Текст книги "А"

Автор книги: Игорь Маранин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Когда потеплеет глобально,

растает на полюсах лёд,

наверное, очень печально

мы будем встречать Новый год.

Развесим на пальме игрушки

и, глядя на джунгли в окно,

в щербатые старые кружки

нальём молодое вино.

И жёны мужской половине,

закончив на кухне дела,

предложат селёдку в бикини

как главное блюдо стола.

Над закусью нашей колдуя,

порубят в тарелки для всех

папайю

и маракуйю,

гуаву

и грецкий орех.

В очках с металлической дужкой

Дед Зной, чисто выбрит и пьян,

заявится с внучкой Теплушкой

поздравить и выпить стакан.

А утром под чьим-то забором,

дождавшись рассветной поры,

нестройно затянем мы хором:

«Ямщик помирал от жары».

(2011)

СЕМЬ КОСЫХ

(детям сотрудников радио «Шансон» посвящается)

Семь зайчат у пенька собрались на опушке,

ровно в полночь покинув родительский кров.

Они взяли ножи, взяли биты и пушки,

семь реально косых молодых пацанов.

В этом душном лесу, словно в запертой клетке,

несвободно душе, просит ширь и простор.

А сорока-воровка сидела на ветке

и внимательно слушала их разговор.

Ночь была эта волком тамбовским зачата

для таких же как он фирмачей фраеров.

Шли, куря папиросы, в деревню зайчата,

семь реально косых молодых пацанов.

Не шумел ветерок, не брехали собаки,

успокоилась ночь под шалавой-луной,

и казалось, что всё обойдётся без драки,

и вернутся зайчата обратно домой.

Вот уже за спиною осталась ограда...

В этот миг тишина взорвалась от шагов.

На морковной гряде ожидала засада:

то сорока-воровка сдала пацанов.

Налетела на них свора злых садоводов,

не дала ни ножи и ни пушки достать,

и сбежались собаки со всех огородов,

и залаяли матом на бедных зайчат.

Видел многое встарь тракт проезжий и древний.

И на утро опять мимо изб и дворов

повели в зоопарк в кандалах по деревне

семь реально косых молодых пацанов.

(2013)

СЕРФИНГИСТ

(Юлии Стасенко)

На море шторм, а я на берегу.

Вздымают волны алчущую пасть.

И серфингист, стараясь не упасть

закручивает линию в дугу.

Кто этот мальчуган?

Зачем он здесь

в такое утро с ветром и дождём?

А ураган бушует и, бог весть,

когда утихнет в океане шторм.

За гриву он поймал волну

и с ней

упрямо спорит,

чья сегодня власть –

так объезжают всадники коней

и не боятся дрогнуть и упасть.

На море шторм, а я на берегу.

И серфингист у бездны на краю,

я вслед за ним по берегу бегу

и падаю. И падая, встаю.

(2016)

СИБИРСКАЯ БАЛЛАДА

Я родился у райской реки –

там, где сосны росли над обрывом,

и лениво плели пауки

судеб нить меж зелёных ветвей.

А над соснами издалека

волны утро тащили с приливом –

то из рая на землю река

вытекала потоком лучей.

Я вдохнул запах хвои и слов,

древних как письмена на ковчеге,

и горячая память веков

обожгла моих лёгких мехи –

Мать-Сибирь, эта Родина вдов,

мне читала свои обереги,

и в них слышался звон кандалов

и венчальная песня стихий.

Сколько было их, блудных и злых,

политических и уголовных -

невиновных, виновных, лихих,

из дворян, из крестьян-бедняков,

добровольно ушедших в бега,

иноверящих и соплемённых -

всех их снегом белила тайга,

очищая от прежних грехов.

И поныне читают Псалтирь

по усопшим, по красным и белым,

по прошедшим этапом Сибирь,

под крестом завершившим свой путь.

Волны бьются о солнечный брег,

сосны ждут у реки корабелов,

что придут и построят ковчег,

и усопшие в нём уплывут.

(2011)

СКАЖИ-КА, НЯНЯ

(Ответ на экзамене по литературе

ученика 8-го «в» класса Сергея Капустина)

Скажи-ка, няня, ведь недаром

мой дядя, самых честных правил,

в Москву тайком перед пожаром

лошадкой хворосту отправил?

В столице назревала драка,

француз бродил по околотку,

и знала каждая собака

его нелёгкую походку.

Не победив на поле брани,

такого нужно брать обманом,

чтобы бежал быстрее лани,

дыша духами и туманом.

Чтобы над ним кружились грифы,

горела почва под ногами,

а вслед ему смотрели скифы

раскосо-жадными очами.

Скажи-ка, няня, где же кружка?

Плесни-ка на два пальца рому.

Жива ль ещё твоя подружка,

что отдана навек другому?

Я помню, мучились портные,

шептались, выходя за двери:

мол, формы чересчур большие -

аршином общим не измерить.

Прошла всего лишь четверть века,

а сколько в городе историй:

ночь, улица, фонарь, аптека,

больница, скальпель, крематорий!

Я б рассказал ещё, быть может,

и ту историю, и эту,

но пусть вас больше не тревожат

стихи.

– Карету мне, карету!

(2011)

СНОВА ПОЕЗД

Снова поезд и снова вокзал.

Вздох прощанья, до боли знакомый.

В тёмном небе бушует гроза –

там по тучам идут поезда

и гремят их колёса как громы.

Пьём дожди мы последнего дня

за мгновенье до долгой разлуки.

Тишиной и покоем маня,

по плечам, провожая меня,

вновь стекают любимые руки.

(2011)

СОЛНЕЧНЫЕ ЭЛЬФЫ

Через город гнал пастух к реке туманы.

Прячась в них от любопытных и врагов,

уезжали в неизведанные страны

утром эльфы мимо заспанных домов.

Искрой гасли звуки в мареве белёсом,

и не слышно было в шаге лишнем, как

ржали кони, и тележные колёса

тёрли ободом асфальтовый пятак.

Как спросонья ныли дети, как печально

о покинутом вздыхали старики.

Ждал их парусный корабль у причала

и осеннее прощанье у реки.

Уплывут они, туманами хранимы,

в те края, где полны солнца закрома.

Остывающей дорогою за ними

въедет в город белым всадником зима…

(2009)

СОННИЦА

Связать бы мир из лунных нитей сна.

Исчезнуть с головою подушкой.

Не чувствовать себя пустой игрушкой,

которой заигралась тишина.

Сквозь время заглянуть в своё Вчера.

Найти одно счастливое мгновенье.

И в нём на волоске из сновиденья

качаться, замирая, до утра.

(2007)

СПЛИН

Гость незваный – без плаща, промокший –

в час ночной пришел ко мне один.

Высоченный, в стоптанных калошах,

и, сутулясь, руку подал:

– Сплин.

В уголках приспущенной улыбки

прятался унылый тихий дождь.

– Днём прошедшим я промок до нитки,

разливай, – сказал. –Чего ты ждешь?

Я спросил его,

налив до края

в треснувший от времени бокал:

– Что за Сплин? Фамилия такая?

Никогда подобных не встречал.

Пригубили мы в молчанье виски,

он ответил, глядя свысока:

– Сплин, приятель, это по-английски,

а по-русски осень и тоска...

(2008)

СТАРОСТЬ АМУРА

Это странное время – зима,

взгляд цепляет собою взгляд.

Бог любви ещё слишком мал

и стреляет во всех подряд.

Но научится, он – такой.

Будет в сердце бить, а не в глаз.

И однажды, уже весной,

он охотою выйдет на нас.

Будут стрелы его точны,

как бандитский удар под дых.

По весне эти боги сильны,

выбирают себе молодых.

Но не вечны его дела.

И у каждого есть свой срок.

Вот и осень дождём пришла,

подводить золотой итог.

Он ослаб от своих утех,

под глазами мешки висят.

Он охотится лишь на тех,

кому за и под пятьдесят.

Но и эта пора пройдет.

Жалок, слаб и почти смешон,

день последний сожмёт в кулак

и уйдёт на охоту он.

На закате дрожит рука,

скоро будет ему покой,

но последнего старика

он достанет своей стрелой.

(2013)

СТАРУШКИ

Пятиэтажка, лавка у подъезда.

В былые времена старушки тут,

собравшись, обсуждали чья невеста

ушла в декретный, не окончив институт,

кто в доме запил, кто купил обои,

кто загорел, как негр, в январе,

кто голышом морозною зимою

выходит обливаться во дворе.

Всё изменилось. И теперь всем миром,

забыв про ужин, телик и внучат,

сидят старушки по своим квартирам

и меж собою в твиттере ворчат.

(2011)

СТЕНЫ МОЕЙ ДУШИ

Шепчет мне порой из пустоты

чей-то голос тихий:

– Напиши,

как живёшь? О чём мечтаешь ты

в четырёх стенах своей души?

Как живу? На серой полосе...

Суета, дела, работа, дом.

И ремонт души своей, как все

я откладываю на потом.

Поучаю тело: не греши,

жизнь дана не только для утех.

В четырёх стенах своей души

я грехи скрываю ото всех...

Но над ней – прозрачный потолок,

ничего не спрятать мне уже,

видит всё усталый старый Бог,

что живет на верхнем этаже.

(2010)

СТРОГИЙ РЕЖИМ

Между собою держа расстоянье старательно,

в серых, бетонных, забрызганных грязью плащах

шли фонари и смотрели под ноги внимательно,

двух человек в завечерье осеннем ища.

На перекрестках оставлены были дозорные,

каждый с трехцветною бляхой, подтянут и бодр.

И тормозили машины, приказам покорные

возле столбов-светофоров на беглый досмотр.

Шумные двери скрипели в подъездах встревожено

и доносили о каждом, проникнувшем в дом.

Город за мной и тобою следил настороженно:

вдруг мы сбежали, чтоб встретиться где-то вдвоём.

Нет от судьбы нам на встречу, увы, дозволения.

Издан указ и заверен печатью декрет.

Суд состоялся

и вынес об этом решение:

строгий режим друг без друга на тысячу лет.

(2010)

СУХОГО КОРМА РИФМ

Сухого корма рифм не куплено у музы,

не кормлены стихи,

а в мыслях – суета.

И спят голодным сном глаголы да союзы

на белой простыне тетрадного листа.

Им видится дроттквет и дактиль с квидухаттом,

анапест и логаэд

в чудесном сытном сне.

Увы, на их беду, живу я небогато,

и этот знатный корм не по карману мне...

(2009)

Т

ТАНЦУЮЩАЯ ТЕНЬ

Ночной подъезд.

Скрип заспанной двери –

несмазанной, из рыжего металла –

она опять кого-то выпускала,

себя ворчливо, зло приотворив.

А мне теперь

не спится – хоть убей.

Ищу в оконном лунном заполночье

кто растворился в странном многоточье

неутоленных снов судьбы своей.

Но двор мой пуст.

И тихо дремлет дом,

под фонарями не гуляют тени,

мой старый двор без всяких изменений

лежит передо мною нагишом.

Хотя вон там –

левей, где таксофон,

беззвучно на

пятнистой лунной смальте

танцует тень девчонки на асфальте

давно из моды вышедший чарльстон…

…А утром вновь

заботы да дела,

перехватить бы что-то до зарплаты.

Сосед мой скажет:

– Слышал, на девятом

сегодня ночью бабка умерла?

Возьмём вина

и сядем с ним за стол.

Помянем незнакомую старуху –

пусть ей земля отныне будет пухом –

и мы однажды выйдем на танцпол...

(2011)

ТВОЙ СОН

Я гулял при лунном свете,

тени зябкие в витринах

постоянно забывая.

Пил вино из междометий

и писал стихи на спинах

засыпающих трамваев

Я искал в карманах счастье

между крошками и снами

и смеялся, интригуя.

Украшал твои запястья

драгоценными мечтами

и шутливым поцелуем.

Воровал слова и звуки

я из песен менестрелей

и дарил тебе губами.

И держал тебя за руки,

перепрыгивая щели

между звездными мирами.

А на утро в легкой дымке

полусонного тумана,

тебя миру возвращая

растворялся невидимкой

я на донышке стакана

в капле утреннего чая.

(2006)

ТОСКА И ПЛАМЯ

Как хорошо, что не решились мы с тобою,

не взяли счастья год у времени в кредит,

и не расплачивались долгою судьбою,

разбившись вместе о невзрачный серый быт.

В озябший вечер, когда снег играет вьюга,

когда так хочется тепла и нежных нот,

не замерзали мы в объятиях друг друга,

касаясь душами холодными, как лёд.

Любовь и рок, судьба и страсть, тоска и пламя -

всё перетерто жизнью в мелкий порошок.

Как хорошо, что это было, но не с нами,

как хорошо... как хорошо... как хорошо...

И наших встреч, скупых и редких, неизбежность

не солгала, даря фальшивые мечты,

и не с тобой делил я лет прошедших бедность,

и упрекала меня прожитым не ты.

Как хорошо...и этот список может длиться

до бесконечности, но только отчего

нам вновь и вновь с тобой обоим ночью снится

тот неслучившийся

счастливый

давний год?

Любовь и рок, судьба и страсть, тоска и пламя -

всё перетерто жизнью в мелкий порошок.

Как хорошо, что это было, но не с нами,

как хорошо... как хорошо... как хорошо...

(2011)

У

У ВЕТРА НА РУКАХ

Нас девять месяцев готовили к прыжкам.

И вот однажды

ранним летним утром

взмыл самолёт с аэродрома к небесам –

из чрева матери я прыгнул с парашютом.

Мне было боязно в последний миг, хоть плачь,

покинуть тесный,

тёплый мир утробы.

Но улыбнулся строго мне инструктор-врач.

И острым скальпелем он перерезал стропы.

Машу руками в этой странной пустоте.

Нет крыльев у меня –

ведь я не птица!

И камнем падаю, и не могу лететь,

и так боюсь при приземлении разбиться.

Меня пугает каждый шорох, каждый звук,

мгновенье в небе

кажется веками.

Но тёплый ветер материнских нежных рук

подхватит ласково меня под облаками.

(2011)

У ПРОМЗОНЫ

Стекала с крыши мёртвая вода

по ржавым дождевым отвесам вниз

в огромные пустые города

без окон, без людей и даже крыс.

Здесь ангел смерти распростёр крыло,

увидев сквозь заплаканный озон

ненужное России барахло

забытых и заброшенных промзон.

Он ангел, он не против и не за.

Стряхнув дождя слезинки с длинных крыл,

он на «Доске Почёта» всем глаза

ладошкою, как умершим, закрыл...

(2012)

УЛЕТЕЛИ СТИХИ МОИ

Снова рифма в строке сбоит,

и пуста, как ладонь, тетрадь,

улетели стихи мои

на далёкий юг зимовать.

В двух пиалах – остывший чай,

за столом сидим у окна –

приложила к устам печать

нам осенняя тишина.

У прохожих из-под шагов

ветер листьев ворует медь.

Мне без тёплых и нежных слов

рук и губ твоих не согреть.

Не хватает слов на двоих,

смотришь мимо, мой милый друг,

улетели стихи мои

зимовать на далёкий юг.

(2013)

Ф

ФЛЕЙТА

(По мотивам рассказа Оксаны Аболиной «О велосипедах, блокфлейтах и булочках с сахарной пудрой за 4коп.»)

За стенкою детской копилки,

где прячутся медные деньги

от булочек сладких и фанты бутылки

да от соседского Женьки,

живет непутёвое чудо,

ни на кого не похоже,

и хочет забраться на небо, оттуда

на флейте играть для прохожих

Забраться по лестнице в небо, оттуда

на флейте играть для прохожих.

Пей, флейта, чистые ноты

мягких пушистых облаков.

Лей, флейта, в белые соты

звуки услышанных шагов.

Пусть, флейта, ветер-дорога

под ноги ляжет, чист и тих

Фей, флейта, очень немного,

ты можешь стать одной из них.

За дымкою воспоминаний,

в картонной копилке случайно

ты вдруг обнаружишь осколки желаний,

прежние детские тайны.

Разбудишь лохматое чудо,

что на тебя не похоже,

захочешь забраться на небо, оттуда

на флейте играть для прохожих.

Забраться по лестнице в небо, оттуда

на флейте играть для прохожих.

Пей, флейта, чистые ноты

мягких пушистых облаков.

Лей, флейта, в белые соты

звуки услышанных шагов.

Пусть, флейта, ветер-дорога

под ноги ляжет, чист и тих

Фей, флейта, очень немного,

ты можешь стать одной из них.

(2007)

ФОТО, НА КОТОРОМ МЕНЯ НЕТ

Фото, на котором меня нет.

Парк, скамья, и мы едва знакомы.

Но с тех пор за мною двадцать лет

бродит твоё фото по альбомам.

Что ему неймётся? Расскажи.

Не пора ль от чар Луны проснуться?

Может ли мгновение всю жизнь,

к нам прилипнув, по пятам тянуться?

Ночь, вино и сигаретный дым,

шум на кухне старой кофемолки.

И, ревнуя к женщинам другим,

вновь оно упало с книжной полки.

Фото, на котором меня нет:

ты стоишь в неярком лунном свете.

Почему за мною столько лет

ходишь ты упрямо по планете?

Не молчи,

а лучше растолкуй

смысл того случайного мгновенья,

почему шутливый поцелуй

памятней, чем страсть и утоленье?

(2012)

Х

ХАБАРОВСК & СИДНЕЙ

Возвратимся поздно ночью,

незадолго до рассвета,

выйдем разными тропинками

с тобой из интернета:

ты – в Сидней, а я – в Хабаровск,

ты – к хайтеку, я – к обоям,

очень скоро в разных странах

на работу нам обоим.

У тебя в разгаре лето,

у тебя цветёт каттлея,

у тебя чудесный голос

и за окнами аллея.

У меня – зима и стужа,

я о лете не мечтаю,

я болею, я простужен,

и лечусь горячим чаем.

Мы с тобою плюс и минус,

две страны и два гражданства,

между нами чёрный космос

необжитого пространства.

Только приходя с работы,

на ходу глотая ужин,

перепрыгнув океаны,

словно маленькие лужи,

кнопками клавиатуры

через спутник над Землёю

снова открываем двери

в мир, где вместе мы с тобою.

(2011)

ХЛЯБИ НЕБЕСНЫЕ

По хляби небесной ползёт колесница,

усталый возница торопит коней,

простуженно ноет его поясница

и сложены крылья на мокрой спине.

В распутицу небо дождливо и вязко,

раскисшими тучами ехать – беда:

похожа на боль бесконечная тряска,

безумная пляска – туман и вода.

Как тут соблюсти расписание строго,

когда над Россией не видно ни зги?

Здесь каждую осень такая дорога,

что ангелам Бог выдаёт сапоги.

Возница приказам начальства послушен,

мелькает над конскими спинами кнут:

везут отлетевшие грешные души

лошадки на страшный и праведный суд...

(2013)

ХОЛОД

Холод тоже не тётка,

когда пробирает насквозь.

Замерзает внутри

чувство времени, смысла и долга.

Согревает лишь водка

под грибы и солёный лосось.

Да и то ненадолго...

Совсем ненадолго...

(2012)

ХРОМАЯ ВЕШАЛКА И ПЛАЩ

Хромая вешалка и плащ.

Звенит в кармане мелочевка.

Большое зеркало. Хрущевка.

За стенкой слышен пьяный плач.

Невысоко. Второй этаж.

За стенкой смех сменили шутки.

Там моряки вторые сутки

берут портвейн на абордаж.

Устало снимешь сапоги.

Положишь ключ на стол в прихожей.

Вы с той, из зеркала, похожи.

Вы с той, из зеркала, враги.

Она постарше лет на пять.

Она уйдет сейчас к соседям

мешать портвейн с дешевым бренди,

а ты останешься читать.

Возьмешь на книжной полке том.

Откроешь на лесной дороге.

И отведут единороги

тебя в знакомый с детства дом.

Ты будешь в нем, когда она

вернется вновь с чужим мужчиной,

смеясь бессвязно-беспричинно,

от бренди и тоски пьяна.

Хромая вешалка и плащ.

Звенит в кармане мелочевка.

А жизнь – работа да ночевка,

и по утрам беззвучный плач.

Все повторяется опять.

Тоскливо у судьбы в прихожей.

Вы с той, из зеркала, похожи.

Она лишь старше лет на пять.

(2009)

Ц

ЦВЕТ ИСТИНЫ

(под впечатлением от повести О.Аболиной «Конкурс»)

В огнях фейерверков,

во взрывах петард,

в серпантине

с лукавой ухмылкой,

сжимая меж пальцев бокал,

он выйдет с экранов, он спустится по паутине

Всемирной сети в почерневший от снега реал.

Под крики массовки,

восторженный шёпот в народе

он будет шутить о победе над злом и добром,

он будет красиво словами играть о свободе

от пыльных,

покрывшихся плесенью,

умерших догм.

По рыхлому снегу на тёмных конях за святыми

по чёткой цепочке оставленных светлых следов

отправятся слуги.

И истины станут цветными,

без чёткой границы меж двух радикальных цветов.

(2007)

Ч

ЧИП В ГОЛОВЕ

Говорят, отменят паспорта.

Говорят, что это очень важно.

Говорят, что с нового листа

жизнь начнётся для российских граждан.

Вышел паспортам бумажным срок.

Бережно и очень аккуратно

гражданину каждому в висок

чип вживят с экранчиком бесплатно.

Жизнь для всех настанет, как в раю:

безо лжи, обмана и без фальши.

Никаких тебе «я достаю

из штанин широких...» и так дальше.

Голова теперь – мой кошелёк,

телефон, кредит, почтовый ящик,

камера слежения, вещдок,

калькулятор, плейер и так дальше.

Всё отныне будет не как встарь.

Скажем, ситуация такая:

«ночь, аптека, улица, фонарь»,

гопников с десяток –

в общем, стая.

Подойдут: а ну-ка, что за тип?

Сколько на счету и чем владеет?

– Жизнь, приятель, – спросят, – или чип?

Выбирай да только поскорее!

Никаких теперь «я встретил вас...»".

Время – деньги, то есть золотое.

В чипе всё записано про нас:

и минувший день, «...и всё былое».

Браки станут только по любви.

Ведь проверить можно будет дома:

кто сегодня нагло USB

подключал к жены твоей разъёмам?

Но зато в печали и тоске

целый мир отыщешь за экраном.

Чип понюхал – побывал в тайге.

Никаких «я еду за туманом»!

Скажем паспортам своим:

– Прощай.

Всё. Не нужно даже фотоснимка.

Подойдёт, приложит полицай,

к твоему виску свою дубинку.

– Ну, приятель, – скажет, – ты и влип.

Видишь, штраф давно уже просрочен.

У меня в дубинке – тоже чип.

Так что отчипи мне пару сотен.

Говорят, отменят паспорта

Говорят, их половина – липа.

Жизнь начнём мы с нового листа,

с нового, я извиняюсь, чипа...

(2012)

ЧТО НАПИСАТЬ ТЕБЕ В ПИСЬМЕ?

Что написать тебе в письме?

Здоровы, живы?

У вдохновенья выходной и слог скрипуч?

Открыв краны на небесах, уснул служивый,

и моросит холодный дождь из серых туч.

Что написать тебе в письме?

Люблю, скучаю?

Скандалю с музой у разлуки в кабале?

Озябли пальцы и душа, и чашка чая

передо мной озябла тоже на столе.

(2010)

Ш

ШАНСОН НОВОГОДНИЙ

Будет шум, и будет пьянка, и веселье,

будут гости – незнакомый нам народ.

Снова мы с тобой справляем новоселье,

снова мы с тобой въезжаем в новый год.

Поцелую я тебя покрепче в губы,

чтоб не думала о бедах наперёд:

как весною потекут повсюду трубы,

и с соседями по году нас зальёт.

Чтоб не думала, как утром замерзая,

будем мы лежать в кровати на заре –

отопление дадут лишь только в мае

и опять его отключат в сентябре.

Что рассоримся по осени с тобою,

так старался я с ремонтом, только зря:

наши новые зелёные обои

облетят, увы, ещё до октября.

Может быть, пройдёт всего лишь срок недельный,

и друг с другом помирившись,

мы поймём:

развели нас нынче, лохов, на панельный

год-хрущёвку с нераздельным санузлом.

Всё равно мечтай, любимая, веселье

не испортив кислой миной на бегу,

что предложит Дед Мороз на новоселье

виллу-год нам на Лазурном берегу.

(2013)

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ВЕК

Помнишь замок?

Шестнадцатый век.

Капли солнца на чаре вина.

Ты стоишь у окна,

воздух замер

и снег

как упавшая наземь стена.

Бродит лошадь

по белой стене.

Два глотка на прощанье:

– Пока!

Тихо дрогнет рука.

– Не забудь обо мне,

когда встретимся через века.

Выжжет лето

на небе закат.

Капли солнца растают во мгле.

Сколько сумрачных лет

закатали

под кат

без тебя и меня на Земле?

И однажды

средь белого дня

ты услышишь в метро за спиной

тихий голос родной:

– Здравствуй, помнишь меня?

Я так ждал этой встречи с тобой...

(2008)

Щ

ЩЕПКИ ВО ВРЕМЕНИ

Пещера. Собаки. Задумчивый кот

ленивой походкою бродит за нами.

И медленно время травою ползёт

сквозь сонные тёплые камни,

и в круг на земле заколдовано пламя.

Сейчас за деревья снесёт облака.

На волю, ломая усталые клети,

кроша и минуты, и даже века

в мир вырвутся тысячелетья,

а мы это просто с тобой не заметим.

Квартира. Собаки. Задумчивый кот…

(2006)

Э

ЭВОЛЮЦИЯ

Был холоден нынче у Гизы ночлег.

И утром, едва рассвело,

верблюд удивленно стряхнул с себя снег,

что ветром на горб намело.

А где-то в Сибири бесснежной зимой,

с осенним листом на носу,

медведь полусонный и полуживой

бродил всё кругами в лесу.

Каков результат этих всех перемен?

Почувствовав холод и страх,

верблюд себе шерсть отрастил до колен

и дремлет у сфинкса во льдах.

Двугорбый медведь – тоже опытный зверь.

По иглам таёжных дорог

в горбах своих снега он носит теперь

на пару уютных берлог.

(2012)

Ю

ЮЖНЫЙ ВЕЧЕР

Кресло скрипит

под усталою ношей,

выбиты пальцы о клавиши дня.

Плохо пошит

и изрядно изношен

вечер, что нынче надет на меня.

Грустный скиталец,

плутаю в маджонге,

тает в бокале невыпитом лёд.

Солнце-китаец

на маленькой джонке

к берегу неба с уловом плывет.

И не желая

с закатом встречаться,

окна я прячу за платьем гардин,

и исчезает

улыбка китайца

под паутиною темных морщин.

(2007)

Я

Я КАК БРОШЕННЫЙ КАМЕНЬ, СОЗДАВШИЙ КРУГИ

Я застрял между двух параллельных миров.

И душа, расколовшись на равные части,

ищет в каждом своё непохожее счастье,

тёплый кров и скитания, страсть и любовь.

Я как брошенный камень, создавший круги.

Неужели мне жить в этом непостоянстве?

Как такое возможно? Какие шаги

настоящие в этом двоичном пространстве?

Две цепочки моих параллельных следов -

неизвестно куда, непонятно откуда.

Где, в какой стороне мне откроется чудо?

Я застрял между двух параллельных миров.

Распускаются почки, желтеет листва.

Перепуталось всё – и разлуки, и встречи.

Как такое возможно? Какие слова

настоящие в этом смешенье наречий?

(2012)

Я ХОТЕЛ СТАТЬ ПИРАТОМ

Я хотел стать пиратом,

носить на плече попугая.

Скалить желтые зубы,

красоток брать на абордаж.

И прощаться легко,

поутру навсегда покидая

покоренный корабль...

и какой-нибудь пятый этаж.

Я хотел стать пиратом,

курить бесконечную трубку

и фальшивой повязкой

пугать половину порта.

И с высокой кормы

подгонять неуклюжую шлюпку,

нажимая курок...

или, может быть, кнопку лифта.

Я хотел стать пиратом,

искать острова в океане,

научиться ругаться

солёным морским языком.

И погибнуть на плахе

в кино или, может, романе...

Ладно, в комиксе пусть...

Только самом, конечно, крутом.

Я лениво по рифмам

стреляю пером-пистолетом,

Разрубаю клинком их напопо-

лам.

Я хотел стать пиратом,

а стал почему-то поэтом

и хожу на баркасе...

по синим чернильным морям.

(2006)

YA`ABURNEE*

1

Смерть случится со мной

неожиданно, даже нелепо,

когда тёплые слёзы ручьёв

потекут по земле,

пробуждая древесные корни.

Ты меня похоронишь

за кирпичною белой стеной

могильного склепа.

Ты меня похоронишь

под счастливую трель соловьёв

о весеннем тепле.

2

Это нужно, поверь!

Пусть судьба не рассудит иначе.

Это право мужчин – покидать

и отыскивать путь,

пробуждая уснувшие тропы.

Твои волосы – хлопок,

ты сплетёшь из них ветер, а дверь

распахнётся от плача.

И небесные стропы

с громким скрипом начнут поднимать

мою душу на суд.

3

Под другою луной

выйдет в поле весна из острога,

по щекам её капля дождя

потечёт-побежит,

предвещая твоё отправленье.

И душа твоя тенью

улетит на свиданье со мной

от родного порога.

И душа моя тенью

от разлуки в себя приходя,

ей навстречу взлетит.

(2016)

* Ya’aburnee – это признание в любви на Востоке. Жутковатое и прекрасное, оно означает «Ты меня похоронишь» и показывает надежду говорящего на то, что он умрет раньше собеседника, потому что жить без него было бы невыносимо.