Текст книги "Дети Русколани (СИ)"
Автор книги: Илья Маслов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Следовало встретить врага по всей линии и задержать его. Тогда удар скифской конницы окажется решающим и победоносным! Конечно, у Хейда сейчас значительно меньше сил, чем было в походе на Арьяварту. Но теперь ему и его воинам некуда отступать.
Неведомый ранее трепет овладел обеими сторонами. И никто не дерзал первым начать битву…
…Но Хейд все же не выдержал. Володар увидел, как опустились копья катафрактариев, как они сорвались с места и плотной массой понеслись, набирая скорость, на ариев. Трепетали стяги Империи Хейда, и хорошо был слышен жуткий вой, исходивший из‑под шлемов атакующих. Медленно пришла в движение пехота повелителя вампиров. Впрочем, Володар не собирался пассивно ждать удара.
Миг – и он неуловимым для глаза движением взметнул меч над головой. Наконец‑то нужные слова молнией вспыхнули у Володара в сознании. Его воины замерли в ожидании, по их спинам поползли мурашки – настолько великим был момент. И царь ариев указал сверкнувшим клинком на приближающихся катафрактариев:
‑Защитники Арьяварты и вольные люди Заката! За Свободу наших потомков!.. За Свободу нашего народа!.. За нашу великую Родину – в бой! УРА!
И впервые за все минувшие времена пешие ряды сами двинулись на катафрактариев. Угрожающе качались тяжелые копья, гораздо более длинные, чем у всадников Хейда. Вслушиваясь в ритм бивших позади барабанов, воины выдерживали четкий строй. Воистину, это была необоримая сила – ведь белое человечество вновь стало единым, плечом к плечу шли в атаку арии, венеты, норсмадр, туаты, теуды. Во имя Родной Земли. Во имя одной Идеи. Под стягом общего Вождя. И казалось, что рядом с потомками идут их далекие предки – павшие воины теудских райксов, великого вождя туатов Ингерикса, владыки Русколани Ледара, неукротимого бунтаря Хиргарда, царя венетам Светозара и всех его соратников… А в небесах по‑прежнему гремел гром, и ему вторили боевые кличи.
Катафрактарии так и не врезались в ряды пехоты, как они всегда делали это прежде. Их встретили острия, калечившие коней и пробивавшие панцири. Удар был страшен, и хаос воцарился там, где гибла лучшая кавалерия Заката! Конечно, далеко не все катафрактарии погибли на копьях – эта участь постигла скакавших впереди, но таранная атака захлебнулась. Неповоротливые панцирники остались беззащитны перед натиском всей мощи жаждущих мести воинов.
А на флангах викинги с тяжелыми боевыми секирами уже рубились с вампирами, и венеты теснили врага, ободряя друг друга возгласами: «Свантевит! Свантевит! За Свободу!». Люди из «Волчьего Ордена», почти не превзойденные в поединках один на один, сеяли панику везде, куда добирались, опередив сомкнутые ряды своих союзников. Они гибли, но гибли без всякого страха, своей самоотверженностью заставляя и без того дрогнувших воинов Хейда ломать строй. Впрочем, Володар знал, что не зря поставил в центре воинов своего народа, ариев. Там Хейд нанес свой самый страшный удар. Но нет и не будет воина более стойкого и выносливого, чем сын народа Рос!
Все происходило именно так, как и должно было быть. Медленно, но верно, с неисчислимыми потерями, воины Хейда – пешие, конные вперемешку – прорывались сквозь ряды ариев, желая рассечь войско Володара надвое. У них уже не осталось резервов. А за спиною царя ариев ждала конная гвардия. Только бы Аптархий подоспел вовремя!
Володар снова взмахнул мечом и указал им вперед:
‑А теперь… За Русколань!!
И кони витязей разом сорвались с места, повинуясь воле всадников.
Ярополк мчался совсем рядом с царем. Он, как и все прочие бояре, представлял собою великолепное зрелище – витязи издавна, демонстрируя презрение к врагам, рядились на битву как можно красивее и дороже. Великолепные плащи крыльями трепетали за плечами. Копий не было – конная гвардия сражалась только тяжелыми мечами, с ними же нанося таранный удар. Щиты грозили неприятелю Солнечными Крестами. Реяло боевое знамя владык Русколани. И почти поверившие в свой успех враги не успевали даже повернуться навстречу гвардии!
Врубились. Ярополк, не задерживая коня, снес голову первому попавшемуся вампиру – пехотинцу. Откуда‑то слева в него нацелилось копье, но он успел отклонить его своим клинком и отбросить. Противник не смог удержать древко в руках, потерял равновесие и упал – прямо под копыта коней других бояр. Прямо на Ярополка понесся чудом уцелевший катафрактарий с мечом в руке, но витязь поймал щитом его удар и рассек врагу своим клинком горло.
‑За Русколань! Ура! – закричал он, поднимая коня на дыбы…
А затем Ярополк увидел, как поблизости появился всадник в великолепных доспехах и с огромным плюмажем на шлеме. Это был Хейд, он явно что‑то приказывал своим. И натиск врагов вновь окреп. Они теперь пытались оттеснить часть ариев, чтобы…
Ярополк понял – ведь недаром совсем рядом, как обычный витязь, сражался Володар! Хейд снова решился на отчаянный шаг – ослабить ариев убийством их полководца! Битва кипела все яростней, и фанатизма вампиров могло хватить на осуществление задуманного. Володар еще не догадался, что происходит, и продолжал отбиваться от наседающих со всех сторон врагов. Но их становилось все больше. Не рискуя вступить в бой с владыкой Русколани, которого они теперь боялись почти так же, как Хейда, враги в основном пытались достать его копьями. Арии оправились от финального натиска вампиров, но все же завоеватель, казалось, преуспел.
‑Царь! Сзади!
Ярополк погнал коня к Володару, который едва успел отразить удар, направленый в спину. Его и пришедшего на подмогу витязя теперь окружало почти сплошное кольцо копий. Ярополк крикнул через вражеские шлемы остальным витязям, с фантастической быстротой отбивая выпады, грозившие ему самому и Володару:
‑Бояре! Спасай царя!
Привстав в седле, он уже опускал тяжелый клинок на голову ближайшего вампира, как вдруг несколько наконечников уперлось ему в грудь. Доспех не выдержал, острые металлические зубы начали вгрызаться в него, добираясь до плоти… Впрочем, меч витязя все равно располовинил чей‑то шлем. Ярополк заскрипел зубами от боли и, напрягая мышцы, всем телом попытался оттолкнуть копья – от себя и от царя. Позади вражеского кольца уже выросли фигуры конной гвардии, и понимая, что сейчас все будет кончено, вампиры налегли на древки копий. Крик боли слился с общим шумом поля брани…
Царь обернулся, но сделать ничего уже не смог.
…Ярополк медленно отклонился в седле назад и упал. Загремели доспехи, лязгнул выроненный меч. А витязю показалось, что это небо вдруг начало отдаляться от него. Снова грянул гром, и боярин почувствовал на своем лице первые капли дождя. Потом сверкнула одна огромная молния, и мир исчез в сплошном белом сиянии.
О, как ты будешь плакать, Росянушка!
Скифская конница наконец‑то завершила обходной маневр, появившись у самого подножия скалы с замком. Лучники Хейда, стоявшие в последних рядах войска, едва успели развернуться и один раз спустить тетивы. Ливень стрел, разумеется, не остановил скифов. Привычные к битвам с ускоглазыми степными наездниками – лучниками воины Аптархия вырывали стрелы, засевшие в их телах, руками или зубами, даже не вскрикивая от боли, не желая казаться малодушными. За несколько метров до врага к небу взметнулись короткие мечи – акинаки, и в считанные мгновения ряды противника были рассеяны.
Но Володар словно не замечал перелома в битве. Спешившись, царь опустился на колени над витязем, спасшим ему жизнь. Ярополк уже не дышал – его смерть была быстрой. Как вождь, Володар знал о своих боярах все. Знал и о любви Ярополка и Росяны. И то, что случилось, было слишком страшным, чтобы воспринять это как должное! «Лучше бы умер я… – мелькнуло в голове царя – Все равно это ничего бы не изменило.».
И тогда он в который уже раз вспомнил слова волхва Богумила: «Царь не должен быть добр. Царь не должен быть зол. Он должен следовать Правде.» Володар рывком поднялся с колен, вскочил в седло и, собрав вокруг себя конную гвардию, опять повел ее в бой. Царь искал Хейда.
Под стенами Аверона гибли остатки мощи вампиров. Умирали древние, прожившие немало столетий полководцы и графы, таяли под ударами когда‑то непобедимые легионы, падали люди, по той или иной причине последовавшие за Хейдом и предавшие свою расу… Это был конец, агония, кара! Это была расплата.
Дождь хлестал теперь вовсю. Потоки воды смешивались с кровью, уносили ее, словно сама Природа стремилась смыть страшные следы небывалой битвы. Но кровь лилась по‑прежнему, и по‑прежнему кто‑то умирал, хотя исход боя был предрешен. Под дождем поникли знамена, словно скорбя о павших…
Лишь одно знамя, укрепленное на холме, с которого перед боем обращался к воинам Хейд, по‑прежнему трепетало в порывах холодного ветра, не желая покоряться непогоде. Разгоняя взмахами меча врагов, Володар приблизился вплотную к темно‑бордовому полотнищу с черным крестом, нижний конец которого был длиннее остальных, а верхний был изображен в виде петли. Царь решительно схватил вражеское знамя за древко и выдернул его из размякшей почвы.
‑Победа! – крикнул Володар, бросая штандарт на землю. И поле брани отозвалось:
‑УРА!!!
В этот день Империя Хейда перестала существовать, и цитадель ее – замок Аверон – пала без всякого сопротивления. Защищать ее было попросту некому.
Вожди победителей держали совет прямо на тризне по павшим воинам, после всех торжественных обрядов, в которых должны были принимать участие. Это было глубоко символично – ведь победа, купленая кровью множества героев, вновь сплотила родственные племена и должна была стать залогом долгого мира между ними. Теперь вожди сидели прямо на земле, на вершине холма – бывшей ставки Хейда, который был окружен, на сколько хватало глаз, кострами, только уже не погребальными, а праздничными, вокруг которых пировали и состязались в различных умениях воины.
Полководцы – такие же люди. Стрела не пощадила царя скифов Аптархия, и его народ представлял на совете наследник Парфаний. Тяжело раненый чудин Эйтаарс, не смотря на все попытки его отговорить, пришел сам, борясь с дурнотой. Конечно, он не был полноправным членом совета, так‑как представлял народ другой расы, да еще и зависимый от Арьяварты, но все же был уважаем за мужество, и потому к его мнению прислушивались.
Володар встретился глазами с Моррой Линдхольм, и та улыбнулась ему. Все‑таки ее замысел удался, хоть и не так, как она рассчитывала. Ее мужем и соправителем в Галогаланде станет боярин Вратибой, верный соратник царя ариев, а значит – союзу между величайшей морской и величайшей континентальной державой быть на долгие времена! Царь венетам Немир, в свою очередь, брал в жены дочь верховного вождя «Волчьего Ордена», а в планах Володара было способствовать браку между новым царем скифов и какой‑нибудь знатной девой Альбиона. Ясно было, что все эти браки увеличивают и укрепляют влияние Арьяварты на Закате, но все признавали необходимость этого – ведь именно арии освободили своих родичей, сломав хребет Хейду. Воля владык Русколани должна была стать залогом крепкого союза между всеми ветвями белого человечества!
Конечно, теперь предстояла большая работа. Мало было свергнуть тирана и разгромить его полчища – нужно еще искоренить из людских душ укрепившиеся там за века рабства трусость, лживость, неуверенность в своих силах. Нужно научить людей работать ради плодов труда, а не из‑под палки, научить видеть красоту мира вокруг и чувствовать свои корни, уходящие в Родную Землю – то, что было отнято Хейдом у их далеких предков. А это – куда более тяжкий труд, чем борьба с внешними врагами, потому что человек может измениться лишь тогда, когда сам того захочет.
И ведь с победой над Хейдом не исчезла и военная угроза извне! Впереди были долгие войны с чернокожими дикарями Полудня, с семитическими державами, с пришедшими на место погибших вместе с повелителем вампиров из глубин Восходных степей кочевниками – со всеми, кто решит, что долгая война ослабила белые народы, и дерзнет напасть на их земли. Впрочем, вожди поклялись друг другу, что подобное вторжение сразу станет общим делом – как только что окончившееся противостояние.
Но все же что‑то, покуда не осознанное, не давало покоя Володару. Вокруг его ближайшие соратники говорили об эре мира, о вечном братстве их народов… Говорили и о том, что следовало вернуться к заветам свободолюбивых предков – и чтобы высшим Хранителем Правды белого человечества был не один вождь, а совет всех вождей, подобный нынешнему совету. А с равнины вокруг неслись к небесам песни на множестве различных, но неуловимо похожих друг на друга языках – потомках единого, от которого остались лишь только самые могучие заклинания, ведомые волхвам, да имена, которыми нарекают верховных правителей…
И Солнце поднималось над Закатом. Языческие Боги вернулись.
Два человека стояли в чистом поле и безмолвно смотрели вдаль. Один из них, облаченный в богатые одежды, был довольно молод, но печальные, полные усталости, глаза мешали назвать его юношей. Другой был высоким и жилистым стариком с длинной седой бородой и длинными же волосами, опирающимся на резной посох. Как же он хотел помочь своему молодому спутнику, ответив на все его вопросы и разрешив все сомнения… Но так уж устроены люди, что во всяком объяснении им открывается новая тайна.
Наконец, волхв Богумил решил нарушить молчание:
‑Тебя беспокоит будущее Заката, Володар? После всего, что было сделано тобою и другими вождями во имя мира?
Царь кивнул:
‑Я не нахожу покоя и не чувствую уверенности в том, что сделанного – достаточно. Неужели все жертвы, принесенные во имя нашей свободы, могут оказаться напрасными?
‑Могут, Володар…
Владыка Русколани тяжело вздохнул. Богумил продолжил:
‑Зло невозможно изгнать насовсем, оно – неизбежный спутник Добра, ведь то, что мерзко и отвратительно для нас, является сокровенной страстью для иных. Но отстоять свое Добро, свою Правду мы можем. Как можем и отогнать враждебные силы еще дальше.
‑Ты говоришь об этом так спокойно, Богумил… Но я люблю – понимаешь? Люблю! – нашу Землю, наш народ… Неужели ему еще будет грозить подобная опасность?
‑Будет. Но он преодолеет ее.
‑Я не обладаю твоей мудростью. И эти слова наполняют мое сердце печалью.
‑А как ты представляешь себе мир без борьбы, мир, застывший на одном месте, мир жирных и самодовольных ничтожеств, позабывших о мужестве и о сладости риска? Не ты ли бежал бы первым из этого мира?
Володар подумал и кивнул.
‑Я не говорю, что ты не прав, волхв. Но… неужели и союз, заключенный между народами, победившими Хейда, обречен временем?
‑Увы, это так. Огромные расстояния и грядущие годы изгладят память о необходимости единства, как это уже происходило не раз. Ничто не вечно, царь.
Володар повесил голову. Ничто более, чем эти простые слова, сказанные волхвом, не могли смутить разум этого сильного и храброго человека. Но неожиданно Богумил положил руку ему на плечо и громким, исполненным непоколебимой веры, голосом продолжил:
‑Но придет еще время, когда люди поймут свои ошибки, и Единство наших потомков воцарится несокрушимо! Грядущие поколения построят большие, красивые города, проложат широкие дороги, переплывут моря и овладеют тайной полета в небесах. И чем больше будут проникать они в тайны Природы, тем чаще будут устремляться разумом в наши времена, вспоминать наши заветы и наши дела – и никто, никакой враг – ты слышишь, Володар?! – никакой враг не сможет остановить их на пути ко все новым и новым вершинам! В это я верю – и никто, никогда не сможет поколебать моей веры в славное будущее нашего народа! За это ты сражался, Володар. Это – достойная судьба, которой стоит гордиться…
‑Может быть. Я не ропщу на Богов.
‑Воистину подвиг – защитить границы Арьяварты от этой проклятой заразы! Ты не хуже меня знаешь, что Хейд, как и все его предшественники, был игрушкой в руках темных сил. Такие, как ты, охраняют будущее человечества, будущее ариев, Володар!
‑Не слишком это у нас получается…
Богумил улыбнулся:
‑Ты сказал так, не подумав. Пусть не навсегда, но на долгие годы силы Мрака забудут путь в землю ариев!
Царь и волхв опять замолчали. Они любовались закатом, бескрайним полем вокруг и табуном коней, пасшимся у самого горизонта.
А победившему воинству предстоял дальний путь домой.
Страшный всадник ехал по дорогам Заката…
Белый конь нес его, закованного в измятую ударами броню, все дальше и дальше, будто зная, куда стремится хозяин. Казалось, в седле – мертвец, так безжизненно, безвольно склонился он к гриве. В спине и щите, закрепленном на левой руке, торчало множество стрел и даже несколько сломаных дротиков. Часть плюмажа на шлеме отсутствовала, а сам всадник был с головы до ног забрызган грязью и кровью. Это и был Хейд, волею случая избежавший пленения на поле брани.
Разумеется, сознания он не потерял. Им попросту овладела апатия, нежелание двигаться, бороться за жизнь. Только что, несколько часов назад, все земли на много переходов вокруг принадлежали Хейду – а теперь он в одиночестве находился в глубине враждебной территории. Нет, нападения вилленов или разбойников он не боялся – другое дело, что ему было некуда ехать. Нет цитадели, нет армии. Нет больше ничего, теперь он еще более беден, чем в начале восхождения к славе – тогда впереди были сражения и победы, он знал, что делать, а теперь… Как начать теперь все заново, если народы Заката наконец‑то объединились, и на страже их единства стоят многотысячные воинства Арьяварты?? Попытаться дождаться нового благоприятного часа?
Инстинктивно он выбирал путь на Север. Закат и Восход были смертельно опасны, а на Полудне и без того хватало своих тиранов, которые не нуждались в соперниках. Хейд знал, что на него и на всех оставшихся в живых вампиров уже идет охота…
Когда позади с громкими криками появилось несколько всадников с обнаженными мечами, Хейд неожиданно четко и ясно понял: даже теперь умирать он не хочет. Жить! – пусть даже таким отверженным скитальцем, бесправным и ненавидимым! Он развернул коня навстречу врагам, но тут же вспомнил, что потерял меч. Тогда Хейд стремительно, не смотря на сковывающие движение доспехи, спрыгнул на землю и скрылся в зарослях у дороги. Разумеется, всадники не смогли его настигнуть. Так Хейд лишился коня, а чуть позже выбросил и щит со шлемом за ненадобностью и чтобы не цеплялись за ветви.
Теперь он уверенно направлялся в сторону океана. Спустя несколько дней ему открылось побережье и небольшая рыбачья хижина чуть ли не на линии прилива. Хозяин ее, старик из прибрежных туатов, близоруко прищурился и почтительно склонился перед представшим ему вампиром. Видимо, сюда еще не дошли вести о падении Империи Хейда.
‑Мне нужна твоя лодка, старик.
Это наверняка означало голодную смерть для рыбака, но он с готовностью, подобострастно закивал:
‑Конечно, ведь Небесный Господин велел почитать земных господ и делиться своим имуществом с нуждающимися в нем…
Хейд посмотрел ему прямо в глаза, хорошо зная силу своего взгляда. Рыбак повалился на колени, решив, что чем‑то прогневал вампира. Страшный гость почти прошептал:
‑Небесного Господина нет. Его придумал для вас, рабов, я…
Вдруг Хейд вцепился в плечи старика, рывком поднял его в воздух, встряхнул и бросил на влажный песок побережья. Воздев руки, вампир закричал:
‑Я – Хейд из Равенлоу, повелитель вампиров, величайший из завоевателей Заката! Торжествуйте, смейтесь надо мною, Боги! Вы победили меня руками ничтожных толп, почитающих вас! Но вас по‑прежнему нет для меня, я равен вам!
Бросившись к обезумевшему старику, Хейд вцепился зубами в его горло и начал пить кровь. Насытившись, он прыгнул в лодку, поставил в ней парус, укрепил весла в уключинах…
Ему предстоял долгий путь в неизвестность. И он догадывался, что в конце этого пути найдет только смерть.
11.
Воины возвращались домой. Многие месяцы опасностей остались позади. Небывалая, страшная война была окончена. Но все же, когда они оборачивались назад, их сердца наполняла печаль. Печаль по павшим товарищам, по небывалой чистоте ощущений перед битвой, по причастности к великим и грандиозным событиям…
Златояр же был особенно печален, не смотря на то, что впереди его ждала любящая и любимая девушка. Из трех названных братьев он один остался служить царю Володару – Ярополк погиб в бою при Авероне, а Вратибой вместе с женой – Моррой Линдхольм, матерью и братом отправился в Галогаланд, чтобы наконец‑то усмирить полуразбойничью знать викингов. А Златояру предстояло завершить еще одно очень важное дело. Об этом его просил Ярополк на случай собственной гибели – задолго до своего последнего сражения.
Вот и усадьба воеводы Гостомысла. А вот и сам боярин. Златояр спешился, поклонился старику, и тот, догадавшись о цели гостя, без долгих предисловий сказал:
‑В тереме Росяна. Плачет все. Ступай к ней один – лучше без свидетелей вам поговорить. – И добавил с нескрываемой болью – Эх, Ярополк – Ярополк! Стал бы ты мне в сына место…
Златояр кивнул:
‑Его смерть была смертью достойного человека.
‑Ты прав. Воину следует возмужать и умереть на поле брани. Не буду больше тебя задерживать – ступай к дочери и… скажи ей то, что просил ей передать он.
На самом деле Росяна уже не плакала. Она не отреагировала на появление витязя, продолжая неподвижно сидеть на лавке и смотреть прямо перед собою. Златояр прислонился спиною к стене. И повисло молчание.
Росяна все‑таки удостоила его взглядом покрасневших глаз. И негромко сказала:
‑Ты пришел успокаивать меня? Ничего не выйдет. Моего любимого больше нет. Я должна уйти за ним следом! Если волхвы не позволят мне это сделать по всем правилам, я… Все равно за мною не смогут все время следить! Ну? У тебя есть еще что мне сказать?
‑Я сражался с Ярополком плечом к плечу. И в той, последней битве, тоже.
Росяна быстро‑быстро заморгала, вновь готовясь заплакать. Златояр же продолжал:
‑Мы все были готовы умереть там. И, черт возьми, умирали! За нашу Землю. За Свободу. За таких, как ты. И вам теперь нужно не умирать, а жить! Неужели ты думаешь, что Ярополк не пожелал бы тебе счастья в любом случае, пусть и не с ним, а с другим достойным витязем?
‑Никогда!.. – гневно начала Росяна, но Златояр жестом прервал ее:
‑Ты сперва выслушай! Помирать она собралась! На том свете все окажемся в свой черед, успеется! А он знаешь как тебя любил? Ты хочешь с собой покончить, чтобы с ним встретиться, а он, стало быть, чтобы с тобой остаться, не должен был на войну идти? Нет, потому и пошел, потому и погиб, что тебе только счастья хотел! Вот смотрит он сейчас на землю со Сварожьих лугов – а ты что? Если любишь его до сих пор – найди хорошего мужа, и сына‑первенца назови Ярополком!
Росяна молчала. Златояр подошел к ней совсем близко и, коснувшись ее подбородка, заставил посмотреть на себя:
‑Ярополк подарил тебе золотое кольцо. Если ты не веришь мне, то сожми кольцо в кулаке, закрой глаза и спроси своего любимого – права ли ты?
Девушка так и поступила. Вновь тишину нарушали лишь звуки, доносившиеся со двора. Но Златояр был спокоен. Он верил, что павший товарищ откликнется на призыв любимой даже из тех непостижимых сфер, которые открываются за порог нашего существования…
Наконец, Росяна снова открыла глаза. И улыбнулась. Из глаз ее все еще текли слезы, но это были не слезы суицидального безумия, а чистый символ оттаявшего сердца. Златояр понял ее без слов и погладил по голове:
‑Ну вот и умница. Пусть Боги пошлют тебе счастья… И батьку, смотри, больше не расстраивай!
…Вскоре конь уже нес Златояра по дороге через лес – в селение, где его ждала Забава.
‑Как давно я не навещал тебя…
‑Давно, Каин? А мне показалось, что прошел краткий миг… Что привело тебя в Пещеру Грез?
Самый древний из вампиров неторопливо вошел под величественные своды, туда, где в каменной чаше хранилась мудрость всех веков. Одна его рука была скрыта плащем, в другой он нес злополучную книгу – «Тени Предвечного».
‑Ты помнишь Хейда, которому подарила волшебных лошадей?
‑Который потрясал здесь мечом и грозился покорить мир?
‑Да. Его Империя пала.
‑Так быстро? Ах, конечно, по человеческим меркам он, наверное, правил долго.
‑Больше, чем кто‑либо до него… Куда бы мне деть эту книгу?
‑Откуда она у тебя?
‑Один молодой райкс после победы над Хейдом присвоил ее. Пришлось его прикончить вместе с десятком стражников. Пусть Закат отдохнет от великих завоевателей! Может быть, выбросить «Тени Предвечного» в какое‑нибудь болото?
‑Ты изменился, Каин! Зачем тебе отнимать у людей их любимые игрушки?
‑Просто за прошедшие тысячелетия мне надоели все эти однообразные, самоуверенные дураки, совершающие одни и те же ошибки на пути к «мировому господству»! Почему ни один из них не додумался еще, что нельзя хватать больше, чем можешь проглотить? Им нужна Слава? Ха! Их забудут еще быстрее, чем забыли меня, а ведь моя Держава была куда больше любой другой…
‑Оставь «Тени Предвечного» в моей пещере. Здесь с ними ничего не случится. Да, что теперь там, снаружи?
‑Великий народ Рос стал самым могущественным среди прочих. Его царь заключил союз со всеми народами Заката, и ему принадлежит решающее слово на совете правителей. Впрочем, Хейду он не уподобляется. Долго ли все это продлится – я сказать не берусь. Кстати, вера в древних Богов восстановлена. Готовся, скоро твою пещеру опять начнут заваливать дарами!
‑Как глупы люди…
Каин рассмеялся:
‑Ну, только не говори, что тебе не приятно почитание! Когда‑то я неплохо изучил женщин, и не думаю, что волшебные девы так уж отличаются от обыкновенных!
Хозяйка пещеры тоже засмеялась в ответ:
‑Конечно, ты прав! Жаль только, что я не могу насладиться твоими познаниями, как женщина человеческого племени.
‑Как знать… Есть легенды о том, как ты соблазняла пастухов, засыпавших недалеко от твоей пещеры!
‑Я? Пастухов? Как это?
‑Ну, спроси об этом у своих почитателей!
Каин вновь стал серьезен, огляделся, затем подошел к одной из стен пещеры и сунул «Тени Предвечного» в проем между двумя выступами:
‑Пусть ждет здесь очередного «великого вождя». Надеюсь, история Хейда все же послужит ему уроком, благо я дописал на чистых листах, как погибла Империя вампиров. Чувствую, что впрок это все равно не пойдет… Когда‑нибудь будущий завоеватель разнесет всю землю вместе с нами новоизобретенным «оружием возмездия».
‑Может быть, люди хоть чему‑то научатся, Каин?
‑Вряд ли. Разве что – арии… Наверное, я уже тебе надоел?
‑О, ты единственный, с кем я могу подолгу разговаривать! Если никуда не торопишься, то побудь в моей пещере еще.
‑А куда мне торопиться? Впереди – Вечность…
В поселении одного из маленьких лапонских племен, которое находилось на самой границе обитаемых земель, старый шаман вдруг почувствовал беспокойство. Что‑то темное и страшное приближалось к границе, которую он несколько часов назад очертил вокруг крытых шкурами чумов, на всю ночь преграждая путь злым духам тундры и пустошей. Если он будет медлить, может случиться непоправимое!
Охотники племени вооружились копьями и луками. Шаман, облаченный в ритуальный костюм, с бубном в руках, безошибочно почувствовал, откуда исходит опасность. Арктический ветер неистовствовал над вековечными снегами, и ничто живое не могло в такую погоду находиться вне дома, норы или логовища. Лапоны принялись нестройной скороговоркой бормотать заклятия против злых духов. Шаман ударил в бубен и громко крикнул:
‑Поди прочь, Беда! Поди прочь, Болезнь! Поди прочь, Смерть!
И тогда лапоны увидели, кто пытался проникнуть в их селение. Темнота, пронизанная вихрями снега, вдруг явственно потемнела, и из нее шагнул вперед высокий бледный человек в доспехах и изорванном черном плаще. Его била страшная дрожь, рот был полуоткрыт, а глаза горели безумием. Протянув к шаману и охотникам костлявую руку, он попытался что‑то сказать, но из его рта вырвался полухрип – полурев. Сверкнули клыки. Шаман еще раз ударил в бубен, и охотники шагнули вперед, готовясь встретить страшного врага, как и полагается мужчинам. Неведомый гость еще раз жутко заревел и, пятясь, сгинул во мраке, из которого пришел. Люди племени были спасены.
…Конечно, это был Хейд. Прежде он никогда не задумывался, что случится, если вампир не сможет регулярно пить кровь. Теперь жажда сводила его с ума, он чувствовал, как собственное тело перестает подчиняться, хотя боли по‑прежнему не было. На ее место пришел холод, переполнявший вампира изнутри. Он едва боролся с порывами ветра, и уж никак не мог рассчитывать одолеть охотников, пусть даже и маленького племени. Жалкие дикари оказались сильнее былого властелина Заката!
Сам того не ведая, Хейд шел все дальше на Полночь. Когда‑то он уже бродил по ледяным пустыням, но тогда он знал, куда нужно идти, и не испытывал недостатка в человеческой крови. Теперь же борьба за жизнь стала бессмысленной. Даже поверни он назад – сил на возвращение к морю или хотя бы на поиски подходящей жертвы не хватило бы.
Вихри снега крутились вокруг него, ветер бросал их в лицо вампира. Теперь Хейд хорошо видел Духов Холода – почти бесформенные тени с несоразмерно большими ртами, они плясали, скалились и выли с присвистом, накладываясь друг на друга. Ноги уже почти перестали его слушаться… Хейд стоял лицом к лицу с Вечностью.
Поколения умерли до него и поколения родятся после. И эти снега растают, отступая вслед за смещающимся полюсом, как когда‑то они пришли сюда, поглощая цветущие и плодородные земли. Море покроет горы и горы поднимутся из моря. И никому не будет дела до того, кого некогда называли Великим!
Человеческая память слаба. Да и кому нужны чужие подвиги? Жить ради быстротечной Славы – зачем? Жаль, что понимание этого приходит слишком поздно. Понимание, что Жизнь не имеет цели – что она сама по себе и есть собственная цель, а Там – нет ничего. Слишком поздно.
Хейд замер, чувствуя, как ветер стремительно заносит его ноги снегом. Раскинув руки по сторонам, он последний раз закричал, пытаясь найти в себе хоть какие‑то силы на дальнейшую борьбу. Тщетно. Даже холод покинул его тело, уступив место абсолютной пустоте, поглощавшей разум, память, волю… Только глаза еще горели прежним непокорным пламенем.
Хейд упал лицом в снег.
Темное небо полярной ночи простиралось от горизонта до горизонта, и казалось, что где‑то поблизости обрывается круг земной. Но кто знает ‑ кончается ли где‑нибудь земля? И если ее окружает океан, то что за ним? Бездна? Но как она выглядит, и что у нее на дне?..
