Текст книги "История Швеции"

Автор книги: Игвар Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Глава XXXVI
ШВЕЦИЯ ВО ВРЕМЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И КРИЗИСА МИРА
(1914–1922 гг.)

Хотя Швеция и не была вовлечена в мировую войну 1914–1918 гг., эта война и ее последствия все же наложили чрезвычайно сильный отпечаток на людей и события периода вплоть до 1920 г.

Когда 1 августа 1914 г. разразилась война, вопрос об обороне Швеции не был еще разрешен и партийные распри были особенно остры. К моменту начала мирового кризиса шведская политика была проникнута традициями, заложенными в основном во время кризиса унии 1905 г. Существовало единодушие по вопросу о необходимости сохранять безусловный нейтралитет. 2 августа 1914 г. Брактинг после речи на политическом собрании в Кисе телеграфировал премьер-министру, что, «поскольку правительство в условиях нынешнего угрожающего международного положения стремится всяческими способами сохранить нейтралитет Швеции», оно может «рассчитывать на полное доверие единого народа» [124]124
  [124] Этой телеграммой Брантинг открыто выступил за классовый мир и за соглашение с буржуазией; он фактически поддерживал увеличение средств на усиление военных сил Швеции. Его заявлением немедленно воспользовалась шведская буржуазия. – Прим. ред.


[Закрыть]. И уже 8 августа Стаафф открыто заявил Хаммаршёльду, что «можно с уверенностью рассчитывать на то, что правительственный законопроект о сроке переподготовки пехоты соберет, при содействии членов объединенной либеральной партии, большинство как в особой комиссии, так и в палатах…»

Спорный вопрос был разрешен, единство достигнуто – «гражданский мир» был заключен, как говорили, пользуясь термином, употреблявшимся в Германии в начале войны. Законопроект о новой организации армии вскоре был принят голосами правых и большинства либералов, в то время как некоторые либералы и социал-демократы голосовали против [125]125
  [125] Шведские правые социалисты и центристы, открыто проповедуя «гражданский мир», должны были считаться с настроением рабочих и поэтому не всегда решались открыто голосовать за военные реформы. В данном случае ассигнования на армию проводились голосами буржуазных партий – консерваторов и либералов, а Социал-демократы своей демагогией старались сохранить доверие рабочих. Они воспользовались этим доверием для отвлечения пролетариата от классовой борьбы, для пропаганды идеи гражданского мира. – Прим. ред.


[Закрыть]. По новому закону о реформе обороны срок переподготовки для рядовых военнообязанных равнялся 340–365 дням, а для студентов, которые должны были стать младшими офицерами запаса, – 485 дням. Затем было принято решение о постройке новых военно-морских судов. После разрешения этих вопросов правительство Хаммаршёльда осталось у власти. Премьер-министр был известен как знаток международного права, и считали, что именно он сможет в дальнейшем способствовать соблюдению провозглашенного в начале войны строгого нейтралитета. Нейтралитет, осуществлявшийся теперь, соответствовал настроению, пока еще полностью господствовавшему в стране. В то же время как немцы, так и русские, казалось, считали возможным вступление Швеции в войну на стороне центральных держав. Но политика нейтралитета Швеции оставалась твердой [126]126
  [126] На самом деле нейтралитет Швеции во время первой мировой войны был только кажущийся. Шведские капиталисты нажили громадные состояния на незаконной торговле военными материалами с Германией, Англией и Россией. – Прим. ред.


[Закрыть]. Она имела прочную опору в новой реформе обороны, в связанном с реформой перевооружении армии и во всеобщем желании соблюдать строгий нейтралитет. Вскоре эта политика была подкреплена демонстрацией взаимного сотрудничества Швеции и двух других скандинавских государств.

Инициатива этой демонстрации скандинавских держав исходила от короля Густава V. По его инициативе в декабре 1914 г. в Мальме состоялась встреча трех королей скандинавских стран, на которой представители Швеции, Дании и Норвегии высказали общее стремление оставаться вне войны. Контакт скандинавских держав поддерживался также и путем встреч между руководящими членами правительства. Три года спустя три монарха снова встретились, на этот раз в Христиании – место встречи, по-видимому, было выбрано по инициативе короля Густава. На этой встрече он говорил и действовал в полном согласии с тем образом мыслей, которого он придерживался в 1905 г. На встрече в Христиании он сказал:

«Я не был бы честным ни по отношению к себе самому, ни по отношению к истории, если бы сказал, что все то, что случилось в 1905 г., уже может быть забыто. Разрыв союза, созданного королем Карлом XIV Юханом, нанес идее объединения нашего Скандинавского полуострова глубокую рану, в лечении которой я, со своей стороны, готов принять живое участие. Вот почему я сегодня нахожусь здесь, чтобы сказать бывшему брату по союзу: создадим новый союз, не по старому образцу, а союз разума и сердец, жизненная сила которого, я надеюсь, будет большей, чем раньше».

Объявленный в Христиании новый курс скандинавской политики приобрел в течение ближайших десятилетий большое значение [127]127
  [127] Возобновившаяся во время первой мировой войны пропаганда скандинавизма по-прежнему имела своей целью подчинение Норвегии и Дании господству шведского финансового капитала и по-прежнему была направлена против России, естественным союзником против которой считался германский империализм. В наши дни пропаганда скандинавизма направлена против СССР; финансовый каптал в скандинавских странах, поддерживая идею «скандинавизма», ориентируется на США. – Прим. ред.


[Закрыть]. Основным принципом скандинавской политики этого периода король Густав выдвинул охрану и поддержку нейтралитета, который три государства обязались соблюдать. Для проведения этой политики нейтралитета Швеция выставила значительные силы, предоставив как политическое руководство, так и военный персонал, обеспечивающий охрану на море и на побережье. Давление извне временами было очень чувствительным. Критическое положение создалось непосредственно в самом начале мировой войны, когда Россия обдумывала план внезапного морского нападения на Швецию.

Второй критический момент имел место в 1915 г., когда Антанта обсуждала план сообщения западных держав с Россией через Скандинавию. Черчилль ставил вопрос так: «Должны ли англичане нанести удар через Бельт в Балтийском море или через Дарданеллы по направлению к Константинополю и Черному морю»? [128]128
  [128] Свои стратегические планы Англия строила, исходя не из желания помочь России, а из стремления отвоевать после окончания войны важные стратегические позиции против России. Проводившаяся Дарданелльская операция преследовала именно такую цель. – Прим. ред.


[Закрыть] Из двух предположений высказанных Черчиллем, было выбрано последнее.

Германия, со своей стороны, несколько раз пыталась склонить Швецию к союзу против России (1915 и 1916), но шведское правительство определенно отказывалось. Это критическое положение мало или почти совсем не было заметно в повседневной жизни Швеции. Оно стало общеизвестным лишь впоследствии. Зато народ сильно чувствовал затруднения, связанные с внешней торговлей и снабжением; при обсуждении этих вопросов шведским государственным деятелям приходилось считаться как с политикой блокады центральных держав Антантой, так и с немецким минированием и неограниченной подводной войной.

В начале войны Швеция не могла сама обеспечить свои потребности в целом ряде важных отраслей. Прежде всего это касалось некоторых продуктов питания. Сельское хозяйство продолжало развиваться, и хотя часть населения, занимавшаяся сельским хозяйством, уменьшилась не только относительно, но и абсолютно – она составляла приблизительно 47 % или около 2670 тыс. человек в 1914 г., – продукция все же увеличивалась благодаря улучшению методов обработки земли. Особенно увеличился урожай пшеницы. Но внутреннее производство зерна не удовлетворяло потребности страны. В годы, непосредственно предшествовавшие мировой войне, считалось, что Швеция нуждается в импорте 17 % необходимой для потребления ржи и 48 % – пшеницы; в отношении к общему количеству потребляемого зерна эта цифра составляла 29 %. Кроме того, сельское хозяйство больше, чем раньше, зависело от международной обстановки, так как многие потребности рационально поставленного хозяйства, как, например, в искусственном корме, вызывали необходимость прибегать к импорту. Импортировался также сахар.

Лучше дело обстояло с продуктами животноводства, так как после большого кризиса 80-х годов XIX в. в этой отрасли хозяйства были введены различные улучшения. Но для развития животноводства требовалась, между прочим, кукуруза и иные корма, которые получались путем импорта. Шведская промышленность требовала угля, смазочных масел, жидкого горючего, машин и большого количества сырья (например, некоторых металлов и сырья для текстильной и резиновой промышленности). Наконец, Швеция производила на экспорт лес, древесную массу, машины, руду, железо и различные промышленные продукты. Таким образом, экономическая жизнь страны в значительной степени зависела от внешней торговли.

Между тем политика строгого нейтралитета вызывала неоднократные конфликты с воюющими сторонами. Антанта внимательно следила за импортом в Швецию, который мог быть использован центральными державами. В то же время немецкие мины и подводные лодки угрожали шведским судам, идущим в Англию. Воюющие стороны стремились приобрести как можно больше влияния на шведскую внешнюю торговлю. Но шведское правительство сохраняло независимость и держало внешнюю торговлю в значительной степени под государственным контролем. Торговля с Германией поддерживалась и значительно возросла в первые годы войны; между прочим, таким образом удалось покрыть потребность в угле и взамен экспортировать, например, руду. Но Швеция стала вывозить и необходимые для нее самой товары, как-то: продукты питания, кожу и прочее. Это имело неблагоприятные последствия для снабжения страны. Экспорт в Англию поддерживался в большом объеме, но импорт сильно сократился. Результатом всего этого в 1916–1917 гг. было очень значительное превышение экспорта над импортом.

Постепенно стали замечаться трудности в снабжении, между прочим и вследствие того, что обычно урожаи были ниже среднего уровня. Цены быстро повышались из-за недостатка товаров и большого выпуска бумажных денег. Стоимость жизни с начала войны до первой половины 1918 г. удвоилась и продолжала возрастать. Попытка установить твердые максимальные цены не удалась. Когда было введено нормирование цен, зерно начали употреблять для других целей и при посеве заменять другими культурами, на которые не было твердых цен. Как только стал чувствоваться недостаток товаров, начали процветать продажа из-под полы и спекуляция продуктами питания и другими предметами первой необходимости. Для урегулирования снабжения были созданы специальные комиссии; в середине 1916 г. введено было нормирование сахара, а в 1917 г. – нормирование муки и хлеба, жиров и кофе. Экономические и топливные комиссии, по вполне понятным причинам, были мало популярны. Хуже всего обстояло дело с топливной комиссией, испытавшей большие организационные затруднения и ставшей объектом насмешек.

Швеция вела с Англией переговоры об облегчении условий импорта, но они ни к чему не привели. Настоящие трудности начались тогда, когда немцы 1 февраля 1917 г. объявили неограниченную подводную войну. Вслед за этим вступили в войну Соединенные Штаты, и давление Антанты на торговлю нейтральных стран усилилось. Все большее количество шведских торговых судов становилось жертвами мин и подводных лодок. Общее число шведских судов, потерянных во время войны 1914–1918 гг., равнялось 280. Много судов, часто с ценными грузами, задерживалось в английских портах. Импорт искусственного корма в 1917–1918 гг. был очень низок, молочная продукция быстро падала. Промышленность медленно применялась к новым условиям, и производство заменителей шло не особенно успешно. Правда, большой безработицы не было, так как лесозаготовки поглощали рабочую силу текстильных и других законсервированных предприятий. Но повышение цен в стране оставалось чувствительным, росло недовольство. В 1917 г. положение начинало становиться тяжелым [129]129
  [129] Автор говорит лишь о затруднениях времен первой мировой войны, но обходит молчанием золотой дождь, который полился из воюющих стран в карманы шведских капиталистов, получавших огромные барыши на военных поставках Германии, Англии и России. – Прим. ред.


[Закрыть].

В этой обстановке политическое единство, достигнутое в 1914 г., было нарушено. На сессии риксдага 1917 г. левые партии перешли в наступление против правительства, на которое они возлагали ответственность за трудности со снабжением. Оппозиция также заявила, что правительство в ряде случаев выступало самовольно и пыталось отстранить риксдаг от решения важнейших вопросов. Осенью 1914 г. при очередных выборах во вторую палату произошел ряд изменений: правые насчитывали, вместе с беспартийными, 86 представителей, число либералов, также вместе с беспартийными, упало до 57 представителей, социал-демократы насчитывали не менее 87. Таким образом левые имели серьезное большинство и перед угрозой их общего наступления правительство Хаммаршёльда в марте 1917 г. было вынуждено уйти в отставку. Его заменил умеренно-консервативный кабинет с Карлом Сварцем в качестве премьер-министра и Арвидом Линдманом в качестве министра иностранных дел.

Весной и в начале лета 1917 г. начали проявляться социальные последствия обострившегося кризиса, несмотря на все контрмеры правительства. В различных местах на почве недостатка продовольствия происходили беспорядки, особенно когда начал ощущаться недостаток картофеля. Шведское общественное мнение по вопросам внешней политики теперь не было таким единым, каким оно было в начале войны. Симпатии правых были в основном на стороне центральных держав, в то время как левые партии стояли ближе к странам Антанты, особенно к Англии и Франции. В вопросах кризиса это разделение симпатий привело к тому, что левые партии требовали приспособления курса торговой политики к западным державам, надеясь с их помощью облегчить положение со снабжением. Февральская революция 1917 г. в России, а также радикализация общественного мнения в центральных державах также оказали влияние на Швецию. Все настойчивее раздавались требования демократизации конституции. Гарантии, которые при реформе избирательного права в 1907–1909 гг. правые получили для первой палаты, особенно многостепенная шкала голосования при муниципальных выборах, стали теперь предметом оживленных дебатов. Социал-демократы давно стояли за всеобщее избирательное право без многостепенной шкалы и для муниципальных выборов, а с 1915 г. к этому мнению присоединились и либералы. Эту программу они внесли на сессию риксдага 1916 г., но безуспешно.

На сессии риксдага 1917 г. попытка эта была возобновлена, но и теперь с отрицательным результатом. Требования становились все настойчивее, и крайнее левое крыло социал-демократической партии откололось: оно образовало в мае самостоятельную фракцию «левых социалистов», насчитывавшую 15 членов. Брантинг, предпринявший поездку в Петроград, весною обратился к статс-министру Сварцу с интерпелляцией по вопросу о пересмотре конституции. В риксдаге происходили горячие дебаты: 5 июня, когда премьер-министр отвечал на запрос, произошло столкновение полиции с народом, собравшимся в целях демонстрации на площади Густава Адольфа. Но дебаты в риксдаге не внесли никакой ясности в этот вопрос.

Следующей осенью левые партии вступили в новую избирательную кампанию по выборам во вторую палату с лозунгом демократизации конституции. Благодаря этому они получили благоприятные исходные позиции для своей агитации; другим, не менее благоприятным обстоятельством для левых групп в происходящих выборах было так называемое Люксбургово дело. Обнаружилось, что немецкий поверенный в делах в Аргентине Люксбург пользовался шведской дипломатической связью для пересылки в Германию шифрованных телеграмм о ведении подводной войны против аргентинских торговых судов. Правда, шведское правительство не знало о характере донесений, но скандальность этого дела все же была велика. После выборов соотношение партий значительно изменилось. Правые получили 57 мандатов, либералы – 62, социал-демократы – 86 и левые социалисты – 11. В выборах, кроме того, принимали участие две новые партии, представлявшие крестьян; обе они выросли на почве противоречий между земледельцами и остальными группами населения; эти противоречия стали постепенно проявляться в период индустриализации и быстро обострились во время кризиса. «Крестьянский союз», имевший сторонников главным образом среди мелких земледельцев, получил 9 мандатов, а «Всешведский союз земледельцев», который был партией зажиточного крестьянства, получил 3 мандата. К ним впоследствии присоединились еще 2 депутата.

После выборов, в октябре 1917 г., премьер-министра Сварца сменил лидер либеральной партии профессор истории Нильс Эден. После смерти Стааффа, в 1915 г., он стал руководящей фигурой партии. Попытка создать коалиционный кабинет из представителей крупных партий, как это имело место в 1905 г., не удалась, так как слишком сильны были противоречия в вопросе о конституции. Социал-демократическая партия, придерживавшаяся реформистской тактики, выразила готовность сотрудничать с либералами по вопросу о создании правительства. В кабинет Эдена вошли, вместе с семью либералами, четыре социал-демократа с Брантингом в качестве министра финансов; его вскоре сменил член той же партии Ф. В. Торссон. Задачей нового кабинета было провести Швецию по опасному фарватеру последних военных лет. Кабинет вскоре взялся за разрешение вопросов снабжения. Уже правительству Сварца удалось достигнуть соглашения с Англией (в мае 1917 г.), по которому 33 шведским судам было дано разрешение покинуть английские и американские порты и вернуться на родину. Три из них были торпедированы немецкими подводными лодками, командирам которых не сообщили своевременно о полученном шведами разрешении пройти через немецкую блокаду. Остальные доставили на родину груз большой ценности, состоящий из зерна, искусственных кормов, маиса и т. д. Они прибыли в том же году, когда положение с продуктами питания было наиболее тяжелым.

В результате необычайно засушливого лета собранный урожай оказался исключительно низким. Сотрудничество Швеции в торговой политике с другими скандинавскими странами приносило только частичное облегчение. Нормирование коснулось почти всех важнейших продуктов, между прочим картофеля и гороха. Суррогаты стали более разнообразны: свекла, рожь и корни одуванчика заменили кофе, различные цветы употреблялись в качестве чая, для курения пользовались листьями черной смородины, веревки и мешки делались из бумажных отходов, керосин был заменен карбидом, были испробованы все заменители мыла. В целом страна находилась в чрезвычайно тяжелом положении; недостаток продуктов был значителен и в свою очередь стал причиной истощения населения. Проблема импорта обострилась вследствие неблагоприятной позиции, занятой США по вопросам торговли с Швецией.

1 марта 1918 г. правительство Эдена заключило соглашение с Англией (так называемое соглашение о modus vivendi), впоследствии дополненное новыми пунктами. Это соглашение обеспечило импорт хлебных злаков, маиса, искусственного корма, удобрений, масел и кофе; норма импорта была ограничена, чтобы гарантировать невозможность использования этих товаров Германией. В 1918 г. было ввезено или получено разрешение на ввоз около полумиллиона тонн товаров. Взамен Швеция согласилась на то, чтобы суда водоизмещением в 400 тыс. тонн – около половины всего шведского торгового тоннажа – были отданы, на условиях найма, Антанте; впрочем, сама Антанта одно время принудительно реквизировала для своих нужд шведские суда. Кроме того, Швеция обязалась ограничить свой экспорт в Германию. Избежать разрыва с центральными державами удалось лишь с помощью параллельных переговоров с Германией.

Несмотря на унизительные уступки, Швеция, по возможности, соблюдала свою политику нейтралитета, снабжение было до некоторой степени обеспечено. Но разногласия по вопросам торговой политики оставались особенно остры, и внутренний раскол усилился [130]130
  [130] Шведское правительство открыто способствовало финским белогвардейцам и германским интервентам в их борьбе против Советской России. Советская власть еще 31 декабря 1917 г. решением Совета Народных Комиссаров признала независимость Финляндии; 4 января 1918 г. по докладу тов. Сталина ВЦИК утвердил декрет о признании независимости Финляндии. Однако буржуазное правительство Свинхувуда превратило Финляндию в плацдарм, используемый германским империализмом для нападения на Советскую Россию. Через Швецию из Германии пересылали вооружение финским шюцкорам, в Финляндию направлялись отряды финской буржуазной молодежи, проходившие специальную военную подготовку в Германии. Когда же в самой Финляндии пролетарская революция ликвидировала буржуазное правительство и власть перешла к совету народных уполномоченных, Германия организовала интервенцию с целью захвата Финляндии под предлогом ее полного отделения от России. Швеция, формально оставаясь нейтральной, не препятствовала вербовке добровольцев, а в феврале 1918 г. пыталась захватить Аландские острова, принадлежавшие России. – Прим. ред.


[Закрыть].

Вопрос о демократизации конституции послужил в 1917 г. поводом к горячим дебатам. Здесь также оказало свое влияние и мировое критическое положение; временами оно придавало конфликту особенно острый характер. Требования реформы стали очень энергичными. Это произошло потому, что левые партии усилились во время выборов и крайние левые образовали отдельную партию.

На сессии риксдага 1918 г. правительство Эдена в апреле внесло предложение о демократизации избирательного права при коммунальных выборах, но первая палата отклонила это предложение. Осенью того же года была созвана чрезвычайная сессия риксдага для разрешения ряда маловажных дел. Во время сессии этого риксдага пришло известие о ноябрьской революции в Германии, и можно было непосредственно наблюдать за воздействием этого события на шведское общественное мнение. Появилась угроза революции, и правительство сочло необходимым вмешаться для успокоения настроения общества. Эден уже искал контакта с правыми, чтобы путем переговоров достигнуть соглашения. Эти переговоры не осуществились: правительство, непосредственно обеспокоенное мировыми потрясениями, подготовило (14 ноября) и внесло (22 ноября) на чрезвычайную сессию риксдага предложение о равном избирательном праве при муниципальных выборах. При этом правительство также заявило, что оно намерено на ближайшей очередной сессии риксдага поднять вопрос о расширении избирательного права. Теперь правые по многим причинам вступили на путь соглашения. Крайняя левая оказывала давление, имело влияние также и международное положение [131]131
  [131] И. Андерссон боится говорить о влиянии Октябрьской социалистической революции в России на ход классовой борьбы в Швеции. Реформа избирательного права мыслилась шведской буржуазией как наиболее дешевый способ успокоения народных масс, активизировавшихся под влиянием всемирно-исторических побед русского пролетариата и крестьянства. – Прим. ред.


[Закрыть]; некоторые представители самых правых партий, по-видимому, были принципиально также на стороне демократизации, и король, в свою очередь, воздействовал на правых для того, чтобы приблизить решение спорного вопроса. Правые в обеих палатах согласились на всеобщее избирательное право при условии дополнительных гарантий (в том числе, по образцу Дании, при условии повышения возрастного ценза при голосовании в ландтинг до 27 лет). В этот период между партиями установилось соглашение, охватывающее весь комплекс реформ.

На следующей сессии риксдага были, таким образом, приняты ранее обещанные новые положения о расширении всеобщего избирательного права: понижение возрастного ценза при выборах во вторую палату – с 24 до 23 лет, отмена некоторых ограничений, политическое право женщин избирать и быть избранными и т. д. После новых выборов эти основные законоположения при пересмотре конституции были утверждены в 1921 г.