Текст книги "Ретенция (СИ)"
Автор книги: Илья Мартынов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Раварта сообщает, что ей нужно навести порядок в тренировочном зале. Я предлагаю ей свою помощь, но она настойчиво отказывается, ссылаясь, что я ей только буду мешать. Что она собирается делать? Перекладывать оружие из одного шкафа в другой или просто помыть полы?
Я соглашаюсь с ней и пытаюсь придумать, чем бы себя занять. На работу я сегодня уже вряд ли пойду. Я шатаюсь по помещениям центрального лагеря восстановителей. Ещё ни разу так много здесь не ходил. Узкий тёмный коридор уже не кажется мне таким пустым и бездушным. Там есть двери, которые я раньше не замечал. Куда они ведут? В одной из неглубоких ниш я замечаю сваленную в кучу походную одежду. Когда я вхожу в основное помещение, сзади меня окликает Элиас. У него в руке вытянутая лента, похожая на ремень, и металлическая паутина, в которой я узнаю сетку с электродами для головы.
– Трэй, я соединил твои алгоритмы с лазерными указателями-синхронизаторами, – он часто вдыхает так, будто долго бежал.
– Это ты про точки на полу?
– И про них в том числе.
– Надень, вот, – Элиас застёгивает на мне пояс и нацепляет паутину на голову.
– В пояс уже встроен преобразователь сигнала от электродов. Он должен быстро проанализировать твою мозговую деятельность и синхронизировать с указателями.
Я совершаю несколько разминочных движений и понимаю, что некая невидимая сила словно сама руководит сокращениями моих мускулов. Второй мозг подключился ко мне извне и помогает координировать действия. Сперва подобные ощущения пугают меня. Сердце колотится от волнения. Но неожиданно изо рта вырывается смех. Гогот заполняет всё помещение. Элиас не выдерживает и тоже смеётся, но более сдержанно.
– Я уже подключил несколько таких же к другим ребятам, – сообщает Элиас. – Результаты впечатляющие. Скорость реакции возросла почти в 4 раза.
– Это, наверное, здорово, – отвечаю я, выбрасывая кулак вперёд. Некоторое время я размахиваю в воздухе руками и ногами, чувствуя, как электроды сообщают двигательной коре моего мозга, как и что делать. Я вспоминаю, как дед когда-то учил меня плавать. Он заставлял меня лечь на воду, сбоку обхватывал мои руки своими и направлял в толщу воды. Когда моя кисть хотела вывернуться в неправильном направлении, он возвращал ее на место. Он был внешним скелетом для меня. Технология работает почти так же, только ещё эффективнее.
Наконец, я устаю резвиться с нейроигрушкой и снимаю с себя пояс и электроды. Уставшая Раварта выходит в общее помещение, и я рассказываю ей, как Элиас доработал технологию. Когда Раварта собирается примерить на себя пояс, со стороны коридора слышится топот и крики.
– Экопы! – кричит, вбегающий в помещение Снор. – Надо смываться! Они вычислили….– он кидает взгляд на Элиаса.
– Чёрт! Всё-таки вычислили! – выругивается Элиас. – Я думал, что сумел их обхитрить.
Я догадываюсь, что пора убегать, но не понимаю, куда. Раварта хватает меня за руку, и я следую за ней. Мы пробегаем через всё главное помещение, и она отодвигает полотно. Мы останавливаемся, и я замечаю, что на ощупывает стену проёма справа.
– Отойди! – командует она.
Удар ногой в стену, ещё один. Сверху сыплется песок. Ещё один удар, скрежет металла по бетону. В толще стены открывается узкая металлическая дверца. Я лишь сейчас замечаю насколько толстая стена, соединяющая основное помещение с тренировочным залом.
– Экопы вот –вот вломятся! Готовьте оборону! – командует Раварта, глядя на стоящих по среди зала Шелену и Арго.
Они и ещё несколько восстановителей из тёмного угла зала бросаются к шкафу с оружием.
– Бежим! – вновь командует она мне.
– А как же все остальные? – спрашиваю я.
– У них ещё есть дела! – кричит Раварта в сторону подбегающей к шкафу Шелены. Та быстро разворачивается, кивнув, словно расслышала наш разговор.
Втянув живот, Раварта протисиквается между металлической дверью и бетоном стены. Мне требуется больше времени, чтобы просунуть себя в это же пространство. Щелчок – и огоньки зелёного света открывают передо мной вид на узкую шахту, тянущуюся вверх. Затхлый пыльный воздух забивает носовые ходы. Я чихаю. Узкая лестница, зловеще зеленеющая в тусклом свете, начинается прямо на уровне моего подбородка.
Раварта уже преодолела больше пяти ступенек и смотритна меня сверху. Я хватаюсь за нижнюю перекладину, напрягаю мышцы пресса, и подтягиваю ноги. Ступенка, ещё одна….пятая… четырнадцатая…лестница кажется нескончаемой.
Снизу раздаются голоса. “Сюда! Вон там, на лестнице!” – слышу я мужской баритон. Выстрел. Искра от отскочившей пули рядом с моей рукой. Ещё один выстрел – тоже в металлическую ступеньку. Лестница вибрирует, болезненно отдавая в кисть. Кто-то лезет за нами.
Наконец, мы выбираемся на улицу, в глухой прямоугольный двор. Не меньше пяти этажей вниз. Раварта перелезает четырез узкую ограду и хватается за следующую лестницу, но уже более короткую. Я стараюсь не отставать. Когда я подтягиваюсь, чтобы влезть на крышу, пуля свистит почти рядом с моим ухом.
– Нам нужно перепрыгнуть на соседнее здание, а потом ещё на одно. Там лаз вниз! – кричит мне Раварта. В резком порыве ветра я едва различаю её слова.
Она разгоняется и прыгает на соседнее здание, стоящее торцом к тому на котором сейчас я. Между ними не меньше двух метров. Это не так много, но я ещё ни разу не прыгал на такой высоте. Мусорные баки сверху похожи на бутылочные пробки. Я разгоняюсь и бегу вперёд, но добежав до края крыши, понимаю, что мне не хватит силы разгона, чтобы перепрыгнуть. Смотрю на Раварту, которая отряхивает колени. Она поднимает голову и удивлённо смотри на меня.
– Давай, прыгай! – вопит она во всё горло.
Я понимаю, чтолибо меня пристрелят, либо я перелечу и сбегу. Я резко отпрыгиваю назад. Разбегаюсь и достигая края, отталкиваюсь закрытыми глазами. Они открываются уже в полёте, перед тем как приземлиться. Стопы ударяются о бетонную плиту, и резкая боль прошибает все суставы ноги снизу-вверх. Хоть где-то пригодились мои занятия в тренировочном зале бассейна.
Раварта, приобнимает меня и тащит за собой. Оглянувшись, я вижу, что бородатый полицейский целится прямо в неё. Я толкаю её в сторону, и пуля пролетает между нами. Раварта вытаскивает пистолет откуда-то сзади и стреляет в полицейского, метко попадая в руку с оружием. Я слышу его вопль, мы разворачиваемся и бежим дальше. Ещё один прыжок, но на меньшую дистанцию, получается у меня с первого раза.
Раварта отстреливает крышку ромбовидного люка и ныряет внутрь трубы. Я просовываю ноги, опёршись на локти, поворачиваю голову в сторону и вижу уже трёх полицейских на той, крыше, куда мы вылезли с лестницы. Один помогает раненому товарищу. Другой широко расставив ноги, упёрся кулаками в бока и смотрит в мою сторону. Я резко ослабляю локти. Высвобождаю руки и успеваю показать средний палец, перед тем как начать спуск вниз. Моё тело скользит словно в трубе аквапарка.
Я несколько раз катался на такой в соседнем с бассейном зале. Я проваливаюсь вниз, в помещение, заваленное старым хламом, который смягчает падение. Раварта вышибает дверь, и мы оказываемся на заднем дворе какого-то дома. Раварта прячет пистолет обратно за спину и прикрывает его своей оливковой кофтой.
– Стой, – говорит она и поправляет мне волосы.
– У меня всё в порядке на голове? – спрашивает она.
– Да, ты всегда великолепна.
Она улыбается. Я уже и забыл, что нас могут оштрафовать за неопрятный вид. В седьмом периметре одна корпоративная больница, и мы без труда её находим.
Глава 18
В приёмной я называю имя и фамилию Никсы. Медсестра, женщина средних лет с убранными под круглый чепец волосами, просит меня перед стойкой назвать номер медицинского свидетельства и данные о занимаемой в корпорации должности. Через десять минут в холл приёмной спускается доктор. На нём сине-зелёный халат, отделяющий его от остального мира. Медсестра указывает ему на меня. Он здоровается с нами кивком и просит следовать за ним вверх по лестнице. Запах больничных лекарств проникает глубоко в лёгкие.
– Она в крайне тяжёлом состоянии. Если бы мы занялись ею чуть пораньше, то было бы лучше, – говорит он, обращаясь к нам с Равартой, пока мы идём по длинному белому коридору. – Я такого истощения не видел уже очень давно.
Мне хочется ему заявить, что лучше бы не было. Она могла бы умереть у них просто от аллергической реакции. Но я предпочитаю промолчать.
– Вы согласны, чтобы её переместили в Главный медицинский Центр Плазмиды? – спрашивает меня доктор, когда мы подходим к палате, где под приборами лежит Никса.
– Да. Что? – растерянно спрашиваю я, думая только о том, чтобы поскорее увидеть сестру. – Какой Центр?
Мы останавливаемся перед самой дверью. Доктор достаёт из кармана маленький экран-прямоугольник и быстро водит по нему пальцем. Я замечаю, что его тёмные волосы давно уже не натуральные, а крашеные. Сперва мне показалось, что ему не больше тридцати пяти, но, когда он наклоняет голову, мешки под глазами становятся куда заметнее и выдают его истинный возраст. Ему уже за пятьдесят. Много ли он видал таких как Никса? Получится ли у него здесь её выходить?
– Сейчас найду, – он толкает дверь, и мы попадаем внутрь палаты. Никса лежит одна просторной двухместной палате. К её истончившейся руке присоединены две трубки, по одной из которых беспрестанно течёт полупрозрачная жидкость.
– Что вы ей вливаете? –резко спрашиваю я.
– Раствор глюкозы с нутриентами.
– Какими?! – свирепею я.
– Тише, Трэй, им виднее, – успокаивает меня Раварта.
– Вряд ли вам что-то скажут названия, – стараясь сохранять спокойствие, отвечает врач.
– Скажут! Меня интересует отсутствие того, на что у неё аллергия.
Доктор перечисляет компоненты смеси, и я с облегчением выдыхаю, когда не слышу среди них аллергенов.
– Мистер Коуу…Куолман, – он смотрит на прямоугольник экрана, затем резко отрывает голову, – был запрос на перевод Вашей сестры в центральный медицинский комплекс.
– От кого?
– От начальника службы безопасности Плазмиды.
– Что? А ему что от неё надо.
– Это мне неизвестно, – он пожимает плечами. – Вы даёте добро?
В испуганном взгляде Раварты я читаю, что что-то не так.
– Я подумаю…Можно?
– Но желательно ответ дать сегодня, чтобы мы знали, какую тактику терапии избрать.
– А вы сможете здесь её вылечить? –спрашивая я.
Сжав губы, доктор, смотрит на Никсу, затем на меня и глубоко втягивает воздух.
– Всё реально, если не дёргать её туда-сюда. Случай сложный, но мы выводили из комы и не таких.
–Хорошо.
– Я пока оставлю вас наедине с сестрой. А там вы уже определитесь.
Доктор покидает палату. Я кидаюсь к кровати с сестрой. Встаю на колени перед кроватью, беру её руку, свободную от трубок, и прижимая к губам, целую.
Раварта подходит ко мне и кладёт руки на плечи. Я пересаживаюсь на кровать и начинаю разговаривать с Никсой. Её щёки ввалились, под глазами проявились бледно-сиреневые круги. Под тонкой кожей едва заметно пульсируют голубые венки.
– Я не успел осуществить задуманное, – говорю я, давясь комком слёз.
– Не вини себя, – произносит Раварта, садясь рядом со мной, – Ты сделал всё, что смог. И ты не знал, что она в таком состоянии…
Некоторое время мы сидим и молчим. Тишину нарушает сигнал коммуникатора коммуникатора Раварты. Ей тоже кто-то звонит? Когда она достаёт его из кармана шорт, я успеваю заметить на экране, что это Тод. Он быстро проговаривает что-то и разговор прекращается.
– Нас выследили, – произносит она, оглядываясь на окно, расположенное рядом с второй кроватью и массивным шкафом с приборами.
За стеной по коридору клацают каблуки тяжёлых ботинок. Раварта вскакивает и тащит меня к шкафу. Обогнув кровать, мы едва не врезаемся в тумбу, но успеваем нырнуть за неё, прежде чем дверь открывается.
– Парень с девчонкой должны быть где-то здесь! – слышен мужской, почти безэмоциональный голос.
– Может, они уже ушли? – звучит вопрос от второго.
– Это вряд ли. Наверное, уже сбежали или прячутся где-то в больнице.
Моё сердце начинает колотиться. Они сейчас начнут обыскивать палату и наткнутся на нас. Скорее всего они вооружены, а у нас только один пистолет на двоих. Успеет ли Раварта прикончить их обоих? В этот же момент мне становится жутко от собственных мыслей: я рассуждаю как убийца.
– Да, наверное. Но у нас нет времени за ними бегать. Надо доставить девчонку к нам.
– Нет, мы не будем этого делать, – звучит сухой голос без эмоций.
– Почему?
– Потому что везти полуживую девчонку хлопотно, – голос словно становится сипловатым и свистящим, как у змеи. – Доктора не отдадут её без разрешения мальчишки или его матери.
Я выглядываю из-за тумбы и мои глаза расширяются от удивления, когда я узнаю того самого незнакомца с ледяным взглядом. На этот раз он одет в тёмный пиджак, как и его более худой товарищ.
– И что нам делать?
– Тебе нужна лишняя возня?
– Нет.
– Мы инсценируем её смерть. – Он достаёт ампулу со светло-оранжевой жидкостью из кармана пиджака и протягивает напарнику – светловолосому молодому мужчине лет тридцати пяти. – Держи, сейчас вкапаем, сердце остановится, и вопрос решён.
Я перевожу взгляд на Раварту и она моментально понимает, что я хочу сделать. Сам не понимая, как я выпрыгиваю из-за тумбы прямо на кровать и кидаюсь с неё на сидящего рядом с Никсой человека с ледяными газами.
Не медля, его напарник втыкает ампулу с остриём на конце в руку Никсы. Я смотрю как яд стекает в вену под бледной кожей. Я получаю удар локтём в грудь, но не отпускаю незнакомца. Мы заваливаемся на пол. Раварта выскакивает из-за кровати и стреляет в его напарника. Тот успевает вытащить пистолет, но не успевает его использовать. Мы катаемся по полу.
Раварта целится то в меня, то в незнакомца. Я пытаюсь развернуть его над собой, чтобы подставить его спину под пулю, но всякий раз он успевает перевернуться. Раварта подбегает к Никсе и вытаскивает почти уже пустую ампулу с иглой. Незнакомец забился под кровать и держит меня за воротник рубашки. Я дотягиваюсь зубами до его руки и кусаю до крови. Он разжимает пальцы, и я отскакиваю от кровати. Раварта моментально пригибается и выпускает под кровать несколько пуль. Шорохи стихают, и по полу растекается ручеёк багряной жидкости.
Я прилипаю к Никсе и хватаю её руку, чтобы прощупать пульс. Его нет. На экране сердцебиения по нулям. Я пытаюсь делать ей искусственное дыхание, реанимировать сердце, хотя и понимаю, что это уже бессмысленно. Моя сестра мертва.
Это не тот яд, что подсыпал мне в воду Дилан. Их яд убивает моментально. Я продолжаю давить ей на грудь, в попытках запустить сердце, слышу хруст её истончившихся рёбер.
– Трэй, угомонись! – кричит мне откуда-то сбоку Раварта.
Я падаю на Никсу, заливая её шею соплями, смешанными со слюной и солёными слезами. Я крепко сжимаю её ещё крепкое тело, но ощущаю, что оно уже начинает остывать. Мой сестры больше нет. Я не справился. Мой идиотский план не сработал. Раварта оттаскивает меня от ее постели.
– Надо идти, нас ждут. Трэй, пожалуйста! Пошли! – она дёргает меня ещё сильнее.
Я бросаю взгляд на кровать на котором всё ещё лежит моя сестра. Круги под глазами синеют, а губы становятся бесцветными. Она больше никогда не заговорит со мной и не обнимет меня. Что я скажу маме? Давясь слезами, я выбегаю из палаты.
Пока я прихожу в себя, Раварта на бегу созванивается с кем-то и получает краткие инструкции.
– Нам в сторону полигона. Поймаем такси. А там нас будут ждать, – кричит она мне, когда мы выбегаем из дверей больницы. – Сейчас ловим такси и вылетаем из машины за квартал до полигона.
Я киваю, доверившись ей. Рядом с больницей дежурят две машины такси, мы садимся в ближайшую от входа, и Раварта называет адрес. Когда мы прокатываемся через центральную площадь, где чуть больше недели назад стоял сцена, вижу, что на панелях светится изображение президента Рида, протягивающего руки вперёд. Мне хочется открыть окно и плюнуть в его сторону.
Когда машина отъезжает от площади я голове всплывает образ той сумасшедшей женщины, которая выкрикнула мою фамилию. Кто она такая? У меня нет сомнений, она как-то связана с теми, кто гнался за мной. Может им известно про меня такое, чего я сам не знаю? Я вспоминаю про свои провалы в памяти. Откуда они взялись? Что я натворил тогда такого, что мой мозг пожелал навсегда забыть об этом? От напряжённых мыслей мои зубы начинают клацать друг об друга и мне приходится напрячь челюсть, чтобы избавиться от навязчивых движений.
Мы выходим почти у самой границы одиннадцатого периметра, на севере, и направляемся в сторону стены, отграничивающей центральную часть от остального города. Если границы между другими периметрами скорее формальны, то здесь власти Мингалоса постарались на славу, чтобы обезопасить себя от посягательств со стороны бедняков с окраин и других регионов.
Вдоль стены через каждые несколько сотен метров располагаются наблюдательные посты. Сверху дроны день и ночь патрулируют верхушки оградительных сооружений. Перебраться через двенадцатиметровую бетонно-металлическую глыбину практически невозможно. На солнце появляются кровавые разливы. Небо розовеет. Скоро наступит вечер и станет темно.
– У пятьдесят шестого поста стоят свои люди, – говорит мне Раварта, останавливаясь, чтобы вытряхнуть камешек, закатившийся в ее тёмно-серый кроссовок. Хорошо, что она предусмотрительно успела переодеться в одежду, подходящую для прыжков и бега.
Я даже почему-то этому факту не удивляюсь. В каждой системе есть слабые звенья. Все хотят получать блага просто так. Митчел точно подкупил кого-то и из службы безопасности Мингалоса и в полиции. Иначе бы лагерь Плодородия так долго бы не просуществовал.
–И? – спрашиваю я, ожидая уточнения дальнейших действий.
– Они могут помочь нам пройти стену и выйти около ограды полигона снаружи, – она заправляет за ухо густые, чуть волнистые волосы. – Чёрт, нужно их срочно убрать, а то мешают только.
Спереди на прямоугольной будке из пуленепробиваемого стекла я вижу надпись “56”. Мы подходим вплотную к дверям. Навстречу выходит армеец, с ног до головы экипированный в чёрную форму с зелёными вставками по бокам. Мы делаем два шага назад. Массивный шлем болотного оттенка съехал армейцу на глаза, но это не мешает ему прицелиться в нас.
– Ретенция! – быстро проговаривает Раварта, стоящая чуть впереди меня – Мы от Тода и Митчела.
“Ретенция”? Мне ведь не послышалось…Опять это слово. Тод упоминал его как название операции, а тут Раварта использовала скорее, как некий тайный опознавательный знак. Странно использовать одно и то же слово и как название операции и как пароль. Но не мне рассуждать об этом. Я за свою жизнь не организовал ни одной операции, если только в игре. Армеец окидывает взглядом сперва её, потом меня и опускает оружие, потом снова смотрит на Раварту, поправляя шлем. В это время из будки показывается ещё один армеец, чуть толще этого и с автоматом наперевес.
– Ваши фамилии! – командует он.
– Саундерс, – указывает на себя Раварта. – Коулман, – она кивает в мою сторону. Её голос немного дрогнул, но это заметил лишь я, потому что успел слишком хорошо изучить разные состояния своей возлюбленной. Теперь я точно уверен, что люблю её. Жаль, что я не сказал ей об этом раньше. Надеюсь, у меня ещё будет возможность сделать это.
Два полукруглых дрона спускаются к нам за спины. Я слышу слабый писк и тихое жужжание их двигателей. “Мы окружены. Какая это идиотская затея – полагаться на кого-то, кто работает на Плазмиду”, – вращается в моей голове.
– Хорошо, проходите, – командует армеец, кивнув второму.
Раварта заходит в будку, я дышу ей в затылок. Армеец, одобривший наш проход, набирает код на панели в углу стеклянной будки. Боковым зрением я замечаю, как слева к нам быстро приближаются несколько силуэтов.
–Стойте! Не пропускайте их! – я слышу вопль мужчины в военной форме.
Пеерд нами вертикально поднимается часть плиты, и я вижу глубокий сквозной проход, ведущий на ту сторону. Армеец, пропустивший нас, выбегает наружу и стреляет. Я ныряю внутрь за Равартой, оборачиваюсь и вижулишь огромное красное пятно и брызги крови на стеклянной двери. Полноватый армеец прижимается к стене, его лоб блестит от пота. В таком состоянии он скорее похож на затравленного оленя, чем на охранника периметра. Его, наверное, тоже скоро убьют. На моём лице застывает гримаса сострадания с примесью сожаления.
– Трэй, бегом! – я слышу её голос из-за спины.
Я разворачиваюсь и со всех ног несусь за любимой женщиной. Да, я определённо не в себе, сошёл с ума из-за неё. Я должен думать скорее о том, что случилось с сестрой, но не могу. Мы пролетаем сквозь трёхметровую толщу стены. Раварта стреляет в панель управления снаружи, и дверь с другой стороны опускается, закрывая лаз за нами. Дронов поблизости не видно. Я стараюсь не отставать от Раварты. Лёгкие начинают гореть от частых вдохов и выдохов. Пульс отзывается в висках.
Я бегу вдоль сплошной бетонной ограды полигона и вспоминаю жуткие вещи, которые слышал про это место. Склизкие зомби, пытки и крики людей. Сейчас вроде всё тихо. Может, это всё выдумки? Горло начинает всё сильнее покалывать от бьющих по нему молекул воздуха. Стена, отграничивающая полигон от остального мира, кажется нескончаемой.
– Стой! – я кричу Раварте после пятнадцати минут бега. – Надо отдышаться. Раварта кидает быстрый взгляд в мою сторону, и мы останавливаемся. Я чуть сгибаю спину и, разведя ноги, упираюсь ладонями в колени. Так как будто бы проще отдышаться. Она дышит часто, но её лёгкие, бесспорно, тренированнее моих.
– Давай, Трэй, нужно бежать дальше, -говорит она мне спустя три минуты, – Там нас ждут. Ещё чуть больше километра… Два коротких вдоха и один выдох! Запомнил?
– Два вдоха и выдох, – огрызаюсь я. – Тебе так просто.
–Хватит уже ныть!
Я смотрю на неё с укоризной. Когда я пришёл в бассейн в бассейн, тренер сказала, что о занятиях бегом нам лучше забыть. Плавание заставляет лёгкие работать по-другому, не так как при беге.
– Ты меня учишь, как дышать, но даже не рассказываешь, что означает “Ретенция”. Ты и Тод обращаетесь со мной, будто я маленький, говорю я, чуть выпрямившись.
Она отворачивает голову в сторону леса и ничего не говорит, пытаясь отдышаться. Её волевой подбородок чуть задран вверх. Развевающиеся на ветру волосы скользят по нему.
– Я пообещала Тоду пока ничего не рассказывать, – произносит она примерно через минуту. – Да и самой известно совсем немного.
– ПОКА? А когда же скажешь? – не отступаюсь я.
– Это я и сама не знаю точно, – она встряхивает головой и оттопырив губу, дует вверх, чтобы отбросить волосы со лба.
– Вот как, – голова опускается в землю.
В голове всплывает образ мёртвой сестры. Теперь мне уже незачем выполнять команды Раварты и Тода. Всё потеряло смысл. Разве что спасать себя или попытаться сделать что-то для спасения других людей.
– Я просто не понимаю, как я могу что-то сделать, если даже до конца не знаю, что именно происходит вокруг, -спокойно говорю я, пристально глядя на нее.
– Прости. Я не хотела тебя задеть. Я правда мало сама знаю. Тод обещал сам ввести тебя в курс дела, – она подходит ко мне и кладёт руку на плечо. – А та техника и действительно помогает открыть второе дыхание. Попробуй. Будет легче. Главное, чтоб вдохи были не очень длинными, а выдох – резким.
– Хорошо, – киваю я.
Мы продолжаем бежать. Два вдоха. Один выдох Два вдоха. Один выдох. Сперва получается плохо, лёгкие так и норовят сбиться, но через пару минут я начинаю попадать в ритм. Я ни разу не был с этой стороны полигона. Справа от узкой дорожки, по которой мы бежим, широкие пространства, засеянные травой. Вдалеке виднеются низенькие однотипные постройки с плоскими крышами. Они совершенно одинаковые, так что их сперва вообще можно принять за ровную линию горизонта. Спереди виден лес. Он обступает одну из границ полигона. Два вдоха. Один резкий выдох.
Я догоняю Раварту, и мы бежим почти нога в ногу. Сзади слышны звуки колёс и гудение моторов. Я не сомневаюсь, что это за нами. Неосознанно, словно по чьей-то неведомой команде, мы с Равартой одновременно ускоряемся. Лёгкие раздирает изнутри, будто в них бросили колючую проволоку. Так продолжается с минуту, а потом что-то происходит с мышцами диафрагмы. Лёгкие сами захватывают воздух, без усилий мышц. Такого со мной никогда не случалось. Я впервые ощущаю, как воздух сам распирает стенки грудной клетки изнутри. Наверное, так оно и открывается – второе дыхание.
Лес приближается, а вместе с ним и многочисленные силуэты людей. Мы отбежали уже достаточно далеко от одиннадцатого периметра. И из-за туч над небом и лёгких разводов вечернего тумана лица движущихся нам навстречу людей почти не читаются. Мне кажется, что мы бежим всё быстрее, но звук колёс с каждым нашим шагом становится лишь ближе.
– Падайте! – я слышу знакомый голос Тода. Я начинаю пригибаться, но Раварта приближается ко мне, набрасывает руку на плечо и валит меня на землю. Раздаются выстрелы. Сердце стучит в землю. Я ощущаю её руку на правом плече. Осторожно разворачиваю голову, чтобы посмотреть за спину, вернее, за пятки, и вижу, как в десятке метров от нас из двух остановившихся полугрузовых автомобилей выпрыгивают люди в форме. Но ни один из них не успевает прицелится, потому что пули попадают в них раньше, чем они успевают что-то понять.
Люди прекращают выпрыгивать. Вспышки синего света и одна из машин подпрыгивает в воздух на метр, взрываясь на лету. Я разворачиваю голову, хватаю Раварту за локоть и начинаю ползти вперёд. Несколько выстрелов сзади. Зеркально выстрелы спереди, но многочисленнее.
Мне кажется, будто что-то светло-синее, разбрасывая в стороны пучки искр вспыхнуло передо мной. Хлопок, взрыв. Воздух словно становится плотнее от запаха гари. Мне не нужно поворачивать голову, чтобы понять, что это взорвался второй автомобиль. Всё стихает. Мы ползём вперёд.
– Вставайте! – громко говорит Тод. – Надо ещё немного пробежаться.
Я подрываюсь на ноги и протягиваю Тоду руку. Улыбка радости сама дёргает кончики моих губ. Я и не думал, что когда-нибудь будут так рад Тоду.
– Кто-то из постовых сдал нас, – рассержено произносит Раварта, обращаясь к Тоду, когда мы приближаемся к массивной группе людей.
– Нет, не думаю, – останавливаясь, говорит Тод и смотрит в сторону стены одиннадцатого периметра. – Мы просто слишком массово сегодня сунулись через один и тот же ход. Повезло, что вы успели пройти.
– Ну как, успели… – встреваю я. – Нас могли бы и пристрелить.
– Но для этого ты и ходил на тренировки, чтобы не могли, – улыбаясь, произносит Раварта. Она подходит ближе, и мы целуемся. И мне плевать, что подумает Тод. Если он нас сейчас начнёт разнимать, я готов дать ему в морду, пусть даже после этого мой кулак будет сломан.
– Эй, ну хватит лизаться, да ещё у всех на виду! – это голос Алекса.
Я отстраняюсь от Раварты и протягиваю руку Алексу. Он подтаскивает меня к себе, и мы обнимаемся, стукаясь плечами. Что-то есть братское в его объятиях, честное и открытое. Последний раз меня так обнимала Никса. Её бледный образ с ампулой, воткнутой во внутренний сгиб локтя всплывает у меня перед глазами. Только не здесь. Никаких слёз. Вокруг и без того туманно.
Одна из девушек в нескольких метров от нас, прижимает окровавленную руку к ноге, чуть выше колена. Её подруга накладывает повязку прямо на штанину. “Разве можно так делать?” – думаю я, но решаюсь не вмешиваться. В конце концов я ни дня не проработал в госпитале, хотя и мог бы, поскольку получил базовое медицинское образование. Дана пробирается к нам сквозь толпу, уже выдвинувшуюся к лесу. На ней тёмно-синяя форма, с камуфляжными вставками. Волосы убраны на затылок и уложены в какое-то подобие купола.
“Какая-то уж слишком вычурная причёска для члена Плодородия” – подмечаю я про себя.
– Держи, всё, что смогла наковырять, – она вяло, почти небрежно кидает на руку Раварте несколько металлических полосочек.
– Спасибо, – Раварта тут же стягивает волосы в пучок и закалывает их полосками. Я оглядываюсь вокруг и вижу, что у всех девушек и женщин волосы стянуты и убраны.
Тод забрасывает за спину здоровенный рюкзак и командует всем выстроиться в три колонны и бежать в сторону какой-то боковой тропы. Люди поднимают откуда-то из тумана вещи и взваливают на себя. Нас не меньше сорока человек. В формирующемся строю я замечаю Урию, Абига, Хенрика и Левию. Снора нет и Арго нет. Шелена какая-то неживая. Её тёмные волосы, закручены в пучок, а лицо бледное и безучастное ко всему. Кажется словно оно просто биоробот, которому приказывают сделать что-то и он слепо подчиняется.
Мы бежим средним темпом. Со мной рядом Раварта и Алекс. Где-то спереди мне видятся головы Патрика и Сюзанны. Мои лёгкие вновь начинают разогреваться. На самом деле я уже изрядно подвыдохся и мне хочется остановиться, но тут я думаю о том, что где-то в соседнем строю бежит девушка с прострелянной ногой. Она никому не жалуется и молча терпит. Ей намного сложнее, чем мне. Долго ли она так протянет? Мы вступаем в лес, и мне хочется спросить у Тода – куда мы бежим? В последнее время у меня сплошные вопросы и никаких ответов.
Постепенно мы переходим на ходьбу, всё дальше скрываясь в густой лесной чаще. Солнце прячется за верхушки деревьев. Его лучи больше не разгоняют молекулы воздуха, заставляя их хаотично двигаться и ударяться друг об друга. Вокруг становится холоднее, а туман постепенно рассеивается. Через полтора часа ходьбы мы делаем привал на. Массивные сосновые стволы покачиваются и недружелюбно скрипят. Хочется пнуть один из них.
Несколько молодых мужчин, одетые в такую же форму, как и у Даны достают квадратные металлические рамы и раздвигают их, превращая в подобие гармошки, составленной из реек и переплетённых прутьев. Металлическая сеть постепенно разогревается, окрашиваясь сперва оранжевым, а потом и золотисто-желтым. Это печи. Я насчитываю с десяток таких. На них ставят котелки с едой, а некоторые греют руки. Мы с Равартой и Алексом спешим к одной из них.
В руки проникает тепло, разогревая кровь, уносящую полученную энергию в другие части тела. Я даже не думаю о том, откуда в печах берётся тепло. Аккумуляторы? Надолго ли их хватит? Мой мозг лишь подмечает, что сейчас это очень умно – не разводить костров, а греться печами, чтобы дым не привлёк непрошеных гостей.
Мы с Равартой и Тодом едим подобие супа из одного котелка на четверых. Мы кратко пересказываем события произошедшего дня. Про больницу и Никсу рассказывает больше Раварта, понимая, что мне тяжело даже об этом думать, не то, что говорить.
– Кто это был?! – наконец выпаливаю я. – Что это за люди, которые пришли за моей сестрой?
