Текст книги "Пустошь"
Автор книги: Илья Новак
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Хрипло выдохнув, Крючок сжал противника еще крепче. Джай больше не бил, сил на это не осталось – вяло стучал ладонями по плечам и бугристому, влажному от жира затылку. Мир закачался, побледнел. Рыжий мутафаг сочувственно глядел на Турана, потирая темя и от волнения дергая себя за ухо.
Ухо! Туран сцепил зубы, зажмурившись, схватил Крючка за оттопыренные красные уши – и дернул что было сил.
Крючок замычал, выпустил противника и отпрыгнул. Лицо перекосило от боли. Бандиты восторженно взревели.
– Добрый прием! – гаркнул Макота, потирая руки. – Вот это дело, шакаленок!
– Десяток патронов к ружжу ставлю, что Крючок фермера одолеет! – прокричал кто-то в толпе.
– Принимаю! – откликнулся другой голос.
Туран отступил к телеге, поглаживая ребра, оглядел небритые лица вокруг. Макота ухмылялся, мутафаг скалился и кивал пленнику.
Крючок потрогал уши и пошел вперед, вытянув перед собой руки. Челюсть двигалась быстрее обычного, он чавкал и брызгал зеленой слюной. Бандит бросился вперед, Джай встретил его прямым ударом в лицо, но Крючок пригнулся, упал на колени и врезал противнику двумя кулаками в живот.
Рыжий мутафаг зарычал. Туран упал на спину, дыхание перехватило. Он перевернулся на бок, скорчился, прижав колени к груди, и увидел Крючка над собой. Бандит занес ногу, чтобы ударить подкованным каблуком в лицо.
– Авиетки! – закричал кто-то. – Авиетки летунов!
Глава 9
Бандиты кинулись кто куда, в машины и под телеги. В небо уставились десятки стволов. Макота полез с клетки вниз, мутафаг попытался ухватить его за сапог, просунув волосатое запястье между прутьями, но не успел.
Атаман закричал:
– Не стрелять в летунов! Только если нападут, слышали? Все слышали?!
Две небольшие авиетки промчались над горами покрышек. Одна полетела по кругу, слегка накренившись, вторая по прямой, и над руслом реки заложила крутой вираж. Туран увидел головы над открытой кабиной – кожаные шлемы, квадратные очки. У сидящего сзади человека в руках было ружье. Авиетка пронеслась над караваном, головы небоходов повернулись в сторону «Панча».
Они прилетели за ним! Карабан Чиора обещал, что его найдут. Наверное, летуны побывали на ферме, увидели, что она сгорела, и отправились на поиски Турана. Надо только подать им знак… Он приподнялся, хотел было помахать рукой, но не стал. Слишком много бандитов вокруг, они заметят и поймут, что пленник подает сигналы.
Теперь обе авиетки летели совсем низко. Двигатели гудели, рокотали пропеллеры. Макота, забравшись на подножку «Панча», открыл дверцу и поднял ружье.
Оглядевшись исподтишка, Туран увидел, что рядом никого нет, и пополз в сторону пересохшей реки. «Панч» перекрашен, и хотя оружейная башенка деталь приметная, летуны могут не узнать грузовик. Тем более, что в авиетках не было Карабана с Аютой. Очки и шлемы мешали разглядеть лица, но в обеих машинах сидели мужчины, и ни у одного не было длинных лихих усов.
Даже если летуны узнают «Панч» – что будет? Им нужен железный ящик, а не Туран Джай. Они приземлятся и попытаются договориться? Мирно расспросят бандитов о Туране? Гильдия могущественна, но не всесильна, а до Крепости далеко… Что, если Макота прикажет убить летунов и сжечь авиетки? Узнав об интересе к фермерскому сыну, атаман возьмется за пленника…
Достигнув обрывистого берега реки, Джай увидел застывшую грязь внизу. Пророкотал мотор, винт взбил над ним воздух, и авиетка стала разворачиваться. Туран перегнулся через край обрыва и упал вниз. В груди екнуло, черная корка прогнулась, треснула. Авиетка, заложив вираж над горами покрышек, полетела вдоль реки, вторая понеслась на юг. Похоже, летуны не узнали грузовик. Вскочив, Туран побежал прочь от стоянки. Рокот моторов затихал – крылатые машины мчались в сторону Киева.
Грохнул выстрел, пуля взломала грязевую корку у его ног. Сзади донесся окрик. Беглец остановился и медленно повернулся. Стоящий на берегу Крючок целился из обреза. Туран глянул по сторонам. До противоположного берега далеко, спрятаться негде, он здесь как на ладони. И бежать нет смысла, пуля догонит…
Рокот авиеток стих. Рядом с Крючком показался Морз, а за ним и атаман. Макота ткнул в Турана пальцем, поманил к себе. Ссутулившись, опустив голову, пленник пошел обратно. Кое-как забрался по склону. Когда он встал перед бандитами, Макота ударил его в подбородок. Туран упал – и замер, вперив взгляд в сапоги атамана. Челюсти свело от напряжения. Ему хотелось вцепиться в эти сапоги, рыча, разорвать зубами лодыжки врага, опрокинуть Макоту – и бить, топтать, ломать кости… Но он лежал молча, не шевелясь. Он копил в себе ненависть, как старый скряга, дрожащий над монетами в своем сундуке.
– Вставай ужо, – сказал Макота и отвернулся. – Прыткий он стал, э? Так, заприте его, теперя вдвоем на телеге будете. Морз, понял? Туда пересядь. Нам до Моста еще переть и переть.
*
Прошло много дней с тех пор, как Туран покинул Дворец. Караван приближался к границе степи, берегу Донной пустыни. Пейзаж менялся. Исчезли развалины древних построек, стало меньше птиц, куда-то пропали небольшие стада сайгаков, кочующие по Пустоши в поисках водопоев и оазисов травы.
Туран дрался почти каждый день, лишь иногда Макота давал ему передышку, если пленнику особенно сильно наминали бока. Бои были единственным развлечением в пути: бандиты делали ставки, живо обсуждали, сумеет ли фермерский шакаленок выстоять сегодня или нет, кричали, хлопали в ладоши, ругались и хохотали. Часто Туран оказывался побежденным, но случалось и по-другому. Он больше не брезговал мазаться жиром, каждый день упражнялся в клетке – подтягивался на верхних прутьях, отжимался, качал пресс. Туран Джай и раньше не был слабаком, теперь же мышцы все рельефнее проступали под кожей, плечи расправились, прямее стала спина.
В одной из драк Крючок ухватил его за отросшую шевелюру и приложил головой о борт телеги, едва не раскроив череп. После этого Туран отказался драться, пока ему не обрежут волосы, и Морз на лысо обрил пленника своим раскладным ножом, до крови расцарапав темя. Сойдясь с Крючком вновь, Туран сделал подсечку, а когда бандит упал – прыгнул сверху, ударив коленями по ребрам. Крючок охнул и потерял сознание. Позже выяснилось, что одно ребро у него сломано. Больше лопоухий в боях не участвовал.
Впереди показался длинный узкий холм, по которому можно было подъехать к воротам Моста, но вскоре караван уткнулся в большой ржавый автобус. Машина стояла поперек накатанной колеи.
Первым двигался мотофургон, прикрытый с боков мотоциклетками, которым что дорога, что бездорожье – все едино. Караван встал, пара мотоциклов, один с коляской, второй без, устремились вперед. Макота выскочил на подножку и заорал, приказывая вернуться, но за ревом двигателей его не услышали.
Через мгновение окна автобуса ощетинились оружейными стволами. Громыхнули выстрелы. Мотоцикл с коляской вильнул, водитель откинулся назад, ноги взлетели к небу, он взмахнул руками и свалился на землю. На второй мотоциклетке раненый бандит судорожно вцепился в руль, сидящий за ним попытался спихнуть товарища, чтобы перехватить управление, но не успел – мотоциклетка врезалась в автобус, и водителя размазало по борту. Из окна по пояс высунулся человек в кожаной куртке, усеянной заклепками, приставив ствол к голове второго бандита, стоящего на четвереньках посреди обломков машины, нажал на спуск.
Взревели моторы, по сторонам от автобуса на дорогу выскочили приземистые черные машины с человеческими черепами, закрепленными на капотах. Вместо лобовых стекол полосы металла, вперед можно смотреть лишь сквозь узкие щели. В машинах сидели вооруженные люди, затянутые в черную кожу.
– Вараны! Банда варанов! – крикнул кто-то, и по всему каравану загрохотали выстрелы.
Стволы исчезли из окон автобуса. С ревом из-за него выкатила еще пара иссиня-черных машин. К капоту и бамперу одной были приварены трубы, образующие треугольный таран. На крыше красовался зубастый череп акулы-мутафага из Донной пустыни, рядом торчала пулеметная турель с сидением.
Из клетки Туран наблюдал за происходящим. Изрыгая дым, автомобили варанов помчались по широкому кругу. Три, резко ускорившись, нырнули между самоходами клана. Бандиты беспорядочно стреляли, вараны палили в ответ.
Машина с акульим черепом пронеслась мимо телеги. Из открытой кабины на пленника смотрели двое варанов, за пулеметной турелью восседал здоровяк в кожаных штанах, жилете и перчатках с раструбами. Ремешок массивного шлема врезался в пухлые щеки и двойной подбородок.
Пулемет впечатлял, Туран еще не видел такого оружия: несколько стволов спаяны в цилиндр, сзади длинная рукоять, снизу приварен ящик, из которого к цилиндру тянется патронная лента.
Здоровяк – наверное, он был главарем банды – развернул пулемет в сторону «Панча», но огонь открыть не успел. Мотоциклетка с коляской нагнала машину, и Заноза, один из лучших бойцов Макоты, прыгнул с сидения на багажник черного автомобиля. Блеснул нож, здоровяк взревел, его машина унеслась вперед и скрылась за мотофургоном. Зато вместо нее рядом с телегой появилась другая – водитель мертв, пули продырявили капот, из-под него пробивались языки пламени. Усатый варан в шлеме с забралом, сидящий рядом с мертвецом, почти в точности повторил маневр Занозы: забравшись на спинку сидения, перепрыгнул на телегу. Крючок выхватил дробовик из сумки-кобуры на спине. Ударив его, варан потянулся за большим пистолетом, торчащим из-за ремня. Лопоухий бандит уронил обрез на дно телеги, отпустив вожжи, схватил усатого, прижал его локти к бокам. Варан был на голову выше Крючка, да и в плечах куда шире, к тому же бандит двигался неловко из-за сломанного ребра. Они застыли – Крючок сдавливал локти варана, а тот пытался вырваться и достать пистолет. Повозка качнулась, когда никем не управляемый ящер повернул, обегая автобус. Впереди ехала пара бандитских самоходов, три мотоциклетки и несколько черных легковушек варанов.
Усатый навалился на Крючка, но тот извернулся и прижал его к клетке. Ревели дизели, грохотали выстрелы, выхлопные трубы изрыгали вонючий дым. Мимо телеги пронеслась мотоциклетка, ее преследовала пара машин, украшенных черепами. Усатый выпрямился, приподняв вцепившегося в него Крючка, сумел наконец достать пистолет. Лицо бандита покраснело от натуги, он сжимал локти варана. Ствол пистолета медленно поворачивался – еще немного, и усатый выстрелит в противника.
Сунув руки между прутьями, Туран обхватил варана за шею. Тот захрипел, попытался ударить пленника локтем, но Крючок держал крепко. Туран сдавил шею что было сил. Лопоухий, сипло выдохнув, вырвал у варана пистолет и выстрелил в решетчатое забрало, скрывавшее верхнюю часть лица.
Между прутьями забрала плеснулась кровь, мертвец свалился возле клетки. Обессилевший Крючок, уронив пистолет, на четвереньках пополз к своему обрезу-дробовику.
Пистолет упал на поверженного варана, и Туран схватил его. Оружие было вычурно красивым: узор на широком стволе, лакированная рукоять с железным кольцом и цепочкой, серебристый шомпол под стволом. Повозка вновь качнулась, Туран присел под решеткой, схватил цепочку, потянул.
Раздался крик, и пленник поднял голову. Ящер, взбудораженный грохотом выстрелов и ревом моторов, бежал со всех ног. Автобус остался позади, дорога тянулась дальше по вершине узкого холма. Мимо пронеслась командирская машина варанов – сидящий рядом с водителем человек убит, на спине мордатого здоровяка висит Заноза. Варан держал бандита за волосы и тянул вперед, пытаясь перебросить через себя, Заноза колотил его по плечам и голове. На полном ходу легковушка врезалась в мотоциклетку, сваренный из труб таран поддел ее и подбросил. Мотоцикл кувыркнулся в воздухе, из коляски выпал бандит, с воплем покатился по земле, машина рухнула на него, и крик смолк.
– Брось, – сказал Крючок. Туран перевел на него взгляд. Бандит целился в него из обреза. – Наружу бросай.
– Если б не я, варан бы тебя застрелил, – Туран кивнул на мертвеца в черной куртке.
Крючок пожал плечами:
– Ага. А теперь бросай, не то шмальну.
Джай кинул пистолет под ноги Крючку, а тот, вместо того, чтоб поднять оружие, вдруг заорал:
– Берегись!
С надсадным ревом со склона за краем дороги вынеслась машина варанов. Она взлетела, как с трамплина, и Туран упал, увидев над собой бешено вращающиеся колеса. Бампер врезался в крышу клетки, повозка просела на бок, верхние прутья сорвало вместе с накрывающим их брезентом.
Днище машины было заварено листами жести. Упав на спину, Крючок выстрелил из обоих стволов. Большой ржавый прямоугольник заслонил от Турана небо. Дробь врезалась в железо, прошила бензобак, полетели искры. Пронесшись над телегой, черная машина ударилась о землю и вспыхнула.
От столкновения с автомобилем варанов искореженная клетка погнулась, Турана прижало ко дну, но он хорошо видел происходящее. Взрывом легковушку швырнуло в самоход, тот накренился, водитель попытался удержать его на дороге, но не смог – фургон опрокинулся на бок. Туран заерзал, пытаясь выбраться из западни. Крючок, присев рядом, быстро переломил дробовик, зарядил и направил на пленника.
– Лежи на месте, никуда не суйся, – приказал бандит.
Туран только сейчас осознал, что телега встала – машины каравана двигались мимо. Приподняв голову, он увидел лежащего на боку ящера с простреленной башкой. На крышу проезжающего мимо «Панча» выбрался Макота, вооруженный винтовкой с длинным стволом. В атамана сразу выстрелили с нескольких сторон, но никто не попал. Когда Макота поднял винтовку, в пространство между «Панчем» и телегой ворвалась машина с пулеметом на крыше. Мордатому здоровяку удалось отделаться от Занозы, он стрелял, бешено вращая рукоять пулемета, стволы крутились, и тот, что оказывался наверху, выплевывал короткий язык огня. От оружия шел дым. Полоса дыр расчертила борт грузовика, здоровяк откинулся назад, задирая стволы, чтоб достать очередью человека на крыше, но тут Макота выстрелил, и пулемет захлебнулся. Атаман снова вдавил спусковой крючок, командирская машина варанов вильнула, пристегнутый ремнем главарь обвис на сидении, когда пуля продырявила лоб под краем черного шлема. Третьим выстрелом Макота убил водителя.
Неуправляемая легковушка слетела по крутому склону и врезалась в землю у подножия холма. Из-под капота повалил дым, еще пару мгновений мотор хрипел, потом взорвался. Оставшиеся в живых вараны, развернув свои машины, рванули в разные стороны от каравана. Люди Макоты стреляли вслед, пока атаман не приказал прекратить огонь.
Караван остановился. Черные машины в облаках пыли мчались к горизонту. Впереди виднелись ворота Моста.
*
Крючок охранял Турана, пока Морз и два бандита, громыхая кувалдами, чинили клетку. Караван потерял самоход и три мотоциклетки, еще две были повреждены так, что с трудом поддавались ремонту. Бандиты сновали вокруг, Джай исподлобья наблюдал за происходящим. Свою вконец изорванную рубаху он снял, остался лишь в грязных штанах и стоптанных ботинках.
За грузовиком кто-то стонал, возле мотофургона с топливной цистерной лежали тела, над которыми склонился долговязый бандит, заменяющий в отряде лекаря. Туран шагнул назад, освобождая дорогу троим, несшим раненого с обгоревшим лицом. Что-то коснулось затылка, покрытого ежиком едва отросших волос, и пленник обернулся. Позади стояла телега с клеткой, сидящий на корточках рыжий мутафаг по плечо протиснул между прутьями волосатую руку. Он не схватил человека за голову, хотя мог это сделать, лишь притронулся грубыми толстыми пальцами, чтобы привлечь внимание.
Рыжий оскалился, показав желтые клыки, и быстро закивал, хлопая ладонью по железному ошейнику, от которого к прутьям тянулась цепь. Не зная, как реагировать на такое дружелюбие, Туран кивнул в ответ. Мутафаг замычал, вцепился в прутья, дернул – клетка скрипнула, но не поддалась.
– Ладно, – сказал Туран. – Ты сильный парень, но выбраться наружу не сможешь. И я тебе ничем не помогу, я такой же пленник.
Склонив голову, Рыжий вопросительно глядел на человека темными глазками. Он опять схватился за прутья, попытался согнуть их и раздвинуть, мышцы на плечах вздулись – мутафаг был очень силен, но все же не настолько, чтобы сломать клетку с прутьями из тройной арматуры. Скалясь, он вопросительно поглядел на Джая. Тот покачал головой.
– Отойди! – раздалось сзади, и он шагнул прочь от телеги.
Крючок стоял неподалеку, покачивая обрезом, равнодушно глядел на суету вокруг. Туран присел на корточки и незаметно потер правое бедро чуть выше колена.
Выбравшись из грузовика, разъяренный, брызжущий слюной Макота метался по вершине холма. Наплевать на людей, но он потерял три мотоциклетки и самоход! Чтобы как-то успокоиться, атаман дал в ухо первому попавшемуся бандиту, расквасил нос еще одному, и лишь потом стал распределять обязанности. Часть людей занялась ремонтом мотоциклеток, кто-то принялся осматривать продырявленный борт «Панча», кому-то выпало охранять караван.
Туран выпрямился. Крючок отвернулся от него. Вокруг бегали, кричали друг на друга бандиты… Нет, даже в такой неразберихе ему не уйти далеко. Караван стоит на вершине, с одной стороны обрыв, с другой пологий склон. Бежать вперед, возвращаться назад… Его легко подстрелят. Заметив кусок металла, торчащий из рыхлой земли, Туран носком ботинка счистил с него грязь и разглядел выдавленные в железе буквы. Мать выучила сыновей грамоте, и он прочел, шевеля губами: Одеса.
Оде– са? Что еще за Одес а ? Наверное, это название какого-то древнего поселения…
– Так, а тут чиво? – раздалось неподалеку.
Джай поднял голову. Макота стоял возле телеги, хмуро разглядывая труп ящера.
– Крюк!
Лопоухий молча подошел к командиру, челюсть его монотонно двигалась.
– Че ты все жуешь, харя?! – разъярился Макота. – У меня стока потерь, а ты… Почему ящер сдох?!
– Мне б если в башку из тридцать восьмого засадили, я б тоже сдох, – ответствовал Крючок философично.
– Еще сдохнешь у меня! – Макота погрозил кулаком, но лопоухого было не пронять.
– Все там будем, – неопределенно откликнулся он. – Теперя пересаживать хлопчика надо.
Бандиты обернулись к Турану, и Макота спросил:
– Куда пересаживать?
Крючок пожал плечами.
– То тебе решать. В самоход или грузовик твой. Не к мутафагу ж ево в клетку, подерутся…
– В грузовике я еду! И мне че, прикажешь, телегу здесь бросить?
– Ага, выходит, что бросить. Кто ж ее теперя потащит?
Макота еще раз оглядел пленника и ткнул в него пальцем.
– А вот он и потащит. Ему тренироваться надо, силушки набирать. Я ж не в бордель его продавать везу, а в гладиаторы. Запряжешь шакаленка вместо этой падали, – Макота пнул ящера. – Понял?
– Чего ж не понять… – согласился Крючок.
Туран слушал их равнодушно, будто речь шла не о нем. В рукояти пистолета того варана, которого застрелил Крючок, находился короткий стилет. Потянув за кольцо с цепочкой, пленник вытащил его, и теперь стилет был спрятан под штаниной на правой ноге.
Глава 10
– Стой! – Крючок несильно ударил его шестом по плечу, и Туран перестал налегать на подпругу. Колени дрожали, ноги подгибались, дыхание с хрипом вырывалось из груди.
Впереди высились ворота Моста. Тяжелые створки крепились к двум столбам, которые состояли из автомобилей, установленных один на другой и залитых бетоном. На самом верху торчала пара больших джипов без колес, из салонов вниз глядели загорелые мужчины, вооруженные помповыми ружьями и карабинами. Ворота стояли на самом краю обрывистого берега, за которым начиналась Донная пустыня, перед ними тянулся ряд накрытых брезентом телег. Сбоку за длинным столом сидели люди в коричневых штанах и куртках – таможня Моста.
Фермер, хозяин груженых товаром телег, беседовал с толстяком, командующим таможенниками. Тот слушал вполуха, на вопросы отвечал односложно, чаще просто кивал – и отказывался скостить плату за проезд.
В конце концов, не выторговав ни единой монеты, фермер заплатил пошлину. Макота вылез из «Панча» и в сопровождении двух бандитов подошел к столу. Спрыгнув с повозки, Крючок встал рядом с Тураном. Пленник не пытался подняться с колен – у него болело все тело, сердце громко стучало, в боку кололо.
– Два самохода, грузовик, мотоциклетки… – протянул Крючок, сплевывая жвачку. – Да народу человек пятнадцать. Много атаману платить.
– Зачем платить? – спросил Туран, тяжело дыша. – Почему не спуститься в пустыню где-то в стороне?
Бандит покосился на него.
– Берег обрывистый. До места, где спуститься можно, крюк большой делать надо. А на другом конце Моста есть хороший спуск. Да еще у атамана дела здесь. И арбузами запастись надо, без арбузов дальше никак.
Макота заговорил с таможенником, тот назвал цену, атаман в ответ что-то прорычал. Толстяк развел руками: не устраивает – катись куда хошь.
– Жадный наш атаман, – прокомментировал Крючок, криво улыбнувшись. – Не любит с деньгой расставаться.
Макота раскрыл кошель и бросил на стол монеты. Пока толстяк неторопливо пересчитывал их, раздался скрип цепей, створки ворот открылись, и телеги фермера вкатились на Мост.
На крышу одного из венчавших столбы джипов выбрался человек. Приставив ладонь ко лбу, глянул вниз, повернулся к товарищам и махнул рукой – караван пока что не пропускали, ворота за телегами закрылись. Атаман, склонившись над столом, что-то сказал толстяку. Тот ткнул Макоту пальцем в грудь, скривил губы в усмешке и принялся пересчитывать монеты заново.
Туран посмотрел на Крючка. Глаза бандита поблескивали, он казался непривычно оживленным, будто предвкушал что-то.
– Ты здесь был? – спросил пленник.
– Чего? А, ясное дело.
– Что интересного есть на Мосту?
Крючок почесал кадык.
– Арбузы и мамми.
– Мамми?
– Кактусы. – Лопоухий широко улыбнулся. – Колючие. И вкусные – обожраться. Кровь от них прям вскипает.
Наконец Макота и таможенник разобрались с платой за проезд. Атаман отступил, толстяк встал из-за стола, и тогда Джай увидел, что это киборг. Левая нога от колена состояла из железа: рычаги, толстая пружина, шестерни в том месте, где начиналась стопа, то есть узкий металлический брусок с рядом круглых отверстий. Таможенник прошелся вдоль машин каравана, пересчитывая высыпавших наружу бандитов, при каждом шаге в механической ноге лязгало, в решетчатом колене качался короткий шатун, ходил вверх-вниз поршень.
Кивнув на «Панча», толстяк спросил у Макоты:
– Никого внутри?
– Никого, – ответил атаман, раздосадованный этой проверкой. – Мож, в кузов залезть хочешь?
– Что ты, я тебе верю, добрый Макота, – сказал толстяк, ухмыляясь.
Он скользнул по Турану равнодушным взглядом, посмотрел на мутафагов в клетках и полязгал обратно к столу, на ходу крикнув:
– Ладно, впускайте!
Заскрипели невидимые цепи, и ворота раскрылись. Зарокотали моторы. Выплевывая дым из труб, машины поехали вперед, следом потянулись телеги с мутафагами. Рыжий сидел на краю клетки, раскачиваясь из стороны в сторону, и глядел на Турана сонными глазами – получив порцию кашицы, он пребывал в благостном расположении духа. Крючок сказал пленнику: «Тяни, шакаленок» – и пошел вперед. Ныли спина и плечи, болели ноги, но Туран поднялся и зашагал, натянув постромки. Телега, скрипнув осями, покатила за ним.
На Мосту дул ветер, было жарко и душно. Когда-то эта постройка соединяла берег с большим насыпным островом, бетонное полотно сбегало полого вниз изгибаясь вдали – конца не разглядеть. Здесь все было устроено очень просто: в центре – гладкая серая полоса для пешеходов и транспорта, по сторонам – неказистые хибары, лавки, ночлежки и притоны. Строения, сплетенные из толстых высушенных стеблей, напоминали большие корзины, в которые на ферме Бориса Джай-Кана собирали кукурузные початки.
– Почему они из камня не строят? – спросил Туран, нагнувшись вперед, так что постромки впились в грудь. – Или из кирпича?
– Нельзя тут, – сказал Крючок. – Оно все тяжелое. Мост не выдержит, старый совсем.
– Но «Панч» таможенники пропустили, он тоже тяжелый.
– Че за «Панч»? А-а, грузовик твой бывший… За него атаману лишнюю деньгу пришлось отвалить. И все одно охрана запретила на ночь машины на Мосту ставить, потому мы в Квадрат едем, тока там заночевать можем.
– Что еще за Квадрат?
– Гостиница такая. Отстань от меня, шакаленок, щас все сам увидишь.
Солнце сползало к горизонту. Караван миновал большое здание-корзину с многочисленными пристройками, над крышами которых вились виноградные лозы. Шины сухо шуршали о бетон, уставшие бандиты ехали молча, предвкушая отдых.
Дневная жара еще не спала, население Моста пряталось от зноя в тени, лишь несколько бродяг дрыхли, обмотав голову лохмотьями, у края проезжей части. Туран больше не задавал вопросов. Голова кружилась от напряжения, в ушах гудело.
По краям Моста над крышами торчали верхушки железных столбов. Между ними протянулись цепи и тросы, к ним были прикручены проволочные сетки, клети и деревянные помосты – так называемые Висячие Сады.
Они славились обильными урожаями, ведь Мост находился в одном из немногих мест Пустоши, богатых водой. От десятков скважин вверх шли трубы, над сетками они изгибались горизонтально, ветвились желобами. Сквозь узкие отверстия сеялись капли воды, искусственный дождь орошал мясистые бледно-зеленые стебли, обвившие сети и клетки. На стеблях висели полосатые плоды размером с человеческую голову, а то и крупнее, – знаменитые водяные арбузы Моста. Из их мякоти делали сладкое вино, но главное достоинство арбузов заключалось в другом: они не портились даже при сильной жаре. Все, кто хотел пересечь Донную пустыню, брали арбузы в поход.
Между домов шныряли тощие псы. В сетях висели пугала – кресты, обвязанные тряпьем, – на столбах вращались ветряки, они давали электроэнергию, а заодно отгоняли птиц, любивших полакомиться арбузами.
Часть труб оставались сухими, на них росли кактусы – бурые, длинные, колючие. Туран увидел, как по приваренным к трубе перекладинам вскарабкался полуголый парнишка с мешком, привязанным к поясу. Встав в полный рост на последней перекладине, он рукой в кожаной перчатке схватился за основание пожелтевшего кактуса, отодрал, сунув в мешок, спустился на деревянный помост. Оставив там добычу, юный обитатель моста отправился к следующему кактусу, растущему выше.
– Маммилярий, – сказал Крючок и облизнулся. – Спелый.
– Что? – не понял Туран.
– Так эти кактусы называются, – пояснил бандит. – С них верхушки срезают, ну, побеги молодые, очищают от колючек и сушат на солнце. Мякоть сразу твердеет, коркой покрывается. Ее потом надо ножиком ковырнуть и… Ага, приехали. Вот он, Квадрат.
Туран направил телегу влево, на свободную от плетеных домов площадку из толстых бревен, пристроенную к Мосту на высоте бетонного полотна. У края вертикально стояли шесть высоких цистерн, плотно сдвинутых, с прямоугольниками дверей и окон. Судя по расположению отверстий, каждая цистерна была разделены на два этажа. Круглые «крыши» украшали клети и сетки, без которых, похоже, не обходилось ни одно сооружение на Мосту.
Оскальзываясь на досках, настеленных на бревна, Джай подтащил телегу к середине площадки и упал на колени, тяжело дыша. Рядом с «Панчем» уже стояли все машины каравана. Подошедший Макота склонился над пленником.
– Устал, шакаленок? Ниче, оно тебе на пользу. Мышцы окрепнут, потом больше за тебя возьму. Скоро посильнее уставать будешь – до самого Корабля телегу потащишь.
Отвернувшись от Турана, атаман принялся отдавать приказы:
– Рабов и ящеров накормить. Тачки проверить. Потом все свободны до завтрашнего утра, окромя Морза и Каланчи. А ты че лыбишься, Крюк? Знаю, о чем думаешь. Так от – забудь! Забудь, понял? Будешь здесь сидеть, ни шагу с Квадрата. Стережешь этих троих. Увижу мамми у тебя – сброшу вниз. Отседова далеко лететь.
Туран присел, потер поясницу. Уперев руки в бока, атаман стоял перед Крючком, а тот переминался с ноги на ногу. В окнах цистерн мелькали лица – постояльцы наблюдали за суетой внизу.
– А жрать мне че? – спросил Крючок.
– Я скажу, чтоб принесли, – Макота зашагал к крайней цистерне. – Каланча, Морз, за мной, делов много.
– Куды идем, хозяин? – спросил Каланча, вылезая из кабины грузовика.
– А тебе не все едино? Сначала к Пузырю, потом к Вонючке Погрызу…
*
Перед маисами выставили бадьи с мелко нарубленной арбузной кожурой. После того как ящеры поели, на них нацепили проволочные намордники, чтоб ночью никого не покусали.
Освободившись от упряжки, Туран едва доковылял до ограждения, на последнем шаге завалился вперед и упал грудью на массивный брус. Великая Донная пустыня раскинулась перед ним. Джай слышал, что когда-то она была дном моря , то есть огромного соленого озера, но не мог представить себе такое количество воды.
Дул жаркий ветер, завивал смерчи сухого ила. Гряды коричневых холмов – будто пласты грязи, лежащие один на другом, – тянулись до горизонта. Позади вздымался отвесный берег, от которого брал начало Мост, опорами вросший в каменистый ил. Города-Корабля отсюда было не разглядеть.
Туран долго стоял у ограды. Такого он еще не видел, знакомая степь не могла сравниться с этим страшным, негостеприимным простором. Вдалеке бесшумно били гейзеры жидкой грязи и пара, от них над слоистыми холмами расползался грязно-серый туман. Солнце коснулось горизонта – и тучи в небе занялись огнем. Несколько секунд они тлели, разгораясь темно-красным светом, потом вспыхнули. Небесный пожар охватил небо, облака стали алыми.
Когда голова перестала кружиться, и сердце в груди успокоилось, Туран нагнулся дальше, заглядывая под Мост. Там виднелись низкие купола из глиняного кирпича, от них шли трубы, покрытые каплями конденсата. Отворив приземистую дверцу, из ближайшего купола на четвереньках выполз человек, выпрямился, отряхнул штаны и пошел к берегу, помахивая гаечным ключом.
Услышав рычание, Джай оглянулся. Мутафаги, не получившие вовремя похлебку, маялись в своих клетках, Рыжий тряс головой, стучал себя кулаками в грудь и поскуливал.
Крючок куда-то пропал, ни одного бандита поблизости нет… что, если спуститься на дно высохшего моря, пока никто не видит? Туран оглядел каменную колонну, подпиравшую Квадрат. Нет, здесь не слезть.
Он обернулся, когда позади раздался знакомый голос. Из двери крайней цистерны, воровато оглядываясь, показался Крючок. Пригнувшись, отбежал подальше, выпрямился и неспешно направился к Джаю. Вскоре его догнал бородатый старик – наверное, хозяин гостиницы. Они остановились в тени самохода, Крючок передал старику монеты. Сунув их в карман, тот достал что-то и протянул бандиту. После этого он вернулся в гостиницу, а Крючок зашагал к Турану.
Правую ногу прострелила боль – он слишком долго тянул телегу, от непривычной нагрузки мышцы свело судорогой. Скрипнув зубами, Туран присел и стал мять пальцами голень, заодно проверив, на месте ли цепочка со стилетом.
