Текст книги "Неведомые тени (СИ)"

Автор книги: Игорь Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Я была в институте с утра, – обхватив двумя руками полученную от меня чашку, Ольга сделала глоток и зажмурилась от удовольствия. – Поставила новый цикл расчетов и заодно отсняла свои железки. На улице очень холодно, если не возражаешь, давай здесь все посмотрим?

– Лучше было бы посмотреть в институте, – пробурчал я.

– Пропуск в праздники не сделать, – Ольга смешно вытаращила глаза. – Сейчас, руки отогрею, покажу тебе фотки.

Она сделала два осторожных глотка из чашки. Потом достала из сумки планшет и запустила просмотр.

– Вот, гляди, у меня тут шесть модулей.

Я поленился тащить стул и присел рядом на корточки. Ольгина рука сразу уютно расположилась на моем плече.

– Данные собираются вот здесь и передаются на компьютер. Вот этот блок отвечает за программу измерений, – она ловко увеличивала и уменьшала картинки, перескакивала с одной на другую, поясняя суть экспериментов.

– Ну и что ты хочешь? – спросил я, когда она закончила.

– Оптимизацию. Медленно идет обработка данных, а вот здесь, – Ольга достала картинку, – мне кажется я получаю существенную энергопотерю. По-хорошему, надо бы все пересобрать. Эту установку еще студенты собирали, лет шесть назад. Пока работает, конечно, но хочется ее обновить.

– Понятно, – я пошевелился, дождался, пока Ольга уберет руку, и встал. – Скинь мне пожалуйста всю информацию, посмотрю вечером. И делай пропуск, заеду после праздников.

Ольга кивнула в ответ и ухватилась за уже остывшую чашку, как за якорь. Уходить из моего дома она не торопилась. Я шкурой чувствовал, как она ищет повод остаться.

– Ну ладно, – я притащил-таки стул и сел напротив нее, положив голову на скрещенные руки. – А расскажи мне, с точки зрения физических процессов, если кто-то сможет через g-поле попасть в прошлое, как это повлияет на известное ему будущее?

– Все-таки машина времени? – смех Ольга сдержала, но глаза им буквально лучились и щеки налились румянцем.

А, пожалуй, ее можно было бы назвать хорошенькой.

– Даже если и так, – я устроился поудобнее, откинувшись на спинку стула.

– Вообще говоря, любое действие, создает цепочку событий, которая влияет на окружающий мир. Влияние происходит в моменте и не зависит от того, в какую сторону по шкале времени двигается объект, совершивший действие.

Ольга поболтала чашку с остатками кофе и бросила быстрый взгляд на термопот, но встать не встала.

– Задачки в школе по физике помнишь? Например, сталкиваются два шарика, и куда каждый из них полетит дальше определяется только их импульсами в момент удара. Не важно, как они попали в точку, где столкнулись. Ни на что это не влияет.

– Ага, то есть, если я перемещусь в прошлое, все что знал о будущем можно забыть? Перемещением, я создам новые цепочки событий и все пойдет по-другому?

– Не совсем так. Во-первых, любое событие заметно влияет только на ближнее окружение, а дальше его влияние ослабевает и теряется в общем шуме. Например, этот наш разговор никак не может повлиять на движение астероидов. Так что в крупном масштабе вряд ли что-то заметно изменится. Во-вторых, мы же рассматриваем перемещение во времени не как сюжет фантастического романа, а как изменение структуры распределения g-поля в четырехмерном пространстве-времени. А здесь все сложнее.

– И в чем разница? – я встал, быстро сполоснул Ольгину чашку и налил туда чая. – Ты говоришь, что перемещение назад по времени теория допускает. А влияние на события есть всегда, независимо от того назад я двигаюсь во времени или вперед. Какое тут может быть «да, но не совсем»?

Ольга сделала глоток из чашки и некоторое время задумчиво смотрела в нее, будто надеясь найти внутри ответ.

– Каждую элементарную частицу на всем протяжении ее существования можно представить, как некоторую волну g-поля. Тогда взаимодействие частиц друг с другом выглядит как интерференция соответствующих им волн. Все их взаимовлияния, причины и следствия столкновений описываются результирующей структурой распределения энергии g-поля в пространстве-времени.

– Стоп! – прервал я ее окончательно запутавшись. – Ты же только что все совсем наоборот говорила. Что любое действие запускает цепочки событий и меняет все, до чего эти события докатятся. А теперь оказывается, что все что было, есть и будет – это сформировавшаяся в пространстве-времени энергетическая структура. То есть все предопределено? Тебе не кажется, что что-то тут не сходится? Цепочки событий и можно изменить, и нельзя? На месте кота Шредингера, я подал бы петицию в общество защиты животных.

Ольга фыркнула. Но сдаваться не собиралась.

– Нет здесь никакого противоречия. Сформированная g-полем структура действительно стабильна на макроуровне. На микроуровне же могут происходить любые флуктуации, но в сумме они взаимокомпенсируются, и все отклонения пространственно-временной линии любого макрообъекта лежат в некоторой области возле ее наиболее вероятного положения. Если перейти к простым аналогиям – объект не привязан к рельсам, с которых никак не может сойти, его траектория в пространстве-времени больше напоминает движение шарика, катящегося по желобу с закругляющимися стенками. По дну шарик может катиться свободно, но чем больше сместится к любой из стенок, тем больше будет сила, пытающаяся вернуть его обратно. А если сместится совсем сильно, то может и вообще вывалиться из желоба.

– И как же законы физики будут возвращать того, кто отклоняется, на «дно 'желоба»? – съехидничал я. – Галактический патруль вызовут?

Ольга замялась. Сморщила нос, потом с сожалением признала:

– Как это будет выглядеть для конкретного человека, честно говоря не знаю. Теория оперирует другим категориями. Но, упрощенно можно сказать, что цепочки событий как резинки – смещая одно событие, ты затрагиваешь и все связанные с ним, а они, в свою очередь, тоже стремятся вернуться к равновесному состоянию. Может быть сопротивления человек и не почувствует. Забудет что-то, опоздает куда-то, или наоборот поторопится. И флуктуация будет компенсирована. Сильное противодействие может выглядеть как что-то маловероятное, произошедшее очень кстати. Может ногу человек сломает на ровном месте, или выиграет в лотерею и улетит жить на Гаваи. Здесь нет никакого плана или умысла, работает статистика. Просто, в измененной цепочке наиболее вероятными становятся другие события, и что они весьма вероятны может быть неочевидно, если не видеть всей картины.

Ольга замолчала.

– Так, и? – пока я не очень понимал, к чему она клонит.

– При возвращении по шкале времени в прошлое, те события, которые не отменяют само перемещение могут меняться относительно свободно. Но если ты оказываешь влияние на собственные действия, возникает замкнутая стабильная траектория, временное кольцо… Перестань так на меня смотреть, – Ольга все-таки рассмеялась. – Такое чувство, что мы говорим о жизни и смерти.

Я встал и подошел к окну. Снег, лес, снова снег.

– Сделаешь, чтобы на стене можно было рисовать? – Ольга тоже встала.

Кивнув, я пошел в комнату, щелкнул переключателем, и достал из стола маркеры.

– Ух ты, прямо так? У меня магнитная рисовалка дома, – покрутив маркеры в руках, Ольга остановилась на черном и изобразила на стене линию, напоминающую помятую двойку.

– Ну смотри, вот разомкнутая траектория. Это, – она обвела рисунок зеленым пунктиром, сделав похожим на упитанную змею – твой «желоб». Область в которой лежат события, не сильно отклоняющиеся от наиболее вероятных. Здесь ты можешь делать практически что угодно, но чем ближе к границе области, тем сильнее тебя будет «тянуть» к основной линии. Однако, так как траектория разомкнутая, лично для тебя цепочка причин и следствий выглядит как обычно.

Несколько секунд Ольга рассматривала свои художества. Потом взяла красный маркер, нарисовала неровный круг, а зеленый пунктир в этот раз провела практически вплотную к основной линии.

– А это временное кольцо. Здесь «область свободы» совсем узкая. Это, конечно, не значит, что совсем ничего изменить нельзя. Можно. Просто придется приложить серьезные усилия. Ведь любое изменение должно обеспечить непрерывность новой цепочки причин и следствий по всей длине кольца, в прошлом и будущем. Поэтому кольцо гораздо более резистентно и, соответственно, вероятность столкнуться со странными на первый взгляд событиями здесь выше.

– И что это значит?

– Это значит, что никакое будущее ты не изменишь просто так.

Ольга, довольно ухмыляясь сложила маркеры на столе.

Я смотрел на кольцо на стене. Потом понял, что пауза затягивается, а я и так дал повод думать обо мне черт знает что.

– Пошли уж, померзнем на улице немного, – решил я отвлечь Ольгу от темы разговора. А то еще задумается про «а что это было?», чего мне совсем не хотелось.

Ольга скорчила жалостливую гримаску, но послушно отправилась одеваться коридор.

А я, подавая ей куртку и доставая свою, раздумывал, все же хорошо или плохо, то, что будущее так просто не изменишь?

* * *

Два дня размышлений вернули меня к злополучной стене с нарисованным Ольгой временным кольцом. Бред? Бред. С точки зрения любого разумного человека. Но есть законы природы, которые периодически нарушают наше представление о разумности. В свое время были опровергнуты и аристотелева теория спонтанного зарождения живых существ, и теория расширяющейся Земли. Да что там, ведь верили же какое-то время в то, что Земля плоская. А статичная вселенная Эйнштейна? Но мы продолжаем изучать окружающий мир, и в процессе опровергаем те теории, которые долгое время считались неопровержимыми. И мир становится совсем другим.

Конечно, осознавать себя человеком из будущего – странно. Намного проще верить в обморожение и удар головой. Но если откинуть предрассудки и посмотреть на все под другим углом. Что у меня есть?

Я на несколько секунд прикрыл глаза. Почти два года я забывал свое прошлое… будущее, черт его знает, как это правильно назвать. И сейчас, возвращаться к этим воспоминаниям было болезненно. От мысли, что они могут быть настоящими, появлялось тяжелое ощущение потери, из-за чего становилось тяжело дышать. Но я взял себя в руки.

Итак, события. Даты. Имена. Вот с этого и начнем.

Через час стена оказалась исписана. Дата рождения – тринадцатое июня две тысячи тридцать восьмого года. Школа и подруга Лерка. Пилотская академия. Полеты внутри солнечной системы. Практика на термояде. Первые межзвездники. Сначала я видел их только в новостях и пару раз издалека, в доках. Межзвездный двигатель изобрели в Новосибирске. Но я ведь знал все наши проекты и экспериментальные установки. Какой межзвездник⁈ Я пожалел, что в доме нет крепких напитков. Заставил себя переключиться на записи, что там дальше? Кристина. Экспедиция. Лео.

Я замер, бессмысленно глядя на стену, но видел перед собой не ее, а смеющиеся карие глаза, русые волосы, волной падающие на плечи.

Швабра, больница и снова космос. Спиртовые облака. Райли. И новые потери. Ольга… Ольга!! Пояс астероидов, сломанные космические корабли. Лео.

Где-то там, в Санкт-Петербурге мальчик Алеша готовится к полетам в космос. А тут в Новосибирске ученые конструируют для него двигатель будущего. Осталось-то чуть-чуть, превратить детский конструктор, с которым я работаю в лабораториях, в машину, на которой мальчик Алеша полетит к своей Проксиме через без малого двадцать лет.

Какой все-таки бред.

Я отошел от стены и уставился на нее. Удивительно, но события, отраженные там, откликались в моей голове, в душе, в сердце живыми образами. Я видел перед собой Ольгу, на двадцать лет старше теперешней. И ведь это точно была она, такая же, с мальчишеской стрижкой и вечно задранным вверх носом. Я видел Коломойцева. Но он был не я, а генерал-лейтенант Космического управления России. Мой мозг воспринимал его как старшего товарища, руководителя, человека, способного оказать помощь в трудной ситуации. Я буквально видел его, вышагивающего рядом с пилотом Алексеем Гуровым. Как он привычным жестом одну руку держал в кармане куртки, а другой размахивал в такт шагам. Как серебрилась седина на его висках. А я шел рядом с ним, будто возле зеркала. И был тем самым пилотом.

Дрогнувшей рукой я ткнул в коммуникатор. Поколебавшись секунду, вывел строку поиска и вбил туда «Алексей Гуров». Покрутил ленту, перебрая неизвестных мне людей, и замер, глядя на знакомую вылинявшую бейсболку. С экрана на меня смотрело открытое лицо мальчишки лет десяти. Счастливое лицо ребенка, верящего в светлое будущее.

Так ладно. Предположим, волновая функция колебаний g-поля позволяет двигаться во времени в любую сторону. И вот это все – я бросил взгляд на доску – правда.

Тогда, почему Коломойцев?

«Он похож на тебя, вы родственники?»

Неужели… Неужели это я через двадцать лет буду идти рядом с этим мальчишкой-пилотом по резервации, отправлю его в Лондон, вызову к нему Ольгу? Но если я все знал, почему ничего не изменил? Потому что это сложно, как объясняла Ольга? Или потому что я не захотел? Решил оставить все, как было…

Столько вопросов… Я сел на пол, напротив стены. Маркеры положил рядом с собой. Как же все неправильно-то. Я ничего из себя не представляю, ничего не умею. Я ничем не могу быть полезен здесь! Уж если кому и следовало оказаться в прошлом, это Ву, Райли, Ольге. Но не мне.

Почему я ничего не изменил?

Я смотрел на стену, перечитывая и перечитывая, что на ней написано. И вдруг меня пронзила внезапная мысль. А распады? Я же могу уйти в распад? Переместиться? А куда, назад в будущее? Или меня снесет еще сильнее в прошлое?

Я вытянул руку вперед, напряг все мышцы, прислушался к своему состоянию. Никакой распад начинаться не собирался. И что делать, чтобы его получить? Где инструкция по применению?

Попытками вызвать распад я промаялся около часа, но вызвал только головную боль.

Любопытно, что все, касающееся именно распадов, я помнил очень смутно, просто как факт, как будто это вообще происходило не со мной. Остальное же выглядело более живым. Я даже ощутил боль в руке, переломанной во время экспериментов.

Сердце скакало, как ненормальное, хотелось разорвать грудь и уже выпустить его наружу. Я встал, и словно во сне побрел на кухню. Заварив чай, долго стоял перед темным квадратом окна, пытаясь привести мысли и чувства в порядок.

Часть 1

Прошлое. Глава 5

Ольгу я старательно избегал больше недели. Пытался осмыслить наш разговор и те факты, что выписал на доске. К тому же праздники закончились, в институте готовили к пуску новый стенд, так что и времени на общение особо не было. А еще хотел понять, как себя с ней вести.

С одной стороны, совсем терять Ольгу из вида я не хотел, мне были нужны ее знания. С другой, мне точно не было нужно никакое развитие отношений. Что бы там ни говорили мои воспоминания из будущего про нее и Коломойцева, сейчас этого пока не случилось. И меня совершенно устроило бы, если бы не случилось и дальше. Найти баланс, остаться друзьями, работать вместе до тех пор, пока я во всем не разберусь – это же в моих силах? К моменту моей первой встречи с Ольгой они с Коломойцевым были старыми друзьями, не больше. Вот этой линии и нужно придерживаться. Про все остальное я знаю только с Ольгиных слов, так что вряд ли эти события заметно меняют мою пространственно-временную траекторию.

Занимаясь своими делами, я даже не обратил внимания на то, что Ольга перестала названивать. И ведь нигде не екнуло. В пятницу, спустя почти две недели после нашей последней встречи, скинул ей сообщение. Спросил, удобно ли будет, если сегодня вечером приеду посмотреть установку, и успеет ли она сделать пропуск? Получив сухое «да» в ответ, я досадливо сморщился. Обиделась. Теперь придется извиняться и преданно вилять хвостом.

Уйти с работы пораньше не получилось. Так что, несмотря на то, что я взял такси, в институт к Ольге приехал поздно. Кроме нее в лаборатории никого не было. Сидя у стола, Ольга уютно устроилась в офисном кресле, скинув обувь и поджав под себя ноги. С минуту я стоял в дверях, глядя как она перелистывает на мониторе графики. Неужели эта несуразная девчонка теперь у меня на глазах будет взрослеть, постепенно превращаясь в ту Ольгу, которую я помнил? Займется волновой физикой. Приедет на помощь пилоту-Алексею, потому что… я попрошу?

В горле появился какой-то неуместный комок, я постарался его сглотнуть. Потом постучал о косяк двери, обозначая свое присутствие.

Обернувшись на звук, Ольга смерила меня рассеянным взглядом. Я открыл рот, чтобы начать оправдываться, но она махнула рукой.

– Нам надо на второй этаж.

Только сейчас я заметил, что вид у нее усталый. И глаза красные.

– Что-то случилось? – как бы между делом спросил я, когда мы поднимались по лестнице.

– Все в порядке, – отфыркнулась Ольга.

Я поймал ее за руку, удерживая. Она остановилась на пару ступенек выше меня и теперь казалось, что мы одного роста.

– А если серьезно?

– Все в порядке, – твердо ответила Ольга. Развернулась, и быстрыми шагами почесала дальше наверх.

Я скрипнул зубами.

Ольга распахнула дверь лаборатории, и я оторопело замер. Тут словно торнадо прошелся.

– Пыталась сама пересобрать, – Ольга ткнула рукой в сторону раскиданных по полу блоков. И вдруг из ее глаз, буквально рекой, полились слезы. – Но все сломала! – закончила она всхлипывая.

Я сделал несколько глубоких вдохов. Никак не мог понять, что мне хочется больше: заржать или высказать все, что думаю по поводу некоторых физиков.

– Схема есть? – наконец справившись с эмоциями, поинтересовался я, почти ровным тоном.

– Есть, – Ольга хлюпнула носом, достала коммуникатор, вывела на один из настенных мониторов общую схему установки и еще с десяток схем помельче раскидала по другим экранам.

Что же, раз плюнуть, найти все это в раскиданной по полу груде железа, а потом еще правильно соединить и настроить. Я же супермен из будущего, за несколько часов собрать из конструктора установку для изучения поведения ультрадисперсных частиц в магнитном поле – да запросто.

Решив, что хуже уже не будет, я разобрал все, что еще было соединено, на отдельные модули. Порывшись в рюкзаке, достал оттуда упаковку со смарт-маркерами и наклеил их на детали Ольгиной установки. Через пару часов у меня в коммуникаторе был полный список всех найденных модулей. Маркеры откликались на запрос с коммуникатора, так что копаться в кучах железок, в поисках нужной детали стало не нужно. Осталось все собрать. Я вернулся к схеме. Так что тут Ольга поправить хотела? И вдруг понял, что уже давно не слышу ее всхлипов.

Ольга нашлась в углу лаборатории. Спала в кресле, прижавшись к спинке, свесив голову и смешно обняв скрещенными руками планшет.

«Вот будет мегазадача на ближайшие двадцать лет», – подумал я, осторожно вынимая планшет из ее рук и перекладывая его на стол. – «Вырастить из Ольги Ольгу».

Сборку я закончил только к утру. С магнитной камерой пришлось повозиться, крепилась она крайне неудобно, так что теперь тело болело, как будто меня били. Порадовался, что сегодня выходной, на работу идти не нужно. Можно будет завалиться домой и отоспаться. Хотя непонятно, как теперь выходить из института. Пропуск был выписан на пятницу и, видимо, в полночь стал недействительным.

Зато установка у меня получилась – загляденье. Я поправил все косяки студентов, заменил пару сгоревших катушек. Посмотрев на управляющий софт, ужаснулся, но пока лезть в него не стал. Не последний же раз мы встречаемся с Ольгой. Переписал только модуль сбора данных: оптимизировал обработку и добавил категории. Раньше я считал, что не имею права лезть в чужой код, это же не моя специальность. А теперь, когда я почти согласился, что все, что помню – правда, жить стало намного легче. Так что студенческий софт я правил не стесняясь.

В последний раз оглядев установку и убедившись, что все, что хотел, я сделал, решил было разбудить Ольгу. Но подумал, что неплохо бы сначала где-то раздобыть кофе. Выйдя в коридор, дошел почти до самого его конца и, наконец, нашел закуток с простенькой кофемашиной. Сделал два эспрессо в бумажных стаканчиках: себе и Ольге. Разглядывая таблички на закрытых дверях, неспешно вернулся в лабораторию.

Ольга все так и спала в кресле, прижавшись к спинке. Аккуратно поставив стаканы на стол, я потряс ее за плечо.

– Утречко! Пора вставать!

Взяв со стола один из стаканчиков, я протянул его заспанной Ольге.

– Думай, принцесса, как с просроченным пропуском из замка бежать будем.

Ольга совсем по-девчоночьи хлопнула глазами, вдохнула аромат кофе и вдруг встрепенулась.

– Что значит просроченным? А сколько сейчас?… Ох!

Я фыркнул в свой стаканчик.

– Зато волшебную печь починил, – кивнул я в сторону установки.

– Да ладно, – отставив стаканчик в сторону, Ольга вскочила с места.

Стараясь сдержать усмешку, я наблюдал, как она осматривает все узлы и запускает диагностику.

– Обалдеть, Тём! Ты бы хоть разбудил, я бы помогла.

– Ага, – не удержался я. – Поплакала бы и попричитала.

– Да ну тебя, – сверкнув глазами, Ольга отвернулась к мониторам. – Давай прогоним тот эксперимент, где мне мощности не хватало? Один. Пожалуйста!

Я махнул рукой, мол делай что хочешь. Вообще, проверить установку в настоящей работе было хорошей идеей. Если что-то пойдет не так, лучше узнать об этом когда я еще здесь, и могу попытаться поправить.

Задремать, пока Ольга работала, я так и не задремал. Расслабленно наблюдал, как она подготавливает материалы, сосредоточенно дает команды системе, проверяет результаты. Так прошло часа полтора.

А потом мы долго и нудно объяснялись с охраной. Я чувствовал себя школьником, вызванным к директору. Охрана смотрела камеры, Ольга писала объяснительную, я подпирал стенку, но наконец это все закончилось, и мы вышли за территорию.

– Спасибо тебе, – Ольга порывисто обняла меня и так же быстро отстранилась. – Я уже думала, что пора ставить крест на моей научной карьере, ты очень выручил.

– Может, перекусим где-нибудь? – я неопределенно мотнул головой в сторону дороги.

– Нет, ты же устал, всю ночь проработал. Иди отсыпайся, – Ольга как-то грустно улыбнулась. – В другой раз.

Я пожал плечами. Вызвал ей такси, помахал на прощанье рукой, развернулся и пошел в сторону дома. Думал проветрить голову, но уже минут через пять сдался и тоже доехал на беспилотнике.

* * *

В воскресенье проснулся поздно. Каких-то определенных планов у меня не было. Стараясь растянуть ощущение утра, долго валялся в кровати. Потом, не торопясь, готовил кофе. Соорудил над обычным эспрессо целую башню из взбитых сливок, натер в нее шоколада, насыпал корицы. Аккуратно поднял чашку с волнующейся над ней пенкой и пошел в комнату. Встал напротив стены, покрытой записями всего, что я смог вспомнить из своего прошлого.

Надо же что-то делать. Не могу я просто позволить себе созерцать мир и плыть по течению. Нужно помочь мальчику Алеше стать пилотом Алексеем и отправиться к Проксиме. Или не нужно? Может быть, наоборот, пусть найдет себе какую-нибудь земную профессию и проживет тихую, спокойную жизнь… Как сложится судьба Четвертой звездной, если управлять кораблем будет кто-то другой? Получится ли у них понять, как управлять распадами? Или с другим пилотом корабль не попадет в аномалию, и распады не начнутся?

Видимо, теперь мне постоянно придется задавать себе эти вопросы: нужно – не нужно? Делать – не делать? Правда или выдумка то, что я будто бы знаю?

Как ни странно, несмотря на все происшедшее, космос я продолжал воспринимать как самое яркое, самое желанное, что было у меня в жизни. Я мечтал о нем в детстве, стремился в юности, жил им в зрелом возрасте. Даже со своими женщинами, если подумать, я всегда расставался из-за космоса. Что останется у мальчика Алеши, если отнять у него эту игрушку?

К тому же, по Ольгиной теории, если я начну шатать мироздание, последствия будут странными и непредсказуемыми. Жизнь, пытаясь загнать события в привычное русло, может сделать все еще хуже, чем в моих воспоминаниях. И я, как понимаю, об этом даже не узнаю, ведь воспоминания тоже изменятся. Так стоит ли вставлять палки в колеса? Пусть слетает Алеша в свой космос.

Взял планшет, но потом подумал, что для рисования сложных схем коммуникатор с его голопроектором подходит больше. Можно подвесить рабочую область прямо посреди комнаты, и на проекции в воздухе перемещать элементы руками. Это гораздо удобнее, чем чертить на маленьком экране.

Конструкцию межзвездных кораблей я проходил. Ага, проходил. В будущем. Как должно звучать слово в этом времени, «прохойду»? Усмехнувшись, я постарался сосредоточиться. В академии нам, конечно, читали курс по конструкции двигателей. Но для пилотов он был не таким подробным, как для инженерных специальностей. Принцип работы, основные элементы конструкции. Но упрощенным языком и без углубления в физику и тонкости работы. Примерно, как будущим водителям рассказывают об устройстве автомобиля: чтобы знали, как правильно заводить, какое топливо можно заливать и что может сломаться. Устройство термоядерников я еще представлял себе неплохо, а вот мезвездник был для меня черным ящиком. Я помнил, что прыжок происходит за счет кратковременного изменения фазировки g-поля. Знал, как менять параметры прыжка в зависимости от метрик пространства в начальной и конечной точках. Мог набросать схему блока излучателей. Но это, если продолжать сравнение с автомобилем, только педали, руль и колеса.

Запустив редактор схем я попялился на висящий в воздухе пустой лист. Съел пару ложек сливок из кофе. Набросал систему подачи топлива в термоядерник. Поняв, что где-то напортачил, стер. И наконец решился, набрал Антона. Вызов застал его на улице. Опустив приветствие и вводную часть, я сразу перешел к сути:

– Антон, хочешь войти в историю?

– Чего? – он подавил смешок, но глаза загорелись любопытством.

– Дуй ко мне, будем межзвездный корабль рисовать.

– Сейчас? – Антон с сомнением оглянулся куда-то в сторону.

– Занят?

– Освобожусь. Через два часа, подождешь?

– Ага.

Антон коротко улыбнулся и скинул звонок.

За время до его прихода мне удалось набросать общую конструкцию корабля, довольно подробную схему планетарного двигателя и основные блоки межзвездника так, как я их помнил. Ну почему я выбрал второй специализацией программирование, а не что-нибудь связанное с двигателями? Сейчас было бы гораздо проще.

Антон примчался даже чуть раньше обещанных двух часов. Раскрасневшийся, как будто кросс бежал.

– Кто тут в историю записывает? – выдал он с порога. – Что за двигатель?

– Куртку снимай.

Приняв одежду из его рук, я повесил ее на крючок в коридоре.

Антон по-хозяйски шмыгнул на кухню и сам поставил кофемашину. Потом живо развернулся ко мне.

– Почему сразу межзвездный? Мы до дальних планет-то не так давно добрались.

– Так и что, теперь останавливаться на этом? А на термоядернике далеко не улетишь, слишком долго даже до Проксимы.

Дождавшись, когда Антон сделает себе кофе и намешает в него сахара, повел его в комнату. Стену с записью воспоминаний притушил. Показывать ее я никому не хотел, а стирать, пока, рука не поднималась. Хотя все записи еще на прошлой неделе перенес в коммуникатор.

– Вот смотри, – я высветил в воздухе общую схему корабля, а по бокам от нее развесил схемы двигателей. – Оно пока не рабочее, нужно доделать.

Антон присвистнул.

– Это ты такое откуда взял? Ничего себе махина. Больше на станцию похоже, чем на корабль. А это что за антенны? – он ткнул пальцем в блок излучателей.

– Это как раз межзвездник. Излучатели меняют фазировку g-поля в сфере, покрывающей весь корабль. Потом фаза восстанавливается, и корабль собирается в новой точке пространства. Не слишком далеко, правда, а то фиг рассчитаешь такой прыжок.

– Звучит опасно, – почесал нос Антон. – И что-то я не помню таких разработок. Ты сам придумал или прочитал где-то? Ладно, тут я все равно тебе не помощник, с g-полем нужно идти к физикам. А вот термоядерник у тебя интересный. Только так работать не будет. И система отвода тепла нужна.

Про кофе Антон забыл, чашку поставил на подоконник, там она благополучно и остыла.

К вечеру мы устало сидели на полу, разглядывая наше творение.

– Ну вот здесь, – Антон щелчками пальцев подсветил на рисунке два блока, – Так и остаются серые зоны. То есть, вроде бы схемы составлены правильно, но уверен, что работать это не будет.

– Почему?

– Не знаю. Просто не будет. А вот двухконтурная система впрыска рабочего тела в зону реактора – это огонь. С ней можно хоть завтра идти к Орлову, с полгода погонять на стенде и потом в производство. Нам как раз чего-то такого не хватало, чтобы поднять мощность двигателя. Да еще и расход рабочего тела уменьшится! Не знаю, как ты до этого додумался, но с таким и правда можно в учебник попасть.

– Может, всю схему покажем? – осторожно предложил я, стараясь не показать, как мне это важно.

– Нет, всю не надо. Она же неработоспособна. Испортим впечатление, и нас вообще слушать не станут. Возможно, доработаем еще, я подумаю. А двухконтурник надо показывать. Давай сразу создам встречу с Орловым. И еще Минаева, позовем, он больше всех знает про магнитные ловушки. Жаль, у меня полномочий нет, я бы сейчас вообще остановил все работы по термоядернику, пока твою систему не добавим. Удивительно, как же тут все просто! И до сих пор никто не догадался!

* * *

Ночь я промаялся без сна. Правильно или нет, то, что я пытаюсь протащить какие-то, пусть и не очень профессиональные знания из будущего в это время? Столько книг было написано про путешествия во времени. Читая их, я привык к стандартной теории хаоса. Трудно предсказать, к каким последствиям в конкретном месте и времени может привести даже незначительное событие. Неопределённость нарастает экспоненциально, эффект бабочки.

Ольга же, оперируя понятиями объединенного пространства-времени, утверждает, что все не так. Энергетическая структура, проекцией которой в трехмерное пространство и является видимый нами мир, стабильна и старается погасить все отклонения от наиболее вероятного состояния. И никакой бабочки тут крыльями не махало, у бабочки просто не хватит сил изменить что-то значимое в масштабе вселенной.

Тогда никаких проблем нет. Если проект не примут, значит реальность, которую я помню, формировалась другим путем и моя попытка выбросить шарик из желобка не удалась. А если примут, то значит я делаю все правильно? И не могу навредить будущему, могу лишь помочь ему случиться.

Но тут интересно другое. Случилось бы это будущее, будь Ольга аккуратнее и не унесись я вместе с кораблем в другой рукав галактики? Как все сложилось бы, если бы я не ушел в распад среди звезд и не оказался странным образом на Земле, промахнувшись не в пространстве, а во времени?