Текст книги "Зверь над державой"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Ну… – Директор проекта задумался. – Неуправляем, хотя и очень удачлив. Занимаемой должности не соответствует. Снять немедленно.

– Вот потому-то, Юра, ты только подполковник, а он генералиссимус, – усмехнулся Коган. – Иосиф отлично разбирается в людях. «Кадры решают все», сказал вождь и сделал ставку на молодых. Старым коммунистам он не верит. Они дорвались до власти и творят черт знает что. Кто-то играет в заговоры, пытаясь пошатнуть самого Сталина, кто-то гребет под себя все ценности, до которых может дотянуться, а некоторые малолетних девчонок в постель тащат, как, например, тот же Рыков. Да, да, не удивляйся, в закрытых архивах много чего интересного есть. Другое дело – молодежь. Она считает, что всем обязана стране и лично Сталину. Молодые не помнят, как жилось при царе. Они знают, что было плохо. А сейчас там живется все лучше и лучше. Значит, надо выдвигать молодых. И они вполне оправдывают решение Сталина. И вдруг такой пассаж! Тот парень, которому он доверял, который справлялся с любым поручением, вдруг сходит с катушек! Почему? Неужели решение неправильное? Надо разобраться в причинах, которые подвигли любимчика на авантюру. Чего уж тут от себя самого скрывать, думает Иосиф, именно любимчик. Как только он обратил внимание на Синельникова, тот стал расти но служебной лестнице не по дням, а по часам. Даже по минутам. – Коган загасил сигарету и посмотрел на Викентьева. – Ну, что, дошло до тебя?

– Любимчик влюбился в его собственную дочь и пошел во все тяжкие ради девчонки?

– Именно! – улыбнулся полковник. – Теперь он будет еще преданнее, еще работоспособнее. Надо только направить его в правильное русло и держать на коротком поводке. А ошибки в ставке на молодежь нет. Вот так примерно рассуждал Сталин. Да и срыв, в конце концов, послужил делу. На Синельникова появился мощнейший способ воздействия. Плюс Страна Советов заполучила отличного специалиста-ракетчика, а противник лишился талантливого, самого молодого на момент получения звания, доктора наук. Далее. После моего подтверждения очень высокой вероятности выводов директора СГБ о дате начала войны ценность Синельникова, как специалиста в своем деле, поднялась вообще на недосягаемую высоту.

– А отцовская любовь к дочери?

– Вот это очень сложный вопрос. – Коган закурил очередную сигарету. – Но ведь Сталин очень умный человек. Умудренный большим жизненным опытом. Может, и поревнует немного, но придет к правильному выводу. Мне очень непросто здесь разобраться. Свою дочь, увы, я не растил и не воспитывал. А Иосиф… Тут надо попробовать понять его характер. Жесткий до жестокости. Дико работоспособный и того же требовавший от других. И в то же время людям верил. Но только до первой лжи. После этого уже ничего не поможет. А ведь Егор, может, и обманул его ожидания, но не его самого. Чувствуешь разницу?

– По их времени уже неделя прошла. Синельников с должности не снят. Значит, судя по всему, ты, Пал Ефимыч, как всегда оказываешься прав, – констатировал Викентьев.

– А ты, Юра, не подлизывайся, – рассмеялся Коган. – Ты свою-то Катерину когда к родителям отправишь? Не дело ее здесь держать.

– Так на следующей неделе уже. Там же операция прикрытия только начинается. Круче, чем американская программа защиты свидетелей, – похвастался Викентьев. – Теща, которую я в глаза еще не видел, как услышала, что Катеньке какая-нибудь опасность может угрожать, сразу на все согласилась. А тесть, как я понял из рассказов жены, под каблуком у тещи.

– А у вас в семье кто под кем ходит? – тут же спросил полковник.

– Не надо подкалывать. Мы с Катей все полюбовно решаем.

Раздался стук, и в кабинет вошел Логинов.

– Гитлер подписал директиву «Барбаросса», – прямо от двери доложил капитан. – Наблюдатели только что засекли. В приложении к плану сказано, что англичане с французами начнут тоже шестнадцатого июня. Кстати, Павел Ефимович, именно, как вы и говорили, Мурманск и Баку.

– Вот что, Саша, – тут же решил Коган, – вызови Малышева с Гориным и сам присоединяйся к нам. Прикинем наши рекомендации туда.

Полковник повернулся к Викентьеву.

– Есть два основных варианта. Первый – это пропустить войска противника в заранее подготовленные котлы, отрезать и уничтожить. Второй немного сложнее, но, как мне кажется, предпочтительнее. Армии Гитлера уже будут сгруппированы и прижаты к нашей границе. Причем в основном перед водными рубежами. Вот там-то их и зажать. Танковыми прорывами окружить, лишить снабжения и связи. Технику перемолоть бомбежками и артиллерией. В первую очередь уничтожить штабы. Ведь мы точно будем знать их местонахождение. Через неделю, максимум две немцы останутся без боеприпасов, горючего и продуктов.

– А сил-то хватит? – засомневался директор«Зверя».

– Ну, давай попробуем посчитать. Причем считать будем не батальоны, полки, бригады, армии и другие воинские формирования. Во всем этом сам черт ногу сломит. Я все-таки не штабист, да и ты тоже. Итак, у немцев, грубо говоря, пять миллионов солдат. Это вместе с румынами, хорватами и венграми. Англичане, как уже точно выяснено, ударят по Мурманску и, вместе с французами, по Баку. Дальше…

Тут в кабинет директора ввалились Горин с Малышевым и Логинов. Следом за ними появилась Ольга Шлоссер. Вежливо поздоровавшись, она тут же привычно направилась к бездонному холодильнику. Ребята одобрительно посмотрели на ее действия и загомонили.

– Так, – решил навести порядок Викентьев, – а ну тихо. Про последнюю информацию оттуда все уже знают? – директор посмотрел на закивавшую молодежь и, удовлетворившись увиденным, продолжил, – Мы сейчас с Павлом Ефимовичем пытаемся сформировать рекомендации на ту сторону. А для этого нам самим надо понять, что они могут. Сейчас мы приблизительно оцениваем силы сторон. Пал Ефимыч, продолжай, пожалуйста.

Коган улыбнулся, глядя, как устраиваются появившиеся сотрудники. В этот момент в кабинет ворвалась Екатерина. Посмотрев на подготовку к внеплановому совещанию, она подошла к директору и, уперев палец ему в грудь, сказала:

– Значит, все без меня? Нервишки мои бережешь?

– Катенька, ну куда же мы без вас? – решил замять зарождающийся семейный скандал полковник. «Кто под кем ходит» в чете Викентьевых ему было уже понятно.

Екатерина посмотрела на Когана и тут же смутилась.

– Пал Ефимович, да я…

– Садитесь, Катенька, садитесь. А мы пока продолжим наше обсуждение. Итак, немецкая армия. Пять миллионов солдат, около трех тысяч танков и четырех тысяч самолетов. Примерно правильно?

– Только примерно, – тут же отреагировал Логинов. – У Гитлера еще около тридцати пяти тысяч артиллерии и минометов.

– Ну, пусть будет в расчетах и артиллерия. – Полковник достал сигареты, критически посмотрел на уже хорошо заметный животик Викентьевой и убрал пачку обратно в карман. – Теперь наши. Девятьсот двадцать тысяч солдат и офицеров. Еще двести шестьдесят тысяч войск СГБ, включая пограничников, и сто восемьдесят тысяч у МВД. Теперь техника.

– Тысяча четыреста танков Т-55.

– Так мало? – удивилась Ольга.

– Это не мало, это очень прилично, – ответил девушке Николай Малышев. – У них там заводы в Нижнем Тагиле и Омске с середины февраля вместе восемь машин в сутки делают. И потом, немецкие танки с этим просто нельзя сравнивать. На самом деле, там усиленный вариант так называемогоТ-55МВ1. Предусмотрена динамическая защита, бортовые экраны, усиленное днище. Комплекс вооружений, конечно, не дотягивает. Нет лазерного дальномера и управляемых ракет. Зато доведенная система стабилизации пушки в двух плоскостях.

– И они там все это освоили за два с мелочью года? – снова не захотела верить Ольга Шлоссер.

«Опять двадцать пять, – подумал Коган. – Хотя, с другой стороны, это еще одно подведение итогов. Пусть поспорят. А я им в этом даже помогу. Глядишь, что-нибудь полезное выяснится».

– Тут два основных аспекта, – взялся отвечать Викентьев. – В первую очередь надо учесть, что в нашей истории Советский Союз успел довольно быстро между войной с белофиннами и Великой Отечественной освоить в производстве много образцов современной на тот момент военной техники. ТанкиТ-34 и KB, самолеты Як-1, ЛаГГ-3 и Ил-2. В нашем варианте там было вдвое больше времени. А Т-55 во многом проще в изготовлении, чем тот же Т-34. Технологичнее. Так что не так уж все и сложно у них было, как это кажется на первый взгляд. Со стрелковкой вообще хохма, как любит Дима говорить, вышла. В нашей истории изготовили более полутора миллионов СВТ – значительно более дорогого и требовательного к материалам оружия, чем АКМ. В результате перехода на новый массовый автомат сэкономили несколько десятков миллионов рублей.

– Оленька, – включился в разговор Логинов, – тут надо учитывать, что мы передавали туда не только подробные чертежи. Мы давали им подробные аналитические выкладки по всему, что необходимо для производства. Детально прорабатывалось до последнего винтика, как получить все необходимое и, более того, учитывался даже необходимый уровень образования и квалификации рабочих и инженеров.

– Что самое интересное, так это практическое отсутствие «детских болезней» техники, – вмешался Коган. – Все образцы уже доведены до необходимой кондиции. Однажды мне в архиве попались материалы по первоначальной эксплуатации танка Т-64.Ох, что там творилось! Столько неисправностей было. Или, что мне ближе, Су-27. Помню, послали нас с одним товарищем в Миргород, разбираться с ситуацией от конторы. Так там нас не смогли в офицерской гостинице поселить, потому что все номера были заняты заводскими представителями. Доводили на тот момент отличную, но еще «сырую» машину. А уж когда читал разведсводку про первоначальную эксплуатацию Ф-15, я вообще чуть не умирал со смеху. У американцев все намного сложнее, и там для нормальной эксплуатации ввиду массовых отказов приходилось им запрашивать командование на разрешение переброски блока с самолета на самолет.

– То есть, – решила подвести итог разговорам о танках сама Ольга, – к началу боевых действий у Советского Союза будет минимум две тысячи самых крутых там Т-55?

– И, заметьте, с подготовленными и обученными экипажами, – дополнил девушку Дима.

– Так, с танками определились. Но, не с бронетехникой. У советской армии там еще есть почти четыре тысячи самоходных артиллерийских установок калибров от семидесяти шести до ста пятидесяти двух миллиметров, – продолжил подсчет полковник, – включая плавающие «Гвоздики» с круговым обстрелом, «Акации», которые прямой наводкой с четырех километров разнесут что угодно, и знаменитые «Гиацинты-С».

– Да уж, – ухмыльнулся Викентьев, – солдаты их уже «Геноцидом» прозвать успели. Наверное, за эффективность. За тридцать три километра почти полсотни килограммов с гексогеновой начинкой очень точно зашвыривают. Жуткая штука.

– Не отвлекайся, Юра, – перебил его Коган. – Дальше поехали. Танков мало, зато БТРов хватает. Четырнадцать тысяч БТР-80. Причем как с крупнокалиберным пулеметом КПВТ, так и с тридцатимиллиметровой пушкой 2А72. И шесть тысяч гусеничных БМП с такой же пушкой. По сути, эти боевые машины пехоты по всем параметрам превосходят немецкие легкие танки Pz-I и Pz-II, которые и составляют большую часть танковых сил Вермахта. Так что поэтому параметру имеется подавляющее преимущество.

– Зато по артиллерии проигрываем, – парировал Логинов.

– Это только кажется, – усмехнулся Николай. – Войска неплохо насыщены ручными и станковыми гранатометами. Про «Шилки» я уже говорить не буду. А можно сравнивать эффективность БМ-21 «Град» с немецкой дивизионной артиллерией?

– Со стапятимиллиметровой легкой полевой гаубицей образца восемнадцать? – задумался знаток Логинов. – Да, действительно, смысла никакого нет. По всем параметрам проигрывает.

– Хорошо. И здесь разобрались, – констатировал полковник. – Переходим к самому сладкому. У немцев около четырех тысяч самолетов. У наших шесть с половиной тысяч. Я считаю только те машины, которые изготовлены по нашим чертежам. С тем, что произведено в нашей истории во время войны, это, конечно, несравнимо мало. Но, с учетом качественных характеристик, здесь тоже налицо подавляющее преимущество. Маловато истребителей Як-3 нашей разработки. Всего тысяча двести штук. Но там наконец-то наладили качество на заводе в Новосибирске. Суммарное суточное производство теперь составляет двадцать шесть самолетов. К началу войны количество «Яков» как минимум достигнет четырех тысяч. А подготовленных пилотов там уже сейчас хватает. – Коган замолчал и посмотрел на Викентьева.

– Да, – тут же отреагировал директор проекта, – можно делать выводы. Второй вариант явно предпочтительнее.

Глава 7

И на хрена люди лезут во власть? Это же работа, работа и никакой личной жизни! Пашешь с утра и до позднего вечера. А тут еще мои собственные войска СГБ. Когда я начал въезжать во все эти заморочки, мне ощутимо поплохело. Как-то так получилось, что ВДВ советской армии оказались полностью в составе войск Государственной безопасности. Это я уже потом только понял причину появления отдельных, довольно приличных по количеству, сил МВД и СГБ. Сталин, споря с «Голосом свыше» о численности армии, подсознательно, а может быть, и вполне осознанно вывел большое число соединений из состава СА, желая иметь суммарно все-таки большую армию. И вот теперь я отвечаю еще и за подготовку десантников. В принципе, положение дел во вверенных мне воздушно-десантных войсках я знал неплохо еще со времени моей работы в Комиссии Спецконтроля. Сильно удручало отсутствие относительно тяжелой военно-транспортной авиации. Транспортно-десантный вариант Ил-14, основной на сегодня самолет ВТА, берёт на борт только тридцать пять воинов в полном боевом или сорок бойцов без парашютов. Как следствие, у десантников практически нет техники. Эх, если бы у моих ребятишек БМД были! А так приходится ориентироваться только на захват транспорта на месте десантирования, пулеметы, ручные и станковые гранатометы. Пришлось ребятам налечь на физическую подготовку, стрельбу и боевые виды борьбы. В преддверии войны мне пришлось резко увеличить как физико-психологическую нагрузку воинов, так и время занятий. В принципе, они учились и тренировались по программе спецназа ФСБ того мира. А чтобы ребята особо не обижались, перевел их своим приказом на нормы довольствия ЛПС. Не все, конечно, могли выдерживать подобные нагрузки, поэтому довольно быстро произошло разделение. Пришлось тасовать воинов по обычным десантным бригадам и десантно-штурмовым. После первых удачных операций введем понятие гвардейских воинских подразделений. У меня были уже некоторые планы на применение десантников в ближайшем будущем. Заодно форму чуть ребятам подправил: ввел кубанки с красным верхом в парадную форму одежды. Вроде бы красиво получилось.

* * *

В понедельник, двадцать шестого, Сталин в своем кабинете в Кремле созвал расширенное совещание официально еще не существующего ГКО. Кроме Берии, Молотова, Ворошилова и меня присутствовали новый заместитель министра обороны Якубовский, произведенный в генерал-лейтенанты прямо из майоров, замминистра иностранных дел Громыко, чуть ли не вчера кооптированный в Политбюро вместо Микояна, министр ВМФ Кузнецов и Коля Вознесенский, тоже совсем недавно назначенный первым заместителем председателя Совета Министров, Судя по всему, вождь не простил Микояну его речь на двадцатом съезде в моем прошлом мире. Наверняка полковник Коган надиктовал Сталину и материалы июньского пленума пятьдесят седьмого года, так как чистки в высших партийных и хозяйственных органах страны продолжались. Хотя надо признать, что количество их по сравнению с той историей было мизерным, но очень целенаправленным. Хрущева расстреляли весной тридцать девятого, а Микояна в декабре. Да, борьба за власть – страшная штука, но без нее, увы, в нашей действительности державе не выжить. Резкий взлет очень многих молодых, как военных, так и гражданских руководителей с прыжками сразу через несколько карьерных ступенек наверняка тоже связан с информацией оттуда мимо принимающих аппаратов УСИ. Интересно, чем руководствовался Сталин, выдвигая одни и не замечая другие, не менее достойные, с моей точки зрения, кандидатуры?

Я влетел в приемную за пять минут до начала совещания. Раскланявшись с Поскребышевым, отношение которого ко мне резко улучшилось после освобождения невиновного брата его жены, взятого еще при Ежове (счастливый! В том мире брат был расстрелян и «утащил» на тот свет сестру), я метнул папаху на вешалку, скинул куртку на руки ординарцу и, в темпе причесавшись, постарался степенно войти в кабинет. Сталин погрозил мне пальцем, как последнему пришедшему, и указал на стул рядом с собой за столом для совещаний.

– Очевидно, все уже ознакомились с аналитической запиской директора СГБ и содержащимися в ней выводами. Сейчас товарищ Громыко расскажет нам вероятную позицию как основных наших противников, так и возможных союзников. А после этого мы должны выработать стратегический план наших действий.

Андрей Андреевич попытался встать, но вождь быстро пресек его попытку, махнув рукой.

– Я постараюсь кратко, но максимально точно обрисовать текущую политическую ситуацию. Начать, наверное, следует с фашистской Германии? – Громыко поймал глазами подтверждающий кивок Сталина. – В первую очередь надо сказать, что экономика Гитлера находится в очень тяжелом положении. Вся созданная Шпеером и Шахтом финансовая система Третьего Рейха основана на кредитах, а их надо отдавать. Аншлюс Австрии, захват Чехословакии и Польши мало что дали Германии в этом отношении. Наша попытка столкнуть Гитлера с Чемберленом и Даладье, надо это честно признать, не удалась.

Однако. Смело, очень смело. Молодец, Андрюха! Я осторожно посмотрел на Сталина. Он спокойно набивал трубку и никак не реагировал на «критику снизу». Очевидно понимал, что попытка натравить немцев на Запад в текущий политический момент была практически невыполнимой.

– Я полностью согласен с выводами товарища Синельникова, – продолжил тем временем Громыко, – у Гитлера нет другого выхода, как только напасть на нашу страну и решить свои экономические проблемы за счет СССР. Германии нужен реванш после Первой мировой войны, но воевать сейчас с Францией и Англией, имея за спиной Советский Союз, она не рискнет. После того, как наша армия сначала показала японским захватчикам на Халхин-Голе, как надо воевать, а затем несколькими молниеносными ударами разбила войска на тот момент буржуазной Финляндии, фашисты неожиданно поняли, что могут не успеть подготовиться к неминуемой войне с Советским Союзом, если сначала будут разбираться с французами и британцами. В то же время сама Франция во главе с Даладье воевать не хочет. Существующее положение ее вполне устраивает. Французам хватает в Европе тех территорий, которые они получили в результате Версальского договора. Их участие в надвигающейся войне будет минимально. Но вот свои ресурсы Гитлеру они, несомненно, предоставят. Великобритания. Вот здесь значительно сложнее. Англичане тоже не очень хотят воевать, но уничтожить нашу страну для них важнее. Причем, по возможности, чужими руками. С одновременным ослаблением все той же Германии. Поэтому англичане наверняка начнут десантные операции для захвата Кольского полуострова и приложат все усилия, чтобы уничтожить наши Бакинские нефтепромыслы с воздуха. Чемберлен прекрасно понимает, что даже в случае захвата Баку удержать Британия эту территорию в будущем все равно не сможет. А вот заиметь такой незамерзающий порт на континенте, как Мурманск, англичане очень хотят. Япония, – Громыко на секунду задумался и тут же продолжил: – В нынешней политической ситуации японцы вряд ли пойдут на конфронтацию с Советским Союзом. После Халхин-Гола они боятся нас, и потом, им в первую очередь требуется сырье. Но даже гипотетически успешная война с СССР им практически ничего не дает в плане увеличения сырьевых ресурсов. С этой точки зрения их больше интересуют колонии европейских держав в Юго-Восточной Азии. Тут надо учесть также уничтожение их довольно серьезной шпионской сети на нашей территории, – Андрей склонил голову в моем направлении. Он не знал, что это заслуга не столько СГБ, сколько информации из архивов того мира. – Североамериканские Соединенные Штаты, – Громыко опять сделал небольшую паузу, – задача американцев – ослабить все основные европейские державы. Для этого на первом этапе большой войны они будут помогать самым слабым, с их точки зрения, противникам. Возможно, исходя из того, что Советский Союз будет воевать в Европе практически один против всех, американцы примут нашу сторону. Но вот воевать за нас на европейском театре военных действий они точно не будут. Тем более, что Штаты уже знают наш научный и технологический потенциал. А с учетом того, что СССР своими заказами в тридцать восьмом и тридцать девятом годах практически спас их, да и весь мир, от нового глубокого экономического кризиса, можно в большой степени надеяться на их поддержку. Турция. Ей наверняка будет сделано предложение, от которого невозможно отказаться. Она точно примет участие в войне. Пропустит флот коалиции, предоставит аэродромы, будет вожделеть Батуми и прочие порты Кавказского побережья, Армению и даже Азербайджан. Иран. Наверняка туда будут введены войска коалиции. А ведь у нас с шахом договор. Следовательно, это уже будет казус белли. Можно упомянуть еще Итальянскую империю[35]35
  Именно так официально называлась тогда Италия.


[Закрыть], Румынию, Болгарию и Югославию, но это уже второстепенные игроки. Вероятно, необходимо сказать о Норвегии и Швеции, так как они могут быть плацдармом для нападения на Социалистическую Финляндию и Кольский полуостров. Сами они в войну вступать вряд ли захотят, но их спрашивать никто не будет.

Громыко замолчал. В кабинете наступила тишина, слышны были только стук выбиваемой в хрустальную пепельницу трубки вождя и пощелкивание маятника больших напольных часов в углу. Сталин закончил с трубкой и посмотрел на Ворошилова.

– Ну что скажешь, Климент, отобьемся?

Министр обороны в первый момент как-то беспомощно взглянул на своего заместителя Якубовского и не очень уверенно ответил:

– Должны, Иосиф Виссарионович.

Вождь перевел взгляд на Берию.

– Обязаны, товарищ Сталин.

Взор чуть прищуренных глаз обратился на меня. Ага, табель о рангах постепенно проясняется. Это что, я уже четвертый человек в государстве?! А ведь всего три года назад я был никому не нужным инвалидом! Лично моя ли в этой головокружительной карьере заслуга? Нет, конечно. В первую очередь – полковника Когана и всех работников проекта «Зверь». Да и я уже давно не тот безногий однорукий майор, который здоровым только и мог, что подстрелить с километра из «винтореза» «чеха» в зеленке или грамотно ротой спецназа руководить. Новые возможности после переноса здорово меня изменили. Причем не столько физически, сколько внутренне. Тут я заметил, что на меня как-то странно смотрят все в кабинете. Мне же задан вопрос. Молча, но задан. А пауза слишком затянулась.

– Иосиф Виссарионович, мне кажется, вы не совсем правильно формулируете вопрос.

На лицах присутствующих появилось удивленное выражение. Взгляд вождя стал не столько удивленным, сколько жестким.

– В том, что отобьемся, у меня сомнения не возникает. Главное – это когда именно мы победим фашизм и как минимизировать наши потери? Война без погибших ведь не бывает.

Взгляд Сталина тут же смягчился. Он подумал немного, а потом спросил:

– И как, товарищ Синельников, вы себе это представляете?

Вот тут уже я сделал вид, что задумался. Последние мои ночи проходили в сплошных сеансах связи. Теперь предстояло изложить выработанную стратегию. Ну что же, попробуем прослыть великим полководцем.

– Каждого нашего противника надо бить по самому больному месту. Германия считает свою армию самой быстрой в мире. Самой механизированной.Основы немецкой тактики и стратегии – прорывы рубежей обороны и глубокие рейды танковых и мотомеханизированных крупных соединений в глубину обороны противника. Значит, мы не должны дать им прорваться, сковать, а сами зайти в их стратегические тылы и отрезать от всех видов снабжения их войска. Наша Советская армия последние годы готовилась именно к таким видам боевых действий.

Я посмотрел на реакцию моих слушателей. Под усами Сталина мелькнула еле заметная задумчивая улыбка. Взгляды остальных были очень заинтересованы. Перебивать меня никто не собирался. Ну что же, продолжим:

– Великобритания владеет сегодня самыми большими в мире военным и гражданским флотами. Значит, мы должны или лишить ее этих флотов, или настолько проредить, чтобы они нос боялись высунуть со своего острова. И все необходимые средства у Советского Союза сегодня для этого есть.

Коля Кузнецов ободряюще кивнул мне. Пару дней назад мы с ним уже разговаривали на эту тему.

– Во Франции достаточно сильны антифашистские настроения. Причем не только и не столько у простого народа, но и у многих, находящихся достаточно высоко во властных структурах. Следовательно, мы обязаны помочь французам сменить правительство. А так как процесс этот не очень быстрый, то к тому времени, как мне кажется, Франция лишится большей части своих колоний. Вот в этом нам хорошо может помочь Япония. Конечно, Советский Союз ни в коей мере не может поощрять действия японских милитаристов. Но наша армия ведь будет занята агрессорами в Европе, поэтому мы никак не сможем противостоять захватчикам в Индокитае.

Улыбка Сталина стала заметней.

– Конечно, японская экспансия очень не понравится Штатам. – Теперь уже я позволил себе улыбнуться. – Мы, как стратегические партнеры – это в том случае, если САСШ захотят нас таковыми считать и заключат с Советским Союзом соответствующий договор – будем обязаны помочь нашему союзнику, но только после того, как разберемся с фашистской коалицией в Европе.

– А тебе не кажется, Синельников, что это очень напоминает макиавеллиевское «разделяй и властвуй»? – спросил тоже заулыбавшийся Берия.

– Разве марксистко-ленинская философия запрещает нам, Лаврентий Павлович, пользоваться достижениями человечества, даже если они сделаны в рабовладельческом или буржуазном обществе? – тут же парировал я.

– Брэк, – прекратил лишние разговоры Сталин. Ух, ты! Вот что телевидение с вождями делает! Такого слова от Иосифа Виссарионовича не ожидал даже я. – Нам сейчас не до философских диспутов. Продолжай, Егор.

На фоне веселых ухмылок в кабинете я продолжил:

– Турция. Как независимое государство, бывшая Османская империя должна прекратить свое существование. Царьград и проливы должны быть частью Советского Союза.

Мое заявление произвело в помещении эффект разорвавшейся гранаты. Вместо улыбок на лицах присутствующих появилось очень большое удивление. Челюсть Ворошилова совершила несколько движений вверх и вниз. Он, похоже, хотел что-то сказать, но не знал, что именно. Первым пришел в себя Берия.

– Ты хоть понимаешь, Егор, что у нас очень маленькая армия? Мы просто не сможем поддерживать порядок на всех территориях.

– А это, Лаврентий Павлович, проблемы не Советской армии, а внутренних войск.

Министр внутренних дел аж оторопел от такой моей наглости. Но не спорить же со своим недавним подчиненным. Он обратился к вождю:

– Иосиф Виссарионович, у меня всего сто восемьдесят тысяч человек, и все до одного заняты на охране государственных объектов и правопорядка в стране.

Сталин перевел взгляд на меня. Он что, решил проверить мое умение решать вопросы государственного уровня? Легко! Зря я, что ли, столько времени на консультации с Пал Ефимычем творчески потратил?

– Товарищ маршал, – повернулся я к Берии, – у нас есть почти миллион граждан, прошедших начальную военную подготовку и подлежащих призыву в армию. Вот и набирайте из них себе во внутренние войска, сколько требуется.

– Около трехсот тысяч человек нужно мобилизовать немедленно для создания второго эшелона и восполнение возможных потерь после начала войны, – тут же отреагировал Якубовский.

– На какие, спрашивается, деньги? – включился в разговор Молотов, как первый заместитель премьер-министра.

– У нас разве так малы золотые запасы? – удивился я.

Сталин опять улыбнулся себе в усы и решил прекратить перебранку:

– Спокойнее, Вячеслав, найдем мы деньги. Точнее, они у нас есть, ты же знаешь. А вы, товарищ генерал, – вождь повернулся к Якубовскому, – подождите. Мы у вас еще спросим о планах мобилизации. Но только после того, как вы нам расскажете о планах войны. Как я понял, – Иосиф Виссарионович повернулся теперь ко мне, – товарищ директор Службы государственной безопасности еще не закончил со своими предложениями?

– Так точно, товарищ председатель Государственного Комитета Обороны, – отплатил я вождю той же монетой, – точнее, никак нет, не закончил.

Сталин хмыкнул себе в усы, но говорить ничего не стал.

– Швеция, Дания и Норвегия. Мы должны заставить их остаться нейтральными и не допустить захвата этих стран фашистской коалицией. Тогда у противника не будет сухопутного плацдарма для удара по Финляндии и Кольскому полуострову, а у нашего Балтийского флота будет выход в море. Как? – Я опять сделал вид, что задумался. – На ввод наших войск они никогда не согласятся. Да у нас и не такая большая армия, как верно заметил товарищ маршал. – Я изобразил поклон в сторону Берии. – Можно попробовать другой способ. Германии остро требуется руда из этих стран. Если их правительства заминируют все свои рудники и заявят, что взорвут их при первой же попытке захвата, то коалиция не решится на оккупацию.

– Они никогда не согласятся на такое, – перебил меня Громыко. – На экспорте железной руды основана вся экономика Швеции и Норвегии.

– Значит, Советский Союз должен гарантировать им компенсацию всех экономических потерь и помощь в восстановлении рудников после войны, – парировал я, – и убедить их в том, что мы выполним свои обязательства – это именно твоя задача, Андрей Андреевич, как дипломата. Причем так убедить, чтобы они поняли, что в противном случае их страны станут нашими врагами, а Советский Союз ни перед чем не остановится, чтобы как следует отплатить тем, кто плюнул в протянутую руку дружбы!

– Мы можем предложить им наши товары высоких технологий без стандартных экспортных наценок, – предложил Молотов.

«Во, какие слова нынче в сороковом году говорят», – подумалось мне. Высокие технологии! То ли еще будет! В глазах присутствующих тем временем мелькнул проблеск веселья. Экспортная наценка на электронику, даже с учетом заложенных в себестоимость амортизационных отчислений, была такой, что обмен стеклянных бус на золотые самородки выглядел в сравнении с этим честным бизнесом. Но ведь покупают же, ибо хочется и престижно. Сами-то сделать не могут!