Текст книги "Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018"

Автор книги: Игорь Рабинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Обсуждали мы с Мутко и тему, каким образом мое присутствие в заявочном комитете реализовать. Один вариант – действительно советник, к которому приходят, спрашивают мнение, и я отвечаю: думаю, сделать надо то-то и то-то. В этом случае глубоко в процесс я бы не внедрялся. И второй вариант, при котором я полностью погружаюсь в тему, составляю программу действий и сам же в ней активно участвую. Мутко сказал, что видит меня как раз во втором варианте – чтобы я был более активен во всех делах. Было это примерно за год до голосования.

–  До встречи Медведева с Блаттером?

–  После, конечно. Как правило, мы летали вдвоем с Сорокиным. В нескольких поездках был Мутко: некоторые члены исполкома понимали, что он близок к власти, фактически является личным представителем Путина, и хотели какие-то вещи сказать ему напрямую.

Вот у меня есть график – я встретился со всеми 22 членами исполкома. Смотрим: январь – Платини. Март – Тель-Авив, конгресс ФИФА: Блаттер, Эрзик, Беккенбауэр, Блэйзер, Чун Мон Чжун, Огура. Апрель – Лефкаритис, бин Хаммам, Макуди. 22 апреля, Сеул – опять Чун Мон Чжун. 27 апреля, Брюгге – Д’Уг. Май – Авеланж в Цюрихе. 17 мая – тоже Цюрих, Грондона. 23-е – Мадрид, Анхель Вильяр. После финала Лиги чемпионов я там остался, и весь следующий день у нас были переговоры. Июнь, чемпионат мира в Южной Африке – со всеми встретился! Томпсон, Эрзик, Огура, Беккенбауэр, Юханссон, пусть он уже и не был членом исполкома… Август: Суперкубок УЕФА в Монако, много встреч. В сентябре турне – Парагвай, Аргентина, Бразилия. Тоже сентябрь – Уорнер в Москву приезжал, отдельная встреча. Октябрь, Цюрих, обсуждение клубного чемпионата мира – Огура, Сальгера (Гватемала), Абу Рида (Египет)… В общем, работа шла с января по декабрь, почти круглый год.

С тем же Огурой три раза встречался! У меня вообще с японцами очень хорошие отношения, начиная с покойного принца, а также его супруги. Она – куратор федерации футбола, как и клубного чемпионата мира. А я четыре года был председателем оргкомитета этого турнира и много сделал для того, чтобы он проходил именно в Японии и имел финансовый успех. В первом туре Огура голосовал за Англию. Он – очень самостоятельный человек, и, видимо, отношения с Томпсоном сложились у него давно. Но во втором туре представитель Японии уже голосовал за нас.

В октябре 2010-го, в разгар предвыборной гонки, я спросил Колоскова:

–  Как вам подсказывает опыт: беседы с членами исполкома надо строить по-разному – с учетом их национальных и культурных особенностей?

–  Нет, исхожу из другого: сколько лет я знаком с тем или иным человеком и какие у меня с ним отношения. Допустим, они у меня отличные, а в каких-то случаях даже дружеские, с бразильцем Тейшейрой, Беккенбауэром, Чун Мон Чжуном из Кореи или президентом Азиатской конфедерации бин Хаммамом из Катара: с ними строю разговор в более живом, я бы сказал, наступательном ключе. А допустим, с главой Африканской конфедерации Иссой Хаяту контакт более формальный – естественно, и беседа строится иначе, сдержаннее.

Чрезвычайно интересно было, что скажет о роли Колоскова в продвижении заявки Мутко. На вопрос, правда ли Блаттер на встрече с Медведевым посоветовал привлечь к процессу экс-президента РФС, министр спорта быстро ответил: «Да нет, ну что вы». Однако тут же добавил:

–  Вячеслав Иванович – человек опытный, очень авторитетный в международном футболе. Долгие годы был членом исполкома ФИФА и, безусловно, мы его привлекли. Блаттер в наших с ним беседах не то чтобы давал рекомендации на этот счет… Но когда я ему рассказывал концепцию нашей заявки, он и в целом ее одобрял, и по этому конкретному пункту говорил: это правильно.

То, что Виталий Леонтьевич хотя бы косвенно подтвердил сам факт разговоров с президентом ФИФА на тему Колоскова, зная его, говорит об очень многом. Как и следующие слова, сказанные мне Мутко:

–  Мир меняется, в исполком приходят новые люди. Но остаются и старые. С теми, кто отработал в высшем органе мирового футбола по 20–30 лет, у Колоскова хорошие отношения, почему мы его и включили. И он отработал достаточно ответственно и полезно для заявочного комитета. У него большой авторитет, он участвовал во многих мероприятиях, которые мы проводили по презентации нашей страны. Он встречался с бывшим президентом ФИФА Жоао Авеланжем, и тот высказал нам свою поддержку. Хотя бразильский член исполкома Тейшейра и голосовал против нас…

Не надо мерить линейкой, у кого какая заслуга. Все хорошо отработали единой командой, в том числе и Вячеслав Иванович. Нам помогали многие люди, ряд которых я даже назвать не могу. Использовали максимальные возможности – влияние российского государства, нашего бизнеса. И при качественной организационной работе все это в комплексе дало эффект.

По поводу встречи с Авеланжем у нас с Колосковым разговор в октябрьском интервью 2010 года зашел достаточно случайно – когда мы обсуждали раскрученную англичанами (и, признаем, реально существующую) проблему расизма на российских стадионах.

–  Приятно удивило голосование за Россию двух представителей Африки – при всей раскрутке в той же Англии темы расизма на наших стадионах , – заметил я.

–  Меня не удивило, –сказал Колосков . – По моей просьбе с ними разговаривал Жоао Авеланж, а он для них беспрекословный авторитет. Я попросил своего учителя поговорить с рядом членов исполкома. Эти двое, коль скоро вы их упомянули, входили в их число.

–  С Авеланжем регулярный контакт поддерживаете?

–  В мае я летал в Цюрих на его день рождения. Авеланжу исполнилось 94 года.

И только уже при подготовке этой книги Колосков рассказал, сколько его в действительности с Авеланжем связывает…

* * *

Конечно же работа Колоскова стала одним из важных факторов, но отнюдь не решающим. В противном случае мы бы и борьбу за Euro-2008 в его бытность президентом РФС выиграли – а тогда нас и всерьез-то не восприняли. Великолепные личные отношения в таких случаях – это отличный гарнир к основному блюду.

Но не само блюдо.

Не будь у заявки активнейшей личной поддержки премьер-министра – крайне сомнительно, что Россия победила бы. Тот же Колосков спустя день после победы говорил мне:

–  Путин не просто декларировал поддержку заявки, как главы правительств других стран, претендовавших на проведение турнира. За время заявочной кампании он встретился как минимум с третьей частью(на самом деле – даже больше, в районе половины. – Примеч. И.Р.) членов исполкома ФИФА.

–  Но об этом нигде не сообщалось!

–  Мы это держали в секрете, и только сейчас его можно обнародовать. Иными словами, поддержка Путина тоже осуществлялась не в декларативном, а в каждодневном режиме.

Судя по всему, о многих встречах Путина не знал и Колосков. Потому что Мутко на мой вопрос, со сколькими членами исполкома ФИФА встретился российский премьер-министр, лаконично ответил:

–  С большинством.

–  Больше, чем с половиной?– на всякий случай уточнил я.

–  Да.

Впрочем, не знала об этих встречах только широкая общественность, что несложно: не позвали «путинский» пул журналистов – и почти вся проблема решена, поскольку дальше с учетом наших современных реалий «копать» вряд ли кто-то будет. А кому нужно было – те знали. Мутко поясняет:

–  Обо всех встречах, которые мы организовывали, официально информировали ФИФА. Существует правило, согласно которому, если член исполкома приезжает в страну, претендующую на проведение чемпионата мира, страна должна сообщать об этом в ФИФА. И мы его неукоснительно придерживались. У нас не было никакой секретности. Их было много, потому что от этих встреч многое зависит!

Все они были отсняты, многие пошли на сайты – либо правительства, либо федераций, которые представлял тот или иной член исполкома, либо даже на личные. Допустим, Чак Блэйзер разместил видео на своем портале в разделе «Путешествую по миру». У каждого был свой подход, и ни против какой степени открытости мы не возражали.

Чернов говорит:

–  В отличие от членов МОК(Международного олимпийского комитета. – Примеч. И.Р.), которым запрещено ездить по странам-кандидатам на проведение Олимпиад, членам исполкома ФИФА, напротив, рекомендовано посещать страны. Чтобы они составили собственное впечатление и судили обо всем более компетентно. Вторая модель кажется мне более эффективной.

Что ж, отсюда и разница в тактике Путина: во время борьбы за Сочи он сам приехал на голосование в Гватемалу и лично убеждал членов МОК, а во время заявочной кампании ЧМ-2018 встречался с «фифашниками» уже в Москве. Что и позволило ему прибыть в Швейцарию уже после победы. Не как одному из претендентов на трон, а уже с короной на голове.

На встрече в редакции «Спорт-Экспресса» в декабре 2010-го Мутко рассказывал:

– На финальной презентации у Голландии с Бельгией вышли два молодых премьер-министра – и даже за страны эти стало как-то спокойнее. Думаю, проблем у них хватает, но лично на меня они произвели очень приятное впечатление. Но, конечно, по харизме с Путиным не сравнится никто. Какую работу он провел по продвижению заявки! Из тех членов исполкома ФИФА, которые приезжали за это время в Россию, он встретился абсолютно со всеми. Сколько это было человек – называть не буду, чтобы никто не начинал подсчетов. Причем эти встречи не были связаны с давлением, с призывом голосовать за Россию. Это были просто встречи. Он рассказывал о стране, о наших проблемах. Вот вам пример влиятельности председателя правительства. Один из членов исполкома зашел к нему и сказал в конце: «Господин премьер-министр, я буду точно голосовать за Россию. У меня ваш портрет дома висит».

Сорокин об истории про портрет не слышал, но добавляет свои «пять копеек»:

–  Помню, Джек Уорнер(бывший член исполкома ФИФА из Тринидада и Тобаго. – Примеч. И.Р.) сказал, что Путин – его кумир.

Колосков подтверждает:

–  Уорнер просто спал и видел – встретиться с Путиным. А после того, как уже встретились, говорил: «Хочу фотографию с ним получить сегодня, а не завтра или послезавтра».

В нашем разговоре для этой книги Мутко признался, что портрет Путина висит именно у Уорнера. И добавил:

–  У премьера – огромный авторитет, нравится он кому-то или нет. И это сыграло важнейшую роль. Вот сейчас мы получали чемпионат мира по хоккею 2016 года, и когда в Братиславе Путин зашел в зал, где все решалось, там все встали!

В футболе – схожее отношение. Могу вам сказать, что некоторые члены исполкома просто мне говорили: «Нам ничего не надо. Но можно, мы просто приедем в Москву и встретимся с Путиным?» Это правда! Называть этих людей, естественно, я не хочу. Однако у некоторых из них было одно желание – взять автограф у председателя правительства, сфотографироваться с ним, лично узнать его мнение по какому-то большому вопросу. И мы устраивали им эти встречи.

А какую встречу он провел с оценочной комиссией?! Это, скажу вам, дорогого стоит. Говорил откровенно, абсолютно честно. Прямо им сказал: «У нас инфраструктура очень плохая. У нас есть проблемы – транспортные и т. д. и т. п.». Он их просто обезоружил: люди хотели задать какие-то острые вопросы, но элементарно не успели, поскольку он сам первым по всем пунктам все сказал! И вместе с тем объяснил: вот у нас есть программа развития автомобильного транспорта, вот – железнодорожного. Вот мы сейчас реконструируем аэропорты. А вот программа развития футбола и строительства стадионов – просто добавим туда еще две арены. В общем, немножко скорректируем все эти реально существующие программы – и все. Оценочная комиссия находилась под сильным впечатлением.

Мутко подметил важнейший нюанс самой первой встречи Путина с Блаттером (на которой сам, как вы помните из предыдущей главы, в январе 2006 года участвовал). Российский лидер прекрасно говорит на немецком языке, родном для президента ФИФА. Это моментально сняло барьер, им не нужен был никакой переводчик, они беседовали один на один. С какого-то момента встречи и прямые телефонные разговоры стали регулярными…

Возвращаясь же к фанату Путина Уорнеру – пусть он и представитель страны третьего мира, но человек, как выясняется, совсем непростой.

Колосков:

–  Когда Уорнер был помоложе, у нас с ним были хорошие отношения. Он любил танцевать, а моя жена Татьяна тоже танцами занималась, и на вечеринках ФИФА у них пара танцевальная получалась потрясающая. А потом он немножко «забронзовел». Его назначили министром коммуникаций, он возглавил какую-то партию. Даже на исполкоме ФИФА порой стал «через губу» выступать. И наши отношения сразу стали чисто формальными. Правда, когда мы в Москве встречались, обед хорошим получился. Пошутили, вспомнили былое.

Мутко:

–  Уорнер – достаточно большой политик. Он один из лидеров правящей партии в Тринидаде и Тобаго, выигравшей последние выборы. Работает сейчас министром транспорта. И когда его недавно пожизненно отстранили от работы в ФИФА, ушел без битья тарелок только потому, что в силу своей огромной занятости просто не захотел тратить время на бесконечные скандалы и судебные процессы. Когда он был в России, вел себя щепетильно, дотошно, узнавал о каждой мелочи.

Тем не менее об Уорнере уже много лет публиковалось множество сомнительной информации. Но есть в исполкоме ФИФА и люди, чей авторитет никогда не подвергался ни малейшим сомнениям.

* * *

Недавно я поинтересовался у исполнительного директора, а в прошлом – знаменитого форварда мюнхенской «Баварии» Карла-Хайнца Румменигге:

–  Стала ли для вас сюрпризом победа России в гонке за ЧМ-2018?

–  Не стала. Мы знаем, насколько серьезно мистер Путин бьется за то, чтобы привлекать большие спортивные события в свою страну. Ему сопутствовал успех в борьбе за зимнюю Олимпиаду-2014, которая пройдет в Сочи. И думаю, после этого победа в гонке за ЧМ-2018 никого удивлять не должна.

Полагаю, что футбольный мир сейчас доверяет России. А это очень важно. Все верят, что ваша страна способна организовать величайшее событие в мире. На днях узнал, что вы хотите проводить чемпионат в 13 городах, и это, на мой взгляд, очень хорошо. Уверен, Россия организует и проведет ЧМ-2018 несравнимо лучше, чем Украина – Euro-2012. Не сомневаюсь, что это будет фантастический чемпионат мира.

В июле 2011 года мне в Мюнхене довелось взять интервью у легендарного Франца Беккенбауэра, единственного человека в мире, выигравшего чемпионат мира в ролях капитана своей сборной и ее главного тренера. Впоследствии Беккенбауэр стал членом исполкома ФИФА и одной из самых влиятельных фигур мирового футбола. Я спросил:

–  Каковы ваши самые яркие воспоминания о России и футболистах из нашей страны?

–  Лучшие моменты связаны, конечно, со Львом Яшиным. С великим вратарем мы стали друзьями еще в 1968 году. Это произошло, как ни удивительно, очень далеко как от Германии, так и от России – в Рио-де-Жанейро. Нас обоих пригласили сыграть за сборную мира против сборной Бразилии – этот матч, насколько помню, был посвящен 75-й годовщине Бразильской футбольной ассоциации.

Нас там было по трое – русских и немцев. Ваши – Яшин, Слава Метревели и Альберт Шестернев. Наши – Вольфганг Оверат, Вилли Шульц и я. Мы были соседями в отеле «Копакабана Пэлас» на протяжении шести дней! Русские парни привезли с собой водку и икру. Мы великолепно нашли с ними общий язык. Очень грустно, что ни одного из троих русских ребят уже нет в живых…

А уже спустя много лет после того, как Яшин закончил карьеру игрока, мы с ним встретились в Москве. И у нас был ужин в его московской квартире. Тоже с водкой, разумеется. Это была фантастика, мы очень душевно поговорили! Ну а последний из ваших соотечественников, с кем мы однажды подробно пообщались, – это Владимир Путин. Он произвел сильное впечатление.

–  Где Беккенбауэр пересекался с Путиным?– спрашиваю Сорокина.

–  В Питере. Там было какое-то мероприятие, и они сошлись там естественным образом. Нельзя сказать, что Беккенбауэр прилетал в Россию именно ради этого – все произошло само собой.

Тут гендиректор заявочного комитета, мне кажется, слегка лукавит. Можно представить, сколько каждое из таких вот «само собой» требует подготовки, организации, согласований. Четкость всего этого процесса, вызывавшая явный позитив со стороны членов исполкома ФИФА – как же, меня лично принимает один из крупнейших политиков мира! – безо всяких сомнений, стала одним из залогов победы России. Не забудем слова уже не работавшего к моменту голосования в исполкоме ФИФА Юханссона: «Однажды я встречался с Путиным в Кремле, и мне стало ясно, что если этот человек что-то твердо решил и к чему-то стремится – то он этого добьется».

Поддержка Беккенбауэра была важна России еще и с репутационной точки зрения. В Англии могут считать коррупционерами Блаттера, других членов исполкома ФИФА – но на немецкую святыню мирового футбола даже там руку не поднимут. Так что прав Мутко:

–  Когда кто-то начинает скопом говорить об исполкоме как о коррумпированной организации – это глупость несусветная. Да, как выясняется, кого-то могут подкупить – и этих людей сейчас отстранили. Но как можно коррумпировать Франца Беккенбауэра? Или Мишеля Платини? Выдающихся людей, кумиров миллионов! И для нас большая честь, что тот же Беккенбауэр голосовал за Россию и считает, что это – лучший выбор.

Сорокин добавляет:

–  Похоже, что Беккенбауэр искренне считал, что чемпионат мира должен пройти в России, а не в Англии. Позицию свою он не скрывал и совершенно ее не стеснялся. Он сразу сказал: мол, не считаю, что мировое первенство в Англии послужит развитию футбола. В Испании он тоже уже должным образом развит. Мы еще на самых ранних стадиях продвижения заявки поняли, что Кайзер Франц хорошо к нам относится. Даже в прессе подобные его цитаты проскальзывали – за год, за полгода.

Помню, в Йоханнесбурге за день до открытия ЧМ-2010 я стоял с генеральным директором английского заявочного комитета Энди Энсоном. Крайне неприятным человеком, к слову. И подъезжает Беккенбауэр. Энсон кивает в его сторону и говорит: «I think, this is your vote» («Думаю, это ваш голос»). Я ему, конечно, ничего не ответил, он увидел на моем лице только «арийское» каменное выражение(смеется) . Но даже тогда англичане уже знали, что с Беккенбауэром у них не сложилось.

В мае немец покинул исполком ФИФА, и Мутко об этом очень жалеет:

–  Мы с Францем, если можно так сказать, очень сблизились, подружились. Были с ним в ряде комитетов, вместе работали в исполкоме. Считаю, что это потеря для мирового футбола. Хотя Блаттер с ним договорился, что будет привлекать его на некоторые проекты. Но Беккенбауэр отдал приоритет семье. Он говорил мне, что купил домик под Зальцбургом и хочет пожить для родных.

В нашей беседе Беккенбауэр эту версию подтвердил. Я спросил его:

–  В мае вы покинули исполком ФИФА – при том что еще несколько лет назад многие считали вас главным претендентом на роль наследника Зеппа Блаттера. Ваш уход не связан с результатами голосования 2 декабря в Цюрихе?

– Нет, я все для себя решил еще год назад. А претендовать на должность президента ФИФА вообще не собирался.

–  В чем же дело?

–  Я – старый отец маленьких детей. Сегодня семья – мой главный приоритет. В прошлом году я вынужден был провести два с половиной месяца в путешествиях, связанных с работой в ФИФА и УЕФА! Это стало последней каплей. Я сказал себе: «Хватит». Через пару месяцев мне будет 66. Сколько еще буду заниматься всем этим – до ста лет, что ли?!

Я отказался от всех своих должностей – сначала перестал быть президентом «Баварии», затем – членом исполкома ФИФА. Но при этом у меня по-прежнему много разных дел – комментирую матчи для телевидения, общаюсь со спонсорами и т. д.

Сделать осознанный выбор в пользу семьи, когда перед тобой разворачиваются самые заманчивые деловые перспективы – для этого нужно быть не только обеспеченным, но и гармонично живущим, в общем – счастливым человеком. Каковым Беккенбауэр, судя по всему, и является.

А еще одну причину его поддержки российской заявки разъяснил мне в интервью для «Спорт-Экспресса» сразу после победы Колосков:

–  У нашей страны и федерации есть традиция 30-летних отношений с DFB – немецкой футбольной федерацией. Это началось еще при покойном президенте DFB Нойбергере, который взял надо мной, самым молодым в ту пору членом исполкома ФИФА, шефство. Затем тенденция продолжилась при Эгидиусе Брауне, и жива она по сей день. Во время голосования по ЧМ-2006 я поддержал Германию, а Беккенбауэр возглавлял оргкомитет того первенства. Поэтому сомнений в его поддержке у меня не было.

Теперь же Колосков рассказывает об этом подробнее:

–  В начале 1980-х годов на 90-летнем юбилее Стэнли Роуза ко мне подошел Авеланж и сказал, что я как самый молодой член исполкома ФИФА нуждаюсь в опеке старших товарищей, и «шефство» надо мной возьмут президент УЕФА итальянец Франки и вице-президент ФИФА немец Нойбергер. Но представьте мой ужас, когда Авеланж сказал, что во время Второй мировой Нойбергер был самым молодым полковником абвера! Правда, потом добавил, что все это давно позади, и ФИФА – вне политики.

В итоге Нойбергер меня очень опекал и чрезвычайно дорожил теплыми отношениями, которые у нас сложились. С Авеланжа, его и Франки помощью я действительно адаптировался в ФИФА быстро. Никаких идей, о которых мне, как убежденному антифашисту, даже думать было страшно, со стороны немца ни разу не звучало. И при нем закладывались наши многолетние отличные отношения с DFB. Книгу свою он мне, кстати, подарил. Естественно, она вышла уже после краха Третьего рейха, а значит, содержание ее было более чем невинно.

Что же касается Беккенбауэра, то он такой человек, который, мне кажется, не способен на такие теплые отношения, как тот же Блаттер или Вильяр. С Беккенбауэром они просто взаимно уважительные. Никаких неформальных встреч на природе, как с Блаттером или Юханссоном, у нас с ним не было. Но взаимные симпатии – были. И он нас поддержал одним из первых.

–  А наши «органы» ничего не говорили вам по поводу об щения с Нойбергером?

–  Нет. Вот когда я до того в хоккее работал – там пожестче был контроль. Каждый раз с нами выезжал представитель КГБ в качестве заместителя руководителя делегации. А потом писал подробный отчет. Кое-какие неприятности у меня из-за этого были: так, из-за теплых отношений с президентом и главой профсоюзов НХЛ Аланом Иглсоном и Джоном Зиглером обо мне в КГБ (друзья оттуда рассказывали) было написано: «Необоснованные товарищеские отношения выстраиваются у Колоскова с американцами». А иначе нельзя – они просто уважать тебя не будут!

А к моменту начала моей работы в международном футболе все смягчилось, не было особого контроля. За исключением случая во время Олимпиады в Лос-Анджелесе, когда я, руководитель оргкомитета футбольного турнира, на открытии Игр плясал рок-н-ролл, и это было заснято кем полагается. А еще кто-то постоянно контролировал книжный магазин Олимпийской деревни, и «засек», как я купил там Мандельштама. В результате меня «накрыли» на таможне и на какое-то время сделали невыездным…

Слушаешь Колоскова – и понимаешь, насколько сейчас, при всех особенностях нашей страны, Россию меньше отделяют от окружающего мира, чем раньше. Мы для них – другие, но не враги. Поэтому и чемпионат мира у нас – реальность.

Нынче близость к российской власти боссов мирового футбола очень даже манит. Колосков признает:

–  За время работы в исполкоме ФИФА Мутко, конечно, обрел значительный опыт и авторитет, который помог России получить ЧМ-2018. Ведь он – член этой семьи. Если бы нас вообще там не было, даже мечтать о чемпионате мира бы не стоило! А он – внутри этого коллектива, пусть даже не с дружескими отношениями, зато с серьезным статусом. Ведь других министров в исполкоме ФИФА на сегодня нет – одно время таковым был Уорнер, но сейчас он туда уже не входит. Плюс к тому все знают, что Мутко – человек Путина, что у них неформальные отношения. И это придает дополнительное уважение и к стране, и лично к нему.

* * *

В чудовищно жарком августе 2010-го, в разгар торфяных пожаров, когда Москву затянуло пеленой смога, Путин принял в своей подмосковной резиденции оценочную комиссию ФИФА. В то время как его английский коллега Дэвид Кэмерон ради нее не счел нужным прервать отпуск. Пару месяцев спустя я спросил одного из ведущих футбольных обозревателей мира, издателя и бывшего главного редактора английского журнала World Soccer Кира Редниджа:

–  По-вашему, такая разница в подходах лидеров двух стран может оказать влияние на итоги голосования?

–  Не думаю, что этот конкретный случай может на что-то всерьез повлиять, – ответил Реднидж (в этом, кстати, с ним полностью согласился и Колосков . –Примеч. И.Р. ). – Разница, на мой взгляд, состоит не в самом факте приема комиссии одним лидером и неприема – другим. Разница в том, что господин Путин четко идентифицировал лично себя с заявкой России на проведение ЧМ-2018. Очевидно, что он вложил всю свою харизму и статус – а значит, и всю ту мощь и власть, которые с этим связаны, – в то, чтобы турнир достался россиянам. Вот это не могло не произвести впечатления.

Мутко все же считает, что прием оценочной комиссии одним лидером и неприем – другим сыграл свою роль:

–  Зря Кэмерон на кого-то обижается. Он не принял оценочную комиссию, поскольку в это время был в отпуске. Понять английского премьера можно: у него жена была беременная. По-человечески, наверное, это правильно. Но в конце концов у тебя есть возможность на самолете прилететь в Лондон хотя бы на полчаса, пообщаться – и обратно. А Путин принял всех, кто приезжал, кроме одного человека(кого именно – расскажу в следующей главе. – Примеч. И.Р.). И это его личное участие не на поздних, как у англичан, а на всех стадиях заявки сыграло огромную роль.

Еще одну презанятную историю о Путине и Кэмероне рассказал мне Чернов:

–  Была смешная ситуация, которую вам может подтвердить Андрей Аршавин. Я прилетал к нему в Лондон, чтобы помочь отрепетировать его речь на финальной презентации, и в Цюрих мы летели тоже вместе. Садимся в самолет в «Хитроу», стоим в «рукаве» бизнес-класса, репетируем. Аршавин – передо мной, а за мной – два каких-то мужика. Андрей оглядывается и говорит по-английски: «Здравствуйте». Поворачиваюсь – а там премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон! Он тоже здоровается, они улыбаются друг другу.

А я, как бывший журналист, не могу просто стоять и молчать. «Вы, – говорю, – наверное, летите в Цюрих затем же, зачем и мы?» – «Видимо, да». – «Знаете, мы тут текст репетируем. У вас же хороший английский, может, вы проверите?» Кэмерон засмеялся. Стоим дальше – и тут он хлопает меня по плечу и восклицает: «А Путин-то не летит!»

«Да, знаю», – говорю. Вроде бы нормальные слова, нормальная реакция. А потом думаю: премьер-министр великой страны говорит незнакомому человеку в самолете, не скрывая радости, что Путин не летит. Настолько им казалось очевидным, что его решение не лететь на финальную презентацию – это победа для Англии. Настолько они боялись выступления Путина перед членами исполкома ФИФА, что он брякнул мне это прямо у входа в самолет!

Эмоции Кэмерона нетрудно было понять. К тому времени никто еще не забыл, какую роль сыграл приезд Путина в Гватемалу на выборы столицы зимней Олимпиады-2014 и его выступление перед членами МОК. Никто тогда не отдавал Сочи предпочтения, – а российский курорт победил. Все полагали, что Путин пойдет по проторенной дорожке и приедет в Цюрих на финальную презентацию российской заявки. Но человека с таким политическим багажом поди предугадай…

Аршавин рассказ Чернова о выраженной вслух радости Кэмерона о неприезде Путина лаконично подтвердил:

–  Да, это упоминалось.

–  А сами вы с Путиным в процессе работы заявочного комитета общались?

–  Нет, я с ним вообще ни разу в жизни не общался. Моей жене, кстати, было очень обидно, что я вынужден был сразу после голосования вернуться в Лондон. Она у меня очень любит Владимира Владимировича – и, думая, что он будет праздновать победу с делегацией, говорила мне по телефону: «Дурак, оставайся!»(смеется) И сама хотела приехать еще в первый день.

–  Вы не разрешили?

–  Ну да. Надо было сконцентрироваться на деле. А Путин с Мутко в итоге тоже улетели в тот же вечер.

Сорокин рассказывал мне, что индивидуального общения с премьером у него на заявочном этапе тоже не было – лишь пара коллективных встреч. Что лишний раз говорит: субординация там, безусловно, присутствует. Одно дело – встречи с членами исполкома, без которых для победы не обойтись. И совсем другое – с людьми из своего штаба, которым все установки можно дать через Мутко и Шувалова. И пресловутая вертикаль – работала.

Колосков еще до голосования в нашем разговоре рассуждал:

–  Я не политик и не экономист, но еще один очень важный фактор в нашу пользу – стабильная политическая ситуация в стране. Ни у кого нет сомнений, что тандем Медведев – Путин останется во главе России еще достаточно долго. А это, в свою очередь, гарантирует стабильность в выполнении взятых на себя обязательств. Не получится так, что Путин, допустим, документы подписал, а потом придет кто-то другой и заявит, что ему это неинтересно.

У этого аспекта, при всех его практических плюсах, есть, на мой взгляд, и горькая сторона. Полная политическая предсказуемость в стране говорит, увы, не только и не столько о стабильности, сколько об отсутствии реальной свободы выбора. Причем сами лидеры, судя по всему, воспринимают это как должное.

Дошло до того, что на пресс-конференции Путина в Цюрихе спустя несколько часов после победы кто-то из западных журналистов поинтересовался, собирается ли Владимир Владимирович идти на следующие президентские выборы в России. Тот усмехнулся, и ответ его сводился к тому, что с Медведевым они – старые друзья, и как-нибудь решат, кому из них быть президентом, а кому – премьером. Мнение народа при этом не было упомянуто даже ради приличия. Многие наши журналисты восприняли это как должное. Не в 1990-е же годы, казалось, живем.

Кто мог подумать, что всего через год такое отношение к собственному народу выведет сотни тысяч людей на Болотную и другие площади?

Впрочем, наша книга – совсем не об этом. А о том, что фигура Путина действительно сыграла огромную роль в том, что ЧМ-2018 стал нашим.

Речь не только о встречах премьера с членами исполкома ФИФА – но и о предпринятых им действиях. За месяц с лишним до голосования Сорокин, придя в редакцию «Спорт-Экспресса», говорил:

–  Мы очень рады, что так происходит(речь о личной заинтересованности Путина в получении Россией ЧМ-2018. – Примеч. И.Р.). Насколько я знаю, они с министром спорта Виталием Мутко обсуждают эту тему, и отрадно, что все наши идеи и разработки находят поддержку в правительстве. Естественно, здорово, что мы подписали три дополнительные правительственные гарантии, которые сразу выделили нас из общего ряда заявок.