Текст книги "Красные полковники. Держава превыше всего!"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5

– Дядя Саша, а что такое неосталинизм? – Гришка специально дождался, когда все займутся своими делами, и подкараулил заглянувшего в комнату отдыха выпить кофе Сахно одного.

– Ну, – Александр Юрьевич с интересом посмотрел на парня, – чтобы разобраться в неосталинизме, надо сначала понять, что такое сталинизм.

Видя, что студент все с тем же вопрошающим взглядом молча смотрит на него, Сахно усмехнулся, закурил, выпустив сизоватую струйку дыма, и продолжил:

– Если строго по определению, то сталинизм – система государственного управления и совокупность государственной политической системы и идеологии, получившая название по имени Иосифа Виссарионовича. Если попроще, – Александр Юрьевич задумался и сделал глоток из чашки, – очень сильная централизация власти, направленная на резкий рост индустриализации страны и повышение образовательного уровня населения. Конечно, это все было достаточно сложно в нищем после Первой Мировой войны, революции и гражданской войны государстве. Многие связывают сталинизм с репрессиями, но, во-первых, их уровень многократно завышен от реального. Если так уж интересно, Григорий, то поинтересуйся работами Земскова. [18]18
  Виктор Николаевич Земсков – российский историк, научный сотрудник Института российской истории РАН. Исследователь политических репрессий в СССР в 1917–1954 гг.
  В 1989 году вошел в состав комиссии Отделения истории АН СССР во главе с членом-корреспондентом АН СССР Ю. А. Поляковым по определению потерь населения. Комиссия получила доступ к статистической отчетности ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ, хранившейся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР).


[Закрыть]Не стоит забывать, что настоящих врагов Советской власти тоже хватало. А во-вторых, – Сахно опять задумался, – понимаешь, сейчас целенаправленно подавляется самосознание народов бывшего Советского Союза. И с этой целью пытаются оболгать все, что было хорошего в те времена, и, соответственно, выпятить плохое. Пытаются принизить роль СССР в уничтожении гитлеровской Германии. Намеренно приписывают преступления, которые власть при Сталине не совершала.

– Это ты о чем, дядя Саша? – перебил Сахно Гришка.

– Да хотя бы о той же Катынской трагедии. Столько неопровержимых доказательств, что польских офицеров расстреляли нацисты, но навешивают все на Советский Союз. И почему, интересно, все они были расстреляны из немецкого оружия? Да дело не в этом. Понимаешь, даже если принять, что это работа НКВД, то – ну и что?

– Как это? – не понял парень.

– Два десятка лет – много или мало? Советско-польская война 1920 года. О ней мы говорить не будем, хотя это была агрессия Пилсудского вместе с Антантой. Достаточно будет вспомнить о военнопленных. Двести тысяч красноармейцев и около сорока тысяч белополяков. Тридцать пять тысяч вернулось в Польшу. Еще порядка трех тысяч пожелало остаться в Советской России. Теперь посмотрим на судьбу солдат, попавших в плен к панской Польше. По соглашению двадцать первого года об обмене пленными (дополнение к Рижскому мирному договору) шестьдесят пять тысяч пленных бойцов РККА вернулись в Россию. А другие? Часть умерла в ужасающих условиях польских лагерей. Голод, холод, отсутствие одежды… Но вот остальные в основном были уничтожены. Как? Знаешь, в те времена основными мобильными войсками была кавалерия. И для ее тренировки был такой прием – рубка шашкой лозы. Так вот, польские кавалеристы тренировались на пленных красноармейцах. Вот про эти преступления мировая общественность почему-то забывает, а про двадцать две тысячи польских офицеров, многие из которых сами таким оригинальным способом обучались, очень хорошо помнит. Почему? Элементарно! Катынь легко приписать Сталину. Зачем? О! Вот этот вопрос и является основным. В первую очередь, чтобы считать, что все, что делалось при Советской власти, – плохо. Обычная информационная война, направленная на подавление самосознания народа. Очень боятся на Западе, что Россия сможет встать на ноги. Увы, сейчас у них почти получилось поставить нашу страну на колени. Мы почти ничего не производим, только сырье им поставляем. Даже военные производства на ладан дышат. Ну еще бы – при отсутствии реальных заказов от собственной армии. Ладно, вернемся к неосталинизму. По сути – это очень сильная, почти диктаторская власть, направленная на всемерное укрепление своей державы. Ну, как очевидно, в первую очередь требуется промышленный, экономический и научный рост. Причем власть, достаточно жесткими методами подавляющая все, что мешает этому росту. Соответственно, экономический и научный прогресс невозможны без культурного и подъема уровня жизни. Тут все довольно жестко взаимосвязано.

Сахно посмотрел на задумавшегося Гришку, усмехнулся и добавил:

– Можно очень долго обсуждать, в чем Сталин был прав, а в чем ошибался, но о политических деятелях такого уровня надо судить только по делам. Ни одна крупная страна мира никогда не имела такого стремительного подъема, как в период его правления. Ни одна, – еще раз повторил Александр Юрьевич. – Причем только за счет своих ресурсов, без какой-либо помощи со стороны.

* * *

«А все-таки шеф у нас порядочный разгильдяй в отношении секретов. Привык, что все делается само собой руками начальника службы безопасности. Хотя, с другой стороны – каждый должен заниматься своим делом. Вероятно, он достаточно хорошо справляется со своими обязанностями, раз фирма процветает. Во всяком случае, до сих пор серьезных проколов у Штолева не было.

Вообще-то совсем неплохо, когда у начальника есть определенные, не такие уж и маленькие средства, которые он может использовать по собственному разумению. Другие в такой ситуации могли бы просто положить их в карман, но только не он. Николай Фридрихович Штолев нашел этим бабкам очень неплохое применение. Он сам установил три цифровых автоматических широкодиапазонных сканера в разных местах здания, где находился новый отдел. И сам же менял у них блоки памяти и батареи. Вот анализировать информацию поначалу было сложно. Но не боги ведь горшки обжигают. Хотя программа, прилагаемая к сканерам, была на втором родном языке – немецком, но разобраться в ней было не очень-то просто. Все-таки он не технический специалист, а в первую очередь по образованию юрист.

Вот в этом диапазоне – сотовые телефоны. Не очень интересно. В конце концов, прослушивать все разговоры для него физически невозможно. В другом – достаточно короткие пакеты импульсов управления автомобильных сигнализаций. Вчера кто-то проехал недалеко от здания с очень мощной радиостанцией. Вон уровень сигнала какой большой. Полно телевизионных каналов. А вот на этой частоте работают рации гаишников и полиции. Вообще, это ведь с ума сойти, сколько в наше время люди, сами того не замечая, используют радиоволны.

Слабеньких, постоянно выдающих несущую частоту сигналов, которыми обычно характеризуются простые жучки, вроде бы нет. А вот короткий пакет импульсов, уже третий день подряд выдаваемый каким-то направленным передатчиком около девяти вечера, очень интересен. Почему направленный? Его засек только один сканер. А вот ответную передачу ровно на семьдесят четыре секунды записали все три моих следящих аппарата.

Что это может быть? Очень похоже на активно-пассивный жучок. Обычным сканером такой найти очень сложно, так как его передатчик основное время выключен. Записывается оцифрованный сигнал с микрофона на флэш-память и по внешней же радиокоманде выдает в эфир короткую, сжатую до предела сохраненную информацию. Экономично, так как передатчик работает обычно менее двух минут в сутки, и очень сложно для обнаружения обычными средствами.

Теперь не мешает ознакомиться с записью внешних камер видеонаблюдения. Кто в это время подъезжал к зданию? А вдруг знакомую машину увижу?»

* * *

– Все? – голос был совершенно спокойный и, что для Федора Ивановича Карасева было самым страшным, какой-то даже равнодушный.

– Больше я ничего не успел узнать, – прошепелявил бывший начальник отдела технического обеспечения в кровь разбитыми губами. Половина зубов у него отсутствовала.

Уже больше двух с половиной часов Штолев выяснял, кто надоумил Карасева подсунуть очень непростой и недешевый жучок в большой плазменный монитор для нового отдела. Что понял этот Федька из подслушанного? Кому успел слить информацию?

Оказалось – просто завистливый дурак. Но Сахно-то каков – такое дело со своими друзьями закрутил! Что у них там реально получилось? Молодец, конечно, но вот секреты элементарно просрал. Ладно, хоть ему распоряжение дал обеспечить охрану отдела без привлечения лишнего внимания. Что теперь с Карасевым делать? Куда его такого с основательно покуроченной мордой и переломанными пальцами? Отпускать нельзя – разболтает. Вывод: ликвидировать. Брать санкцию у шефа бессмысленно. Даже если тот вдруг решит пожалеть этого идиота, то все равно придется уничтожить. Слишком серьезными вещами занимаются в этом отделе, чтобы пойти на такой огромный риск утечки информации.

* * *

– Вот уж обрадовал так обрадовал. – Сахно выкурил уже несколько сигарет подряд, выслушивая обстоятельный доклад Николая. – И что ты с ним сделал?

– А сорвался он, – простодушно усмехнулся Штолев, – нажрался и поехал ночью кататься по Финскому заливу. Зима в этом году у нас, увы, не очень морозная была, лед тонкий. Ушла служебная машина нашей фирмы на дно. Причем довольно глубоко, почти на самом фарватере, я по джи-пи-эсовскому навигатору проверил. Вряд ли даже летом обнаружат. Если только случайно. Но корюшка к тому времени труп до косточек обглодает. Ветерок на заливе, сам знаешь, всегда гуляет. Поземка следы колес сразу занесла. Так что, Саша, если хочешь, можешь за автомобиль фирмы у меня из зарплаты вычесть.

– Кто-нибудь еще знает? – Александр Юрьевич даже не подумал обратить внимание на подколку друга о машине.

– Обижаешь, начальник, – хмыкнул Штолев. – Я машину с доверенным водилой вызвал только после пробежки от полыньи на пару километров. Веришь – нет, но запыхался немного.

Сахно потеребил мочку уха, несколько оторопело глядя на своего начальника службы безопасности, удовлетворенно кивнул и крепко пожал Николаю руку:

– Спасибо, Коля. А вот я не допетрил, что тебе сразу надо было все рассказать. Вообще-то это не совсем в моих правах. Не имею я права в одиночку допуск к работе в этом отделе давать, но – ситуация. Сейчас иди, отдыхай, – Александр Юрьевич отцепил от своей связки дверную «таблетку», – возьми. У меня в сейфе еще есть. Ребятам я все сам расскажу. Выспишься, приходи в отдел – плотно познакомлю.

– Сейчас отдыхать не получится, – опять усмехнулся Штолев. – Ведь ты только что дал мне задание разобраться с отсутствием на работе начальника отдела технического обеспечения. Немедленно выяснится, что пропал он вместе с машиной. А это на нашей фирме – чепэ. Следовательно, заявление в полицию должно быть именно от меня. И вообще, я так понимаю, что отдыхать по-настоящему мне теперь очень долго не придется?

– Все ты, Коля, правильно понимаешь, – ответил с облегчением Сахно. – Работы теперь у тебя будет выше крыши.

* * *

– Вот так взял и ликвидировал? – возмутился Виктор.

– Правильно сделал! – парировал Кононов-старший. – Хорошо еще, что этот мудак не догадался связать нас с «Красными полковниками». Вовремя твой Штолев его расшифровал, – повернулся Геннадий к Сахно. – А он сам, кстати, понял, что это мы?

– Почти наверняка, – усмехнулся Александр Юрьевич. – Мой начальник службы безопасности далеко не дурак. Иногда бывает немногословен, но, без сомнения, умен.

– И теперь убийца! – тихо, почти про себя, добавил Григорий.

– Ты, кстати, тоже. Хотя и косвенно, – наставил указательный палец на парня старший брат.

– Я?! – захлопал Гришка глазами.

– Кто сообщил французам координаты той пещеры, где заложников держали? – совершенно спокойно спросил Сахно.

– Так я же наоборот – туристов спасал! – удивленно воскликнул парень.

– Спецназ Пятой Республики [19]19
  Официальное название современной Франции.


[Закрыть]вырезал больше полусотни боевиков из той террористической группировки. Их кровь, в том числе, на тебе и, соответственно, на нас всех, – все так же спокойно констатировал Александр Юрьевич.

– Но они же бандиты! – не хотел сдаваться Григорий.

– Не спорю, – согласился Сахно. – Теперь представь, что эта глупая сволочь Карасев нас кому-нибудь сдал. А он обязательно бы это сделал, поверь. Такие, как он, иначе не могут. Что бы стало с нами и нашими семьями? Даже если попробовать абстрагироваться и посмотреть на ситуацию со стороны. Мало того, что всех физически уберут сразу, как только выкачают всю информацию по пробою, но ведь мы никогда уже не сможем выполнить задуманное – применить открытие по возможности только на пользу человечеству. Понимаю, что слишком пафосно звучит, но – факт! Мы играем не в детские игры. Наша планета – не песочница в детском садике. Изволь понять это раз и навсегда. Мы будем защищать открытие и, соответственно, себя любыми доступными способами. Потребуется – ты тоже будешь стрелять. Надо будет – в спину. На кону не какие-то бабки, пусть даже в охрененных количествах, на кону – судьба всей цивилизации планеты Земля. Теперь понял?

Александр Юрьевич говорил все это совершенно спокойно, не повышая голоса. Тем страшнее и серьезнее прозвучали его слова в голове у парня.

– А знаешь, что будет для тебя самым сложным? – решил добавить брат. – Когда-нибудь наступит момент, когда тебе, Гриша, придется выбирать. Увы, но такое наверняка случится при нашей работе. Выбирать, кому жить, а кому умереть. И не факт, что последние будут совсем уж плохими людьми.

– При какой такой нашей работе? – не понял самый молодой из друзей.

– Вытаскивать человечество из задницы, куда оно с таким воодушевлением забирается, – прозвучал голос Штолева из открытой двери.

Все уставились на немного стушевавшегося Николая.

– Наш человек, – сказал Гольдштейн, встал и протянул руку для пожатия. Коля поздоровался со всеми и спросил:

– Здесь как, проставляться при приеме в команду принято? – Он вытащил из большого черного полиэтиленового пакета бутылку водки. Она при этом звякнула об другую. Сколько их всего там, в пакете, было пока неизвестно.

– Обязательно! – ответил с улыбкой Штолеву Кононов-старший.

* * *

Одна бутылка водки на пятерых – это много? Мало, даже если учитывать, что емкость была литровой. Но вот и ее-то до половины не выпили. Слишком серьезные разговоры были. Сначала Николаю достаточно подробно рассказали историю открытия и более-менее популярно объяснили текущие и будущие возможности пробоя.

– Буквально уже через пару недель у меня будет готов мощный вариант аппаратуры, – заявил Гольдштейн. – А там, как поля сконфигурируем, – он бросил взгляд на Григория, – можно попробовать будет и самим перемещаться.

– Уже? – Штолев считал себя достаточно трезвым – что такое сто с мелочью граммов на девяносто пять килограммов живого веса? – но вот перспектива прыгать куда угодно по всей планете ошеломила даже его. Он-то до этого из информации Карасева представлял себе только возможность заглядывать и слушать в любой точке на Земле.

– Угу, Николай Фридрихович, возможно, – Кононов-младший, которому налили-то всего пятьдесят граммов, впрочем, он особо не возмущался – не в количестве удовольствие, в компании – как-то ехидно заулыбался. – Но вот в команду вы пока не вошли.

– Почему? И называй меня, пожалуйста, на «ты».

– Хорошо. Ты, Коля, клятву не принес. А у нас все клялись!

– Текст? – готовность Штолева была немедленной. Он обвел взглядом всех и практически без удивления понял, что это никак не шутка. Пришлось и ему принести торжественное обещание, после того как Григорий принес свой старый ноутбук. Хотя… А ведь в самой идее этой клятвы что-то есть.

Потом была демонстрация возможностей информационного пробоя – падение изображения из стратосферы прямо на один из лучей короны статуи Свободы в Нью-Йорке произвело впечатление не только на нового участника команды. Довольный Гришка, научившийся виртуозно управлять координатами окошка, победно улыбнулся, когда даже старший брат охнул, наблюдая за таким пикированием. Обзорная экскурсия по некоторым кабинетам Пентагона и Лэнгли [20]20
  Лэнгли – комплекс зданий штаб-квартиры ЦРУ, расположенный в восьми милях от Вашингтона, в г. МакЛин, графство Фэрфакс, штат Виргиния. Окончательно отстроен в ноябре 1963 года.


[Закрыть]тоже не оставила Штолева без впечатлений, хоть и была очень короткой.

Немного успели поговорить о ближайших планах воздействия на политику в стране и во всем мире.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил Сахно у Николая, когда все, кроме них двоих, уже отправились по домам.

– Охренеть, вообще-то, – при этом взгляд у Штолева был абсолютно спокойным, без намека на улыбку. – Знаешь, как все это выглядит со стороны?

– Ну?

– Какие-то непонятные мужики браво жопой сели на научное открытие и мнят себя супер-пупер-великими. Тут же выдают за бутылкой идеи спасения человечества и лихо определяют судьбы мира. А началось все с банального желания нагрести чужого бабла… Вот на первый взгляд все выглядит именно так. Но, – Николай усмехнулся, жестом останавливая порывающегося что-то сказать Сахно, – но, что самое интересное, я сам другого правильного варианта использования открытия в данной ситуации не вижу. Попытайся вы делать что-то иначе – было бы только хуже. А так – может быть, у нас что-нибудь и получится.

– Только что-нибудь? В таком разрезе?

– Саша, я не пессимист, я реалист. Понимаешь, здесь столько факторов, от которых зависит конечный результат, что предсказать, что у нас выйдет в итоге, не сможет ни один оракул. С другой стороны, пробой – это оружие такой охрененной мощности, если смотреть с позиций экономики, политики и науки, что почти наверняка мы все-таки сможем сделать очень многое.

Александр Юрьевич уже не знал, что говорить. Он просто сидел, смотрел на Штолева и курил.

– Но вот безопасностью проекта надо серьезно заняться. Мне придется всех проверенных работников моей службы задействовать только на охране отдела. Саму СБ необходимо реорганизовать и набрать еще сотрудников. Ну и технические средства потребуются в значительно большем объеме. А это, кстати, расходы, и немаленькие.

– Да делай, Коля, все, что считаешь необходимым. Кстати, чтобы особо не светиться по деньгам на счетах фирмы. – Сахно достал из внутреннего кармана несколько кредитных карт, выбрал одну и протянул другу. – Здесь полмиллиона долларов на предъявителя. Мало будет – скажешь. Подкину еще, сколько потребуется.

– Как отчитываться?

– Н-да, ты, кажется, еще не совсем въехал, – Александр ухмыльнулся, – никак. Мы сами контролируем себя, только чтобы не засветиться большими тратами. И знаешь, что в результате получилось?

– Ну? – до Штолева, кажется, начала доходить ситуация.

– Когда можешь в любой момент потратить практически неограниченную сумму, то перестаешь покупать всякую ерунду. Только то, что именно сейчас необходимо. Более того, выяснилось, что без предметов роскоши прекрасно можно обойтись. Зачем приобретать какую-нибудь картину, если у тебя есть доступ ко всем музеям и частным коллекциям мира? Любуйся на шедевры сколько угодно под любым ракурсом в любой момент. Мировоззрение меняется и, похоже, в лучшую сторону. Даже наш Гришка – не смотри, что молодой, он парень головастый – почувствовал вкус к машинам, но красную «Феррари» себе покупать не собирается, хотя на счетах у него не один десяток миллионов. Вот зачем нам такие огромные деньги, как нам их правильно применить с пользой для дела и при этом не засветиться?..

* * *

Уже глубокой ночью, выполнив все свои вечерние контрольно-надзирающие обязанности начальника СБ, Николай приехал в свою квартиру все в том же доме руководства фирмы на Петроградской стороне и задумался.

Сохранить секретность при существующей организации работы сложно. Неимоверно сложно. С одной стороны, отдел необходимо охранять любыми возможными способами, с другой – чем больше сил и средств привлечешь, тем больше риск засыпаться на какой-нибудь мелочи. Больше задействованных охранников – выше вероятность, что кто-то проболтается. Даже не зная, чем на самом деле занимаются в отделе, можно сдуру брякнуть совершенно лишнее. В такой ситуации лучший выход – не попасть ни под чье пристальное внимание. Хоть под землю зарывайся. Под землю? Саша Сахно говорил, что есть свободный доступ к любым серверам спецслужб. Следовательно, легко можно найти законсервированный противоатомный бункер времен Союза и по-наглому занять его. А ведь вариант.

Вот только как не засветиться по тепловому излучению? Со спутников ведь постоянный мониторинг поверхности ведется. Если там работать, то все потери энергии выделяются в виде тепла. И как туда добираться, чтобы не засекли? Когда надежно будет работать новая аппаратура Гольдштейна, то транспортная проблема решится легко. Надо будет с Виктором поговорить, он наверняка с утилизацией тепла что-нибудь придумает.

Да, но сейчас-то что делать? Привлекать новых людей для охраны отдела нельзя. Слишком большой риск засветиться. Придется на стороне втихую закупить современной охранной автоматики и самому ее установить. Максимум – задействовать пару-тройку особо доверенных людей, не отягощенных излишним любопытством.

Уже лег, понимая, что выспаться опять не удастся, но заснул не сразу. Обратного пути нет. Один раз открыв эту дверь, ее уже не закроешь. Нет у него теперь более важного дела в жизни, чем этот проект. Пробой… Фантастика? Но ведь он сам сегодня, как говорит Кононов-младший, пошарился двадцать минут по планете. Завтра у него будет персональный терминал в отделе. Полтора десятка аппаратов информационного пробоя и пяток преобразователей колебаний воздуха в звук, сведенных вместе несколькими компьютерами в один комплекс. Такой же, как у остальных участников команды. И он сам будет заглядывать куда угодно с основной задачей – защитить проект…

* * *

– Вер…

– М-м-м? – Она оторвалась от книги и повернула голову к Гришке.

– Вера, – в голосе парня было сомнение. Он не знал, стоит ли задавать ей этот вопрос. – У тебя уже был кто-нибудь?

Задумчивое выражение, которое было на лице девушки во время чтения, мгновенно исчезло, как будто его и не было.

– Тебе обязательно надо это знать? – Злость не злость, но вот какая-то гордость неизвестно чем и хитрость хорошо были видны на ее лице.

– Ну… Я люблю тебя, – Григорий сам не понял, что он сейчас сказал. Вот просто думал о Вере, о ее больших карих глазах под длинными ресницами, о ее улыбке, почему-то всегда с какой-то хитринкой, о таких сладких на вид губах, о резкой, но при этом очень почему-то притягательной манере двигаться… Думал и вдруг услышал голос, произносящий эти слова. Как-то отстраненно с удивлением отметил, что это его собственный голос.

Девушка бросила ненужную уже книгу на диван, вскочила и, буквально пролетев пару метров, отделяющих ее от компьютерного кресла, в котором сидел парень, обвила его шею руками:

– Правда любишь?

– Угу… – только и смог протянуть Гришка, утопая в этих, вдруг оказавшихся так близко красивых Веркиных глазах.

Ее губы действительно оказались сладкими. А еще и пухлыми, и мягкими. Поцелуй был таким долгим, таким… Парень пришел в себя, только когда понял, что уже давно не дышит. Оторвался, но родные карие глаза, на его счастье, никуда не делись. Она, тоже пытаясь отдышаться, откинула вверх подлокотник кресла и устроилась на его коленях, опять обняв за шею. Ее вес на его ногах… Это было так здорово, так приятно, но… Он же не железный!

Вера почувствовала выпуклость под своими бедрами, язвительно и довольно улыбнувшись, победно произнесла:

– Ты у меня будешь первый!

Еще один долгий сладкий поцелуй. И добавила:

– Когда заслужишь.

Гриша еще не пришел в себя, но, обнимая девушку – свою девушку! В этом можно было уже не сомневаться, – понял, что с ней он никогда не соскучится.

– А все-таки, – он гладил ее такую податливую теперь спину, чувствовал на своей груди ее полные груди через одежду, смотрел в ее карие глаза, – ты у меня, Верка – стерва.

– Не нравится? Не ешь! – последовал незамедлительный довольный ответ.

– Нравится! Еще как нравится. – Гришка с удовольствием потерся носом о ее такой милый носик.

– Только, Гришенька, – из ее голоса внезапно исчезли все победные и торжествующие нотки. Она чуть поерзала на коленях парня, но этот мешающий бугор на его брюках почему-то никуда не пропадал, – только не сейчас. Я еще не готова.

Он гладил ее спину, прижимал к себе ее всю, с неизвестно откуда появившейся дрожью в хрупком девичьем теле, и молчал, зарывшись носом в густые каштановые волосы…

* * *

– Надо признать, что от вашей работы уже есть приличный эффект, – высказался Штолев, просматривая текущие мировые сводки.

– Какой? – спросил Кононов-старший, не отрываясь от экрана компьютера. Что у него там было, страница Интернета или изображение через окно пробоя, Николаю со своего места не было видно. Они сейчас сидели в операторской вдвоем.

– Количество захватов заложников за последние полгода уменьшилось на порядок. Смысл захватывать, если антитеррористические спецслужбы, как правило, узнают от «Красных полковников» о местонахождении заложников почти сразу после акции?

– Гришкина работа, – довольно ответил Геннадий, гордясь за брата. – Он у нас сам не свой людей спасать.

– Оборот наркотиков довольно заметно упал, – продолжил Штолев.

– А вот это уже мы с Сашей постарались. Находим и сливаем властям координаты баз наркоторговцев, где только можно. Только Сахно говорит, что все это на данном уровне бессмысленно. Капля в море. Надо заставить работать соответствующие спецслужбы. Но это можно будет сделать только после смены власти – как у нас, так и за рубежом.

– У нас? – удивился Штолев.

– Конечно. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. Выбраны кандидатуры тех, кого стоит поднять на самый верх. Понемножку сливается компромат противоборствующим кланам, которые сейчас у власти. Как следствие – напряженность между ними растет. Саша хочет, чтобы они сами себя уничтожили. Но сначала надо развязать войну мафий между собой на всех уровнях. Соответственно, с теми же самыми целями.

– Серьезные замыслы, – сказал Николай после паузы. – А дальше?

– Ты поговори на эту тему с Сахно. Он у нас идейный вдохновитель и основной разработчик планов. У Саши и знакомств, и знаний в этой области побольше, чем у нас, всех вместе взятых. Один тесть-олигарх чего стоит.

– Да, Рапопорт всегда силен был, а сейчас вообще такое на биржах творит… Хотя олигархом его я бы не назвал. В политику он же вообще не лезет. При Союзе, кажется, директором какого-то заводика был. А потом с таким нюхом на то, что будет давать прибыль, а что нет, хорошо развернулся.

– Угу, – ухмыльнулся Кононов, – с такой инсайдерской информацией, что мы ему поставляем, и учитывая, что Лев Давыдович сам отнюдь не дурак…

– Так все, что вы добываете, достается Рапопорту? – удивился Штолев.

– Точно. Зачем нам самим светиться? Сначала он прилично нам на счета переводил, потом просто подписал бумагу на контрольный пакет акций своей корпорации. Затем вообще перестали что-либо считать. Смысл? При желании можно хоть полмира за достаточно короткий срок под себя заграбастать, только вот в результате может начаться Третья мировая. Как только на Западе поймут, что деньги утекают у них, как вода между пальцев, причем в Россию, так сразу и начнут применять свои демократические методы убеждения с помощью атомных авианосцев и морских пехотинцев. А оно нам надо? Правильно Саша говорит: тоньше надо работать, тоньше.

– Ого! – не удержался от возгласа Штолев.

– Что ты там нашел, Фридрихович? – тут же спросил Кононов.

– А ты взгляни, – Николай развернул монитор. Гена вгляделся:

– Действительно, очень ценный документ. Основные данные большинства ликвидаторов спецслужб Евросоюза, где находятся и как штатно вооружены. Список проведенных акций за последний десяток лет. И еще громадный файл с данными отстрела их стволов. Получается, бери любой, убирай, кого хочешь, выбрасывай оружие в Марианскую впадину, но по пуле все стрелки пойдут на кого-то конкретного из членов Евросоюза?

– Именно! – согласился Штолев. – И в нужный момент мы этим обязательно воспользуемся.

– Будем сами отстреливать? Коля, ты думаешь, что говоришь? – Геннадий был одновременно удивлен и испуган.

– А почему нет? – усмехнулся Николай. – Тебе жалко лидеров чеченских сепаратистов, засевших в Англии, Турции и Эмиратах? Или наркобаронов, делающих огромные бабки на человеческих жизнях?

– Ну, нет, конечно, – смутился Кононов, – но я никогда еще не стрелял в людей.

– А не люди они, – уверенно ответил Штолев. – Звери, но никак не люди. Во всяком случае, в тех, кто хладнокровно строит свои планы на человеческом горе, я стрелять буду совершенно спокойно.

Геннадий задумался. Если бы он хоть на минутку мог представить себе, что вот только сейчас задумал Николай?! Тогда, может быть, серьезно испугался.

Штолев же… Найти для каждого члена их команды, включая еще очень молодого Григория, подходящую кандидатуру для ликвидации. Насильника-педофила, бандита или убийцу. Задокументировать на видео их преступления и в нужный момент подкинуть каждому необходимый файл. Надо психологически закаливать всех. Слишком на трудную тропу они вступили, чтобы не быть готовыми стрелять при первой необходимости. Николай отлично понимал, что затягивает своих друзей на опасный путь, но другого варианта не видел. Иначе как победить в этой неравной борьбе их маленькой команды против всех темных сил планеты? Громко и слишком пафосно звучит? Может быть, но против правды не попрешь – их всего-то пятеро.

* * *

– Больше полутора тысяч корней.

– Сколько-сколько? – Гришка даже присвистнул от удивления.

– Повторяю для особо непонятливых: при такой мощности у меня получилась система из черт знает какого количества уравнений, где положительных корней ненамного меньше двух тысяч. – Гольдштейн еще вчера понял, что справиться с последними формулами он сам в одиночку никогда не сможет. Здесь нужны десятки, если не сотни математиков с соответствующими вычислительными мощностями.

– Нам придется на ощупь подбирать конфигурацию полей, чтобы найти хотя бы один из возможных вариантов решения. Нащупаем, там уже уточнить можно будет буквально за десять минут.

– Как же, нащупаешь. Почти три десятка переменных и триллионы их возможных комбинаций. Это, Витя, называется метод научного тыка. – Энтузиазм Григория падал прямо на глазах. – А как ты определишь, что хотя бы близко к удачному варианту конфигурации подобрался? Каждый раз тыкать в пробой этот блин от штанги?

– Есть способ. Я всю ночь думал. Можно вообще ничего туда не вставлять. Настраиваем координаты прокола, ну, скажем, на десять метров. Там в фокусе помещаем антенную решетку любого из наших имеющихся аппаратов информационного пробоя. Берем один из возможных вариантов конфигурации полей, запускаем физический пробой и затем включаем информационный. Если оказываемся относительно близко к нужной нам комбинации, то получаем хоть какой-то резонанс. – Глаза у Гольдштейна после бессонной ночи были красные.

– А ты пробовал так на существующих информационниках? – Гришка задал этот вопрос как-то отстраненно. Видно было, что одновременно он о чем-то напряженно думает.