зу.

Два сегмента, составляющие панцирь сержанта, разъехались в стороны. Из спины поднялась турель.

Егор с Троечкой схватили Агриппу и приподняли.

– Хватайся и залезай туда!

Робот, скрежеща суставами, охая и причитая, втиснулся в отверстие. Секунду его тощие ноги дергались снаружи, потом исчезли.

На турели сержанта поднялись стволы строенного пулемета.

– Теперь ты. Стань мне на плечи, потом подашь руку. – Егор опустился на корточки под стеной. Ступня Троечки звякнул о его спину. За колпаком стволы пулемета начали вращаться.

– Давай! – послышалось сверху, и он вскочил. Троечка, свесившись из прохода, тянула вниз руку.

Три ствола превратились в один, широкий с размытыми очертаниями. Адама ухватился за тонкое запястье, Троечка потянула, он уперся коленями в стену, пытаясь взобраться и соскальзывая. Сержант открыл огонь.

Пулемет выплеснул сноп огня. Трассирующие заряды ударили в стенку, мгновение она держалась, затем разлетелась осколками. Егор карабкался, скользя железными подошвами по бетону, Троечка тянула его, отодвигаясь в глубь прохода. Грохот наполнил кабину, она затряслась. Прямо под ступнями Егора стену пробороздил ряд дырок, извергающих цементное крошево. Взмахнув ногами, будто неумелый ныряльщик, прыгающий с трамплина, Егор влез в нишу.

– Агриппа где-то впереди. Давай быстрее!

Здесь можно было стоять полусогнувшись. Адама побежал следом за Троечкой, слыша грохот позади. Прямоугольный бетонный проход оказался коротким – спустя несколько секунд они оказались в более просторном помещении. От пола до потолка тянулись покрытые каплями влаги ржавые трубы, изогнутые и прямые, узкие и широкие. Из вентилей капала вода, что-то гудело за утопленными в стены трансформаторными щитами.

– Агриппа! – позвала Троечка.

Ответом были звуки выстрелов и лязг. Через проход в помещение влетел цензор-рядовой. Егор и Троечка отпрыгнули в разные стороны, пробитая зарядами толстая труба выплеснула фонтан пара и кипящей воды. Все это ударило в цензора, он качнулся и взлетел под потолок, не прекращая поливать помещение огнем. Егор бросился вперед, пролез между двух труб, споткнулся, побежал влево, потом вправо...

Выстрелы грохотали позади, трубы отзывались гулом. Вокруг клубился пар.

– Егор!