Текст книги "Гонка за горизонт (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Достаточно острые проблемы возникли лишь на последней трети дистанции. Задолго до гонки мы с Чеко договорились выяснять меж собой отношения только после создания достаточного отрыва от других соперников. Хорошо пободались друг с другом, решая, кто поднимется на верхнюю ступеньку пьедестала, но моя способность качественно экономить резину, уже выработанное умение беречь ее как при атаке, так и во время активной обороны, все-таки заставили Серхио смириться. Причем проиграл золото он практически на последнем витке гонки. Тактическая ошибка. Я позволил Серхио последние круги идти впереди меня намеренно. Машины у нас практически одинаковые. Разница в весе тела – два десятка килограммов – снивелирована дополнительными грузами, которые всегда применяются в "Формуле" для точной подгонки массы болида под разрешенные Техническим регламентом параметры. Простейший расчет позволяет выяснить, что открытое заднее антикрыло – зона DRS здесь на длиннющей старт-финишной прямой – при прочих равных условиях гарантирует обгон соперника. Перес не дурак – понял мою задумку сразу, как только я не пошел на обгон еще за четыре витка до финиша. Сначала он сбросил скорость, подставляясь практически во всех медленных поворотах. Фигушки! Раньше надо было думать. На предпоследнем круге Чеко рванул, надеясь создать отрыв на короткой прямой перед последним поворотом трассы, где находится линия детекции DRS больше секунды. Поздно! Отставания я не допустил. Влетел на длинную прямую рядом с боксами, нависая над задним аэродинамическим обвесом напарника, нажав кнопку открытия антикрыла сразу после загорания разрешающего табло. Моя ласточка, попав в мешок разряженного за машиной Серхио воздуха, прыгнула вперед. Вправо. Грязная часть трассы, но заметно меньшее аэродинамическое сопротивление позволяет наращивать скорость быстрее. Тормозил я перед Elf, первым поворотом завершающего круга гонки, уже впереди партнера. Дальше было уже дело техники. Впрочем, Перес сам отлично понимал ситуацию и на последнем витке не атаковал.

Отмашка клетчатого флага, круг почета и первые поздравления от Чеко, сразу после парковки болидов. Он не в обиде – понимает, что игра была честной. А я впервые с начала сезона поднялся на верхнюю ступеньку пьедестала без головной боли. За всю гонку ни разу не врубал этот клятый режим. И, наконец-то, опять выбился в лидеры чемпионата! Отрыв, правда, от Феттеля пока небольшой. У меня девяносто три очка, у Себастьяна восемьдесят восемь. На семь очков отстает от него Перес. Ну и, конечно, наша команда сейчас первая в кубке конструкторов.

Когда спустился с подиума, то первым делом расцеловал донельзя довольную моей победой сестренку. Аж светится! Наверное, такой я и люблю мою Настену больше всего – чистая смесь восторга, детской радости и легкого обалдения! Отобрала у меня кубок – довольно тяжеленькая вещица из мельхиора или из чего их там делают? – в виде бычьего рога на подставке, и гордо тащила его в бокс команды. Впрочем, ее Ирина и мои парни из "Иглы" страховали. Вообще против присутствия, что в паддоке, что в ВИП-зоне автодрома подружек с охраной уже никто не возражает. Личные гости лидера чемпионата мира как-никак! Хотя в пятницу их прогулки даже определенную пользу принесли. Во время первой тренировки забрели в боксы "Marussia Racing" и разболтались там с Николаем Фоменко. Если сестренка на английском балакает практически свободно, то у Ирины еще есть некоторые проблемы. А тут возможность поговорить на родном языке. Сразу после окончания утренних заездов пришлось зайти туда за ними. И, хотя обычно посещение боксов чужих команд в "Формуле" не приветствуется – ну, мало ли какие технические секреты можно увидеть опытным взглядом – меня приняли в Марусе довольно радушно. Все-таки разница в классе еще довольно значительна. "Макларен" лидер, а "Marussia Racing" пока только уверенный середнячок пелотона. Мало что могут дать технические хитрости русской команды английской конюшне, а вот наоборот… Да, каюсь, раззвонил Коле кое-что. В любом случае он меня не сдаст, да и этой информации все равно маловато, чтобы очень уж серьезно помочь выбиться вверх. Более того, в самом начале дневных свободных заездов еще раз посетил боксы "Маруси" и, понаблюдав пару минут мониторы телеметрии, выдал свои версии настройки машин, как для квалификации, так и под разные варианты стратегий гонки. Мартин Уитмарш, конечно, мои походы в чужие боксы засек, тем более что один из вездесущих телеоператоров умудрился заснять мой насыщенный разговор с Колей, но возбухать не стал – понимает ведь, что пока "Маруся" нам не соперник.

И отношения с пилотами других команд у меня более-менее наладились. На первых гонках сезона сколько раз замечал косые взгляды. Да и в глубине души сам побаивался нарваться на грубое слово. На англицком, точно так же как и на русском, можно достаточно тонко оскорбить, что и не придерешься. А у меня ведь подсознательная реакция в ответ на такое сразу дать в морду. Подобное, впрочем, в гонках случается иногда. Небезызвестный Шумахер в девяносто восьмом году на Гран-при Бельгии под дождем въехав в кругового[20]20
  Отстающий от лидера гонки более чем на круг.


[Закрыть] на тот момент Кулхарда, посчитал, что шотландец намеренно вдарил по тормозам с желанием разбить машину соперника, и полез разбираться с якобы виновником аварии кулаками. В запале соревнований всякое бывает. Это сейчас понимаю, что специально никто другого гонщика выбивать не будет – слишком опасно это для обоих – хотя случайные ошибки на скорости возможны у всех. Но опять-таки, все тот же Шумахер пару раз наверняка намеренно вмазывал в соперника, хотя на все сто это и не доказано. Ну да, дела давно минувшие. Я по примеру отца никогда не любил этого немца, но не признать его талант, его умение извлекать выгоду из любой ситуации на трассе нельзя. Впрочем, старичок уже давно не выступает. А нынешние пилоты «Формулы» – нормальные ребята. Для них главное все-таки спортивная составляющая гонок. И если на пьедестал вступает кто-то другой, то они просто радуются за него, хотя в глубине души наверняка завидуют по белому.

* * *

Вадим ночью после гонки вдруг умчался первым же рейсом в Питер. На следующий день во время завтрака в гостинице поступила по телефону команда и мне с парнями из «Иглы» следовать за подполковником к родным пенатам, минуя ППД[21]21
  Армейское сокращение – пункт постоянной дислокации.


[Закрыть] в Монако. Что, интересно, в Санкт-Петербурге такое стряслось? С билетами разобрались оперативно, и, после четырех часов дрыха в удобном кресле – ну не выспался из-за обязательной после победной гонки маленькой пирушки команды – увидел радушную улыбку симпатичной лейтенантши в паспортном контроле Пулково-два. Ставя штампик, сначала поздравила с победой, а потом вместе с документами протянула свежий журнал с моей довольной рожей во всю обложку:

– Денис Александрович, пожалуйста, для дочери черкните что-нибудь.

Ни фига себе! Выглядит на двадцать семь – двадцать восемь. Сколько же лет дочурке, так рьяно интересующейся "Формулой-один"? Или, судя по весьма откровенному выражению лица – когда и где угодно, прям щас разденусь – для себя выпрашивает?

Несмотря на проход по "зеленому" коридору таможня все-таки перехватила – им, как выяснилось, тоже требовались мои автографы. Встречавший нас Паша Заозерный – майор ФСБ из моей "большой" команды, сильно грамотный контрразведчик, как когда-то отрекомендовал его Вадим – уже в машине объяснил:

– Тебя, Денис, в России теперь каждая собака знает – очень уж крутой и выгодный бренд для рекламщиков. Так что неси бремя славы с гордостью – самый молодой секс-символ России.

Во, обрадовал – только этого мне сейчас и не хватало! Витька еще подкалывает:

– Ты только не вздумай без охраны на улицу выходить – фанатки на кусочки разорвут.

А Павел, глядя на мою огорошенную физиономию, спросил:

– Ты что телевизор совсем не смотришь?

И что я в этом ящике для идиотов не видел? Ну, новости изредка, еще куда ни шло – там между строк иногда реальные факты проскальзывают. Но не смотреть же дебильные викторины, слащавые сериалы или якобы музыкалки, где в моднявых песенках не то что мелодичности нет, так даже ритм зачастую отсутствует? Я уже не говорю про всяческие политические дебаты дерьмократов и либерастов – такую чушь порят, что уши вянут. Не забывая при этом поливать грязью всё и всех из времен Советского Союза. А вот не верю я их пасквилям. Папа и дед всегда признавали множество ошибок коммунистического руководства страны, но никогда не говорили, что власть намеренно уничтожала народ, как ныне утверждают гребаные политиканы. Переправляют историю в угоду Западу? Несомненно!

Не дождавшись ответа, Заозерный добавил:

– Нынче только ленивый тебя не вспоминает. Еще бы, когда на фоне наступающего кризиса коррупция рекорды бьет, можно хоть немного отвлечь народ от неприглядных перспектив чудом из чудес – простой семнадцатилетний русский парень своими талантами молниеносно ворвался на вершину самого крутого, дорогого и технологичного вида автогонок – "Формулы-один". Или, как ее все чаще называют – "Королевской формулы".

Н-да, что-то Паша совсем уж высоким штилем про меня чешет. И всерьез, вижу ведь. Никак не ожидал, что от своих подобное услышу. Хорошо хоть победные пьедесталы уже немного приучили не краснеть от дифирамбов. Но все равно перебил, кинув взгляд на гаишный форд с мигалкой, рассекающий впереди:

– Едем-то куда сейчас? Что у вас тут стряслось, что так срочно вызвали?

– Направляемся в Лесное – там у нас небольшая квартирка есть. А случилось… Я в курсе, но Вадим Федорович лучше меня расскажет, – майор резко отвернулся, но скрыть окаменевший взгляд не успел. Не хочет говорить? Время терпит…

* * *

Ничего себе, «квартирка»! Через десять минут наш кортеж въехал на территорию воинской части – за высоким бетонным забором, тщательно увитым поверху «Егозой Супер», была база спецназа ФСБ. Меня тут же препроводили в небольшой зал в сером четырехэтажном здании. Судя по количеству всякой электроники – штаб разработки какой-то серьезной операции. А там… Первым со мной поздоровался Алтуфьев – во, и генерал из ГРУ здесь. Затем, после рукопожатий, объятий и обязательных поздравлений со вчерашней победой, Николай Александрович с Вадимом загрузили меня толстой папкой с документами.

– Ознакомишься – поговорим, – проинформировал подполковник, запуская кофейный автомат и пододвигая большую пепельницу, увидев пачку сигарет, вытаскиваемую мною из кармана.

Вот это он прав – какая работа без кофе?

Вначале я не совсем въехал – речь в бумагах шла о наркотиках. Теперь ясно, что тут Алтуфьев делает – это ведь его епархия в ГРУ. Но чем дальше я разбирался с документами, тем все стремнее становилось. Охренеть можно – наркотрафик крышуется чуть ли не в открытую властями страны. Собственно говоря, нечто подобное я сам давно подозревал, просто не занимался вплотную этим вопросом. Ну а какой еще вывод можно сделать, если произвести элементарный анализ: Россия, далеко не самая большая по числу жителей страна на планете, уже давно занимает первое место в мире по потреблению героина. Без прикрытия наркоторговли сверху это никак невозможно. Более того, как следовало из лежащих передо мной документов, этим активно занимается коллега Вадима – один из замов начальника питерского ФСБ. Некий полковник Дорофеев. Теперь понятно, почему не в Большой дом поехали – там засветиться раз плюнуть, а эта база, судя по количеству очень знакомых лиц – всех их я когда-то проверял – практически полностью под Федоровичем и моей командой.

– Санкцию на разработку я не брал, – пояснил генерал. – Закамуфлировал одним не очень-то перспективным старым расследованием, заодно получив законную возможность не афишируемого сотрудничества с Вадимом, – кивок на Баландина. – А потом выяснились некоторые обстоятельства, – как-то посмурнел, переглянувшись с моим тоже сегодня что-то очень хмурым опекуном.

Тот сначала не очень уверенно посмотрел на меня, затем долго и основательно гасил в пепельнице докуренную почти до фильтра сигарету. Время тянет?

– Я знаю, что ты никогда не простил бы меня, если бы я попытался скрыть и без твоего участия решить эту проблему… – на лице у подполковника вдруг стали глубже морщины. – Потому и вызвал, – Вадим вытащил из своей папки и положил передо мной фотографию.

Я посмотрел на фотку – черно-белая. Вероятно из личного дела. Обычный мужик в форме. Немного за сорок, ничего примечательного. Морда как морда, разве что взгляд несколько самодовольный.

– Он начал нам мешать и стал очень опасен, – Федорович запнулся, как-то неуверенно посмотрел на Алтуфьева, но потом все-таки закончил, уже не пряча напряженный и в чем-то виноватый взгляд: – Именно Дорофеев отдал приказ на организацию автокатастрофы твоим родителям.

Я сначала не понял. Потянул сигарету из пачки и стал хлопать себя по карманам, ища зажигалку. Прикурил, глубоко затянулся и наконец-то взял себя в руки. Злость? Ярость? Их не было. Только холодная решимость. И… Я не буду ни говорить, за что его убиваю, ни мучить перед смертью. Просто пристрелю, как падаль.

– Он раньше был одним из кураторов грузового порта. Вероятно, тогда и занялся этим. Есть пара ниточек, тянущаяся очень высоко – основательная часть дохода туда отстегивается. Но все существенные связи замыкаются на Дорофееве. Если убрать его и пару уже высвеченных нами сообщников – трафик надолго прервется, – пояснил Алтуфьев.

Н-да, а ведь наверняка один из реальных персонажей Андрея Баконина, который издается под псевдонимом Константинов. Несколько отличных книг как раз на близкую тему написал. Хотя нет – тогда нынешний ссучившийся полковник еще слишком мелкой сошкой в службе был. Лихие девяностые… Времена безудержного разграбления державы. "Приватизация, мать ее!" – вспомнилось любимое ругательство отца.

Опустошил чашку, взглядом попросил Вадима приготовить еще кофе и, перевернув фотографию – видеть эту рожу не хотелось – опять придвинул папку. Прежде всего, информация – что, когда и как буду решать потом.

Хорошо он устроился. Сначала якобы по службе выслеживал наркотрафик, используя все возможности ФСБ, включая даже штатную агентуру. Потом, осознав какие огромные суммы там крутятся, последовательно убрал несколько ключевых фигур, перехватив налаженные каналы и подставив на место ликвидированных своих людей из умных бандитов, накопив предварительно на них убойный компромат – стреляй, не хочу. А так как контролирует, судя по имеющимся документам, все дела он довольно жестко, то основные нынешние "работники" преступного бизнеса прекрасно понимают, что при первой же попытке уйти в "самостоятельной плавание" будут заменены на более покладистых к Дорофееву исполнителей. Соответственно, с немедленной ликвидацией текущих. Хорошо работает полковник, нагло и ничего не опасаясь, прикрытый сверху московскими шишками – одних пасет, других – конкурентов – прессует. Какие же там бабки ворочаются, если еще в две тысячи пятнадцатом в России потреблялось только афганского героина под полторы сотни тонн? Как ни прискорбно это признавать, но моя страна давно уже на первом месте в мире по потреблению этой гадости.[22]22
  Увы, это правда. Я здесь ничего не придумываю. Можете сами посмотреть реальные цифры. Например: http://www.rg.ru/printable/2009/10/22/geroin-anons.html Информация устаревшая. Сейчас ситуация еще хуже.


[Закрыть] Дорофеев снимает основные сливки – Питер не только огромный город, но и крупнейший морской порт на Северо-западе страны. Следовательно – большая часть транзита наркотиков в Европу и из нее идет через порт и, соответственно, людей полковника.

Отчеты "наружки", пространные документы аналитиков, копии бухгалтерского аудита фирм, под чьей вывеской работают наркоторговцы, распечатки компьютерных расчетов сравнения графика движения морских судов и изменения цен на "дурь" в городе и куча данных из других различных бумаг постепенно сложились в голове во вполне связную картину.

Я поднял взгляд на Вадима с Алтуфьевым, о чем-то тихо спорящих перед компьютером за другим столом.

– Чего ругаетесь?

– Прикидываем необходимые силы на послезавтра.

Ага, значит, решились на вооруженную операцию? Из докладов "наружки" и стенограмм расшифровки жучков, установленных оперативниками ГРУ, следовало, что приличная партия наркотиков – сто восемьдесят килограммов с пришедшего сегодня утром из Голландии судна – через день должна быть перехвачена боевиками Дорофеева под прикрытием продавшихся офицеров ФСБ из отдела полковника. Груз конкурентов будет изъят при попытке вывоза с территории порта.

– Не стоит, операция в порту сейчас не нужна, – высказал я свое мнение.

– Это почему? – немедленно возбух Алтуфьев. Он столько работал над планом, пытаясь схватить удачу за хвост, а тут приходит мальчишка со стороны и, едва ознакомившись с документами, говорит, что эта акция сейчас лишняя.

– Давайте сначала пробежимся по имеющимся данным, – уклонившись от прямого ответа, предложил я, переместившись вместе с документами за их большой стол. – Итак, что мы знаем точно? Груз пришел, Дорофеев уже распланировал перехват. Время, контейнер, – нашел нужную бумажку в папке и пододвинул генералу, – грузовая проходная, через которую будут вывозиться наркотики, боевикам Дорофеева и его помощникам известны. Сам полковник на операции присутствовать не будет – он давно уже привык обделывать свои делишки чужими руками. Тем более что у него в это время назначена встреча с курьерами из Москвы – долю покровителям передавать будет. Тут неожиданно появляются наши ребята и тихо-мирно берут в порту всех участников акции с обеих сторон? Не верю! Без стрельбы не обойдется. Наверняка кого-нибудь из наших офицеров заденут. Оно нам надо? Причем, вместо концентрации всех сил в одном месте вы хотите одновременно взять Дорофеева с курьерами.

– Ты можешь предложить другой вариант? – переглянувшись с генералом, спросил Федорович.

– Вадим, ты всегда учил меня – оптимальное решение должно преследовать выполнение сразу нескольких задач, – посмотрев в глаза подполковнику, ответил я. – Куда в результате должен поступить груз в городе мы знаем, – буквально выдрав папку из рук Алтуфьева, нашел нужный документ. – Вот там-то на транзитном складе его вместе с верхушкой городских наркодилеров и возьмете. А ссучившихся конторских – боевиков Дорофеева – на выезде из порта пусть ликвидируют люди Исраилова, – фамилия главаря бандитов, заказавших доставку партии наркотиков, почему-то была чеченской. – Слить ему информацию о планах полковника мы ведь можем?

Алтуфьев опять переглянулся с Федоровичем.

– А мы сами в это время сконцентрируемся на захвате Дорофеева. Взять-то этого гада надо так, чтобы его московские хозяева о нас ничего не пронюхали. Там автоматически привяжут пропажу полковника, курьеров и денег – должна быть приличная сумма – к клану Исраилова. Пусть потом разбираются и мочат друг друга.

– Ликвидируют, – автоматически поправил Баландин, задумавшись над моими предложениями. И чего подполковник вечно пытается облагородить мою речь?

– Как-то это попахивает… – с сомнением протянул генерал. – Вместо того чтобы как положено по закону задержать преступников и отдать их под суд, сначала спровоцировать бойню, а потом исполнителей карать…

– В критических условиях необходимо действовать решительно, не оглядываясь на методы, – процитировал Баландин из какого-то наставления по оперативной работе.

– Уговорил, – после непродолжительного раздумывания хмыкнул Алтуфьев. – Как организуем слив?

– Мои проблемы, – немедленно отреагировал подполковник, – есть вполне надежный канал.

– Только не забудь, что это надо делать в самый последний момент, когда вывоз наркоты из порта уже нельзя будет отменить, – посоветовал я.

– Само собой разумеется, – согласился Вадим, но не преминул пробурчать что-то типа "Яйца курицу учат".

– Ладно, с этим вопросом разобрались, – бросив на Баландина насмешливый взгляд, констатировал генерал. – Как будем Дорофеева с курьерами брать? Профессионал он все же не слабый. Близко к себе так просто не подпустит. Конечно, у нас подавляющее численное преимущество. Тем более что знаем место и время их встречи, – Алтуфьев вывел на большой плазменный экран, висевший на стене, план придорожного ресторанчика.

Немного помолчали, сосредотачиваясь на следующей задаче.

– Мои парни оборудовали помещение скрытыми камерами, – начал первым подполковник, – но толку-то? Подобраться к зданию незаметно практически невозможно – подходы слишком открытые. Окружить и взять силой – получим только трупы. Плюс – большая вероятность, что пострадают люди, работающие там.

– Единственный шанс – неожиданность. Но как? Люди Дорофеева наверняка проверят все помещения перед встречей с курьерами на предмет присутствия посторонних, – высказался генерал.

Я перебирал различные варианты, но ничего путного в голову не приходило. Потом все-таки проявилась одна сумасшедшая идея.

– А какова толщина стен у ресторанчика? И из чего они?

Баландин удивленно посмотрел на меня, но вывел на плазменник внешний вид здания. Обычный белый силикатный кирпич. Судя по оконным проемам стены тонкие в один ряд. Куда там толще, если всего один этаж?

– Есть вариант, – и я начал выкладывать свою дикую идею.

Глаза генерала удивленно смотрели на меня. Потом он бросил короткий взгляд на Баландина, слушающего совершенно спокойно, опять повернул голову ко мне и, молча, покрутил пальцем у виска.

– А вот тут, Коля, ты неправ, – отреагировал подполковник. – Должно сработать. Только нужен строжайший расчет и идеальный исполнитель.

– Во! Кто-то может справиться с этим лучше меня? – теперь уже я удивился словам Вадима. – Тем более что время для тренировок есть. Тут главное – подходящую технику оперативно раздобыть.

* * *

Скорость – разрешенные здесь шестьдесят километров в час. Двенадцатилитровый турбодизель в полтысячи лошадок с легкостью тянет седельный тягач Volvo VNL 780. Рассчитанный тащить до шестидесяти тонн с максималкой за сотню, сейчас, при отсутствии прицепа, двигатель работает почти без нагрузки. Перекидываю периодически взгляд с дороги на дисплеи, с видом трассы со спутника и картинкой внутри ресторанчика. В голове постоянно идет подсчет времени. Бортовой компьютер с жидкокристаллическими экранами на приборной доске неплохо помогает. Иду в пограничном режиме с готовностью немедленно прыгнуть в ЗНАНИЕ. В кабине-салоне тягача вся «Игла», кроме еще лечащегося Говорушина. Надо признать, что не очень-то и тесно. Площадь – пять квадратов при высоте потолка два с половиной метра. Пара спальных мест вполне приличного размера. В стены вмонтированы кофейный автомат, холодильник, микроволновка, телевизор и аудиосистема с восемью динамиками. С учетом отделки – почти королевские апартаменты. Но нам не до развлечений. Мы зафиксированы специально смонтированными ремнями наподобие подвесной системы парашюта с возможностью одним движением руки расстегнуть замки. Еще раз, прикинув время и расстояние, плавно выжимаю педаль акселератора. Дизель довольно взревывает, десятиступенчатый автомат Eaton Fuller начинает резвенько повышать передачи. Секунда за секундой – время почему-то тянется медленно, почти застывает – скорость нарастает. Восемьдесят, сто, сто двадцать. Пора! Резко выворачиваю баранку влево. Гидроусилитель руля здесь мощный – ощущения от управления почти как в легковушке. Разве что – очень высоко сижу. Колеса обоих задних мостов Meritor идут впроворот – антипробуксовочная система отключена – с точно дозированным заносом машину разворачивает поперек трассы. «Вольво», теряя скорость, на доли секунды окутывается белым дымом горящей резины, и через встречку мы летим в стену ресторанчика точно между двух окон у края здания. Удар был чудовищным! Если бы не система HANS,[23]23
  Система защиты шеи и головы (англ. Head And Neck Support device, HANS) – специальное техническое устройство, используемое в автогонках, способствует снижению нагрузки и повреждений шеи при аварии и сильных перегрузках.


[Закрыть] как в «Формуле», точно бы шею свернул. Тягач, пробив кирпичную кладку длинным массивным капотом и откинув передние колеса, застывает, въехав почти всей кабиной в зал. Тютелька в тютельку как требовалось. Зря я, что ли, два точно таких же седельника разбил на тренировках?! Кирпичная крошка еще сыпется, но мы уже работаем. Сначала одним движением отсоединяю шлем от высокого подголовника, затем тоже правой рукой рву замок привязных ремней. Левая в это время уже распахивает водительскую дверь «Вольвухи». Прыжок! Следом за мной вылетает Витя. Остальные парни «Иглы» как горох высыпаются через правую дверцу. В зале ни хрена от пыли не видно, но на полупрозрачный индикатор шлема БИУС выводит картинку от тепловизора. Да и кто где был расположен перед самым ударом, я знал по изображениям со скрытых камер. Сориентировался мгновенно. В несколько длинных прыжков подскакиваю к валяющемуся полуоглушенному Дорофееву. Ого, уже «Кедр»[24]24
  ПП-91 «Кедр» (Конструкция Евгения Драгунова) – 9 мм пистолет-пулемёт, разработанный в начале 1990-х годов по заказу МВД СССР на базе более раннего ПП-71.


[Закрыть] успел достать! Крепкая сволочь! Был. Свой ГШ-18 я выдернул из кобуры еще на бегу. Двумя выстрелами отстреливаю гаду запястье. Девятимиллиметровые пули бронебойного патрона 7Н31 рвут мясо с костями как папиросную бумагу. Все, хотя полковник еще в сознании, он уже не боец. Чтобы не сдох раньше времени – кровь хлещет струей – перетягиваю руку вместо жгута пластмассовым хомутом-стяжкой, заранее приготовленным в качестве наручников. И даже вгоняю шприц-ампулу противошокового, спокойно глядя в ненавидящие глаза. Узнал он меня. Понял, что теперь придется ответить за все. Мое равнодушие к Дорофееву, отношение к нему, как к отработанному материалу, бесит полковника еще больше. Меня страхует Виктор. Остальные парни уже повязали курьеров.

С громким хрустом и падением очередных кирпичей кабина "Вольвухи" вдруг исчезает из зала ресторанчика. Уже подцепили на буксир, как и планировалось? Оперативно! "Заяц" – Вася Колесников – тут же тащит в пробитый машиной проем два больших баула – бабки, предназначенные хозяевам и покровителям полковника в Москве. В помещение уже влетели несколько наших спецназовцев проверить состояние местных работников и парочки случайных посетителей. Не должны они были серьезно пострадать – далеко от места удара находились. Хотя легкая контузия вполне может быть.

Во рту сухость, в голове какое-то отупение, пот струится по спине, не успевая впитываться в белье. Двое суток готовились, развели бешеную активность, а все закончилось в какие-то секунды. Убрал ствол в кобуру, предварительно поставив на предохранитель, и побрел на выход. Перебрался через груду битых кирпичей, отошел на полтора десятка метров – здесь пыли почти не было – содрал с головы шлем, защитные очки и специальную фильтрующую маску – иначе как бы дышал в пылевом облаке? Протопал еще пару десятков метров к джипу, из которого выскочили Федорович с Алтуфьевым. Отобрал у Вадима сигарету – он себе еще прикурит – отрицательно покачал головой генералу, протянувшему фляжку, и объяснил:

– Водички бы холодной.

Из машины немедленно появилась литровая упаковка виноградного сока. Высосал до дна, краем глаза наблюдая, как мои парни закидывают Дорофеева и курьеров в широко распахнутую дверцу кунга только что подъехавшего Камаза. Там их экстренно выпотрошат – пока в себя не пришли все выложат, как на блюдечке. Не захотят – специалисты применят химию. А потом… Впрочем, мне до лампочки, куда и как утилизируют трупы. Главное – эта сволочь Дорофеев уже никого больше не сделает сиротами, как нас с сестренкой. Да и наркоты в родном городе станет заметно меньше.

Чуть посмотрел, как грузят на трейлер подъемным краном разбитый седельный тягач – как ни странно, ремонту машинка еще подлежит – крепко сделана. Понаблюдал немного за разгрузкой строителей – машин-то понаехало! – к вечеру, максимум к завтрашнему утру, ресторанчик будет отремонтирован. Хозяин сейчас беседует с нашими психологами-переговорщиками. Зуб даю, наверняка очень удивился, когда узнал, что еще несколько месяцев назад застраховал свое заведение на приличную сумму. Автомобильная авария или взрыв баллона с газом – всякое бывает. Главное – человеческих жертв нет. Остальное мелочи. Впрочем, это уже не мое дело. Сейчас на базу, под душ и минуток триста на боковую. Мало? В самый раз. Остальное в самолете добавлю. На Лазурный берег прилечу свеженьким, как огурчик. Пару дней отдохнуть, в очень теплом нынче Средиземном море покупаться, затем аналитика для Неймана и работа на биржах – запустил я немного дела, ничего наверстаю. А там уже придет время готовиться к главной с моей точки зрения гонке сезона – следующее Гран-при – Монако.

В машине, пока ехали на базу, парни все время довольно перешучивались – редко бывает, когда операция проходит строго по плану и без каких-либо потерь. А тут на удивление – несколько синяков не в счет, удар машины в стену был приличный – все тип-топ. А мне хотелось побыстрее обнять сестренку – соскучился я по ней, по ее улыбке. Хотя не виделись всего несколько дней. Вот только там Ирина. Почему это меня напрягает? Присутствие Амелии – нисколько, а эта вечно подкалывающая малолетняя стервочка…