Текст книги "Женатики"
Автор книги: Илиас Меркури
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Мне не снилось ровным счетом ничего, и это не впервые, это моя норма. Когда-то я купил сонник, для полного понимания своей индивидуальности, если уместно так называть отсутствие снов у человека. Судя по содержанию, людям снятся самые дурные вещи, да еще находится такой автор, который про этот бред пишет. Веселее становится только от понимания того, что я стал одним из многочисленных покупателей этого хлама. Автор видит связь между появлением фекалий во сне и жизненным успехом и благополучием наяву, но я бы не хотел, пусть даже и во сне, купаться в говне.
У нашей собаки очевидные дипломатические способности. Всего лишь пару раз не ругал ее, а она уже будит меня, облизывая мне ноги.
– Ай, ну-ка фу. Ты чего, совсем, что ли? Пошла вон! – крикнул я.
Мелочь тут же замерла и легла на пузо. Мне даже показалось, она перестала дышать. Нет, ошибся. У нее все порядке с головой, даже слишком.
– И что теперь? Тебе что от меня надо? Объясни! Молчишь, да? Молчи, молчи. Другие животные приносят тапки, газету, охраняют. А ты что тут делаешь? Жрешь, срешь и спишь. Нет, ну в принципе, как и я, только я тут главный. Поэтому – фу. Все, пошла! Дай мне встать.
Мелочь, надеюсь, не поняла ничего из моего монолога. Меня все еще беспокоит ее возможная реинкарнация в нечто более впечатляющее.
Я встал, подошел к окну. Вот, купил дорогую квартиру только для того, чтобы смотреть по утрам, как сосед из дома напротив бросает окурки во двор? Нет, конечно. Нам обещали, что панельная клетка будет снесена в течение двух лет, и на ее месте построят современный дом, повторяющий архитектуру нашего. Все пять лет ждем. Как можно превращать свой балкон в застекленную помойку? Не знаю, но у тех человекообразных напротив это удачно получается. Света просила застеклить и наш балкон, но я пока сопротивляюсь. Разочаровавшись в московском городском пейзаже, я упал обратно на кровать. Запах горячего шоколада и гренок дошел до моих ноздрей, и слюна заполнила рот. В желудке странные звуки напомнили мне о важности плотного завтрака. Но мне лень вставать. Я как-то смотрел по Discovery одну передачу, где рассказывали про то, как можно насытиться одними запахами. Ученые утверждали, что если долго нюхать готовое блюдо, аппетит пропадет. Но это теория. На практике этим утром у меня ничего не получилось. Чем дольше я валялся и нюхал, тем точнее я определил несколько ненужных в данный момент запахов. Жареное яйцо, бекон и даже кофе с молоком. Света не часто пила кофе, но сегодня себе не отказала. А мне лень.
– Мелочь, ты кушать будешь? – обратился я к собаке.
Пришлось прибегнуть к одному из самых верных методов поднятия своей тушки с постели. Научился у Светы путем наблюдения. После этой фразы собака превращается в пищалку, работающую на очень высокой звуковой частоте. Пронзительный звук сопровождается судорожными прыжками по комнате. Здоровый, имею в виду психически, человек способен выдержать не более двух минут. Я настолько ленив, что держался целых пять, пока этот кинологический шум не заставил мой организм наступить себе на горло. Раньше, когда жена этим занималась, я бросал разные, иногда дорогие сердцу и нужные предметы в сторону источника зла. Теперь я распрямился и решительным шагом дошел до кухни. Положил в миску паштет из птицы с овощами, и в квартире стало моментально тихо. Съел остатки гренок и включил кофеварку. Я не мог понять, откуда у меня такая усталость с утра, но оказалось, что времени всего половина десятого, и мне стало все ясно. В такую рань я давно не просыпался. Решил продолжить свой сон еще на пару часов. Мое тело не заслуживало такого издевательства.
Расположился максимально комфортно. Каждая часть моего спортивного тела теперь отдыхала. Через секунду на кровать залезла сытая пищалка и в наглую пролезла между локтем и ребрами, лицом к подмышке. Ученые, конечно, ошиблись насчет запахов, но кое в чем другом были совершенно правы. Когда с вами лежит собака или кошка нормальных размеров, разумеется, вы способны заснуть в два раза быстрее. Я поверил в эту легенду и не стал душить животное. У нас, правда, все получилось как раз наоборот. Собака от страха заснула в два раза быстрее, чем я.
Нашу идиллию прекратил звонок моего мобильного. После десятка звонков он заткнулся. Даже у собаки на мордочке недоумение. Но сон уже испорчен. Я хотел было выяснить, кого «отблагодарить» за прекрасное утро, только не смог найти аппарат. Позвонил с домашнего. Глухой, противный звук где-то рядом – в холодильнике. Как он там оказался, интересно? Я проверил пропущенный звонок. Это была Анна. Эх, не судьба мне выспаться сегодня. Скоро должна вернуться Света, поэтому решил не перезванивать, а написать эсэмэс: «Наберу через 30 мин».
Я помылся, проверил уличную температуру на оконном термометре. На улице прохладно, да меня еще внутри квартиры морозит. Оделся попроще. Без костюмов, рубашек и запонок. Джинсы, водолазка и легкая кожаная куртка оранжевого цвета. Уже почти одиннадцать, и я на улице возле своей машины. Рядом остановился «Lexus» Светы. Она опустила окно и удивленно спросила:
– Привет, куда торопишься?
– Э-м-м, на работу. Обещал матери чаще появляться. А ты куда?
– Я домой, а куда еще? Отвезла Полину, зашла к директору, поговорила.
– И что тебе сказали?
– Предложили мне ходить на собрания. Директор поняла, почему ты взбесился, но тем не менее просила больше не появляться. Ладно, езжай и звони.
– Ну вот, а ты на меня орала! Видишь, твой муж был прав.
– Ну да, конечно, прав, как всегда.
На Бульварном кольце я был безумно удивлен количеством нарушений ПДД – буквально на каждом перекрестке. Водители нарушают правила демонстративно, даже там, где это необязательно делать. Например, бросить машину в крайне левом ряду с включенным двигателем. Зачем? Вот я тоже хочу узнать. Попытался объехать справа, но меня ждала мадам на «Toyota Rav4», обеими руками судорожно сжимавшая руль. Она надеялась максимально навредить моим перепонкам, но я ничего не слышал. У меня играла песня Beggin. А в куртке опять завибрировал телефон.
– Але! – отозвался я, не уменьшая громкость музыки.
– Максим?
– Да, кто это?
– Это Анна. Пожалуйста, помогите мне. Мне не с кем ребенка оставить. Вы – первый, кому мне удалось дозвониться. Я выпила много успокоит…
– Что? Я не слышу, повторите.
Я выключил звук и приклеил трубку к уху, будто это может позволить ей говорить громче.
– Это я, Анна. Помогите мне, пожалуйста. Это ненадолго. Я выпила много лекарств и чувствую, что скоро засну, а Алина одна. Пожалуйста. Я даже в школу не смогла ее отвести.
– Подождите. Я не понимаю, это вы мне говорите?
– Да, вам. Если вам не трудно. Няня придет к пяти часам. Очень прошу вас посидеть с ребенком пару часов. Боюсь ее оставлять одну. Вы помните, где я живу?
– Нет, н-у-у… Да, помню. Только…
– Второй подъезд, квартира 47. Спасибо вам огромное.
– Нет, подождите, вы не поняли. Я занят и не собираюсь…
Она положила трубку и лишила меня радости сразу отказаться. Посмотрел на себя в среднем зеркале в надежде найти хоть малейшее сходство с матерью Терезой, но не нашел. И как понимать эту выходку? Я повернул на Тверской в сторону метро «Аэропорт». Несколько раз пытался дозвониться Анне, но безуспешно. Наверное, она отключилась. Это не женщина, а сплошные проблемы. Она меня подталкивает послать ее в жопу, резко и без бабла. Надо же быть такой безответственной матерью, чтобы наглотаться таблеток, оставить ребенка одного в квартире и просить о помощи у малознакомого сына своего мертвого любовника. Да пошла она! Нет, сука! Придется поехать и, наверное, «скорую помощь» звать. Нет, лучше нет. Но я вчера вел себя как исключительно воспитанный и интеллигентный человек. Думаю, она неверно истолковала мою вежливость. Еще не ясно, как она отреагирует, когда вернется в реальность. Буду звонить нашему врачу.
– Константин Игоревич, добрый день, это Максим.
– Привет, Максим, сколько лет сколько зим.
– У меня к вам дело. Знакомая напилась успокоительных таблеток и вот засыпает. Ребенок один дома. Я еду к ним прямо сейчас. Пока не решил, стоит ли вызывать «скорую помощь». Вы не могли бы тоже приехать, просто проверить ее состояние? Хотя, думаю, ничего страшного. Можете назначить ректальные свечи в мозг.
– Шутник ты, Максим. Записываю адрес. Возраст какой? Ты только должен мне позвонить сразу по приезде, я тебе подскажу, что надо сделать до того, как я доберусь.
Тверская и Ленинградская – две улицы, по которым ездить запрещено разумом. Я просил у высших сил одну небольшую интригу как подтверждение кризиса брака длиной в семь лет и чувствую, что кто-то наверху занялся этим вплотную. Нет, номер не пройдет. Приеду, узнаю, как живет мать-одиночка, посмотрю на ребенка внимательно и ближе к вечеру узнаю, сколько бабла нужно для моего душевного покоя. То, что она мне позвонила утром в таком состоянии, может свидетельствовать о крайнем цинизме или неизлечимой тупости. При любом раскладе все закрою деньгами.
Я держу руль крепко. Музыку не включаю. Пытаюсь заблаговременно решить, как мне себя вести в квартире и что с этим ребенком делать, пока Анна будет «отдыхать». Вот попался! Это в каком сериале она узнала, что из меня получится хорошая няня? Ясно одно. Сегодня в любом случае прекращу свое участие в этом театре. Знаю, я слишком мягкий. Не умею твердо отстаивать свою позицию перед женщинами. Все началось еще в первом классе – я влюбился в толстую грудастую училку. Что бы она ни говорила, для меня она стала самой авторитетной сисястой женщиной за пределами семьи и оставалась таковой до второго класса.
Вот, я заехал во двор. Два алкаша перед шлагбаумом, преисполненные сознания своей значимости и важности миссии охраны среднего класса.
– Это ты к кому собрался, мужик? – поинтересовался самый худой, сидя на корточках.
– В сорок восьмую квартиру, откройте, пожалуйста, человеку плохо.
– Как человека зовут, знаешь? – включился в беседу второй.
Он был в грязном спортивном костюме, с туловищем медведя, сальными волосами, выпуклыми глазами, пораненными руками и явно отходил после смены.
– Анна Янина.
– Знаем такую, а вы ей кто?
Худой встал и подошел к моей машине, изображая тяжелую походку.
– Я друг. Мужики, откройте, я и правда тороплюсь. Или подскажите, где можно машину припарковать.
– Нигде! Тут решаем мы, кому и как машину ставить. Понял?
Сало в спортивном костюме повысил голос, не отвлекаясь от процесса нарезания колбасы.
– Тимур, не груби! Слышь, ты! Моя смена, я решаю. Тут видно, мужик солидный, вежливо все истолковал, а ты сразу хамить стал.
Худой взял верх. В данный момент на этих пяти квадратных метрах, где мы все находились, он был главным. Власть. У него пульт от ворот, бутылка водки в руках и нашивка на спине «ЧОП».
– Да, да, твою мать! – ответил жирный.
– У Тимура плохой день, не обижайся на него. Ну, ты понимаешь! Жизнь у нас тяжела, а просвета нет. Все, все требуют зарплаты, еле хватит на еду. Ну, ты понял! Понял? Или нет? Ну, понял-понял, вижу.
Худому можно было бы ответить и словами, но я предпочел дать ему триста рублей, все, что было из мелких. Поднялся на второй этаж, нажал на звонок. Открыла Анна в халате, босиком, бледная, с покрасневшими глазами. За ней пряталась маленькая девочка, та самая Алина с фотографии.
– Заходите. Простите меня, но все знакомые куда-то пропали и только вы смогли приехать. Алина, это Максим, друг дяди Славы, поздоровайся. Максим, заходите.
– Здравствуйте, – настороженно проговорила Алина.
– Привет, Алина.
Мы вошли в первую комнату. По набору мебели квартира была похожа на съемную. Угловой диван, два кресла, одно из которых было завалено мягкими игрушками. Посередине журнальный столик, совсем небезопасный для ребенка, с острыми углами и стеклянной поверхностью. Плазменный телевизор на стене, а вся аппаратура на полу. В правом углу лежали диски DVD и стопка журналов. Шторы, когда-то белые, плотно закрывали окно.
– Извините за бардак, не успела прибраться. Вы можете в этой комнате посидеть. Алина уже взрослая, мешать вам не будет. Через пару часов придет няня, к этому времени постараюсь тоже встать.
Она говорила все тише. Она не притворялась, а вправду была измождена. Допустим, я понимаю: потеря кормильца и все такое, но это не повод довести себя до такого состояния. Даже сейчас ее красота была особой. Она села на диван возле меня. Алина выбирала себе фильм в углу. У Анны обнажилось правое колено, она скрестила руки и уставшими глазами посмотрела на дочь.
– Вы идите, не беспокойтесь. Я подожду няню. Можем с Алиной посмотреть фильм вместе. Идите, идите.
Она медленно направилась ко второй комнате, а я внимательно посмотрел на ее щиколотки и в этот момент решил, что у той, с которой я изменю жене, будут такие же щиколотки. Но это не может быть Анна. Гармоничная, но проблемная баба мне не нужна. Хоть бы мне удалось сейчас включить ребенку мультик и запереть девочку в комнате. А сам дождался бы, когда Анна заснет, овладел ею и вернулся бы к Алине, как ни в чем не бывало досматривать кино. Нет, это лишком. Как я только могу о таком подумать? Я позвонил врачу. Сказал, что все нормально, извинился и обещал приехать к нему в гости с коньяком.
– Алина, сколько тебе лет?
– Мне семь, а вам?
– Тридцать.
– А моей маме двадцать девять.
– В каком классе ты учишься?
– В первом. Сегодня пропустила школу, потому что маме плохо. Но я люблю учиться.
При других обстоятельствах я бы себе не простил следующего вопроса.
– А где твой папа?
– Папа в Киеве работает. Когда я буду старше, он приедет к нам или мы поедем к нему. А у вас есть семья?
– Да, есть. Моей дочке тоже семь лет и…
Я решил все-таки не говорить, как зовут мою дочь. Алина – воспитанный и вежливый ребенок, но ей ни к чему знать про мою семью.
– А кем вы работаете?
– Я машины продаю. А мама кем работает?
– Она консультант!
– Консультант? И кого консультирует?
– Не знаю, сами спросите, когда она проснется. Я еще ребенок, эти вещи не понимаю. Хотите, посмотрим «Шрек 2» вместе? Успеем, пока няня не пришла.
– Да, конечно. Включай.
Что я тут делаю? Вопрос мучил меня все время до прихода няни. Анна, ясное дело, не проснулась. Мы с Алиной проверили, как она спит, точнее, она проверила, а я ждал в коридоре. Няня приветствовала меня крайне прохладно. А мне фиолетово. Пусть здороваются, как им заблагорассудится. Они все, включая ребенка, чужие мне люди. Я обратился к няне:
– Будьте любезны, как только Анна проснется, пусть мне позвонит. Спасибо. Алина, пока. Рад был с тобой познакомиться.
– Я тоже. До свиданья.
Уже третий час, и я успел пообщаться с алкашами, проверить, как живет отцовская телка, поиграть в сиделку с чужым чадом и ощутить классовую вражду в лице няни. Слишком много для ленивого обеспеченного человека, как я, и слишком сложно для моей ровной жизни. Спустился во двор. Бухие охранники перешли к классическому составу, теперь их было трое. Худой, жирный и даун. Не успел я приблизиться к воротам, как они раскрылись. Вожак помахал рукой и с ухмылкой ударил по плечу нового участника трапезы. Он был такой же, как они, но с более тупым лицом и покачивался, как береза на ветру.
Опять зазвонил телефон…
– Максим, добрый день. Вы к нам едете? Это Валентин.
– Привет, пока не знаю. Что-нибудь срочное?
– Ну, как сказать. Не то чтобы срочное, но необходимое.
– Говори без предисловий.
– Позвольте отключить у нас одноклассников!
– Не понял. Каких еще одноклассников?
– Максим Вячеславович, я имею в виду сайт. Вся компания сидит на нем с утра до ночи. Бред какой-то. Многие начали даже раньше на работу приходить, особенно наши бабы. Дома, видите ли, мужья не разрешают, а вот на работе можно. Давайте запретим доступ. В конце концов, мы им платим зарплату, а не Альберт Попков.
– А это еще кто?
– Основатель и совладелец сайта. Сетевой злодей. Большинство компаний уже запретили сотрудникам пользоваться этой страницей.
– Валентин, ты чего так перевозбудился? Я читал в газетах про это все. Впрочем, не надо ничего запрещать. Пусть сидят сколько хотят. Тех, кто не справляется с задачами по бизнесу, просто уволим. При чем тут сайт? Сегодня одноклассники, завтра одноклеточники, какая разница. Что, каждый раз будем отключать доступ?
– Нет-нет. Но все-таки это неправильно. Я из своего офиса проверяю, кто, когда и на сколько выходят на сайт. И что вы думаете? Все, с утра и до конца рабочего дня. Они ухитрились еще купить себе статус невидимки. Но я все-таки вижу – они все on-line.
– Ты, наверное, старик, не понял. Из нас двоих решаю я. Ты, дорогой друг, вместо охоты на одноклассников занялся бы оптимизацией продаж, как обещал. К твоему сведению, как только мы отключим доступ, все начнут пользоваться мобильным интернетом, а это не очень удобно, дико медленно и недешево. Итак, мы получим в итоге армию недовольных сотрудников и одного довольного, как его там? Попкова. Ты лучше им запрети курить в помещениях. Ты все понял? А у тебя есть страница на сайте?
– Да, есть. Но вы совершаете ошибку. Они скоро перестанут работать.
– Тогда увольняй мгновенно. В продажах главное – результат, а не процесс. Запомни это раз и навсегда. Я, конечно, на собрании всех попрошу не испытывать наше терпение на прочность. Ты мне лучше скажи, когда последний раз заходил к нам этот Данилов?
– Ладно, я понял. Данилов приходил недавно. Говорил с вашей матерью примерно час. А о чем говорили, не знаю точно, но догадываюсь.
– Хорошо. Возможно, я приеду сегодня.
Тем временем, я уже двигаюсь со скоростью черепахи по Тверской. В Москве все сделано максимально комфортно для людей с сопровождением и мигалками. Включил Amy Winehouse и слушаю вульгарно-романтичное пение талантливой наркоманки. Думаю, надо добраться до офиса. Валентин меня чуточку напряг, ну и матери дал слово в обмен на котлету. Потерял часа два на дорогу. Мне потом долго объясняли, что нужно обязательно выезжать из центра до семи утра, иначе время в пути увеличивается десятикратно. Легенда об утреннем заторе только в сторону центра – не более чем мозговой запор любителей метрополитена. Город стоит намертво, как передовая оборона, несколько лет, во всех направлениях. Около нашего центра я остановил машину, чтобы ответить Олегу. У меня было два варианта: поговорить с ним или выкинуть телефон через окно. Но нет, трубка мне нужна, вдруг эта украинская таблеточница очнется и позвонит.
– Але!
– Максим, это Олег.
Его взволнованный тихий голос меня озадачил.
– Что с голосом? Ты в порядке?
– Нет, брат. Мне нехорошо. Еду в ЦКБ на операцию. Вариантов нет, будут резать. Ну, что поделаешь, сейчас или никогда.
– Что случилось, говори! – крикнул я.
– Да так, мужские дела. Надо на стол лечь, у меня обострение. Только никому не говори. Для всех я в командировке. Сам все объясню кому надо. Я не по этому вопросу. У меня к тебе просьба. Сегодня четверг и…
– Нет, постой. Ты скажешь, о чем речь идет или нет? Ты член удлиняешь?
– Нет, с ума сошел, брат? Какой член?
– Ты же только что говорил о мужских делах, ну я и подумал про член. Или простата?
– Нет. Скажу, только никому ни слова. Обещай.
– Ну, ты меня достал, блядь. Скажешь или нет? Обещаю, ни слова.
– У меня геморрой. Будут вырезать сегодня. Анализы все сдал, полежу у них пару дней на всякий случай, а потом домой.
Я выключил телефон, чтобы спокойно поржать. Смеялся до слез минут пять. Он очень интересно связал свой поврежденный анус и мужские дела. Наверное, жалкая попытка сохранить жесткость и твердость самца, чтобы сберечь репутацию мачо. Его подход выглядел примерно так: «Несмотря на мою порванную жопу, я все равно мужик». Но я вспомнил, что читал где-то про мучительные боли при геморрое, и перезвонил страдальцу.
– Прости, Олег, аккумулятор сел.
Тут меня опять прорвало, но, надеюсь, мой резкий, глухой смех прозвучал как кашель. Мне пришлось опять отключиться. Живот вибрирует, руками держу руль и пытаюсь изо всех сил вспомнить что-нибудь грустное. Только удается ненадолго взять контроль над собой, как тут же мне представляется, как Олег сидит боком и скулит от боли в заднице. Понимаю, жалко его, но я ржу и все. Вдох, выдох, и опять набираю мученика анусовича.
– Але, слышишь меня? Олег, тебе помощь нужна? Ты скажи, я свободен.
– Нет, спасибо. Мои ребята все сделают. К тебе другая просьба. Сегодня четверг, почти тусовочный день, и я обещал Насте выход. Ничего сложного. Для начала должны были проверить, что в баре «Симачев», а позже, как всегда, в «Сохо». Ты не мог бы с ней сходить? Со Светой, например? Я тебя очень прошу. Когда она одна, творит страшные вещи. Я не ревную, не подумай, но было бы спокойнее, если бы ты или вы были рядом. Прошу тебя, только сегодня. Ты мне друг или нет?
– Друг, друг. А если Ольгу встретим? Или, не дай бог, она нам позвонит?
– Максим, ты чего? Оля без меня никуда не ходит. И звонить тоже не будет. Я же тебе сказал… Я В КОМАНДИРОВКЕ!!!
– Хорошо, во сколько надо?
– Ну, не знаю. Часов в одиннадцать или позже. Ты, кстати, там смотри, с кем она общается. Ну, сам знаешь, она эффектная, а придурков много.
– Олег, у тебя с головной все в порядке? Прости, старик, но я не охранник твоих телок, тем более если моя жена, возможно, будет рядом. Ты поинтересуйся у врачей, от геморроя не снижается интеллект?
– Максим, ты зачем на меня напал? Если тебе в облом, не надо. Все, пока.
– Ладно, анусович. Все я сделаю. Я позвоню Насте чуть позже. Доволен?
– Спасибо, брат. Не проболтайся только по поводу операции, позвони мне завтра с утра!
Вот и повод не идти на работу. Не заезжая на территорию, повернул обратно. В сторону центра я двигался быстрее, но чувствовал себя не очень комфортно. От длительной езды тело потяжелело, и я поворачивался то вправо, то влево, чтобы как-то вернуть тонус.
5
Тот, кто рассказывает что-либо женщине при условии
сохранения строжайшей тайны, – обыкновенный садист.
Марсель Ашар
Не упускайте случая делать добро – если это
не грозит вам большим ущербом. Не упускайте случая
выпить – ни при каких обстоятельствах.
Марк Твен
Света не согласилась на выход. В чем-то она, конечно, была права. Завтра рабочий день, ребенка нужно вести в школу, ну и компания Насти ей не в радость. Меня же не гулянка с затратной частью жизни Олега волновала, а Анна.
– Ну и зачем тебе выгуливать эту шлюху?
Света таким образом разъяснила свою позицию. На вопросы такого рода я привык не отвечать. Когда-то, еще в школе, одна дама-училка любила повторять в ответ на мое молчание:
– Ковалев, ты пофигист? Наверное, твои родители совсем тобой не интересуются.
Это сейчас я мог бы послать ее к органам размножения, а тогда сидел тихо и помышлял о мести в зрелом возрасте, но все-таки этой суке повезло – я о ней забыл.
– Да мне все равно, шлюха она или нет. Олег в больнице, и я не мог отказать. Честно говоря, неправильно отпускать меня одного на такое дело, как ты считаешь?
– Считаю, что ты обнаглел в последние дни. Перестал работать, ходить в зал, пропадаешь на весь день, не звонишь, да еще собрался вывести на воздух любовницу этого лысого. Будто у тебя нет семьи. И вообще, у меня трудные дни, оставь меня в покое, делай, как тебе нравится. Я не навязываю свои соображения, с тобой все понятно.
– Что понятно? Что мне делать? Отказать? Я и не скрываю, сам хочу тусануть. А ты нет. Настя будет моим охранником. Вот как раз звонит. Что ответить?
– Скажи, что тебя жена не пускает, потому что она стерва, ворчливая тварь, бездушная истеричка, скажи-скажи…
– Милая, может быть, хватит? Я же тебя люблю… Але, Настя, привет. Давай в одиннадцать. Встретимся там. Да, один, Света болеет. Хорошо передам. Кто кого охранять еще будет! Все, пока.
– Это твоя голова заболела, накаркаешь мне еще. А кто ребенком тогда будет заниматься? – сказала Света.
Дети – это радость. Во-первых, это лучшая инвестиция разумных родителей. Во-вторых, не знаю, как у других, но моя красавица появляется всегда вовремя. Даже родилась под правильной звездой.
– Папа, не ругайся.
Полина прибежала на шум, прыгнула и обняла меня. Трогательную картину подпортила Света:
– Слезай с папы, ему пора по делам уезжать.
– Нет, не пора, мы еще успеем поиграть с тобой.
Я не люблю play station, но если нет опыта общения с семилетними детьми, его наличие очень помогает, как и сага о Гарри Поттере. Начнешь читать, когда ребенку семь, а закончишь года через два, и то если авторша заработает второй миллиард и выйдет наконец-то замуж. Ой, надо спросить у жены про новые серии «Desperate Housewives».
Пока я был занят ребенком, жена уже успела приклеить телефон к своему уху и погрузиться в болтовню со своей мамашей. Я уложил Полину, принял душ, оделся и зашел в комнату попрощаться. Света подала сигнал движением пальцев рук, напоминающим веер. В зависимости от ее настроения, это могло обозначать недовольство, раздражение или безразличие. При любой интерпретации – мне пора бежать. Отправил Олегу сообщение: «Старик, мы будем у “Симачева”, надеюсь, недолго. Ты уже мне должен».
Добрался до «Симачев»-бара. Охраняла меня известная московская содержанка Настя. Высокие каблуки, открытая грудь, небольшой кусок ткани в роли платья. Каждая ее фраза начиналась приблизительно так: «Олег, я хочу» или «Мне бы хотелось», и она все это получала. На руке – часы по цене моей машины, купленные за наличные у одного контрабандиста. На шее – колье из индонезийского жемчуга. Когда Олег покупал это украшение, не у контрабандиста, а как положено, пригласил меня посоветоваться. У мужиков это редко бывает, а с ним это было в последний раз. Эта штука напомнила мне кое-что из продукции секс-шопов, и я тут же, при продавце, сообщил ему об этом:
– Представь себе, если жемчужина растворится в жопе…
Решил насмешить Олега, но получилось неудачно.
Он посмотрел на меня так, что я и по сей день не уверен в истинном назначении этого подарка. На всякие пожары перестал целовать Настю в щеку при встрече.
За последний год все без исключения фейс-контролеры задают мне один и тот же вопрос:
– Вы в списке?
«Я в списке твоей мамы», – вот что на самом деле мне хотелось сказать, но кровь требовала алкоголя, и я промолчал.
Меня пустили, не дождавшись ответа, заказал себе виски, своей обузе – безалкогольный коктейль и встал в сторонку. Скелет эта Настя, Олегу такие нравятся; вот теперь она начала усиленно пугать дичь своими танцами, что же дальше-то? Тем не менее ко мне прорвалась юная эскимоска с одним простым пожеланием:
– Слышь, у меня Д.Р., поцелуй взасос.
– Я женат, прости.
– Насрать, целуй давай.
– У меня герпес, нельзя, – продолжал отбиваться я, не переставая глупо шевелить башкой под музыку Dj Nuzdin.
Тут, очень вовремя, подошел старый друг Муслим. Учились вместе в МГУ. Учебу он не закончил и сказочно разбогател.
– Поцелуй лучше Муслима, он протаранит твой рот, только отстань от меня, пожалуйста, я с девушкой.
– Она твоя жена?
– Нет, спас… нет, не жена, отойди. Вот тебе настоящий мужик, целуй его.
– Мне он не нравится, – ответила восточная домработница.
Оральница-Настя, она же и моя охранница, все это время была занята художественной гимнастикой и не почувствовала угрозу моего изнасилования. Эскимоска отвязалась с трудом. Народу было немного, и не могу сказать, что было очень весело. Мы решили поехать в «Сохо». Думаю, из всех животных инстинктов стадный наиболее развит у московских тусовщиков. Вечно стоят себе у входа в клуб терпеливо, по-идиотски улыбаясь, только бы их пустили. А люди, которые по определению их ненавидят, с полуночи до утра по выходным дням имеют возможность выражать свою гражданскую позицию, то есть унизительно держать у входа кого-нибудь, кто красивее и богаче их самих.
У меня есть такое развлечение – доставать охрану. Например, я умоляю меня пустить, говорю, что я известный человек, знаю владельцев и прочие стандартные фразы клубных мазохистов. Вот и сегодня решил с ними поиграть.
– Вас нет в списках.
– Нет, не может быть, Саша заносил. Я только что ему звонил.
– Кто такой Саша?
– Мой друг.
– Молодой человек, вас нет в списке, освободите проход.
Тут же просится пожелание, чтобы у этого охранника во время тяжелой службы освободился задний проход, – пожелание, разумеется, мысленное.
– Нет-нет, я есть в списках, проверьте еще раз, пожалуйста, – продолжаю упорно повторять я.
– Молодой человек, – это не комплимент, просто обращение, – отойдите в сторону. – Охранник не сдается.
– Но мне срочно нужно выпить виски, – продолжаю я свою игру.
В этот момент я чувствую мощное напряжение в атмосфере. Передо мной выросли трое из секьюрити, явно готовые меня вытолкать взашей. Разница в весе позволила мне приблизительно рассчитать силу удара. Решил дальше не заигрываться, и вот – момент кульминации и мой скромный вопрос:
– А по клубной карте можно пройти?
Похоже, они на меня обиделись. Пока я от души веселился, играя в трудности перевода, Настя болтала по мобильному. Одним глазом смотрела в мою сторону, вторым – на припаркованную возле входа «Ferrari». Ну как можно влюбиться в такую ящерицу? Совсем молодая, а шея как у черепахи. Наверное, можно, при наличии бабок, суровых родителей, детских травм, терпеливой жены, ранней лысины и маленького члена. Короче, надо быть Олегом.
Следующий страж гламура не успел еще меня обшмонать, как зазвонил телефон…
– Максим, привет, это Анна. Удобно говорить?
– Да, почти.
– Может быть, перезвонить? Я хочу просто сказать спасибо за помощь с ребенком. Чувствую себя получше. Ты как? Когда можешь встретиться со мной?
– Я нормально, в любое время. Хоть сейчас. Мне бы наш вопрос решить поскорее. Ладно, не могу больше говорить, предлагаю встретиться завтра утром, часов в 12:00 в центре.
– Хорошо, а где?
– Ну не знаю, допустим, в «Vogue».
– Хорошо, буду в двенадцать.
Наверное, я резко с ней поговорил. Где-то я вычитал, что если женщина звонит сама, нет смысла ей доверять, поэтому я и не верю этому нежному изысканному голосу.
Мы прекратили беседу, когда Настя уже вовсю ругалась с очередным врагом буржуев и отказывалась открывать свою сумку.
– Это для вашей же безопасности, – твердо стоял на своем охранник, человек с периферии.
– Позовите владельца! – кричала она в ответ.
Слава гламуру, ее узнал кто-то из администрации и пропустил, со стандартными извинениями. Пока я пил в баре на первом этаже, она успела отправить любимому сотню сообщений.
Как только захожу в любой клуб, мне становится сразу скучно, а с этой избалованной и наглой дурой теперь еще и противно. За час я успел выпить чуть меньше нормы, поздороваться с огромным количеством знакомых, посмотреть на голодных телок и зажравшихся мужиков. Первые – голодны потому, что им все мало, а вторые пресытились женщинами настолько, что многие стали трахать друг друга, и не только по бизнесу. Я не выдержал. Подошел к Насте, отвлек ее от компании двух, разумеется, друзей детства и сказал:
